Шутки Богов. Смена позиций

До удара гонга

Цуй Ханэр стояла на краю арены, глядя на своего последнего противника. Серебристые ленты её пояса, украшенные тонким шёлком с символами семьи Цуй, колыхались на ветру, но сама она была неподвижна, словно вырезанная из лунного света статуя. Перед ней, немного в стороне от дуэльного круга, всё так же спокойно стоял он – тот самый немой. Юноша, которого она изначально приняла за жалкую шутку старейшин. Как и все остальные.

Она помнила тот день – день объявления участников состязания. Как один из седобородых старейшин, известный своим едким юмором, вписал имя Анда Рея, заставив некоторых учеников фыркнуть. Кто-то даже тогда громко рассмеялся, кто-то хлопал себя по бедру, и даже её младший кузен, сидевший в ложе, шепнул:

– Это что, наказание для кого-то?

Но даже тогда Ханэр не смеялась. Ей не нравились подобные насмешки. И ей с самого начала было жаль этого парня. Молчаливый. Бедно одетый. Слишком худой. Он даже не смотрел никому в глаза. Казалось, что ему и вовсе не место в этом сияющем зале амбиций, где каждый юный участник мечтал доказать, что достоин восхождения к бессмертному Дао. Но теперь… Она внимательно смотрела на него, и не могла отвести взгляда. Он не убивал. Он не калечил. Но побеждал – пугающе эффективно.

Каждый бой. Каждый удар. Каждое движение этого парня было словно отточенный до совершенства ритуал. Его магические плетения были непоказными, не ослепляли светом, не издавали ужасающих звуков, как у некоторых других бойцов. Но в них была молчаливая воля, несгибаемая точность, грозная простота.

Его первый бой в финале с молодым мастером Дао Ши первой звезды… Этот поединок запечатлелся в её памяти особенно. Ведь она знала того мастера – Шэнь Яо, хотя и молодой, но с более чем солидным послужным списком. Он тренировался в обители на три года дольше её, был фаворитом многих спаррингов, отличался безупречной техникой. И этот мастер – просто вылетел с арены, когда немой резко сблизился с ним, провёл захват ногами и метнул его прочь, словно безвольную куклу из тряпок.

Именно в тот момент Ханэр вдруг поняла, что боится. Не панически. Не животным страхом. А страхом не победить. Страхом оказаться менее достойной, чем тот, кого она раньше просто жалела. Она глубоко вдохнула.

“Он силён. Гораздо сильнее, чем кажется. Даже сильнее, чем позволяет его уровень. Но это не магия. Это не просто плетения. Это… контроль. Холодная точность. Будто он заранее знал, что сделает его противник. Как будто он видел их намерения заранее.” – Подумав об этом Ханэр напряглась. Она была не глупой, и прекрасно понимала. Такой опыт не приходит без причины. Даже при врождённом таланте и ресурсах, за каждым таким мастерством стояла невероятная цена. Он тренировался. Много. Больше, чем кто-либо из них. Возможно – в одиночку, в тени, в боли и страхе. Его молчание было не признаком ущербности, а именно щитом, который он сам себе выковал.

И теперь она должна была сразиться с этим щитом. Пробить его. Или быть сокрушённой. Она была наследницей рода Цуй. Воспитанницей лучшего наставника. Обладательницей уникальной техники, передаваемой по материнской линии. Она не имела права проиграть.

Но… Что, если она всё же проиграет? На миг её пальцы дрогнули. А потом она собралась. Пальцы застыли в мудре концентрации. Дыхание – ровное. Энергия – собрана в ядре. Лунное сияние внутри неё разгорается. Она не отступит. Но и недооценивать его не будет. Ведь он – не случайный участник. Он – испытание её Дао. И она примет его.

Толпа на трибунах снова утихла. Тысячи глаз были прикованы к арене, на которой теперь стояли двое. Девушка в светло-серых одеждах, украшенных символами луны и облаков – Цуй Ханэр, и её противник – тот самый немой в простом, выцветшем облачении ученика.

– Заключительный бой финала! – Голос старейшины-судьи, усиленный духовным резонатором, разнёсся по всей площади. – Анд Рей и Цуй Ханэр – выступите вперёд!

Они вышли в круг одновременно, сдержанно и спокойно. Ханэр остановилась, сложив руки в традиционном поклоне. Парень точно также уважительно кивнул, коснувшись кулаком открытой ладони – жест уважения, принятый в секте. Его движения были безукоризненно точны. Теперь они стояли лицом друг к другу. Тишина длилась дольше обычного. Старейшина ударил по бронзовому гонгу. И бой начался.

Первый взрыв энергии был неожиданно мягким. Оба бойца, словно по негласной договорённости, начали действовать весьма осторожно. Они не кидались в яростную атаку, не обрушивали на друг друга шквалы плетений. Сначала шло изучение противника, который мог быть весьма опасен.

Ханэр шагнула вбок, легко, плавно, её движения были подобны танцу ветра по глади озера. Вокруг неё, словно откликаясь, заплясали лунные руны, серебристые и светящиеся, начав собираться в первое магическое плетение меча.

Анд Рей в ответ взмахнул рукой. В воздухе перед ним вспыхнули три стандартных плетения, плотных, минималистичных, без каких-либо украшений и витиеватостей, но очень чётких. Потом они снова замерли.

Ханэр первой метнулась вперёд. Её техника – "Танец Лунного Облака" – не зря считалась особенной. Она двигалась по спирали, описывая дуги и петли, будто паря в воздухе, с каждым шагом отпуская серию из лунных клинков, каждый из которых изогнут по форме, словно серп.

Но… Каждую её атаку Анд Рей легко блокировал. Не просто грубо гасил. Нет. Его плетения встречали удары под такими углами, что отражали их без потери энергии. Его собственные клинки двигались в согласии с её ритмом, словно он – тень, дополняющая её танец, а не противостоящая ему. Осознав это, Ханэр прикусила губу.

“Он… не отступает. Не ломается. Он даже не вспыхивает аурой. Но он точно чувствует мой стиль. Словно заранее знает, куда я двинусь.” – Она усилила натиск. Два новых лунообразных плетения рванули к противнику, пытаясь пробиться с флангов к его телу. И вдруг… Двойной прыжок. Она оказалась над ним, оставив за собой шлейф из сверкающих символов, как след метеора. Это была вторая фаза её техники, предназначенная для пробивания защиты сверху. И всё же… Он успел уйти из-под удара.

Один из его стандартных мечей метнулся вверх. Второй – снизу. И они схлопнулись, поймав её в капкан между защитными плетениями. Мгновенно, ловко, точно. Анд Рей не просто отразил удар… Он предугадал его. И даже при этом… Не активировал ни одного уникального приема. Ханэр быстро откатилась назад, дыша чаще.

“Почему он не нападает? Он мог бы попытаться меня пробить – и не раз! Но он только… обороняется? Неужели он… Проверяет меня?” – И тут её дыхание сбилось. Её собственная аура, чутко настроенная на колебания поля, уловила неестественное спокойствие его потока энергии. Он не был на пределе. Он не использует всю силу. И это осознание пришло, как удар грома в ясное небо.

“Он сдерживается… Всё это время. Он держит себя в рамках. Значит… Всё, что я вижу – это не его предел. Даже не половина его истинных сил и возможностей.” – Ханэр, уже раскрутив очередной узор "Лунного серпа", слегка замешкалась. На миг… На половину удара сердца. Но… Этого было достаточно… Один из мечей Анда Рея вскользь прорезал воздух рядом с её левой рукой, не нанеся удар, но встряхнув сам фокус её ауры.

Она приземлилась с лёгким, почти незаметным ошибочным шагом. Оступилась. Почти упала. Но тут же поймала равновесие. Зал ахнул. И только в глазах старого алхимика, наблюдающего с ложи, мелькнул невесомый блеск удовлетворения. Финал ещё не был завершён. Но сейчас уже многим стало ясно… Они оба – больше, чем казались. И их бой – это испытание не только силы. Но и воли.

Она продолжала смотреть на него. На этого немого юношу, стоящего в самом центре поля, словно корень горы, невозмутимого, как отражение луны в ночном озере. Почти безмолвно, он управлял своими магическими потоками, и в какой-то момент Ли Хёнви вдруг осознала, что именно вызывало в ней чувство тревоги с самого начала боя.

“Они не колеблются…”

Да. Потоки его энергии были… Стабильны… Чересчур… В любом бою, даже у самых искусных мастеров, особенно при применении техники плетений магических мечей, происходили естественные всплески, провалы, резкие вспышки Ци – всё, что свидетельствовало о напряжении, адаптации к вражеским ударам, манёврах, смене тактики. Но у него… У этого молчаливого парня энергия всё также текла ровно, как застывшая во времени река. Без выбросов. Без импульсов. Без спешки.

“Или… это иллюзия?” – Этот вопрос вдруг пронзил её сильнее, чем любой удар. Может ли быть так, что он сознательно скрывает свою настоящую ауру, свою силу, чтобы его воспринимали иначе? Чтобы все вокруг думали, будто он… Обычный?

Сейчас она чувствовала, как насыщены его плетения энергией. Даже те, что выглядели стандартными, были настолько чётко насыщены энергией, что её собственные плетения, выстроенные на высокоуровневой технике Лунного Облака, казались легковесными, и воздушными. Красивыми, но бесплотными. Это было унизительно и завораживающе одновременно.

“Он куда сильнее… – Наконец-то осознала Ханэр. – Сильнее, чем я. Возможно, намного сильнее. Просто не показывает этого…”

Она немного нервно сжала кулаки, и вдохнула глубже, чем когда-либо. Тело девушки наполнилось светом, а из-под её одежды вырвались волны лунного сияния, будто ночное небо разверзлось прямо на арене. Вокруг неё завихрились плетения, сверкая лунным серебром, шесть клинков, описывающих орбитальные дуги. Она перешла в боевой ритм кульминации Танца Лунного Облака, и каждая её мышца напряглась до предела.

“Если мне и придётся проиграть, то хотя бы так, чтобы мне самой не было стыдно…” – Она метнулась вперёд, и от неё, с каждым шагом, будто срывались полумесяцы, рассекая воздух, режа всё, что попадалось под руку. Она выстроила защиту – двойной круг мечей, заранее сплетённый так, чтобы перехватить любую встречную атаку. Она уже готова была столкнуться с плетениями противника, сжалась, сконцентрировала весь фокус…

Но в тот самый момент, когда её удар готов был обрушиться на врага, произошло нечто совершенно иное. Андрей не поднял руки. Не выпустил ни одного меча. Не развернул ни единого плетения. Он всего лишь шагнул вперёд – и взмахнул рукой, будто сметая пыль со стола. Из его тела вырвался удар чистой духовной силы, который шёл узкой волной, ни к какому приёму не привязанный, неформализованный, неструктурированный… Это была просто Сила. Настоящая… Сырая… Живущая внутри него… Плотная и густая, как жидкий металл. И она обрушилась…

Её лунные клинки исчезли первыми – рассыпались, не выдержав давления. Её защита смялась, как лист бумаги под камнем. А сама Ханэр, прежде чем успела даже отреагировать, словно марионетка, сорванная с нитей, полетела за пределы арены – мягко, как лист под порывом урагана, но не менее безжалостно.

Все присутствующие замерли. Ни звука. Ни шороха. Даже духовный ветер, обтекавший арену, словно остановился в воздухе. Цуй Ханэр лежала у края площадки, на мягкой защитной траве, широко распахнув глаза. Её грудь тяжело вздымалась, но в них не было боли – только потрясение и… Осознание. Она не проиграла. Она впервые увидела настоящую Силу. Такую, перед которой вся её гордость и тренировки, вся техника и родословная, были всего лишь красивой декорацией. В ложе старейшин секты Пяти Пиков Бессмертных кто-то уронил чашу с чаем. А глава семьи Хваджон встал с места, не сдерживая улыбки, что расползлась по его лицу – редкая, почти звериная. Старик-алхимик в углу только ехидно дёрнул губой, и словно бы прошептал что-то сам себе.

А публика… Публика буквально взорвалась… От потрясения… От растерянности… От восторга… От ужаса… Ведь немой… Этот тихий, невзрачный юноша, только что сломал весь порядок. И никто больше не мог закрыть на это глаза.

Её дыхание всё ещё не выровнялось. Но напрягшись, Цуй Ханэр уже сидела у края арены, не столько измотанная физически, сколько опустошённая изнутри. Воздух всё ещё дрожал от магического отклика силы, которой её буквально сдуло с арены. Щёки девушки пылали, не от стыда – от признания поражения, которое было очевидным… И неоспоримым.

– Ханэр! – Этот слегка скрипучий голос прорезал гул толпы, как удар кнута. Резкий, гневный, властный. Через несколько мгновений, распахивая толпу, словно тяжёлый занавес, к ней подбежал высокий старик с седыми, но всё ещё густыми волосами, собранными в узел. Его тёмно-изумрудные одежды, украшенные вышивкой свернувшегося дракона, развевались за ним, а лицо было перекошено от ярости и обиды.

Это был глава семьи Цуй, её дед – Цуй Ёнъчжин, один из самых уважаемых старейшин в трёх провинциях. Он остановился прямо перед внучкой, склонился к ней, и стиснул зубы, будто хотел раздавить ими саму обиду:

– Как? Как ты могла проиграть так? Кому? Какому-то ущербному безродному слуге? Ты хоть представляешь, что это значит для имени нашей семьи? – Голос старика дрожал, будто натянутая струна. – Ты должна была победить, даже не запыхавшись!

Ханэр медленно подняла на него глаза. В них не было ни стыда, ни слёз, ни страха. Только усталость. И… ясность.

– Дедушка… он… не тот, за кого ты его принимаешь… – Тихо, так, чтобы её услышал только он, прошептала она. – Ты тоже видел это, верно? На подобное не может быть способен просто какой-то безродный… И не просто ученик…

Старик тут же нахмурился, но ответил не сразу. Его гнев натолкнулся на неожиданное препятствие. На… Сомнение…

– Он просто парень с улицы. Подобранный старым алхимиком! Немой! Без линии рода, без наследия. Что он может противопоставить такой, как ты?

– Силу, дедушка! – Спокойно ответила Ханэр. – И не ту, что куплена пилюлями или выучена по книгам. Он контролирует свои магические потоки так, как не умеют даже те, кто на половину роста ядра выше меня. Его плетения насыщеннее, точнее и крепче. А его тело… – она немного запнулась. – Он движется, как будто сливается с собственной Ци. Я впервые видела, как энергия не мешает телу, а словно ведёт его.

Цуй Ёнъчжин моргнул. В его глазах появилось смятение. Он знал, что его внучка никогда не говорила так просто. Она – его гордость. Всегда была рассудительна, упряма, но точна. И если она говорила так, значит, всё это – правда.

– Ты хочешь сказать, что он… – Старик сглотнул. – Настолько… Силён? Сильнее тебя?

Ханэр еле заметно кивнула.

– Он не использовал даже половины своей силы. Думаю… Он мог бы справиться с нами всеми, один за другим.

При этих словах старик слегка отшатнулся, будто от пощёчины. Его рука непроизвольно потянулась к груди, где под одеждой билось сердце, давно не чувствовавшее такого унижения.

– Тогда… Кто он, демоны его задери?

Ханэр медленно повернулась, чтобы посмотреть в сторону немого, всё также стоявшего неподвижно у края арены, окружённого шёпотом толпы и вниманием сотен взглядов.

– Я не знаю, дедушка. – Глухо прошептала она. – Но я уверена в одном. Его нельзя недооценивать.

Старик тоже взглянул туда, и в его лице вдруг проступило то, что раньше видели только немногие. Опасение. Не за внучку. А за вес самой равновесной чаши власти, которая вот-вот могла склониться в чью-то пользу. Он стоял, молча, долго, и только потом медленно произнёс:

– Значит… Мы ошиблись… – За этими словами последовала пауза, и в ней словно осыпались какие-то старые догмы. – И теперь за эту ошибку нам придётся заплатить. Или… попытаться исправить.

И когда он уходил, внимательный и задумчивый взгляд Цуй Ёнъчжина не покидал фигуру немого, всё ещё стоявшего среди чужих – одиночного клинка, неожиданно вонзившегося в сердце великой шахматной доски этого мира…

……..

В глубине ложи старейшин, под навесом из резного тикового дерева и парящих защитных печатей, старик Йонг Мин тихо потягивал из фарфоровой чашки ароматный чай с корнем ярса и крошкой запечённого янтаря. Он не проронил ни слова с того момента, как Анд Рей снёс за пределы поля ту самую девушку – последнюю претендентку на победу, которую здесь воспринимали очень серьёзно.

Но теперь, когда пыль улеглась, а на трибунах всё ещё стояла мёртвая тишина, старик медленно поднял взгляд. Прямо перед ним замерли ледяными статуями те самые старейшины, что неделями ранее в полголоса высмеивали его выбор, глядя на немого парнишку как на прихоть старика, изжившего себя. Он медленно провёл по ним взглядом. Внимательным, цепким, почти насмешливым.

“Ну что, братья по совету… Удивлены? – Почти не шелохнув губ, подумал Йонг Мин. – Или подавились собственной гордостью?”

Их лица – вытянутые, белёсые, с напряжёнными челюстями и неподвижными глазами – были ответом. Кто-то из них делал вид, что рассматривает свои рукава. Кто-то – что что-то заметил на противоположной стороне арены. Но никто не смотрел в глаза Йонг Мину. А тот теперь улыбался открыто, даже не скрывая удовольствия, словно изысканный чай вдруг стал вкуснее втрое. Он слегка склонил голову в сторону – будто приветствуя их молчание.

“Ах, как приятно. Неудобное молчание куда слаще яда, что вы пытались мне подлить под язык.” – С удовольствием подумал он, продолжая глядеть в сторону трибун. И всё бы было так, как он задумал… Если бы сейчас не появилась небольшая заноза сомнения, тихо свербящая в глубине его сознания. Он перевёл взгляд на арену.

Андрей всё ещё стоял у края, чуть опустив голову, будто извиняясь за то, что его победа вызвала такую бурю. Руки парня были расслаблены. Плечи прямые. И сейчас он не демонстрировал никакого триумфа, ни капли ликования. Только тишина в жестах, как будто всё это – не более чем тренировка. И Йонг Мин вдруг осознал… Он сам не ожидал такого.

– Хе-хе… – Невольно усмехнулся старик, прикрывая рот рукавом. – Вот уж поистине, не знаешь, какое семя посеял, пока оно не прорастёт сквозь камень.

После этих слов, он слегка прищурился, и в этот момент увидел не юного ученика, а ядро грозового пламени, что скрывалось под шелковой маской. Анд Рей не просто побеждал… Он демонстрировал силу, которая не принадлежала первому году обучения, ни по технике, ни по уровню магических потоков, ни по контролю. Особенно – контролю. И это выбило старика из равновесия.

– Он не дрожит, не паникует. Даже не пыхтит, как зажатый в угол зверь. Он… наблюдает, думает. Как взрослый боец. Или хуже – как… Опытный стратег.

Даже мастера Доу Ши, которых Андрей победил, перед боем были напряжены, пусть и прятали это под масками излишней самоуверенности. А этот немой… Всё также спокоен. Йонг Мин сжал чашку в пальцах чуть крепче.

– Я хотел, чтобы он дошёл до второго круга… Может, третьего. Чтобы старейшины замолчали, а князь Чхон ёкнул от удивления. Но этот мальчишка проскочил сквозь фаворитов, как меч через тонкий шёлк. И всё это – без особой ярости. Без озлобленности.

Впервые за многие годы старый алхимик почувствовал, что не до конца просчитал ставку. Ученик, которого он выбрал по интуиции, по упрямству, по странному зову костей и крови, теперь казался куда больше, чем просто необычный парень с искрой в груди и тяжёлым прошлым.

Он медленно поставил чашку на подставку. Рядом тихо стоял послушник, который, завидев его движение, сразу же протянул кувшин с горячим отваром. Йонг Мин не двинулся. Вместо этого он чуть прищурился и пробормотал вполголоса:

– Ну, что ж… мальчик… теперь мне придётся вложиться в тебя даже больше, чем я рассчитывал.

И где-то глубоко, в самом потаённом уголке души, в старике зажглась тревога. Что если он вложился не в сверкающее зерно… А в пылающий клинок?

Пока все приходили в себя от того, что случилось на арене, под навесом для старейшин, где тени от чеканных балдахинов скользили по мозаичному полу, старейшина Йонг Мин наконец перестал улыбаться. Он молча переводил взгляд с одного растерянного лица старейшин секты на другое. С лица к лицу… С глаза в глаз… И сейчас он видел в этих взглядах одно и то же. Не только растерянность, и даже какой-то гнев. Возможно даже на собственную недальновидность. А даже полноценную… Алчную заинтересованность. Кто-то прикрывался вежливым выражением, кто-то – маской безразличия. Но даже самые искусные из них не могли спрятать тот блеск, что вдруг разгорелся в их глазах, когда этот самый Анд Рей, неожиданно для всех, победил.

Сейчас же немой парень стоял в тени у края поля, не ища внимания, не наслаждаясь триумфом. Он вообще вёл себя так, будто этот бой был… случайностью. Работой. Один из десятков поединков, не заслуживающий эмоций. Его лицо оставалось ровным. Спокойным. Пустым. И именно это спокойствие рождало голод в глазах тех, кто был старше, богаче, и влиятельнее.

Йонг Мин видел, как кивнул друг другу двое старейшин с Пика Восточного Цветения. Как склонился к уху посланник с южной границы, представлявший семейство Ён. Он видел, как глава семьи Хваджон сидел в ложе, сложив руки перед собой, словно доселе небывалый азарт тихо закипал у него в груди.

“Глаза волков, глаза лис, глаза змей… Все они смотрят на него как на дичь. На ресурс. На инструмент. На ту самую редкую возможность перехватить чужую удачу…” – Подумав об этом, старый алхимик немного нервно сжал губы. Оглянулся. Даже среди старейшин собственной секты Пяти Пиков Бессмертных взгляды теперь стали… настороженными. И не просто с оттенком удивления. А с явным пересмотром прежнего отношения.

“Пока он был странным немым, этот мальчик был лишь курьёзом. Моей капризной забавой. Но теперь он стал победителем. И это меняет всё.”

Он увидел, как старейшина Ли Чхэвон, та самая, что голосовала против допуска Анда Рея к тренировкам, теперь смотрела на него с тем же выражением, с каким хозяйка смотрит на ускользающего с аукциона артефакт – оценочно, быстро, почти жадно. Рядом с ней старейшина Пэк медленно теребил кисточку своей бороды, будто что-то прикидывая.

Сам же Йонг Мин не спешил выказывать раздражение. Нет. Он был стар, и за свои годы не раз видел, как жемчужина, найденная в грязи, вдруг начинала блестеть так ярко, что светом её хотели осветить и дворцы, и бойни. Он это предвидел. Но не так скоро.

“Они ещё не осознали, кого видят. Они видят силу. Потенциал. А я уже вижу… глубину. Я знаю, что внутри. И если они попытаются добраться до него, они не получат жемчужину. Они получат шторм.”

Старик отпил чай и закрыл глаза. Он видел предстоящие сцены – приглашения, предложения, улыбки, подарки, уговоры. И всё это – направленное на него или на самого Андрея, который пока ещё не осознаёт, как ярко и опасно начал сиять.

“Теперь вы все захотите его. Попытаетесь перетащить. Завлечь. Купить. Или, в случае отказа, сломать. Но пока он рядом со мной – вы не посмеете.”

Старик снова открыл глаза. В его зрачках вспыхнул огонёк того самого алхимического пламени, которым он очищал ингредиенты до самой их сути. И теперь он с тем же внутренним жаром смотрел на свою находку – своего ученика, пусть и не произнёс этого вслух. Он обернулся на послушника и тихо сказал:

– Передай Мастеру Соль Хва, пусть заранее приготовит ему внутреннюю резиденцию. Похоже, нам придётся прятать золото от воронов.

Где-то вдали, у края поля, немой парень медленно поднял взгляд, как будто уловил то, что невозможно было услышать. И на мгновение их взгляды встретились. Йонг Мин коротко кивнул сам себе. Так как понял, что этот молодой паренёк уже всё и сам понял.