Сезон дождей и монстров в Кванджингу

Глава третья Следуй за слабым светом

Стремление всегда и везде выглядеть и действовать идеально было для Ан Юнхо привычкой сродни принятию душа. Злые языки за спиной шептали: немудрено, при таких-то деньгах и семейном статусе. Юнхо на это старался не обращать внимания.

Семья дала ему образование, уверенность в себе и завтрашнем дне, возможность жить в комфорте. Взамен от него требовалось возглавить семейный бизнес, когда отец решит уйти на пенсию. Юнхо эта перспектива не прельщала, о чём он вежливо сообщил отцу, отказавшись поступать в выбранный им престижный университет за границей и подав документы в Сеульский национальный, на кафедру международных отношений. Ан Минджун какое-то время ворчал на сына, но, в общем-то, принял это.

Юнхо окончил университет с отличием, а потом совершенно неожиданно для родни поступил в Корейский национальный полицейский университет в Асане. Этого Ан Минджун уже не смог принять. Нет, он не стал выгонять строптивого сына на улицу или клеймить его позором. Юнхо мог жить так же комфортно и ни в чём не нуждаясь. Но отец не упускал ни единой возможности упрекнуть его, как бы между прочим заявляя, что в его время молодёжь беспрекословно слушалась старших. Что выбранная единственным сыном профессия не принесёт ему ни почёта, ни финансового благополучия. Когда бывал особенно раздражён, мог выразиться и обиднее.

Юнхо ощущал давление с его стороны все четыре года учёбы, и это очень тяготило. Фактически конфликт с отцом был его основной проблемой. Мама отнеслась к его странному выбору легче, но, в конце концов, она всегда его поддерживала, даже если не была согласна.

После КНПУ Юнхо подал заявку в отдел по налаживанию международных отношений при полицейском участке в Каннаме, сняв квартиру в Чхондам-доне [17]. Он бы предпочёл более простое жильё, но мама пришла в ужас, заявила: её сын не будет жить, как какой-то бедняк, на крыше, в конце концов, статус не позволяет, и что подумают люди, узнав, что отпрыск семьи Ан прозябает… Чтобы не огорчать её, Юнхо согласился на апартаменты в престижном районе.

Когда отец узнал о том, что его потенциальный наследник всё ещё не горит желанием каяться в собственной глупости, снова долгое время делал вид, что у него нет сына, а периодически приходящий в особняк молодой человек – кто-то из гостей жены. Он не разговаривал с Юнхо полгода, потом всё же начал цедить слова сквозь зубы, стараясь не смотреть на строптивого сына.

Юнхо его понимал, вопреки ворчанию отца, что сын – дурень, до какого Ондалю [18] далеко. Он подозревал, будь у него самого ребёнок и он бы такое выкинул, не факт, что Юнхо вёл бы себя так сдержанно.

Он любил отца, уважал его и относился с неизменным почтением. Но категорически не желал становиться для него – да и для кого угодно – куском пластилина, из которого можно лепить идеального сына и наследника. И не считал службу в полиции чем-то зазорным. Тем более что мог приносить людям пользу благодаря своему дару видеть теневую сторону и противостоять ей.

Чаще всего теневую сторону – Кыджок – начинали видеть ещё в детстве. Жуткая тень в коридоре, шлёпанье босых ног на втором этаже, неожиданное зловоние, пугающие незнакомцы – кто поверит детским рассказам о таких вещах? Взрослые посмеются и скажут, чтобы не забивал голову фантазиями, и чаще всего после такого внушения ребёнок забывал практически всё увиденное и услышанное.

Но в редких случаях дети продолжали видеть демонов и призраков. Позже кто-то становился шаманом, кто-то, не справившись с давлением, сходил с ума. Иногда духи завладевали человеком, слишком близко подошедшим к их миру. А кто-то становился в итоге тем, кто выбирал сложный путь детектива в особом Управлении по контролю и расследованию теневых преступлений. Официально отдел назывался Управлением по налаживанию международных отношений при полиции, и эту его сторону было разрешено видеть всем.

Юнхо выбивался из общего правила. Он увидел первого квисина аж в восемнадцать, когда допоздна задержался в классе, дорабатывая курсовую. Встречу с призраком прыг-скок [19] он запомнил надолго – как и пришедшую на помощь девушку, которая парой слов смогла прогнать духа убитой девочки, невесть с чего вообразившей, что Юнхо – тот, кто её обидел.

Девушка была обворожительной, и разум Юнхо плавно перетёк из состояния липкого ужаса в растерянно-мечтательное. Но ничего не обломилось. Спасительница оглядела его с невероятно притягательным высокомерием, задержав взгляд на его лице, повернулась и ушла. Юнхо тут же осознал, что ноги не держат его, и опустился на стул. Потом вспомнил жуткого призрака, стоявшего на голове вот прямо тут, и вылетел из аудитории.

Вторая встреча с миром потустороннего произошла практически у его дома, через полгода. Юнхо готовился к экзаменам и возвращался за полночь. Уставший и сонный, он не сразу заметил, как из тени переулка бесшумно выплывает фигура в чёрном и приближается к нему. И только когда за плечом прошелестел чей-то голос, произносящий его имя, Юнхо застыл на месте, ощущая ледяной холод.

– Ан Юнхо. – Свистящий шёпот за спиной обдавал морозом. Юнхо не смел обернуться, но и ждать второго раза не хотел. Понимал, что это совершенно точно не что-то хорошее.

– Ан Юнхо, – повторил незнакомец. Юнхо выдохнул облачко пара, не в силах пошевелиться.

– Ан…

– Ты ошибся. – Ледяной голос оборвал замогильный шёпот.

Юнхо рискнул оглянуться. Девушка, что уже спасала его, стояла гордо и высокомерно смотрела на фигуру в чёрном, вокруг которой клубился туман. Юнхо почему-то не удивлялся.

– Уходи. – Спасительница указала пришельцу путь. – Скажи своим, они ошиблись. Это не он.

Фигура заколыхалась, явно сомневаясь, но в конце концов уплыла обратно в переулок.

Сердце Юнхо сразу оттаяло и забилось; он внезапно осознал, что ладони вспотели. Он посмотрел на девушку со смесью растерянности, страха, восхищения. Негромко спросил:

– Кто вы?

Девушка бросила на него внимательный и немного скучающий взгляд ярких карих глаз, в глубине которых – Юнхо мог бы поклясться – сверкнул огонь. Нехотя произнесла:

– Тебя больше не тронут.

И ушла, оставив Юнхо с отчаянно бьющимся сердцем и кучей вопросов.

После третьего курса университета Юнхо решил пройти практику в качестве дипломата в Управлении при полицейском участке в Каннаме. За пару недель он успел заполучить репутацию заучки и зануды, а также статус помощника суперинтенданта. Он подозревал, что изнанка города таит множество секретов и далеко не все городские легенды – выдумка, но в тот момент рядом не было никого, кто мог бы рассказать об этом подробнее.

Обычная встреча гостей из Таиланда, которым нужно было помочь с заселением в отель, с самого начала пошла не по плану. Суперинтендант Им Кёнсон был в отъезде, его заместитель всё не возвращался с заседания руководителей отделов, и задача встретить гостей легла на плечи Юнхо. В общем-то, ничего необычного… если бы не тот факт, что помощница тайского дипломата, миловидная Нари, внезапно набросилась на него, буквально втянув в номер и захлопнув дверь.

Юнхо, совершенно не ожидавший такого напора, сначала оторопел, но, когда девушка, с такой силой приложившая его к двери, наполовину превратилась в змею и атаковала, норовя вонзить зубы в горло, он быстро пришёл в себя (хотя лучше сказать – был шокирован и действовал рефлекторно). Скользнул в сторону, схватил валявшийся на тумбе зонтик и развернулся к змее как раз вовремя, чтобы заблокировать очередную атаку. О том, насколько это всё не соответствует реальности, не думал: змея атаковала снова и снова, и Юнхо было просто некогда размышлять.

Оборотень остановился, словно давая возможность передохнуть, а потом злобно усмехнулся и напал снова, целясь в ноги. Юнхо успел заблокировать первую атаку, ткнув зонтом в морду змеи, но вот от удара хвостом не ушёл. Отлетел к стене, ощущая острую боль в затылке, грохнулся на колени и тут же перекатился по полу, уходя от очередного замаха хвоста. А потом змея зашипела, но атаки так и не последовало.

Юнхо поднялся на колени и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как змея нападает на человека, появившегося в номере только что. Умело орудуя мечом, мужчина оттеснил змею к стене и, не обращая внимания на попытки укусить его, чётким движением обезглавил её. А когда труп оборотня рухнул на пол, повернулся к Юнхо:

– Неожиданно? – Мелодичный голос принадлежал мужчине лет тридцати в стильном деловом костюме, с которым совершенно не гармонировал окровавленный меч, невесть откуда вообще взявшийся. – Встать сможешь?

Юнхо кивнул и поднялся на ноги.

– Спасибо. – Он склонил голову. Кинул взгляд на змею и тряхнул головой: ну как вообще это объяснить?

– Ты не выглядишь особенно шокированным, – отметил мужчина, занятый тем, что поливал труп оборотня какой-то жидкостью. Потом он зажёг спичку и кинул её на останки, отойдя на шаг назад и потянув за собой Юнхо. – Встречался с таким раньше?

– С таким – нет, – честно признался Юнхо, наблюдая, как останки змеи обугливаются и превращаются в прах. – Что это было?

– Наг [20], – охотно сообщил мужчина, подцепляя зонтиком разбросанные по комнате клочки одежды, принадлежавшей оборотню, и кидая в огонь. На удивление, почти никакого запаха не ощущалось. – Квемуль пятого уровня. Залётная пташка.

– Квемуль? – переспросил Юнхо недоверчиво. Спаситель посмотрел на него, весело хмыкнул:

– А, ну да. Ты же ничего не знаешь.

– Что я должен знать? – Юнхо подобрался, чувствуя, что, возможно, стоит перед разгадкой тайны. Он не испытывал страха – только желание узнать ответы на вопросы.

Мужчина несколько секунд разглядывал его с таким видом, словно решал, сколько информации выдать. Потом кивнул своим мыслям и произнёс:

– Помоги тут всё прибрать, а потом я тебе расскажу, что и как, идёт?

Юнхо согласился без колебаний.

Спасителя звали Джи Хёнсок, он работал в полиции – а ещё был ликвидатором Управления теневых преступлений, занимающегося истреблением монстров и призраков. Он рассказывал Юнхо о своей работе, о теневой стороне и её обитателях и о том, что есть определённый процент людей, которые могут видеть этих существ и защищать обычных людей от них.

– Как, например, ты. – Он указал ложкой на Юнхо, пребывающего в ступоре. Оба сидели в кафе, хотя Юнхо не испытывал аппетита. – Обычно всё начинается в детстве, но бывают исключения, конечно.

– Я? – переспросил Юнхо. Джи Хёнсок явно развеселился, глядя на него, и задал вопрос:

– Ан Юнхо, скажи честно: ты бы хотел отказаться от этого дара?

– Боюсь, если бы и хотел, ничего бы не вышло, да?

– Да, – не без ехидства отозвался Джи Хёнсок, с аппетитом продолжая трапезу. На его предплечье Юнхо заметил татуировку в виде ликориса. Ликвидатор охотно объяснил:

– Сигнализация. Подсказывает, когда рядом кто-то с теневой стороны.

– Теневая сторона… – задумчиво протянул Юнхо.

Джи Хёнсок поднялся и пошёл к выходу, но остановился, чтобы похлопать Юнхо по плечу и негромко проговорить:

– От судьбы не уйдёшь, Юнхо. Ещё встретимся, поговорим.

Юнхо не успел его поблагодарить, не успел ничего спросить: ликвидатор исчез в ночи, оставив его с ворохом новых вопросов.

О том, чтобы стать полицейским, Юнхо задумывался и до этого случая и не стал долго размышлять, прежде чем выбрать КНПУ. На втором курсе он снова встретил Джи Хёнсока, с изумлением узнав, что тот является старшим суперинтендантом в каннамском участке. Джи Хёнсок почти сразу взял его под своё крыло, и с этого момента началось обучение Юнхо всему, что должен был знать ликвидатор Управления.

На четвёртом курсе Юнхо, патрулируя переулки Каннама, получил сообщение о пробравшемся в квартиру к пожилой женщине квемуле. Он сообщил начальству о вызове и направился на помощь женщине.

Глупый мелкий квемуль, пробравшийся в квартиру одинокой женщины, не мог знать, что женщина эта в прошлом была известной спортсменкой и может дать отпор даже потустороннему существу. Прибывший Юнхо застал дивную картину: крепкая и решительная женщина метко дубасила визжащего и запуганного квемуля карнизом. Юнхо на миг растерялся: если бы женщина была из его коллег, ему бы сообщили сразу. Но она являлась обычным человеком без способностей… так каким образом могла увидеть монстра? И, более того, причинить ему вред?

Но пока он разгадывал эту тайну, женщина подкинула ему задачку посложнее: взяла и обернулась призраком гонконгской бабушки [21]. Квемуль поскуливал в уголке, а жутковатая бабушка, половина лица которой была похожа на кошачью морду, проковыляла к замершему Юнхо и проскрипела:

– Покажи ногти.

Юнхо помнил все инструкции, как себя вести при встрече с призраками, но, как назло, почему-то не мог ничего выговорить. Только стоял и смотрел на подходившего к нему квисина, в руке которого откуда-то материализовался нож с ржавым лезвием. Призрак недобро улыбнулся и повторил:

– Покажи ногти.

В распахнутое окно повеял тёплый ветерок, пахнущий цветами персика, и Юнхо наконец вышел из оцепенения. Он поднял руку и показал ногти, не забыв при этом скрестить пальцы. Квисин разочарованно вздохнул, но не оставил попыток подобраться ближе:

– Как тебя зовут?

– Ан Юнхо, Гонконг, – чётко ответил Юнхо, не совершая резких движений. Когда рядом призрак, способный пробежать стометровку за десять секунд, хвататься за оружие не лучшая идея.

Квемуля низшего уровня он собирался ликвидировать пулей с жидким огнём. Против квисина это не действовало. Получалась патовая ситуация: он не рисковал тянуться к оружию, а призрак не мог напасть на него, пока он не совершит ошибку. Будь на его месте ребёнок, бабушка-кошка наверняка не сомневалась бы и напала. Против взрослого она может не осмелиться. Зависит от возраста и силы призрака.

Силы, как оказалось, у бабушки было предостаточно. Она прыгнула вперёд так резко, что Юнхо едва успел увернуться от ножа, мрачно подумав: оружие призраков едва ли не страшнее их самих. Он выхватил револьвер, выстрелил в подкравшегося квемуля и сразу кинул горсть соли в квисина, подлетевшего уже с другой стороны. Попал: бабушка взвыла, а в её плече появилась большая дыра с неровными краями, из которой рассеивался пепельного цвета туман – то, что составляло сущность призрака.

Квемуль решил внести свою лепту, проворно залез по занавеске и прыгнул Юнхо на голову. Юнхо не успел отмахнуться – был занят выяснением отношений с бабулей, – и мелкому монстру удалось оцарапать ему висок и макушку. По лицу потекла кровь, от запаха которой опьяневший квемуль заверещал и закопошился в волосах. Юнхо был занят тем, что спешно вытаскивал из кармашков на поясе железные дротики, и на жгучую боль старался не отвлекаться.

Квисин и не думал стоять в сторонке. Успей Юнхо выстрелить ещё пару раз, было бы легче, а так бабуля замахнулась ножом, и Юнхо смог только частично заблокировать атаку, подняв револьвер. Лезвие прошло краем по запястью и предплечью. Бабуля хищно рыкнула и снова ткнула ножом, но уже в пустоту.

Юнхо избавился от надоедливого квемуля, ударив его о стену и стряхнув, отпрыгнул в сторону и метнул в квисина четыре дротика, практически все сразу. Серебряную пулю подарил квемулю. Тот противно заверещал, отлетев прочь, вытянулся и затих.

Бабуля успела укоризненно взглянуть на него, прежде чем рассеяться клоками дыма, и Юнхо не удержался: показал-таки ей ногти. Всего два и на разных руках, но ей и этого должно было хватить.

А потом он обессиленно сполз по стенке на пол, ощущая нарастающую слабость и головокружение и рассеянно гадая, виной тому яд в слюне квемуля или нечто столь же мерзкое на лезвии ножа. Вызвал подмогу, не смог договорить и отключился – успев в последнюю секунду увидеть прекрасное лицо, которое то и дело появлялось в его снах…

Когда он пришёл в себя в палате госпиталя, рядом скучал куратор, Джи Хёнсок. Заметив, что подопечный очнулся, он закрыл журнал, посмотрел на Юнхо и с сарказмом поинтересовался:

– Это тебя мелкий квемуль так изукрасил?

– Там был квисин. – Юнхо с недовольством отметил, что голос звучит слабо. Он сел, осматривая руки: правая до локтя была перевязана. На голове он нащупал пластырь. – Неприятный сюрприз.

– И ты сплоховал, – безжалостно припечатал Джи Хёнсок. Юнхо подумал немного, издал смешок.

– И я сплоховал, – покорно согласился он. – Обошлось без жертв?

Джи Хёнсок кивнул, уже думая о чём-то другом. Подхватил со стула одежду Юнхо и положил на край больничной койки.

– Тебе уже можно встать, – заметил он. – Я подожду снаружи.

– Сонбэним [22]. – Вопрос сорвался с губ прежде, чем Юнхо успел его обдумать. Куратор обернулся, вопросительно вздёрнул бровь. – Там… кто-нибудь ещё был?

Джи Хёнсок прищурился, словно пытаясь прочесть в душе Юнхо. Такие штуки ему удавались куда лучше, чем Юнхо мог ожидать.

– Энергетический след на месте происшествия принадлежал четырём существам, – наконец откликнулся он, изучая Юнхо внимательным взглядом. – Человеку, квемулю, квисину… и кумихо [23].

Он вышел, оставив Юнхо наедине с растерянностью и восхищением.

Юнхо с некоторой неохотой вынырнул из воспоминаний, когда подъехал к воротам родительского дома и заглушил мотор. Жизнь, в которой на каждом шагу ждало неведомое, жуткое, опасное, стала для него привычной, и порой было сложно поверить, что могло быть как-то иначе. Что он мог бы служить в обычной полиции, а то и поддаться влиянию отца и пойти по натоптанной тропинке бизнеса по управлению сетью отелей по всей стране. Без встреч с монстрами, без схваток с призраками, без будней девятого отдела, сотрудники которого могли свести с ума кого угодно.

Но вот для семьи он оставался – и должен был оставаться – примерным офицером, чья жизнь скучна, амбиции приглушены, и самое интересное в его рассказах – выражаемое вежливо мнение о политике и экономике. Никаких опасностей, ничего потустороннего. Конечно, никто не мог гарантировать, что это потустороннее не решит ворваться в жизнь без предупреждения… но то же можно сказать о любой болезни или несчастном случае.

Юнхо убедился, что выглядит прилично, насколько это возможно при хроническом недосыпе. Пригладил короткие волосы, набрал код, открыл калитку и вошёл во двор.

Это было царство матери, обожавшей цветы: двор утопал в них, а вошедший – в умопомрачительных ароматах. Юнхо предпочитал более нежные и деликатные запахи – сильных ему и на работе хватало – и побыстрее прошёл к ступеням.

На крыльце его уже ждал управляющий. Он церемонно склонил голову, когда Юнхо поднялся, и проговорил:

– С возвращением, господин Юнхо.

– Господин Пэк. – Юнхо ответил таким же наклоном головы и вошёл за управляющим в дом.

Роскошная и одновременно сдержанная обстановка в гостиной всегда казалась Юнхо борьбой наклонностей родителей: отец предпочитал почти аскетичное убранство, мама любила размах и шик. Он улыбнулся, когда в очередной раз проскользнула мысль: а ведь они во всём такие. Разные, порой ссорящиеся из-за этого, но каким-то образом умудряющиеся сглаживать острые углы и оставаться гармоничной парой. Юнхо пока не задумывался о женитьбе, но перед глазами у него был прекрасный пример.

Мама увидела его секундой позже, чем Юнхо – её. Всплеснула руками:

– Юнхо! – и почти бегом спустилась со второго этажа. Юнхо в два широких шага одолел расстояние между ними, подхватил маму и крепко сжал в объятиях.

– Мама. – Он отпустил её, поклонился. – Как поживаешь?

– Заходил бы ты почаще, мне было бы куда спокойнее, – отозвалась Сон Шинхе, улыбаясь и разглядывая лицо сына. – Похудел опять… и спишь, наверно, пару часов в сутки, да? Ох уж эта твоя работа!

Юнхо не мог удержаться от широкой улыбки. От мамы ничего нельзя было скрыть, да и, положа руку на сердце, не хотелось (ну, почти ничего). Рядом с ней ему дышалось легко и спокойно.

– Сын.

А вот про отца он такого сказать не мог. Ан Минджун обладал давящей аурой и не стеснялся использовать её как в бизнесе, так и в семье. Юнхо так и подмывало иногда сделать или сказать что-нибудь вопреки словам отца. Но он сдерживался.

– Отец. – Юнхо склонился в поклоне перед неспешно спустившимся вниз отцом. Выждал пару секунд, прежде чем выпрямиться и посмотреть ему в глаза. – Как твоё здоровье?

– Неплохо, – снисходительно отозвался Ан Минджун, посмотрел на жену, смахивающую пылинки с плеча сына, потом на Юнхо. Потом всё так же неторопливо шагнул к сыну и обнял его. Юнхо ответил тем же.

– Раньше ты заходил чаще, – обронил Ан Минджун, отступая назад. Юнхо пожал плечами:

– Работа…

– А послушался бы моего совета, так жил бы себе с комфортом. – Отец завёл любимую мелодию, и Юнхо про себя вздохнул: это могло затянуться надолго. Спасла мама:

– Ан Минджун, опять ты собрался уморить своего сына голодом? Время обедать, оставь нотации на потом. Пойдём, сынок. – Она ухватила Юнхо за руку и потащила за собой. Юнхо не сопротивлялся. Отец, покачав головой, последовал за ними.

Ан Минджуну исполнилось шестьдесят два, Сон Шинхе была младше мужа на три года. Юнхо был старшим из детей и единственным сыном; его сестре, Юне, стукнуло шестнадцать. Иногда Юнхо думал, каково это – жить в большой семье, делить радости и невзгоды с братьями и сёстрами. Потому что с сестрой они хоть и ладили, слишком большой разрыв в годах мешал поддерживать разговор дольше нескольких минут. Сегодня у школьников был выходной, но Юны что-то не было слышно и видно.

Мама почти насильно усадила его за стол (Юнхо едва удалось сдерживать позиции, пока отец не сел), засуетилась вокруг. Юнхо улыбнулся:

– Мама, садись уже, не беспокойся обо мне.

– Да, Шинхе, мальчик-то уже вырос, – согласился отец не без ехидства и приступил к еде. Юнхо дождался, пока мама сядет и возьмёт палочки, и только тогда сделал глоток воды.

– А где Юна? – спросил он, глядя на маму. Та пожала плечами:

– Говорила, пойдёт к подружке, должна была уже вернуться…

– А вот и я! – заявила Юна, ворвавшись в столовую. Подбежав к брату, она повисла у него на шее: – О-о, классно пахнешь! Ты надолго? Сходим в кино? Там новый фильм вышел с Джисоном, он такой лапочка!..

– Ан Юна, сядь, пожалуйста, – недовольным тоном попросил отец.

Юна сморщила носик, но послушно села рядом с братом и продолжила заваливать его новостями и вопросами, в которых Юнхо запутался на второй минуте. Мама отнеслась к подобному спокойно – такое поведение дочери было ей не в новинку, отец хмурил брови, но ничего не говорил. Юнхо слушал и старался вникнуть, но получалось плохо: Юна спешила вывалить на него столько информации разом, что голова пошла кругом. Он понял только, что у сестры новый кумир – некий Пак Джисон, актёр и «лапочка» (которых Юна меняла каждый месяц).

– Ладно-ладно, – сдался он, – сходим в кино на твоего Джисона…

– У-у, как круто! – Юна вскочила со стула, обняла Юнхо и чмокнула в щёку. – А можно я Минну позову?

– Ага. – Юнхо не мог сдержать улыбки. Юна что-то ещё прощебетала вопросительно, Юнхо кивнул, и сестра с радостным визгом убежала. Видимо, сообщить Минне, что её старший брат согласился непонятно на что.

Мама наблюдала за всем этим с широкой радостной улыбкой, отец делал вид, что нарушение застольного этикета произошло в параллельной реальности. Юнхо решил разбавить молчание лёгкой беседой на нейтральные темы; мама поддержала разговор, отец тоже потихоньку влился, и обед прошёл в приятной обстановке.

Юнхо подозревал: отец не затрагивает болезненную для них обоих тему во время еды, но потом отыграется по полной. Оказался прав. Ан Минджун глянул на него, негромко сказал:

– Зайдёшь в кабинет?

Юнхо подавил вздох, отложил салфетку и встал из-за стола.

– Конечно, отец. Мама, – он склонился и коснулся губами её щеки, – спасибо за еду. Было очень вкусно.

Мама погладила его по щеке и улыбнулась.

Юнхо последовал за отцом в его кабинет, заранее зная всё, что тот скажет и что ответит он сам. Это была своего рода традиция отца и сына: каждый раз, когда Юнхо приезжал домой, начиналась неприятная беседа, в которой каждый стоял на своём до конца, и расходились они недовольные друг другом.

Ан Минджун неспешно прошёл к столу, на котором в абсолютном порядке размещались ноутбук, документы и предметы канцелярии. Показал сыну, чтобы тот садился. Юнхо повиновался.

– Не передумал? – Отец задал вопрос нейтральным тоном, просматривая что-то на экране ноутбука. Юнхо помолчал, негромко проговорил:

– Не понимаю, о чём ты, отец. Разве я делаю что-то плохое, чтобы отказываться от этого?

– Ты размениваешь своё светлое будущее на непонятное настоящее. – Ан Минджун строго уставился на него, нахмурился. – Тебе не пятнадцать, чтобы я разъяснял элементарные вещи. Ладно, если бы ты не захотел заниматься семейным делом и основал своё, это я понял бы. Но тебе взбрело в голову, что можешь стать полицейским…

– Я приношу пользу, – почтительно сказал Юнхо, когда отец сделал паузу. Ан Минджун пренебрежительно отмахнулся:

– Ты – наследник семейного бизнеса, Юнхо! Тот, кто принесёт неизмеримо больше пользы, если вспомнит, где его место!

Там, где ты решил, отец? Даже не подумав поинтересоваться, хочу ли я этого? Юнхо ощутил усталость и горечь, как всегда, когда разговор с отцом заходил на эту тему.

– Я терплю всё это в надежде, что ты в конце концов одумаешься и вернёшься в семью.

Я не уходил…

– Но ты, упрямый мальчишка, возомнил себя великим детективом. Зарылся в свои дела и не замечаешь ничего вокруг. – Ан Минджун прервал нотации, сделал глубокий вдох и посмотрел на сына со смесью раздражения и сожаления.

Юнхо молчал, глядя на отца с выражением почтения. Он понимал причину гнева, но что-то в нём протестовало каждый раз, когда Юнхо допускал мысль, что может согласиться с ним, принять его условия. Отец настолько привык контролировать всё и всех и не желал упускать из виду ни малейшей детали. Всё должно было идти так, как он запланировал.

– Юнхо, – отец говорил теперь мягче, явно приложив для этого усилие, – ты же умный мальчик, ну к чему такие сложности каждый раз? Можешь ты мне объяснить?

– Отец, ты всегда учил меня, что, выбрав путь, следует идти по нему уверенно, – негромко отозвался Юнхо. Ан Минджун открыл рот, чтобы возразить, но промолчал и жестом попросил продолжать. – Возможно, я совершаю ошибку… Но ты учил также, что ошибки – это часть пути и они помогают нам расти.

Отец молча смотрел на него поверх очков. Юнхо улыбнулся ему, мягко сказал:

– Разреши мне ошибиться. Я не буду чувствовать себя успешным, если не ощущаю под ногами твёрдую землю. Разреши мне делать выбор, чтобы я чувствовал себя достойным тебя и нашей фамилии.

Ан Минджун опустил голову, и Юнхо не мог видеть его глаз. Он терпеливо ждал.

– Юнхо. – Отец наконец посмотрел на него, но Юнхо не мог понять, что выражает его взгляд. – Я понимаю тебя. Но не могу принять, что ты, мой единственный сын, уходишь всё дальше. Это разбивает мне сердце.

Как и мне, отец.

– Надеюсь, в следующий раз ты окажешься посговорчивее. Можешь идти, ты вроде спешил.

Юнхо поднялся на ноги, сглотнул комок в горле. Негромко проговорил:

– Отец.

Ан Минджун кинул на него вопросительный взгляд.

– Если я стану руководителем Управления, ты будешь доволен?

Кажется, отец был удивлён этим вопросом. Юнхо никогда не затрагивал эту тему и только иногда размышлял о возможности подобного карьерного роста. Не то чтобы ему этого хотелось – он представлял объёмы бюрократического хаоса на этом уровне, – но раз уж это необходимо, чтобы заслужить уважение отца…

Ан Минджун наконец медленно кивнул, глядя на сына.

– Пожалуй, я не буду стыдиться, – негромко ответил он. Юнхо улыбнулся:

– Тогда я буду усердно трудиться, чтобы достичь этого.

Он поклонился отцу и вышел из кабинета. Грудь жгло от обиды, а ещё грозила атаковать печаль, но Юнхо привычно задвинул их как можно глубже, пообещав себе, что подумает позже и непременно найдёт способ выпустить эмоции наружу без вреда для окружающих и самого себя.

От неприятных размышлений отвлёк звук входящего сообщения. Юнхо вытащил телефон, открыл сообщение.

«Ещё один труп».

– Прекрасно, – прокомментировал Юнхо не без жёлчи и со спокойной совестью пошёл прощаться с мамой.

Утро выдалось так себе. Оставалось надеяться, день будет лучше.

Одним из самых раздражающих чувств Мингю уверенно назвал бы смутное ощущение, что от тебя что-то скрывают. Вроде бы все двери открыты, заходи, изучай, убеждайся, что всё прозрачно… но при этом как будто за спиной сгущаются все тени, которые должны бы окружать. И стоит повернуться, как они неуловимо быстро перетекают снова за спину. И так до бесконечности.

Мингю терпеть не мог, когда не получалось объяснить что-либо с точки зрения логики. Материалист до мозга костей, он не верил во всякую чушь вроде духов, инопланетян, монстров. Поэтому он ощущал лёгкое раздражение после странных событий в квартире пропавшего детектива, а потом – под мостом Чхонхо и надеялся найти ответы на свои вопросы, пока не накопились новые загадки (как оно частенько и бывает).

Когда его без всякой бумажной волокиты приняли на работу в участок, он был немного обескуражен, но очень рад. Тот факт, что пока он числится только уборщиком, Мингю не особо волновал: довелось побыть и кассиром, и охранником.

С коллегами по отделу он знакомился постепенно, как и с местными порядками, и вроде бы всё было привычным, обычным, неопасным… Словно бы ненастоящим.

– Что ж, – пробормотал он, остановившись перед входом в участок и разглядывая большие буквы на фасаде здания, – разберёмся по ходу дела.

Первой задачей в списке важных дел он поставил визит в лабораторию и направился туда, использовав пропуск. В кармане, тщательно запакованная в прозрачный файл, лежала шерстинка таинственной собаки, найденная на воротнике куртки.

В лаборатории оказался только молодой человек крайне болезненного вида, худой и с тенями под глазами. На Мингю он посмотрел сонно-удивлённым взглядом, и Мингю даже заподозрил, что парень не так часто вообще выбирается наружу. Он пригляделся к хозяину лаборатории, пытаясь определить его возраст и решая, как следует обращаться к нему. Нерешительно произнёс:

– Привет, – и когда лаборант вяло помахал рукой в ответ, уже смелее продолжил: – Меня зовут Ким Мингю, я только начал работу.

– Здравствуй, Ким Мингю, – отозвался лаборант неожиданно глубоким голосом, протиснулся между столами и протянул руку. – Я Сон Тэхён, главный в этой обители.

«Значит, он старше», – мелькнула мысль у Мингю, и он неловко дёрнулся, чтобы приветствовать старшего хотя бы лёгким поклоном, но Сон Тэхён величавым жестом остановил его:

– Оставь. Что там ты принёс в клювике? – Он протянул руку.

Мингю немного растерялся и не сразу вытащил файл из кармана. Сон Тэхён издал смешок:

– А потом будешь стоять над душой и ждать результатов, да?

Мингю неожиданно для себя кивнул, и лаборант хмыкнул, принимая файл:

– Новичок, сразу видно. Обычно сюда отправляют кого не жалко, с наказом не возвращаться без ответа. Представляешь, сколько им приходится ждать? Вон там, – он махнул рукой в сторону стены, у которой Мингю заметил столик и пару стульев, как в кафе, – можешь посидеть, кофе там попить, подремать…

– А побыстрее? – Вопрос вырвался сам собой, Мингю тут же закрыл рот, чтобы не нарваться на отказ. Привыкший к простоте обращений в США и Канаде, он частенько ловил себя на том, что его манеры наверняка кажутся грубыми и вульгарными. Мингю решил внимательно наблюдать за поведением окружающих и тщательно обдумывать свои слова, но привычка пока брала своё.

Сон Тэхён, однако, только усмехнулся и поманил за собой, к ярко освещённой зоне:

– Попробуем, торопыга. Ты из какого отдела?

– Девятый. – Мингю осторожно пробрался между столами, заваленными всяким оборудованием и бумагами, следуя за лаборантом к его рабочему столу.

Сон Тэхён посмотрел на Мингю уже с бо`льшим интересом, поднял бровь:

– Новичок, значит? И какой у тебя уровень? – не дожидаясь ответа, он аккуратно вытянул из нагрудного кармана формы удостоверение, всмотрелся в крохотную и почти незаметную циферку в нижнем правом углу. – Ага, третий… – Он покивал своим мыслям, наморщил лоб, словно решая какой-то важный вопрос, и наконец сказал: – Давай так. Не уверен, что могу выдать тебе результат экспертизы, каким бы он ни был, поэтому…

– Но это моя личная вещь, – не сдержался Мингю, потянулся за своей ценной уликой, но Сон Тэхён ловко отвёл руку.

– Я же не говорю, что кто-то будет скрывать от тебя нечто важное, – успокаивающе ответил он. Мингю мрачно отозвался:

– У меня именно такое впечатление, сонбэ. Отдайте файл, если не хотите сообщать результат лично мне.

Сон Тэхён какое-то время изучал его лицо внимательным взглядом, не двигаясь с места. Мингю отвечал тем же, не намеренный терять возможную зацепку ко всему странному, вторгшемуся в его жизнь.

– Боюсь, я не могу отдать тебе улику. – Лаборант не сдавался. Мингю хмуро спросил:

– С чего вы взяли, что это улика?

– С того, что ты принёс её мне, и с того, что мы – здесь. – Сон Тэхён обвёл лабораторию широким жестом. – Ты мог бы отнести её в частную лабораторию, если не хотел делиться.

– Мог бы, – проворчал Мингю, признавая правоту собеседника. Он успел схватить краешек файла с загадочной шерстинкой, пока лаборант отвлёкся, и теперь они оба держались за прозрачный пакетик как за нечто ценное.

Наконец лаборант принял решение, вздохнул и заявил:

– Ладно. Стой рядом, если хочешь, пока я буду работать…

– Откуда я узнаю, что вы не соврёте?

Сон Тэхён развеселился:

– Посмотрите-ка, какой недоверчивый мальчишка!

– Третий уровень – значит, доступ к секретной информации закрыт? – предположил Мингю, до этого как-то не задумывавшийся о подобном.

Сон Тэхён пожал плечами с весьма таинственным видом:

– Ты же не будешь сразу доверять кому попало всё интересное?

– Я не кто попало, – пробурчал Мингю себе под нос, но вынужден был согласиться.

Лаборант тем временем расчистил место для работы, передвинул лампу, надел перчатки и аккуратно распаковал файл с шерстинкой. Нахмурился, рассматривая её на свет, но промолчал. Положил на стёклышко, капнул раствор и задвинул под стекло микроскопа. Мингю так и подмывало посмотреть в окуляр, но он отдавал себе отчёт, что ничего не поймёт. Оставалось только надеяться, что Сон Тэхён не обманет. В крайнем случае можно будет попросить инспектора Ана, объяснить ситуацию…

– На первый взгляд ничего особенного, – пробормотал Сон Тэхён, разглядывая шерстинку под микроскопом. – Где её нашёл?

– У реки, – расплывчато ответил Мингю. Лаборант выпрямился и посмотрел на него со скепсисом:

– Давай так, Ким Мингю. Расскажи мне всё, что знаешь, и можешь рассчитывать на симметричный ответ, если только это не поставит под угрозу чью-либо жизнь или безопасность. Договорились? Конечно, я не раскрою тебе информацию, если сочту, что это не для твоего уровня, но ты же и так это понимаешь?

Мингю подумал немного и кивнул:

– Ладно. На меня напала собака, когда мы с детективом Ли Дохёном…

– О, – прокомментировал Сон Тэхён не без насмешки.

– …Проверяли место преступления у реки. Врач сказал, всё в порядке. Но мне показалась странной сама собака. – Он помолчал, обдумывая мысль о том, насколько вообще этого зверя можно было назвать собакой. – Вот и всё. Ваша очередь.

– Ага, – рассеянно отозвался лаборант, продолжая изучать улику. Мингю не стал наседать с вопросами и замолчал.

Ожидание затянулось на несколько минут. Мингю успел осмотреться, но ничего интересного не обнаружилось. Впрочем, Сон Тэхён мог прятать вещи, не предназначенные для чужих глаз, в другой комнате.

Мингю размышлял обо всём свалившемся на него с того момента, как он прилетел в Сеул. Нападение неизвестного в квартире детектива Шин Хёка, потом быстрое принятие в стажёры, нападение у реки, подозрительное поведение Ли Дохёна и врача, странная шерсть… От всего этого голова шла кругом, вопросы копились и требовали ответов.

Мингю казалось, он медленно проваливается в какую-то трясину, незаметно для себя оказавшись в игре, лора и правил которой абсолютно не знает. И хотя логика утверждала, что на данный момент всё произошедшее вполне можно объяснить, впервые за очень долгое время Мингю засомневался в верности своих убеждений.

Сон Тэхён наконец оторвался от изучения улики и повернулся к Мингю. Вид у лаборанта был задумчивый, и Мингю не без ехидства предположил:

– Решаете, какой процент правды мне сказать?

– Как вариант, – не стал скрывать Сон Тэхён. – Свалю эту ответственность на твоего куратора, пусть он тебе объясняет.

– Так есть что объяснять, значит? – Мингю напрягся, ощущая лёгкое головокружение при мысли, что всё-таки в этом деле что-то нечисто.

Лаборант подарил ему не очень искреннюю улыбку:

– Третий уровень, новичок, – это не только потому, что от тебя скрывают, где приземлилась летающая тарелка. Это для твоей же безопасности. Как прятать спички от ребёнка, понимаешь?

Мингю кивнул с мрачным видом:

– И так же бесит. И что вы можете мне рассказать? Или говорить будет Ли Дохён?

Сон Тэхён открыл было рот, но сказать ничего не успел. У Мингю зазвонил телефон. На экране высветилось имя, и Мингю показал его лаборанту:

– Лёгок на помине.

– Тебя где носит? – без лишних церемоний осведомился Дохён. На заднем фоне шумел дождь, и Мингю с изумлением понял, кинув взгляд на часы, что находится в лаборатории куда дольше, чем рассчитывал.

– Что случилось?

– Вылезай из… где бы ты там ни был. Есть дело.

Мингю посмотрел на Сон Тэхёна, ждущего развязки (и наверняка мечтающего спровадить надоедливого посетителя), и спросил Дохёна:

– Какой доступ у третьего уровня?

– Чего? – Дохён явно изумился, но скорее тому, что новичок не спешит со всех ног к нему, чем самому вопросу. Потом включил режим прокурора: – Где тебя носит, говоришь?

– Лаборатория. Решил узнать, что за собака такая на меня напала. А мне говорят, я не имею права узнать это. Так что, может…

– Может, закончишь уже ныть и притащишь себя сюда? – ядовито спросил Дохён. – У нас труп.

– И…

– И тебе наверняка будет неприятно узнать, что это детектив Хёк, – уже со злостью выплюнул Дохён и оборвал связь.

Мингю застыл с телефоном в руке, глядя невидящим взглядом в стену. Где-то глубоко внутри словно что-то оборвалось, какая-то ниточка, связывавшая его с мамой, с её последней просьбой. Заныло сердце: хотя детектив был абсолютно незнакомым человеком, чья-то смерть никогда не бывает хорошей новостью.

Он сглотнул горечь, сунул телефон в карман и посмотрел на лаборанта очень серьёзно. Слегка поклонился:

– Спасибо, сонбэ.

Потом повернулся и пошёл к выходу, ускоряя шаг, словно это могло помочь в борьбе с разрастающейся печалью и растерянностью.

Официальная теория гласила: убийства на набережной – дело рук сумасшедшего маньяка, орудующего обычным ножом. Нож в сердце и перегрызенная глотка – вот практически все повреждения. Из тела словно высасывали кровь, так что трупы к прибытию полиции часто пребывали в крайне неприятном состоянии. Если бы кто-то из прессы узнал подробности, наверняка окрестил бы убийцу новым Дракулой. И без того репортёры вынюхивали детали, как стервятники слетаясь к месту убийства, надеясь получить сенсационный материал.

Когда Мингю добрался до места преступления, там уже волновались вездесущие репортёры, которых, впрочем, успешно сдерживали. Жёлтая лента, охватывая изрядный кусок набережной, колыхалась на ветру. У машины скорой помощи переговаривались медики и детектив из пятого отдела. Тела уже не было видно, но по участку засохшей крови было понятно, где его нашли.

Мингю застыл на месте, не желая делать ещё шаг вперёд. Ему вдруг почудилось: сделает он это – разорвётся призрачная связь с мамой. Так и стоял на верхней ступеньке ведущей к набережной лестницы, когда на плечо опустилась чья-то рука, а знакомый голос произнёс:

– Всегда тяжело.

– И… как давно?.. – Мингю не договорил.

Ан Юнхо встал рядом, помолчал, глядя вниз.

– Час назад нашли – прохожий сразу сообщил в полицию. Пока нельзя сказать точно, но вероятно, он умер вчера на рассвете.

Мингю кивнул, не доверяя голосу. Потом всё же спросил хрипло:

– Тот же почерк?

Ан Юнхо кивнул, задумчиво смотря вдаль.

– Сонбэним.

– Что? – Юнхо наконец посмотрел на него. Мингю негромко произнёс:

– Я искал детектива Хёка по просьбе мамы. Это была её последняя просьба. – Он запнулся, продолжил: – Я не знаю, кто это и как связан с моей мамой, почему она хотела, чтобы я нашёл его, но не упоминала о нём, когда была жива. И, боюсь, теперь могу и не узнать…

Юнхо слушал внимательно, не отвлекаясь. Знаком показал кому-то из стоявших внизу: сейчас буду.

– Я хочу найти того, кто его убил. – Мингю глубоко вздохнул. – Раз уж не могу теперь выполнить просьбу мамы. Вы мне поможете?

Юнхо помедлил с ответом, но не потому, что хотел увильнуть от помощи, – в этом Мингю был уверен.

– Сделаю всё что могу, – наконец сказал он. – Я почти не был знаком с детективом Хёком, но слышал о нём много хорошего. В конце концов, найти убийцу – наш долг. Будем искать вместе. – Он серьёзно посмотрел на Мингю. – Я должен быть там. – Он мотнул головой в сторону толпы внизу. – Обсудим это позже, ладно?

Мингю кивнул:

– Спасибо, сонбэним.

Юнхо коротко улыбнулся и сбежал по ступенькам, сразу угодив в загребущие лапы журналистов и с поистине аристократической ловкостью и сдержанностью уйдя от ответов. Мингю исподволь восхитился.

Подумать о своём не дали. На него упала чья-то тень: человек стоял на ограждении террасы. Мингю оглянулся.

– И где, говоришь, ты был? – как ни в чём не бывало поинтересовался Дохён, легко спрыгивая вниз. Мингю с равнодушным видом пожал плечами:

– Не твоё дело.

– Тебя мне всучили, как букет цветов – даме, – желчно отозвался Дохён, – и моё дело – знать, где ты шляешься, с кем и зачем…

– Обломишься.

– И если тебе вдруг взбредёт в дурную голову на ночь глядя совершить прогулку по тёмному переулку, ты должен позвать меня. – Дохён продолжал говорить тем же обидным тоном, явно выводя на провокацию.

Вот только Мингю мог гнуть свою линию до посинения оппонента, так что Ли Дохёну угрожала возможность лопнуть со злости. Накрапывавший дождь почему-то только усиливал его намерение стоять на своём до последнего.

– Пойду в уборную – тоже звать? – осведомился Мингю почти без эмоций. Дохён откинул мокрые волосы со лба, ядовито проговорил:

– Нет, думаю, с этой задачей ты справишься сам.

– Спасибо, что веришь в меня. Не мог бы ты теперь отвалить?

Дохён протяжно присвистнул, глядя на него почти с уважением, хотя в глубине глаз сверкнуло что-то недружелюбное:

– Да ты у нас языкастый, оказывается! Только это ничего не меняет. Шеф сказал, тебя нужно пасти, – значит, будешь ходить от этого столбика до другого, не перескакивая через изгородь, пастись на зелёной лужайке…

– И не задавать ненужных вопросов, да? – Накопившаяся злость наконец прорвалась, и Мингю готов был выплеснуть её на ехидного куратора. Он встал напротив Дохёна, почти вплотную, уставился в глаза с той же убийственной прямотой, которой щеголял Дохён. Тот негромко сказал:

– Если хочешь жить – то да, так и поступи.

– А если нет? Будешь тосковать, если моя голова слетит?

– Да ты и не заметишь потерю своей головы, – съязвил Дохён. – Разве что сослепу уткнёшься в стену и будешь буксовать.

– Тебе-то что с того?

– Слушай, новичок, – Дохён явно начинал терять терпение, – если думаешь, что я напрашивался на эту хрень, то подумай ещё раз, желательно мозгами. Мне это нафиг не упёрлось – подтирать слюни малышочку, решившему поиграть в детектива. Своих дел хватает…

– Вот ими и занялся бы.

– Я выполняю приказ, – сквозь зубы процедил Дохён. Мингю презрительно отозвался:

– На большее не способен?

– Какое жалкое зрелище, – прокомментировала подошедшая Дасом, закатывая глаза. – Два придурка, один другого стоит. Дохён, – она подняла руку, показывая, что не надо ей давать ни советов, куда идти, ни ответов, – тебя шеф хочет видеть. Новичок… как тебя там?

Мингю стиснул зубы, приказывая себе успокоиться и взять эмоции под контроль. Ответил Дасом мрачно:

– Ким Мингю.

– Запоминай, Дасом, – вклинился Дохён, – наш великий детектив…

Мингю сам не понял, как шагнул вперёд и схватил Дохёна за воротник куртки. Проговорил чуть ли не по слогам:

– Хватит.

– А то что? – Дохён не отступил, тоже схватил оппонента за грудки. Дасом что-то проворчала в стороне, но разнимать их не полезла.

– Хватит, – повторил Мингю твёрдо, смаргивая капли дождя. Дохён смотрел с презрением:

– Проблемы с контролем гнева?

Мингю, скорее всего, в ту же минуту доказал бы, что да, имеются у него определённые проблемы, но в этот момент кто-то опустил руку ему на плечо и надавил, вынуждая сделать шаг назад. Повторил то же с Дохёном.

– Почему вас двоих нельзя оставить на минуту? – сердито поинтересовался Юнхо, по очереди глядя на парней. Мингю демонстративно отряхнул куртку, не глядя на Дохёна; тот поступил так же. Юнхо вздохнул: – Как два петуха!

– Которые думают, что они дракон и тигр, – саркастически прокомментировала Дасом. Юнхо отмахнулся от неё:

– Тебя тоже только за смертью посылать! Я когда просил Дохёна привести?

Дасом мигом нахохлилась, что-то пробурчала.

Мингю обратился к инспектору предельно серьёзно:

– Пожалуйста, дайте мне другого куратора, сонбэним.

– Думаешь, у меня их так много? – отозвался Юнхо с мрачным весельем. – Бери, что дают, и воспитывай.

Дохён возмущённо округлил глаза, и Мингю с огромным трудом удержался от ухмылки. Зато Дасом хохотнула:

– Задача вряд ли по силам простому смертному!

– Молчала бы лучше!

– Дурдом, – горестно вздохнул Юнхо, глянул на Дохёна, потирая висок. – Что ты там говорил про нехватку специалистов?

– Хотели меня видеть, шеф? – хмуро отозвался Дохён. На Мингю он вовсе не обращал внимания – видимо, решил, что, если будет так себя вести, надоедливый стажёр возьмёт и испарится.

– Почти забыл, зачем хотел, – признался Юнхо, щёлкнул пальцами. – Отправишься с коронером…

– Отправьте новичка, пусть привыкает.

– …И напишешь нормальный отчёт – нормальный, а не как обычно. Чтобы к ночи он был у меня на столе.

Дохён проворчал что-то очень ядовитое, но возражать не думал. Спускаясь вниз, сильно толкнул Мингю плечом, не оглянулся и прошёл.

Мингю выдохнул злость, повернулся к Юнхо:

– А мне какое задание?

– Тебя, по-хорошему, тоже следовало отправить с Дохёном. – Юнхо нахмурился, оглядывая его. – Пойдёшь со мной. Побеседуем по душам.

Мингю только кивнул.

В участок они вернулись к полудню. Дасом, сидевшая на заднем сиденье, ныла, что проголодалась, и Юнхо угостил их обедом в кафе. Потом они зашли в участок; Дасом куда-то исчезла, а Юнхо пригласил Мингю в кабинет. Получил на пороге от секретаря несколько папок с бумагами, ответил на два телефонных звонка, проверил почту. Мингю терпеливо ждал, погружённый в свои мысли.

Наконец Юнхо расправился со срочными делами. Выдохнул устало, посмотрел на Мингю и быстро улыбнулся:

– Бюрократия – самый страшный зверь.

Мингю выдавил улыбку, помолчал и задал мучивший его вопрос:

– Вы что-нибудь нашли в квартире детектива Хёка?

– Тебя интересует что-либо, что может быть связано с твоей мамой, верно? Сложно сказать… У детектива Хёка вообще оказалось слишком мало вещей – такое впечатление, что он долго жил в другом месте, а в эту квартиру заходил время от времени. Почти ничего личного. Минимум контактов в телефоне, минимум одежды. Близких родственников нет, на похороны вряд ли кто-то придёт… – Он осёкся, увидев выражение лица Мингю. Тот пожал плечами с таким видом, словно не мог решить, как себя вести.

– Мы постараемся установить, с кем детектив мог общаться и кому вообще выгодна его смерть, – продолжил Юнхо. – Он вышел в отставку несколько лет назад, но за годы службы, конечно, мог обзавестись врагами.

– Сонбэним. – Мингю говорил медленно; клубок закрученных мыслей распутывался, предлагая схватиться за ниточку. – Сколько всего трупов уже найдено?

– Это шестой. – Юнхо нахмурился. – До сих пор нам удавалось утаить от общественности подробности, ограничиваясь сухим сообщением, но в этот раз тело нашёл прохожий, так что, боюсь, теперь будет сложнее скрывать. Газетчики точно из кожи вон будут лезть, придумывая прозвище убийце. – Он вздохнул.

– У жертв есть что-то общее? – Мингю задал следующий вопрос.

Юнхо поразмышлял, вспоминая, пожал плечами:

– Двое были знакомы, вроде всё на этом. И жили в одном районе.

– Преступления совершались только в Кванджингу?

– Тела в таком состоянии находили только здесь, – отозвался Юнхо.

Мингю закрыл глаза на мгновение, формулируя вопрос. Потом произнёс:

– Мне дадут доступ к материалам дела? Или уровень не тот?

Юнхо помолчал, изучая его лицо. Быстро улыбнулся:

– Дам тебе доступ сейчас – можешь натворить глупостей. Сделаем так: пару дней поработаешь с контактами жертв, поищешь, может, аналитики пропустили что-то важное. Придёшь с отчётом, а там посмотрим, дать второй уровень или ещё не готов. Тем более ты у нас пока неофициально.

Мингю обдумал предложение (а это было именно оно, не приказ), кивнул:

– Я понимаю.

– Ну вот и договорились. – Юнхо открыл ящик стола, достал пропуск и протянул Мингю. – Покажешь аналитикам, скажешь, у тебя временный доступ к материалам этого дела. Оттуда ничего не выносить, заметки делать в бумажном виде. Ни с кем посторонним не обсуждать. Понял?

– Понял. – Мингю встал. – Спасибо, сонбэним.

– И в драку не лезть, – вслед ему посоветовал-приказал Юнхо. – С Дохёном тоже.

Мингю пробормотал себе под нос: «Пусть и он не лезет», но спорить не стал. И так получил гораздо больше, чем надеялся.

Чхондам-дон, 19:40

Последние несколько дней Пак Джисон ощущал непреходящее раздражение и желание сорвать злость на ком-либо. Несмотря на то что новая дорама с его участием, «Упрямый демон», выходила в прайм-тайм на SBS [24], рейтинги не желали расти. Критики с радостью хватались за возможность указать на малейшие недостатки, журналисты где-то откопали старое интервью, где он неосторожно высказался о проблеме школьного насилия, и с энтузиазмом копошились в грязном белье. А тут ещё и одна из многочисленных фанаток с какого-то перепуга решила, что может безнаказанно обвинить его в домогательствах… Причин для злости было много.

Джисон стоял у огромного панорамного окна в своих апартаментах и смотрел на вечерний Сеул, остро ощущая, как надвигается и затапливает апатия и фрустрация. За что бы он ни брался, в последнее время всё шло не так, как надо. Злопыхатели ликовали, менеджеры не справлялись с наплывом обвинений и критики, партнёры по съёмкам играли не в полную силу… На фоне всего этого прихватило желудок, и Джисону хотелось что-нибудь сломать и хоть так выплеснуть негатив.

Раздражал даже вид столицы, раскинувшейся внизу, сверкающей огнями, заманивающей туристов яркой рекламой и соблазнительными ароматами еды. Всё это сейчас казалось Джисону ненастоящим, не стоящим его внимания. Он осознавал, что, вероятно, у него начиналась депрессия на фоне профессионального выгорания, но обратиться к врачу значило бы дать недругам ещё один повод облить его жёлчью.

В такие моменты спасало одно: постараться уединиться, насколько это вообще возможно в Сеуле. Уехать до окончания съёмок он не мог, разорвать контракт тоже: и так уже накопилась куча проблем с продюсерами. Поэтому Джисон выбрал самый доступный вариант. Он оделся как можно неприметнее, спустился на подземную парковку и поехал к ближайшему мосту – Ёндон.

На набережной не было людей – хвала небесам, ниспославшим холодный ветер и дождь, и Джисон мог расслабиться хоть на короткое время. Он вышел из машины, поднял воротник плаща и неспешным шагом пошёл к воде. Не то чтобы верил, что вода способна уносить негатив, но смотреть, как волны реки Хан медленно накатывают на песок и отступают, было в чём-то сродни медитации.

Звонок телефона выдернул его из невесёлых размышлений. Джисон выругался, но ответил: это был менеджер. Пообещав, что заедет в офис компании через полчаса, Джисон повернулся к реке… и был немало удивлён, когда чуть не столкнулся нос к носу с высоким мужчиной, лицо которого скрывалось в тени.

Джисон не сдержался, съязвил:

– Появились, как демон. Вы что же, в воде сидели? – Он с нарастающим изумлением и раздражением изучил мокрую одежду пришельца. Ответа, в общем-то, не ждал, просто не понравилось такое внезапное появление.

…Но ещё больше Джисону не понравилось, когда мужчина резко приблизился к нему – казалось, подплыл, бесшумно и неотвратимо, обдав запахом речной воды. Джисон открыл было рот, чтобы возмутиться, но не успел.

Существо, что искусно притворялось человеком, с молниеносной скоростью схватило его в объятия, крепко сжало, взглянуло в лицо, отбирая волю и жизнь. Джисон беспрекословно и быстро расстался с ними, глядя в узкие змеиные глаза.