Трудный путь к счастью (СИ)

Глава 13.

Глава 13.

Дарина со слезами на глазах вошла в дом. Половицы, где лежала Ведара, были заменены и желтели свежим деревом. Даже порядок был наведен. Дарина молча поблагодарила князя за заботу. Она села за стол, глядя на сундуки с вещами, которые люди князя поставили возле печи. На столе стояли корзины с припасами, пирогами. Она выглянула в окно, князь все еще сидел у дома, смотрел в небо. Дарина тяжело вздохнула. Не готова она пока быть с ним, покой ей нужен.

Когда князь уехал, Дарина поднялась и стала разбирать вещи, думала, что возьмет с собой и где искать белых дев. Ничего ей не говорила Ведара, где дом их лесной. Только сказала, что все их находят, кто из жизни мирской решил уйти с бедой своей, всем они помогают.

Достала она корзинку, стала вещи с собой складывать и все с Ведарой, душой ее разговаривала, о бедах своих рассказывала и легче немного ей становилось, словно сама матушка рядом стоит, по плечу ее своей теплой рукой гладит, ее боль себе забирает.

Когда корзина была собрана, решила Дарина камушки волшебные достать, посмотреть путь судьбы своей. Учила ее Ведара камушки смотреть, но пока не давала ей их в руки, говорила, что не время еще. А сейчас она поднялась, нашла в потайном месте узелок и достала, развязала и заплакала. Камушки в песок превратились, словно не хотели больше судьбу показывать.

До темна сидела Дарина на кухне, в окно смотрела, да с душой Ведары разговаривала, прощения у нее просила, благодарила за все, прощалась. Потом спать легла, чтобы рано по утру подняться и в лес отправиться.

С первыми лучами солнца она вошла в пока еще темный лес, притихший перед рассветом. Даже пичуги петь свои птицы еще не начали в ожидании солнышка. Только редкие кузнечики в траве стрекотали. Дарина лес этот, как свою ладонь знала, шла по знакомым тропинкам, да снова с душой Ведары разговаривала, просила помочь найти дом белых дев. О князе старалась даже не думать, лица его перед собой не видеть.

Сколько она ходила по лесу, сказать не может. Просто брела и брела, куда ноги несли. Солнце уже высоко поднялось, гнус в лицо лез, птицы гомон устроили, стараясь перекричать друг друга. Роса на траве давно уже высохла, теперь хлестала Дарину по ногам. Притомилась Дарина, присела у лесного ручья отдохнуть, лицо умыла, пирог достала, перекусила. Потом спиной к дереву прислонилась, глаза закрыла и мысленно к белым девам обратилась.

«Девы, прошу, дайте знать, где найти дом ваш. Не могу я остаться здесь, не могу на князя своего смотреть, больно мне, что не быть нам вместе. Прошу, не откажите в беде моей, примите меня, чтобы душа моя покой нашла. Никого у меня не осталось, ни родителей, ни Ведары, что матушкой мне стала, всему научила. И князю я близкой не стала и не стану, не могу я чернить его собою». Она тихо шептала мольбу свои и слезы лились из-под закрытых век. Она не вытирала их, боль от потери Ведары так потихоньку уходила.

Словно теплый ветерок по лицу ее погладил и Дарина глаза свои открыла, огляделась и ахнула. С правой руки от нее частокол виднелся среди деревьев, а за ним терем белоснежный, что на солнце блестел, аж глазам больно стало. Дарина быстро поднялась, свою корзинку прихватила и к терему поспешила. Когда она подошла к резным воротам, на которых жар-птицы нарисованы были, словно живые, они открылись и девушку во двор пропустили. А к ней навстречу по зеленой травке дева шла в белоснежных одеждах, красоты неземной. Дарина поклонилась ей низко.

- Доброго дня, белая дева. Разреши мне жить в тереме своем. Не могу я жить в мире. Душа у меня изранена, сердце болит, одна я осталась. В тягость я не буду, многое знаю, травки знаю, лечить умею.

Дева в белоснежных одеждах улыбнулась Дарине.

- Проходи, светлая душа. Никого мы не гоним, кто помощи нашей ищет. Рады помочь всем, кто находит нас. Пошли со мной, комнату твою покажу, где жить будешь.

Дева развернулась и пошла в сторону высокого крыльца. Пока Дарина шла за ней следом, успела осмотреться. Терем большой, такого она даже в княжьем дворе не видела, из светлого дерева сложен. Сколько в нем хором и сказать нельзя. Со стороны леса казалось, что двор терема небольшой, но за частоколом, идя по двору, не увидела она его границ. Где-то вдалеке увидела огороды, на которых трудились женщины. Рядом с ними поле пшеничное и ржаное. С другой стороны терема строения, где живность жила, откуда мычание коров, блеяние коров, ржание коней, птичий гомон был слышен. А еще она увидела огород, который пока ничем не занят был.

- Здесь можешь травки свои посеять, - сказала дева, оглядываясь на Дарину. – Если что надо будет, ты просто попроси и все духи лесные сделают для тебя.

- Как просить? – не поняла Дарина.

- Просто, - улыбнулась дева. – Встань лицом к солнцу и скажи духам лесным, что нужно тебе для трудов твоих – семян, воды. Все у тебя будет. Не проси лишнего, не любят они, обидятся могут.

Дарина головой кивнула. Вскоре завела ее дева в терем, горницу ее показала. Уютной она была, небольшой, но светлой и все здесь было, что нужно – кровать, сундук для вещей, стол у окна.

- Вот твоя комната, - снова улыбнулась дева. – Располагайся. Скоро ужин будет, мы все в общей трапезной едим. За тобой сегодня зайдет гостья одна. Она тебе все покажет. Дарина, хочу сказать, что у нас никто без дела не сидит, все занимаются тем, что по душе. Если ты травница, будешь травы собирать, настои готовить, лечить кого, если придется. А просто так у нас никого не кормят.

- А много у вас женщин живет? – спросила Дарина.

- Много, - вздохнула дева, - многим наша помощь нужна. Ну, располагайся, а мне пора делами заняться.

И дева вышла. Дарина снова осмотрелась, горница ей понравилась. Она сложила вещи свои в сундук. Потом увидела в углу веник, пол вымела, чтобы сора не было, который она с корзины натрусить успела. Пока хлопотала, в дверь постучали.

- Заходите, - ответила Дарина.

За порогом оказалась сухонькая старушка, сгорбленная уже, но чистенькая, с живым взглядом бледно-голубых глаз.

- Здравствуй, Дарина. Я за тобой пришла показать все здесь. Зови меня бабка Радимила.

- Вы давно здесь живете? – спросила Дарина, когда за старушкой из горницы вышла.

- Давно, уж и не помню, когда пришла, - ответила она. – Идти мне больше некуда, родни не осталось. Давно уже отдали меня за мужа нелюбимого, тот бил меня до смертушки. Детишек я ему так и не родила, так как скидывала каждый раз, когда он снова напивался и бил меня. Отец мой, который в жены ему отдал, сгорел в бане. Матушка от лихоманки загнулась. Вот и некому меня защитить. Собрала я тогда узелок вещей и ушла, терем этот увидела. Взяли меня девы к себе, помогли, душу мою успокоили.

- И много таких, как ты?

- Много. Многие в нужде жили, что и жить не хотелось. Никого девы не прогоняли, всех к себе брали.

- А есть те, кто обратно в мир уходил?

- И такие были, многие ушли, когда их душа излечилась от горя.

- И как девы от горя лечат? – спросила Дарина.

Старушка улыбнулась.

- Просто они всегда рядом, помогут, поговорят, поддержат. Но ни за кем не ходят и сопли не вытирают. Да и забот у нас тут полно, сидеть и страдать некогда.

- А ты чем занята здесь?

- Я пряха, у меня самая тонкая пряжа получаются, - снова улыбнулась Радимила и ее лицо словно прояснилось.

В трапезной, которая оказалась большой комнатой, стояло два длинных стола и лавки возле него. За столом уже сидели и ели около тридцати женщин разных возрастов, но все чисто одетые. Глядя на их лица Дарина подумала, что может сказать, кто недавно пришел сюда, кто давно здесь. Лица у последних такие светлые, спокойные, словно солнышком изнутри светятся.

Радимила показала Дарине, где миску и еду взять. Никто за ними прислуживать не будет. Потом они сели за общий стол, познакомилась девушка со своими соседками по столу. Все почти с одинаковыми бедами здесь оказались. Были и такие, как Дарина, испорченные злыми людьми, но в отличии от Дарины, из семей своих выгнанные, никому не нужные.

После трапезы Дарина вместе с Радимилой вымыли за собой посуду, на стол у стола миски поставили, потом старушка повела ее терем и двор показывать. Дарина шла и удивлялась, как здесь все просто и чисто, от души сделано. Всех, кого они встречали, делом были заняты. Радимила показала Дарине, где все необходимое для огорода найти, где воду взять.

Давно уже вечер настал, еще немного и стемнеет. Ушла Дарина к себе в горенку, впервые за последнее время заснула она без снов. Только под утро Ведара ей приснилась, словно с какой-то печальной укоризной смотрела, словно не одобрила ее уход.

***

С того дня потекла жизнь Дарины в тереме. Каждый день она поднималась с птицами, шла на свой огородик, где теперь зеленели все необходимые травки. Какие еще нужны были, ходила вместе с кем-нибудь за ворота в лес, собирала. А еще по осени грибов и ягод набрала для общего стола. С Радимилой она стала близка, словно бабушку свою нашла. Часто по вечерам они сидели в горнице у Дарины, и старушка сказы всякие рассказывала о чудесах и богатырях. О личном они никогда больше не говорили.

Дарине казалось, что покой она нашла, но все чаще князя стала вспоминать, как она девчонкой маленькой еще была, а он к ним заехал. Казался ей таким богатырем, который защитит ее ото всех бед. Потом росла она, все чаще засматривалась на него. Князь мужал, становился серьезным, словно дум в голове его много. Ведара каждый раз корила его, что не отдыхает князь, все о людях своих заботится. Дарина боялась ему показаться, все время пряталась от него, а почему и сама сказать не может. Но тянуло ее к этому мужчине. Когда Ведара ее на свадьбу князя со Жданой взяла и она снова его увидела, забилось тогда ее сердечко сильно-сильно, словно зайчик в силках. И жалко его стало, когда невеста обманула его. Не могла понять Дарина, как можно так с князем поступить, ведь он самый лучший мужчина на земле. А когда он потом к ним с Ведарой приехал и стал чаще заезжать, не могла она скрыть от самой себя чувства к князю. Каждую ночь о нем мечтала, глаза его темно-синие видела, которые смотрели на нее с вниманием, заботой и нежностью. А когда он приехал с Боеславом сватать ее, просто летала на крыльях, словно пташка лесная. Готовилась она к свадьбе, сарафан белый шелковый шила, в подарок князю кушак вышила шёлковыми нитями, которым он хотел в день их свадьбы подпоясаться.

Чем больше вспоминала князя, тем больше сердце ее болело. Хотелось снова увидеть его, но не могла она, до сих пор руки чужие на своем теле ощущала. И потом плакала по ночам.

***

Прошла зима, лето, осень. Потом еще была зима, снова в мир вернулась весна, природа зеленела, дарила свою красоту и молодость, а на душе Дарины тяжело было. Рвалась ее душа к Велеславу. Как он там? Не нашел ли себе другую, которую женой своей назвал? Вспоминает ли ее? Снова хотелось увидеть его, хотя бы разочек. А потом стала мысль появляться, почему он не ищет ее, может и не нужна уже? Тяжело было.

Как-то вышла Дарина за частокол в лес за травками, долго собирала и думала, снова князя вспоминала. Снова душа рвалась к нему, а разум говорил, что не может она прийти к нему. Утомилась девушка, на дерево поваленное присела, глаза закрыла. Вдруг рядом с ней звон раздался. Она открыла глаза и увидела сухонькую старушку в белых одеждах с трехзвонным посохом. Дарина поднялась, поклонилась Посланнице.

- Доброго здравия, Посланница, - проговорила Дарина.

- И тебе здравия, - ответила старушка с улыбкой. – Вижу, не сидишь без дела.

Она кивнула на полную корзину трав, присаживаясь на дерево и показывая рукой, чтобы Дарина рядом села.

- Да, травы собираю, настои делаю, - ответила Дарина, опускаясь на дерево.

- Не думаешь к князю своему возвращаться?

- К князю? – Дарина внимательно всмотрелась в лицо старушки, не шутит ли та, но лицо Посланницы серьезным оставалось. – Не могу я к нему вернуться. Кем я для него буду?

- Женой любимой, княгиней, матушкой детей его.

- Не смогу, - она покачала головой. – Я испорченная, таких как я замуж не берут.

- Каких таких? – спросила старушка строгим голосом. – Каких? Которые душой чисты, которые мужа своего всем сердцем любят и всегда верны ему? Которые для счастья рождены, и чтобы счастливыми других делать? Ну и что, что так случилось, так не в том твоя вина, злые люди вину свою приняли и наказание за это получили по заслугам. Не испорчена ты. Ты чиста душой и сердцем. Ты же никогда о другом мужчине не думала, никто тебе не нужен был?

- Никто, - тихо ответила Дарина, кусая губу, чтобы не расплакаться.

- Так почему ты себя винишь в том, что случилось, что к любимому прийти не можешь? Кто тебе сказал, что не будет он любить тебя? Говорил же князь тебе, что ты для него свет души.

- Говорил, - снова тихо ответила девушка.

- Говорил, что женой только тебя видит?

- Говорил. Но ведь прогнал он Ждану, когда она порченой к нему приехала.

- Ну ты сравнила себя со змеей подколодной. Всю жизнь она злобой жила, только о себе и думала, никто ей мил не был. Сама она молодца подвела, судьбу ему сломала. Хорошо, что он крепким оказался, смог правильным стать, счастье свое нашел. А Ждана решила, что можно судьбу обмануть, даже от ребенка своего отказалась, вытравила его из своей утробы, только вот Начальные все видят. Или ты такая же?

- Нет, - покачала головой Дарина. - Я и не подумала бы никогда князя обмануть. Да и травить дите — это же грех страшный.

- Может, пора уже к Велеславу прийти? Знаешь, как он ждет тебя, посерел лицом, хмур и нелюдим. Никого рядом с собой видеть не хочет.

- Если видеть так хочет, почему за мной не пришел?

- Так куда он придет? – удивилась Посланница. – В терем белых дев только женщины дорогу найти могут. Мужчинам никто сюда дорогу не даст. А князь твой каждый день к дому твоему приезжает, потом по лесам тебя ищет. Все свои заботы на Боеслава переложил. Ничего и никто ему кроме тебя не нужен. Пора тебе, Дарина, домой возвращаться. От судьбы не уйдешь.

На мгновение закрыла глаза Дарина, а когда открыла, то Посланницы уже рядом не было, только звон бубенцов и колокольца в воздухе разливался.

Возвращалась она в терем к девам и думала. Может права Посланница? Может будет у нее счастье, если она сможет сама себя простить за то, что злые люди с ней сделали? Нет в этом ее вины. Не может же она плакать из-за того, в чем вины ее нет. И если князь ждет ее, почему она не идет к нему? Ведь он любит ее, ищет и он живет в ее сердце.

Она вошла во двор терема, как к ней подошла дева.

- Я вижу, что душа твоя готова вернуться к тем, кто дорог тебе и ждет?

- Да. Я хотела бы вернуться домой. Прости меня, дева, и благодарю за все, что приют дали, что душу мою успокоили.

- Это тебе спасибо, что была у нас, многим нуждающимся помогла.

- Можно, я завтра с утра домой уйду? – спросила Дарина, глядя на заходящее солнце.

- Можно, - улыбнулась дева. – И прими наш дар – станешь знатной целительницей. Не только тела, но и души сможешь излечивать. Просто слушай сердце свое, что подсказывать будет, так и поступай. Чистое оно у тебя, большое, каждому отклик найдет, кто в помощи твоей нуждаться будет. Никого не прогоняй, всем помогай. И помни, не испорченная ты, не грязная. Не может солнце грязным быть. Его могу тучки закрыть, но оно всегда сиять будет и людей греть теплом своим и любовью. Вот и ты, словно солнышко яркое. Все у тебя будет хорошо, и муж любить тебя будет, и детки у вас будут здоровыми и красивыми. Иди, собирайся. Завтра я провожу тебя.

Поклонилась Дарина низко до земли.

- Благодарю за все.

***

Утром дева проводила Дарину за частокол двора, шла рядом с ней по тропинке лесной до ручья.

- Здесь расстанемся мы. Дальше ты дорогу найдешь. И помни, Дарина, не могут грязные руки тебя испачкать. Не сумеют они до души твоей дотронуться. Иди вперед к счастью своему.

Они обнялись, Дарина подняла с земли свою корзинку, с которой два года назад к девам пришла, которая сейчас травками редкими полной была, повернулась и пошла по знакомой ей тропинке. Когда обернулась, то никакого терема уже не увидела, только лес густой за спиной. Она улыбнулась и пошла вперед.

***

Каждый день приезжал князь к дому Дарины, подолгу сидел на завалинке, в небо глядел Он до сих пор помнил, как утром приехал к Дарине, а дом закрытый стоит, пустыми окнами на него смотрит. Он, словно зверь, по лесу рыскал, следы ее искал. Но возле ручья ее след терялся. Сколько бы ни искал он любимую свою, никак найти не мог.

И с того дня каждый день приезжал к дому ее, ждал. А вои дружины по окрестностям искали девушку. Но она словно туманом утренним пропала. Никто не видел ее. Вот уже две зимы прошло.

За это время он еще больше с Тулуном сдружились, которого ханом степняки признали. Не было у них больше ссор. Боярин Твердислав зла на Велеслава не держал, сам приезжал, просил прощения за дочь свою, дары привез. Но не стал их брать князь, просто поговорил с боярином и тот уехал.

***

Сегодня чувствовало сердце князя, что что-то должно произойти. Раньше обычного он собрался и к дому Дарины отправился, на завалинку сел. Природа словно вместе с ним хозяйку дома ждала, радовалась, цветами своими луг перед домом украсила, птицы песни свои распевали. Вдруг по лесу шум пошел, словно кто-то птиц вспугнул. Велеслав поднялся и к тропинке лесной пошел, потом побежал по ней. Вдруг среди деревьев мелькнул девичий сарафан. Он бросился туда со всех ног и уже скоро увидел ту, которую так долго ждал, подхватил ее на руки, к дому понес. Дарина обняла князя за шею и отпустить не могла, так было ей тепло на груди любимого.

- Велеслав, я вернулась к тебе. Не смогла я без тебя жить. Прости, что ушла. Теперь я знаю, что любовь сильнее всего.

- Даринушка, душа моя, свет мой, я люблю тебя и никому не отдам. Ты всегда будешь в сердце моем. Я ждал тебя, словно солнышко после зимы. Прошу, стань женой моей, княгиней.

- Стану, любимый мой.

В этот же день князь, не дожидаясь никаких приготовлений, отвез Дарину на капище Начальных, где перед их ликами волхвы назвали их мужем и женой. И не было гостей возле них, стояли невеста и жених лицом к лицу, смотрели друг другу в глаза. Никто им не нужен был в этот миг, только они и любовь их.