Роза, что Изменила Графа: История Попаданки

Глава 6.В объятиях неведомого

Ковыряя обед в тарелке и выжидая момента, когда будет прилично откланяться от этого "прекрасного времяпрепровождения", я погрузилась в раздумья о своих новых мохнатых друзьях. Есть с ними было в миллионы раз приятнее, чем с кем-либо другим. Оказалось, что милая Буля раньше имела свой огород и садик, и она с энтузиазмом пообещала помогать мне с теплицей в свободное время.

Но спросить, что именно они за существа, так и не решилась. А может, они вообще когда-то были людьми? Эта догадка всё больше укреплялась в моей голове с тех пор, как я заговорила с шефом. Или они просто слишком сильно хотят быть похожими на людей? Мысли о том, кто они на самом деле, не давали мне покоя. Их повадки, манера говорить и даже то, как они смеялись, напоминали мне о чем-то знакомом, но я не могла понять, что именно.

Режущий слух смех донесся до меня, заставляя передернуться от неприязни. Морена, словно хищная птица, все так же заглядывала в рот Каспиану, сидя ближе, чем в прошлый раз, и о чем-то шептала ему с таким видом, будто весь мир вокруг них перестал существовать. Он отвечал ей с самодовольной надменностью, его выражение лица словно говорило: «Да, так и быть, позволяю вам всем со мной сидеть и развлекать меня».

Теодор, с бокалом, наполненным тысячами мелких рубинов, лениво потягивался за столом, его взгляд был полон вызова. Он посмотрел на меня, как будто говорил: «Смотри, погляди туда, еще пару минут, и они забудут, что мы здесь, и тогда...». В его глазах читалось предвкушение, словно он ждал, когда я сделаю шаг, чтобы нарушить этот абсурдный спектакль.

Я почувствовала, как внутри меня нарастает буря эмоций. Неприязнь к Морене, гнев на Каспиана и раздражение от всей этой ситуации смешивались в моем сердце, как краски на палитре.

— Алисия, ты с нами? — словно раскат грома, пронесся по столовой властный голос, заставляя меня почти подпрыгнуть. Я уставилась на его обладателя, Каспиана, с недоумением. С чего он вообще решил, обратить на меня внимания у него и так отменная компания. Он сегодня уже унизил меня и смеялся над этим, так что теперь он решил это сделать перед своей подружкой?

— Прошу прощения, я отвлеклась, обдумывая детали нашей свадьбы. Вот думаю, как мне лучше украсить зал, — произнесла я, стараясь говорить с холодной уверенностью. Лицо Каспиана выдавало легкое удивление, что не осталось незамеченным, ведь я смотрела прямо ему в глаза.

— Может, Морена, ты сможешь мне помочь, раз у тебя так хорошо выходит помогать моему жениху с балом? — добавила я, не скрывая сарказма. Лицо девушки напряглось, и я заметила, как её глаза на мгновение заблестели от недовольства.

Сами виноваты, подумала я, сжимая кулаки под столом. Я хотела быть ниже травы, но один решил меня разыграть, а другая так откровенно заигрывает с моим женихом, что временами это вызывало у меня тошноту. Я чувствовала, как в груди нарастает гнев, и мне хотелось, чтобы они оба поняли, что я не собираюсь оставаться в тени.

Каспиан, казалось, не осознавал, как его слова ранят меня. Он продолжал говорить о свадьбе, о планах, о том, как всё должно быть идеально. Но в этот момент я не слышала его. В голове крутились мысли о том, как я могу вернуть себе контроль над ситуацией. Я не позволю им смеяться надо мной, не позволю, чтобы моя жизнь стала игрой для них.

— Знаешь, Каспиан, — произнесла я, стараясь говорить спокойно, — я уверена, что у тебя есть много идей, как украсить зал. Но, возможно, стоит подумать о том, что действительно важно в этот день.

Я заметила, как его лицо слегка изменилось, и это дало мне надежду. Может, я всё же смогу изменить ход событий. Даже если он не собирается воспринимать меня как полноценную жену он должен понимать, что его поведение с Мореной оскорбит кого угодно.

— Что ты имеешь в виду, Алисия? — спросил Каспиан, его голос звучал спокойно, но в воздухе витала напряженность, и я заметила, как свет в помещении стал тускнеть, словно отражая его гнев.

— Разве я вправе говорить, что именно нужно думать моему будущему мужу? Но мне казалось, что до свадьбы нам предстоит обсудить еще многое, — ответила я, стараясь сохранить легкость в голосе, как летний ветерок, хотя взгляд мой был полон строгости, когда я посмотрела на Морену.

С ней пора было давно разобраться. С момента своего появления она кошмарила весь домашний персонал. Сегодня, когда я пыталась найти хоть кого-то, чтобы обсудить предстоящие дела, я узнала, что половина из них занята подготовкой бального зала к балу. А поспешно пробегающий старик-управляющий сообщил мне, что остальные трудятся в восточном крыле, скачущие вокруг этой девицы. Просьб так много, что они просто не успевают выполнять свои другие обязанности.

Я вздохнула, осознавая, что в этом хаосе мне придется взять ситуацию в свои руки.

-Прошу простить мне уже пора- вложив всю возможную вежливость в голос я начала поспешно покидать обеденный зал ,но двери перед моим носом захлопнулись. Обернувшись я сразу поняла чьих рук это дело,Каспиан выглядел так что вот вот готов меня придушить.

-Еще не подали чай и ты ничего не съела- произнес он почти сквозь зубы.

-Еще раз прошу прощения, но у меня нет времени на чай.

-И куда же ты так торопишься опять свой сад или библиотеку? Это все может подождать, вернись за стол!

-Кас не стоит пусть-начал было Теодор,но когда столкнулся с взглядом Каспиана который сейчас словно испепелял все во круг замолчал.

— Мне требуется передвинуть мебель в моей комнате, но половина рабочих занята в бальном зале, а вторая почти не выходит из вашего крыла! Поэтому мне нужно вернуться в комнату и заняться этим самостоятельно, — выпалила я, не в силах больше сдерживать себя. Пусть хоть убьет меня на месте, но так говорить он со мной больше не будет! Я не его рабыня, не подчинённая, и пусть я лучше проведу остаток жизни в монастыре, чем буду выплясывать перед этим парнем с синдромом бога.

— Я отправлю кого-нибудь из крыла чуть позже, — произнес Каспиан, его голос был более спокойным, но в нем все еще слышалась нотка высокомерия.

— А мне не нужно позже! Я и сама в силах справиться. Видимо, у вас с гостьей там так много дел, что я просто не смею заставлять слуг заниматься и моими просьбами, — ядовитый тон вырвался из моих уст, и я не могла больше сдерживать гнев. Чем вообще они там занимаются вместе? В голове всплыли мысли о дурманящем запахе и ярко-синих глазах, от которых захватывало дыхание. Ей-то он там явно не фокусы показывает!

— Алисия, прекрати эту сцену прямо сейчас! — процедил граф с показным спокойствием, но в его голосе я уловила напряжение.

— Откройте дверь, граф, и сегодня же прошу подготовить мне экипаж! — произнесла я быстрее, чем успела подумать. Слезы резали глаза, и я знала, что быстрее, чем он или Морена увидят, какая я слабачка, нужно уйти отсюда. Но ком в горле не дал мне повторить просьбу.

Я перевела взгляд на Теодора, который, встретившись со мной взглядом, тут же вскочил. Быстрее, чем кто-либо успел понять, что я вот-вот впаду в полную истерику, он загородил меня и развернул к двери.

— Братец, если дама решила, что насытилась твоим обществом, не стоит на нее давить! — произнес младший брат в своей обычной игривой манере, коснувшись двери. Она немного засветилась и тут же с хлопком раскрылась, открывая путь к свободе.

Я бросилась прочь из замка так быстро, как только могла. Мне нужен был воздух, чтобы привести мысли в порядок. Зачем я устроила этот спектакль? Из-за того, что произошло утром? Из-за того, что на мгновение решила, что могу быть интересной этому самовлюбленному идиоту?

Когда я оказалась в своем милом садике, который, по всей видимости, останется лишь воспоминанием, я упала на колени, не в силах больше выносить этот шквал эмоций. Слезы хлынули из глаз, и я плакала громко и навзрыд, словно пытаясь вылить всю свою боль на землю. Я попала в сказку, но эта новая жизнь решила обделить меня всем: магией, любовью и, похоже, хорошей судьбой!

Мое будущее теперь выглядело как мрачный выбор: либо дряхлый старикашка, либо монастырь, полный ограничений и правил. Я плакала и злилась на все — на свою прошлую жизнь, в которой так и не успела сделать что-то стоящее, и на эту, в которой, похоже, я тоже глупо закончу.

Каждая слеза, катившаяся по щекам, была полна разочарования и гнева. Я чувствовала, как мир вокруг меня рушится, и в этот момент мне казалось, что надежды больше нет. Слезы катились одна за другой, и когда всхлипы стали тише, я услышала странное шуршание. Открыв глаза, я увидела перед собой тот самый увядающий куст, который теперь распустился и в разы вырос. Бутоны росли и распускались прямо на моих глазах, раскрываясь темно-синими лепестками, а некоторые и вовсе были черными.

— Что происходит? — спросила я куст, ожидая от него объяснений, как обезумевшая. — Это какая-то магия?

— Он тебя вряд ли ответит, но если хочешь, я могу рассказать, — тихий голос Теодора раздался за спиной, лишенный привычного веселья.

— Ты все видел? — воскликнула я, не в силах скрыть раздражение. Да какого черта, я что, и поплакать в одиночестве не могу? В голове проскользнула ироничная мысль: «Зато в монастыре будет много времени для уединения».

Я обернулась к Теодору, и в его глазах я увидела нечто большее, чем просто любопытство. Он выглядел серьезным, и это меня насторожило.

— Женщины мне очень даже нравятся, но вот плачущие меня пугают, так что прекращай, — произнес Теодор, его голос был легким, но в нем чувствовалась искренность.

— Не нравится — так уходи! — указала я за его спину, стараясь скрыть свои эмоции.

— Знаешь, я давно не видел этот куст таким пышным, — продолжил он, игнорируя мое предложение катиться подальше. Но любопытство взяло верх над злостью, и я не могла не спросить.

— И что с ним случилось? — уточнила я, не понимая, что заставило его из умирающего перейти в короля местных кустов.

— Ты, — спокойно ответил Теодор, глядя мне в глаза. — Точнее, твои слезы.

— Слезы? — переспросила я, не веря своим ушам.

— Да, — кивнул он, его голос стал более серьезным. — Я даже не знаю, откуда его сюда привезли, но больше нигде подобного не встречал. Раньше этот сад был в разы больше. Моя мама очень любила розы и помимо них много других цветов, но розы были для нее чем-то особенным. Она всегда говорила, что каждая роза — это как отдельная история, полная любви и страсти.

Теодор сделал паузу, его взгляд стал задумчивым, как будто он возвращался в те далекие времена. Я могла представить, как его мать, с нежностью ухаживая за цветами, наполняла сад светом и радостью.

— Наш отец находил для нее самые экзотичные виды, — продолжал он, — но этот куст мама сама нашла и высадила. Он был маленьким и хилым, но она верила в него. Когда я узнал, что ему требуется для жизни, я даже расстроился, но мама сказала, что кормит его только слезами счастья.

Теодор посмотрел на куст, и в его глазах я увидела тень печали.

— Но таким большим он стал только когда ее не стало, — произнес он тихо, и в его голосе звучала боль. — Каждый приходил в ее сад, не в силах отпустить ее. Я помню, как Каспиан приходил и по долгу сидел, чтобы просто побыть в тени ее любимых роз, и каждый из них оставлял частичку своей печали, так же как и отец. А потом не стало и отца. Брат запретил ходить сюда. Я тогда был совсем юным, и это понятно — этот куст напоминал своим величественными размерами о том, как много мы лишились.

Я смотрела на Теодора, и в его глазах читалась печаль. Он говорил о своей семье с такой любовью и тоской, что я почувствовала, как его слова проникают в меня, как теплый свет. Может быть, именно в этом и заключалась вся магия этого куста — в способности превращать боль в красоту.

— Ну все, с меня на сегодня хватит печальных взглядов! Я не этот куст, и реакция на подобное у меня ровно противоположная! — произнес Теодор звонко, чуть громче, чем требовалось, словно пытаясь разогнать тяжелую атмосферу, скопившуюся вокруг нас.

— У меня, кстати, есть то, что может поднять настроение кому угодно, — заговорщически продолжил он, покрутив рукой в воздухе. Вдруг в его ладони появилась бутылка с бордовой жидкостью, которая на солнце напоминала цвет раскрасневшихся углей. Я мгновенно ощутила, как внутри меня поднялся протест. Нет, пить с ним — это уже слишком.

— Я, пожалуй, откажусь... — произнесла я, стараясь звучать уверенно.

— Да ладно тебе, не будь занудой! Кто знает, когда еще у тебя будет шанс? Думаю, по возвращению папочка плотно тобой займется, — подмигнул он, его голос был полон игривости.

— С чего ты это решил? — спросила я, не веря своим ушам.

— Это просто очень предсказуемо. У тебя нет магии, а у Каспиана такая себе репутация среди женихов. И раз ты здесь, это означает только одно: остальные просто отказались. Не думаю, что столь важному человеку этот брак был принципиально необходим. Родство с Каспианом — это просто приятный бонус, но, думаю, твоя семья успешно бы жила и без этого. Так что, скорее всего, тебя отправят в монастырь, — рассуждал он с легкостью, словно мы говорили о жизни кого-то другого, а не о человеке прямо перед ним.

— Ты меня успокоить пришел или добить? — спросила я, чувствуя, как внутри меня нарастает раздражение.

— Ой, извини, увлекся, но я же без злости или попытки надсмеяться, просто констатирую факты. И вообще... — начал он, но я прервала его.

— Теодор... — процедила я сквозь сжатые зубы. Клянусь, если он продолжит, то очень... очень об этом пожалеет.

— Все, все, я понял! — парень поднял руки в воздух, словно сдаваясь, и я не удержалась от легкой усмешки.

— Садись, — указал он на место позади меня, где уже располагались кресла, которые я точно видела в гостиной.

Теодор, с легкой улыбкой на лице, сел рядом, и я почувствовала, как напряжение немного уходит. В его компании было что-то успокаивающее, несмотря на его шутливый тон. Он мог быть раздражающим, но в то же время его игривость помогала мне отвлечься от мрачных мыслей.

— Знаешь, — начал он, — иногда, когда жизнь кажется слишком тяжелой, нужно просто позволить себе немного пофантазировать.

— Пофантазировать? — переспросила я, недоумевая.

— Ага, — кивнул он, его глаза блестели от озорства. —

— И что ты имеешь в виду?

— Ну, к примеру, ты вот ревнуешь Каспиана к Морене, но если немного пофантазировать, то можно понять, как это исправить.

Я приподняла бровь, заинтересованная его предложением.

— И как же это сделать? — спросила я, чувствуя как злость возвращается он кем себя возомнил свахой? -Да и вообще с чего ты решил, что мне есть до него дело?

— Ну, во-первых, твоя влюбленность слишком очевидная, — начал Теодор, его голос был легким, но в нем чувствовалась серьезность. — А во-вторых, представь себе, что ты не просто наблюдатель в этой истории, а главная героиня. Ты можешь взять ситуацию под контроль. Вместо того чтобы ревновать, попробуй понять, что именно привлекает Каспиана в Морене. Может, это ее уверенность или умение быть в центре внимания.

— Что еще предложишь? Не обижайся, но с твоим самодовольным придурком братцем я больше не хочу иметь ничего общего. Это во-первых, а во-вторых, какая разница? Ему совершенно плевать на меня, и меня уже сегодня отвезут домой.

— Ну, начнем с того, что ты объяснишь мне, что значит слово "придурок". Это что-то на южном? — задумчиво уточнил Теодор, и я мысленно стукнула себя по голове. В этом мире явно так не выражаются, надо быть осторожнее.

— Как-нибудь в другой раз, — ответила я, не в силах придумать какую-то глупую историю, объясняющую происхождение данного слова в моем лексиконе.

— Ох, что же, договорились. Следующий раз будет явно быстрее, чем ты считаешь, — произнес парень с тенью загадочности в голосе, как будто всегда знал на десять шагов вперед, что порой заставляло меня чувствовать себя неуютно.

— С чего ты это решил? Тоже подашься в монастырь или так приедешь замаливать грехи за разбитые сердца девиц? — спросила я, пытаясь сохранить легкость в разговоре.

— Спешу заметить, что все женщины после встречи со мной испытывают и запоминают только самые приятные ощущения. Ревущие девушки — это по части моего брата, но ты и сама в курсе, — с усмешкой закончил Теодор.

— Еще хоть слово о моих слезах, и я напоследок удобрю этот куст уже твоими слезами, — пригрозила я, но в голосе уже не было той остроты, что раньше.

— Уф, такой-то мне больше нравишься! Алисия, с первого дня ты держала лицо спокойным, а язык острым. Так и должно продолжаться, — сказал он, и в его глазах блеснула искорка одобрения.

— Учту, монашки явно оценят мои колкости, — ответила я с легкой усмешкой.

— На, держи, — Теодор передал мне бокал. Горло было сухим после всех этих разговоров и истерик, и я, не раздумывая, опрокинула бокал залпом. По телу словно прокатилась волна спокойствия, снося всю тревогу и боль, а после себя оставляя лишь легкость.

— Ну как? Отлично, скажи? Работает лучше любого успокоительного зелья и на вкус приятнее, — Теодор был явно доволен, что я все же решила его послушать.

Я улыбнулась, чувствуя, как тепло разливается по телу, и в этот момент мне показалось, что, возможно, все еще не потеряно.

— Ну вот так-то лучше! Улыбка тебе идет больше, но когда ты злишься, ты тоже ничего, — подмигнул Теодор, его голос был игривым.

— Эй, что ты себе позволяешь! — с возмущением, но все же по-доброму толкнула я этого нахала в плечо. Злиться сейчас совершенно не хотелось; видимо, у Теодора и вправду разбирается в напитках.

— Ну извини, но если бы мой братец не положил на тебя глаз, то клянусь, сам бы взял тебя в жены, — произнес он с легкой усмешкой.

— Спасибо, сочту это за комплимент... погоди, что ты сейчас сказал? — воскликнула я, не веря своим ушам. Он что, сейчас сказал, что я нравлюсь этому заносчивому засранцу?

— Говорю, если бы ты не нравилась моему брату настолько, что он даже в жены готов тебя взять, то я бы сделал это за него, — сказал Теодор абсолютно спокойно, глядя куда-то вдаль перед собой.

— Ты не понимаешь, что говоришь! С твоим братом у нас просто договоренность и не более. Ему нужно было...

— Я еще тогда на балконе намекнул тебе, что моего братца никогда не заставить делать то, что он не хочет, и тем более пугать его советом, да хоть самим королем. Лишь пустая трата времени, он не из таких, кого можно шантажировать или запугать, — произнес Теодор, его голос стал более серьезным.

— Тогда зачем он согласился? — я была в замешательстве. Разве по поведению Каспиана не было понятно, что он просто терпит меня здесь?

— Ты вообще меня слушаешь?! Я же говорю, потому что ты ему нравишься! — Теодор сейчас смотрел на меня, как на ребенка, который не может понять, почему два плюс два — это четыре.

Я замерла, осмысливая его слова. В голове все смешалось: недоумение, надежда и страх. Нет! На игры этих братьев я больше не поведусь!

— Да-да, и с Мореной у них чисто платонические отношения! А солнце на небе синее! — воскликнула я, не веря ни единому слову Теодора.

— Не веришь? Сама убедишься. К примеру, я знаю точно, что ты сегодня никуда не уедешь. Брат придумает что-нибудь, чтобы ты тут застряла, а Морена уедет вместе со своим отцом после бала.

— Уедет? — переспросила я, не веря своим ушам.

— Конечно! Ты думаешь, Каспиан сможет терпеть ее всю жизнь? Она здесь только из-за своего отца, а когда дочка довольна, тогда и отец готов на все. Морена вздыхает по нему всю жизнь и любит напрашиваться в гости, несмотря на приличия. Обычно мы придумываем что-то, чтобы она дольше ужина тут не задерживалась. Но у нас с Каспианом есть кое-какие планы, и для них нам нужно заручиться поддержкой старика и его избалованной дочурки.

— И зачем ты мне это говоришь? Ты вроде сам был не в восторге от моего приезда? — спросила я, пытаясь понять его мотивы.

— Ну, кто прошлое помянет... Да и вообще, кто знает? Если не ты, то может, Морена рано или поздно пробьет баррикады моего брата, и тогда мне уже ни одно вино не поможет. Да и все слуги разбегутся через месяц, и так ставку им пришлось поднять за ее выходки.

— Я все равно думаю, что это все чушь. Зачем тогда разрешил подлить ей зелье для прыщей? Я ведь и вправду собиралась! Разве тогда она не выйдет из себя, а еще хуже — пожалуется своему отцу, и ваша сделка прогорит?

— О, на этот счет я бы как рыцарь принес ей антидот, а Каспиан бы немного поиграл в заботу, так что все было схвачено, — ответил он с ухмылкой.

— Ну ты и... — я сдерживалась, прикусывая язык, чтобы опять не выпалить одно из тех словечек, что вертелись сейчас в голове.

— Ну прости, но если ты все же не станешь ее травить, то обещаю помочь тебе с зельеварением.

— Я здесь не останусь!- Этому разговору пора закончиться, уж слишком бредовые набирал обороты. — Мне пора, спасибо за компанию, Теодор, — произнесла я, направляясь прочь из сада, чтобы собирать свои вещи.

— Обращайся! И можешь звать меня Тео! — прокричал этот явно сошедший с ума парнишка. Я не могла не усмехнуться, несмотря на всю серьезность ситуации.

Идя так быстро, как только возможно бежала в замок, я пыталась словно убежать от всех этих странных мыслей, лезущих в голову. Не вздумай надеяться! Да хоть все и так, как говорит Теодор, я не могу после всего вот так жить с его братом, словно ничего не было. Словно Каспиан не игрался со мной все это время и не относился ко мне как к грязи!

Влетев на всех парах в комнату, я принялась собирать все свои вещи. Благо, было их не так много, но трясущиеся пальцы подводили, и замок от сундука, стоящего на кровати, никак не хотел закрываться. Что же до чемоданов, они тоже здесь — еще не додумались!

— Чертов сундук! — от злости я со всей дури стукнула по крышке сундука.

— Помочь? — вопрос раздался за спиной, и тот, кто его задал, сейчас был последним, кого хотелось видеть.

— Уходи! — не поворачиваясь, произнесла я и снова продолжила мучить защелку. Прищемив палец, я пискнула, а потом снова заколотила по крышке.

— Давай я, — произнес Каспиан, подошел со спины и, совсем не утруждаясь обойти меня, встал позади так, что я затылком, чувствовала его дыхание. Когда он потянулся к сундуку и одной рукой с легкостью закрыл его, я почувствовала, как его грудь коснулась моих лопаток.

— Ну вот, все хорошо! — по телу снова началась предательская волна нервов вперемешку с восторгом, как сегодня утром.

— Ничего хорошего! — развернувшись, выпалила я ему в лицо, но, испугавшись того, как он близко, рефлекторно шагнула назад. Пространство позади не оставляло места для подобного маневра, и, запнувшись, я чуть было не упала. Сильные холодные руки удержали меня за талию, от чего по телу пробежала дрожь, а на месте его рук словно тысячи маленьких иголок закололи кожу, словно от него исходило электричество. Вернув мне равновесие, Каспиан не спешил меня отпускать, а я, как вкопанная, не находила подходящих слов — так много хотелось выплюнуть прямо ему в лицо!

Со всей возможной строгостью я посмотрела в его глаза, которые, как океан в хорошую погоду, выражали полное спокойствие. В этой бездонной глубине и синиве хотелось тонуть без остатка, но сейчас я просто не могла себе это позволить — слишком поздно!

— Отпусти меня, — тихо сказала я, не так уверенно, как в своей голове, но эффект это возымело: граф убрал руки, и тело застонало, словно наказывая меня за мое решение. А Каспиан продолжал молча стоять, не отходя от меня.

— Когда прибудет экипаж? — все так же тихо спросила я.

— Как раз об этом, словно опомнившись, Каспиан отошел к окну. — Его не будет, все они направлены за важными гостями, так что поедешь после бала, как они вернутся, когда всех развезут обратно.

Меня словно окатили холодной водой. Это то, о чем вещал тот безумец. Он правда нашел повод, чтобы я не уезжала сейчас? Но есть только один шанс это проверить, и, возможно, я пожалею об этом.

— Тогда мне нужен зачарованный конверт. Я отправлю сообщение в свой дом, и за мной кого-нибудь пришлют уже завтра утром.

Каспиан, казалось, задумался, его взгляд стал более серьезным.

— Ты уверена, что это то, что тебе нужно? — спросил он, и в его голосе прозвучала нотка беспокойства.

-А почему нет? Что по твоему меня здесь должно заставлять остаться? !-сейчас голос наконец-то наконец вернули прежнюю силу. Но Каспиан молчал отвернувшись к окну. И я не знала ,что сейчас вообще мне стоит делать он что теперь решил меня игнорировать?

-Морена уедет после бала-тихий голос теперь казался чем то новым после того громового раската в столовой.

-И что ? Мне теперь нужно радоваться!- да он вообще не соображает, что говорит его чокнутая подружка меня чуть не прикончила! -Ну раз Морена уедет то конечно...это же все меняет ! сарказм как яд сочился из каждого слова

— Игры, Алисия? Это говоришь мне ты?! — граф схватил меня за предплечье, и паника начала закрадываться, сердце застучало быстрее, словно предчувствуя бурю. Его глаза, полные гнева и боли, искрились, как штормовое море, готовое разразиться. — Не ты ли играешь со мной с первого дня? Ты должна была уйти сразу же после нашего с братом приема, но вместо этого словно пропускала все наши низкие колкости мимо ушей, играя в свое благородство.

Он сделал шаг ближе, и я почувствовала, как его дыхание стало тяжелым, а голос — полным отчаяния. В его словах звучала не только злость, но и глубокая обида, словно он был не просто разочарован, а искренне ранен.

— Пришла в сад моей матери, начала наводить порядки, как у себя дома, — продолжал он, и в его голосе послышалась нотка тоски. Потом предложила мне какой-то дурацкий договор, когда я, заметь, предложил все провести по-тихому и без каких-либо последствий!

Он замолчал на мгновение, словно пытаясь собраться с мыслями, и я заметила, как его плечи слегка дрогнули. В этот момент я поняла, что за его высокомерной маской скрывается человек, который действительно страдает.

— Ходила была из себя вся такая идеальная, ждала меня на ужин час, а на другой день не приходила! — его голос стал громче, и в нем звучала настоящая боль. — Говорила, что я тебе противен, но сама тянулась меня поцеловать, вела себя, игнорируя и избегая меня, словно тебе плевать на меня, а потом ревновала к этой Морене!

Я почувствовала, как его слова проникают в меня, как острые стрелы, и в этот момент мне стало ясно, что он не просто злится. Я увидела, как его губы сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнула тень уязвимости, которую он пытался скрыть.

— Я не хотел, чтобы это стало игрой. Не хотел, чтобы ты здесь оставалась, но теперь ты решила уйти, и я... — Каспиан замолчал, вглядываясь в мои глаза, которые снова начинало колоть от слез. В его взгляде читалась не только злость, но и глубокая уязвимость, словно он открывал мне свою душу, полную страха .

— Теперь я прошу тебя, Алисия, останься. Мы можем заключить новый договор, только...

В этот момент моя рука сама потянулась к нему, жадно стремясь коснуться его лица. Что-то глубоко в душе заныло от недостатка физического контакта, от той близости, которую я так долго избегала. Ладонь коснулась холодной кожи графа, и его глаза стали темнее, как и сама комната, погружаясь в полумрак. Но сейчас это не имело значения, ведь губы, так давно желаемые, наконец коснулись моих.

Крепкие руки прижимали меня за талию, заставляя все тело гореть от страсти. Я словно с первой встречи с ним горела на собственном костре, но сейчас именно он подкинул в него дров, и я была готова сгореть в нем до тла, оставаясь пеплом на этих жизненно необходимых губах.

В этот момент все сомнения и страхи растворились, оставив только чистое желание и стремление быть рядом. Я чувствовала, как его тепло проникает в меня, заполняя каждую клеточку, и понимала, что это не просто игра. Это было нечто большее — связь, которую мы оба пытались игнорировать, но которая теперь вырывалась наружу с неимоверной силой.

Я прижалась к нему еще ближе, ощущая, как его сердце стучит в унисон с моим, и в этот миг все вокруг исчезло. Остался только он, только я и это мгновение, которое казалось вечным.