Убийство в заснеженных горах

Глава тринадцатая

Обед у Авериана подавали по-столичному: все блюда сразу. Еще одно отступление от здешних традиций, ведь, насколько помнил Скай, в Лареже принято было подавать блюда на стол поочередно, на аргассийский манер, чтобы горячие закуски не успевали остыть, пока гости едят суп.

Впрочем, супа на столе не было вообще. Никакого. Да и вообще все блюда выглядели как-то странновато…

Скай не успел рассмотреть, что именно не так, когда господин Авериан объяснил:

– А сейчас, дорогие друзья, я приглашаю вас сыграть в игру. Все эти блюда приготовлены вовсе не из того, из чего вы привыкли. Я, признаюсь, и сам не знаю, что есть что. Возле наших приборов лежат листы бумаги и карандаши для записи ваших предположений. Посмотрим, кто угадает больше всех. Чур, не обсуждать!

Хозяин весело подмигнул гостям и поднял бокал.

Поначалу игра Ская озадачила. В бокале плескался подкрашенный ягодным соком рассол. Куриная ножка оказалась выпечена из теста с карамелью, зато пирожное состояло из курятины и овощей. Паштет из фасоли и мясное желе уже не очень удивили, а собранный из рыбы молочный поросенок оказался выше всяких похвал. Скай потребовал добавки, а потом решительно перепробовал все блюда на столе. Другие гости и сам хозяин почти не отставали от волшебника.

Когда пришло время сверить записи с торжественно зачитанным дворецким списком, оказалось, что выиграл Ник. Скай не удивился: про почти волшебное чутье травника на специи он уже знал. Кэссия и Авериан восхищенно аплодировали, Ник смущался, но, кажется, был вполне горд собой.

После обеда все вернулись в гостиную, где был уже накрыт десертный стол. Скай ожидал каких-нибудь сюрпризов и от него, однако пирожные и фрукты оказались вполне обычными. Не успели гости обсудить обед, как хозяин замер с надкушенным яблоком в руке и пустым взором уставился на одну из картин. Скай проследил за его взглядом, но ничего особенного не увидел. Кэссия осторожно коснулась его руки и приложила палец к губам. Поэт еще мгновение созерцал картину, потом поднялся.

– Прошу прощения, дамы и господа! Муза зовет! – и быстро, почти бегом, удалился.

Скай и Ник посмотрели на Кэссию. Та лишь с улыбкой развела руками.

– Да, с господином Аверианом так нередко бывает. Настоящий поэт должен следовать зову своей музы, где бы тот его ни настиг. Только не думайте, что он с нами заскучал. Он и правда спешит записать какие-то пришедшие в голову строки. Если не запишет и забудет – вот тогда он будет страдать и измучает всех своей язвительностью.

– Вы, я вижу, давно знакомы? – поинтересовался Скай.

– О да, – улыбнулась Кэссия. – Я в Лареже уже три года, изучаю историю изящных искусств в Академии. А господин Авериан здесь самый яркий представитель искусства – из ныне живых, конечно. В историю он войдет наверняка.

– История изящных искусств – это, наверное, очень интересно? – соврал Скай, которого от самого словосочетания начинало клонить в сон. Однако, раз уж Кэссия что-то в этом нашла, может быть, он просто не разглядел в этом предмете чего-то важного…

– А чем еще заниматься приличной девушке, если у нее нет волшебного дара? – прямолинейно заявила Кэссия.

Скай растерялся. Приличные девушки, которых он знал, стремились поудачнее выйти замуж. Или были волшебницами. Других вариантов он не знал.

– Ну… Наукой? – осторожно предположил он.

– К чистой математике у меня таланта тоже нет. А в естественных науках нечего делать без волшебства. Я все равно хотела, но папа сказал, что не позволит мне потратить жизнь на игру, в которой у всех моих конкурентов будет такая солидная фора. В Академии волшебства папино слово имеет вес, так что меня ни за что не приняли бы ни туда, ни в здешнюю школу. Вам не кажется ужасно несправедливым, что у нас все науки изучают в Академии волшебства? Как будто тем, кому не досталось дара, заодно не перепало и разума? – Кэссия нахмурилась.

Скай заверил ее, что он ни в коем случае не считает, что волшебный талант как-то связан с разумом, и что сложившееся положение вещей, конечно же, ужасно несправедливо. Но, кажется, голос его звучал недостаточно убедительно.

О волшебном даре как о чем-то особенном Скай никогда не думал. Кто-то рождается с музыкальным слухом, кто-то с поэтическим талантом, кто-то со способностью управлять силой. И то, и другое, и третье можно развить, если оно слабое. Так что упорные упражнения намного важнее врожденного таланта. Ну а если кому-то совершенно не досталось способности, что ж тут поделаешь? Нужно просто заняться чем-то другим. В конце концов, как заниматься биологией, если не можешь почувствовать, как течет жизнь в теле существа? Резать его, что ли? Как изучать химию, если не можешь вбросить немножко силы и ускорить или замедлить реакцию? Как лечить раны, если не чувствуешь, сломаны ли кости и утекает ли из порванных сосудов кровь? Как заглянуть в толщу скал или глубину вод без заклятий, меняющих зрение? Как увидеть духов и отбиться от тех из них, кто хочет поживиться человеческими чувствами? Природа попросту не откроет тебе своих тайн без волшебства.

Кэссия словно бы почувствовала его неискренность и, хоть тему они и сменили, оставалась печальной и вскоре засобиралась домой. Поэт так и не появился, что, по словам Кэссии, было совершенно нормально.

– Раз уж Авериан удалился творить, можно оставаться тут сколько угодно, но развлекать себя придется самим. Слуги принесут напитки, книги, доску для ксадара. Может быть, он появится к ужину, но это совсем не обязательно. Если уйдете, он, конечно же, тоже не обидится. И вы на него не обижайтесь.

Обижаться Скай с Ником и не думали, но, раз уж Кэссия решила их покинуть, тоже собрались домой. На прощание Кэссия пообещала в выходные показать Скаю город, и сникший было волшебник воспрянул духом.

…Погода наутро совершенно испортилась. Завывания ветра были слышны даже сквозь заклятье Тишины, а снег за окном летел вверх.

– Ты все-таки великий колдун! – провозгласил Пит. – Хотел просидеть целый день дома, вот и получи веский повод.

– Боюсь, званый ужин не отменится даже в такую погоду.

– До ужина еще далеко, а вот завтракать и даже обедать Фаул к тебе не придет, – злорадно улыбнулся Пит. – Придется тебе грустить в нашей с Ником скучной компании.

– Хорошо, сейчас сгоняем Ника заказать завтрак и будем грустить, – согласился волшебник.

В кои-то веки проницательность Пита подвела: к обеду Фаул явился. Мокрый, замерзший, встрепанный и оттого еще более невыносимый, чем обычно. Будто именно Скай был виноват в скверной погоде, несвоевременном возвращении мужа госпожи Н, к которой несчастный волшебник заглянул вчера и от которой вынужден был срочно уехать утром, позабыв ключи от своего домика, а также в жадности ларежских извозчиков, не желающих делать магам скидки, и во всех прочих несчастьях, обрушившихся на растрепанную Фаулову голову.

Скай свою вину признавать не собирался, но утешительный обед все-таки предложил. Фаул принял его с трагическим смирением и уже ко второму блюду отогрелся, пришел в себя и снова обратил свой гнев на тех виновников, которые не могли его слышать.

Сегодня, конечно же, никто не мог сравняться в виновности с мужем госпожи Н. Скай же цинично подумал, что этот самый муж наверняка очень влиятелен и ревнив, раз Фаул даже в пылу гнева ни разу не назвал его имени. Благородством и деликатностью он сроду не отличался. Значит, боится.

Обед наконец завершился, до ужина оставалось еще пять свечек, и Скай уже представил себе это бесконечно долгое время, заполненное злобствованиями Фаула. Даже восхитительный взвар, который в «Снежном Змее» готовили лучше, чем где бы то ни было, не поднимал Скаю настроения. Да и Фаулу, увы, тоже.

Отвратительная погода не позволяла придумать срочные дела и сбежать прочь. Ник, не иначе как по наущению Пита, вспомнил о том, что должен разобрать и привести в порядок какие-то вещи и ретировался наверх. Приглашать Фаула в свои апартаменты Скаю не хотелось категорически. Поэтому они все продолжали сидеть за столом в пустеющем обеденном зале. Постояльцы разошлись, забегающие сюда по вечерам мастера из расположенной неподалеку лавки магических вещиц еще не появились, так что вскоре Скай и Фаул остались единственными клиентами. Вышколенные подавальщики ни полувзглядом не выражали недовольства, хотя засидевшиеся так надолго после обеда волшебники наверняка раздражали их преизрядно: и не заказывают ничего, и уйти отдыхать нельзя. Скай испытывал неловкость, но деваться было некуда.

Когда в зал заскочил облепленный мокрым снегом человек и, едва оглядевшись, бросился к волшебникам, Скай почувствовал постыдное облегчение.

– Господа маги, помогите!

– А почему в Гильдию не идешь? – отмахнулся от просителя Фаул.

– Дотуда три квартала бежать, а хозяина там сейчас сожрут! Помогите! – Под облетающим снегом обнаружился очень напуганный дядька в потертой одежде работника.

Скай вскочил. Фаул остался сидеть и только лениво уточнил:

– Кто там кого жрет?

– Хозяин на склад зашел, а там все ка-а-ак потемнело! И мельтешение такое, – дядька потряс руками, пытаясь показать мельтешение. – И дверь сама захлопнулась, я еле выскочить успел.

– Показывай, где? – Скай уже заворачивался в плащ, который, выходя к обеду, прихватил с собой просто по привычке. Саквояж тоже был при нем, стоял себе в ногах, мешал и вызывал легкую досаду на глупые привычки. А вот смотри-ка, пригодился!

Фаул все-таки соизволил подняться и стребовать с подавальщика свой плащ, отданный на просушку. Скай дожидаться его не стал.

Внезапная темнота и мельтешение очень уж напоминали Бродячий Рой – колонию мелких, но зловредных духов, способных доставить почти столько же неприятностей, что и гнездо шершней. Обычно Рой кочевал по лесам, прячась в дуплах больших деревьев, но вполне мог угнездиться и в горной расселине. Сильный ветер заставлял беспокойных тварей сняться с места и лететь на поиски нового уютного укрытия. В жилые дома они обычно не лезли, а вот чердак или склад вполне могли им приглянуться. И тут уж лучше было к ним не соваться. На телесном плане Рой не жалил, но ощущения вызывал, как от настоящих ос. И тело, поверившее в эфемерные укусы, начинало неотвратимо распухать. А там и до смерти от удушья совсем недалеко.

Улица поприветствовала волшебника такой щедрой порцией снега в лицо, будто кто-то швырнул ее лопатой. Ветер срывал капюшон с головы, да и сам плащ норовил сорвать и унести прочь. Бегущего впереди дядьку было почти не видно и совсем не слышно, так что Скай сперва чуть не промахнулся на повороте в проулок, а у ворот склада едва не врезался в своего провожатого.

– Здесь! – сквозь завывания ветра проорал дядька, показывая на широкие складские ворота. – Не заперты!

Волшебник кивнул, поставил саквояж к стене и сотворил Особый взгляд. Дощатые стены стали почти прозрачными. В оранжевом мире буйно зеленело здоровенное пятно Роя. А еще в самих порывах ветра пролетали незнакомые зеленые нити – словно водоросли в потоках воды. Такого Скай еще не видел и даже в книгах не встречал подобного, но сейчас нити не слишком ему мешали, а вот Рой за стенкой злым облаком облепил скорчившуюся человеческую фигуру. Скай нагнулся, вынул из саквояжа два флакона и фляжку. Выплеснул во фляжку половину содержимого из стеклянного прозрачного флакончика, потом, спрятавшись от ветра за растерянного дядьку, отсчитал туда же десять капель из резного зеленого флакона. Взболтал фляжку и махнул дядьке на выход из проулка:

– Жди там!

Работник бегом кинулся в указанном направлении, а Скай стянул перчатки и щедро плеснул в ладони жидкостью из фляжки. Руки обожгло холодом. Ветер, словно почуяв легкую добычу, набросился на волшебника с удвоенной силой, но Скай все равно поднял руки и растер ледяную жидкость по лицу и волосам. Голову словно гвоздями пробили от висков к шее и обратно. Скай зашипел и распахнул ворота.

Рой, жужжа, налетел на новую жертву – и осыпался безопасной серой пылью. Сам запах зелья превращал опасных духов в высохшую мелкую шелуху, похожую на комариные крылышки. К сожалению, действовало это только на Бродячий Рой и на еще более редких южных Дергунцов.

Скай кинулся к пострадавшему и попытался сотворить Лечебные чары, но одеревеневшие руки отказались слушаться. Пришлось растирать ладони, сидя на полу рядом со стонущим человеком.

– Вот ты где! Еле нашел! – в сарай ввалился Фаул. – Ух ты, Рой! Вот уж повезло так повезло!

– Человека лечи! – выдохнул Скай, едва сдерживаясь, чтобы не добавить что-нибудь бранное.

– А, сейчас… – Фаул старательно обогнул горку сухих чешуек на полу.

Крылья Роя годились во многие зелья и стоили немалых денег. За непрошеное же лечение пострадавший мог и не заплатить. Скай размял пальцы и пригрозил:

– Если я сам его вылечу, то и трофеями с тобой не поделюсь!

Угроза подействовала: Фаул тут же присел на корточки рядом с человеком и принялся водить чуть светящимися ладонями по его лицу и шее. Скай выглянул за ворота, втянул в сарай свой саквояж и принялся сметать серую пыль в бумажный кулек. Фаул вполглаза следил за ним.

– Вон там еще осталось! – показал он подбородком на не замеченную Скаем малюсенькую горку крыльев.

Скай кивнул и подобрал остатки. В конце концов, это и правда его законная добыча. Которой к тому же придется поделиться с Фаулом. Жадным Скай никогда не был, но сейчас что-то похожее на скаредность шевельнулось в глубинах души. Общение с Фаулом и правда плохо влияет, решил Скай. Закончил собирать трофеи и снова высунулся в снежную круговерть – позвать уже вконец заледеневшего на ветру работника.

Дядька вернулся, зажег светильник и прикрыл ворота. Сразу стало тише и теплее. Тусклый дрожащий свет позволял рассмотреть высокие, под потолок, стеллажи с рулонами полотна и какими-то ящиками. Спасенный лавочник уже сидел, привалившись спиной к стеллажу и глупо моргая. Фаул натягивал перчатки, что-то тихонько ворча. Работник аккуратно стряхнул на порог капли воды с вязаной шапки и спросил:

– С ним теперь все в порядке будет, господа маги? Или надо за лекарем бежать?

– К вечеру сам оклемается, – махнул рукой Фаул. – Оплату пусть пришлет в гостиницу, где ты нас нашел. Господину Скаю.

– Господину Скаю, – повторил работник. – Хорошо. Спасибо вам, господа волшебники!

Фаул кивнул, принимая благодарность, и повернулся к товарищу:

– Ну что, пойдем поедим, что ли?

Скай представил себе выход за порог и поморщился. Ветер свистел и подвывал. Снег на одежде растаял – теперь на улице она непременно задубеет ледяной коркой. Но не сидеть же на складе до самого улучшения погоды! Да и аппетит проснулся не столько от волшебства, которого сегодня он творил не так уж много, сколько от холода и беготни. Пришлось согласиться.

Вышли на улицу, оставив работника и его хозяина на теплом складе. Холод тут же впился в лицо, полез за шиворот. Фаул обтер лицо рукавом и громко посетовал:

– Вот же дрянь! Как будто еще и липнет что-то!

Скай вспомнил увиденные Особым Взглядом нити. Смотреть на них сейчас снова не хотелось, но теперь он тоже ощутил помимо ледяного ветра липковатые прикосновения чего-то неправильного.

– Тут в воздухе какая-то дрянь! – ответил он, перекрикивая ветер. – Вроде ниток! Знаешь такую?

– Нет! – Фаул снова смахнул что-то с лица. – Давай в тепле поговорим!

Времени, как выяснилось, прошло совсем немного, не больше свечки. Ская даже не успели хватиться. Подавальщик, не спрашивая, принес мокрым волшебникам кувшин горячего взвара и унес сушить отяжелевшие плащи.

– Так что там, говоришь, в воздухе-то? – спросил Фаул, прихлебывая сладко-пряный дымящийся напиток.

– Что-то вроде длинных тонких ниток. Не паутина, а именно нити. Как водоросли в потоке. Я такого раньше не встречал. А ты?

– Нет, – Фаул помолчал, припоминая. – Точно не видел. Это что-то новенькое.

– Наверное, надо в Гильдию сообщить? Погода такая, что запросто может выйти, что никто эту пакость и не разглядел пока.

– Не, ну их, зануд из Гильдии, – отмахнулся Фаул. – Дождемся Крея, он разберется. Ну, то есть вместе разберемся. Может быть, это что-то совсем-совсем неизученное? Открытие!

– А если оно опасное? – усомнился Скай. – И где, кстати, Крей? Ты же говорил, он в Лареже?

– Он в Вимберж подался, как раз перед нашим приездом. Чуть-чуть разминулись, – посетовал Фаул. – Но на днях должен уже вернуться. Вообще-то сегодня должен был, но мог и остановиться где-то на станции, очень уж погода гадкая, а в горах, поди, еще гаже. Давай его дождемся, а? С Гильдией всегда успеем связаться.

Теперь его голос звучал почти просительно, и Скай поддался.

– Ладно. Не дадим старым пням увести наше открытие!

Фаул просиял. Но дальнейший план Ская немного пригасил его радость.

– Но нужно самим все изучить, измерить и записать. Вот сейчас доедим – и пойдем!

– А это обязательно? Ну, то есть обязательно сегодня? У нас еще приглашение на ужин, помнишь?

– Ужинов еще будет немало, – Скай, вошедший в роль «уже великого волшебника», был непреклонен. – А открытие может и улететь! Или кто-нибудь другой его первым опишет.

«Или это и правда окажется чем-то опасным, а мы никого не предупредили…» – мысленно продолжил Скай, но вслух ничего не добавил.

Фаул, поняв, что вставать между первооткрывателем и его славой куда неприятнее, чем постараться к этой славе примкнуть, смиренно кивнул:

– Надо отправить записку госпоже Сиеллии, извиниться, что нас не будет.