Вербы Вавилона

Апокриф О белой лилии вавилона

Царевна Неруд родилась пятой, живой после четырех мертвецов, первой живой дочерью царя.

«Живая, живая», – смеялись от радости во дворце женщины с раскрашенными глазами.

Значит, царское семя цепко.

«Живая, живая», – радовались мужчины с кучерявыми бородами на улицах города.

Значит, у царя будет когда-нибудь и сын-царевич.

«Живая, живая», – плакали надрывно вербы, склоняясь к серебристым и черным водам Евфрата.

Раз живет, значит, будет страдать.

Правы были женщины дворца, правы были мужчины города, правы были вербы, склоненные над Евфратом.

Обманулись женщины – смело песчаным ураганом все потомство царя.

Обманулись мужчины – не всякий наследник становится царем.

Только вербы не обманулись.

Неруд росла в каменных залах дворца, училась готовить, училась повелевать, училась шить, училась произносить гимны богам и отправлять им жертвы.

Узкое было лицо у царевны Неруд. Узкое лицо, но широкие бедра.

Тихий был голос у царевны Неруд. Тихий голос, но громкое имя.

Никто не знал царевны Неруд. Никто не знал и не хотел узнать, и всех меньше – она сама.

Петь ли любила царевна Неруд? Окунаться в черные воды холодного бассейна?

Может, кто-нибудь и узнал бы когда-нибудь, стань она чужестранной царицей, стань она женой прославленного воина нашего, стань она жрицей.

Но, увы, она стала Великой Царицей Вавилонской.

Цепко было царское семя, цепко, да некрепко – только четверо братьев от разных матерей родилось у царевны Неруд.

А дядьев у нее было сорок.

Одной безлунной ночью, когда спали крепко собаки, спали крепко стражники, сын начальника дворцовой стражи Аран отворил Малые врата дворца и впустил внутрь множество воинов в медных доспехах, с острыми мечами, длинными кинжалами и суровыми лицами. Вел их царский брат Нериглисар.

Быстро разошлись они по дворцу, смывая сопротивление, как паводок речной воды затапливает норы. Быстро, деловито перебили они стражников, верных царю, и остановились перед царскими покоями.

Суровый предводитель их, брат царя, прежде быстрый и злой, тут остановился и сказал глухо:

– Не могу. Он брат мне. Идите вы. Принесите мне голову, только голову.

И остался стоять у дверей, словно стражник.

Словно сторож брату своему.

Последователи его, пьяные от пролитой крови, подбадривая друг друга выкриками, зашли в покои.

Потом была тишина, резкий крик – и вот уже брату царя протягивают голову без тела, голову с заспанными и удивленными глазами.

Долго Нериглисар смотрел на голову брата, потом положил ее аккуратно на стол. Больше не колебался. На смерти царевичей-племянников в ту же ночь смотрел, не отворачиваясь.

Умер царь – новый царь взял власть.

Царю Нериглисару на голову возложили венец, и он венчался с богиней Иштар, надев семь золотых колец на пальцы ее жрицы. То стала его небесная жена.

Многих сподвижников прежнего царя колесовал он, четвертовал, сварил в масле, а когда огляделся – много новых чиновников и военачальников стояло вокруг него.

Тогда он решил взять себе другую жену, жену земную, и велел привести к своему престолу царевну Неруд, тихую царевну Неруд.

Пришла царевна, запутанная в небеленые одежды, как нищенка. Смотрела на царя, что убил ее отца и четверых братьев – не с гневом смотрела, со страхом.

Так сказал ей царь:

– Мне нужна жена, дочь прежнего царя, и ты будешь моей женой, потому что сестры твои нехороши. Три из них рождены от рабынь, четвертая кривая, пятая косая, шестая дурочка, седьмая девочка.

И тогда кончилась счастливая жизнь царевны Неруд и началась жизнь печальная.