Становление Человека

Глава тринадцатая. Мировые похороны

Обычно численное превосходство находится на стороне моего врага. Но сегодня всё было совсем наоборот. Думаете, правильно называть Сэма — врагом? Забытый всеми, потерявший близких, преданный любовью. Хранитель, который решил сражаться до конца. Он был более чем похож на меня. Возможно, даже более человечным. Не знаю до конца, какая же всё-таки история связывала его и Исполнительницу Желаний. Но какой бы она не была, против фактов не попрёшь. Сэмюэль призвал клинок Палача, проклятое оружие, эдакий ультимативный знак, что он был настроен серьёзно.

Удивительно, как гнев, злоба и отчаянье могут вывернуть полноценную развитую личность на изнанку.

— Мы всё ещё можем просто поговорить, — печально протянул я, глядя в опустошённые глазницы, то и дело менявшие свой цвет.

Исполнительница Желаний молчала, сжимая своё призванное оружие в обеих руках. Меч отливал золотом, а сила, что исходила от него, невольно внушала уважение. Форма лезвия и сама суть маны, испускаемой им, оказалась странно знакомой для меня. Будто где-то, буквально раз в своей жизни, я уже видел нечто подобное. Но времени на погружение в старые, даже древние, воспоминания, у меня не нашлось. Сэм недобро усмехнулся, направляя клинок в нашу сторону. Пять метров разделяло его и нашу парочку. Уверен, Хранитель Торна преодолеет их за мгновение.

Впрочем, как и я.

— Вы пришли сюда по своей воле, — процедил Сэмюэль. — Пришли, хотя никто вас не приглашал. Ваши души будут отличным топливом для моих сил. А когда падут Судьи и бездна… Я наконец-то стану свободен от боли.

— Безнадёжно, — вздохнула Исполнительница, ещё крепче сжимая оружие. — Он всегда был таким. Упрямым, не идущим на компромиссы.

— Что ж, Сэм, — обратился я напоследок к полыхавшим ненавистью глазам. — Я правда хотел, как лучше. Но ты не оставил мне выбора.

— Пха-ха-ха! — рассмеялся Хранитель, крутанув клинок. — Ребята вроде тебя всегда говорят высокопарные и красивые слова. Думаете, что способны решать всё за всех. Ты говоришь не с человеком. Ты говоришь с Хранителем. С таким же, как и ты, существом. Вынимай свой меч, если не хочешь, чтобы я убил тебя быстро.

Вместо ответа я опустился на колени, чем вызвал очередной припадок смеха. Лишь конь бездны молчал, понимая, что я собираюсь делать. Ладонь к мёртвой земле, слова заклинания — в голове. Медленно, с расстановкой ударений они прокатились в сознании, а когда последнее огненной печатью оклеймило мой разум, почва вздрогнула. Ветер, поднятый ещё Сэмом, усилился, шёпот давно ушедших душ тоже. Зелёное небо стало серым, далёкий тёмный туман — белым. Словно время остановилось, хотя та сила была уничтожена.

Я поднялся, аккуратно держа в руках вещь, вылезшую из-под земли. Сделал шаг вперёд, глядя в оранжевые прищуренные глаза. Поднял клинок на уровень глаз, бегло осмотрел, будто что-то могло измениться. Испещрённое алыми прожилками лезвие направилось в сторону Сэма. Один меч напротив другого.

— Теперь я верю, что ты понимаешь меня, коллега, — хмыкнул Хранитель Торна. — Убей или будь убитым. Так было на заре человечества…

— И так будет до его заката, — кивнул я, узнав поговорку, выгравированную на костяной рукояти клинка Палача.

Миг — и схлопнулось пространство, пытаясь справиться с давлением, в одно движение оказанным двумя телами, бросившимися друг на друга. Два лезвия скрестились, высекая искры и заставляя сотни, нет, тысячи душ выть ещё громче. Исполнительницу Желаний отшвырнуло ударной волной куда-то в туман, но я был уверен, что конь бездны так просто не исчезнет. Я и Сэм кружились в смертельном танце, в котором сталкивались не столько наши мечи, сколько убеждения.

Я, как и он, ненавидел Судей. Как и он, я убил огромное количество людей. Их души стали топливом для огня, для силы, что делает клинок Палача особенным оружием. Всё наше различие было в применении. Я поднимал свой клинок ради тех, кто был ещё жив, тех, кого хотел вернуть. Сэм — ради мертвецов. Ради себя, своих эмоций и чувств. Не ища альтернатив, он спускался во всё более глубокую бездну отчаянья. Знаете, смотря в прошлое, я могу сказать…

На его месте вполне мог оказаться и ваш скромный слуга.

— Всплеск души! — воскликнул Хранитель Торна, замахиваясь своим мечом.

— Война миллиарда душ, — рефлекторно проговорил я, выставляя клинок в жёсткий блок. Неостановимая сила встретила несдвигаемый объект.

Обратный импульс ударил в руки, и нас отбросило на пару метров друг от друга. В тот же миг из тумана позади Сэм выпрыгнула Исполнительница с ярым намерением вонзить золотое лезвие в грудь своему старому другу. Но он знал, а скорей всего — чувствовал, откуда исходит угроза. И ловко парировал атаку, но не сумел сломать меч, хотя попытка была более чем успешная. Сэм уклонился, пропуская двигавшуюся по инерции фигуру бездны вперёд, а сам же что есть мощи долбанул поперёк клинка.

— Неплохо, — цыкнул Сэмюэль, наступая ногой рухнувшей от удара Исполнительнице Желаний на грудь. Её золотое оружие отлетело в сторону. — Эй, Хранитель…

— Тебе не стоит это делать, Сэм, — вздохнул я, при помощи блица перемещаясь в упор к чёрному силуэту.

Мы стояли довольно близко, зная, что малейшее движение вызовет ответную реакцию. Если он захочет прикончить мою знакомую, то сам довольно быстро попрощается с жизнью. Или её подобием, тут уж кому как хочется. Это же работает и в обратную сторону. Рискни я и атакуй, Исполнительница Желаний может умереть. А значит, у нас патовая ситуация.

— Взгляни на её лицо, Хранитель… — с издёвкой хохотнул Сэм, не отрывая взгляда от фигуры бездны. — Полое, безликое… Моё, наверно, такое же. Только глаза пылают, выражая хоть какие-то чувства. Это не изменилось с нашей последней встречи.

— Один из вас сегодня умрёт, — произнёс я, сжимая костяную рукоять до побелевших костяшек. — Этого уже не изменить.

— Я знаю, Хранитель, — кивнул чёрный силуэт. — Как же легко потерять человека внутри себя, а?

Кажется, он уже всё для себя решил. Я напрягся, готовясь к чему-то быстрому, хлёсткому, возможно, к одному-единственному удару, что решит исход нашей короткой схватки. Но вместо этого Сэм убрал свою ногу и отшагнул назад, выжидая, пока Исполнительница не поднимется, схватив своё оружие. Золотое лезвие засияло, стоило серой ладони соприкоснуться с мечом.

— Думаете, я не знаю, что меня просто используют? — с океаном боли в голосе протянул Сэмюэль. — Что вся моя жизнь пошла под откос из-за одной глупости…

— Клинок Палача лишь инструмент, — покачал я головой. — Да, ты убил многих. Но воспользуйся ты силой иначе, исход был бы иным. Более… Добрым, если понимаешь.

— Я хотел всё исправить, — хмыкнул Хранитель Торна. — Возродить человечество. Только вот чувства ты так просто в задницу не запихаешь. Я продолжал ненавидеть, я хотел видеть, как горит бездна, как умирают Судьи… А в итоге оказался в плену своих собственных сожалений. Разум планеты слился с моим. Теперь я — Торн. Простите… Простите меня. Но никто и ничто не стоит моих страданий. Ни мир, ни бездна, ни Судьи.

— Сделанного не вернуть, — вступилась Исполнительница Желаний, и голос её был полон той же боли, что звучала и у Сэма. — Можно лишь закончить то, что было начато.

— Да, — кивнул Сэмюэль. — Знаешь, ты привела сюда хорошего человека. Если уж и проиграть, то только такому, как он.

— Раз так, — улыбнулся я, поднимая клинок Палача. — Моё имя Джон, Сэмюэль.

— Приятно было познакомиться, — улыбнулся он в ответ, вскидывая свой меч.

Короткая дистанция, позволяющая ударить лишь раз. Но мы вложили в тот удар всё, что имели. И я говорю не про силу, не про ману, не про души, которые питали наши клинки. Не про это, но про убеждения. Про веру. Мы вложили свою уверенность, свои желания, свои сердца, полыхавшие огнём, который невозможно потушить. Два разных существа. Два одинаковых существа. Близкие и далёкие одновременно.

Один из клинков Палача треснул, и тени душ вокруг взвыли в последний раз, исчезая. Пространство приобрело прежние цвета, небо позеленело, земля и монолит — потемнели. Лезвие остановилось у самого горла Сэма, так и не затронув плоть. Может, я и был достойным, чтобы победить Хранителя Торна. Но лишить его жизни должна была Исполнительница.

Его оранжевые глаза потухли. Закрыв их, он шумно втянул носом воздух, затем медленно выдохнул, ожидая. Я отошёл в сторону, предоставляя коню бездны свободное место. Серый силуэт приблизился, глядя прямо на Сэмюэля.

— Я рад, что встретил тебя, — проговорил он. — Что мы прожили свои жизни вместе. Сейчас моё время уходить… И я счастлив. Потому что ты не стала такой, как я.

— Сэм… — с дрожью в голосе сказала Исполнительница Желаний. — Мне жаль.

— Всё в порядке, — чуть улыбнулся он. Маленькая дуга жёлтого цвета — изгиб губ. — Можешь… Сказать мне кое-что в последний раз… Это моё последнее желание, хорошо?

— Конечно, — с готовностью ответила моя знакомая. — Я люблю тебя, Сэм.

Золото клинка вновь вспыхнуло, и лезвие погрузилось в грудь чёрного силуэта по самую рукоять. Я наконец-то узнал это оружие. Единственный раз, когда оно промелькнуло в памяти, был больше пяти тысяч лет назад. Такой же меч сжимала в руках Анна во времена гражданской войны в Раю. Уникальное оружие Хранителя. Клинок, спасающий души, отвергающий смерть и воспевающий жизнь. Клинок, который конь бездны никак не мог получить. Да что там — он бы его и в руки-то взять не сумел.

Меч Справедливости.

Сэм захрипел, схватившись за аккуратное навершие рукояти. Провернул, погружая в своё сердце и её. Его тело засветилось вслед за лезвием. Я рефлекторно прикрыл глаза, услышав лишь короткий крик со стороны Исполнительницы Желаний. А когда слепота прошла, на пустой и мёртвой земле, возле огромного чёрного монолита, на планете, ставшей настоящим кладбищем надежд и стремлений, осталось лишь двое существ.

Серое тело опустилось на колени, золотой меч медленно обратился в прах. В абсолютной тишине раздался тихий плач. Горькие слёзы покатились по безликому лицу, падая на покрытую трещинами почву. И тут же испарялись, не выдерживая температуры. Кап. Кап. Кап. Шипение всё нарастало, и небольшой дымок вскоре пошёл уже повсюду. Зелёные небеса орошили Торн дождём. В первый раз за много лет.

— Ты могла просто сказать, — обронил я, развеивая клинок Палача.

— Я — конь бездны, — донеслось со стороны Исполнительницы. — Я не могу испытывать чувств, кроме искусственных, кроме тех, которые обязана по долгу службы…

— Ну, ну, хватит, — аккуратно похлопал я её по плечу. — В тебе всё ещё есть душа.

— И ведь знала, что так будет… — продолжала хлюпать носом фигура бездны. — Но не хотела… Упорно не хотела…

— В этом вы с Сэмом похожи, — вздохнул я, опускаясь на чёрную землю рядом с Исполнительницей Желаний. — Что же всё-таки случилось здесь много лет назад?

Пауза протянулась долгих пять минут. Капал дождь, всё сильнее и сильнее. Ударял по моей голове, ударял по мёртвой почве. Гасил пламя по всей планете. Дарил облегчение. Говорят, что дождь — это прекрасно. Потому что в нём нельзя различить слёзы. Но я видел их, довольно отчётливо. Как с болью идут они от алых глаз Исполнительницы Желаний.

— Хорошо, Джон, — всхлипнула моя знакомая. — Торн был прекрасным миром, и мне нравилось быть его Хранительницей. Здесь процветало счастье, ценилось добро. Баланс постоянно требовал, чтобы его восстановили. Ни я, ни Сэм не хотели уничтожать настоящий рай, в который обратилась планета. Поэтому он взял на себя бремя Палача. Убивал, насылал чуму. Аккуратно, не задевая основы жизни. Это приносило печаль в души людей. И какое-то время всё было хорошо…

— Не торопись, — успокоил я её. — Времени полно.

— Дело не в этом, — отмахнулась фигура бездны. — Баланс всё равно съезжал из стороны в сторону. А потом весы треснули. Сломались, чёрт подери… И мы отчаялись, ибо не знали, что в таком случае нам, Хранителям, стоит делать. Но пока мы бездействовали, к человечеству обратился сам мир. Рассказал, как всё устроено, и что из-за нашей с Сэмом некомпетентности Торн вскоре будет разрушен. Про Судей ни слова, но сам факт, Джон… На нас обозлились. Словно не было всех этих долгих лет процветания и счастья, проведённых людьми благодаря нам.

— Так уж устроены люди, — хрипло произнёс я.

— Я поняла это слишком поздно, — вдруг холодно протянула Исполнительница. — Со мной связалась бездна, предложив свою защиту. Нужно было только остановить все войны в мире. Ха! Но человечеству было плевать на наши слова. Не помогли ни угрозы, ни уговоры. Сойдя с ума, целые нации начали резать друг друга в попытке завладеть мощным оружием или провиантом, магическими убежищами или какими-то сакральными знаниями. И… И всё, Джон. Когда пришли Судьи, на Торне уже нечего было спасать. Ни мне, ни Сэму.

— Это… Печально.

— Ты понимаешь, я знаю, — покивала она. — Я разрывалась на части, пытаясь вынести всю боль. Мой родной мир. Мой любимый мир. Семья, друзья, любимые… Их всех поглотила война. Не Судьи, Джон. Не эти безликие существа. Человечество убило тех, кто был мне дорог. Я не сумела справиться с отчаяньем. И решила, что чувства не стоят самих себя. Зачем мне делать что-то, что приведёт к очередной вспышке боли? Зачем потакать своим желаниям… если можно исполнять желания других?

— И тогда на помощь пришла бездна, — продолжил я.

— Она самая, — со злобой хмыкнул серый силуэт. — Сэм не принял моего ухода. Подумал, что я предала его, предала нашу любовь. Но во мне… Просто не было больше чувств. Никаких. Только пустота.

— А те заснеженные горы, которые ты назвала своим храмом?

— Воплощение воспоминаний, — пояснила она. — Осколки счастья. Когда на севере Торна ещё был снег, мы с Сэмом и нашими друзьями часто проводили там месяца, гуляя по склонам и играя в снежки. Такими те горы остались в моей голове… Последнее напоминание о том, какой была моя жизнь.

— Но ты ещё не умерла, — с какой-то идиотской уверенностью протянул я. — Да, ты стала фигурой бездны. Отчаянье сломало тебя, поглотило и выплюнуло. Однако, это не значит, что можно просто ставить крест на будущем. Ты всё ещё тут. Дышишь. Существуешь, и… Чувствуешь. Сэм бы хотел, чтобы ты была счастлива. Я уверен.

— Он сказал, что рад… — срываясь, произнесла Исполнительница. — Рад, что я не стала такой, как он. Но это не так. Я стала ещё более ужасным созданием. Вечный слуга, фигура на шахматной доске. Не более того.

— Ошибаешься, — кашлянул я. — Если ты чудовище, то почему же ты плачешь?

— Я… не знаю…

Серый силуэт завибрировал, и дождь вторил ему, начиная бить ещё сильнее. Сквозь пелену капель я смотрел, как по полому лицу катятся слёзы, всё больше и больше. Постепенно, словно смывая маску, слёзы стирали всю серость. Как вода стирает столетний утёс, омывая его раз за разом, так и горькие сгустки боли обнажали истину. Появился небольшой нос, впалые глазницы, неровный изгиб губ. Серая кожа постепенно приобретала естественный оттенок, но Исполнительница Желаний словно не замечала изменений. Лишь после того, как на её плечи упали короткие русые волосы, она вздрогнула, уронив взгляд на образовавшуюся лужу.

Оттуда на неё смотрела измученная, уставшая женщина. Прошедшая натуральный ад, прожившая множество лет в бездне собственных чувств. Голубые угольки глаз осторожно пробежались по щекам, по шее, пытаясь узнать себя. Я просунул руку в пространственный карман, вынимая большой дорожный плащ. Аккуратно накинул его на фигуру, так и не сдвинувшуюся с места. Отошёл, осторожно делая вдох.

Пахло снегом. Горами. Подснежниками.

— Что-то в жизни определяется за нас, — кхэкнул я, поднимая погасшую сигару из трещины в земле. Окутав сосиску тепловым контуром, вновь закурил. — А что-то определяем мы сами. Ты выбрала бездну, считая, что то был единственный вариант.

— Но вариантов всегда больше одного, да? — произнесла Исполнительница Желаний. — Ты читал правильные книги, Джон. Возможно, мне тоже стоило обратить внимание на парочку.

Она поднялась, закутавшись в плащ. Бывшая Хранительница. Конь бездны. Высшее существо, потерявшее всё и вся. Но кое-что осталось в ней, кое-что, что сумело преодолеть и бездну, и боль, и отчаянье. Человеческое сердце. Без него сама суть существования бессмысленна и глупа. Так что будьте людьми, пожалуйста.

Вот бы и мне кто-то сказал эту вещь на пару недель раньше…

— Дай мне руку, Джон, — попросила Исполнительница Желаний.

Я без раздумий протянул ладонь, и фигура схватила её, активируя портал, поглотивший нас обоих. Едва фиолетовое марево развеялось, мы стояли на холме, не затронутом апокалипсисом. Здесь росла трава, благоухали цветы, даже в самом воздухе была странная лёгкость. Будто пространство здесь замерло в том времени, когда Торн ещё дышал свободно. Такая красота, такое спокойствие витали здесь. И всё-таки глаз неминуемо приметил несколько крестов, воткнутых в землю перед нами. Уже покосившиеся, потемневшие от времени, они всё ещё охраняли покой тех, кто ушёл.

— Это могилы тех, кто пытался справиться с войнами, охватившими человечество. Близких, дорогих, любимых… — с тяжёлым вздохом сказала Исполнительница. — Немногие дожили до вторжения Судей, но все до единого пали, сражаясь плечом к плечу с Сэмом. Мы похоронили их прямо перед моим уходом.

— Соболезную, Исполнительница, — вздохнул я.

Завернувшаяся в плащ женщина вздрогнула. Повернулась ко мне. Тихо сказала, глядя прямо в глаза.

— Не называй меня так, Джон. Это не моё имя. Больше — не моё.

— Хорошо.

Она обернулась к могилам. Что-то прошептала, но дождь заглушил её слова. Так мы и стояли, под барабанную дробь капель, в тишине, которую можно было назвать живой. Медленно дышала фигура бездны, то и дело выдыхал густой дым я. Качались стебли подснежников, колыхалась ярко-зелёная трава у наших ног.

На почву рядом с женщиной опустилась Анна, аккуратно приобняв мою знакомую. Легонько кивнула мне, улыбаясь одними уголками губ. Да. Хранитель как никто другой может понять боль другого Хранителя. Даже если один ещё живой, а другой — существует лишь в виде образа, воли души. Наша миссия на Торне была завершена, но мне не хотелось уходить. Сигара тлела в руке, к ней я прикладывался чуть ли каждую секунду. Тоска и сожаление, пропущенные через буквально всё вокруг, оседали внутри. Зачем всё это?

Бездна и Судьи… Одни забирают тех, кому больше незачем жить. Другие уничтожают тех, кто ещё хочет выжить. Никто не лучше. Все хороши. Когда я покончу с родной планетой Судей, я вернусь к королю с королевой. И заставлю их отпустить своих слуг. Никто не должен так страдать. Ни единое существо во всей вселенной.

— Диана… — проронила Хранительница Торна. — Когда-то меня так звали.

Мир охнул, будто поперхнувшись. Задрожала земля, мощный ветер снёс капли дождя прямо в лицо. Безэмоциональный голос ударил в голове церковным звоном.

— Первая Хранительница.

— Что… — не поняла она.

— Мы есть Торн. Мы есть планета. Мы есть мир. Мы живы, пока жив наш Хранитель.

— Я давно покинула эту землю, — с злостью процедила Диана. — И уж точно не хочу возвращаться.

— Ты построила монолит из крови, чтобы защитить нас. Ты никогда не уходила.

— Таково было желание Сэма, — ухмыльнулась она. — Он попросил меня спасти хотя бы часть планеты от разрушений. Всё. Больше меня с Торном ничего не связывает. Сгинь.

— Тогда мы умрём.

Диана улыбнулась, затем прищурилась. Голубые глаза сверкнули ярким желанием.

— Тогда вы умрёте. По моей воле.

— Раз это твоё желание, Первая Хранительница. Да будет так.

Голос в наших головах исчез. Я посмотрел на Диану, а она уже открывала чёрный прямоугольник портала. Пусть я и не заметил её взгляда, уверен, там было облегчение. Наконец-то, спустя столько лет, Торн заснёт вечным сном. Принцип жизни — умирать. Принцип смерти — освобождать. Как-то так.

— Пошли, Джон, — донеслось с её стороны. — Не хочу смотреть, как гибнут люди… Сумасшедшие, искусственные, но всё же — люди.

Я не ответил. Лишь подошёл поближе, дожидаясь, пока Диана не прыгнет в портал. Оказавшись у тёмной бурлящей субстанции, обернулся, окинув взглядом могилы. Где-то далеко, у самого подножия холма, из земли показался ещё один крест. Точнее, это было что-то, похожее на него. Приглядевший, я узнал в очертаниях костяную рукоять и длинное лезвие с алыми прожилками. Покойся с миром, Сэм. Ты был достойным Хранителем. И, наверно, хорошим человеком.

Но об этом судить не мне.

Портал поглотил меня, неся через пространство куда-то вдаль. Почему-то вспомнился Орфан, пепельноголовый аристократ, получивший бессмертие. Как сильно страдал он, потеряв любовь, как всеми силами хотел умереть. Сколько он прожил? Век? Три? И он уже не находил себе места. У него уже не было смысла жить дальше. А что мы, Хранители? Мы тоже бессмертны.

Мне одиннадцать тысяч лет, но сейчас я с уверенностью скажу, что по-настоящему жил всего двадцать или тридцать. Всё остальное — Палач. Я всё ещё зачем-то иду вперёд, поднимаю свой меч, пользуюсь силой, что получил. Ради тех, кем дорожу. Той, которую люблю. Но если всё же мой поход обречён на провал… Что тогда? Стоит ли продолжать влачить жалкое существование? Орфан бы сказал — нет. Сэм бы сказал — нет. Диана…

— Скажи, зачем мы живём? — окликнул я закутавшуюся в мокрый плащ женщину.

— Как бы иронично это не прозвучало, Джон, — рассмеялась она, так и не обернувшись. — Но ради исполнения своих желаний. Плохих, хороших, альтруистичных и эгоистичных. Во имя добра, во имя зла… Всё одно — желания. Людские желания. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

Я кивнул, не ответив. Портал нёс нас всё дальше и дальше. Возможно, к Гео. А может, сразу в стеклянный замок короля и королевы бездны. Почему-то мне очень хотелось кого-нибудь сейчас убить. Вместо этого я вздохнул, вынимая из пространственного кармана очередную сигару. Лучше помереть от рака лёгких, чем от собственных мыслей.

А, вот оно! Сам же сказал, и сам же пропустил мимо. Принцип жизни — умирать. Принцип смерти — освобождать. Мы все всё равно рано или поздно встретим конец. Главное, чтобы ему нашлось, от чего нас освобождать. Чтобы мы смогли отпустить всё, что было тут, в материальном мире, с чистой душой. Поэтому где бы вы ни были, что бы вы ни делали, в какой бы ситуации или обстоятельствах вы не оказались, помните.

Memento mori.

Помни, что смертен.