В разлом за монстрами!

Глава 3

Я настолько офигел, что не мог ни слова сказать. Акулычу поцелуй Алисы понравился, но он был настолько растерян, что оттолкнул лисицу от себя.

— Подожди, что ты делаешь? — выдохнул он, и его кожа приобрела тёмно-серый оттенок. Он так демонстрировал избыточное смущение.

— Ничего, — залилась краской Алиса. — Просто забудь!

Она обратилась лисицей и шмыгнула в сторону.

— Подожди! Алиса, да постой же ты! — бросился он следом.

— Отвали от меня! — услышал я всхлип лисицы. Она нырнула в кустарник, исчезая в нём. А вот Акулыч не смог пройти дальше.

— Да что ж понасажали тут всякого! — воскликнул он и обернулся ко мне. — Шеф, ну скажи ты ей! Что она сразу убегает?

Я прокашлялся, затем улыбнулся. Кажется, лисица смутилась ещё сильнее акулоида, и её очень сильно обидела его реакция. Просто не поняли друг друга.

То, что Алиса питает чувства к Акулычу, я понял только что. Хитрая рыжая особа тщательно скрывала свои эмоции, маскируя их под общие реакции на окружающие события. Поэтому я так и удивился.

Но мог ли я приказывать лисице выйти? Мог ли я вмешиваться в такие неожиданно появившиеся отношения между двумя полулюдьми-полумонстрами? Вряд ли, это их личное дело. Вот пусть сами и разбираются.

Змейка увидела лисицу, зарывшуюся в листву под густым раскидистым кустарником, в сотне метрах от нас. Она решила спрятаться и справиться со своими эмоциями. Ей нужно дать время понять, что произошло.

— Не могу найти Алису, представляешь? — пожал я плечами.

— Как же так, — Акулыч продолжал метаться по поляне. — У вас же вроде есть связующая нить.

— Да вот сам не понимаю, — я тщательно скрыл улыбку. — Вроде есть нить, а обнаружить не могу. И не отвечает она на мои просьбы вернуться.

— Значит, сама поцеловала и тут же спряталась! — начал возмущаться акулоид. — Это несправедливо.

— Ты грубо оттолкнул её, — объяснил я. — Так что всё логично.

— Я растерялся! — воскликнул Акулыч, теперь его кожа совсем потемнела, вследствие избыточных эмоций. — Меня тоже можно понять. И впервые поцеловался. Это тоже плюс.

— Но минус всё это перечёркивает, — ответил я. — Ты совершил необдуманное действие и теперь пожинаешь его плоды.

— Ладно, я, пожалуй, соглашусь с тобой, — тяжело вздохнул Акулыч. — Я готов извиниться.

— Это ты не мне говори, — произнёс я. — Алисе. Научись отвечать сам за свои поступки. Это называется самостоятельностью. И чувством ответственности.

— Да, я знаю, что у человеков такое есть, — подтвердил кивком Акулыч и бросился на поиски лисицы.

Я же направился к бассейну. Что удобно, рядом с ним уже было построено здание, где находилась раздевалка, несколько душевых кабинок, сушилка, даже сауна присутствовала, где можно было хорошенько попариться.

Вот в это здание я и зашёл, переодеваясь в плавки и оставляя одежду в одном из шкафчиков.

После знойного дня нырнуть в прохладную морскую воду — это просто нечто особенное. За последние годы бассейн стал больше раза в полтора точно. Грабби помог, а затем подключились и маги, которых любезно предоставил Родион. Они грамотно выставляли барьеры, давая возможность доделать новую часть бассейна и выложить её плиткой. Заодно и копеечку заработали.

Я проплыл сто метров до конца бассейна, затем повернул обратно. Вылез наружу, устраиваясь на шезлонге под палящими лучами солнца. Давно я так не отдыхал. Очень давно.

Если так посчитать вместе с годами в этом мире — больше двадцати лет точно.

Последний раз я так кайфовал, когда мы разгромили кровавых мародёров у пика Шёпот Звёзд. Вот у его подножий и плескалось Сапфировое Море.

Тогда я так же растянулся под солнцем, наедине со своими мыслями. Правда, не на шезлонге. Его мне заменял магический гамак. Но я так отдохнул после битвы. Так расслабился…

— А-а-а-а-а! Что же это⁈ Как такое могло произойти! Чтоб тебя псы бешеные разодрали, тварина ползучая! — услышал я вопли Захарыча со стороны новой территории.

Ну да, как же, дадут мне тут отдохнуть. Я вскочил и бросился в раздевалку, в то же время отправляя змейку на разведку.

Она увидела большую кучу чернозёма и бегающего вокруг неё Захарыча, который периодически копался в куче в попытках что-то найти.

— Только отошёл, и вот тебе на! — распинался Захарыч, когда я попал при помощи змейки на место происшествия.

Это след Грабби, и он что-то проглотил, иначе зачем Захарычу так распинаться? Кажется, я даже знаю, что именно.

— И зачем ты брал артефактные вилы? — покосился я на него.

Слуга только сейчас заметил меня. Он покраснел, как варёный рак, его трясло. Надо срочно успокаивать его, а то мало ли. Так может распереживаться, что инфаркт ударит.

— Сергей, привет! Хорошо, что ты подошёл… да только что! Я ж не знал! — сбивчиво начал отвечать Захарыч. — Оставил на пару секунд. Я ж не знал, что этот свин ползучий здесь почву обрабатывает!

— А меня спросить сложно было? — хмуро посмотрел я на слугу. — Грабби готовит территорию под новые посадки. Это я дал указание.

— Так я это… решил испытать в безлюдной местности свои эти… вилы, в общем, — уже тише и очень скорбно выдавил слуга, промачивая платком выступившие слёзы. — Теперь хана моим вилам. Всё, что у меня было…

— Во-первых, выдохни и успокойся, — остановил я Захарыча, пока он не довёл себя до ручки. — Всё ещё можно исправить.

Я позвал Грабби на поверхность, и грабоид откликнулся. Земля слегка завибрировала.

— Ф-Ф-Ф-ФУ-У-УХ-Х-Х-Х! — передо мной появился вал земли, из которого показалась хищная бронированная морда грабоида.

Слуга на всякий случай сделал несколько шагов назад. А я приблизился, положил руки на фыркающую морду существа.

— Надо отдать то, что ты случайно проглотил, — ответил я, внимательно смотря в его чёрные глаза.

Я был уверен, что мой питомец просто не заметил вилы Захарыча, просто проглотил их вместе с валом земли. И скоро выясним — переработал он их или нет.

По могучему телу Грабби пробежали несколько волн, и он выплюнул часть земли с вилами. Точнее — то, что от них осталось — три фрагмента: верхнюю часть черенка, середину с потрескавшимся коробом сбоку и рабочую частью, четырьмя погнутыми зубцами. После этого грабоид сразу же скрылся под землёй.

— Да твою мать итить! — закричал Захарыч, падая на колени перед останками артефактных вил.

— Ты чего так орёшь? Случилось что? — подошёл к нам Ираклий. Он держал в одной руке садовые ножницы, словно это был кинжал, в другой поблёскивал секатор. — Я уж думал, напал кто-то.

— А ты сам как думаешь? — злобно обернулся Захарыч, поднимая часть с погнутыми зубьями. — Вот что сделали с моими вилами!

— Да подожди ты, давай их сюда, починю, — хмыкнул Ираклий, протягивая руку. — Давай-давай, не тормози.

— Правда, что ли? Можешь их починить? — сразу же притих Захарыч.

— Да полчаса делов, — ухмыльнулся Ираклий.

Когда он ушёл с тремя частями вил, Захарыч тревожно улыбнулся.

— И правда починит? — спросил он, скорее всего, не меня, а себя.

— Соединить точно сможет… наверное, — ответил я.

Но если блок повреждён, они уже не будут работать. Артефактные вилы превратятся в обычные. Которыми только траву и можно убирать.

Ираклий пришёл даже быстрей, чем обещал. Ну да, он просто скрепил части вил при помощи магических обручей, выправил вилы, которые всё ещё смотрели в разные стороны.

— Вот, держи, не благодари, — довольный Ираклий протянул вилы Захарычу.

— Ну и? За что мне тебя благодарить? — мрачно уставился слуга на садовника. — За то, что их соединил?

— Так это же вилы, ты спокойно можешь ими работать, — растерянно улыбнулся ему Ираклий. — Не пойму твоей агрессии в мой адрес. Я ему услугу делаю, а он…

— Да на хер мне нужны простые вилы⁈ — Захарыч вновь перешёл на крик. — Мне нужно, чтобы они молниями стреляли!

— Ну тебе не угодишь, слушай, — возмущённо надул щёки Ираклий. — Я же такую красоту сделал…

— Ираклий, это просто вилы… Ты слышишь меня? — зашипел Захарыч.

Я заметил Ларису Батьковну. Она подошла и услышала концовку диалога. Затем перевела взгляд на оружие Захарыча, опасность которого упало ниже плинтуса.

— Ох, что же это с твоими вилами, дорогой! — прижала она руки к своей необъятной груди.

— Ничего! Всё у меня хорошо, — буркнул Захарыч. — Оставьте меня в покое! Все!

Он направился в сторону своей столовой, и пышка пошла за ним. Но я остановил её.

— Не надо. Пусть посидит один, успокоится, — подчеркнул я свой жест словами.

— Главное, чтобы пить снова не начал, — прошептала пышка.

— Не начнёт, — я поднял с земли вилы, покрутил их в руках. — Кажется, я знаю, что делать.

— Что? — удивлённо посмотрел на меня Ираклий.

Я не ответил. А перенёсся в лабораторию Евграфия Романовича.

В это время артефактор что-то бурчал под нос, склонившись над очередным чертежом и дорисовывая детали.

— Доброго и продуктивного вам дня, Евграфий Романович, — поздоровался я со старичком, и он слегка дёрнулся.

— Ух, я никак не привыкну к вашему появлению, юноша, — повернулся ко мне артефактор. — Как всегда неожиданно…

— И как всегда с заданием, — улыбнулся я в ответ, протягивая вилы. — Найдёте время? Хотелось бы сегодня к вечеру сделать.

— Так-так, — Евграфий Романович напялил на нос очки, принимая у меня предмет. — До боли знакомая штуковина. Артефактные вилы… Но что с ними случилось?

Артефактор удивлённо посмотрел на меня.

— Мой питомец случайно их сломал, а садовник соединил их, — улыбнулся я. — Мне интересно, жив ли ещё блок, который формирует молнии?

— Надо взглянуть на него, — Евграфий Романович положил вилы на стенд, затем привычным движением включил пару установок рядом, схватился за один из металлических щупов и обернулся: — Придётся снять обручи и открыть сам блок.

— Хорошо, делайте всё, что необходимо, — ответил я, и старичок склонился над артефактом.

Спустя уже пять минут он печально ответил:

— Нет, Сергей, их уже не спасти. Я могу заменить черенок на более функциональный из прочной древесины и повесить блок, который формирует мыльные пузыри.

— А сделать новый молниевый блок не получится? Можно и послабее, — поинтересовался я.

— А тут без разницы — послабее, посильнее, — вздохнул Евграфий Романович. — Запчасти те же. А их у меня как раз и нет. Да и занят я другим срочным проектом.

— Эх, жаль Захарыча, — ответил я. — Расстроился он прилично. Ну да ладно, попробую ему объяснить. Поставьте тогда пузыри, пусть ими стреляет.

Евграфий Романович собрал новый черенок, затем прифигачил блок мыльных пузырей, настроил. А потом резко остановился.

— Всё? — спросил я.

— Нет, это ещё не всё, — расплылся в улыбке артефактор. Глаза его заблестели от энтузиазма. Кажется, он что-то придумал.

— Мыльные пузыри? Нет. У меня есть идея получше, — сказал Евграфий Романович.

Затем он ещё раз обдумал посетившую его идею, бормоча под нос:

— Да, так будет всем лучше. Раз у вас Захарыч не может контролировать эмоции… Оставляйте вилы, юноша. Я займусь ими прямо сейчас и привезу их под вечер в поместье.

— Вы сделаете из них оружие? — удивился я.

— О, ещё какое! — хохотнул Евграфий Романович. — Ещё какое… Ваш Захарыч будет очень рад, поверьте.

Я и хотел это услышать от артефактора. Спокойно перенёсся обратно в поместье и сразу же направился в сторону столовой, где засел Захарыч.

По пути ко мне подскочил расстроенный Акулыч.

— Ну вот где она спряталась? — спросил он. — Я уже всё обыскал. А змейка ничего не увидела?

— Вообще ничего, — покачал я головой. — Алиса скоро выйдет. Я же говорю — оставь её пока в покое. Понятно, что тебя мучает чувство вины, ты хочешь объясниться. Но потерпи немного.

— Я понял, шеф, — опустил взгляд Акулыч, остановившись, затем снова догнал меня. — А куда ты идёшь? К Захарычу?

— Да, надо поговорить с ним, — ответил я. — Можешь составить мне компанию, если хочешь.

— Да можно, а о чём поговорить? — заинтересованно посмотрел на меня акулоид.

— Узнаешь, — улыбнулся я.

Когда мы добрались до закрытой столовой, я заметил, как занавеска в одном из окон шелохнулась.

— Захарыч, открывай, для тебя хорошие новости! — крикнул я.

Створка окна приоткрылась, из неё высунулась хмурая физиономия слуги.

— Я же сказал — оставьте меня в покое, — пробурчал он. — Теперь для меня нет хороших новостей. Уже обрадовали.

— И даже если эти новости касаются твоих артефактных вил? — спросил я.

— Ты видел, Сергей, что с ними стало, так что не сыпь мне соль на рану, — ответил Захарыч.

— Евграфий Романович обещал восстановить их, — ответил я. — Уже вечером вручит новенький боевой артефакт.

Слуга исчез из окна. В двери послышался звук щёлкнувшего замка, звук отодвигаемого засова. Дверь открылась, а на пороге стоял изумлённый Захарыч.

— Что, прям боевой⁈ — воскликнул он.

— Зачем мне тебя обманывать? — улыбнулся я.

— Тогда проходите. Давайте, быстрее, заходите внутрь! — засуетился он, пропуская нас в столовую. — Ох, радость, это просто бальзам мне на сердце. Хотите пироги?

— Не откажемся, — довольно ухмыльнулся Акулыч. — Я лично даже два сразу бы съел.

— Да вообще без проблем! Только у меня секретный ингредиент закончился, — начал объяснять Захарыч, цепляя на себя фартук и побежав на кухню.

Оттуда донеслись звуки загремевших кастрюль, упало что-то тяжёлое, вроде сковородки.

— Сейчас всё сделаю, подождите немного! — раздался голос слуги.

— Вообще ничего не понял, — замотал головой Акулыч. — Что происходит, шеф?

Я вкратце рассказал ему о недавнем происшествии, и акулоид удивился:

— По-моему, кто-то очень сильно привязан к этим вилам. Прям фанатично привязан.

— Ага, но пусть лучше такой Захарыч, чем валяющийся под кустом и поющий матерные песенки, — объяснил я. — Это его фетиш и повод показать Ларисе, что он рыцарь на белом коне.

— Ну да, с вилами, — засмеялся Акулыч.

Ровно через десять минут Захарыч вынес огромный поднос, сгрузив два больших ароматных пирога. Затем он сходил ещё за двумя, оставляя их на соседнем столе, потому что на нашем места уже не было.

— Сейчас их разрежем… и ты расскажешь, как ты уговорил Евграфия Романовича, — сказал Захарыч, принявшись делить пироги на большие прямоугольники. Запах форели защекотал нос, во рту сразу же начала выделяться слюна.

Я схватил кусок, но Акулыч меня опередил. Закинул в себя один прямоугольник, затем второй, яростно их пережёвывая.

— А фто… Когда фкуфно — тогда фкуфно, — забухтел он с набитым ртом.

Я попытался откусить кусок пирога, но меня смутил запах. Что-то было не так. Он пах несколько иначе. Будто лимонным соком сбрызнули и землёй присыпали.

Акулыч громко икнул. И я увидел, как на его лице появились красные прыщи.

— Что это со мной? — пробормотал Акулыч. — Будто на лице кожа движется.

— Блин… — побледнел Захарыч. — Да не может быть!

Он побежал на кухню, затем вернулся с листком рецепта секретного ингредиента.

За это время у Акулыча странные прыщи увеличились в размерах. На них появились белые точки. Теперь они стали похожи на мухоморные шляпки. Притом они начали двигаться.

— Бли-и-ин, — протянул Захарыч. — Я, наверное, опять перепутал последовательность.

— Наверное⁈ — зарычал Акулыч, вскакивая из-за стола. — Ты сдурел, что ли⁈

Хорошо, что я вовремя выплеснул маны через связующую нить с Акулычем. У него сейчас должен повыситься иммунитет, и токсичные элементы внутри его организма начнут расщепляться. Если не поможет — опять придётся обращаться к Ядвиге.

— Да тебя прибить за это мало! — Акулыч трансформировал руки в острые плавники, и Захарыч сиганул на кухню, запирая за собой дверь.

Послышался звук перетаскиваемого шкафа. Он забаррикадировался.

— Да всё, можешь выдыхать, бобёр, — облегчённо вздохнул я, замечая, как прыщи-мухоморы исчезли с лица Акулыча. — Только пирогов больше не ешь.

Акулоид пощупал своё лицо, затем подскочил к большому зеркалу у входа.

— Спасибо, шеф, но я готов прибить этого рукожопа, — нахмурился Акулыч. — А если бы ты попробовал?

— Но я бы всё равно не попробовал. Запах был не тот, — ответил я. — А плавники спрячь. Захарыч, конечно, балбес, но он просто поспешил, на радостях. Я потом с ним поговорю, не переживай.

Акулыч вернулся в человеческий облик, затем крикнул в сторону кухни:

— Захары-ыч, выходи, не буду я тебя бить!

— Ага, было бы сказано, — отозвался слуга. — Я, пожалуй, ещё посижу, пока не остынешь.

— Да всё нормально, можешь выходить, не бойся, — добавил я.

— Нет уж, мне пока и здесь хорошо, — ответил Захарыч. — И простите меня ради всего святого. Я не ожидал, что такая оказия случится.

— Да не обижаемся уже, — пробурчал Акулыч. — Ладно, хочешь — сиди сколько угодно.

— Мы уходим, Захарыч! — крикнул я, и мы действительно покинули столовую.

Не прошло и двух часов, как охрана сообщила, что к воротам подъехал минивэн. Сказали, что это срочная доставка. А на мой телефон пришло сообщение от Евграфия Романовича, что он закончил раньше и ждёт, чтобы его пустили в поместье.

Батя оказался рядом. Он покосился на меня, а я кивнул.

— Да, пускайте, — ответил в рацию папа Ваня, и автомобиль через мгновение уже парковался на стоянке, недалеко от беседки, где мы чаёвничали.

Я тут же отправил сообщение Захарычу, что привезли его вилы. И слуга тут же помчался к минивэну, забывая о том, что недалеко Акулыч, от которого он ещё недавно прятался.

Захарыч оказался у автомобиля раньше, чем я. Он встретил Евграфия Романовича.

— Доброго вам дня, уважаемый, — слуга расплылся в довольной улыбке. — Рады видеть в гостях.

— Во, держи! — воскликнул артефактор, поздоровавшись, и протянул ему вилы, теперь уже с черенком из тёмной древесины. На ней блестел новенький блок с усилителем, регулирующим колёсиком и даже индикатором.

— Ох ты ж, мать моя женщина! — воскликнул Захарыч, принимая подарок. — Спаси-ибо! Очень удобные, прям шикарные, я бы сказал.

Слуга восхищённо принялся крутить в руках вилы, делая вид, что стреляет из них.

— А как включается? — удивлённо посмотрел на артефактора Захарыч, не найдя кнопки, которая бы приводила артефакт в боевой режим.

— А вот так! — улыбнулся Евграфий Романович, накидывая на голову Захарыча… каску.

Жёлтая каска! Слуга выглядел в ней настолько забавно, что я чуть не прыснул со смеху.

— Ну и что это за клоунада? — Захарыч вытаращил глаза на артефактора, постучав по каске. — Вообще ничего не понимаю.

— Сейчас поймёшь, — хохотнул Евграфий Романович, прищурившись в сторону ближайшего кустарника.

Он нажал на своё запястье, точнее — на браслет, который еле-еле выбивался из-под лацкана рубашки.

— А теперь, смотрите! — ещё шире улыбнулся артефактор.