Вернуться – 5

Глава 6

16 июля 2000 года. Москва, Технический переулок, д. 2. Главное следственное управление Генеральной Прокуратуры Российской Федерации.

— Ну не знаю, что-то нагнали жути про этого Диверсанта, — высказался коллега Сергея Фёдорова по имени Дмитрий.

«Опер» из Московского уголовного розыска, молодой парень 27 лет, но уже пять лет отработавший в городском уголовном розыске. До этого, проходивший службу в районе Лефортово. За активность и светлый ум, был замечен и переведён в городское управление. Участвовал в задержании особо опасных преступников с применением огнестрельного оружия, так что считал себя хорошим профессионалом. И предупреждения со стороны Соколова посчитал несколько надуманными.

Вся сформированная следственно-оперативная группа вчера знакомилась, а сегодня собралась в полном составе у Паршина, для более предметного разговора, распределения направлений работы и людей — по секторам отработки свидетелей, мест происшествий и т.д.

«Опера» из МУР-а и приехавшие от Волкова два «опера» из области, после проведённого совещания решили перекусить и заскочили в небольшой ресторанчик рядом со Следственным управлением ГП РФ. С ними увязался Паша Кравцов, в чьи обязанности особо не входило участие в самом расследовании, специфика у него другая — физзащита и захват особо опасных преступников, но не гнать же его. Так что ребята были совсем не против его похода с ними.

— Не скажи, Дима, — хмуро ответил ему Сергей Фёдоров. — Опасный тип этот Диверсант.

— С головой у него явный непорядок, — поддержал его Кравцов. — Что не мешает ему действовать очень эффективно.

— Да ладно вам, — не очень верил им Дмитрий.

Ребята из Подмосковья оказались молчаливым, может просто чувствовали себя не очень комфортно: «муровцы» и сотрудник ФСБ вместе с ними. Парни хоть из областного управления, но авторитет сильно пожиже.

— В общем, — по старой профессиональной привычке, Сергей оглянулся по сторонам. Время было около двенадцати дня, так что посетителей в ресторане, кроме них было всего два человека: мужчина и женщина, сидевших за столиком в дальнем от них углу. — Пришлось мне с Пашей схлестнуться с ним в Екатеринбурге в близком контакте.

— Оба-на! — подобрался Дмитрий. — При каких обстоятельствах?

Сергей в общих чертах рассказал всем присутствующим про июль 1997 года, когда в Екатеринбурге он с Пашей Кравцовым столкнулись с Диверсантом на крыше многоэтажного здания, неподалёку от казино Штэмпа.

— Спеленал нас, как кутят, а потом по бандюкам из «ВАЛ-а» и гранатомёта отработал. Я помог Паше развязаться, он попытался взять Диверсанта, — Сергей кивнул в сторону Кравцова.

— И? — заинтересованного смотрел на него Дмитрий.

— Я сам бандитов не раз брал. В том числе со стрельбой. И могу со всей ответственностью заявить, что не ожидал, что он вывернется из захвата, а потом меня опять повяжет, — Костя решил внести свою лепту в разговор.

— Мог убить, но не стал, — вздохнул Сергей.

— Ну мало ли, — повёл плечами Дмитрий. — Может не захотел на себя вешать двух сотрудников правоохранительных органов?

— Ну да, — невесело рассмеялся Сергей. — Во время перестрелки у казино погибло девятнадцать человек, раненых — двадцать пять. Для Диверсанта уже на пожизненное «светит», так что какая ему разница — трупом больше, трупом меньше. А сейчас на нём несколько пожизненных, хотя мы не в США, ему и одного хватит.

— Он действующие или бывший сотрудник спецподразделений, — добавил Павел.

— Это, конечно, хуже, — почесал подбородок Дмитрий. — Но и таких брали. Один раз я участвовал в захвате бывшего командира отделения разведроты — десантник: подрабатывал киллером. Второй раз — офицер из ОМОН-а: «сливал» информацию и продавал места жительства своих товарищей. Уроды! — поморщился он.

— Да ну, тебя, — махнул на него рукой Сергей. — Мы озвучили, ты — услышал. Принимать на веру или нет — это твоё личное дело.

Дальнейшее обсуждение касалось отработки версий, изложенных вчера. Поиск и опрос свидетелей — самых информированных на допрос к следователям. Найти оставшихся в живых членов «солнцевских». Пока разбегаться по стране и заграницам не начали.

Пермский Край. Посёлок Сылва.

— Ой, не знаю, — взгляд старейшего педиатра небольшой поселковой больницы в посёлке Анны Сергеевны, выдавал сильнейшее волнение.

— Что, ты, беспокоишься, не понимаю? — смотрела на неё главный врач больницы Евгения Анатольевна, а потом перевела взгляд на Оксану Петровну, работающей на местной «скорой помощи».

— Что-то не то с Ксенией, — наконец сказала мнущаяся педиатр, ведущая детей Ксении.

— Что с ней? — подобралась Евгения Анатольевна, действительно обеспокоенная этой новостью. История про её ранение была известна всем в посёлке. Но вроде с ней было всё нормальное. Детишки здоровые, живут с мужем в хорошей квартире, выделенной «Титаном».

— Ой, — прижала ко рту руку Анна Сергеевна. — Неправильно выразилась. Не только с ней, но и с детьми, — огорошила Елену Анатольевну.

— Какой диагноз, что удалось выяснить? — резкими рубленными фразами стала спрашивать главный врач.

— Анализы, — вдруг сказала Оксана Петровна, больше молчавшая, чем участвующая в разговоре.

— Анализы крови пугают меня, — обречённо выдохнула Анна Сергеевна.

— Что именно? — поглядела на неё, а потом на Оксану Петровну главный врач.

— Повышенный уровень эритроцитов (красные кровяные клетки — обеспечивают транспортировку кислорода, — прим.), лейкоцитов (белые кровяные клетки — отвечают за борьбу с инфекциями, прим.), — Анна помолчала, а потом: — И самое главное — это аномальные уровень тромбоцитов (кровяные пластинки — обеспечивают свёртываемость крови и восстановление тканей, — прим.).

— У всех? — испугалась Евгения Анатольевна. — На сколько?

— У всех троих, — печально вздохнула Анна Сергеевна. — У Ксении более 500 тыс/мкл, у девочки более 450 тыс/мкл., — вздохнув ответила Анна. — У мальчика — более 600 тыс/мкл.

— Боже! — тяжко выдохнула Евгения Анатольевна. — Тромбоцитоз!

У женщин нормальный показатель тромбоцитов в крови: 180−320А у мужчин: 200–400 тыс/мкл.

Превышение данных показателей требует немедленного приёма специальных лекарственных препаратов, т. к. возрастает опасность закупорки сосудов.

— Первичный или реактивный? — уточнила главный врач.

Первичный тромбоцитоз развивается в результате нарушения системы кроветворения и деления стволовых клеток в костном мозге.

Реактивный тромбоцитоз возникает вследствие патологического процесса без участия гемопоэтических (кроветворных) стволовых клеток, часто это нормальная реакция на кровотечение.

— Реактивный, — немного обрадовала её Анна Сергеевна.

— Уже лучше, — выдохнула Евгения Анатольевна. — На что грешите: пневмония, менингит или пиелонефрит (заболевание почек)?

Тромбоцитоз в большинстве случаев появлялся при этих заболеваниях, так что она сразу выдвинула свои версии диагноза.

— Пневмонии — я не обнаружила, менингит — совсем не похоже. Пиелонефрит под вопросом, — ответила Анна.

— Какие препараты выписали? — строго спросила Евгения Анатольевна. — План лечения?

— Выбираю между пентоксифиллином и дипиридамол, только… — она замялась.

— Что? — не поняла её Елена Анатольевна

— Мать и детишки выглядят и чувствуют себя абсолютно здоровыми. Да, это мало о чём говорит, но непохожи они на болеющих, — ответила ей Анна Сергеевна. — Симптомы тромбоцитоза отсутствуют.

— Да, совсем! — подтвердила Оксана Петровна.

После выписки Ксении из больницы, она не смогла сидеть на месте спокойно и несколько раз посещала девочку и её деток, когда они вернулись из Перми. Очень тщательно осматривала мать и её детей. Сильно удивлялась тому, что Ксения восстановилась после разрешения очень быстро. Рождение двух детей — это сильнейший удар по организму женщины. Ксения выглядела просто отлично, будто не рожала.

— Повышенный уровень есть, а признаков — нет, — развела руками лечащий врач двух малюток. — При таких показателях у всех троих должны быть кровотечения из носа или дёсен. Сгустков крови во взятой у них крови я не выявила.

— Так, я позвоню своей знакомой в Москву, проконсультируюсь по этому поводу, — завершила разговор Евгений Анатольевна. — Она в «Пироговке» отделением педиатрии заведует. Посоветуюсь на предмет препаратов для таких маленьких детей и их матери.

Узкий круг врачей достаточно тесен!

Девушка, с которой Евгений Анатольевна училась в одном медицинском вузе в одной группе, перебралась в столицу Родины, а теперь неплохо устроилась в одной из лучших российских больниц. И не за красивые глаза, а являясь одним из лучших специалистов в лечении детских заболеваний.

— Маша, узнала? — решив не откладывать, главный врач набрала московский номер на стационарном телефоне.

Педиатр и Оксана Петровна вслушивались в разговор их главного врача с московской знаменитостью, переглядываясь и надеясь на ценный совет из столицы. Выслушав небольшой обмен любезностями и вопросами о личной жизни, стали свидетелями рассказа про детей и их мать, а потом услышали вопрос о лучшем препарате для лечения тромбоцитоза.

— Как, как говоришь? — главный врач быстро взяла ручку и приготовилась писать в своей открытой записной книжке на столе. — Тромборедуктин!.. Импортный и самый лучший? Ага… — она быстро записала название. — Сколько? — резко воскликнула Евгения Анатольевна. — Обалдеть! Это за одну упаковку? — спросила она. — У тебя есть? По дружбе говоришь… Хорошо, мне надо переговорить с одним человеком, — поговорив минут пять, она завершила разговор.

— Дорого, да? — не смогла промолчать Анна Сергеевна.

— Капитализм, чтоб его, — ругнулась Евгения Анатольевна. — Одна упаковка с таблетками стоит 100 долларов. На курс требуется не менее трёх упаковок. У нас взрослая женщина и двое детей. Вот так, дорогие мои.

— Боюсь, что у Ксении таких денег нет, — тяжко сказала Анна Сергеевна, а Оксана Петровна согласно кивнула.

— Тогда я поговорю с Типикиным Алексом или… — запнулась Евгения Анатольевна. — Переговорю с Германом.

Этот парень был частым гостем в посёлке, постоянно заезжая по каким-то своим делам к Трофимову, не забывая посетить поселковую больницу. Слухами земля полнится, так что она прекрасно знала, что многие изменения у неё в больнице и в самом посёлке происходили благодаря существенной благотворительной помощи от этих двух неразлучных друзей.

Вот только, если с Алексом она не испытывала никаких неприятных ощущений при разговоре, то от Германа иногда несло какой-то жутью, а его взгляд иногда становился очень тяжелым, будто он её рассматривал в качестве своей жертвы. Приходилось ей сталкиваться в жизни с подобными взглядами. «Афганцев» в посёлке у них было раз-два и обчёлся, но они были. У парочки этих мужиков были взгляды убивавших и готовых убить в любом момент. Она это чувствовала всем своим женским естеством. Герман — хищник, только вот непонятно. Молодой парень, где он мог получить такой опыт?

Разговаривать с ним ей было некомфортно, но она была готова пойти на это. Ведь речь шла о молоденькой матери и двух её младенцев.

— Что? — вывела Евгения Анатольевна его из равновесия. Прямо застала врасплох, однако.

Ничего не предвещало, когда Герман с Алексом решили заскочить к Трофимову, перед тем как ехать на их базу в Сылве, отдать дань уважения главе посёлка. Не ему же к ним мотаться на их территорию.

Сидели за столом, пили чай у него в кабинет, решив не отказываться от его предложения, обсуждали поселковые вопросы, как в кабинет ворвалась главный врач местной больницы. И с порога вывалила на опешивших мужчин рассказ про детей Ксении, про неё и совсем нехорошие диагнозы, а также планируемое лечение и нужный препарат, требующийся для лечения.

«Твою… налево!» — выругался про себя Герман.

В своё время, он читал много разных, умных книжек и статей по медицине, общался со специалистами. В основном не из праздного интереса, а когда разбирался с судебно-медицинскими экспертизами. «Птичий» язык врачей понять почти невозможно. Приходилось ехать в морг или в бюро судебно-медицинских экспертиз, выпытывать, применяя изуверские пытки, — заливая чистый спирт в глотки циничных патологоанатомов и судебных медиков. Иначе этих «страшных» людей было невозможно заставить перевести «иномирянский» язык на человеческо-понятный.

— Тромборедуктин, говорите, — Герман пристально посмотрел на Алекса, сморщившего лицо, прекрасно понявшего, что последует за этим.

— Хорошо! Только давайте, — повернувшись к Елене Анатольевне, сказал Герман. — Мы уточним у наших друзей по поводу этого лекарства. Если они не смогут быстро достать его, то мы, конечно, обратимся к вашей подруге. Деньги найдём, не беспокойтесь.

Главный врач обрадовалась, а потом быстро покинула кабинет, чувствуя себя не очень комфортно в присутствии Германа, ещё чувствуя смущение, что посетила главу подобным образом. Парни поговорили ещё несколько минут с Трофимовым, а потом закруглились и отправились на базу, усевшись в ожидавший их джип «Форд».

Алекс несколько раз порывался о чём-то спросить Германа, но натыкаясь на его задумчивый взгляд не решился нарушить раздумья друга и компаньона.

«Здравствуй жопа, Новый год», — мрачно думал Герман, понимая, что его спасательная операция с помощью его крови аукнулась. Он был почти уверен, что это хорошо для него не кончится. И вот — его догнало эхо последствий его действий.

Нет, если бы подобное произошло ещё раз, то он бы сделал то же самое! Жалеть об этом не собирался, только надо разбираться с последствиями, чтобы это не ушло на сторону. Как-то ограничить врачей в их жажде лечить тех, кому это совершенно ненужно. Хотя, не врач он, ограничивать обследование Ксении и детей — нельзя. Вот результаты надо изъять и уничтожить. Не дать возможности попадания этой информации в чужие руки.

— А я несколько огранщиков нашёл, — не выдержал Алекс, желая отвлечь Германа от каких-то мрачных размышлений.

Прекрасно зная, что когда его друг уходил вот так в себя, то всегда какая-то жопа происходила. И большей частью всё кончалось разрушениями и трупами. Никогда и никто не мог обвинить в этом Германа — не было улик и доказательств. Только вот почему-то всегда оказывалось, что все безобразия происходили тогда, когда Герману озвучивали проблему, а она внезапно рассасывалась.

Вот хотя бы «Зенит» взять!

Алекс не сильно удивился, когда вернувшийся из Москвы Герман сказал, что проблемы «Зенита» решены полностью и можно дальше спокойно продолжать работать. Пообщавшись с Ерофеем Петровичем, Алекс узнал, что тот и Синицын очень благодарны Герману за решение их проблемы. И «Зенит» продолжит свою деятельность в России.

О бойне в Москве не знать было невозможно. Всё СМИ трубили об этом: резня, тяжкие телесные и беспорядочная стрельба в центре Москвы и Подмосковье.

«Журналюги» слюной захлебывались, делая умные лица и рассказывая об очередном переделе среди преступных группировок, со смаком описывая способ убийства Оси, а также шестерых отморозков в ангаре.

— Каких огранщиков, — не сразу понял Герман. — А, огранщики, — дошло до него. — И что?

— Один готов из Москвы приехать, а второй — из Якутии, — улыбаясь ответил ему Алекс.

— Ха! — улыбнулся Герман. — Из Москвы — это он на «Руиз» работает? На Леви Леваева?

— Ну да, — улыбнулся в ответ Алекс.

С момента начала работы с «Dominion Diamond» в Бельгию поставлялись неогранённые алмазы, через таинственных представителей «Зенита». Выход по денежным средствам был большим, но зачем поставлять сырьё, если можно поставлять конечную продукцию? Кто бы что не говорил, но огранщики из России по профессионализму ничем не уступали лучшим огранщикам мира.

В происходящем бардаке в России в 90-х даже такие, хорошо оплачиваемые профессии, вымирали. Тем более, что бывший хозяин «Уралалмаза», практически угробивший предприятие по добыче пермских алмазов, не особо ценил этих специалистов, платя копейки. Торгуя сырьём, а не продуктом — огранёнными алмазами (бриллиантами).

В настоящий момент, две капитально отремонтированные драги отрабатывали реки вокруг Красной Вишеры. Ещё две восстановленные, давно стоявшие на приколе, перерабатывали древние отработанные еще в советские времена отвалы. И выход алмазов из них был похуже, чем на новых речных участках, но всё равно очень даже хороший. Сейчас технологии были гораздо лучше, так что много незамеченных и не найденных алмазов валялись буквально под ногами.

Все четыре драги выдавали на-гора алмазы в районе 3-х тысяч каратов, плюс-минус пару сотен в ту и другую сторону. Официально заявляли о добычи на тысячу каратов, а остальное шло в закрома компании.

В Бельгию поставляли не более 1 000 каратов, опасаясь попасться на больших количествах. Вдруг найдут и отберут. А так — 1 000 терять не так жалко. Только вот продавать их в таком виде было тупо жалко. И алмазы не бесконечны. По прогнозам специалистов, подобная добыча возможна ещё лет пять, а потом пойдет спад, а ещё через пару-тройку лет они просто закончатся. Так что не стоит, совсем не стоит, продавать алмазы за копейки.

И вопрос с целлюлозным комбинатом надо решать кардинально!

Всю окрестности вокруг Красных Вишер загадили, падлы. И до 2007 года будут сливать свою дрянь в речку, отравляя воду и землю. С этим надо было что-то решать.

«Чёрт! Как же всё не вовремя», — думал Герман, вылезая из автомобиля, заехавшего на территорию базы «Титана», и направляясь в спортзал, чтобы позаниматься, выкинув все неприятные мысли из головы. А потом погонять инструкторов, растрясти жирок и показать им, что он тоже чего-то стоит. Ребячество? Да, но зато всплеск положительных эмоций, хе-хе.

Интерлюдия

Бельгия, г. Антверпен. Офис «Dominion Diamond»

— Пригласите, — ответил Томас Бушар, услышав сообщение от своего секретаря о приходе представителей «Leviev Group of Companies».

Он был немало удивлён, когда вчера в офис позвонил человек из этой компании и попросил о встрече с Меером Леваевым на предмет переговоров по поводу алмазов из России. Немного озадачив этим Томаса. Почему-то он был уверен, что речь пойдет о пермских алмазах, с момента встречи с тем парнем из России — Германом, регулярно поставляемых каждый месяц. Привозимых неприметным человеком, лет сорока, прекрасно разговаривающим на английском и французском языках.

Томас прекрасно понимал, что необработанные алмазы поставляются контрабандой, но реально понятия не имел, как они попадают в Бельгию. Подозревал, но не собирался выяснять это.

Разговора с Габеном Жераром по поводу проведения слежки и выяснения обстоятельств появления алмазов из далекой «Пермьи» в России ему хватило, чтобы не делать глупостей.

Впечатлил его тот парень — Герман, сильно впечатлил. Тем более, что показал, что с ним шутить совсем не стоит. Крови он точно не боится. Трупов за собой не оставил, это да. Вот только шуму от его последнего посещения было очень много. Полиция месяц не могла успокоиться, разыскивая тех, кто совершил покушение на Меера Леваева, расстреляв его автомобиль в центре города. Нагло, на глазах многочисленных свидетелей.

Томас был уверен, что это сделал Герман или его друг — Алекс, и скорее всего, Герман, но совершенно не собирался делиться этой информацией с полицией. Томаса вызывали в участок и особо ретивый детектив выспрашивал его о том дне, а также об его отношении к потерпевшему. Указав на то, что тот и Бушар работают в одной сфере бизнеса. А алмазный рынок известен своими криминальными, кровавыми разборками. Получив вежливый ответ от адвоката Бушара, устроившего выволочку детективу на предмет того, что его доверитель честнейший человек. И ни в каких криминальных делах участия не принимает. Томас аж заслушался.

— Добрый день, — в кабинет зашли молодой мужчина, одетый в джинсы и серый свитер, а также мужчина лет за сорок, одетого в чёрный костюм.

— Добрый день, — конкурентов надо знать в лицо и в молодом мужчине Бушар сразу опознал Меер Леваева.

— Я представлюсь, хотя, вы, наверняка, знаете меня, — сказал молодой. — Я Меер Леваев, а это мой ближайший помощник, — кивнул на более взрослого мужчину, — Исаак Алексеевич.

Представитель компании Leviev Group of Companies (LGC) в России, недавно вернулся из России, привезя Мееру совсем нерадостные новости.

Люди, пропавшие в России, посланные в Пермь наказать собственников «Уралалмаза», так и не были найдены, растворившись на необъятных просторах России. Деньги, связи — ничего не помогало в поиске. Получившие деньги и обязанные люди развели кипучую деятельность, но так ничего и не добились.

— Ну и я представлюсь, — пожал протянутые руки Томас. — Томас Бушар, а это мой помощник, — указал на находящегося рядом с ним Габена Жерара, ожидавшего прихода гостей в кабинете своего начальника. — Присаживайтесь, пожалуйста, — когда Габен пожал руки гостей, то Томас показал на два кресла, стоявших напротив двух других, а между ними стоял стол.

— У меня к вам деловое предложение, — усевшийся в кресло Меер, дождался выхода секретаря Меера, принёсшей чашечки кофе, сахарницу и стаканы с водой, расставив их перед гостями и Бушаром, а затем выйдет.

— Внимательно слушаю вас, сделал вид, что заинтересовался Бушар, абсолютно не ожидающий никаких интересующих его предложений.

Рынок алмазов очень мал. И никто своих конкурентов не любил. Договариваться о чём-то не имел никакого желания. Компания «Dominion Diamond» зубами выгрызало своё место под солнцем.

Основной монополист рынка — «De Beers», да, как и другие компании, совершенно не обрадовались появлению нового конкурента. С момента создания компании «Dominion Diamond» в 1994 году, после начала добычи алмазов на крупном месторождении алмазов в Канаде — алмазный рудник «Диавик», расположенного в 300 км к северо-востоку от города Йеллоунайф, пришлось выгрызать зубами своё место под солнцем.

С «De Beers» и «Leviev Group of Companies» пришлось несколько раз столкнуться, и впечатления у Бушара остались не самые радужные. Конкуренты вели себя очень агрессивно, не всегда законными методами.

Карьер «Дивиак» проработал два года и в один из не самых лучших дней, в июле 1996 года произошла техногенная катастрофа. Во время подготовки взрывных работ произошёл несанкционированный подрыв взрывчатых веществ.

Погибли два инженера-взрывотехника и трое подсобных работников. Были уничтожены несколько карьерных самосвалов, два экскаватора и один бульдозер. Расчистка карьера от завалившей его породы в самых неудобных местах заняла целую неделю. Огромные затраты и потеря времени для подвоза новой техники и очистки подъездов. Только спустя месяц вернулись к обычному режиму работы карьера.

Бывает, хотя изначально никто не мог понять, как это произошло.

Впоследствии, служба безопасности «Dominion Diamond» установила, что за неделю до взрыва в Йеллоунайф прибыли три человека, имеющие по два гражданства: США и Израиля. Всё бы ничего, но этих гостей Канады за день до происшествия видели в небольшом посёлке при руднике.

Делать в этой местности, кроме работы на карьере, туристам было нечего. Портье небольшой гостиницы в посёлке они объяснили, что прибыли в посёлок посмотреть карьер. До них подобных идиотов не было.

После взрыва было установлено, что все трое пропали. Никто не видел, как они покинули посёлок, а выйдя из гостиницы рано утром, они в неё больше вернулись.

Сотрудник СБ «Dominion Diamond» впоследствии установили, что эти трое прибыли в посёлок на двух арендованных в Йеллоунайфе джипах. Загруженных тяжёлым грузом, а возвратились пустыми.

Взрыво-техническая экспертиза установила, что в карьере были заложены несколько несанкционированных зарядов тринитротолуола. При том, что при взрывных работах подобный тип взрывчатки не используется. Применяют гранулотол, алюмотол или граммониты, но никак не военную взрывчатку.

Был сделан однозначный вывод, что это была диверсия, а не техногенная катастрофа. Именно трое незваных гостей поспособствовали происшествию. Проблема была в том, что никаких доказательств у компании не было.

Два плюс два прибавить нетрудно.

За две недели до диверсии, компания Бушара вела переговоры с «BVLGARI». Крупнейшим ювелирно-часовым брендом, входящим в состав концерна LVMH (Louis Vuitton Moёt Hennessy).

Речь шла о закупке крупнейшей партии алмазов с поставкой определённых партий ежемесячно до конца 1996 года. После происшествия компания «Dominion Diamond» могла гарантировать бесперебойную поставку алмазов «BVLGARI» только на два месяца, за счёт добытых алмазов ранее. Поставки на оставшиеся месяцы гарантировать никогда не мог, из-за невозможности прогнозировать начало работы карьера.

Высокопоставленных представителей «BVLGARI» подобное совершенно не устраивало, они вежливо извинились и отказались от дальнейших переговоров. И в кратчайшие сроки эти ювелиры заключили договор с « Leviev Group of Companies». Ну так бывает, да?

Все видевшие вблизи троих посетителей карьера, чётко идентифицировали их внешность людей с Ближнего Востока, откровенных последователей Торы.

Поработали действующие или бывшие работники Моссада, это было понятно всем собственникам канадской компании, но доказать это не могли. Но подобную гадость запомнили, отложив месть на будущее.

— Вы должны отказаться от закупки алмазов у компании «Уралалмаз»! — коверкая русское название произнёс Меер.

— Извините, а почему вы решили, что мы покупаем алмазы именно у них? — положил руку на подлокотник стула Бушар и с интересом уставился на своего оппонента.

Во-первых, подобными подпольными и контрабандными закупками драгоценных камней грешили все, кто зарабатывал деньги в этом бизнесе. Деньги не пахнут! Во-вторых, Бушар не идиот, и задолго до него поумнее люди были, которые наработали, обкатали и давно использовали различные схемы для легализации подобных «горячих» камней. В-третьих, огранённые пермские алмазы только в Бельгии не распространялись, а выбрасывались в продажу маленькими партиями в разных европейских странах и в США, чтобы не обрушить рынок купли-продажи алмазов.

— Ваша компания начала продажу пермских алмазов, я это точно знаю.

— И что? — нет, Томасу было действительно интересно.

— А если об этом узнают власти? И не только Бельгии, но и США и Канады? Вы же понимаете, что достаточно легко установить, из какой страны поступили партии этих алмазов. И от какой компании?

— Компании? — тихо рассмеялся Бушар. — Вы забавный. Ну попробуйте. Будет интересно посмотреть на реакцию властей.

Меер был абсолютно прав. Сейчас любой оценщик драгоценных камней, достаточно легко установить из какой страны алмаз или бриллиант. И не только страны, но и из какого рудника! Химический состав алмазов из разных рудников незначительно, но отличался. И сейчас существовали методы химического анализа, позволяющие точно определить место добычи алмазов: страну, карьер или рудник.

— Это обрушит репутацию вашей компании! — попытался довести свою точку зрения со собеседника Меер, а Бушар не совсем понимал, что он хочет этим добиться.

— Господин Меер, я мог бы вам ничего не отвечать и на этом завершить нашу увлекательную беседу, но специально для вас скажу, — откинулся на спинку кресла Томас, насмешливо поглядывая на молодого еврея. — Пермские алмазы на мировом рынке достаточно давно. Выявить их место добычи — легко. Только кто вам сказал, что именно моя компания занимается напрямую их покупкой? То, что среди тех алмазов, которыми мы торгуем они наверняка есть, я не спорю! Только мы торгуем алмазами из ЮАР, Австралии, Ботсваны и России, при чем из разных рудников. Вы серьезно думаете, что вы сможете нам что-то предъявить?

Кризис в России кризисом, но золотом, драгоценными камнями и алмазами, как неогранёнными, так и огранёнными, с Западом торговали во всю, в огромных объемах. Компания Бушар продавала пермские алмазы через целую цепочку разных компаний, не имеющих официально отношения к «Dominion Diamond».

— Хорошо, а как вам то, что компания, с которой вы торгуете, фактически была украдена у меня? — Меер с каким-то превосходством посмотрел на Томаса.

— Сочувствую, вам, в этом, — совершенно спокойно ответил ему Бушар.

Довод — так себе, достаточно смешной, лично для Томаса. Компания отца Меера подобным грешила постоянно, так что не им тут говорить подобные и глупые вещи.

— Что вы знаете о моих людях, что поехали на переговоры и пропали на Урале? — Томас вообще не понял, что за вопрос и почему к нему.

— Поясните, при чём здесь я или моя компания? — удивление Бушара было неприкрытым.

— Значит не договорились, — пробурчал себе под нос Меер, неожиданно переведя тему. — Хорошо, тогда до свиданья, — он поднялся, кивнул, а потом вышел из кабинета со своим помощником.

— И чего приходили? — недовольно сказал Томас, возвращаясь в своё начальственное кресло за столом. — Какие люди?

— Он знает, что мы знаем, что он несёт чушь, — рассмеялся Габен. — И он знает, что мы знаем, что это детский лепет, а не серьезный разговор про негативную информацию в отношении нашей компании.

— Тогда зачем? — приподнял бровь Бушар.

— Прощупать почву, я думаю, — уселся на кресло напротив Бушара. — Посмотреть, как мы отреагируем. Начнём дергаться или нет.

— Глупость! — рубанул Томас. — Не понял я про его людей.

— Меер приходил не за тем, что он говорил, уверен в этом.

— В каком смысле? — заинтересовался Томас, посмотрев на Габена.

— Просочилась информация, что старший Леваев очень недоволен провалом сына в России. Его компания собиралась выкупить какую-то компанию в России. Сделка сорвалась. Это «Уралалмаз», уверен в этом. А Герман и стоящие за ним люди перехватили эту компанию.

— И что? Мы тут при чём?

— Алмазы и… — загадочно помолчал Габен. — Пропавшие люди. Они не договариваться приехали.

— Ну это я сам понял, — кивнул Томас.

— Герман поспособствовал их пропаже.

— Думаешь, он?.. — не закончил Бушар.

— Русские всегда могли ответить ударом на удар. Пообщавшись с этим парнем, могу утверждать, что этих людей никто и никогда не найдёт, — развёл руками Жерар.

— Да и чёрт с ними! — хмыкнул Томас. — А если… — он вдруг замолчал, погрузившись с раздумья, уперевшись взглядом в окно. — Попросить его помочь нам?

— В чём? — телепатом Жерар не был.

— С «Leviev Group of Companies».

— А ему это зачем? — подчинённый прекрасно понял, что Бушар хочет жёстко ответить за 1996 год.

— Деньги?

— Хм-м, — провёл ладонью Габен по лицу. — Сколько они в месяц от нас получают?

— В районе трехсот тысяч долларов, — ответил ему Томас.

— Тогда смысл?

— Давай так, вместе подумаем, что мы может предложить Герману, чтобы он поучаствовал в наших делах, — подытожил Томас.

— Хорошо, — не хотелось Жерару думать над этим. Сильно не хотелось. Этот русский парень ответил на попытку давления на него мгновенно и жестоко. Кто сказал, что он не сделает подобного в отношении их компании?

— Они не в курсе! — подал голос Исаак Алексеевич, сидящий слева от Меера на заднем сиденье.

— Что? — вышел из раздумий Меер, смотревший бездумным взглядом в окно нового Мерседеса S 220. Не захотел он передвигаться в отремонтированной и отмытой от продуктов его жизнедеятельности машине.

— Поверьте моему опыту, — продолжил Исаак, — они ничего не знают про наших людей, пропавших на Урале.

— Не уверен, — поморщился Меер. — Отец до сих пор недоволен мной, — невпопад сказал и тяжко вздохнул.

Прямо ему отец не высказывал, но его лицо и тон — говорили о многом.

«Тухес!» (Задница, — иврит) — выругался про себя Меер:

— Скажи, Исаак, у тебя лично есть выходы на людей из Моссада, — посмотрел на напрягшегося после этих слов подчинённого.

Сам Меер родился в Израиле и до пяти лет рос в этом государстве, но затем отец увез его в Европу. И Меер на землю предков приезжал очень редко. Не по душе ему были пустыни и дикая жара. Он с удовольствием проживал во Франции, а отдыхать предпочитал в Калифорнии. Там не стреляют. Земля предков — это святое, но там убить могут. Зачем это умному еврею?

— Эм-м, а как отреагирует ваш отец? — не спросить это мудрый Исаак не мог. Леви правил своей компанией жёсткой рукой.

— Мы ему скажем, когда закроем вопрос с «Уралалмазом», — внимательно посмотрел на Исаака Меер.

«Тухес!» — выругался Исаак, раздумывая о том, что ему делать.

С одной стороны, Меер наследник, а Леви в годах. С другой — Леви не понравится, если он без его ведома выйдет на знакомых людей из Моссада. Нет, к действующим сотрудникам он не пойдёт, достаточно знакомства с вышедшими на пенсию сотрудниками. Но ему это всё равно очень не нравится.

— Хорошо, — вынужденно улыбаясь, сказал Исаак. — Я переговорю с нужными людьми.

— Ну и отлично! — обрадовался Меер.

— Только это не быстро, — постарался придержать Меера Исаак.

— Сколько?

— Месяц, два, быстрее не выйдет.

— Ладно, — недовольно сказал Меер.