Сны

МОРЯНА

По мотивам сказки Ивана Панькина «Машенька — ветреные косы»

Судя по всему, эти двое были мужем и женой. Стоило им ступить на палубу «Кельпи», как к их паре оказалось приковано внимание и команды, и остальных пассажиров. Еще бы! Они так разительно отличались друг от друга, что любой, глядя на них, задавался вопросом: как вообще эти люди могут быть вместе?

Он — высокий, худощавый, с белой кожей и платиновыми волосами до плеч. Если бы не сине-зеленые глаза, этого мужчину можно было принять за альбиноса. В его холодном пронзительном взгляде, гордой осанке и всем облике сквозила такая сила и граничащая с высокомерием уверенность, что окружающие отступали с его пути и испытывали невольное желание поклониться.

Она была его полной противоположностью: небольшого роста, с копной пышных каштановых кудрей, добрыми карими глазами и очаровательной улыбкой. Если от него веяло арктическим холодом, то от ее присутствия на «Кельпи» всем становилось теплее.

Судя по записи в регистрационном журнале, их звали Ульрих и Марианна, и им полагалось вместе с остальными туристами совершить трехдневный круиз по Керилейским островам.

Программа круиза была незамысловатой: рыбалка, посещение руин старинных военных укреплений, пляжный отдых, купание в теплых бухтах, сытное питание, а по вечерам морские байки от меня — Йозефа Винтера, престарелого боцмана в отставке, который почти сорок лет бороздил здешнее море.

Развлекать туристов на крошке «Кельпи» было несложно. Еще во времена своей юности я научился так правдиво и виртуозно врать, что люди слушают мои истории о штормах и подводных чудовищах, открыв от удивления рот. Капитан Хёрт любит шутить, что только благодаря этим рассказам его суденышко все еще совершает экскурсионные переходы, а не гниет в порту из-за более удачливых конкурентов.

В этот раз публика подобралась такая благодарная, что я был готов выступать перед нею до самого утра. Слушая враки про огромного спрута и забавных летучих рыб, туристы то бледнели, то хохотали до слез. Громче и заливистее всех смеялась госпожа Марианна. При этом ее белесый муж оставался совершенно невозмутим.

С самого начала круиза у меня создалось впечатление, что господину Ульриху нахождение на «Кельпи» не доставляет ни малейшего удовольствия. Пока его чудесная жена знакомилась и весело болтала с другими пассажирами, он либо рассматривал линию горизонта, либо с безразличным видом прогуливался по палубе. На всем корабле едва ли нашелся хотя бы один человек, с которым этот странный мужчина захотел бы поддержать беседу.

Между тем эти двое явно друг друга любили. В конце второго круизного дня, шагая в камбуз, чтобы передать старине Робу распоряжение капитана по поводу ужина, я увидел Ульриха и Марианну сидевшими в обнимку на широкой скамье у борта. Девушка так трогательно прижималась к супругу, а тот так нежно ласкал ее плечи, что я на мгновение остановился, дабы полюбоваться, как этот айсберг тает от прикосновений к теплому солнышку.

— Тебе здесь не нравится? — донесся до меня голос Марианны.

— Здесь скучно, — ответил ей Ульрих. — Но это пустяк. Я потерплю.

— Если хочешь, мы можем уйти.

— Не хочу. Зачем? Тебе же здесь хорошо. Верно?

— Да…

— Знаешь, я по-прежнему не понимаю, что ты нашла в этих дурацких островах. Мы могли бы отправиться в Дуэн или Ириду. Или еще куда-нибудь.

— Я здесь родилась, — тихо сказала его жена. — Видишь вдалеке полоску земли? Это остров Ирадон. Когда-то давно там был дом моего отца.

Он обнял ее крепче.

— Ты все еще скучаешь по нему?

— Нет, — она покачала головой. — Теперь мой дом рядом с тобой.

Ульрих склонил голову и ласково коснулся губами ее лба.

Этим вечером я собирался поведать туристам историю про отважных пиратов, однако, глядя на странных влюбленных, вспомнил морскую легенду, которую услышал давным-давно от одного знакомого матроса.

После ужина, дождавшись, когда пассажиры «Кельпи» усядутся в удобные кресла, я завел свой рассказ:

— Много лет назад случилась в этих местах грустная, но очень красивая история. Моряки говорят: бороздил здешние воды один капитан. Был он добр, смел и отважен, а потому корабельная команда любила его, как родного отца. Страшная болезнь выкосила всю семью капитана, оставив в живых только маленькую дочку — Марию. Когда девочка подросла и превратилась из шустрого ребенка в прекрасную девушку, отец стал брать ее с собой в плавание — боялся, что в его отсутствие с ней может что-нибудь случиться. Матросы относились к Марии, как к младшей сестренке. Смешили ее, баловали. А старый боцман и вовсе считал, что красавица приносит им удачу, ведь, пока девушка находилась борту, они ни разу не попали в шторм или бурю. И вот однажды, когда судно пришло в очередной порт, к капитану явился светловолосый незнакомец и попросил взять его на корабль матросом. Капитану незнакомец не понравился, однако тот был так худ и так бедно одет, что добрый старик его пожалел и принял в команду. Матросом белобрысый оказался хорошим — лазал по реям, как обезьяна, лучше всех вязал узлы и не боялся никакой работы. При этом был холоден, нелюдим, мало разговаривал и ни с кем не желал дружить. Единственным человеком, которому белобрысый был рад, оказалась Мария. Он тоже ей чем-то понравился, а потому их часто видели беседующими то в одном, то в другом укромном уголке. Несколько месяцев провел новый матрос на корабле и с каждым днем привязывался к девушке все больше и больше. Как-то раз, поздно вечером, вышел старый боцман на палубу и увидел их с Марией у корабельного борта. И вдруг фигура матроса подернулась серебристой дымкой, волосы его стали длинными и гладкими, а глаза начали светиться, будто кто-то зажег в них огни. С ужасом понял старый боцман, что этот мужчина вовсе не человек, а сам Ураган — дух жестокого и могучего ветра. Подкрался боцман поближе и услышал, как жалуется Ураган девушке, что, мол, тесно ему в теплом спокойном море, что хочет он вернуться в океан и вдоволь порезвиться на его бескрайних просторах. «Неужели ты оставишь меня одну?» — спросила его Мария. «Я заберу тебя с собой, — ответил ей дух ветра. — Без тебя мне не будет ни жизни, ни воли». «Но ведь ты — ветер, а я — человек. Как мы сможем быть вместе?» «Ты тоже станешь ветром. Станешь моей избранницей и вечной женой». «Я не могу оставить отца, — возразила ему девушка. — Если я исчезну, он умрет от тоски и печали». «Мне нет дела до твоего отца. Ты будешь моей. Я так решил, а значит, так и будет». И прежде, чем Мария успела что-то сказать, Ураган дотронулся до ее плеча, и они оба исчезли с палубы. Испугался старый боцман до полусмерти, что было сил ударил в корабельный колокол. Выскочил из каюты капитан, выбежали из кубрика матросы. Стали они бегать по кораблю, звать Марию, но так и не дозвались. А как немного успокоились, почувствовали, что их волосы треплет ласковый ветер. С тех самых пор, когда моряки устают от лютых штормов, прилетает к ним этот ветерок. Приносит с собой тепло и надежду на то, что живыми и здоровыми вернутся люди к своим родным и любимым. Старые моряки звали его раньше Марией, а теперь называют Моряной — избранницей Урагана.

Рассказ подошел к концу, а туристы продолжали молчать и смотреть на меня грустными задумчивыми глазами.

— Этот Ураган — настоящий дикарь, — заявила вдруг одна из пассажирок. — Мало того, что наплевал на желания девушки и силой увел ее от родного отца, так еще обрек на вечные скитания, лишил радости материнства! Ужасная история, господин Винтер! Отвратительная.

Среди остальных слушателей побежали шепотки.

— А если на самом деле все было не так? — внезапно подал голос господин Ульрих.

Я перевел на него взгляд и с удивлением отметил, что он кажется более бледным, чем обычно.

— Что если Мария согласилась стать ветром, чтобы не разлучаться с возлюбленным? — продолжил мужчина. — Что если ее отец умер от тяжелой болезни, и ей уже нечего было терять?

— О, вы знаете другой вариант этой легенды? — насмешливо спросила пассажирка. — Однако она все равно ужасна, а Мария — настоящая дура. Вы только подумайте, променять человеческую жизнь на полеты над океаном!

— Эта история не о полетах, а о любви, — тихо сказала госпожа Марианна.

— Ошибаетесь милочка, — фыркнула пассажирка. — Эта история о гордыне и эгоизме, которые все сметают на своем пути. Если бы Ураган действительно любил девушку, он сам стал бы человеком и прожил бы с ней долгую и счастливую жизнь.

— Для духа ветра это была бы слишком большая жертва, — все также тихо возразила Марианна. — Долгое нахождение в человеческом теле свело бы его с ума. Марии было проще отказаться от своей жизни, чем рисковать его рассудком.

— Тогда ему следовало оставить ее в покое. Пусть бы нашла себе хорошего матроса, вышла за него замуж и спокойно ждала его на берегу. Она же связалась с холодным жутким существом, которое даже не считается с ее мнением!

— Дамы, это всего лишь морская легенда, — вмешался в разговор один из туристов — молоденький смешливый парень. — Было бы о чем спорить! Мне, кстати, она очень понравилась. Спасибо, господин Винтер. Слушать вас — одно удовольствие.

— Да, спасибо, — кивнул Ульрих. — Прошу нас простить, господа. Нам с женой нужно отдохнуть.

Он взял ее под локоть, и они вышли за дверь. Я проводил их задумчивым взглядом.

На следующее утро Марианна явилась на завтрак одна. Она выглядела грустной и усталой, будто легла спать поздно и после длинного неприятного разговора.

— Где ваш супруг? — спросил у нее капитан Хёрт. — Ему нездоровится?

— Да, ему нехорошо, — кивнула она. — Он сказал, что хочет хорошо выспаться, а потому выйдет позже.

На очередную экскурсию девушка также отправилась одна. Глядя, как сразу трое туристов помогают ей разместиться в шлюпке, я невольно улыбнулся — отсутствие странного мужа мгновенно пробудило у мужчин интерес к улыбчивой красавице.

Господин Ульрих не вышел ни в обед, ни после него. У меня и у остальных членов команды создалось впечатление, что его попросту нет на корабле. Это подтвердил и один из наших матросов, рискнувший заглянуть в иллюминатор его каюты.

Известие о пропаже мужа госпожа Марианна приняла с тревогой, но без паники и истерик.

— Он наверняка гуляет по палубе, — сказала она капитану. — Если его нет в каюте, значит, он дышит воздухом.

— Наш корабль не настолько велик, чтобы на нем мог затеряться взрослый мужчина, — возразил капитан. — Я бы подумал, что он упал за борт, но мои ребята говорят, ничего подобного не было. Вроде бы.

— Ульрих умеет быть незаметным, — улыбнулась девушка. — А еще он отличный пловец. Не думаю, что с ним случилась какая-то беда. Просто ему иногда нужно побыть одному. Дабы привести в порядок мысли и чувства.

— Мысли? Чувства? — удивился Хёрт. — Вы с господином Ульрихом поссорились?

— Скорее поспорили, — кивнула Марианна. — Он очень упрям и любит накручивать себя по поводу и без. А еще отходчив и благоразумен. Давайте дадим ему время собраться с мыслями.

Капитан недоверчиво поджал губы, развернулся и ушел. Марианна глубоко вздохнула.

— Отправлялись бы вы в каюту, милочка, — сказал я. — Небо затягивает тучами. Скоро будет шторм.

— Надеюсь, он пройдет стороной, — пробормотала Марианна.

— Вам не нужно беспокоиться. Мы не так уж далеко от островов, а потому к утру вернем всех вас в порт целыми и невредимыми.

Она слабо улыбнулась, еще раз взглянула на небо и ушла к себе.

Шторм стороной, конечно, не прошел. Ветер с каждым часом становился все сильнее, тучи превратились в сплошное свинцовое поле, а волны принялись биться о борт «Кельпи» с утроенной силой. Сеанс морских историй был отменен, и все пассажиры теперь сидели в своих каютах.

— Будет ураган, Йозеф, — сказал мне Роб, после того, как я, дабы не мешаться под ногами у матросов, явился к нему в камбуз. — Смотри, как почернели небо и море!

— Давненько у нас не было ураганов, — задумчиво ответил я. — Последние два года только бури, да и те плевые, смешные. Хёрт решил вернуться в бухту Ирадона, чтобы переждать непогоду.

— Правильно, — кивнул кок. — Суденышко-то наше мелкое, спорить с ветрами для него опасно. Думаю, пассажиры не будут против, если мы прибудем к месту их высадки не в семь утра, а в десять.

Я кивнул головой. В этот самый момент корабль качнуло, да так здорово, что мы с Робом, не удержавшись на ногах, полетели на пол.

— Твою мать! — охнул кок, хватаясь за поясницу. — Вот так ветер! Слышь, Йозеф, похоже, до бухты мы добраться не успеем.

Я ругнулся и попытался встать на ноги. Попытка не удалась, «Кельпи» качнуло снова, и я опять грохнулся на пол. Когда, превозмогая боль в коленях, принял вертикальное положение, с моих губ вновь сорвалось ругательство — в иллюминаторе мелькнула женская фигура.

Оттолкнув удивленного Роба от двери, я выбрался наружу и застыл от ужаса: по раскачивающейся палубе резво семенила темноволосая девушка в знакомом синем платье. Я со всей возможной скоростью заковылял за ней.

— Госпожа Марианна! — крикнул, пытаясь перекричать рев волн и свист ветра. — Немедленно вернитесь в каюту!

Она не обратила на меня ни малейшего внимания. Я сделал отчаянный рывок и схватил ее за руку. От следующего удара волны мы едва не упали навзничь.

— Немедленно вернитесь к себе! — снова заорал я. — Здесь очень опасно!

— Здесь станет опасно, если его не остановить! — крикнула она. — Я не понимаю, зачем он устроил эту свистопляску!

— Кто устроил?

— Мой муж!

Она вырвала свое запястье из захвата и кинулась вперед. С моих губ сорвался отчаянный крик — Марианна легкой птичкой вспорхнула на край борта, после чего раскинула руки в стороны и прыгнула в бушующее море. В тот же миг тело девушки подернулось легкой дымкой и растаяло в воздухе, а на меня дохнуло теплым южным ветром с ароматом корицы и апельсинов.

Мои глаза едва не вылезли из орбит. Дыхание перехватило, и я прошептал, сипло и пораженно:

— Моряна!..

Он стоял на краю утеса и смотрел вдаль. Позади бушевал ветер, однако он не обращал на него никакого внимания. Волосы, которые теперь стали длиной до самого пояса, свисали с плеч белесыми змеями, и сейчас ему хотелось запустить в них руки и вырвать с корнем, чтобы мнимая боль тела хоть как-то заглушила боль души — как тогда, несколько столетий назад, когда она сказала, что не может оставить умирающего отца, и ему придется уйти к океану в одиночестве.

Но тогда она все-таки изменила свое решение. После смерти старика-капитана сама позвала его и попросила унести подальше от Керилейских островов. А что будет сейчас?..

Его талии мягко коснулись ласковые тонкие руки. Он вздрогнул.

— Идея с каникулами была не очень хорошей, да? — прозвучал в ушах любимый голос.

Он развернулся в ее руках и сразу же прижал хрупкое тело к груди.

— Надо было все-таки лететь в Дуэн, — усмехнулась Мария. — Ты что же, правда думал, что я останусь на Ирадоне?

Ураган пожал плечами.

— Позади тебя воет ветер и бушует море, — прошептала девушка. — Останови это безумие, могут погибнуть люди.

Муж коротко вздохнул. Эмоции, эмоции… Вечный контроль, вечный разгул стихии. Пара мгновений, и рев начал стихать. Еще полчаса, и моряки будут уверены, что ненастье прошло-таки стороной, лишь немного зацепив их суденышко.

— Я пойму, если ты захочешь уйти к людям, — сказал Ураган жене. — Я даже могу вернуть тебе твое человеческое тело. Ты сохранишь разум и сможешь прожить жизнь, так как захочешь.

— Ты правда думаешь, что я этого желаю?

Он грустно улыбнулся.

— Та забавная женщина с «Кельпи» была права. Я действительно не спросил тогда, хочешь ли ты парить вместе со мной над океаном. Просто превратил в ветер и унес с собой. Я принял решение и даже не подумал уточнить, согласна ли ты с ним.

Она подняла голову и посмотрела в его глаза.

— Я повторю то, что сказала вчера ночью в нашей каюте. Я не хотела становиться Моряной. Я не знала, что это возможно, и понятия не имела, как буду жить с новым телом и магией ветра. И я жутко злилась на тебя за самоуправство. Знаешь, что угнетало меня больше всего?

— То, что я не понимаю твоего раздражения.

— То, что ты его не замечаешь. А мои слова и слезы для великого Урагана не более, чем пустой звук.

Мария говорила тихо и спокойно, но каждое ее слово отдавалось в его груди болью. За спиной снова начала подниматься буря. Он подавил ее усилием воли.

— Сейчас я понимаю, что ты просто не видел во всем этом проблемы, — девушка нежно провела пальцем по его щеке. — Ты ветер. Могучий. Холодный. Безжалостный. Какое тебе дело до женских страданий? Скажи, любимый, если бы ты услышал историю старика Йозефа, будучи в своем обычном облике, задела бы она тебя? Если бы в твоей груди в тот момент не билось человеческое сердце, задумался бы о том, чтобы отпустить меня обратно к людям?

Он усмехнулся, покачал головой.

— Я быстро перестала на тебя сердиться. Знаешь почему? Потому что в своем решении ты оказался прав. Конечно, мне было жаль расставаться с миром людей, но там у меня никого не осталось. Родные умерли, близких друзей, которые помогли бы устроиться в жизни, не было. Я родилась и выросла в непростое время. Тогда девушка, оставшаяся без связей и защиты семьи, могла быстро очутиться или в публичном доме, или под влиянием какого-нибудь проходимца. Ты же подарил мне свободу. И любовь.

Его объятия стали крепче.

— Я не хочу возвращаться к людям, — сказала Мария. — Там мне места больше нет. Мое место под облаками. На волнах. На широком просторе.

Ураган наклонился и нежно провел рукой по ее волосам.

— Твое место рядом со мной, — тихо сказал ей. — И так будет всегда.