Тролли и легенды

Тролль ее жизни Адриен Тома

Она встала задолго до него; чувствуя легкую тошноту — последствия вчерашней попойки, — пошатываясь, добралась до ванной, где и заперлась. Там, стоя перед зеркалом, она старательно избегала взглядов полуголой молодой женщины, укоризненно посматривающей оттуда на нее, и сделала долгий вдох, пытаясь успокоить дурноту. Она знала, что если заявится на работу в таком виде — от начальника не жди ничего хорошего. Она скинула старую серую футболку, которую натянула после того, как парень заснул рядом с ней, и, ежась, забралась в душевую кабину.

Горячая вода с шелестом обдала ее разламывающийся череп и вызвала ужасную мигрень, зато в то же время расслабила ноющие от слишком долгих танцев мышцы. Пребывая в состоянии квантового опьянения («ни достаточно трезва, чтобы помнить события вечера, ни достаточно пьяна, чтобы не жалеть уже о них»), она тщательно намылилась, затем вылила титаническое количество шампуня на копну своей рыжей шевелюры, и стала решительно втирать его, чтобы избавиться от отвратительного запаха дыма, пропитавшего волосы.

Она ополоснулась холодной водой — испытанный и проверенный способ проснуться окончательно — и задрожала, кутаясь в халат. Притронувшись к двери, она подумала о парне, спящем в ее постели, — или его разбудил шум душа? Она уже не могла вспомнить, как он выглядел. Ночь была… довольно приятной, вспомнила она. Он был нежен, внимателен… Но что-то там было такое еще. Какое-то чувство, какое-то впечатление, которое не давало ей покоя, какая-то не сходящаяся деталь… Как она ни крутила в голове проблему, никак не могла определить, что именно.

Со смесью любопытства и тревожного предчувствия она повернула дверную ручку и щелкнула выключателем в спальне. Внезапный яркий свет разбудил спящего, который сел в разобранной постели, поморгал и сладострастно потянулся. Она нахмурилась. Он был довольно красивым парнишкой — прогресс к лучшему после посредственных его предшественников — с длинными черными волосами и большими голубыми глазами, которые выгодно оттенялись очень бледной кожей, обтягивающей упругое, мускулистое тело. Он одарил ее всесокрушающей улыбкой, и она почувствовала, как ее защита растаивает. Он был красив… поистине красив… и ей было так хорошо с ним… Она медленно приближалась к нему, а глубоко внутри нее разгоралось пламя, побуждая ее подойти к нему, коснуться, ощутить его… Мужчина встретил ее сиянием улыбки… которая тотчас исчезла, как только девушка крепко приложила его кулаком в челюсть.

— Ай! — запротестовал он. — Да ты больная! Что на тебя нашло?

Она не слушала его. Она усердно лупила себя по лбу, параллельно читая себе нотации:

— Но какая же дура… где была моя голова…

— Эй! — настаивал мужчина. — Ты меня слушаешь? Почему ты меня…

— Одевайся и проваливай, придурок, — неожиданно ледяным тоном прервала она.

— Что… пардон?

— Ты меня слышал. Ты бросаешь свои штучки и сваливаешь из моего дома. Прямо сейчас.

— Но… что я такого сделал? Я не понимаю, ты же не хочешь…

— Ты меня за новичка принимаешь или как? Думаешь, я не распознаю вампира, если с ним столкнусь?

На миг опешив, мужчина вздрогнул, но затем на его лицо вернулось игривое выражение:

— Ладно, ты распознала, кто я такой, — промурлыкало существо с зубастой ухмылкой. — Тогда ты, наверное, знаешь, что тебе будет не так-то просто заставить меня уйти, пока я сам не реш… А это что такое?

Молодая женщина выставила вперед маленькую серую пластиковую коробочку, которую она направила в сердце вампира.

— Дистанционный пульт от моих электрических штор. Я тебе предоставляю выбор: либо ты покидаешь мой дом сейчас и по собственной воле, либо уйдешь чуть позже, когда я пойду вытряхивать мешок из пылесоса.

Вампир обернулся и бегло оглядел сомкнутые алюминиевые пластины, перекрывающие окно. Обаятельная улыбка бессмертного сменилась разочарованной гримасой, и он, пожав плечами, встал, чтобы подобрать свою одежду, разбросанную по комнате.

— Ты будешь скучать по мне, — предупредил он ее. — Каждую ночь ты будешь тосковать по моим объятиям, а все дни изводиться вопросом, где я сейчас…

— О, об этом не беспокойся, — улыбнулась она в ответ.

Девушка на мгновение скрылась в ванной, а затем вышла оттуда с внушительным аэрозольным баллоном, содержимое которого распылила по всей комнате. Вампир зашелся в жестоком кашле и поспешно прикрыл футболкой рот, прежде чем спросить ее:

— Это что за штука?

— Отменитель. Уничтожает мерзкие феромончики, которые ты разнес по всей квартире, чтобы подсадить меня на крючок.

Она знала о методике охоты Пиявок все. Как правило, они никогда не кусают в первую же ночь — какие джентльмены — и чаще всего предпочитают строить со своей жертвой отношения доминирования и эмоциональной зависимости, используя арсенал химических соединений, которые выделяют, чтобы промыть мозги своей добыче. В результате жертвы сами искали компании своих мучителей, которые затем выпивали их понемногу так, что жертвы продерживались несколько месяцев, пока их не одолевала анемия (в лучшем случае) или буйное безумие (в худшем). Вампиры перестали убивать после ратификации Конвенции о Вуали^[27], вскоре после окончания Второй мировой войны. Что, по мнению молодой женщины, не обязательно было к лучшему: труп становился поводом к расследованию и позволял наказать виновного, чего нельзя было сказать о многочисленных физических и психических расстройствах, вызванных вампирическим господством.

Кровопийца с досадой посмотрел на аэрозольный баллончик и поморщился, сознавая поражение. Он закончил одеваться и вышел, не взглянув на нее, из квартиры. Она слышала, как он набирает номер на мобильном телефоне — вероятно, чтобы позвонить в клинику и вызвать «скорую помощь» с затемненными стеклами.

Вампирами в Париже руководила их матриарх, Иляна. Королева местных кровососов управляла роскошной клиникой Сен-Луи — на самом деле главным логовом Пиявок столицы, — в которой никого особенно не удивляли многочисленные спонтанные акции по сдаче крови, организуемые дирекцией. Иляна заботилась о своих: когда через несколько минут девушка вышла из своей квартиры, вампира уже не было.

К тому времени, когда лейтенант Тиа Морчезе вышла из здания и открыла дверцу своего старого, неописуемо потасканного автомобиля, она уже позабыла о кровососе, с которым провела ночь.

— Привет, Шарли! Босс прибыл?

Тощий молодой человек поприветствовал свою коллегу улыбкой и молча кивнул. Шарль Торе, доктор судебной медицины, был единственным — кроме нее — сотрудником подразделения по контролю над популяцией металюдей, к которому принадлежала Тиа. По крайней мере, единственным, о существовании которого она знала. Они с Шарли разделили обязанности: он занимался научным анализом улик и криминалистикой, а на Тиа легла оперативная работа. Но это составляло лишь часть их задач: лейтенант Морчезе кроме этого должна была следить за тем, чтобы металюди-иммигранты были должным образом зарегистрированы и адаптировались к французским законам, а доктор в первую очередь отвечал за мониторинг эпидемий металюдей (массовая децеребрация^[28] 2002 года, магическое заражение, вызванное сиренами, посеяла во Франции хаос, что могли засвидетельствовать телепередачи того времени, равно как их зрители).

Дверь кабинета открылась прежде, чем Тиа успела присесть. Как раз вовремя, подумала она, входя в кабинет своего начальника под хмурым взглядом последнего.

Капитан Исидор Трежан, пятидесятилетний здоровяк с эбеновой кожей и пышной седеющей шевелюрой, не питал восторгов по поводу существования параллельного подразделения, состоящего из Шарля и Тиа, которым он, тем не менее, был обязан руководить. В основном парижские Мета-люди вели себя спокойно: у Тиа было более чем достаточно времени, чтобы создать себе репутацию копа, с которым не стоит связываться, даже если у тебя есть клыки, когти или какие-то магические способности. Правонарушения, в которых оказывались бы замешаны народы Вуали, случались редко, а преступления — еще реже. Однако, несмотря на свое явное неодобрение самого наличия специальных сил, к которым принадлежали Шарль и Тиа, капитан Трежан придерживался в их отношении того же распорядка, что и с другими подчиненными ему бригадами, а именно раз в месяц совещался с ними, обсуждая текущие дела.

— Что нового в этой истории с женщинами-змеями? — спросил начальник, как только их задницы коснулись неудобных кресел напротив его стола.

— Мелюзинами, — мягко поправил Шарль.

Капитан метнул в него грозный взгляд.

— Мы завершаем ликвидацию их группировки, — вмешалась Тиа. — Большинство членов семьи бежали в Германию и по нашему указанию были задержаны местными властями. Основная часть их продукции конфискована, а лаборатория уничтожена.

Трежан нахмурил густые брови:

— Как вам удалось уничтожить такую группировку всего вдвоем?

— Благодаря феям, мой капитан, — ответила Тиа. — Они доминируют на рынке магических наркотиков в Париже, и им не слишком понравилось, что мелюзины топчут… ну, ползают по их делянке.

— Мы предложили им возможность нанести смертельный удар по бизнесу их конкурентов, и они за нее ухватились, — подхватил Шарль.

— Мне не очень нравится, когда мои офицеры сотрудничают с наркобаронами, — угрюмо заметил их начальник.

— Мы уже обсуждали это, капитан, — вздохнула Тиа. — Если вы готовы расширить нашу службу еще на десяток человек, мы могли бы навести порядок в парижской Вуали, не заключая сделки с дьяволом…

— Всего лишь фигура речи, конечно, — улыбнулся Шарль. — Эта сделка уже заключена давным-давно.

Капитан Трежан уставился на доктора круглыми глазами, не в силах понять, шутит тот или нет. Он вздрогнул и сцепил руки за спиной:

— Вы же знаете, с каким риском связано увеличение количества персонала, вовлеченного в эту… область, — проворчал он. — В наше время строгих бюджетных ограничений я не могу выделить больше ресурсов на ваше подразделение…

Тиа сдержала вздох: она знала эту речь наизусть. Разговор быстро перешел на какие-то мелкие текущие дела, а затем совещание подошло к концу. Тиа взглянула на часы: встреча длилась меньше четверти часа. Капитану Трежану всегда удавалось свести к минимуму время, которое члены специального подразделения проводили в его комиссариате. Чтобы избежать лишних вопросов со стороны, по его словам.

— Пока вы не ушли, лейтенант Морчезе, — придержал он ее, когда та взялась за дверную ручку. — Я, гм… получил для вас посылку.

Тиа обернулась и сдержала удивленное восклицание. Ее начальник протягивал ей предмет, выглядящий несообразно в его руках из-за резкого контраста с его безупречным серым костюмом и начищенными туфлями. Это была статуэтка ростом около шестидесяти сантиметров, явно увесистая, изображавшая маленькую бородатую, смеющуюся фигурку в красном колпаке и небесно-голубом костюмчике.

— Эээ… садовый гном, мой капитан? — спросила она, поколебавшись.

— Прибыл на прошлой неделе, — подтвердил Трежан. — Можете представить себе мою реакцию — а также ваших коллег, — когда эту штуку доставили в мой кабинет…

Тиа в замешательстве покраснела и взяла гнома из рук капитана под веселым взглядом Шарля. Пока ей пришлось со статуэткой под мышкой пересекать весь полицейский участок, гордо держась под заинтригованными или насмешливыми взглядами его обитателей, она и вовсе побагровела. Наконец Тиа добралась до своей машины, где Шарль галантно открыл перед ней дверцу, чтобы она смогла водрузить гномика на пассажирское сиденье. Доктор кивнул ей и развернулся на каблуках, оставив коллегу в одиночестве.

Тиа устроилась на водительском сиденье, пристегнула ремень безопасности и заинтригованно посмотрела на фигурку. Она вовсе не находила прелести в старомодном и вульгарном виде кричаще размалеванной статуэтки и не представляла, кто ее мог прислать ей. На мгновение ей пришло в голову, что это магическая ловушка, но ее враги прекрасно знали, что колдовство на нее не действует… Она внимательно осмотрела каменное создание, однако не обнаружила в нем ничего необычного.

— Это просто паршивый маленький гномик, совершенно уродский и отстойно выряженный, — раздраженно пробурчала она.

— Я бы попросил, в конце-то концов! — обиженно ответил гном. — Разве я вам говорил в лицо, что от вас разит перегаром, как от дохлого кабана?

Тогда Тиа окончательно поняла, что день у нее не задался.

— Значит, он настоящий?

— Да.

— Вы же сами видите!

— Ты уверена?

— Я же тебе говорю!

— Она же вам говорит!

Тиа бросила на карлика испепеляющий взгляд, недвусмысленно давая понять, что ему лучше помалкивать.

— Я думала, гномы исчезли? — обвиняющим тоном воскликнула она, повернувшись лицом к стоящей перед ней женщине. — Ты ведь меня именно этому учила?

Елена Морчезе, с мгновение пристально поглядев на дочь, спокойно кивнула:

— Именно так мы и думали. Никто больше ничего не слышал о гномах после истребительных походов троллей в Норвегии, в середине шестнадцатого века. Мы полагали, что этот вид вымер.

— Потерялся! — хрюкнул в бороду гном, спрыгивая со стула.

Невысокое существо поморщилось и обстоятельно потянулось — уже в пятнадцатый раз с тех пор, как вышло из своей окаменевшей формы в машине Тиа.

— Мышцы совершенно онемели, — пробурчал гном. — Я думал, вы раньше заглянете в полицейский комиссариат…

Тиа его проигнорировала и вновь обратила взгляд к матери, которая уже отвернулась, чтобы свериться со своими книгами. Елена была высокой, красивой женщиной пятидесяти четырех лет, с суховатыми манерами и строгим выражением лица. Ее длинные черные волосы были стянуты в тугой пучок, а чувственные губы без малейших следов косметики — с обеих сторон подчеркнуты жесткими складками. Вот уже двадцать пять лет она железной рукой правила парижским ведьмовским Конвентом и ближайшими друзьями считала сотни книг в своей библиотеке.

Отношения с матерью Тиа поддерживала если не горячо любящие, то, по крайней мере, теплые. Елена Морчезе, глава одного из самых могущественных колдовских родов Европы, очень тяжело переживала, когда ее прямая наследница решила добровольно отказаться от своих магических способностей и поступить на службу в полицию. Однако после нескольких сумбурно прошедших лет она наконец простила Тиа и согласилась время от времени употреблять свой огромный опыт по части заклинаний и чар на благо расследований ее дочери.

— Ты уверена, что он не просто заколдованный садовый гномик?

— Мне бы этого хотелось, поверь, — вздохнула мать, отложив древний гримуар, который она листала. — Мне придется переписать десятки исследований и заметок, чтобы актуализировать наши знания…

— Не напоминай мне, — проворчала Тиа. — Вносить новый метачеловеческий вид в международные реестры — тот еще подарок…

— Пожалуйста, не надо! — в панике запищал гном. — Нам меньше всего нужно, чтобы весь мир узнал о нашем существовании! По крайней мере, пока!

Тиа помассировала переносицу и сделала долгий вдох, после чего наконец перевела свое внимание на маленькое существо:

— Я вам даю один, и только один-единственный шанс объяснить мне без околичностей: чего вы хотите, зачем вы себя отправили в полицейский комиссариат и почему я, как коп, должна позволить вам оставаться на нелегальном положении вместо того, чтобы зарегистрировать вас насильно или, что еще более вероятно, бросить в Сену, дабы сэкономить себе кучу бумажной работы. Я вся внимание.

Гном, совершенно равнодушный к угрозе, серьезно кивнул:

— Меня зовут Снорри Фергюссон из клана Фергюссонов. И я нуждаюсь в помощи — и благоразумии — французской полиции по следующей веской причине…

Старое авто лейтенанта Морчезе остановилось на пустынной стоянке, и гнусавый голос Эксла Роуза^[29] в нем стих — к величайшему облегчению гнома. Когда Снорри выразил Тиа свой протест по поводу этого «отвратительного шума», последняя твердо заявила, что тому, кто носит голубую курточку и красный колпачок, следует избегать обсуждения чужих вкусов — в чем бы то ни было.

Тиа облокотилась на руль и угрюмо уставилась на ночной клуб — уродливое квадратное здание из бетона и хромированного металла. Зеленая неоновая вывеска, уныло мигающая под нависшими парижскими облаками, гласила «Le Pont»^[30].

— Сидите тут! — приказала Тиа гному.

Снорри собрался было запротестовать, но взгляд лейтенанта отговорил его. Тиа вышла из машины, пересекла асфальтированную площадку, обогнула здание и подошла к металлической двери сплошь в заклепках и без наружной ручки — вероятно, служащей для доставки грузов. Она постучала по створке, которая через мгновение приоткрылась.

— Мы закрыты, — проворчал гортанный голос. — Возвращайтесь, как стемнеет.

— Уголовная полиция, — твердым голосом отвечала Тиа. — Открывайте дверь.

Она почувствовала, как замялся охранник, затем услышала, как он отступил в темноту, прежде чем чуть открыть дверь еще на несколько сантиметров. Тиа проскользнула в щель и оказалась лицом к лицу с одним из самых внушительных типов, каких она когда-либо встречала. Вышибала, одетый в черный костюм-тройку, обладал бледной кожей, бритой головой и подбородком размером с кирпич.

Троллей было достаточно сложно отличить от людей, если не считать их бледной, иногда сероватой кожи и склонности превращаться в камень при прямом контакте с солнечными лучами — это объясняло, почему вышибала держался на почтительном расстоянии от луча света, проникающего через полуоткрытую дверь. Этот вид нашел способ выживания в ладу с современным человечеством, захватив ночной мир: в Париже наиболее разумные из троллей, происходящие от древней касты шаманов, заправляли огромным количеством баров, дискотек и других ночных заведений, что позволяло им избегать солнца и приглушать меловой оттенок своей кожи бледным неоновым светом или цветными прожекторами.

За исключением выходцев из бывших мудрецов, превратившихся в бизнесменов, большинство троллей были довольно тупы и полагались в основном на свою физическую силу в ущерб интеллекту. К последним явно принадлежал и представший перед глазами Тиа.

— Послушайте, вам все равно придется оставить нас в покое, — неприязненно пробормотал он. — Вы ничего не можете нам сделать: у вас нет никаких улик, связывающих наше заведение с торговлей наркотиками…

— Если бы я пришла что-то обсуждать с мелкой сошкой, уже бы тебе сообщила, — сухо отрубила Тиа. — Но не в этот раз. Отведи меня к месье Соренсену.

Вышибала нахмурился, и его и без того крупная грудь, казалось, раздулась еще больше, придав своему обладателю откровенно угрожающий вид. Эти тролли, — с досадой подумала Тиа.

— Если мне придется упрашивать еще раз, — спокойно предупредила она, — я вернусь с экспертом из научного отдела и попрошу его поискать следы пыльцы фей в этой крысиной норе как следует, начиная с твоего костюма. Капиче?^[31]

Упоминания о наркотике, взлетевшем на пик популярности в недрах парижской Вуали, хватило, чтобы массивный громила сдулся, как воздушный шарик. Он на мгновение замешкался, затем раздраженно хмыкнул и жестом пригласил девушку следовать за собой. В несколько шагов он пересек пустынный танцпол и открыл скрытую дверь в стене, обитой мягкой кожей.

— Ждите здесь, — велел он Тиа, исчезая в потайной комнате.

Через несколько мгновений он появился вновь и отступил в сторону перед лейтенантом, приглашая ее войти.

— Добро пожаловать в «Мост», — поприветствовал ее радушный голос. — Вальдемар сказал, что вы хотите поговорить со мной?

Сандер Соренсен был патриархом одной из самых влиятельных семей троллей в Париже, одним из «мудрецов», правивших солидной сетью клубов, баров и отелей. Это был высокий, стройный мужчина с зачесанными назад серебристыми волосами, сверкающими белыми зубами и пронзительными голубыми глазами. В безупречном костюме пастельных тонов и с манерами энергичного человека средних лет, только что вернувшегося после игры в гольф, он напоминал Тиа модель из рекламы страхования жизни. Рядом с ним стоял рослый молодой мужчина невероятной красоты, с квадратными плечами, очень светлыми волосами и голубыми глазами, похожими на глаза патриарха — сын Соренсена, Свен. Тиа не удержалась и бросила на него оценивающий взгляд; молодой тролль из галантности сделал вид, что этого не заметил.

Тиа села на стул, который предложил ей Свен.

— Лейтенант Морчезе, отдел уголовного розыска, — начала Тиа. — Я хотела бы задать вам несколько вопросов о ваших… поставках.

Старый тролль спокойно улыбнулся и откинулся в кресле.

— Могу заверить вас, мадам, что мое заведение никоим образом не связано с торговлей или распространением наркотиков, и что…

— Я пришла не для того, чтобы обсуждать наркотики — мы оба знаем, что я не смогу подать на вас в суд за хранение пыльцы фей, поскольку согласно Конвенции о Вуали карается только доказанное употребление, а у меня нет никакого желания возвращаться в ваш ночной клуб, чтобы следить за вашими клиентами, когда они выходят в туалет. Я пришла поговорить с вами об алкоголе.

Патриарх наморщил веки.

— Вы не могли бы уточнить, что имеете в виду?

— Все очень просто, месье Соренсен: я хотела бы взглянуть на все ваши счета за покупку и поставку алкоголя в ваше заведение… В конце концов, у вас ведь есть лицензия-IV^[32], верно?

Свен Соренсен, казалось, вздохнул свободнее:

— Если это все, что вам требуется, лейтенант, я могу поискать для вас эти отчеты.

У молодого тролля был приятный голос, как и у его отца, но более твердый и не такой медово-сладкий. Тиа слегка склонила голову:

— Да, я была бы признательна.

Свен кивнул и, обойдя стол отца, направился к двери. Наблюдая за реакцией патриарха, Тиа небрежно добавила:

— Прихватите сюда все, что связано с виски и пивом, будьте добры.

Молодой тролль чуть удивленно поднял брови и вышел из комнаты. Его отец, напротив, заметно напрягся:

— Могу я спросить, что вас больше всего интересует в алкоголе, который мы подаем нашим клиентам, лейтенант?

— Обычная проверка, — любезно ответила Тиа. — Департамент желает убедиться в законности сделок, которые заключаются в заведениях, связанных с Вуалью.

Тролль прищурился, затем отрывистым жестом отослал своего телохранителя.

— Давайте выложим карты на стол, лейтенант Морчезе, — вздохнул он, когда они остались одни. — Я знаю, зачем вы сюда пришли.

— Подпольная винокурня и восемнадцать гномов-рабов, которых вы незаконно эксплуатируете в подвале своего заведения? — спокойно ответила Тиа. — Признаюсь, меня это весьма интересует, да.

Удар попал в цель, но Соренсен все же не потерял самообладания.

— Гномы исчезли почти пять веков назад, лейтенант, — невозмутимо возразил он. — Истреблены нашими предками. Их вид так и не был включен в реестры, а их представители, что логично, так и не ратифицировали Соглашения о Вуали. С юридической точки зрения гномов, о которых вы говорите, — даже если ваше обвинение вполне обоснованно, — не существует.

— Совершенно верно, — подтвердила Тиа. — Я не могу заставить вас освободить тех, кого не существует, и не могу преследовать вас в этом направлении.

Старый тролль, кажется, слегка расслабился.

— С другой стороны, как полицейский офицер, я могу привлечь вас к ответственности за незаконное изготовление и перепродажу алкогольных напитков и распорядиться немедленно демонтировать вашу подпольную винокурню, — продолжала Тиа.

Глаза патриарха забегали, он обдумывал варианты.

— Вы сказали, что работаете в… Департаменте по регулированию метачеловеческих видов, не так ли? — промурлыкал старый тролль.

— Именно так.

— Подразделение-призрак во французской полиции, засекреченное в соответствии с Соглашеним о Вуали, и вы являетесь, по моим сведениям, его практически единственным представителем в Париже…

Тиа почувствовала угрозу в голосе патриарха, но решила продолжить дуэль:

— Вы хорошо осведомлены, месье Соренсен.

— Живя в Вуали, полезно знать сильные и слабые стороны своих союзников, равно как и врагов, — заметил он.

— Я могу только согласиться с вами.

— Значит, вы признаете, что подкреплений вам ждать неоткуда, лейтенант?

— Абсолютно, — спокойно ответила Тиа.

Соренсен задумчиво кивнул. Внезапно он резко напрягся и бросился на молодую женщину, протянув руки к ее шее. Но ухватил один пустой воздух: Тиа вскочила, опрокинув стул, и легко уклонилась от внезапной, но неуклюжей атаки старого тролля. Она схватила Соренсена за руку и с силой завернула ее назад.

— Вальдемар! — диким голосом вскричал старик.

Дверь с мягкой обивкой распахнулась, и массивный вышибала ворвался внутрь… только для того, чтобы замереть перед разверстым дулом револьвера. Одной рукой Тиа прижимала патриарха к полу, а другой угрожала головорезу.

— Да вы никак решили, что тролля можно остановить обычной пушкой, — прорычал Соренсен, прижатый щекой к натертому паркетному полу.

— Тогда какое счастье, что эта крошка — не пушка, а улучшенная версия фонарика, идеально воспроизводящая солнечный свет, — ответила лейтенант. — Прикажите своему мастифу отступить, не то мы с вами сыграем в одну маленькую игру, которая вас совсем не порадует…

— Какую… какую еще игру? — процедил патриарх.

— Вы когда-нибудь слыхали считалку «раз, два, три — солнце, взойди»?

Читать отчет лейтенанта Морчезе о расследовании, где расписывались показания гнома в красном колпачке, обвиняющего тролля в современном рабстве, было для капитана Исидора Трежана мукой мученической. Ему уже пришлось с неохотой поставить свою подпись рядом с подписью лейтенанта Морчезе под документом, подтверждающим на международном уровне, что гномы действительно существуют, и это поколебало решимость трезво смотреть на вещи, которую ему удавалось сохранять на протяжении вот уже семнадцати лет.

Однако Трежан был хорошим копом: даже в нестандартных ситуациях он не терял способности к размышлению и в конце концов догадался, что именно беспокоило его в этом документе — помимо собственно темы, главных действующих лиц и бесчисленных последствий, о которых он, разумеется, отказывался задумываться.

— Объясните мне, лейтенант, — выговорил он дрогнувшим голосом. — Насколько я понимаю, этому… месье Фергюссону удалось сбежать и добраться до… моего кабинета…

Капитан глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, пытаясь сохранить спокойствие при мысли о том, что целую неделю он делил свой кабинет с окаменевшим гномом. Наконец ему удалось произнести вопрос:

— Как… как тролли могли быть в неведении о побеге… месье Фергюссона?

— Для остальных видов гномы все похожи друг на друга, — ответила Тиа.

— Простите?

— Ответьте честно: вам случалось отличать одного садового гномика от другого?

— Э-э-э…

— Вот-вот. Поскольку вокруг винокурни постоянно крутилась пара десятков гномов, тролли и не заметили, что один из них исчез.

— Несомненно, — пробормотал капитан, опускаясь обратно в кресло.

Капитан продолжил читать отчет, затем снова поднял глаза на лейтенанта, которая спокойно ждала:

— Вы уверены, что вышибала не был сообщником?

— Никто из пленников не смог подтвердить, что видел его за время плена, — ответила Тиа.

— А Соренсен-сын?

— Как ни удивительно это покажется, но он тоже не имеет никакого отношения к этому делу. Полагаю, старик избегал ситуации, когда сын свидетельствовал бы против него.

Капитан Трежан нахмурился.

— Вы абсолютно уверены?

— Вы ставите под сомнение выводы моего расследования, мой капитан?

— Я просто отметил, что вы покраснели, когда я упомянул этого месье… Соренсена, — сухо ответил тот. — Я хочу убедиться, что вы — пока еще — не клюнули на одного из этих… созданий Вуали, как с вами регулярно случается, и тем самым не поставили под угрозу свой нейтралитет как следователя.

— Уверяю вас, мой капитан, мои способности полностью под моим контролем.

— Очень хорошо. И я полагаю, что он, со своей стороны, тоже не поддался вашим чарам и что вы не планируете больше встречаться с этой личностью вне рамок своих обязанностей?

Тиа слегка поерзала, испытывая неловкость, но затем с улыбкой призналась:

— Должна признаться, капитан, что до этого тролля — не думаю, что дам ему остаться… таким каменным.

Лейтенант Морчезе выскочила из кабинета своего начальника, едва уклонившись от скомканного в шар собственного рапорта, который пролетел прямо у нее над головой.