Сны

ВЕЧЕР НАКАНУНЕ ИВАНА КУПАЛЫ

Светкины глаза сверкали, как звезды.

— От тебя нужно только белое платье и босоножки без каблуков, чтобы было удобно бегать, — возбужденно говорила она. — А еще венок из полевых цветов, но его тебе дадут и так.

— Это какое-то соревнование? — уточнила я. — Командный квест?

— Квест! — фыркнула Света. — Скажешь тоже! Это главные состязания года, моя дорогая. Почти война — со стратегией и сильным коварным противником.

— А причем тут праздник Ивана Купалы? — удивилась я. — Вы после прыжков через костер состязания по лазертагу устраиваете?

Подруга хохотнула и подъехала на стуле к моему рабочему столу.

— Я все время забываю, что ты приезжая, Марина. Напомни, когда ты переехала в наш город?

— Год назад.

— О!.. Тогда конечно. Откуда тебе знать о наших народных гуляниях… В общем, рассказываю популярно: каждое лето накануне Ивана Купалы местные массовики-затейники устраивают шоу — с кострами, песнями, плясками и дешевой выпечкой.

Я хмыкнула.

— И выпивкой.

— Не без того. Все собираются на берегу городского озера и развлекаются по полной. Но главное не в этом. За час до захода солнца участники праздника делятся на две команды — русалок и охотников. Помнишь перелесок в ста метрах от воды?

— Ты имеешь в виду те заросли, в которых я едва не заблудилась на прошлой неделе?

— Ага, те самые. Так вот, русалки бегут в этот перелесок и прячутся под кустами и деревьями, а охотники должны их поймать и привести обратно к озеру. Если за час они поймают всех русалок, то получат приз, почет, уважение и звание купальских чемпионов. А если не поймают, приз и чемпионский титул достанется другой команде.

— А почему русалок ловят охотники? Было бы логичнее, если б их ловили рыбаки.

— Где ты видела рыбаков, которые бы носились за добычей по лесу? А носиться они, Маринушка, будут, как бешеные зайцы — быстро и почти бесшумно. Правила, к слову, дают им ряд преимуществ: русалкам надлежит бегать в белых платьях, которые в наступающей темноте здорово бросаются в глаза, да и отбиваться от соперников запрещено — если тебя поймали, значит, поймали.

— А ты, выходит, в команде? — улыбнулась я.

— Да, — кивнула Света. — У нас сложившийся русалочий коллектив. Ну так что, ты с нами?

Я замялась.

— Честно говоря, как бегун, я не очень.

— Я тоже, — хмыкнула Света. — Среди нас вообще нет ни одной легкоатлетки. Зато охотники — ребята спортивные. Их вполовину меньше, но они все равно три года подряд брали главный приз. Представляешь?

— Подлецы, — хихикнула я.

— Не то слово, — согласилась моя коллега. — Но в этот раз победа будет за нами. Мы уже распределили, кто где будет прятаться. Не хватает только одного игрока…

— Вербуешь нового бойца, Иванова?

Мы со Светой обернулись и встретились с насмешливым взглядом больших зеленых глаз.

Владимир Рысаков. Мой личный офисный кошмар.

— Вербую, — невозмутимо ответила подруга. — Имею право.

— А ты, Ромашкина, намерена согласиться? — презрительно фыркнул он в мою сторону. — С твоей чудной координацией и изяществом бегемота?

— Рысаков, по-моему, твой кабинет находится в другом конце коридора, — заметила я. — Ты пришел сюда для того, чтобы обсудить Ивана Купалу? Или все-таки по делу?

— Вообще, по делу, — он пожал плечами и потряс перед моим лицом стопкой каких-то документов. — Однако, согласись, пройти мимо такой хорошей новости я не мог.

— Ты рад, что я буду участвовать в соревнованиях?

— Я рад, что благодаря тебе в этом году мы выиграем их без особого труда.

Владимир гаденько улыбнулся и, тряхнув своей густой русой шевелюрой, важно проследовал к столу одного из моих коллег.

— За что он так меня ненавидит? — тихо спросила я, проводив его взглядом. — Знаешь, Света, время от времени мне кажется, что этот человек по десять раз на дню приходит в наш кабинет исключительно для того, чтобы сказать мне какую-нибудь гадость.

— На самом деле, это закономерно, — пожала плечами подруга. — Ты ведь знаешь, что Рысаков надеялся посадить на твое место свою подружку?

— Нет, — удивилась я. — В первый раз об этом слышу.

— Видела бы ты, как он разозлился, когда вместо его рыжей селедки шеф принял на работу тебя, — усмехнулась Иванова. — Поэтому язвит и плюется ядом.

— До сих пор? Света, я работаю в этой компании одиннадцать месяцев. За это время можно смириться с чем угодно.

Она снова пожала плечами.

— Возможно, Рысакову просто нравится с тобой переругиваться. Сарказм — его любимое хобби. Между тем, моя дорогая, у тебя есть отличный шанс поставить нашего индюка на место. Володя надеется на легкую победу? Давай докажем ему, что он ошибается.

Я коротко вздохнула.

— Кое в чем Рысаков прав. С координацией движений у меня действительно проблемы.

— Зато у тебя все в порядке с мозгами, — широко улыбнулась Света. — В нашем случае это самое главное. Ну что, Ромашкина, ты в команде?

Я бросила взгляд на своего саркастичного оппонента и улыбнулась.

— В команде.

К празднику Ивана Купалы мы готовились всю неделю. Мы — это сборная «русалок» в количестве десяти человек. Когда Света впервые привела меня на собрание купальской команды, оказалось, что она представляет собой необычный и очень разношерстный коллектив. В его составе были женщины разного социального статуса, возраста и настолько разного телосложения, что на их фоне я со своей выдающейся попой и не менее выдающимся бюстом смотрелась весьма органично.

— Я же говорила, что спортсменок среди нас нет, — хихикнула подруга, глядя с каким удивлением я рассматриваю «русалок».

— Смысл игры не в том, чтобы далеко убежать, а в том, чтобы не дать себя поймать, — поддержала ее Алена, одна из «озерных дев». — По правилам мы не должны отбиваться от охотников, однако никто не мешает нам их обманывать, уговаривать, льстить. А еще залезать на деревья и прятаться в кустах, укрывшись маскировочным покрывалом. Физически нам парней не победить. А вот хитростью — можно попробовать.

Дабы хитрость точно удалась, мы несколько раз выезжали на место будущей игры. Прятали в кустах куски зеленой материи, которые должны были скрыть в темноте белые платья, раскладывали на тропинках специально подобранные камни и ветки, чтобы ограничить противнику свободу передвижения, растягивали между деревьями полотна «паутины», связанные крючком из тонких белых нитей.

Участвовать во всем этом было забавно, хотя лично я считала, что подобная подготовка к «пряткам» является как минимум не честной. Остальные моих сомнений не разделяли, аргументируя это тем, что у мужчин перед нами гораздо больше преимуществ, а жульничать правилами не запрещено.

Купальскую забаву я ждала с настоящим азартом — его во мне здорово подогревал господин Рысаков. Если раньше Владимир отпускал в мою сторону шуточки от случая к случаю, то теперь он целенаправленно приходил в мой кабинет, чтобы порассуждать о том, сколько минут я продержусь среди деревьев, прежде, чем меня поймают и отконвоируют к озеру.

— Для тебя, Ромашкина, самым лучшим вариантом будет просто встать на тропинке и отдаться в руки первому же попавшемуся охотнику, — глубокомысленно говорил Владимир, стоя возле моего стола. — Вдруг ты заплутаешь среди деревьев и сгинешь? Это окажется обидным для всех. И тебе будет неприятно, и нам без одной русалки победу не засчитают.

— В лесу будет так темно, что игроки могут заблудиться? — удивилась я.

— На самом деле нет, — покачал головой Рысаков. — Во-первых, солнце к тому моменту еще не зайдет, а во-вторых, в перелеске повесят фонари. Но тебе это все равно не поможет, Ромашкина. Помнишь, как пару месяцев назад ты пыталась найти в офисе плановый отдел? Четыре раза прошла мимо нужной двери, но так и не сообразила в нее зайти, пока тебя не ткнули носом. А у озера дверей не будет — только кусты, вода и папоротники.

Я закатила глаза. Интересно, этот ползучий гад будет до самой смерти вспоминать, как я искала тот дурацкий кабинет? Я, между прочим, тут работаю не так уж давно. Откуда мне было знать, что обшарпанная дверь без опознавательных знаков является входом не в подсобное помещение, а в соседнее крыло?

— Шел бы ты лесом, Рысаков, — посоветовала ему. — Вместе со своими идеями и предположениями. Но прежде чем пойдешь, объясни, пожалуйста, почему вы все с таким пафосом относитесь к этой дурацкой игре? Ладно бы это были какие-то серьезные соревнования, вроде Кубка города или регионального чемпионата. Но ведь ваши купальские прятки — всего лишь забавная составляющая обычного народного праздника. Неужели приз, который получит выигравшая команда, настолько ценный, что вы готовы ради него разорвать друг другу глотки?

Владимир усмехнулся.

— Глотки, Ромашкина, рвать никто не собирается. И пафоса в этом действе не так уж много — гораздо меньше, чем ты себе вообразила. Дело в интересе и традициях. На Ивана Купалу принято еще плести венки и прыгать через костры. Тебе ведь не кажется странным, что кто-то заранее заготовил для этого цветы и дрова, а кто-то немного потренировался прыжкам в высоту, дабы не опалить себе задницу?

— С традициями все понятно, — кивнула я. — А в чем интерес? Я не про огонь и цветы, Володя. Что интересного в том, чтобы из года в год бегать по лесу за толпой визжащих женщин?

Рысаков тихо фыркнул.

— Смысл не в том, чтобы поймать русалок, Ромашкина. А в том, чтобы обойти ловушки, которые они для нас приготовили. Или ты думала, мы не в курсе, что ваш боевой отряд подготовил для нас пару-тройку сюрпризов?

Мой взгляд стал растерянным, а щеки покраснели. Владимир хитро подмигнул.

— Если продержишься в лесу дольше двух минут, Ромашкина, другие объяснения тебе не понадобятся.

В купальских гуляниях я участвовала впервые. Неоднократно видела про них сюжеты по телевизору, читала немало историй, связанных с этим праздником, однако вживую у костров не веселилась никогда.

А зря. Потому что это было здорово. Потрясающе. Волшебно.

Праздник на поверку оказался настоящим фольклорным фестивалем с кучей фотозон, мастер-классами по изготовлению оберегов, ярмаркой-продажей традиционных костюмов, выступлением народных ансамблей и бесплатной дегустацией нежнейшей выпечки.

Сие мероприятие пользовалось среди горожан большой популярностью. Об этом говорила отличная организация каждой фестивальной зоны и прекрасное перераспределение потока участников — в купальский вечер на берегу озера собралась половина города, однако не было ни толчеи, ни жалоб на отдавленные ноги.

Вместе с остальными «русалками» я кружилась в шумном хороводе, угощалась пирогами с капустой и делала селфи с красавицами в старинных костюмах. Волнение, которое испытывала по поводу предстоящей игры, сгорело в одном из купальских костров вместе с чучелом Марены.

Особенно радовало то, что среди толпы веселящихся людей мне ни разу не попалась на глаза пышная шевелюра остроязычного коллеги. В душе тут же появилась робкая надежда, что Рысаков решил пропустить забег по пересеченной местности и теперь развлекается где-нибудь еще. Встречаться с ним почему-то было боязно.

В восьмом часу вечера Света схватила меня за руку и уволокла под большой полосатый навес. Там нас ждали остальные «русалки», две незнакомые женщины в белых футболках с надписью «судьи» и целая компания рослых мускулистых мужчин во главе с моим персональным офисным кошмаром. Увидев нас с Ивановой, Владимир приподнял бровь и с интересом уставился на мое платье. От его взгляда стало не по себе. Невольно вспомнилось, что этот наряд сшит из тонкой воздушной ткани и мой четвертый размер поместился в него с некоторым трудом.

— Готовы к охоте, ребята? — добродушно поинтересовалась у нас одна из судей, раздавая «озерным девам» венки из полевых цветов. Мне достался пышный ромашковый.

— А то, — ухмыльнулся охотник, стоявший рядом с Рысаковым. — Весь год этого ждали.

— В таком случае, не будем тянуть, — кивнула судья. — Идемте к перелеску, там уже собрались зрители.

У зарослей было светло от зажженных фонарей и многолюдно. Публика, источая винные пары, сидела прямо на траве и приветствовала нас громкими радостными криками.

— Правила те же, что и всегда, — сказала женщина-судья. — Девочки отправляются в лес первыми и получают пять минут форы. Мальчики остаются здесь и бросаются в погоню по моему сигналу. Задача первых — продержаться среди деревьев 60 минут — до удара колокола. Задача вторых — за это же время собрать и привести сюда всех «русалок». Чья команда выполнит эти требования, та и победит.

После ее слов охотники переглянулись и одновременно оскалились. Судья посмотрела на часы.

— Господа и дамы, приготовьтесь.

Мы с девочками выстроились в шеренгу.

— Все помнят свои места? — быстро спросила Алена.

Все дружно кивнули ей в ответ.

Свежий вечерний воздух разрезал громкий удар колокола.

Мы сорвались с места и что было сил помчались к лесным зарослям. Оказавшись на широкой утоптанной тропе, разделились и побежали в разные стороны.

Я поднырнула под ветку куцой ободранной елки, затем прошмыгнула мимо старого орешника и выскочила на узкую дорожку, поросшую травой.

Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, в крови вместе с адреналином кипел азарт. Теперь главное — не проскочить свою зону, найти спрятанное покрывало и затаиться.

Я замедлила шаг и огляделась. На стоявших поблизости березах были развешаны большие светодиодные фонари, благодаря чему все вокруг просматривалось очень хорошо — и кусты, и растущие рядом с ними невзрачные голубые цветочки, и ветки деревьев, и я сама.

Где-то недалеко послышались громкие крики — в игру вступили охотники. Я поудобнее перехватила подол платья и снова сорвалась на бег.

Миновала узкую тропку, пролезла под натянутой между кустами искусственной паутиной, перепрыгнула через ворох сухих веток. От скорости и вновь охватившего волнения легкие превратились в тяжелые меха, а потому спустя некоторое время пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. Прав был Рысаков, мне определенно стоит заняться спортом. Или на худой конец фитнесом, ибо моя выносливость оставляет желать лучшего.

Я замерла у ствола старой знакомой осины. В нескольких метрах от нее рос широкий куст, под которым было спрятано мое маскировочное покрывало.

Прислушалась — поблизости не было ни души. Тихо выдохнула и решительно вышла из-за дерева на тропу.

Чтобы в тот же миг оказаться в объятиях знакомого русоволосого гада.

— Попалась, Ромашкина, — ехидно ухмыльнулся он.

Я дернулась и попыталась вырваться. Владимир меня удержал. Цепко ухватил за запястье левой руки и настойчиво потянул за собой.

— Признаться, я удивлен, — так же ехидно продолжил Рысаков. — Я-то думал, что наша офисная размазня продержится в дикой природе всего пару минут, а она, гляди-ка, бегала по кустам почти четверть часа!

Испуг, появившийся от осознания, что меня поймали быстрее всех, сменился обидой и раздражением. Выходит, этот индюк был прав во всех своих мерзких предположениях? Нет уж, Володенька, так просто ты меня не возьмешь! Светка знала, о чем говорила, — это война!

Теперь нужно срочно придумать, как заставить этого терминатора ослабить хватку, чтобы вырваться и убежать. Эх, жаль, что нельзя просто вмазать ему ногой по колену!..

Идея — дерзкая и сумасбродная — вспыхнула в голове, как метеор.

Я резко остановилась.

— Володя, погоди, — сказала хриплым от волнения голосом.

— Что еще? — недовольно отозвался он, крепче сжимая мое запястье.

Сволочь. Завтра на этом месте наверняка появятся синяки.

— Мне нужно кое-что тебе показать.

Я развернулась к мужчине лицом, обхватила его свободной рукой за шею и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала в губы.

Изумление Рысакова было столь глубоко, что я буквально ощутила его кожей. Ну же, Володенька, не подведи!..

Губы охотника оказались сухими, плотно сжатыми и напоминали уста каменной статуи — терзая его рот, я совершенно не чувствовала вкуса поцелуя.

Однако стоило провести языком по его нижней губе, как Рысаков справился со своим удивлением и сам подался навстречу. Сильная ладонь отпустила многострадальное запястье и осторожно скользнула мне на талию.

В ту же секунду я оттолкнула Владимира от себя и со всей возможной скоростью кинулась в ближайшие заросли.

От яростного рыка, раздавшегося мне в след, поднялись в воздух ночные птицы.

— Ромашкина! — заорал Рысаков, бросаясь в погоню. — Стой, гадина! Стой!

Как бы не так!

Пары секунд форы оказалось достаточно, чтобы метнуться под раскидистую елку, обежать по кругу место своей авантюры, с разбегу нырнуть под нужный куст, закутаться в лежавшую под ним тряпку и затаиться.

Сердце стучало так, будто жило собственной жизнью и всерьез намеривалось сообщить Владимиру, где именно я спряталась. Дыхание, громкое и тяжелое, тоже работало против меня, поэтому, чтобы пыхтеть тише, пришлось зажать себе рот рукой.

Топот и вопли Рысакова раздавались поблизости еще несколько минут, а потом стихли. Видимо, незадачливый коллега решил, что я убежала дальше, и решил поискать меня в другом месте.

На земле под покрывалом я провела не менее пятнадцати минут. За это время успела замерзнуть, отлежать себе все бока и несколько раз отбить наступление каких-то крошечных насекомых, норовивших прогуляться по моим ногам.

Вокруг было тихо, шорох и голоса раздавались с другого конца перелеска, поэтому я осторожно выбралась из своего укрытия и с удовольствием потянулась.

Летние сумерки должны были вот-вот превратиться в ночь, а значит, до конца купальской игры оставалось совсем немного времени. Не заметив вокруг себя ничего необычного, я решила, что настала пора пробираться к трухлявой березе — месту сбора «русалок», сумевших избежать встречи с охотниками.

Фонари на деревьях светили ярче, а в воздухе раздавался тоненький писк комаров. К моему удивлению кровососущих певцов было не так уж много — очевидно, организаторы фестиваля заранее провели здесь соответствующую обработку, иначе эти летающие малыши съели бы нас заживо.

Я прибавила шаг. Однако стоило пройти десяток метров, как правая нога запнулась о невидимую в густой траве ветку, и я с тихим вздохом сделала попытку пропахать свою тропинку носом.

От падения меня спасли чьи-то сильные руки — схватили за плечи, дернули назад, а потом развернули и припечатали к стволу ближайшего дерева. Перед глазами тут же возникло перекошенное злобой лицо Владимира Рысакова.

Ой-ёй…

— Думала убежать от меня, Ромашкина? — прошипел охотник.

Я сдавленно охнула.

— Лучше молчи, — серьезно предупредил он. — Так круто ты меня еще ни разу не бесила! Считаешь, это смешно? Забавно? Весело?

Его руки так стиснули мои плечи, что едва не прошили их насквозь. Надо же какой обидчивый!

— С ума сошел? — вскрикнула я. — Мне больно!

Хватка тут же ослабла.

— Признайся честно, Марина, тебе нравится меня изводить, — продолжил Владимир. — Изматывать, издеваться, насмехаться надо мной!

Что?

— Рысаков, ты бредишь?

Он зло усмехнулся, а потом резко подался вперед и прижался губами к моим губам.

Кровь тут же ударила в голову, а колени мелко задрожали. Рысаков целовал меня столь нежно и трепетно, будто я была любовью всей его жизни. Сердце мужчины стучало так же бешено, как и мое, а губы, терпкие, горячие, настойчивые пьянили не хуже вина. Словно в полусне я подалась ему на встречу, и прикосновение стало еще глубже и проникновеннее.

Владимир оторвался от моего рта, резким движением сдернул вниз платье и принялся покрывать жадными поцелуями шею и ключицы. Его руки, чуть подрагивая, гладили мою грудь, талию, бедра.

— Что ты делаешь? — прошептала, чувствуя, как от его прикосновений меня саму начинает бить дрожь, сладкая и мучительная.

Рысаков будто очнулся. Он отодвинулся в сторону, посмотрел мне в глаза. Потом судорожно вздохнул, быстро поправил платье, и, схватив за руку, поволок вперед по дорожке.

Я невольно улыбнулась — ласки ласками, а игра все еще продолжается.

Мы шагали быстро и молча. Охотник по-прежнему крепко сжимал мою ладонь, однако вырываться из его захвата уже не хотелось. Мы миновали узкую тропку, пробрались вдоль небольшого оврага, тускло освещенного двумя мигающими фонарями, затем свернули влево и вышли на шоссейную дорогу, на обочине которой стояла большая серая машина.

Я резко остановилась. А где озеро, судьи и пьяные зрители? Судя по всему, мы с Рысаковым находились с другой стороны перелеска.

— Куда ты меня ведешь? — удивленно спросила у него.

Владимир не ответил. Зашуршав молнией кармана спортивных брюк, вынул автомобильный брелок и разблокировал двери. А потом подхватил меня на руки и, все так же, не говоря ни слова, понес к машине.

— Володя⁈..

Пара мгновений, и меня пришпилили к переднему пассажирскому сидению сразу двумя ремнями безопасности. Что за черт⁈ Я попыталась отстегнуться, но тщетно. То ли заел замок, то ли его конструкция отличалась от той, к которой я привыкла. В довершении всего автомобильная дверь, которую мужчина захлопнул перед моим носом, оказалась заблокирована.

Рысаков между тем достал из другого кармана мобильный телефон, набрал чей-то номер.

— Татьяна? — донеслось до меня. — Это Владимир. Одна из участниц выбыла из игры. Она упала и повредила ногу. Не знаю, что с ней. Наверное, вывих или растяжение. Да, сейчас девушка со мной. Я отвезу ее в больницу. Продолжайте без нас.

Он нажал на отбой, а потом открыл водительскую дверь и уселся за руль.

— Повредила ногу? — воскликнула я. — Рысаков, что происходит? Куда ты меня везешь⁈

— Домой, — ответил охотник и тронулся с места.

— К кому домой?

— Ко мне. Не переживай, ехать придется недалеко.

Мои глаза полезли на лоб.

— Ты меня похитил⁈

— Вроде того, — спокойно кивнул Владимир.

— Псих! Немедленно останови машину!

Он хмыкнул, но почему-то подчинился.

Автомобиль проехал еще несколько метров и затормозил у обочины. Сразу после этого мое кресло дернулось, а его спинка упала вниз. Секунда — и я, намертво пристегнутая к пассажирскому сидению, оказалась лежащей навзничь. Рысаков дернул ручник и одним быстрым движением оказался прямо надо мной.

Его губы тут же прижались к моей шее, а руки рывком подняли юбку и решительно заскользили по внутренней стороне бедра. По коже тут же пробежал табун мурашек, а вслед за ним уже знакомая сладкая дрожь.

— Даже не вздумай вырываться, — зашептал Рысаков мне в ухо. — Я все равно не отпущу.

— Что с тобой происходит? — его напор в сочетании с моей беспомощностью вызывали состояние, граничащее с паникой. — Володя, очнись! Это же я, Марина Ромашкина! Офисная размазня, которая раздражает тебя одним своим видом!

Он оторвался от моей шеи. В полумраке салона его зеленые глаза блестели, как волшебные самоцветы.

— Неужели ты не видишь, что я схожу с ума? — тихо сказал Рысаков. — Неужели не чувствуешь?.. Вот здесь.

Взял мою ладонь и прижал к своей груди.

— Тут все горит и рвется на части. Выворачивает органы наизнанку и стирает в порошок кости. А еще здесь, — моя вторая рука легла ему на лоб. — Водоворот мыслей, фантазий, желаний. И днем, и ночью, понимаешь? А ты ничего не хочешь замечать. Будто я долбанная невидимка! Обращаешь внимание только тогда, когда я говорю гадости. Тебе нравится мучить меня? Да, Марина?

— Ты мучаешь себя сам, — прошептала я, чувствуя, как от его слов и взгляда внизу живота затягивается тугой узел.

— Ну конечно, — усмехнулся он. — Только, знаешь, больше я этим заниматься не намерен. Мы, любовь моя, гореть теперь будем вместе.

Утро следующего дня мы встретили лежа в обнимку на широкой деревянной кровати. За всю ночь никто из нас ни разу не сомкнул глаз. При этом крики и стоны в сонной тиши звучали, почти не стихая.

Дом Рысакова оказался небольшим загородным коттеджем, расположенным неподалеку от озера и достопамятного перелеска. Несмотря на небольшое расстояние, отделявшее коттедж от места купальской игры, мы добрались до него только ближе к полуночи.

Внутрь Володя заносил меня на руках, ибо идти самостоятельно я уже не могла. А сейчас, после бурной бессонной ночи появилось ощущение, будто по мне проехался карьерный самосвал.

— А ведь ты меня изнасиловал, — задумчиво сказала, почесав нос об его плечо. — Два раза.

— Ага, — кивнул Рысаков. — А потом ты меня — трижды.

Я хихикнула.

— Знаешь, Ромашкина, — он сладко потянулся, — думаю, нам с тобой надо пожениться.

— Зачем? — удивилась я.

— За надом, — отчеканил Рысаков. — После того, что между нами было, ты от меня больше не отвяжешься.

— А как же цветы, конфеты и прогулки под луной?

— А разве мы не можем организовать все это после свадьбы?

Я фыркнула и отвернулась.

— Да ну тебя. Давай лучше спать.

— Погоди, — Володя развернул меня к себе лицом. — Я, между прочим, говорю серьезно.

— Я тоже. Спать хочется ужасно.

Он резко выдохнул.

— Ромашкина! Не беси меня. Ты выйдешь за меня замуж?

Я закатила глаза.

Боже, мне делают предложение в постели после многочасового секса. Что может быть романтичнее?

— Рысаков, меня пугает твой напор. Ты всегда действуешь, как таран?

— На самом деле, нет. Но конкретно с тобой по-другому нельзя. Да, я несколько старомоден…

— Ты несколько первобытен. Считаешь, это нормально — хватать женщину за волосы и силой волочь в свою пещеру?

— Ну, во-первых, за волосы я тебя не хватал. А во-вторых, не надо говорить, что тебе в моей пещере не понравилось.

— Я этого и не говорю. Понравилось, и еще как…

— Ну так и оставайся в ней. Со мной. На законных основаниях. Буду тебя вкусно кормить и по-прежнему носить на руках.

Я фыркнула.

— Не боишься, что на ограниченной территории мы быстро перегрызем друг другу глотки?

Он придвинулся чуть ближе.

— Не боюсь, — серьезно сказал, глядя в глаза. — И ты не бойся. Это я с виду пещерный человек, а на поверку — очень даже цивилизованный.

Я подалась вперед и коснулась губами его губ. Володя улыбнулся.

— Это «да»?

— Это «я подумаю».

— Подумай, — кивнул Рысаков. — До понедельника. Сегодня воскресенье, ЗАГС все равно не работает.

— Все-таки ты дикарь.

— Зато обаятельный. Правда?

— Правда. Ты, кстати, тоже не торопись. Вдруг вспышка страсти пройдет, и вместо красавицы перед тобой окажется жаба?

Володя пожал плечами.

— Знаешь, Марина, я вообще-то взрослый человек и умею трезво оценивать людей и свои поступки, — его голос снова был серьезен. — Если ты думаешь, что мое предложение спонтанно и навеяно сексом, то очень ошибаешься. И отвечая на вопрос по поводу жабы: я обожаю живую природу. И тебя.

Я снова хихикнула и притянула его к себе.