Тьма. Том 5

Интерлюдия IV

Катер бодро скользил по волнам вечернего моря. Капитан вёл его к одному ему ведомой точке. А для его пассажиров море было просто морем, везде практически одинаковым.

— Вот тут! — сообщил капитан, указывая вниз, в глубину, и глуша мотор. — Они даже далеко отплыть не смогли, когда мы их накрыли.

Катер качался на волнах, а Иванов с интересом смотрел в воду.

— Нет там ничего, ваше благородие! — заметил капитан. — От залпа их чёлн на куски разнесло. А глубина здесь полсотни метров. Ничего не увидите.

— У вас оборудование для погружения есть? — спросил опричник.

— В ставке флота есть, — ответил капитан. — И люди найдутся.

— Наставник нужен, а не люди, — отозвался Иванов. — Мы сами должны спуститься.

— Я не умею! — нервно напомнила Мария Михайловна.

— Вот поэтому и нужен наставник… — кивнул Иванов, посмотрев на неё взглядом, в котором читалось слово «надо».

— Да я плаваю, как топор! — хватая воздух ртом, возмутилась Малая.

— Для погружения — самое то! — «успокоил» её Иванов.

— А для всплытия? — с подозрением спросил Костя.

— А для всплытия есть трос, — Иванов посмотрел на капитана. — Верно?

— Вытащим барышню! — явно что-то мысленно прикидывая, пообещал тот.

— Вы же шутите, Иван Иванович? — ужаснулась Мария Михайловна, делая едва заметный шаг за спину Кости.

— Нет, — опричник качнул головой. — Надо убедиться, что там действительно останки скрытня. А ещё надо найти то, за чем мы гонялись. Верно ведь?

— Так что? Идём за оборудованием? — уточнил капитан, готовясь развернуть катер обратно, в сторону Тьмутараканска.

— Да, идём… — кивнул Иванов, снова посмотрев на море.

Ему было очень тревожно и неспокойно. Но вот почему…

Нащупать причину никак не удавалось.

Кучерявый стоял у трапа, глядя, как подплывает к борту маленький катер. Обычный дрон, где не уместился бы даже один человек.

Однако на его бортах висели два человека. Тех самых, которым чудом удалось уйти от русских.

— Добро пожаловать, друзья! — проговорил кучерявый по-гречески.

— И мы рады вас видеть, нобилиссим! — отозвался Василий, он же Базилеус. — Тяжело было. Думал, не судьба уже на родину вернуться…

Кучерявый подал ему руку, помогая выбраться из воды. Следом он протянул ладонь Михаилу. И тот, ухватившись за неё, перебрался на трап следом за коллегой.

— Спасибо, нобилиссим! — поблагодарил он.

— Ты как-то невесел, Михаил… Что такое? — спросил у него кучерявый.

— Я был в плену у опричников, нобилиссим. Это было…. Гхм… Неприятно! — ответил тот.

— Да что ты хнычешь! — засмеялся Базилеус. — Я ж тебя в итоге вытащил! Думаешь, легко мне было?

— Хватит спорить, друзья! — одними губами улыбнулся кучерявый. — Долгие годы в гостях у русов закончились. Наконец-то мы плывём домой. Завтра корабль прорвёт границу, и мы окажемся в Империи. Имперские корабли уже готовы нас с почётом встретить!..

— Четыреста лет не получалось, да? — усмехнулся Базилеус.

— Да, тридцать одна попытка… — кивнул кучерявый. — А мы с вами, наконец, справились.

— Жаль только, я не увижу рожи опричников, которые меня допрашивали!.. — зло усмехнулся Михаил. — Это доставило бы мне удовольствие.

— А ты знаешь толк в мести! — оценивающе хохотнул Базилеус.

— Пойдёмте, друзья! Не будем терять времени. Для начала нас ждёт вкусный ужин, вино и удобные кровати! — поторопил коллег кучерявый.

И первым устремился по трапу к люку в борту корабля.

Звуки тревоги разносились по зданию ставки флота в Тьмутараканске. Ворвавшись в палату управления, корабельщик второго разряда Теплостанов хмуро потребовал:

— Доклад!

— Ваше благородие, гын корабел! Два часа назад военные корабли ромеев были замечены рядом с нашими государственными водами!

— Сколько? — спросил Теплостанов.

— Судя по засветке, два тяжёлых броненосца, четыре ракетных биремы и шесть галер прикрытия. Двигаются по прямой к морской границе.

— Есть засветка на юго-западе! Ещё один отряд!

— Состав? — скрипнул зубами Теплостанов.

Он всегда мечтал дослужиться до корабельщика, но никогда не жаждал оказаться дежурным при начале пограничного конфликта. Тем более, с ромеями.

Страх сдавил глотку: Теплостанов должен был принять решение, к которому не был готов.

Да и бывает ли кто-то в целом мире готов к таким решениям?

— Засветка на юго-юго-западе!

— Точнее! — пересохшим горлом затребовал Теплостанов.

— Семнадцать градусов! Два отряда! Расходятся!

— Состав! — корабельщик второго разряда ощутил, как во рту пересохло ещё сильнее.

Слушая скупые строчки докладов, он понимал одно: к границам Руси двигается греческий флот. И судя по скорости движения и курсу, с первыми пограничными чёлнами русских он столкнётся через десять минут.

— Объявить тревогу по всему округу! — рявкнул он, стараясь незаметно вытереть вспотевшую ладонь о кафтан. — Доклад во Владимир! Срочно! Карту на экран! Живо!.. Береговые орудия в полную готовность! Оповестить сухопутную ставку!

Греческие корабли, сбросив маскировочные плетения, стремительно двигались среди утренних сумерек в серых водах Греческого моря. Прямо на русские пограничные корабли. Русские капитаны посылали в эфир вопросы, что делать, однако ответа им не следовало.

Где-то во Владимире мчались в ставки военачальники и флотоводцы. А в Тьмутараканске корабельщик второго разряда Теплостанов пытался понять, что ему отвечать пограничным кораблям.

Пытаясь принять непростое решение, он снова и снова смотрел на карту, выведенную на главный экран ставки.

И среди красных и синих точек кораблей, своих и вражеских, с удивлением увидел белый огонёк, уверенно рвавшийся на юг.

— Это ещё что такое? — спросил он, но в общем гвалте его никто не услышал, и тогда Теплостанов вспомнив, что вообще-то тут командует, рявкнул: — Что делает мирное судно в месте столкновения⁈

На миг в ставке повисла тишина. А потом один из дежурных моряков ответил:

— Международный номер 001302324, порт приписки Трапезунд. Двигается на юг. Скорость пятнадцать узлов…

— Я что, мать твою, спросил⁈ — взревел Теплостанов. — Что я спросил⁈

— Что он там делает, гын корабел! — отозвался инициативный дежурный.

— Срочно выйти с ними на связь! Пусть разворачиваются и идут в Тьмутараканск! Срочно!

— Так точно!

— Что Владимир? Что говорят? — Теплостанов вскочил с кресла и принялся расхаживать взад-вперёд.

— Велели держать границу и действовать по усмотрению!

— Велели они… — Теплостанов вздохнул: одно неверное решение могло привести к войне.

Ещё минуту он молча ходил по палате управления, а потом не выдержал:

— Ну что там двадцать три двадцать четыре? Удалось связаться?

— Не отзываются!

Теплостанов посмотрел на метку «2324», чувствуя, как холодеют пальцы, а по лбу катится капелька пота. Сорвав форменный головной убор, он вытер влагу рукавом, а затем принял самое ответственное решение в жизни:

— Пограничным чёлнам! Выдвинуться к границе и не допустить проникновения кораблей вероятного противника в русские воды. Бортам ноль-ноль-восемнадцать, ноль-ноль-сорок-два и ноль-сто-тридцать-один: перехватить двадцать-три-двадцать-четыре и не дать ему нарушить морскую границу Руси.

— А если не подчинятся? — спросил один из дежурных.

— Тогда разрешаю… — начал Теплостанов.

— Это мирный теплоход, гын корабел! Там русские и греки на борту!

— Да пусть хоть навалом его останавливают! Мне насрать! — рявкнул Теплостанов, зыркнув на подчинённых. — Двадцать-три-двадцать-четыре не должен уйти! Ясно?

— Что-то происходит, наварх! — глядя на показания простенького радара, обратился дежурный к капитану корабля.

— Что происходит? — уточнил тот.

— Только что появились корабли на юге! Много, наварх! — ответил дежурный.

— Русские? — нахмурил брови капитан.

— Нет, наварх, их чёлны я видел. Это наши, имперские. И их здесь много, десятки…

Капитан замер. Империя нередко устраивала провокации русам. Как, бывало, и русы этим делом не брезговали. Здесь, в Греческом море, никогда не было совсем уж спокойно.

Но десятки имперских кораблей у границы русов? Такое на памяти капитана было впервые. Его судну повезло: они находились у самой границы, готовясь сворачивать к Тьмутараканску… Теперь же у них возник неиллюзорный шанс быстрее прорваться домой.

Он и так задержался на два дня из-за закрытых границ.

Однако… Границы на его памяти русы тоже не перекрывали. В голове капитана проносились панические мысли, одна за другой.

И что делать?

— Наварх, отметки сближаются! — нервно оповестил дежурный.

— Прежним курсом упрёмся прямо в корабли русов, — заметил рулевой.

— Я услышал тебя, триерарх… — кивнул капитан.

Могла ли начаться война? Могла ли его родина вдруг напасть на русов? Отношения между двумя ортодоксальными гигантами никогда не были ровными. И конфликты случались.

«Неужели мне не повезло попасть в самое пекло? — подумал капитан. — И что делать? Прорываться или отойти в руки русов?».

Будь у него грузовой корабль, он бы, пожалуй, рискнул пойти на прорыв. Но у него на борту находились люди, простые отдыхающие… Если империя устроила очередную провокацию, никто не погладит капитана по голове за решение рискнуть.

Значит, всё-таки надо идти в Тьмутараканск. А если война?..

Сколько подданных империи, если не рискнёт, он обречёт на унизительный плен в лапах северных варваров? Сколько им придётся ждать возвращения домой?

Но жизни пассажиров были важнее.

— Кому суждено утонуть, того не повесят, — вздохнул капитан, принимая решение.

— Что, наварх? — переспросил рулевой.

— Право руля, триерах! Уходим в Тьмутараканск! — проговорил капитан.

Но корабль не успел изменить курс. Прочная дверь рубки содрогнулась раз, другой… А потом её вынесло воздушным плетением, сбивая с ног матроса и охранника.

— Я приветствую вас, почтенные! — в рубку вошёл представительный грек с кучерявыми волосами и короткой бородой. — Кажется, мы с друзьями успели вовремя.

— Кто вы такие? — уже догадываясь об ответе, спросил капитан.

— Монокурс, — мужчина не шевельнулся, но в воздухе засияла эмблема корпуса разведки, который и назывался «Монокурсом». — Берите курс на империю, наварх.

— Вы с ума сошли? — побледнел капитан. — У меня мирные жители на борту!

— Если вы решили опротестовать мой приказ, то с ума сошли вы, наварх… — усмехнулся мужчина.

Следом за ним, через выбитую дверь, вошли ещё несколько человек с автоматическим оружием. Охранник, успевший встать после того, как его отбросило на пол выбитой дверью, перестал тянуться к пистолету и поднял руки.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — вздохнул капитан, посмотрев на члена Монокурса. — На борту есть весьма уважаемые греки…

— Видите корабли империи, наварх? — спросил кучерявый.

— Да, — кивнул тот.

— Они пришли сюда, чтобы мы ушли. Если придётся потопить ваш корабль вместе со всеми гостями, но вытащить то, что я везу, то именно так и произойдёт. А теперь берите курс в сторону империи и прекратите изображать из себя святого!

— Я вас понял, — кивнул капитан, тяжело посмотрел на рулевого и приказал. — Лево руля!

Корабль с порядковым номером 001302324, порт приписки Трапезунд, начал движение в сторону нейтральных вод.

В рубке стояла тишина, прерываемая лишь короткими отчётами и командами. А внизу, на жилых палубах, просыпались гости корабля, собираясь на завтрак.

И никто не подозревал, в какую опасную авантюру их только что втянули. Люди просто беззаботно радовались новому дню. А впереди уже маячила перекрытая русская граница.

— Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь! — ожила рация.

— Не отвечать! — приказал главный в отряде Монокурса.

— Корабль, — повторила рация на греческом. — Порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, на связь!

И тишина в ответ…

— Корабль, порядковый номер 001302324, порт приписки Трапезунд, вы приближаетесь к государственной границе Русского царства! Немедленно заглушите двигатель и ждите досмотровый отряд! — вновь прозвучало из рации.

— Наварх, а где у вас самое защищённое помещение? — глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.

— Хранилище ценностей, — ответил тот. — На княжеской палубе. Но там охрана!

— Охрана меня волнует мало, — усмехнулся его собеседник. — Это хранилище может залить?

— Нет. Хранилище герметично, выдержит давление на глубине три километра… — с неохотой признался капитан.

— Великолепно! — отозвался кучерявый. — Михаил!

— Да, нобилиссим? — отозвался хмурый мужчина.

— Ты за старшего. Следи, чтобы не пытались остановиться, отклониться в сторону или что-то подобное. Базилеус, идём! Поможешь разобраться с охраной.

— Да.

— Наварх, как открыть хранилище? — глава отряда Монокурса посмотрел на капитана.

— Ключ у начальника охраны корабля.

— Где он сидит? — спросил кучерявый.

— На первой технической палубе. Каюта сто тридцать четыре. Нобилиссим?

— Да, наварх? — глава отряда Монокурса уже шёл к дверям, но остановился.

— Прошу… Оставить его в живых, если возможно! — после короткой паузы попросил капитан.

— Услышано. Постараемся… — кивнул кучерявый.

— Михаил Артемьевич просил передать: «Всё изменилось!» — начальник охраны склонился к уху пожилого дворянина, сидевшего за семейным столом.

Завтрак сегодня подали поздно, и вся семья собралась только к одиннадцати утра.

— Хорошо, я сейчас подойду… — кивнул дворянин. — Дорогие мои, я вынужден вас покинуть. Приятного аппетита!

Старый слуга, как выяснилось, уже ждал его за дверью.

— В подвал, Миш? — не тратя времени, спросил дворянин.

— Да, Дим! — закивал его старый помощник.

Вдвоём они спустились к хранилищу артефактов, и слуга распахнул дверь, как бы приглашая полюбоваться.

Энергия, рвавшаяся из хранилища в последние дни, куда-то исчезла. Это было заметно сразу.

— Миш, а оно ещё бьётся? — обеспокоился дворянин.

— Яйцо? — переспросил слуга.

— Ну да, — кивнул дворянин.

— Бьётся, — ответил слуга. — Но я такого, Дим, никогда не видел. Если бы знал, что это вообще возможно…

Он не договорил, а дворянин, ускорив шаг, первым вошёл в круглый зал, где хранился беспокойный артефакт.

То самое серое яйцо с надписью: «Два сердца бьются вместе»

Яйцо билось. Сегодня этот пульс был даже быстрее. Вот только тенька, которую до этого яйцо просто выпускало вовне, сейчас закручивалась вокруг него тугим вихрем.

И всё бы ничего, вот только энергии в вихре не прибывало.

— Что это значит, Миш? — спросил дворянин, обходя яйцо по кругу.

— Оно управляет тенькой, разве не видишь? — удивился слуга.

— Я вижу, что оно управляет тенькой. Но в этом вихре должно быть больше энергии!

— А-а-а-а! Это самое увлекательное! — улыбнулся слуга и смело двинулся к яйцу.

— Стой! Куда⁈ — испугался дворянин.

— Я слишком любопытен, Дим, я уже подходил!.. — засмеялся тот. — Иди сюда. Ничего не будет, а ты кое-что увидишь!..

Сам слуга смело подошёл к самому вихрю и сунул в него голову, а потом снова отступил на шаг.

— Да иди уже! Это просто тенька!

— Просто тенька! — хмыкнул дворянин. — Это, знаешь ли, самая большая ценность у человечества!

Он приблизился к вихрю и замер в нерешительности. Но его слуга легко заглянул внутрь, и ему стыдно было струсить. Решительно шагнув к стене энергии, дворянин просунул внутрь голову, рассчитывая высунуть её в тот же момент, как почувствует опасность.

Но то, что он увидел, заставило его, открыв рот, замереть на несколько секунд. Тенька, стягивающаяся воронкой к полу, втекала широким потоком в… В никуда!

В маленькое облачко, зависшее над полом. Но снизу никакой энергии не было.

Дворянин даже на колени встал, чтобы проверить. Он удивлённо посмотрел на слугу:

— Ты понял, куда она девается? — спросил он.

— Нет, — ответил слуга. — Но я могу тебе точно сказать: уходит она куда-то очень далеко… И это знаешь, что означает?

— Что можно передать энергию мгновенно и на любое расстояние… — прошептал дворянин. — Никому этого не рассказывай, Миш!.. Никому!..

— Я, конечно, староват, чтобы смерти бояться… — усмехнулся слуга. — Но всё-таки бы ещё пожил.

— Вот и молчи. И тогда мы все ещё поживём, — кивнул дворянин. — Сообщай мне о любых изменениях.

— Да, Дим¸ обязательно!

Закрыв дверь и выключив свет, мужчины покинули зал. А яйцо продолжало выбрасывать энергию, чтобы, скрутив её плотным жгутом, отправить в дальние дали.

Туда, где эта энергия была очень нужна.