Спецназ в Вестеросе

Глава 4

Глава 4 (289–290 годы ЗВ)

4.1 Вика-Виктория она же принцесса Рейнис из Дома Викторион

День начинался просто чудесно. Король спозаранку уехал на охоту и увез с собой принца Джофри, целую толпу прихлебателей и обоих старших Старков, Эддарда и Роба. В замке сразу стало тише и спокойнее, и Виктория на полную использовала образовавшееся окно. Она отлично потренировалась перед завтраком, плотно поела и еще немного паспарринговала с Анной, Конрадом и Джоном, чтобы, как она заявила удивленному Джейме Ланнистеру, «немного растрясти жирок». При ее ускоренном метаболизме съеденные за завтраком каша, хлеб, печеные яйца и копченая оленина не ограничивали Викторию в свободе движений и не тянули в сон. Так что еще с часик она не без удовольствия помахала мечом, возвращая телу привычный тонус, и заодно - вместе с леди Лейной Эллирион, - заняла Джона Сноу делом.

С тех пор, как три дня назад состоялся судьбоносный разговор между лордом Старком, Виктором и Джоном, парень казался замкнутым и постоянно погруженным в свои мысли. Он явно дистанцировался от Эддарда и почти перестал общаться с Робом при том, что его обычное отчуждение от леди Кейтилин и Сансы, казалось, только усилилось. Нехорошие симптомы, опасное состояние, чреватое нервным срывом и множеством дополнительных проблем. Поэтому Виктор, Анна и Виктория постарались максимально приблизить его к себе. Лорд Старк, ходивший последние дни мрачнее тучи, лишь объявил, что отпускает Джона «в свободное плавание», а Виктор, в свою очередь, демонстративно переодел парня в цвета своего Дома и в ультимативном порядке пересадил его на место «выше» по столу, туда, где сидели оруженосцы и молодые, не имевшие титулов дворяне. Леди Кейтилин поджала губы, но возразить не посмела. Виктор был в своем праве, ведь, став его оруженосцем, Джон фактически покинул семью лорда Старка и перешел под покровительство Годвина Викториона.

В общем, утро прошло просто замечательно и имело не менее чудесное продолжение. Виктория, Анна и Ева присоединились к нескольким девушкам – дочерям северных лордов, - и отправились в богорощу отмокать в горячих прудах, цепью выстроившихся вдоль Гостевого дома. Понятное дело, что из Старков к ним примкнула одна лишь малолетняя Арья. Сансе купаться со всеми, да еще и голой было западло. А вот северянки стеснительностью не страдали. Напротив, они довольно весело обсуждали божественные стати валириек, хотя и сами были в своем роде весьма хороши. Шутки, прибаутки, подначки и все прочее, веселое, задорное, радостное, что и так легко могло поднять настроение, но внучка лорда Мандели Элис, - крупная светловолосая девушка, не уступающая Виктории в росте и превосходящая ее шириной бедер и размером груди, - притащила с собой бочонок Арборского золотого, и, можно сказать, девичник удался. Счастливы были все, и несколько опьяневшие девушки, отмокавшие в горячей, парившей на холодном воздухе воде, и собаки, устроившие в роще возню с лютоволками Старков. Это, кстати, поражало воображение и хозяев, и гостей. Огромные «пиренеи»-волкодавы легко сошлись с подросшими почти до их размеров щенками лютоволков, но объяснялось это, на самом деле, довольно просто. У лютоволков, судя по всему, интеллект ненамного уступал разуму «французов», и если их люди сказали, что с этими псами можно дружить, то кем они будут, если устроят свару? Однако и «пиренеи» были все еще довольно молоды, им тоже хотелось побегать и поиграть, но опять же, кто участвовал в веселье? Лютоволчица Арьи Немерия и Призрак Джона Сноу. И, если Серый Ветер Роба ушел со своим хозяином на охоту, а лютоволки Брана и малыша Рикона бегали где-то за стенами замка, то Леди – лютоволчица Сансы игры с собаками просто игнорировала.

Виктория как раз думала о том, как чутко звери воспринимают характер своих людей, - и не маги ли эти Старки, - когда до нее долетело «эхо беды». Никто ничего не слышал, не услышала и она, но ее восприятие не ограничивалось пятью чувствами, а шестое было развито так, как мало у кого еще. Даже среди своих братьев и сестер, большинство из которых, - если не все, - отличались невероятной для обычного человека «чуткостью», Виктория являлась исключением из правил. И сейчас ее «чуйка» сработала на беду, на что-то очень плохое, что случилось в Винтерфелле. Любопытно, что встрепенулась не одна она. Волки и псы тоже насторожились и уставились куда-то в сторону Первой Твердыни – древнего донжона, которым Старки не пользовались уже едва ли не пару веков.

Эрик! - позвала она друга.

Я здесь, - сразу же откликнулся он.

Что-то случилось. Узнай, что.

Где?

Направление Первая Твердыня.

Жди, я уже иду.

«Ждать? – пожала мысленно плечами Виктория. – Жду. Можно подумать, у меня есть выбор».

Но ждать пришлось недолго. Всего минут десять, никак не больше.

Бран Старк сорвался со стены, - сообщил ей Эрик.

Мертв? – сразу же заинтересовалась Виктория, прикидывая возможные последствия этого трагического события.

Пока жив, но сильно поломан.

Пришли за мной служанку, - распорядилась Виктория, увидевшая в этом свой шанс. - Я должна быть там. Может быть, мы сможем помочь.

Бесценная услуга, - прокомментировал Эрик. – Серьезный шанс. Посылаю за тобой и Евой. Посмотрим вместе.

Запыхавшаяся от заполошного бега служанка примчалась буквально через несколько минут. Когда надо, Эрик умел быть убедительным. А еще через двадцать минут Виктория была уже около старого донжона. Бран все еще лежал там, где упал. Люди боялись его трогать, опасаясь сделать ему хуже. Но к тому времени, как прибежала туда Виктория, народу вокруг собралось уже более, чем достаточное, а над мальчиком склонился мейстер Лювин. Рядом стояла леди Кейтилин, кажется, разом постаревшая на десять лет. Все ждали, что скажет мейстер.

- Надо подложить под лорда Брана доску, - заявил мейстер после непродолжительного осмотра. – Если поврежден позвоночник…

Какие-то слуги и стражники сразу же бросились искать такую доску, которую можно было бы подложить под мальчика без того, чтобы его двигать. Сложная задача, но выполнимая, поскольку бран лежал не на камне, а на твердой, но все-таки земле. Между тем, к Брану протиснулась Ева и, присев рядом, посмотрела на леди Кейтилин.

- Если позволите, миледи, я знаю толк в этом деле.

- Что вы собираетесь делать? – встрепенулся мейстер.

- О, ничего такого, что могло бы повредить вашему сыну, миледи! – Ева игнорировала мейстера и говорила с одной лишь леди Старк. – Мне надо потрогать Брана кончиками пальцев. Я не стану нажимать и не буду сдвигать его руки или ноги. Но мне надо его коснуться, чтобы понять, насколько все плохо и можно ли ему все-таки помочь.

- Если сломан позвоночник… - начал мейстер.

- Действуйте! – разрешила леди Кейтилин. – Хуже не будет.

Ева тронула кончиками пальцев лоб и скулы мальчика, его подбородок, правое плечо и бедро, запястье, колено и голень. Она не сканировала, поскольку ее талант основывался не на лучах Рентгена и не на ультразвуке, но она могла снять слепок тела мальчика, как делала тогда, когда копировала реальную модель. Дар Лепщика позволял лепить из тела другого человека практически все, что угодно. Впрочем, имелись ограничения. Масса не прибавлялась и не убавлялась, и человек всегда оставался человеком. И еще кое-что по мелочам. Ева могла слепить девушке мужской член, но сделать из девушки мужчину, а из мужчины женщину было невозможно. Сейчас же, снимая слепок, она пыталась провести диагностику, поскольку из-за своего таланта отлично выучила анатомию и физиологию. И, если лечить болезни она не умела, - этим у них занимались Виктория, Эрик и Карл, - то вот восстановить кости, нервы и сухожилия, слепив их заново, она могла. Трудная работа, энергозатратная, но в большинстве случаев выполнимая. Во всяком случае, переломы костей Ева устраняла уже в одиннадцатилетнем возрасте.

- Что скажете, леди Висенья? – дрожащим голосом спросила Кейтилин Старк, когда Ева закончила «осмотр» и встала в полный рост.

- Очень много переломов, - тихо ответила Ева. – Позвоночник сломан в двух местах.

- Вы?..

Вопрос был в том, сможет ли она чем-нибудь помочь.

- Пока не знаю, - нахмурилась Ева, как если бы глубоко задумалась. – Надо посоветоваться.

И она отошла к Виктории, а потом уже они обе и Эрик сдвинулись еще дальше и перешли на «старый валирийский», то есть, высокий валирийский с вкраплениями слов на английском языке, когда надо было озвучить понятия и действия, неизвестные вестеросцам и, соответственно, не получившие отражения в их языке. Впрочем, в том валирийском, которым они владели, подходящих слов тоже не было.

- Что скажешь? – сразу же спросила Виктория.

- Зависит от того, что скажет Эрик.

- День, максимум два, - коротко описал ситуацию Умник.

- Я могу его восстановить, - неуверенно произнесла Ева. – Дней за пять… Но расход энергии будет очень большой.

- При короле и его шобле нельзя, - покачал Эрик головой. – Надо дождаться, пока они все свалят из замка.

- Но ты же сказал, что мальчик столько не протянет. – Виктория понимала, существует решение, и Эрик его знает.

- Надо его стабилизировать.

- Как? – Виктория так и знала, что вариант есть. – Вколоть ему 6-й и 11-й номера?

- Ты забыла про 1-й и 2-й.

«Противошоковое и обезболивающее…»

По поводу обезболивающего несомненно, но вот противошоковое?

«Ладно, я все-таки не врач, - решила, обдумав все за и против. – Пусть будет. Хуже не сделает».

- Его сейчас отнесут в Великий замок, - сказала она вслух. – Там рядом с ним будут только мейстер и мать.

- И охрана у дверей, - напомнила Ева.

- Возможно, но не обязательно, - покачала головой Виктория. – В любом случае, лучше не рисковать и долбануть малым делирием[1]. Тогда у нас будет минут пятнадцать на стабилизацию.

- Просто украдем у них четверть часа времени? – засомневался Умник.

- Волков бояться, в лес не ходить, - отрезала Виктория. – Главное, чтобы с нами не связали.

- Ты серьезно собралась за него замуж? – поинтересовалась Ева, прекрасно понимавшая подоплеку событий.

- Молодой, симпатичный, неглупый, но наивный… Лучше все равно не найти. И потом Север – это хорошая стартовая площадка практически для любого сценария. Лорд Старк свалит в Королевскую Гавань, и рулить здесь будет Роб. Начнем добычу серебра и алмазов… Развернем добычу железной руды и литейное производство… Тут так можно развернуться, что никому мало не покажется.

- Обрати внимание на сельское хозяйство, - добавил Эрик. – Тут в библиотеке есть трактат типа «Прожекты Бенджамена Старка по устроению хозяйства севернее Рва Кейлин». Старая рукопись и никем, кажется, нечитанная лет сто, если не больше. Есть неглупые идеи, которые явно никто не воплотил в жизнь. А между тем, он там пишет интересные вещи, и некоторые из них вполне реалистичны. Так вот, на востоке Эссоса есть большой остров, ну или архипелаг. Называется Иббен, и находится он на широте Дредфорта и Винтерфелла. Я к чему. Этот Бенджамен Старк выяснял, что они там едят, кроме рыбы и китового мяса. Там еще медведи и мамонты водятся, а значит, есть трава или еще что, поскольку травоядные чем-то тоже питаются. Но суть в другом. В трактате есть описания и зарисовки тех культур, которые выращивают в Иббене. Лук и капуста у них там несколько другие, но зато есть что-то вроде картофеля, свеклы и моркови. Только они там мелкие, но мелкие или нет, они выдерживают холодные зимы и не требуют много тепла, чтобы вырасти. И еще. Здесь южнее Винтерфелла пусть и плохо, но растет рожь и овес. А в Иббене есть еще, как минимум, две культуры. Что-то похожее на ячмень и просо. И я бы обратил внимание нас район, который они называют Курганами. Он лежит юго-западнее Винтерфелла. Четыреста километров отсюда, если быть точным, и лишь Старым Богам известно, почему он до сих пор не заселен. Там в распадках неплохая земля, да и климат куда лучше.

— Значит, можно будет хотя бы частично решить проблему с продовольствием, - поняла его Виктория.

- Дело не быстрое, но, если получится, то на Севере начнет расти население, - завершил свою мысль Эрик.

- Ладно, понятно, - завершила обсуждение Ева. – Мы с тобой, Вика, отправимся сейчас варить зелье для «поддержания жизни». Это у нас алиби такое будет. Ночью сделаем уколы. И ждем отъезда делегации. Я, понятное дело, остаюсь с тобой. Как минимум, пока он не поправится, а там посмотрим…

На самом деле, Виктория уже давно думала о том, что им всем делать дальше. Вестерос, конечно, место небезопасное, но в то же время и не вражеская территория, и они здесь не члены террор-группы и не бойцы отделения тактической разведки, а просто чужаки в чужой стране. Не разведчики, действующие в отрыве от своих командиров, а просто обычные необычные люди, отправившиеся в свободное плавание. И значит, никто не скажет им теперь, что делать, куда идти и кого убивать. Им предстоит самостоятельно выбирать цели, строить планы и решать, как жить дальше. Идея пустить корни на Севере возникла у нее еще в пути, уж очень любопытные вещи рассказывал об этой земле Тирион Ланнистер. Огромная, малонаселенная и до странности бедная страна. Эдакая Скандинавия VIII–IX веков. Леса, горы, реки и озера, тяжелый климат и Стена, отделяющая «цивилизованный» Север от дикого края, в котором живут одичалые и до сих пор попадаются мамонты, лютоволки и огромные пещерные медведи. В такой далекой и в то же время изолированной от всего остального мира стране деятельный человек с мозгами и знаниями может построить все, что угодно. Хоть собственное королевство, хоть богатое княжество в составе Семи Королевств.

Желание осесть и не где-нибудь вообще, а именно на севере Вестероса, только усилилось, когда она наконец попала в эти удивительные земли. Увидев лежащие по обеим сторонам Королевского Тракта огромные незаселенные пространства и обнаружив по ходу дела даже на этой весьма ограниченной территории месторождения серебра и железа, так и неразведанные за долгие века, что правят этими землями Короли Зимы, Виктория окончательно решила осесть именно здесь. Тем более, что обстоятельства явно складывались в ее пользу. Лорд Эддард Старк с домочадцами должен будет вскоре отъехать в далекое далеко Королевской Гавани, передав власть над Севером своему старшему сыну, а тот и сейчас уже по уши влюблен в валирийскую принцессу Рейнис Викторион, что же случится, когда он останется без влияния матери и отца?

«Надо помочь Брану! – окончательно решила Виктория. – Тогда я стану для всех в этой семье кем-то, кто достоин их любви и уважения, не говоря уже о долге жизни, который ляжет на всю семью Старков…»

Мысль, конечно, насквозь пронизанная цинизмом и эгоизмом, но Виктория никогда не заблуждалась на свой счет. Во всем мире по-настоящему родными для нее были лишь Виктор, который являлся для нее кем-то вроде любимого дядюшки, и, разумеется, ее братья и сестры. На всех остальных ее доброта распространялась по остаточному принципу или вследствие необходимости. А сейчас как раз и возникла острая необходимость помочь Старкам убыть в столицу и не раскрыть при этом своих вполне колдовских способностей. И, слава богам, им это удалось.

Операцию по стабилизации состояния Брана Старка удалось провернуть только в десять часов вечера, а в полночь они все снова собрались в «комнате девочек», и Виктория впервые изложила членам их группы свой большой план в деталях. И надо сказать, все присутствующие согласились, что в их положении это лучший выход, тем более что Проведение благоприятствовало им настолько, насколько это вообще возможно. Дело в том, что пока Виктория проворачивала операцию «Бран», а Виктор пил и «куролесил» в обществе короля, Карл и Эрик все-таки «добили» их гребаный спутник. На их удачу проблема была вызвана сбоем в программном обеспечении, и парням удалось с этим всем разобраться. Теперь у них был рабочий низкоорбитальный спутник, который, как минимум, раз в сутки мог обеспечить связь в треугольнике между Винтерфеллом, Пентосом и Королевской Гаванью. То есть, те, кто отправится в обратный путь с королем, смогут связаться с Викторией практически из любого пункта на Королевском Тракте, а это уже дорого стоит, поскольку, имея связь, группа сохранит свою целостность, даже если их будут разделять огромные расстояния.

- Подведем итоги, - завершила Виктория обсуждение их дальнейших действий. – В Винтерфелле остаемся я и Ева. Виктор, Георг и Конрад отплывают из Белой Гавани в Дарри. Забирают там часть нашего золотого запаса и кое-какое оборудование, и, отправив Георга снова же через Белую Гавань с посылкой для нас, с остальным дожидаются королевский поезд и далее следуют с королем в столицу. Анна, Эрик и Карл окучивают Джона и двигаются вместе с поездом, стараясь укрепить связи, возникшие между нами и королевой. И не забудьте про Джофри. Без него королева легче поддастся нашему влиянию. На данный момент в Королевской Гавани нас интересуют Серсея, Джейми и отчасти сам король. Но это уже задача для Виктора…

4.2 Анна она же леди Лейна Эллирион

Джон ей сразу понравился. Встреть она такого парня где-нибудь в кабаке или ночном клубе, сама бы подстроила знакомство, и это не должно было быть сложно. Такие брутальные мэны обычно предпочитают некрупных блондинок, это почти-что научный факт. Четыре года назад шестнадцатилетняя Анна училась инкогнито на спецкурсе, устроенном в Академии ГШ для закордонных разведчиков ГРУ. Им там много чего интересного и полезного рассказывали, в том числе говорили там и о прикладной психологии. Анна потом проверяла рекомендации тех психологов на практике, и по большинству вопросов они оказались правы. К ней чаще всего клеились именно такие крупные и сильные мужчины, ну а если вдруг нет, то она и сама знала несколько трюков, чтобы вскружить голову такому вот хищнику. Впрочем, Джон не совсем подходил под описание сурового северного варвара. С виду хищник, - воин и охотник, - но ни у волков, ни у драконов не бывает таких красивых и грустных глаз, а она, если честно, в первую очередь запала именно на них. И в самом деле, в этом насквозь средневековом мире хватало крупных мужиков. Не всем, правда, нравились невысокие изящные блондинки, но тут уж ничего не поделаешь: не та эпоха, и стати в моде не те. Здесь и сейчас прежде всего котируется ширина бедер и размер сисек, а у Анны все это соответствует росту и специализации. Она же не боевик, вроде Виктора или Конрада, и не Вамп, как Виктория, а ниндзя-ассасин, ей чрезмерность в чем бы то ни было ни к чему. Другой разговор, что она все-таки женщина и ничто человеческое ей не чуждо. Поэтому Ева добавила ей один размер лифчика, подрастила сантиметров на семь, удлинив в первую очередь ноги, и чуть-чуть расширила бедра. Та еще работенка и усилия немалые, - особенно, по добавлению массы, - но сейчас с высокими валирийскими скулами, фиолетовыми глазами и платиновыми волосами, заплетенными в длинную и толстую косу, она, по общему мнению, стала просто писаной красавицей. Однако речь не о ней, а о нем.

Джон в свои шестнадцать лет вырос, как минимум, до метра восьмидесяти и имел косую сажень в плечах. Длинные ноги и руки, мощная, но не чрезмерная мускулатура, и по-настоящему звериная грация. И все-таки, если поискать, таких мощных мужиков в мире, где ценятся сила и воинское искусство, найдется немало. Даже если не брать в расчет Джейме Ланнистера и Роба Старка, среди золотых и красных плащей такой тип мужчин отнюдь не является редкостью. Но вот глаза, настолько темные, что казались черными, но были, на самом деле, индиговыми или тёмно-фиолетовыми… Глаза и грусть, поселившаяся в них, суровость в выражении лица и мягкость в общении с детьми и женщинами, и еще эта сдержанная манера говорить и аккуратность во всем, чем бы он ни занимался. Все вместе это создавало нетривиальный образ, внутреннее содержание которого открылось Анне только тогда, когда она узнала его подлинную историю. Породу не спрячешь, и волка, как ни старайся, не превратить в барана, но можно создать человеку и, в особенности, хорошему человеку, мечтающему в силу обстоятельств о настоящей семье, такие условия, что он будет готов уйти на Стену и надеть черное, только бы не мешать отцу, братьям, сестрам, всем вместе и каждому в отдельности.

«Добрый мальчик… сука лорд и лордиха!»

Когда она узнала, кто он на самом деле, и как спасал его от смерти лорд Старк, ее гнев был настолько силен, что не вмешайся Вика, она бы просто прирезала этих двоих без особых затей. Острым ножиком из отличной оружейной стали, - боевым ножом разведчика, - по горлу и все, собственно. Против таких, как она, даже если без специальных генетических улучшений, местные рыцари бессильны. Правильно брошенный сюрикен или игла с быстродействующим ядом, да они даже среагировать не успеют. Но Вика просила не устраивать бойню, да и она сама вскоре отошла и даже приняла отчасти мотивацию этих двух: его и ее. Но Джон… Боже, как она его понимала. Сами все они семеро были сиротами по определению. Неизвестный отец, всего лишь пожертвовавший свое семя, анонимная мать, отдавшая подходящую для зачатия яйцеклетку, и, наконец, какая-то безымянная то ли украинка, то ли бангладешка или, может быть, таиландка, индуска, русская или еще кто, выносившая и родившая ребенка. Так что она хорошо понимала, как это быть сиротой, но положение Джона было в чем-то хуже, а в чем-то лучше, чем та судьба, которую господа экспериментаторы подарили «подопытным» деткам. Джон рос в доме, а не на улице или в лаборатории, но он был в Винтерфелле чужим, потому что это был не его дом и не его семья. Этой суке Кейтилин не без молчаливой поддержки лорда Эддарда удалось воспитать в Джоне чувство вины за то, что он бастард. Это была вообще фишка всех семибожников. Виноват не отец, заделавший какой-нибудь кухарке своего ублюдка, а именно сам незаконнорожденный. Конечно, на Земле в иные эпохи это тоже было не лучшей стартовой позицией, но князь или герцог, - а великий лорд – это и есть властитель милостью божией, - никогда бы не поставил своего признанного бастарда в такое положение, в каком находился Джон Сноу. И дворянство у короля испрашивали, и титулы добывали, и, к слову сказать, здесь в Вестеросе у тех же Таргариенов бастардов тоже не гнобили. У Мартеллов, насколько она слышала, дочери принца Оберина живут именно, как дочери принца, а не как парии. В общем, гнев ее был силен, а чувство к Скрытому Таргариену вполне искренним. Ему она тоже, вроде бы, нравилось, но парень был в этом смысле более чем порядочным. Она сама слышала, как он объяснил Робу, почему не идет с ним и Грейджоем в Зимний городок к шлюхам. Не хочет плодить бастардов.

«Хороший мальчик!»

А в отношении нее, настоящей валирийской аристократки, он тем более не позволял себе ни одного лишнего движения, слова и даже тени надежды. Кто он и кто она!

А потом грянул гром. Сначала выяснилось, - причем публично, в присутствии обоих старших Старков, - что он поддается Робу. От такого унижения сын-наследник едва не устроил истерику, но оказалось, что он и в самом деле не держит удар. Короткий спарринг без поддавков, и все сразу встало на место. Роб хороший парень и неплохой боец, но он сын великого лорда и привык, что все лучшее достается ему. И он искренно верил, что он лучше Джона, но это оказалось не так. Об этом сказали и лорд Годвин, и сир Джейме, - об этом же свидетельствовал его проигрыш, и, наконец, валирийский принц взял оруженосцем не его, сына Хранителя Севера, а бастарда Джона. Но расстроился не один Роб, для Джона это тоже был тяжелый удар. В тот момент он узнал страшную тайну. О нет, речь не о его происхождении. Это случилось позже. А тогда он увидел в глазах Роба и Эддарда не только обиду, но и ревность и зависть. Не сильную, но зато искреннюю. А еще он понял, что, если на твоей стороне выступает сильный союзник, его как бы отец сразу пасует, потому что Эддард не лидер, даже если он верховный правитель Севера. Он волк в стае, где его заставили стать вожаком. Не смог или не захотел им стать, а именно что получил врученное ему едва ли не силком лидерство, просто за неимением лучшего кандидата. И это впечатление только усилилось во время разговора втроем, когда в солярии лорда Винтерфелла беседовали Эддард, Виктор и Джон. Виктор легко продавил Старка, и тому ничего не осталось, как рассказать правду. Однако правда оказалась такой, что так сразу ее не переваришь.

В принципе, это был удачный момент, чтобы сделать первый шаг навстречу. Парень был расстроен, выбит из колеи, ничего не понимал и никак не мог разобраться, кто же он теперь: все еще Джон Сноу или Эйгон Таргариен? И они действительно поговорили, и это был хороший во всех смыслах разговор, ведь если он наследный принц, то имеет полное право ухаживать за знатной валирийкой. Они даже поцеловались той ночью, но Анна не стала педалировать. Учитывая его отношение к внебрачным связям и спутанность сознания, вызванную такой резкой сменой жизненных перспектив, переводить эти только еще нарождающиеся отношения в горизонтальную плоскость было бы более чем опрометчиво. Тем более, ей еще нужно было восстановить девственную плеву. Ева, разумеется, это сделает, но ей для этого тоже нужно время.

«Так что нет, спешить не будем, - решила она, в очередной раз обдумав сложившуюся ситуацию. – Пока инкогнито не раскрыто, он все еще просто Джон Сноу, красивый, но никому ненужный бастард из Винтерфелла, и значит, конкуренции можно не опасаться».

И в самом деле, принц крови нужен всем. Принц-дракон, тем более, а сейчас на него обращали внимание одни лишь молоденькие служанки и жительницы Зимнего городка. И, даже не будь она красавицей и воином, - а ее воинское искусство он уже видел в деле, - он бы предпочел ее теперь любой другой девушке, потому что она, богатая и знатная валирийка, обратила на него внимание не после того, как открылась его тайна, а, как минимум, за неделю до этого. Так что, их роман должен был развиваться стремительно и бурно, но вмешалась судьба, изменились обстоятельства, и им обоим пришлось поумерить свой пыл. Буквально на следующий день после их взаимного объяснения и первого поцелуя, произошла эта жуткая история с Браном, и многие планы пошли коту под хвост. Под кое-какими хотелками пришлось временно прикрутить фитиль, потому что не время и не место, другие – урезать или вовсе отменить, но зато появились другие необходимости, и было их много…

4.3 Вика-Виктория она же принцесса Рейнис из Дома Викторион

Это были нехорошие дни. Во всех смыслах нехорошие. Потерянное время — это раз. Смута и сумятица, когда никто не знает, чего ожидать и куда бежать — это два. Упущенные возможности, разрушенные планы… Мальчик очевидным образом упал с башни не сам, его оттуда сбросили. И Виктория знала, кто этот человек, как знала и то, в чем причина настолько отвратительного поступка. Бран – шибутной парнишка, один из тех, кому не сидится на одном месте, кто ищет приключения на собственную задницу и закономерно их находит. На этот раз Бран просто оказался не в том месте в неподходящее время. Брат и сестра Ланнистеры соскучились друг по другу и, воспользовавшись тем, что король уехал на охоту, занялись сексом в заброшенной башне. Кто же знал, что мальчишка Старк именно в этот день и в этот час заберется по стене на самый верх Первой Твердыни, залезет в узкое окно и увидит, как сир Джейме вставляет стоящей раком королеве Серсее. Всю эту сцену Виктория позже увидела и глазами Серсеи, и глазами Джейме. А Эрик смог вытащить детали даже из памяти находящегося в коме ребенка. Так что им не нужно было ни гадать, как такое могло случиться, ни строить предположения на основе дедукции. Они были в курсе с самого начала, и вопрос был лишь в том, сдавать Ланнистеров или нет? Помогать Брану или оставить все, как есть, предоставив событиям развиваться естественным образом? Впрочем, судили и рядили они не долго. Они ведь все были прежде всего людьми дела, а значит в меру циничными и в достаточной мере эгоистичными реалистами, поэтому решено было Ланнистеров не сдавать, и соображения на этот счет были проще некуда. У них сложились ровные, а у некоторых даже теплые отношения с королевой Серсеей и сиром Джейме. Король в этом смысле был величиной в достаточной степени проблематичной. У него можно было много чего получить, но вся его «доброта» имела тенденцию исчезать, как только он переключал внимание на что-нибудь другое. Серсея же могла стать стабильным союзником и оставаться им до тех пор, пока не будут затронуты напрямую ее интересы. И кроме того, на данном этапе им не нужен был и даже, более того, был противопоказан кризис власти. Если сдать близнецов королю, полетят головы, - и бог бы с ними, - но падение королевы означает начало гражданской войны.

Трудно сказать, знал ли верховный лорд Западных земель о том, что его дочь спит со своим братом-близнецом, но из того, что Виктория о нем слышала, было совершенно очевидно, он обязательно вступится за Серсею и Джейме. Виноваты или нет, они его дети. Однако дело не только в них, но и в их детях, которые формально являются не Ланнистерами, а Баратеонами и, соответственно, могут претендовать на корону Семи Королевств, вернее на Железный Трон, созданный Эйгоном Таргариеном. А это, в свою очередь, означает, что Тайвин Ланнистер созовет знамена. Как долго проживет после этого король Роберт? Скорее всего, совсем недолго. Империя, - а Семь Королевств типичная империя, - развалится и начнется хаос. А в хаосе им восьмерым делать нечего, поскольку ни один из них не имеет в Вестеросе сколько-нибудь серьезного статуса. Собутыльник короля еще не лорд, носящий древнюю и славную фамилию, и, тем более, он не великий лорд. И так далее по списку, а значит, в нынешних обстоятельствах им нужна стабильность. Во всяком случае, до тех пор, пока они не закрепятся в этом мире по-настоящему. Поэтому решено было придержать открывшуюся им опасную тайну – весь компромат, собранный на Ланнистеров, - до лучших времен.

Исходя из этих же соображений, им нужно было вылечить Брана, чтобы Виктория могла стать леди Старк. Но, как говорили на их Старой Земле, нельзя класть все яйца в одну корзинку. Поэтому Джон Сноу им нужен был тоже. То ли как альтернатива нынешней власти, то ли как некто, в ком могут быть заинтересованы потомки валирийцев в Волантисе и Лисе. И кроме того, им нужна была Королевская Гавань, - чтобы закрепить и приумножить возникшие в поездке социальные связи, - и нужны были другие Великие Дома. Во всяком случае, те, в которых есть неженатый наследник или незамужняя дочь или внучка. Наиболее перспективными в этом смысле представлялись Мартеллы и Тиреллы, у которых были девушки на выданье. Впрочем, у Тиреллов имелось в запасе так же несколько холостяков. В конце концов, не стоило сбрасывать со счетов младшего брата короля Ренли Баратеона и того же Джейми Ланнистера. Ренли, говорят, молод и красив, а Джейме может и после свадьбы трахать свою сестру. Главное, чтобы та же Ева носила фамилию Ланнистер и могла претендовать на Утес Кастерли.

Однако, чтобы успешно продвигаться к своей цели, надо прежде всего понять в каком направлении следует действовать и как именно, потому что способов всегда больше одного. И в этом смысле дни, последовавшие за трагедией, приключившейся с Браном, были не лучшим временем для каких-либо серьезных телодвижений. Однако, на их счастье, король Роберт был тем еще дерьмом. В конце концов ему надоели «эти кислые рожи», как надоело и траурное настроение лорда Эддарда, и его домочадцев, и король приказал собираться в обратный путь. И поскольку два основных вопроса были уже решены, - лорд Старк согласился стать Десницей короля, и они сговорились с Робертом по поводу брака между принцем Джофри и Сансой Старк, - то вместе с королевским поездом тронулись в путь так же лорд Эддард и обе его дочери. Леди Кейтилин осталась со все еще не приходившим в себя Браном и его младшим братом, а власть в Винтерфелле перешла к Робу.

***

Она выждала ровно два дня. Достаточное время, чтобы королевский поезд отдалился от Винтерфелла на достаточное расстояние, и жизнь в замке более-менее вошла в привычное русло. Впрочем, это была уже другая жизнь, потому что все обитатели Винтерфелла ходили, как в воду опущенные, а леди Кейтилин проводила все свое время в комнате Брана, перепоручив хозяйство кастеляну замка и прочим всем. Роб же несколько завис «между тем и этим». Конкретных дел у него, вроде бы не было, поскольку, оставляя его за главного, отец не оставил ему точной инструкции, «как быть лордом-хранителем Севера», а без этого парень просто не знал, за что взяться. И, если бы не Виктория, то он на пару с Теоном Грейджоем проводил бы все время в Зимнем Городке, то есть, там, где вино и шлюхи, и никаких забот. И этому была причина, поскольку, по сути, он был хорошим человеком и потому переживал серьезный душевный кризис. Прежде всего, он переживал за брата, который, как сказал мейстер, если все-таки не умрет, то навсегда останется калекой. И Роб не знал, что хуже: умереть или остаться «без ног», утратив возможность стать когда-нибудь настоящим воином Севера. В общем, это была беда и большое горе, но рядом с этой трагедией существовало другое несчастье. Объективно оно было куда более скромного масштаба, но омрачало его душу никак не меньше. И звали это несчастье Джон. Отъезд Джона больно ударил Роба. Он вдруг понял, что зачастую был недостаточно внимателен к брату и плохо о нем заботился, принимая, как само собой разумеющееся, что Джон человек второго сорта. Теперь он понимал, что мог многое сделать для брата, но даже не попробовал изменить что-нибудь в его жизни. Ладно в детстве, тогда он мало что мог. Вопрос, почему он не увидел той несправедливости, которую проявляли по отношению к Джону мать и отец, год назад или два, да даже три года назад. Не увидел, не осознал, не проявил чувства сострадания и не вмешался. Что случилось бы, поставь он родителям ультиматум, или Джон сидит за столом рядом со мной, или я рядом с ним? Но нет. Воспринимал неравенство, как должное. И сам был, порой, несправедлив. И вот Джон уехал из Винтерфелла. И, по-видимому, уехал навсегда, оставив в сердце Роба пустоту и чувство сожаления. Ведь, как ни крути, Джон его брат. Они вместе росли, вместе постигали воинское искусство… Но сейчас, когда у Джона появился шанс стать кем-то большим, чем бастард из Винтерфелла, Роб думал о том, что если бы он вмешался, если бы поставил вопрос ребром, его брату не пришлось бы никуда уезжать. Да и не захотелось бы, наверное, появись у него реальная возможность стать когда-нибудь в будущем генерал-капитаном армии Севера.

Откуда об этом узнала Виктория? Да Роб ей сам об этом рассказал. Об этом и о многом другом, например, о том, что он в одночасье практически лишился всей семьи. Девочки уехали с отцом, младший брат лежит в коме, мать, забыв обо всем, целыми днями сидит у постели Брана, а Джон, уехавший с лордом Годвином, с каждым днем все дальше от замка и от него. Так что причин залить все свои горести вином и забыться, трахая шлюх, было у Роба более, чем достаточно. Однако он не запил и не загулял, потому что рядом с ним оказалась Виктория. Внимательная, умная, способная на сопереживание и… Любящая? Ничто, разумеется, не было произнесено вслух, но она очень постаралась, чтобы Роб увидел ее любовь, увидел и оценил по достоинству.

Возможно, с точки зрения обыденной морали, ее поступок выглядел более, чем скверно, но Виктория всегда была честна перед собой. Она делала то, что должно, - и что она умела делать, - и юный Старк был подходящим кандидатом в любовники и мужья. За такой выбор не стыдно ни перед собой, ни перед людьми. Красивый, сильный и знатный. А еще успешный, если она будет его понемногу направлять. Север имел огромный потенциал, и, если использовать этот потенциал, как надо, то этот огромный край мог снова стать королевством, в котором она будет королевой.

На самом деле, у Севера было три существенных и взаимосвязанных проблемы: низкая плотность населения, отсутствие денег и слабое сельское хозяйство. И все это можно было изменить. Если, даже не начиная поисков, они почти случайно нашли серебряную жилу, месторождение алмазов и залежи железной руды, то что случится, если начать планомерные поиски? Во время чествования короля Роберта Виктория познакомилась с несколькими девушками – дочерями северных лордов. Практически на каждой были чудесные украшения из бронзы и драгоценных камней. Осторожные расспросы, показали, что медь на Севере добывают давно, но в очень незначительных количествах. Набили кирками пару-другую подвод руды, выплавили, грубо говоря, сто килограммов меди, отлили пару котлов или еще каких-нибудь нужных в хозяйстве вещей, ну и, если в замке есть рукастый кузнец, то и кольца-браслеты будут. В общем, как минимум, в одном случае, - у Флинтов из замка Каменный Холм, - речь шла о месторождении самородной меди, а в двух других, - у Карстарков и у Амберов, - месторождения руды, содержащей до 50% меди. Это было богатство, лежащее прямо под ногами, а, если еще и олово найдется или свинец и никель, то можно лить бронзу и мельхиор, не говоря уже о хрустале и цветном стекле. Что же касается камней, то Виктория теперь точно знала, где искать гранаты, аквамарины, топазы и турмалины. Почему никто их не добывает и не продает в ту же Королевскую Гавань или в Простор, знают, наверное, только Древние Боги. Наверное, где-то есть и золото, но его поиски дело будущего, а вот деньги на «первое время» уже, считай, найдены. А где деньги, там и люди. Людей можно вербовать в Речных землях или даже в Браавосе и Пентосе, где, судя по всему, наблюдается перенаселение. В конце концов, в Вольных городах можно купить рабов… Здесь они будут свободными, так что законы Семи Королевств нарушены не будут. Но, чтобы все это состоялось, ей нужен был Роб. Однако, если с Робом дела обстояли вполне ожидаемо, - она же умница и красавица, воин и мастерица, - то леди Кейтилин была той еще занозой в заднице. Она невзлюбила Викторию буквально с первого взгляда, прежде всего, потому что своим существованием эта валирийская принцесса разрушала сложившийся в Семи Королевствах образ правильной и, значит, подходящей для брака девушки. Она попирала святое, и, глядя на нее, начинала ощущать свою неполноценность красавица Санса и получала пример для подражания бунтарка Арья. И, к сожалению, леди Старк плохо поддавалась внушению. То есть, изменить ее мнение, разумеется, было возможно, но для этого надо было находиться с ней рядом не минуты, а часы, что было просто физически невозможно. Однако можно было попробовать кое-что другое.

- Леди Кейтилин, - сказала она, войдя в комнату Брана, - нам надо поговорить.

- Что? – подняла на нее женщина красные от недосыпа глаза. – Зачем вы здесь?

- Затем, чтобы вылечить вашего сына, - спокойно ответила Виктория. – Вы ведь хотите, чтобы он встал на ноги, чтобы он снова был здоров?

- Вы пришли, чтобы сделать мне больно? – выглядела леди Кейтилин плохо, но ее жесткий характер никуда не делся. – Все знают, что такие переломы не лечатся.

- Кто эти все? – не дрогнула под ее взглядом Виктория. – Все – это мейстер Лювин, септа Мордейн и вы, леди Кейтилин? Ваши служанки? Ваши гвардейцы? Ваш муж, наконец?

— Все это все, - устало вздохнула женщина. – Уходите, леди Рейнис! Своими странными вопросами вы делаете мне больно. Или это и есть цель вашего визита?

- Но вы даже не выслушали меня! Вдруг я знаю, как совершить чудо?

- Чудес не бывает! – вскочила со стула женщина. – Не богохульствуйте! Только Семеро способны творить чудеса!

«Фанатики, - вздохнула мысленно Виктория, - такие фанатики».

- Я не совсем вас понимаю, - сказала она вслух. – За что вы на меня сердитесь? Я не сделала вам ничего плохого. Напротив, я пришла предложить помощь…

Трудно сказать, что делалось в голове у этой женщины, но она не хотела ее даже выслушать. Зато Викторию слушал сейчас другой, гораздо более важный для нее человек. Она ощущала присутствие Роба за дверью и специально для него оставила ее чуть приоткрытой.

- Леди Кейтилин, - начала она снова. – Уверяю вас, это никак не связано с вашей верой. Просто у нас сохранились некоторые знания из Золотого Века Фригольда, и с помощью них…

- Почему же вы пришли только сейчас?

Вопрос напрашивался, не правда ли?

- Видите ли, леди Кейтилин, чтобы помочь вашему сыну мне придется поделиться с ним жизненной силой. Это очень больно и опасно для меня, ведь я не целитель и не готовила свое тело для такого подвига.

- То есть, могли, но не сделали?!

Эта несчастная женщина бросалась из крайности в крайность. То не верила ей вообще, то начинала подозревать в нелояльности.

- Скажите, леди Кейтилин, - Виктория говорила спокойно, без эмоций в голосе, без патетики и прочих глупостей, - вы были бы готовы умереть за меня, если бы вопрос стоял так: вы помогаете мне, но умираете.

Ответом ей было молчание. Кажется, до этой женщины что-то дошло. Не все и не полностью, но больше, чем ничего.

- Мне нравится Бран, - сказала она, позволив себе тяжелый вздох. – Он хороший парнишка, и мне искренно жалко его и вас, как его мать. Но рисковать ради него жизнью… Не в бою, не в ситуации мгновенного решения, а вот так, заранее зная, что, помогая ему, возможно, иду на смерть. Я не была к этому готова. В конце концов, вы чужие мне люди, а вы, так и вовсе, меня не любите.

- И все-таки вы пришли…

- Я пришла, потому что люблю Роба. Я вижу, как он страдает, и… - Виктория сделала паузу и покачала головой. – Неважно. Я сделаю это ради Роба, а не ради вас.

Вот тут Роб и не выдержал. Он вбежал в комнату и, схватив Викторию за плечи, развернул ее лицом к себе.

- Я все слышал! – он был бледен, и у него явственно дрожала губа. – Прости, что подслушивал… И… Я не согласен на размен! Я люблю тебя и не позволю тебе умереть из-за любви ко мне.

- Тише! – остановила она его, приложив палец к его губам. – Я еще не умерла, а твоему брату нужна помощь… И я единственная, кто ему может помочь.

- Но ты сказала…

- Я сказала, что это больно и опасно, - возразила Виктория. – Для чужих людей я бы этого не сделала…

- Но я тебе не чужой? – прямо спросил Роб.

- Я думаю, что сейчас не время обсуждать характер наших отношений, - покачала она головой. – Не место, и не в присутствии твоей матери, которая меня ненавидит. Так что давай не будем! Я предложила помощь. Вы ее принимаете, леди Кейтилин? – повернулась она к матери Роба.

— Это какая-то магия? – прищурилась женщина.

— Это единственное, что вас волнует?

- Прекрати, мама! – вмешался Роб. – Я не позволю Рейнис рисковать жизнью. Так что неважно, магия это или нет. Я против!

«Мелодрама или драма? – задумалась Виктория. – А, может быть, все-таки трагедия? Они же искренни, и Роб, и его мать. Это я играю сцену то ли из Шекспира, то ли из Дюма Сына[2]».

Следующие полчаса она объясняла, что несведущие люди зовут магией высокую науку, а в древнем Фригольде науки достигли такого уровня, что, в конце концов, из-за этого случился Рок Валирии. При этом леди Кейтилин продолжала сомневаться, Роб требовал вообще прекратить обсуждение, а Виктория аккуратно, но якобы на нерве продолжала свою линию. Бран брат Роба, и она не может видеть, как страдает Роб. Сейчас, в его присутствии, она ни разу не произнесла слово «любовь», но даже дураку было ясно, что она готова рискнуть собой только из любви к молодому Старку. В конце концов, она убедила обоих. Одну в том, что это не магия. Другого – что ей будет помогать Висенья и, если потребуется, она возьмет немного жизненной силы у самого Роба, так что ей будет плохо, но это не смертельно. И еще одна вещь, в которой она убедила обоих. Это любовь, и вопрос больше не обсуждается.

***

Дар Евы раскрылся в семь лет, но сначала она меняла только себя, и специалисты решили, что ее талант – метаморфизм. Однако через пару лет выяснилось, что она может проделывать такие фокусы с кем угодно. В тот первый раз ее подопытной оказалась как раз Виктория. Во время спарринга Рейтар рассек ей боевым ножом лицо. Наискось, от левой скулы через нос и рот до правого края нижней челюсти. И вечером, после медпункта и медикаментозного сна Виктория зашла в ванную, посмотрела на себя в зеркало и у нее случилась истерика. На самом деле, она была крепкий орешек и не отличалась особой лабильностью психики[3], и тем более не была склонна к сильным эмоциональным реакциям. Холодноватый темперамент и железная воля, где-то так. И все же не даром говорят, что даже на старуху бывает проруха. Увидела свое обезображенное лицо, и ей попросту сорвало крышу.

Успокаивали ее обе девочки: Ева и Анна. Анна шипела, как рассерженная кошка и обещала, что порвет Конрада на британский флаг. А вот Ева просто сидела рядом, гладила пальчиками ее лицо и уговаривала не расстраиваться. Мастер же сказал, что для нее вызовут лучшего пластического хирурга, и после операции от шрама даже следа не останется. Но операция не потребовалась, потому что каким-то образом Ева смогла «загладить» шрам так, что он попросту исчез. С этого времени она экспериментировала сама и с ней экспериментировали ученые. Но руководству она демонстрировала малую часть своих сил. Никто, кроме их группы, не знал, что она может не только убирать с кожи веснушки, родинки и шрамы, но и менять отпечатки пальцев. В Проекте знали, разумеется, что она может «сделать пластику» или изменить цвет глаз и волос, но то, что она может работать с внутренними органами, с костями, мышцами и нервами, знали только свои. В принципе, у ее таланта было всего несколько ограничений. Она творила только «из материала заказчика». Обойти закон сохранения массы не смогла даже ее магия. И, разумеется, она не могла создать человека из ничего. Еще она не могла кардинальным образом изменить физиологию. «Загримировать» женщину под мужчину или мужчину под женщину она могла, но вот сделать их натуральными мужчиной и женщиной – нет. Не могла «лепить» мозг, и еще пару мелочей. Однако сегодня, сейчас ей предстояло сделать то, чего она прежде никогда не делала: восстановить сломанный позвоночник, причем не только внешне, но и функционально. И это было очень непросто, потому что у мальчика не было лишней массы, и единственным выходом из положения было уменьшить его рост за счет длинны ног и заодно укоротить руки, чтобы изменения не бросались в глаза.

- Будет выглядеть лет на двенадцать, - подвела Ева итог своему камланию, но, разумеется, на английском, а не на общем. – Но в физиологию я не вмешиваюсь, так что будет расти нормально.

По официальной версии «лечить» мальчика будет Виктория, а Ева ей лишь помогает, но стояли они рядом и руками двигали синхронно. Объяснение этому было простое, так, мол, Висенья помогает Рейнис. Но дальше начинался театр. Ева от своей работы, разумеется, уставала, но не бледнела и в обморок не падала. Просто уставала. А вот Виктория в течение семи часов демонстрировала свой талант преображения. Сначала она просто бледнела, а из носа пошла кровь. Затем потеряли цвет ее губы и отчасти волосы. Не сменили цвет, если что, а утратили яркость. На целый градус упала температура, и, наконец, в завершении спектакля она прошептала, «Все будет хорошо…», и отключилась.

Пока ее переносили в комнату и укладывали в кровать, Роб почувствовал, насколько она холодна и пришел от этого в ужас. Дыхание у его Рейнис было слабое и прерывистое, сердце билось неровно, правда сердечную аритмию, снижение температуры и кровяного давления Ева вызвала искусственно, втихую вколов Виктории пару препаратов из «Третьего списка». Однако мейстер Лювин зафиксировал жестокую астению и «потерю жизненных сил». И высказал осторожное предупреждение, что больная этого может не пережить. После этого диагноза у всех, включая, Лювина и леди Кейтилин, исчезли последние сомнения в том, какой подвиг самопожертвования совершила валирийская принцесса. Теперь главное было не просрать такой выдающийся результат.

Ева потребовала, чтобы все вышли, чтобы она могла переодеть бедную Рейнис, слуг-то по случаю излечения Брана отослали прочь. Уходить никто не хотел, но пришлось, и Виктория на несколько минут осталась наедине с Евой.

- Все, как договаривались, - сказала та и сделала Виктории укол препарата, имитирующего коматозное состояние…

В себя Виктория пришла только через три дня. Все это время ее отогревали грелками и растирали ей руки и ноги всякими дурно пахнущими мазями, которые готовил мейстер Лювин, а Ева и вовсе не покидала ее ни на минуту. Даже спать легла рядом с Викторией на ту же кровать. Но она не только ухаживала за подругой и командиром, время от времени она делала ей дополнительные уколы. Так что даже после возвращения в себя, Резидент еще дней десять испытывала жуткую слабость, куталась в меха, страдая от озноба и питалась исключительно супами и «чаем» из трав с медом. Честно сказать, ей и самой все это обрыдло, но воленс-ноленс она должна была доиграть эту пьесу до конца.

Между тем, Бран тоже шел на поправку, а Роб все глубже погружался в пучину любви. Кончилось дело тем, что к ней пришла леди Кейтилин. Они сели вдвоем у разожженного камина, молча выпили по нескольку глотков местного глинтвейна, в котором из фруктов были одни лишь яблоки, но зато вкус напитку придавали северные травы и сушеные лесные ягоды.

- Я должна перед вами извиниться, леди Рейнис, - сказала мать Роба.

- Не стоит! – покачала головой Виктория. – Все в прошлом, ведь так?

На самом деле, леди Кейтилин за эти дни извинялась перед ней уже в пятый или шестой раз. И благодарила ее несчетно, посылая подарки и всякие вкусности и разности. Похоже, хозяйка Винтерфелла поверила в ее искренность, и теперь не знал, куда себя деть, сгорая со стыда и страшно переживая о том, что ее скандальное поведение могло навредить Робу.

- Роб любит вас, леди Рейнис, и хочет сделать вам предложение руки и сердца, но боится, что вы не согласитесь.

- С чего бы мне ему отказывать? – удивилась Виктория. – Я вам еще тогда сказала, что люблю вашего сына, и Роб это слышал.

- Любовь это одно, брак другое.

- Хорошо, - кивнула Виктория. – Не знаю, как у вас это принято. Наверное, прежде всего, сговариваются родители, но мой отец далеко. Ему даже письмо не отправить. Впрочем, у меня есть старший родич. Квентон мой кузен и старше меня на два года.

- А сколько вам лет? – Вопрос, который до сих пор не обсуждался ни разу.

- Восемнадцать… - почти «стесняясь» ответила Виктория. – И, если вы стесняетесь, задать вопрос, то я все еще девушка.

Целки ей и Анне Ева сделала еще до того, как королевский поезд отправился в обратный путь.

- И еще один вопрос, - сказала Виктория после довольно долгой паузы. – Мое приданное привезет Квентон, и, поверьте, леди Кейтилин, мне нечего стыдиться.

- Но откуда? – удивилась женщина.

- У нас с собой было довольно много вещей и денег, - аккуратно сообщила Виктория. – Мы, в принципе, собирались переселяться, но это отдельный разговор. А большую часть вещей мы просто спрятали. За ними, собственно, и отправились Квентон и Эсташ. Ну и еще попробуют передать через корабельщиков привет нашей родне, - добавила она. – Чтобы не волновались.

В конечном счете было решено, что с ней на Севере остаются Ева, Конрад и Георг. Четверо здесь, четверо в Королевской Гавани. Парни должны были забрать из тайника ее приданное, - сто тысяч золотом и драгоценными камнями, - бриллиантами, изумрудами и сапфирами, - «валирийский» меч с парным ему кинжалом, «валирийский» рыцарский убор из титана, кевлара и легких сплавов и шкатулку с «ее личными» драгоценностями, а так же имущество группы «Север»: большую аптечку, химлабораторию, мощную установку спутниковой связи, кое-что из оружия и спецсредств и еще сто тысяч в бриллиантовом эквиваленте. Все это могло пригодиться при нескольких разных сценариях развития событий. К тому же, кроме Виктории свою судьбу, похоже, нашел на Севере и Георг. Поэтому он, собственно, и решил остаться в группе «Север», но не в Винтерфелле, а в Белой Гавани. На него запала Винафрид – старшая внучка лорда Вимана Мандерли, да и самому ему понравилась крупная, но отнюдь не толстая девушка, смелая, неглупая и неплохо управляющаяся с кинжалом и боевым топором. У лорда Вимана возражений не было. Эсташ Баллиол парень видный, - валирийская кровь, - не бедный даже при том, что оказался так далеко от дома, носит меч валирийской стали и такой же доспех и к тому же хорош собой, умен и блестяще образован. Для морского лорда это было более, чем достаточно. У него в семье как раз ощущалась некоторая нехватка молодых сильных бойцов в поколении сыновей и внуков.

Ребята вернулись в Винтерфелл только через три месяца. Все-таки морские путешествия в Вестеросе, не говоря уже о сухопутных – это долгая и нудная история, даже если ты плывешь на хорошем корабле, предоставленном валирийцам самим лордом Виманом Мандерли. А еще через месяц в Винтерфелле состоялась двойная свадьба: Роб Старк взял в жены принцессу Рейнис Викторион, а Эсташ Баллиол - Винафрид Мандерли. Оба бракосочетания прошли сразу по двум обрядом: в богороще перед лицом Древних Богов и в скромной септе Винтерфелла пред ликом Семерых. Праздник устроили просто грандиозный, а его продолжение состоялось в Белой Гавани, откуда чуть позже в Королевскую Гавань отплыла вместе с младшим сыном леди Кейтилин Старк. На хозяйстве в Винтерфелле, таким образом, остались молодые Старки, - Роб и Рейнис, - и младший брат Роба полностью выздоровевший и окрепший Бран Старк.

За прошедшие четыре месяца трудами Виктории Винтерфелл изменился самым решительным образом. Неподалеку от замка началась добыча алмазов, и первые крупные камни были добыты как раз за неделю до свадьбы. Семь таких камней юный лорд Старк подарил своей не менее юной супруге. Тогда же Север узнал про серебряную жилу неглубокого залегания, обнаруженную к востоку от замка Сервинов, но уже на территории, принадлежащей домену Старков. В шахте, пробитой в горе Двурогой, на глубине всего пятнадцати метров был найден первый серебряный самородок весом в 55 камней[4] то есть, чуть больше 350 килограммов серебра или в пересчете на золото около 12 тысяч драконов, а вслед за ним еще четыре десятка самородков поменьше общим весом в 1120 килограммов. Это было настоящее богатство, и притом богатство, оформленное на три юридических лица. Собственником 50% рудника являлся Дом Старков из Винтерфелла, и по 10% получили Рейнис Викторион, Квентон Викторион, Эсташ и Висенья Баллиол, Ульф Эллирион и Эдвин Дейдрид. С алмазным месторождением все обстояло точно так же, только вместо Эсташа собственником 25% добычи стал Годвин Викторион, а Рейнис удовлетворившись пятью процентами, остальное разделила поровну между Весеньей Баллиол и Лейной Эллирион. Это были замечательные новости, но не менее значимым событием стало открытие первой в Винтерфелле и вообще на Севере мастерской по производству стекла. Пока это были лишь довольно толстые плитки мутного зеленоватого стекла размерами десять на десять сантиметров и кривые бутылки, которые, тем не менее, вполне можно было использовать по назначению. Узким местом в развитии производства вообще и стекольного, в частности, оставалась нехватка людей и, в особенности, специалистов. Однако при наличии денег этот вопрос имел довольно простое решение, и Винтерфелл начал вербовать людей в Речных Землях и в Эссосе. В общем, за каких-то четыре месяца Виктория создала валирийцам совсем неплохую базу на севере, обеспечив Старков средствами на многие важные проекты, среди которых на первом месте стояли развитие сельского хозяйства и восстановление крепости Ров Кейлин.

[1] Делирий (лат. delirium «безумие, бред»; deliro «безумствую, брежу») — психическое расстройство, протекающее с помрачением сознания, нарушением внимания, восприятия, мышления и эмоций.

[2] «Дама с камелиями» (фр. La Dame aux Camélias) — роман писателя Александра Дюма (сына), лёгший в основу оперы «Травиата».

[3] Эмоциональная лабильность — легкая изменчивость настроения по незначительным, сиюминутным причинам. Повышение настроения имеет оттенок сентиментальности, умиления, понижение — слезливости, иногда раздражительности.

[4] В Вестеросе 1 Камень = 14 фунтов ≈ 6350,3 г.