Самая старая дева графства Коул

Глава 55

Хозяин таверны узнал меня не сразу, но как только я назвала имя, поднял брови и улыбнулся. Сходил в подсобку и вернулся с бумажным самодельным конвертом.

— Вот, Эдвард оставил это вчера поздно вечером, - Михель протянул мне сверток.

— Благодарю, - я улыбнулась и хотела было уже выйти, но он окликнул меня.

— Я давно знаю братьев Безовек. Их судьбе не позавидуешь, дорогая моя, - он не тянул на моего деда, но на отца вполне. И вот это «дорогая моя», сначала испугало, но, глянув поняла, что мужчина смотрит именно по-отцовски, сочувствуя искренне.

Когда я вышла из таверны и, забыв осмотреться на предмет слежки, заторопилась на рынок, что-то в голове щёлкнуло, но я никак не могла понять что именно.

Фамилию свою ни Лео, ни Эдвард не называли, но я её знала. И сломала голову, прикидывая, где именно я могла её слышать. Но так и не вспомнила.

Анна уже складывала на телегу пустые мешки: ее подушки продавались великолепно. А Филипп поил лошадь перед поездкой.

— О! Я уже думала, нам придётся тебя искать, - улыбнулась хозяйка.

— Как сегодня продались украшения? – с улыбкой спросила я.

— Великолепно. Женщины просят сообщить, когда мы снова их привезём, - Анна постучала по кошелю, привязанному к поясу. В нём зазвенело.

— Ты сказала: когда? – уточнила я, подумав, что работать теперь придётся куда больше, чтобы Анна не прознала о моих дорогих работах. Они хорошие люди. Но я столько раз в жизни видела, как хорошие люди меняются, почуяв деньги…

— Раз тебя не было, мне пришлось самой сказать, что через неделю мы привезём еще. Подушек я сделать не успею, но, оказывается, есть смысл ездить сюда только из-за твоих серёг! – эта «бизнесвумен» уже почувствовала прибыль. Теперь главное не делать много, а то начнёт проверять, сколько я успеваю за день, за неделю и за месяц.

— Ну, хорошо, только… это не очень быстро, Анна. Лучше уж раз в две недели, чтобы привозить товара побольше, - ответила я, но в голову сразу пришла мысль о Михеле. Известия от Эдварда могут быть часто. Лучше уж держать руку на пульсе.

— Ничего. Делаешь шесть-семь пар, значит, и десять сможешь за неделю! – Анна прищурилась и осмотрела меня внимательно. Благо мой кошелёк, тоже привязанный к поясу, был туго стянут и спрятан под передник. Но даже так казалось, что она не хуже рентгена просвечивает меня, поэтому я старалась держать недоумённое лицо.

— Увидим. Очень много времени уходит на очистку готовых деталей. А если еще и камни…

— Не надо камни. Простые тоже хорошо берут. Сегодня в рядах ходили мастера. Смотрели, что продаётся. Я успела прикрыть твои сережки тряпицей. Увидят, и через пару дней на рынке всё будет завалено ими, - Анна озвучила мне то, о чём мог знать только опытный торгаш!

— Это правда! – подтвердила я и уселась на край телеги, свесив ноги. Анна быстро села к мужу и вынула из мешка сверток с вареными яйцами и хлебом. Предложила мне, но я отказалась, и они двинули в сторону дома, жуя нехитрый обед.

А я аккуратно развернула конверт на коленях и погрузилась в чтение:

«Стэлла, Лео, по всей видимости, не доехал до города. В те таверны, куда он просто обязан был заехать, не заезжал. Значит, случилось это по дороге. Я нашёл людей и узнал, что путь сейчас безопасен: никто не мог напасть на него. Сам он ни за что не поступил бы с тобой так. Не бросил бы тебя и не пропал. Я отправляюсь в Берлистон и попробую действовать через твою тётку. Она не может бросить в беде сына леди Безовек, находящейся у неё на попечении…»

Лист выпал у меня из рук, и его тут же снесло с дороги в траву. Я так ошалела, что даже не сразу поняла потерю. Благо дальше была строчка с чем-то вроде «Эдвард Безовек для Стэллы», мне хотелось удостовериться, что эту информацию мне не подкинул разгоряченный мыслями мозг.

— Конечно, - прошептала я, когда перед глазами возникло лицо леди Безовек, умоляющей найти ее сыновей и передать письмо. — Вот же я дура! Я и забыла о том письме! – я вспомнила, что оно лежит в книге, и книга эта путешествует со мной всё время, как я сбежала из дома тётки.

— Что случилось, дорогая? – голос Анны привел меня в чувство.

— Ничего. Говорю сама с собой, - хихикнула я.

— Так не годится! Зачем говорить с собой, если можно со мной? – я услышала за спиной, как она пробирается ко мне, и с огорчённо выдохнула. Мне хотелось подумать, сложить все кусочки пазла… Лео… они с братом лорды! Их старший брат, как только получил от отца наследство, сразу объявил их бастардами. А мать, якобы изменницу, заточил в доме, где живут старые, не нужные никому женщины. Хорошо хоть в дом для леди…

— Знаешь что? Я ведь могу помогать тебе с серьгами. Ты мне покажешь всё, а я быстро схватываю. Так мы сможем и двадцать наборов привозить на рынок каждую неделю… - Анна, наконец, уселась рядом и сказала то, чего я больше всего боялась.

— Нет, Анна. Пока мне помощница не нужна. За время, которое я тебя учу, весь рынок наводнят эти серьги, понимаешь? Просто не мешай мне, не отвлекай, и я одна сделаю куда больше. Хотя… - я задумалась, - пожалуй, покажу тебе, как делать их такими блестящими. Но не у меня в мастерской. Мне нужно работать в полной тишине, чтобы никто не отвлекал меня от мыслей. Так я придумываю новые наборы, - важно заметила я.

— Конечно! Я больше к тебе и не зайду. Работай, дорогая!

Письмо леди Безовек выглядело так, словно я только что приняла его из ее рук. Мне показалось, даже запах оно все ещё хранит.

Я закрыла дверь изнутри, уселась на свою кровать и, переждав минутную внутреннюю борьбу, вскрыла письмо. На конверте значилось «Эдварду и Лео Безовек». Я аккуратно, словно пробуя пальцем имя Лео, провела по трём буквам и тяжело вздохнула. Тайна этого мужчины всегда была у меня!

Я поняла, что запах шёл не от конверта, а от бумаги, спрятанной в нём. Аромат мыла, легких духов и примешанный к ним запах дома престарелых. Мне так проще было называть заведение.

«Мои любимые сыновья, я знаю, что вы справляетесь. Знаю, что вы, даже лишившись своего статуса, устроитесь в жизни. Благодаря вашему отцу вы умеете многое. И я с радостью вспоминаю нашу с вами прошлую жизнь в нашем доме. Обо мне не беспокойтесь. Я живу достойно. Если не считать разлуки с вами, мой образ жизни совсем не изменился.

Если это письмо каким-то чудом вырвется из этих стен, надеюсь, оно скоро попадёт к вам, мои дорогие Лео и Эдвард.

Никогда в жизни я не думала, что придётся выбирать между сыновьями. Но ваш старший брат оказался совсем не тем, кем я его считала!

Мне кажется, вы не держите на него зла, дорогие мои: ведь вы считали Марка умным, взрослым и таким же рассудительным, как отец.

Сейчас я открою вам то, что, возможно, поможет всем нам, но навредит Марку. Очень навредит. Моё сердце разрывается от печали, от этого выбора, но я выбираю вас, детей вашего отца! И что бы ни говорили злые языки, именно вы его наследники, а не Марк. Мне страшно и стыдно признаваться в этом… Он – моя ошибка молодости. Плод запретной любви. Ваш отец, лорд Безовек, так любил меня, что решился на спасение моей чести и чести моей семьи.

Когда я пошла к алтарю с вашим отцом, Марк уже рос в моем чреве. Он сын одного малообеспеченного купца, который гостил в доме моего отца. У него были какие-то дела с этими людьми. За пару недель я, лишённая в остальные время мужского общества, потерялась от этой любви.

Вы спросите, вероятно, почему же мой отец тут же не устроил наш брак? Потому что такого конфуза наше общество не простило бы. А ваш отец, мой горячо любимый муж, лорд Безовек, был старше меня, но не раз просил моей руки.

И когда в очередной его приход отец снова ответил отказом, я рассказала отцу о его скором внуке. Отец заключил с лордом сделку. Даже зная, что берёт девушку «порченую», да ещё и с чужим приплодом, лорд, казалось, светился от радости.

Теперь вы знаете о своей матери всё. И только вам решать: использовать ли это знание. Любое ваше решение я приму со смирением. Любой ваш поступок я оправдаю, потому что это наследство принадлежит только вам.

На окраине Керинстона, возле того особняка на берегу моря, где мы проводили летом немало времени, есть монастырь. При нём церковь. Там мы с вашим отцом обручились, и есть запись в книгах церкви. В той записи указано, что на момент обручения невеста носит ребёнка. Ваш отец подтвердил, что знает эту тайну и готов признать ребёнка своим.

Я не могла лгать перед лицом Бога. И хоть лорд Безовек просил меня не указывать эту деталь, я хотела быть честной с ним.

Сейчас меня мало беспокоит моя честь, моё будущее, поскольку его у меня осталось не так и много. Но ваша жизнь… она только началась. Если правда откроется, если восторжествует истина… Это того стоит. Вы заслуживаете считаться детьми своего отца, носить имя Безовек с гордостью и честью.

Ваша любящая мама, леди Безовек.».

Мне потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Потом снова, словно боясь, что упустила нечто важное, перечитала текст письма.

— Ну вот, Лео, и открылось то, что ты скрывал от меня! Да, ты мог жить в другом городе с братом, но ты устроился к моей тётке, чтобы хоть иногда возить её в дом, где живет твоя мама. Да, тебя не пускали внутрь, но ты, по крайней мере, знал о ней хоть что-то. Наверное, вы с братом договорились о том, что один из вас будет рядом с ней…

Я проговаривала эти слова вслух, и история всё больше открывалась с разных сторон. Я понимала эту женщину, понимала, как тяжело ей давалось эта правда. С каким сердцем она открывала сыновьям тайну их семьи. Но в то же время радовалась, что она честна. Как правило, первенец воспринимается женщиной очень серьёзно. Первый ребенок – это начало твоей женской сути, открытие её. Это первая любовь к тому, кому ты подарила жизнь.

Я много думала об этом раньше, не имея детей, наблюдая за тем, как растут дети знакомых, сотрудниц.

— Вот теперь, ребята, кроме вас у меня есть ещё и эта леди…. Эта женщина, которую тоже необходимо вызволить. Имя которой нужно отмыть, потому что всю жизнь, несмотря на ошибки, она признавала их и была честной с теми, кто её любил.