Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 9

Теаган всё еще жил в выделенной ему части дворца Таллиса. Территорию его бывшего особняка было решено отдать под архивы — как я узнал, Теаган отказался туда возвращаться даже после того, как земля будет очищена, а дом — отстроен заново. Впрочем, шли разговоры, что скоро ему передадут имение одного из магистров-предателей.

— Дядя рассказал мне, что с вами случилось, — сказал Теаган, едва на стенах его кабинета зажглись руны от подслушивания. — Всё это выглядит не очень хорошо.

— Да, — согласился я, посмотрев на свою левую ладонь.

Молитвенные кристаллы я убрал и рану залечил еще вчера, но неприятные воспоминания никуда не делись. И по уровню неприятности схватка с Великим Древним была несравнима с ментальным воздействием фальшивой Благой Сестры. Эта потеря самоконтроля, этот мерзкий туман в голове, эта искусственная любовь! Гадость!

— У тебя есть идея, какой павший бог стоит за появлением Янли? — спросил я.

— Понятия не имею, — отозвался Теаган. — Я приказал нашим аналитикам этим заняться, но на изучение материалов потребуется время.

— Аналитикам?

— Аналитический отдел — часть ордена Архивистов, — пояснил он.

— Древние тайные боги, — я вздохнул и покачал головой. — Только мне кажется, что я начал понимать, как этот мир устроен, как вылезает что-то новое.

— Для меня павшие боги тоже были не более чем курьезным историческим фактом, — сказал Теаган. — Впрочем, есть одно божество, о котором слышали все, а ты даже познакомился лично.

— Это какое? — спросил я недоуменно.

Теаган чуть усмехнулся.

— Корневая Башня.

Я заморгал.

— Шутишь?

— Нет, я полностью серьезен.

— Но она ведь… — я замолчал. Нет, рассказывать Теагану все детали моих взаимоотношений с Башней точно не стоило.

— Ни один демон не может жить так долго, — продолжил Теаган, когда стало понятно, что я больше ничего не добавлю. — Даже высшие демоны, получившие от Восставшего из Бездны бессмертие, все равно периодически развоплощаются, а потом тратят долгие годы на создание себе новых тел. А Корневая Башня всегда была сама по себе и в черную иерархию демонов не входила. Наши предки упоминали о Башне уже в самых ранних хрониках, в первые же годы после прибытия сюда, на этот материк.

— Раз она местная, то она относится к павшим богам демонов?

Теаган кивнул.

— Подозрения на счет ее статуса появлялись давно, но всех смущал ее внешний вид. Тебя он тоже смутил, верно? Как божество, даже демоническое, может воплотиться в каменной башне? Зачем брать себе такой странный облик? И как божество может обходиться без храмов, без жрецов, без молитв?

Я снова вспомнил Башню. При нашем первом общении ее разум показался мне не сильно отличающимся от разума животного, потом — от разума ребенка. Да и сейчас, относительно поумнев, она не сказать чтобы блистала мудростью прожитых тысячелетий.

И это был бог, пусть и павший?

Вернее, павшая богиня?

Или… У каменюки же не может быть пола. Хотя голос Башни, звучавший у меня в голове, походил на женский, и о себе она тоже говорила в женском роде…

— Несколько лет назад кому-то в аналитическом отделе пришла в голову идея: что если охота за артефактами, хранившимися в Башне, и была для нее своего рода молением? — продолжил Теаган. — Что если она не только поглощала тела павших, но и питалась энергией их душ? Хотя эту идея первоначально всерьез не приняли, глава Архивистов в итоге дал добро на исследование, и всё подтвердилось.

— Значит, именно после этого появился императорский запрет на игры кланов с Башней? — спросил я, вспомнив рассказ Рестама Шена, услышанный мною в этой самой Башне полгода назад.

Теаган кивнул.

— Церковь не могла позволить, чтобы павшее демоническое божество продолжало и дальше кормиться человеческими душами.

Я согласно хмыкнул, все еще пытаясь уложить в голове новую информацию.

— Тогда существует вероятность, что вокруг нас, неузнанные, бродят и другие павшие боги? — предположил я.

Теаган поморщился.

— Верно, такая вероятность есть.

Да уж. Мало мне было забот с Восставшим из Бездны и его младшим братцем Великим Древним, так еще и эти, павшие…

— А удалось узнать что-нибудь насчет Янли, в смысле, Янли-человека?

— На удивление, да, причем быстро. В цитадели ордена недалеко от столицы действительно жила Благая Сестра с таким именем, и она действительно исчезла пять дней назад, накануне начала большой зимней ярмарки. Описание внешности тоже подходит. Сейчас Братья Вопрошающие допрашивают там всех, кто имел к пропавшей девушке хоть какое-то отношение.

— Если это действительно она, то Великий Древний не единственный, кто запустил в Церковь свои щупальца.

Теаган снова поморщился, но промолчал.

А мне вспомнился разговор Янли и пожилой вдовы. Если Янли действительно являлась Благой Сестрой, то ее рассуждения об учении Пресветлой Хеймы и впрямь могли быть результатом того, что ей рассказали в ордене.

— Благих Сестер учат милосердию? — спросил я.

— Что? — Теаган недоуменно моргнул — должно быть, переход на новую тему оказался слишком резким.

— Кое-что в словах Янли заставило меня в этом усомниться, — объяснил я, а потом вкратце рассказал о подслушанном разговоре и о последующих оправданиях девушки.

Теаган выслушал меня молча.

— Я не знаю, — произнес он, когда я закончил. — Я никогда особо не вникал в дела сестринства. Да и с их старшей наставницей у меня были нелады еще до дела с белой сектой.

— Но теперь там новая старшая наставница, — проговорил я задумчиво. — И если я хоть немного понял характер Таллиса, то он настоял на выборе такой Сестры, которая к тебе максимально расположена. Верно?

Теаган кивнул.

— У меня есть еще один вопрос насчет Благих Сестер, — продолжил я. — То, что девушек в этом ордене учат быть убийцами — так было сделано с ведома и благословения Пресветлой Хеймы? Или нет?

Теаган ответил не сразу.

— Я всегда полагал, что да, — проговорил он наконец. — У тебя есть в этом сомнения?

— Есть. Потому что я не вижу, каким образом эта часть их обучения может помочь выживанию и процветанию человечества. Зато вижу, как легко они становятся орудием в чужих, не особо чистых руках.

— Ты про Семареса? Про его покушение?

— Не только. В первой попытке меня убить Благие Сестры участвовали тоже, причем действовали даже не по приказу своей старшей наставницы. Я понимаю пользу тех Сестер, которые становятся телохранителями, которые исцеляют людей или защищают Границы. Но превращение их в наемных убийц, готовых выполнить приказ любого достаточно высокопоставленного иерарха Церкви? Нет, в этом пользы для человечества я не вижу.

— И что ты предлагаешь? — после еще одной паузы спросил Теаган.

— Пока ничего. Пока я всего лишь хочу узнать, действительно ли Сестер учат искаженным заповедям Пресветлой Хеймы. Даже если богиня дала добро на создание ордена убийц, вряд ли она разрешала вот так портить свое учение.

— Да, это вряд ли, — задумчиво согласился Теаган. — Хорошо, я прикажу навести справки. Естественно, втайне… Рейн, в своем рассказе дядя еще упомянул молитвенные кристаллы, которые ты взял из разрушенного храма и из которых тебе удалось извлечь энергию…

— О, только ты не начинай! — я достал из кармана три гальки, опять задавшись вопросом, почему они такие невзрачные.

— Не начинать что? — Теаган, кажется, искренне не понял.

— Из-за этих камней Семарес втемяшил себе в голову, будто я не просто посланник, а будущий аватар богини. Он тебе об этой своей идее не сказал?

— Нет, не сказал…

При этих словах лицо Теагана стало подозрительно задумчивым, заставив меня пожалеть, что я упомянул о глупой идее его дяди.

— Ну сам посмотри! — сказал я возмущенно. — Ну какая из меня богиня, а?

— Да, — согласился Теаган, внимательно меня оглядев, — богиня из тебя получится так себе…

— Вот! Я же говорю — ерунда полная!

Потом я махнул рукой в сторону камней.

— Их, наверное, надо куда-то передать? Как оно полагается?

Теаган неопределенно пожал плечами.

— Полагается передать в одно из хранилищ. Только объяснить их происхождение будет нелегко, поскольку обычному человеку к ним прикоснуться невозможно. Разве что ты передумал и решил уже сейчас провозгласить себя посланником? Нет? Тогда оставь их себе. Может, еще пригодятся.

— Ладно, — я сгреб камни и убрал их в карман. И вспомнил, о чем еще хотел спросить. — Скажи, Вересию уже начали допрашивать? Если да, то я хотел бы получить копию того, что она рассказала.

— Так и думал, что ты об этом спросишь, — Теаган открыл верхний ящик стола и вытащил оттуда тонкую папку. — Вот, дословная запись всего, что она успела рассказать. Информации пока немного — несмотря на юный возраст и свежую инициацию, дана Вересия активно сопротивляется ментальному допросу, да и врожденная защита у нее высокая. А давить через меру нельзя — разум вещь хрупкая.

Мне вспомнилась звуковая галлюцинация со стрекотом сверчков, которую я поймал после допроса у дана Хеймеса. И это, как я понял, я еще легко отделался.

Рассказать Вересия успела действительно мало.

Первыми шли вопросы о «Стене Костей» — и ответы Вересии лишь повторяли то, что она была вынуждена сказать на приеме у Таллиса. Потом следовали вопросы еще о полудюжине заклинаний, названия которых я никогда не слышал. Действие их всех Вересия описала так же подробно, как и действие «Стены», но в каждом случае добавила, что сама она получит к ним доступ только после того, как ей исполнится двадцать. То же ограничение касалось и самого знаменитого заклинания энхардцев — «серой смерти».

— Двадцать лет, — повторил я вслух, поднимая глаза от бумаг. — Любопытное совпадение. Именно в двадцать аватар богини осознает себя.

— На самом деле во многих кланах существует подобное ограничение. Даже если, как в случае с Вересией, слишком юный наследник становится главой, полный доступ к родовому могуществу он получает только по достижению им двадцати лет. Считается, что для человека младше это слишком опасно, — проговорил Теаган. — Тебе не доводилось слышать об этом?

Покачав головой, я убрал бумаги себе в заплечный мешок.

— Нет, не доводилось. Еще распорядись, пусть ее подробно расспросят обо всех Младших семьях Энхард. Что они из себя представляют, чем полезны, чем опасны, какой у них уровень магии. И то же самое относительно ее мужа. Интересно, кстати, знал ли он о планах Вересии создать «Стену Костей» и убить Милину с семьей?

— И если да, то его можно обвинить как соучастника, — понимающе кивнул Теаган. — Хорошо, я распоряжусь. Теперь насчет Таллиса…

— А что с ним? — я взглянул на него удивленно.

— С ним самим всё хорошо, а вот с его отношением к тебе — уже не очень.

— Всё еще не остыл? — спросил я со вздохом.

— Вроде начал остывать, но потом его шпионы доложили об особенностях твоей инициации, о том, что обнаружили под башней, где ты ее проходил, подземный тоннель в половину мили глубиной. Сумели даже где-то раскопать использованные кристаллы, насыщенные твоей магией, долго их анализировали, пытались определить настоящее количество камней, но так и не смогли… В общем, главное то, что Таллис теперь знает — у тебя камней не восемь и даже не десять, и ему это весьма не нравится.

— Почему?

— Ему в принципе не нравится, когда он что-то не понимает и не может контролировать, а ты попадаешь под обе категории.

— Разве меня сложно понять? — произнес я недоуменно. — Я ж простой, как… Ну… — я запнулся, не зная, с чем себя сравнить.

— Ну да, — отозвался Теаган, усмехнувшись. — Может, на первый взгляд и простой. Только вот потом начинает вылезать всякое непонятное и необъяснимое. И чем дольше с тобой общаешься, тем больше этого всякого вылезает. А с контролем все еще хуже. Если бы ты любил золото, если бы был падок на девиц и роскошь, Таллис бы принял твое существование куда проще, ведь тех, у кого есть явные слабости, легко держать на привязи. Даже твой уровень магии смущал бы его куда меньше. А сейчас он пытается понять, то ли ты чистый идеалист, то ли честолюбив без меры и единственное, что тебя интересует — это власть.

— И если я слишком честолюбив, то, стало быть, представляю опасность для твоего будущего. Верно?

— Верно, — Теаган кивнул. — Рейн, лучше всего было бы рассказать ему о тебе правду. Чтобы он, наконец, успокоился и перестал дергаться и копать твое прошлое.

Я задумался.

С одной стороны, Теаган был прав. Таллис был слишком могущественен и слишком опасен. Если он решит от меня избавиться, статус человека, обладающего даром этера, меня не защитит. С другой стороны, все мои прежние возражения никуда не делись. Я все еще знал и понимал слишком мало, меня было все еще слишком легко превратить в марионетку. И Таллису я доверял настолько же, насколько он доверял мне.

— Давай так, — проговорил я. — Я снимаю с тебя ограничение клятвы молчания в отношении Таллиса на тот случай, если тебе покажется, что он собрался меня убить… или сделать что-то, сильно неприятное. Ну там, надеть ограничители магии и запереть в подземелье, отправить без суда в залы Бьяра, сослать до конца жизни на Границу… Более того, если ситуация сложится совсем нехорошо, ты можешь сказать ему, кто я, даже в присутствии других людей.

Теаган вздохнул.

— Ну, это лучше, чем ничего.