9. Темная сторона. Том 1

Глава 10

— С возвращением, Адрэа, — с улыбкой повернулся от стола Дарус Лимо, стоило мне только оказаться в его гостиной. — Как твои дела? Как учеба в академии?

Поняв, что уже второй раз подряд оказываюсь в чужом сне без приглашения, я сразу же потянулся к левому нагрудному карману, но все было в порядке — стило я благополучно нащупал, про наставника и про то, что это именно его подарок, тоже не забыл. Так что сон, хвала тэрнэ, оказался общим, и его никто, пока меня не было, не подменил.

— Что-то не так? — приподнял брови маг, когда я недоверчиво на него покосился. — Ты выглядишь обеспокоенным.

Я поневоле усмехнулся.

— Да за время практики со мной опять столько всего произошло, что я уже подумываю, а не проклял ли меня кто-нибудь? Второй год подряд и вдруг — такие чудеса, что просто слов цензурных нет.

— Что случилось? — моментально встрепенулся Лимо.

Я, подумав, рассказал ему о Рэме, о необычной аномалии в провинции Хатхэ и о том, что со мной приключилось. Правда, рассказал не все — о субреальности и мастере Майэ, памятуя о прошлом мага, решил не упоминать, а вот о том, какой увидел аномалию вторым зрением, все-таки сообщил. Как и о том, что по сути она представляла собой очень большой и неимоверно мощный портал.

— Надо же, — растерянно взъерошил волосы на макушке Лимо, когда я замолчал. — Это и впрямь звучит невероятно… особенно от понимания того факта, что именно ты постоянно притягиваешь к себе эти странные события. Насчет аномалии скажу лишь то, что ты, скорее всего, прав — при определенных условиях во время разломов может образовываться не множество, а всего один-единственный портал, и вся энергия, которая высвобождается во время разрыва пространства, расходуется только на него. Но это сложно…

Он неуловимо нахмурился.

— Очень сложно и невероятно опасно собирать такую прорву энергии в одной точке. Мало того, что для этого надо быть очень хорошим пространственником и владеть знаниями, которые далеко не каждому даются. Чтобы пойти на это, надо быть еще и самоубийцей. Потому что порталы, который образуются во время разлома, и без того нестабильны. Попытка их объединить может привести к полноценному взрыву. И риск этого явления стремительно возрастает по мере того, как порталу настанет время схлопнуться. При этом обычная магия, если помнишь, там почти не работает, амулеты и артефакты моментально выходят из строя. Так что если его создатель при этом находился поблизости, то его или утянуло в портал следом за тобой, или же разорвало на месте, когда портал закрылся.

— На острове Рэма точно не было, — качнул головой я. — Я не мог его не заметить. Однако перед тем, как меня вышвырнуло на Мадиар, на болоте раздался громкий хлопок.

— Значит, Рэм мертв, — спокойно заключил Лимо. — И тебе не нужно по этому поводу беспокоиться. Единственно, мы вряд ли сумеем узнать, почему он решил предать свой род и почему ему понадобился именно такой способ мести. Аномалия — это все-таки не шутки. Для того, чтобы пойти на такой риск, у Рэма должны были быть очень веские основания. Предателями, знаешь ли, просто так не становятся.

Я помрачнел.

После Шакса я вообще ничему не удивляюсь. К сожалению, в свое время я не успел получить от него имена всех его подельников и в том числе тех, кого он подсадил на магические контракты. Может, и Рэм был среди них? А может, в крепости Ровная, да и не только там, до сих пор остался кто-то, кто не совсем верен роду?

Впрочем, запись допроса я передал учителю почти целиком. И зная, что в его распоряжении находятся не только профессиональная армия, но и верные ему кибэ, думаю, лэн Нардэ уже имеет нужную информацию и если не запустил тотальную проверку своих служащих раньше, то после смерти Рэма точно это сделает.

— Как ты выжил? — снова спросил Лимо, отвлекая меня от раздумий. — Куда тебя занесло тем порталом и занесло ли куда-либо вообще?

Я, поразмыслив, решил, что ничего страшного не произойдет, если маг узнает об острове Мадиар и о профессоре ос-Ларинэ с его больными фантазиями и маниакальной страстью к совершенству. К тому же о моем Таланте Лимо знал, хотя и не был в курсе насчет Эммы и найниита. О моей магии тоже имел максимально полное представление. Плюс он хорошо разбирался в вопросах, до которых мне самому еще расти и расти. Так что я действительно рассказал ему о своих приключениях, но аккуратно, стремясь обойти все острые углы и сместить акценты таким образом, чтобы фокус внимания был направлен не на меня и мои особенности, а на безумного мага и на его сомнительные эксперименты.

И я не ошибся — известие о том, что в южных широтах есть уникальный остров под мощным магическим щитом, Лимо и впрямь сильно взволновало. Он признался, что в его время широкой общественности об особенностях Мадиара, как и о крайте, известно не было. Магфон тогда изучали мало. А если и изучали, то эти исследования были засекречены, так что известие о том, что в пределах Норлаэна существует место с подобными характеристиками, оказалось для Лимо настоящим открытием. А когда я сообщил, что на острове нашлась полноценная, много лет функционировавшая лаборатория, он и вовсе подскочил со стула.

— Что-о⁈ Военная лаборатория⁈ — на лице Лимо нарисовалось неописуемое выражение.

— Угу. Закрытая и засекреченная.

— Но ты ведь там побывал, правда⁈ — тревожно дернулся маг. — Адрэа, скажи! Ты просто не мог пройти мимо! Что ты там нашел? Кто там работал? Чего они достигли⁈

Я пожал плечами и, не считая, что совершаю что-то крамольное, довольно много времени потратил, чтобы подробно описать сам центр и то, что я там нашел, а также ответить на интересующие Лимо вопросы.

Вопросов у него, конечно, возникло много. Маг, не на шутку заинтересовавшись, часто меня перебивал, уточнял и вообще, вел себя как человек, который много лет стоял на пороге великого открытия и наконец-то смог прикоснуться к тайным знаниям. У него аж глаза загорелись, когда он узнал про разработанные в центре «Тал Норейн» методики раскачки магического дара и особенно о том, что они были доработаны главой экспериментального отдела и идеально подобраны под условия, которые успели сложиться на Мадиаре за годы вынужденной изоляции. Да и во всем остальном он впервые на моей памяти проявлял столь явное нетерпение, такой живейший интерес и стремился узнать все до мельчайших подробностей.

Естественно, я рассказал ему далеко не все, предпочтя выдать ту же самую информацию, которую в скором времени, полагаю, начнут изучать и специалисты из ТСБ. О том, что профессор ос-Ларинэ был жив на момент нашей встречи, я решил умолчать, хотя в подробностях описал, в каком виде он остался лежать после смерти.

Тот факт, что он успел затащить меня в сон-ловушку, тоже пришлось оставить за кадром, иначе пришлось бы рассказывать и о том, как я оттуда выбрался, а лишний раз упоминать о Расхэ и обряде памяти рода мне не хотелось. По поводу информации с компа я, правда, не пожадничал и честно рассказал Лимо обо всем, что вычитал в оставшихся нетронутыми файлах, но и тех данных, которыми я с ним поделился, хватило, чтобы привести его в совершеннейший восторг.

— Это невероятно! — прошептал маг, когда я рассказал ему невеселую биографию чокнутого профессора. — Какие наработки, какой материал, какая огромная была проделана работа… Нет, это просто невероятно! Говоришь, он был ос-Ларинэ?

Я кивнул.

— Да. Все записи он делал от своего имени. В самых первых даже электронные подписи иногда стояли, но потом он на этом уже не заморачивался.

— А какие-то личные данные по нему были? Откуда он, сколько ему лет, была ли у него семья?

— Нет, — подумав, ответил я, мысленно подивившись тому факту, что Лимо вообще об этом заговорил. — Файлы сугубо рабочие. Местами не совсем полные. Ну и еще там было несколько научных статей, которые, вполне возможно, готовились к представлению научному сообществу, а то, может, и к публикации.

Впрочем, это была не совсем правда: база данных на сотрудников центра вполне могла храниться на носителях, которые мы забрали из серверной. Но я в те данные нос пока не совал. Эмма без посторонних устройств считать эту информацию тоже не могла, так что уверенности не было, а значит, можно сказать, что нужной информацией я пока не владел.

Тем временем на лице Лимо проступило искреннее сожаление.

— Эх, как жаль, что такой великий ум оказался не в силах совладать со своими слабостями! Сколько еще он мог бы сделать открытий, если бы не пожадничал! И как много всего мог принести людям, если бы не наделал ошибок!

Я скептически хмыкнул, хотя доля правды в словах мага все-таки была.

При таких способностях профессор ос-Ларинэ и впрямь мог бы стать воистину великим человеком и сделать много полезных открытий, в том числе и в плане развития магического дара. Но увы. Эликсир, как я уже говорил, подстегнул к развитию и его сильные стороны, и, к сожалению, пороки. А сам он оказался не в силах им противостоять.

— Ладно, — вздохнул Лимо, когда узнал все, что хотел, а потом строго на меня взглянул. — Надеюсь, ты хотя бы не зря потратил время и хоть что-то из прочитанного попробовал использовать для себя?

Я ухмыльнулся.

— Само собой. Я же не дурак.

— И как? Есть результаты? — снова оживился маг.

Я вместо ответа вывел для него проекцию своего обновленного дара, после чего Лимо в буквальном смысле слова остолбенел. Правда, ненадолго. Потому что вскоре в нем проснулся не просто маг, а ученый, исследователь и естествоиспытатель, так что он быстро встряхнулся, взял себя в руки и уже по-деловому оглядел данные, которые я ему предоставил.

— Ого, какой прогресс… какую ветвь ты преимущественно развивал?

— Второстепенную.

— Молодец. В твоем случае это было самое благоразумное решение. А протокол какой использовал?

— Комбинированный. Сам составил на основе имеющегося материала, чтобы зацепить как можно больше ростков.

— Сроки, полагаю, менял с учетом направленности ветвей?

Я кивнул и коротко перечислил ему время пребывания на поверхности и под землей, а также периоды дестабилизации и покоя, которые мы с Эммой в свое время высчитывали буквально по сэнам.

— Очень интересно, — задумчиво проговорил Лимо, изучая проекцию со всех сторон. — Магия сна, магия времени и пространства, даже магия порталов умудрилась подрасти, хотя, по твоим словам, она была заблокирована… Да и основная ветвь в стороне не осталась. Полагаю, в процессе дестабилизации твои молнии сами себя прокачивали? Они ведь у тебя самостоятельные, верно?

Я прищурился.

Надо же, вспомнил, хотя я рассказывал об этом лишь однажды.

Тем временем Лимо обошел проекцию по кругу и, изучив все, что хотел, вынужденно признал:

— Крайне необычно. Но надо признать, что в глобальном смысле пребывание на Мадиаре пошло тебе на пользу.

— Ну да. Если не считать того, что мне пришлось почти две недели питаться ядовитыми продуктами и пить отравленную воду.

— Перенасыщенная биологически активными веществами вода и еда — это ерунда, — отмахнулся от моего скепсиса маг. — В эксперименте, как ты сам сказал, первые заметные изменения у животных отмечались не ранее чем через месяц после перехода на местную пищу. Так что за две недели у тебя не могло возникнуть серьезных побочных эффектов. С мадиарской лихорадкой твой организм тоже благополучно справился. Полагаю, за это надо благодарить твое «грязное» умение и ускоренную регенерацию. А вот что меня всерьез тревожит, это то, что ты… пусть и очень короткое время… побывал внутри полноценного разлома и так или иначе коснулся промежуточного. Знаешь, чем опасен контакт с промежуточным для живого существа?

Я навострил уши.

— Чем?

— Помнишь, каким ты вышел из своего первого портала? — вместо ответа спросил Лимо. — Помнишь, как ты себя при этом чувствовал и какие прогнозы давали целители?

Я добросовестно порылся в памяти.

— Там было холодно. У меня кожа насквозь промерзла, а у Юджи едва кровь не хлынула горлом из-за осевших на слизистой оболочке кристалликов льда.

— Это только поверхностные изменения. Тебе когда-нибудь говорили, что в это время происходило с остальным телом?

— Э… нет. Меня после возвращения сразу вырубило, а потом я сутки провел в медицинской капсуле, по окончании пребывания в которой мне сообщили, что я здоров.

Лимо внимательно на меня посмотрел.

— Боюсь, это было не совсем верное заключение. В профессионализме твоих целителей я ни в коем случае не сомневаюсь, но хочу напомнить, что никто из них понятия не имеет о том, что такое промежуточное, поэтому не представляет последствий контакта с ним живых.

Я насторожился.

— Что вы хотите сказать?

— В промежуточном, если помнишь, нет времени как такового, — пояснил маг. — Прошлое, настоящее и будущее сжаты в одну точку. Для мертвого это — естественное состояние, мертвым время ни к чему. А вот для живого… попасть в такое место даже на очень короткое время может быть смерти подобно. Ты когда-нибудь слышал о временных ловушках?

— Да, — нахмурился я, припоминая, что по этому поводу говорил мастер Майэ. — Внешне это проявляется состоянием полного стазиса. И еще говорят, что магов, которые в нее попали, не стремятся извлекать.

— Верно. А почему их не трогают, знаешь?

— Потому что во временных ловушках время для тела и для разума течет по-разному. И если тело может сохраняться неизменным, то разум, напротив, способен состариться за мгновения.

Лимо покачал головой.

— Нет, Адрэа. Это справедливо только для обычных магических ловушек и естественного стазиса, который наступает при полном магическом истощении. Состояние, разумеется, смертельно опасное. Шансов выйти из него даже с помощью опытных целителей один на дэквион. И то не факт, что спасенный останется разумным. Однако промежуточное — совсем другое дело, а его природа такова, что человек, оказавшись там, попадает в период так называемого безвременья, поэтому его биологические часы при контакте с промежуточным не останавливаются, а начинают сбиваться. Помнишь, что я тебе рассказывал про личное время?

И вот тут меня неожиданно осенило.

Черт меня задери…

— Прошлым летом, выбираясь из пространственно-временной ловушки, ты уже контактировал с промежуточным, — подтвердил мою догадку Лимо. — Очень недолго, конечно. Но, скорее всего, первый биологический сдвиг в твоем теле произошел уже тогда.

— Какой именно? В сторону ускорения или же…

— Скорее всего, в сторону замедления, иначе ты бы уже заметил неладное. Но тогда ты выжил. То есть сдвиг был совсем крошечным и еще нескоро смог бы проявить себя. Однако сейчас другая ситуация. На этот раз в аномалии ты пробыл намного дольше. И при этом своевременной медицинской помощи тебе никто не оказал. Да, регенерация тебе, скорее всего, помогла, но я все равно хочу спросить…

Лимо пристально на меня взглянул.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Адрэа? Ничего плохого в себе не заметил?

У меня спину осыпало морозом.

Дайн! Так вот что на самом деле произошло со мной внутри аномалии! В прошлый раз, если сдвиг и был, то мое личное время замедлилось лишь самую малость. Лимо когда-то утверждал, что это необратимо, а время потом так и будет замедляться до тех пор, пока я не умру. Но я этого не знал, не чувствовал, не видел. Многочисленные обследования тоже ничего плохого не показывали, так что, вероятно, сдвиг и впрямь был совсем крошечным. Тогда как сейчас…

— Вы думаете, с прошлого раза тот сдвиг во мне так и остался? — прямо задал вопрос я, уже подозревая, что ответ мне не понравится.

Лимо кивнул.

— Скорее всего. Но процесс идет очень медленно, поначалу совсем незаметно, так что ты мог вообще не понять, что с тобой что-то не так. Однако второй контакт с промежуточным должен был ускорить эти изменения. Как минимум усилить, а как максимум — повернуть процесс вспять.

Я прикусил губу.

— Насколько быстро?

— Не знаю, — дернул щекой маг. — Поэтому и спрашиваю: ты ничего плохого в себе не заметил?

— Заметил, — признался я. — Мое тело стало разрушаться. И в последние несколько рэйнов процесс пошел намного быстрее, чем поначалу. Даже регенерация уже не спасает. Полагаю, это означает, что мои биологические часы снова сдвинулись, но на этот раз не замедлились, а резко ускорились?

Лимо опустил плечи.

— Боюсь, что так.

Черт! И у Эммы сейчас не уточнить. Хотя она тоже не всесильная. И если уже на острове не смогла определить, по какой причине мы умираем, то год назад тем более не сумела бы засечь, что с моим личным временем что-то не так.

— С этим можно что-то сделать? — ровно поинтересовался я, напряженно раздумывая о последствиях.

— Нет. Изменения личного времени всегда необратимы.

— А если подумать? За двести лет наука далеко продвинулась…

Маг тяжело вздохнул.

— Целители здесь не помогут. Медицинская капсула — тоже. Еще не придумали приборов, способных гарантированно стабилизировать временные сдвиги надолго. Именно поэтому даже из обычных временных ловушек магов предпочитают не извлекать. А если и делают исключения, то лишь для магов времени, и то не для всяких.

— Может, мне тоже есть смысл поискать хорошего мага времени? — предположил я. — Мастер Рао, насколько мне известно, неплохо в этом разбирается. Возможно, он смог бы помочь?

— Нет, — повторил Лимо, подавив еще один тяжелый вздох. — Никто со стороны тебе не поможет. В чужое время и в чужие биологические часы маги вмешиваться не способны. Даже мне это не под силу. А ты сам еще очень неопытный в этом плане. Да и твой дар для этого слишком слаб. Хотя…

Он еще раз взглянул на зависшую между нами проекцию и как-то по-особенному прищурился.

— Сейчас ветвь времени у тебя первой ступени, однако благодаря новым росткам по силе она приближается ко второй. Перемычка между основной и второстепенной ветвью стала заметно толще и крепче. И еще, как мне кажется, она немного укоротилась.

— Какое это имеет значение?

— Твой дар по-прежнему стремится к слиянию, — задумчиво обронил маг. — Он все еще хочет стать цельным.

— Это может как-то помочь?

— Не знаю, — честно признался Лимо. — Но на моей памяти был случай, когда маг, находившийся буквально на волосок от истощения, подвергся экстремальной нагрузке, после чего смог перешагнуть на следующую ступень и тем самым сохранил себе дар. А еще существует маленькая… прямо-таки крохотная вероятность, что хоть биологически часы и нельзя исправить, однако их, как мне кажется, можно обмануть.

Я встрепенулся.

— Каким образом?

— Любые часы останавливаются, если тело умирает, — тихо сказал маг, глядя мне в глаза. — В обычной ситуации это происходит потому, что телу попросту пришло время умирать. Но что если телу дать умереть немного раньше? Что если биологические часы попробовать остановить искусственно, а потом заново их запустить?

— Вы думаете, счетчик может обнулиться? — замер я.

— Я не уверен, — беспокойно повел плечом Лимо.

— Но все-таки такое возможно?

— Да. Смерть действительно можно обмануть. А биологические часы, по сути, мало отличаются от обычных. И если обычные мы можем остановить, то почему бы нам не попробовать остановить и эти?

В моей голове торопливо завертелись невидимые шестеренки.

Идея, конечно, безумная, но что-то в этом есть. К тому же остановить и запустить заново сердце для Эммы не проблема. Если что, она и мозг погрузит в неактивное состояние, а потом сама же его заведет…

— Сколько нужно времени, чтобы биологические часы перезапустились? — напряженно уточнил я, просчитывая про себя варианты.

Лимо развел руками.

— Этого я не знаю. Полагаю, что чем дольше, тем надежнее. Но мэнов как минимум пять-семь должно пройти, чтобы тело и впрямь поверило, что мертво. Технология, сам понимаешь, не проверенная. Голая теория, которую никто в здравом уме не позволил бы использовать на практике. Да и с добровольцами, само собой, были бы большие проблемы.

— Хорошо. Какое отношение к этому имеет уровень дара?

— Ну ты ведь хочешь после воскрешения остаться магом, правда?

Я мысленно чертыхнулся.

Дайн. Если мое тело умрет, пусть и понарошку, то магический дар может при этом квакнуться по-настоящему. И было бы до жути обидно воскреснуть из мертвых и обнаружить, что из перспективного одаренного я превратился в простого смертного.

— Чем лучше развит дар, тем устойчивее он к воздействию внешних факторов, — тем временем проговорил Лимо. — Еще в мое время установили, что чем ближе ветви расположены друг к другу, тем сложнее такой дар и истощить, и критично дестабилизировать. Наличие прочной основы дарит ему огромное преимущество. Поэтому есть вероятность, что после мнимой смерти магия действительно вернется.

Я хмуро кивнул.

— Что мне надо сделать, чтобы по максимуму себя обезопасить?

Лимо вопросительно приподнял брови.

— То есть ты все-таки готов рискнуть?

— Две недели ускоренной регенерации дались мне нелегко. Я истощен до предела. Мое тело уже не справляется. И если вы говорите, что с биологическими часами мне даже модуль не поможет, то, скорее всего, времени у меня в обрез.

— А ты уверен, что справишься? Уверен, что учителя одобрят твой выбор?

Я усмехнулся.

— В настоящее время мое тело находится в наглухо закрытом модуле, и учителя не контролируют процесс моего исцеления. Они даже не видят всей информации по моему состоянию, так что при любом раскладе не успеют ни возразить, ни вмешаться. К тому же чисто технически умереть я смогу. Как и воскреснуть через строго определенное время.

Модуль, если что, мне в этом поможет. И Эмма, разумеется.

— А вот потерять магический дар мне бы очень не хотелось, — закончил я. — Поэтому если есть хоть один шанс снизить риски, то я предпочел бы его не упускать.

Маг открыл было рот, чтобы что-то спросить, но перехватил мой тяжелый взгляд и благоразумно осекся. Рассказывать ему все свои тайны я был не обязан, да и не собирался этого делать. Поэтому он смолчал. И вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лишь согласно кивнул.

— Хорошо. С даром я как раз могу тебе помочь. Поэтому если ты все решил…

Он еще раз внимательно на меня посмотрел и, увидев все, что хотел, спокойно продолжил:

— То тогда скажи мне, чего не хватает в твоей проекции.

Я непонимающе нахмурился.

Что значит, не хватает? Вот одна ветвь, вот вторая, вот отростки, перемычка… вроде все на месте. С виду все абсолютно правильно.

— Талант, — с усмешкой подсказал Лимо. — На твоей проекции его, как ты видишь, нет. Хотя должен быть, верно?

Я досадливо поморщился.

Дайн, точно. Но раньше этот вопрос как-то не вставал, хотя Талант — неотъемлемая часть любого сильного дара в старшем роду, и у меня, как у потомственного Расхэ, она тоже должна быть.

Вопрос: где?

Когда я создавал эту проекцию, то, если честно, не подумал, что у получившейся конструкции нужно дорисовать какое-то дополнение. Для него, если подумать, здесь не осталось места. И потом, как должен выглядеть Талант? Как еще одна ветвь? Дополнительный отросток где-нибудь на одной из двух имеющихся? Но на какой? Основной или дополнительной? И должна ли она от них отличаться? И вообще, если проекция идентична настоящему дару, то, может, Талант там уже есть, просто я его не вижу?

Я на всякий случай присмотрелся к своему творению повнимательнее, но, признаться, так и не понял, есть там что-то, что хотя бы отдаленно напоминает Талант, или нет.

— Чтобы ты лучше понимал, что от тебя требуется, советую сделать еще одну проекцию, — с новой усмешкой посоветовал Лимо. — На это раз исключительно по Таланту. Так, как ты его себе представляешь.

Я почесал затылок, но потом решил не мудрить и действительно рядом с первой визуализировал еще одну проекцию. Такой же круглый серебристый шар внизу, а на нем… ну да, еще одно дерево. Причем на этот раз мне даже особо думать не пришлось. Как только я попытался представить, каким же вижу свой Талант, то неожиданно обнаружил, что воспринимаю его как нечто изначально похожее на настоящее дерево, без всякой привязки к основным или второстепенным ветвям. Вернее, без привязки вообще ко всему. Это было просто дерево. С толстым стволом, раскидистыми ветками и даже с крошечными серебристыми листиками, на которых, как мне показалось, было что-то написано.

— Занятно, — улыбнулся Лимо, когда проекция перед ним изменилась и в точности повторила то, что я сейчас нафантазировал. — Твой Талант похож на семейное древо рода.

Я присмотрелся… хех, а ведь верно! И там не просто «что-то» написано — я увидел на листьях имена своих предков! Вернее, предков мальчишки Расхэ, чье тело так неожиданно занял. Причем, похоже, всех, от самых дальних-предальних родичей до самых последних его представителей. При этом пусть они и располагались не в том порядке, как жили и умирали, а достаточно хаотично, но все равно — как только я сконцентрировался и подумал, что хотел бы увидеть Альнбара Расхэ, как один из листков коротко вспыхнул, и нужное имя запылало на нем крохотными буквами.

В общем, результат мне понравился. Дерево получилось не слишком высоким, но достаточно широким, гармоничным и в какой-то степени даже величественным.

— Неплохо, — благодушно кивнул Лимо, когда я вопросительно на него посмотрел. — А теперь сравни обе проекции и скажи: что у них общего?

Я честно присмотрелся и поначалу не сообразил, на что именно намекает маг, потому что деревья только цветом друг на друга походили. Но потом я додумался их не просто сравнить, а совместить, и вот тогда до меня дошло…

— Удивительно, правда? — тихо сказал Лимо, когда проекции наложились друг на друга и стало ясно, что на самом деле они не просто похожи, а идеально дополняют друг друга. Новое дерево с легкостью вписалось между двух других, у них даже ветки легли в точности так, чтобы казалось, что все три дерева — это три части единого целого. — Мировое магическое сообщество до сих пор уверено, что для полноценного слияния нужно тянуть друг к другу ветви, силком привязывая их внешними перемычками. Крепить веревками, сковывать цепями… после того, как сначала их сами же разрубили и разрезали. Большинство танов, которые пошли по этому пути, даже сейчас годами насилуют свой дар в попытке вернуть утраченное совершенство. А ведь природа все уже давно придумала и создала до нас. Мы слишком слепы, чтобы это понять и увидеть. Тогда как дар… на самом деле он всегда был, есть и должен быть вот таким… совершенным. Но для большинства, увы, уже недостижимым.

Мертвый маг немного помолчал, словно давая мне время проникнуться. А потом повернулся и так же тихо добавил:

— Теперь ты знаешь, что делать, Адрэа.

— Да, — замедленно кивнул я, в который уже раз заново переоценивая все, что мне было известно о Дарусе Лимо. — Знаю. Но для этого мне нужно ненадолго проснуться.