Вернуться – 5

Глава 7

03:50. 20 августа 2000 года. Посёлок Сылва.

Глубокая ночь, уличные фонари горят только на центральных улицах, чтобы не мешать местных жителям отдыхать перед тяжелым трудовым днём.

— Что это?

— Ты чего?

Наряд из трёх человек: один вооруженный огнестрельным оружием сотрудник ППС и два сотрудника «Титана», имеющими резиновые дубинки ПР-73 и наручники, официально входящими в ДНД (добровольная народная дружина, — прим.), патрулировали ночью тихие улочки посёлка.

Они только начали проходить здание, в котором располагались поликлиника и больница посёлка.

Сорок лет назад, когда начали строить здание, никто не собирался строить два отдельных здания, слишком маленький посёлок. Жирно будет, так что ограничились одним зданием.

С момента введения совместных патрулей хулиганы, «нарушающие безобразия» и не дающие спокойно отдыхать обычным гражданам, резко исчезли с улиц.

Особо буйные уехали обживать бараки в местах не столь отдалённых, более вменяемые, схлопотав по 15 суток, — больше себе вольностей не позволяли.

Не любившие шуток и плохо их понимающие, правоохранительные органы в лице местной милиции и бойцы из «Титана», действовали по жёстком варианту при задержании буйных хлопцев. Не жалея кулаков, дубинок и берц, хорошенько обрабатывая лица и тела особой тупых клиентов. И жаловаться было бесполезно, так как всё было в рамках закона. И с милицией, и с сотрудниками «Титана» в обязательном порядке проводили юридический «ликбез» (ликвидация безграмотности, — прим.).

Герман сам постоянно сталкивался с тем, что сотрудники милиции, мягко говоря, не очень хорошо знали «Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» и свой основной закона «О милиции» от 18.04.1991 N 1026−1.

Применяли и трактовали эти законы, как бог на душу положит!

Используя диктаторские полномочия (сам себе вручил), Герман ввёл дополнительные курсы по повышению юридической грамотности поселковой милиции и своих сотрудников. Используя не только кнут, но и пряники — существенные доплаты для тех, кто ходит учиться, в виде премий!

— В окне увидел силуэт человека, — сказал «титановец», внимательно всматриваясь в окно на первом этаже.

— Виктор, показалось тебе, — заявил сотрудник милиции, ничего не видевший.

— Да точно тебе говорю, — настаивал «титановец». — Надо проверить.

Его коллега ничего не видел, но верил в слова своего товарища.

— Тум!

— Да твою мать, — зашипел Герман, ощутимо ударившись головой об вытащенный им же ящик до этого.

Ночь на дворе, а отдельно одарённый товарищ, залез в местную больницу с поликлиникой в «одном флаконе», а сейчас находился в регистратуре. Выдвигая ящики с нужной ему буквой, ища медицинский карты одной молодой матери и двух её маленьких детей. И уже второй раз стукнулся бестолковкой об ящик.

Где располагаются ящики он помнил, но в темноте не сразу нашёл, но своё нахождение здесь он планировал на пару минут, не больше.

— О, нашёл, — обрадовался он, когда в следующем ящике обнаружил то, что так искал. — Это мы заберём, это тут не надо, шобы лежало, таки да…

— Кто здесь? Стоять! — неожиданно раздался мужской голос.

— Да вашу маму, — судорожно засунув под ремень на животе медицинские карты, Герман ломанулся из помещения регистратуры в большой зал перед ней, где в очередях в рабочее время кучковались страждущие вкусить бесплатной медпомощи.

Мгновенно затормозив, увидев, что в окна зала светят фонарики. И понял, что бежать через то окно, которое использовал для проникновения в здание бессмысленно.

— А ну стой, — в лицо, закрытое маской, ударили два луча фонарей.

— Хрена, — тихо прошипел себе под нос Герман и ломанулся обратно в регистратуру, там было ещё одно окно.

— Стрелять буду, — и неожиданно для всех раздалась автоматная очередь.

— Сука, бл…ь, — уходить пришлось с шумом.

— Дзинь! Трах! — единственное окно в регистратуре было вышиблено вместе с рамой.

— Коля, ты дебил, — выругался один из «титановцев», рядом с которым раздалась автоматная очередь, что его напугало и оглушило. — Нахера⁈

— Не, совсем обнаглели, — утром следующего дня Герману позвонил начальник милиции Архипенко и попросил подъехать по возможности в посёлок. И Герман в обед приехал в Сылву.

— Что случилось? — он потягивал из стакана свой любимый морс, принесённый в кувшине молоденькой улыбчивой официанткой.

Оба сидели в любимом ресторане «У рыбака» на берегу Сылвы, в последнее время пользующегося всё большей популярностью у местного населения. Цены приемлемые, обслуживание отличное, а блюда — великолепны. Мать Архипа продолжала следить за качеством еды очень пристально и строго.

— Ночью залезли в нашу больницу, — со злостью стукнул кулаком по столу Архипенко. — Выбили полностью раму в регистратуре.

— Много украли? — лицо Германа выражало легкое любопытство.

— Вроде ничего, но там сейчас персонал оценивает ущерб и пытается понять, что украли. Но сам факт, — горячился Архипенко.

— Чего тогда орёшь? Вызывай Сергея Ивановича, он решит вопрос с рамой, — намекая на отца их местного архитектора Архипа, сказал Герман.

— Уже позвонили, ваши ребята занялись ремонтом, — отмахнулся Архипенко. — Тут мой дебил, рядовой Гапоненко стрельбу из автомата открыл по проникшему в здание. А мне теперь кучу бумажек писать начальству, за факт стрельбы и патроны отчитываться.

«Вильгельм Телль грёбаный», — поежился Герман, вспоминая вчерашнее попадание двух пуль в спину. Больно было, благо обе пули попали в титановые пластины. Но треснуло всё равно сильно.

Никак не ожидал, что так глупо попадётся. Думал не заметят. Чёрт! И нарвался как тупой баран. Пришлось удирать, не драться же с ними. И тем более, не устраивать с ними перестрелку. Хотя любимый АПБ Стечкина был у него с собой.

Выпрыгнув из осколков стекла и обломков стекольной рамы, петляя по улицам, выбрался из посёлка, а потом по дуге обогнул пост ДПС на въезде в посёлок.

Кое-как нашел свой мотоцикл, спрятанный в подлеске, а потом довольный усвистал домой в Пермь, наслаждаясь тем, что боль от попаданий пуль и порезов от стекла прошла.

Любимая жёнушка не проснулась, когда он уходил и когда тихо вернулся домой, осторожно заполз на кровать, а Настя во сне тут же прижалась к нему спиной и своей попкой. Тепла искала, видать.

«Нет, всё-таки дебил», — подумал Герман, сделав глоток морса: «Так подставиться под своих же, ещё две пули схлопотать».

— Вот вы где! — в отдельный зал ресторана буквально забежала Евгения Анатольевна, главный врач больницы.

— А у вас чего случилось? — удивлённо посмотрел на неё Герман.

— Ночью залезли в больницу, — тяжело дыша говорила врач. — Это хорошо, что Анна Сергеевна, это наш педиатр, как чувствовала, — продолжала она, отдуваясь и сев на соседний стул. — Украли медицинские карты Ксении и её детей.

— И? — заинтересованно посмотрел на неё Герман.

— Слаба богу, Анна Сергеевна копии карт сделала, говорил, что чувствовала — надо копии сделать. Так что невелика потеря, — радостно улыбнулась она. — Но я же говорила, что надо сигнализацию в больницу ставить! — она возмущенно смотрела на Архипова.

— Ну это не ко мне вопрос, — начальник милиции посмотрел на резко погрустневшего Германа.

— Хорошо, что копии есть, там же всё про мать и детей: диагнозы, прививки, анализы и т.д. — продолжала Евгения Анатольевна.

«Нет», — грустно думал Герман. «Если человек дебил, то это надолго. Некоторые умные люди утверждаю — это не лечится!».

Умная идея с похищением медицинских документов сейчас ему не казалась такой оригинальной, как он думал вначале.

Стрельба, сломанное окно… И тырить медицинские данные детей — это вообще верх идиотизма. Так-то они ничем не должны болеть и вообще… Но хрен его знает.

Идиот, патентованный придурок, по-другому не скажешь.

1 Сентября 2000 года. Посёлок Сылва. Пермская область

— Дорогие мои ребята, дорогие мои ученики, — воодушевлённо говорила директор местной школы, дородная женщина предпенсионного возраста, стоя на небольшой трибуне на площади перед школой.

— А представь, что мы тут с нашей дочкой стоим, а? — с шипением выдыхаемый слева от Германа воздух дал понять, что жена не оценила его подхода. — А потом и с сыном?

— Герман! — возмущенный взгляд вперился в него, пытаясь поймать его бесстыжие и наглые глаза.

— Да ладно, ладно, чё сразу-то, — не поворачивая к ней голову, он смотрел на детскую линейку.

И чего потащился, а? Зачем, собственно? Сам не понял, но принял приглашение Трофимова, посетить школьную линейку вместе с Алексом и одетыми в красивую форму бойцами «Титана».

Вот и пришлось, стоять со всеми из приглашённых на школьной линейке в этот праздник Знаний, создавая праздничный и придурковатый вид. Красиво, конечно. Но нудно, эх…

«Но надо, Герман, надо создавать видимость благоденствия в посёлке», — думал он про себя, хотя оно здесь и так присутствует. Начинали возникать мысли, о том, что скоро особо настырных отгонять придётся.

Наконец речи закончились, детишек увели в здание школы, сотрудники «Титана» загружались в «Газели», чтобы ехать на базу. В этот момент Трофимов его попросил пообщаться, прогуливаясь по посёлку.

Алекс в разговор с главой посёлка особо не вступал, зная, что это всё опять закончится просьбами об очередных тратах. А Герман неспешно общался с Трофимовым, прогуливаясь с ним по центральной улице.

— Как двигатели ваши новые? — просто спросил Герман, не особо в этом понимая, но желая потрафить главе посёлка, который тут же оживлённо стал ему рассказывать о запуске новых двигателей в производство.

— О! Привет, Елена, — кивнул Герман молоденькой девушке в новенькой милицейской форме, сидевшей на ней просто идеально, державшей на поводке здоровенного кобеля восточно-европейской овчарки.

Ну а чего, есть деньги, чего не потратить для общего блага. Мужикам и так сойдёт, да и форма для них нормальная покупалась, но по размерам. А вот для девушек Герман постарался, попросив свою знакомую швею (вернее уже владелицу нескольких ателье), помочь работающим в поселковой милиции женщинам выглядеть в форме поприличнее. Она приехала в пятницу вечером и сняла мерки с пяти женщин, что носили форму на «постоянке», а спустя неделю привезла им идеально подогнанную под их фигуры форму, скрывающую недостатки и подчеркивающие их достоинства. Женщины были в экстазе и благодарили кудесницу не жалея слов.

— Добрый день, Герман, — пискнула смущенная девушка.

— Привет, Уран! — он присел на корточки перед собакой, а огромный пёс грохнулся на спину и подставил своё пузо. — Красавец, красавец, — пальцы Германа зарылись в мех собаки и стали почесывать его живот.

— Уран рад вас видеть, — сказала Елена.

— Как у вас дела? Всё нормально? — спросил он девушку, смутившуюся ещё больше.

— Да, спасибо, — пискнула та, поглядывая на крутящегося на спине Урана, повизгивающего от ласки. — У нас в питомнике скоро ещё собаки будут, — радостно заявила она.

Стоящий рядом Алекс закатил глаза. Очередные и внеплановые траты от Германа, неожиданно попросившего пару месяцев назад Архипа построить в двух километрах от посёлка питомник с вольерами для собак. Нечего таких беспокойных соседей рядом с людьми держать. Житья не дадут.

— Нафига? — больше для проформы, спросил Алекс, зная, что всё равно Герман сделает по-своему.

— Ну как, — тот посмотрел на него. — Красивые, гладить прикольно. И хвосты… Ваще такие, лохматые, да.

— Герман…

— Да ладно, пошутил я, — рассмеялся последний. — У нас несколько населённых пунктов сам знаешь, где расположены.

— И что? — не понял Алекс.

— Далеко от других населённых мест. Зато рядом — радуйтесь люди, привалило вам счастье необыкновенное: колонии общего и строго режима. Вдруг побег? Вот собачки и пригодятся.

Единственный в Перми питомник служебно-розыскных собак дышал на ладан. Обеспечиваемый большей частью за счёт самих же работников питомника. Государство выделяло смешные суммы, хватающих на обучение и прокорм пары десятков собак в год, а для милиции требовалось не менее сорока псин в год обучать.

Обучение начинается с 4–6 месячными щенками, а к прохождению экзамена собак допускают в 12 месячном возрасте. Полгода минимум требуется для прохождения общего курса дрессировки (ОКД).

Все обученные и должные быть обученные в будущем собаки, были расписаны на пять лет вперёд!

Архипенко, гад такой, как-то в ходе разговора ляпнул, что у него в отделе положена собака, но нету, как и кинолога, кстати. Герман этим вопросом заинтересовался, а потом думал совсем недолго, решив закрыть этот вопрос.

В больших городах от собак толку не много, из-за большого количества посторонних и резких запахов. Но в сельской местности они очень даже хороши. Так почему бы не сделать своей питомник и не зависеть от питомника. Нет, можно было бы деньги кинологам пообещать, получить собак вне очереди, но как-то это Герману не очень понравилось. Самим проще обучить собак.

Вольеры на пятьдесят собак сделали быстро, всего за месяц. Подошли основательно, а не шаляй-валяй. Бетонные полы с выделенными местами для лежки, покрытые досками и будка с пологом на зимнее время. Рядышком специальная полоса для тренировки собак. Пока купили всего десять собак: два кобеля, четыре суки и четыре щенка, но заместитель Алекса, загруженный этим вопросом, обещал в течение месяца докупить оставшихся.

Герман съездил и посмотрел. Всё понравилось!

Два кинолога, переманенные из служебного питомника, никак понять не могли, как этот молодой парень спокойно заходит к их основным производителям, не отличающихся добродушным нравом.

Оба кобеля и четыре суки были куплены для будущего потомства — щенков, отличаясь особыми статями, но не предназначенные для работы.

Два здоровенных восточно-европейских кобеля, серебристо-серого и серебристо-черного цвета, в холках до 70 см. и весом под 60 кг., яростно лаяли на подошедшего к их вольерам Германа, бросаясь на сетку вольеров и защищая свою территорию.

Стоило ему войти, как кобели падали на животы и переворачивались на спину, выражая позу подчинения, скуля и не пытаясь укусить. От этого человек несло натуральным ужасом, оба кобеля это мгновенно поняли, когда он входил к ним внутрь в вольеры, признавая его главенство.

Там же познакомился с милой девчушкой по имени Елена и фамилии Ситцева. С детства мечтающей о работе в милиции для чего окончила факультет кинологии среднего образования при Уральском аграрном университете в Екатеринбурге. И завела себе кобеля по кличке Уран.

Ростик у неё подкачал — 158 см, вес килограмм сорок, не больше. Очень уж смешно она смотрелась рядом со своим любимцем. Тот здоровый кобель и она — метр с кепкой, в прыжке. Благо он у неё был очень воспитанным и без команды ничего не делал, слушаясь её беспрекословно.

Сунулась девочка Елена к Архипову — тот отказал, маленькая она, хотя ставка кинолога есть, но денег на неё — нет. А тут всё сложилось, так что сейчас Елена со своей собакой работала у него.

Девушка при их знакомстве удивилась, когда ничего и никого не боящийся Уран, сразу грохнулся на бок и перевернулся на спину, когда Герман подошёл пообщаться с ними.

Хайфа. Набережная города.

— Необходимы люди для работы в России, — мужчина в возрасте — лет шестидесяти, сухощавый, аккуратно подстриженный с сединой в чёрных волосах, одетый в темно-синие брюки и ослепительно белую рубашку, расположился за столиком кафе на набережной, потягивая минеральную воду со льдом.

Жара в портовом городе Израиля зашкаливала за тридцать пять градусов в тени! Привычные местные жители к подобному климату тоже испытывали не самые приятные чувства.

— А конкретнее? — спросил его собеседник, сидящий напротив, лет на пять младше своего собеседника, одетый в бежевые широкие свободные штаны и белую футболку. Отпив глоток кофе, а потом запив его холодной водой из стакана.

Иаков Моисеевич, когда-то бывший Иван Сергеевич, поменяв имя и отчество, перебравшись на землю обетованную — государство Израиль, в силу обстоятельств, как только это стало возможным.

Покидать свою родину, где родился, он совершенно не собирался, если бы не болезнь — рак горла у отца. Большим откровением для Ивана Сергеевича стало то, что считавший себя чистокровным русским, он оказался евреем по своей матери. Ещё в тридцатых годах, его мать, носящая немецко-еврейскую фамилию Берман (человек-медведь, — прим.), вышла замуж за его отца — Мельникова Сергея Фёдоровича, взяв фамилию мужа. В те времена её девичья фамилия представляла двойную опасность: еврейка, да ещё с немецкими корнями.

В СССР врачи оказались бессильны, а в Израиле имелись больницы, которые могли помочь отцу.

Мама, работавшая врачом в городской больнице, подняла все свои связи, которые тщательно скрывала от сына и мужа. И добилась от Израильского посольства подтверждения о том, что она чистокровная еврейка, предоставив спрятанные ею в надежном месте документы на её девичью фамилию.

Её сын, рождённый от еврейки, по всем законам был евреем. Хотя в его облике ничего от иудея абсолютно не было. Чистокровный русак, как и его отец. Отец, как член семьи, получил право на переезд в Израиль и получение паспорта.

Проблема возникла у Ивана Сергеевича с увольнением из одного неприметного войскового подразделения, на самом деле входящего в структуру, подчиняющуюся ГРУ Генштаба СССР.

Выезд из СССР ему был заказан, но тут произошёл развал страны и всем резко стало категорически наплевать на подписки, запреты на выезд и т.д.

Репатриировавшись в Израиль в 1992 году, вся семья получила израильское гражданство, а отцу сделали операцию, которая позволила ему прожить ещё пять лет.

Иван Сергеевич хорошо в своей жизни умел одно — воевать!

И ЦАХАЛ (армия обороны Израиля, — прим.) с удовольствием приняла в свои ряды бывшего сотрудника ГРУ, а потом его приметили сотрудники относительно недавно созданного спецподразделения и пригласили на работу к ним.

И ничего удивительного: в ЦАХАЛ и Моссаде людей с отрицательным отношением к бывшим советским спецам не было никакого. Им нужны были профессионалы, они были готовы принимать бывших идейных противников после небольшой проверки.

Мало афишируется всеми заинтересованными сторонами, что с момента создания Израиля, большое количество командиров нижнего и среднего звена отрядов самообороны, а потом подразделений ЦАХАЛ, являлись действующими и бывшими боевыми офицерами из НКВД СССР. В основном еврейской национальности, направленных по приказу вышестоящего командования для помощи «братскому еврейскому народу». Это ещё помимо помощи оружием, щедро поставляемого СССР через Чехословакию евреям в огромных количествах.

Это уже потом, хитрые израильтяне переметнулись под крыло США, показав «Дядюшке Джо» большую фигу! Из-за чего товарищ Сталин до конца жизни испытывал стойкое негативное отношение к хитрым сынам Израилевым. Что передалось по наследству последующим лидерам советского государства.

Побывав в западной Европе, а потом завоевав территорию и поучаствовав в создании еврейского государства, многие офицеры нарушили свою присягу. Остались в рядах ЦАХАЛ, решив, что здесь их родина и отказались возвращаться в СССР.

Своё новое имя, отчество Иван Сергеевич до сих пор толком не воспринимал, используя их при официальных представлениях в Израиле и Европе. А на своей бывшей родине предпочитал представляться Иваном Сергеевичем, что было гораздо благозвучнее для его ушей.

Несколько дней назад он вернулся из России, где он в силу своей работы и интересов проводил большую часть времени, когда официально уволился из Дувдевана («вишня», — ивр. — элитное спецподразделение ЦАХАЛ. На момент приёма в это подразделение ему было прилично лет, но он прошёл полный курс обучения в 15 месяцев, а затем отслужил обязательные три года. Показав себя с наилучшей стороны.

Практически сразу, он уехал в Россию и пробыл там достаточное время без возвращения в Израиль. Теперь ему было пора проведать маму, тяжело пережившую смерть мужа, но державшуюся молодцом. Несмотря на то, что уже могла выйти на пенсию, она до сих пор работала врачом-терапевтом в одной из больниц Тель-Авива.

Еврейское государство признавало дипломы СССР, получив за короткое время массу высококвалифицированных специалистов из разных областей, когда евреи массово побежали из России и республик в Израиль, после того, как выезд стал сильно облегчённым.

Согласно фразе: «Бывших работников спецслужб не бывает», уволенный в запас Иван Сергеевич неофициально стал работать на Моссад, официально числясь работником торгпредства Израиля в России. На самом деле выполняя различные специфические задания государства Израиль на территории бывшего СССР.

Его нынешняя страна была маленькой, но очень гордой страной, старающейся в основном полагаться на себя, а не на других. Окружённая многочисленными арабскими странами, желающими уничтожить всё население Израиля до последнего человека.

В силу этого, у еврейского государства была одна из лучших оружейных промышленностей в мире. Только кто же откажется от возможности получить доступ к военным секретам развалившейся страны? У русских было много интересных образцов вооружений, а также новейших разработок. На которые и был направлен основной интерес Моссада, желавшего за дёшево, а лучше бесплатно, получить доступ к ним. На многие военные заводы ВПК бывшего СССР появилась возможность попасть без воспрепятствования со стороны вездесущих сотрудников КГБ.

Для дважды бывшего военного человека — Ивана Сергеевича подобная вакханалия и разруха выглядели просто дикими.

С одной стороны, сейчас он выполнял задания своей страны, гражданином которой он являлся, с другой — было грустно смотреть, что творилось сейчас на территории той страны, где родился они его родители.

— На Урале, — ответил ему Исаак Моисеевич, представитель компании «Бершейн и сыновья», головной офис которой был расположен в Израиле, с филиалами в США и на территориях бывшего СССР.

Основной заработок получая именно на территории России и отвалившихся от неё бывших республик СССР. На которых в условиях нынешнего бардака можно было ощутимо поживиться, чем занимались многие западные компании, разворовывая богатейшие закрома осколков советских республик.

— И что конкретно вас там заинтересовало? — спросил Иван Сергеевич своего собеседника.

— Город Пермь, если знаете такой, — ответил Иаков Моисеевич.

— Знаю, даже был в нём, — коротко сказал Иван Сергеевич.

— Есть там одна компания, называется «Уралалмаз», — продолжил Иаков Моисеевич. — Её фактически украли у компании «Руиз», интересы которой я представляю в России.

— Это как? — не понял Иван Сергеевич, не очень-то разбирающийся в экономических хитросплетениях бизнеса.

— Основная доля компании должны была быть продана компании «Руиз», — повторил Иаков Моисеевич, судя по его выражению лица, не очень хотевшего раскрывать всю информацию, — которая является частью международного холдинга «Leviev Group of Companies» (LGC), который принадлежит уважаемому человеку, гражданину Израиля — Льву Леваеву, интересы которой я представляю. Но появились русские бандиты, которые под угрозами и путём подделки документов получили эту долю.

— Интересно рассказываете, — сказал Иван Сергеевич, сильно подозревающий, что не всё так, как говорит ему его собеседник.

Работая в торгпредстве Израиля, он много раз слышал и сам был свидетелем того, как делали дела граждане Израиля на территории России и другие представителя «просвещённой» Европы. И часто совсем незаконными методами, в том числе, пользуясь услугами тех же бандитов. Ну а что, везде беззаконие, так почему же не пользоваться этим?

Представители Израиля участвовали в общей вакханалии, подходя к этому абсолютно прагматично. Но ему, бывшему гражданину СССР, смотреть на это было неприятно, но делать было нечего. Приходилось участвовать во всём этом, исполняя приказы, исходящие от государственных чиновников. Руководство новой страны Ивана Сергеевича действовало в связке с разведслужбами США и Европы, но в интересах своей страны, которые не всегда совпадали с желаниями и замыслами их союзников. Хитропопые израильтяне действовали всегда в своих интересах, жёстко реагируя даже в отношении союзников, если те не хотели учитывать мнение Израиля.

И действовал жёстко и дерзко, если этого требовала ситуация!

Иван Сергеевич прекрасно знал о нескольких подобных случаях, произошедших за время существования еврейского государства. Ему и другим репатриантам, пошедшим служить в ЦАХАЛ, специально читали лекции на эту тему.

Интерлюдия

С 1955 года в Израиле приступили к разработке противокорабельной ракеты «Габриель» («Gabriel»), но первоначально работы шли не быстрыми темпами. Дело в том, что в Израиле не было носителей для этих ракет. Израильские моряки хотели иметь в составе флота ракетно-артиллерийские катера.

Проектированием и строительством боевых катеров в Европе занимались несколько стран: Германия, Франция, Швеция, Норвегия и Великобритания. Первоначально в Израиле хотели построить свои ракетные катера в Германии.

Несмотря на хорошие взаимоотношения, между Израилем и европейскими странами чередовались периоды сближения с различными демаршами и санкциями, которые европейцы предпринимали в отношении израильтян.

ФРГ успело построить для Израиля только три катера (с артиллерийским вооружением, без ракет), как разгорелся очередной скандал. Информация о том, что в Германии строятся катера для израильского флота, была слита в американскую «Нью-Йорк Таймс».

Арабские страны пригрозили устроить бойкот ФРГ и признать ГДР. Германия не захотела портить отношения со всем арабским миром, поэтому отказалась от контракта. При этом дав добро на продолжение строительства серии катеров в другой стране по немецкому проекту.

Французская верфь «Constructions Mechaniques de Normandie» в Шербуре получила заказ на 12 катеров, названных «Саар» («Шторм», — изр.). На период строительства в Шербуре временно проживали около 200 израильских моряков. Они принимали катера и проходили обучение по их эксплуатации и обслуживанию.

Весной 1967 года Израиль получил первые два катера. В ближайшей арабо-израильской войне они не участвовали, так как их не успели вооружить ракетами. Но сама война — с 5 по 10 июня 1967 года — послужила причиной охлаждения отношений между Израилем и Францией.

2 июня 1967 года Президент Франции Шарль де Голль запретил продавать Израилю наступательное оружие. Почему-то под этот запрет не попали строящиеся катера. В результате до полного запрета Израиль успел получить 5 катеров из заказанных 12.

Всё осложнили события, произошедшие 22 июля 1968 года, когда палестинские боевики захватили самолёт израильской авиакомпании «Эль-Аль» и угнали его в Алжир.

6 декабря 1968 года арабские террористы из Народного фронта освобождения Палестины атаковали израильский авиалайнер в аэропорту Афин. В ответ израильтяне уничтожили больше половины ливанского гражданского воздушного флота — 13 самолетов в аэропорту Бейрута.

Скандал вышел мирового уровня. Совет безопасности ООН осудил Израиль, многие страны ввели санкции в отношении Израиля. Военно-техническое сотрудничество Франции и Израиля было полностью заморожено.

К тому времени произошла атака египетских ракетных катеров «Комаров» на израильский крейсер «Эйлат», в результате чего тот затонул. И израильские моряки поняли, что войну на море с арабами, имеющими катера проекта 183Р, без своих ракетных катеров они не выиграют.

Египет имел 7 катеров, Сирия — 9, Алжир — 6 и Ирак — 3 катера проекта 183Р. Резко активизировались работы по доводке «Габриель» до боевого уровня. Было принято принципиальное решение, что ракетные катера должны стать основой ВМФ Израиля.

Израиль мгновенно предпринял определённые действия, приступив к операции «Ноев Ковчег», начавшейся достаточно анекдотично.

4 января 1969 года экипажи двух готовых «Сааров» пришли на катера, завели двигатели и вышли в море, взяв курс на Израиль. Арабская пресса подняла невообразимый шум, обвиняя Францию в двойных стандартах. Французы провели расследование. Директорат верфи заявил, что у них нет официальной бумаги о запрете передачи катеров.

В Шербуре оставались ещё 5 катеров. Франция начала переговоры с Израилем о возврате денег, но Израиль заявил, что ему нужны катера, а не деньги. Переговоры зашли в тупик. Израильские спецслужбы получили приказ «изъять» катера. Приказ был отдан лично главой израильского правительства Голдой Меир. Сначала горячие еврейские головы предлагали высадить в Шербуре морской десант, захватить верфь и уйти на катерах, но против такого плана выступил израильский министр обороны Моше Даян. Он прекрасно понимал последствия такой акции. Была разработана изящная многоходовка.

Во-первых, Израиль продолжил переговоры с Францией о денежной компенсации. Необходимо было создать у французов впечатление о том, что Израиль смирился с потерей катеров.

Во-вторых, в Лондоне была зарегистрирована компания «Starboat». В ноябре 1969 года в Шербуре появился Оле Мартин Сием (Симм). Он был настоящим норвежским судовладельцем, который по каким-то причинам решил подыграть Израилю. Чем его заинтересовали израильтяне, доподлинно неизвестно. В Шербуре он провел переговоры с директором верфи, в ходе которых сказал, что его компания, зарегистрированная в Панаме, ведет добычу нефти у берегов Аляски. Сием интересовался закупкой для своей морской нефтедобывающей компании скоростных катеров для работы на аляскинских месторождениях. Он заинтересуется «Сарами», и готов был заплатить за катера на 5% больше суммы компенсации, которая Франция намеревалась выплатить Израилю. При этом норвежский судовладелец дал французам «гарантии» того, что катера не будут переданы в третьи руки. Французы наживку проглотили.

В Шербур прибыла группа «норвежских» моряков. Это были голубоглазые блондины, но на норвежском языке они не говорили, а общались между собой на иврите. Кроме этого, в Шербуре остались несколько десятков израильских моряков.

Париж дал разрешение на их работу в интересах «норвежского» судовладельца. Операция была продумана очень тщательно. Расстояние между Шербуром и Хайфой около 3 000 морских миль. Было куплено топливо для перехода, но радиус действия катеров не позволял на одной заправке дойти до берегов Израиля. Для дозаправки в Атлантике и Средиземном море катера должны были ждать два судна — сухогруз «Леа» и судно для перевозки накатных грузов (Ro-Ro) «Дан». Суда были оборудованы дополнительными топливными танками и устройствами для передачи топлива в открытом море.

Кража была запланирована на Рождество, 24 декабря 1969 года. Погода была штормовая, в обычное время выход в море катеров был бы запрещен. Но выхода у экипажей не было. Французская контрразведка заметила подозрительную активность, но вмешиваться не стала. В 2.30 ночи катера медленно двинулись к выходу из гавани. Ночной шторм предсказуемо разбросал катера по Атлантическому океану. Утром они собрались вместе и начали переход. В районе португальского побережья отряд встретился с первым заправщиком — сухогрузом «Леа». Второй заправщик, «Дан», ждал их у берегов Кипра. Через семь суток катера пришли в Хайфу. Операция «Ноев ковчег» завершилась полным успехом. Французский министр обороны, когда ему доложили об уходе катеров из Шербура, потребовал поднять в воздух «Миражи», чтобы их утопить. Его с трудом уговорили не отдавать такой приказ. Ограничились полетами базовых патрульных самолетов, отслеживавших переход катеров. Франция потребовала возврата катеров, но ответа не получила.

Европейские СМИ натурально издевались, рассказывая о провале французских властей. Адмирала ВМФ Израиля Мордехая Лимона, возглавлявшего израильскую миссию по закупке вооружения во Франции, выслали из страны. Причастные французские генералы и адмиралы лишились своих постов. Руководство верфи в Шербуре опять вышло сухим из воды — вопросы безопасности катеров не входили в их компетенцию. Охрана военных верфей и арсеналов в стране была усилена.

К 1970 году на все 12 катеров типа «Саар» были установлены ракеты «Габриель». Катера стали основой израильского флота и хорошо показали себя в очередной арабо-израильской войне 1973 года.

5 сентября 1972 года на Олимпийских играх в Мюнхене произошла страшная трагедия, которая заставила правительства всего мира пересмотреть систему безопасности спортивных мероприятий.

Террористы из организации «Черный сентябрь» убили 11 израильских спортсменов, а операция немецких правоохранителей по освобождению заложников полностью провалилась.

Немецкая полиция показала полную бездарность и беспомощность при попытке освобождения захваченных заложников. Операция по освобождению заложников потерпела полный крах из-за полного непрофессионализма полиции.

Согласно плану, пять полицейских, переодетых в форму пилотов, должны были ждать террористов в самолете и убить двоих злоумышленников при входе в воздушное судно, а пять снайперов — остальных террористов.

Но полицейские в последние минуты сбежали из самолета, испугавшись террористов, и отказались участвовать в спецоперации. Захватчики, зайдя в пустой самолет, поняли, что оказались в ловушке. Тогда снайперы отрыли огонь по боевикам. В ходе перестрелки погибли два террориста и один немецкий полицейский, два злоумышленника были ранены.

Тогда на помощь полиции были вызваны бронетранспортеры. Террористы начали паниковать и открыли огонь по заложникам, а потом подорвали вертолеты гранатами, в результате чего все похищенные израильтяне погибли. В ходе спецоперации пять террористов из восьми были убиты, а троих удалось взять живыми.

Тела убитых террористов немцы по требованию Муамара Каддафи отправили в Ливию, где их похоронили как героев, а в панихиде участвовала 30-тысячная толпа. Троих задержанных Германия обещала Израилю наказать по всей строгости закона, но через два месяца боевиков освободили, обменяв их на захваченный самолет рейса Бейрут — Анкара немецкой авиакомпании Lufthansa.

Премьер-министр Израиля Голда Меир дала поручение Моссаду разработать секретную операцию под названием «Гнев Божий», которая подразумевала уничтожение всех причастных к организации теракта на мюнхенской Олимпиаде. Она заявила в кнессете: «Израиль приложит все силы и способности, которыми наделён наш народ, чтобы настичь террористов, где бы они ни находились».

Главной целью было устранить всю террористическую сеть в Европе. Многие из этих целей являлись засекреченными резидентами.

Для выполнения задания был создан т. н. «Комитет-Х» во главе с Голдой Меир и министром обороны Моше Даяном, по поручению которого «Моссад» сформировал спецгруппу «заам ха-эль» (иврит: זעם האל — «Гнев Божий»).

К июню 1973 года 13 человек из 17, числящихся в списке «Моссад», были убиты. Лидер организации «Чёрный сентябрь» Абу Айяд был убит своими соратниками в 1991 году через 19 лет после мюнхенской акции.

Действия Моссада вызвали неоднозначную реакцию в мире!

В отношении некоторых ликвидированных израильскими спецслужбами лиц, объявленных Моссадом членами «Черного Сентября» либо сочувствующими лицами, не было никаких доказательств, что они были участниками или пособниками убийства израильских спортсменов.

При выполнении операции в Ливанеи Норвегиипогибло несколько посторонних лиц, непричастных к терроризму. Так, в Лиллехаммере, Норвегия, агенты «Моссада» убили официанта Ахмеда Бушики (марокканца по происхождению) на глазах у его беременной жены. Агенты спутали его с Али Хасаном Саламе, руководителем группы «Чёрный сентябрь».

Некоторые агенты «Моссада» были задержаны норвежской полицией за это убийство и получили тюремные сроки от 2,5 до 5 лет, другим, включая руководителя, удалось скрыться. Однако никто из осуждённых не провёл в тюрьме больше 22 месяцев, позже они были амнистированы и депортированы в Израиль. Израильское правительство выплатило семье погибшего официанта компенсацию, но отказалось признать ответственность за убийство.

— В общем, нужны подготовленные люди, которые смогут поучаствовать в установлении справедливости и возвращению собственности законному владельцу, — подытожил Иаков Моисеевич.

Задумчивый взгляд Ивана Сергеевича перешёл на плещущиеся волны Средиземного Моря, навевающие умиротворённость и желание не думать, ничего не делать и наслаждаться бездельем. Светило яркое солнце, давя сверху жарой и вызывая резкое желание окунуться в прохладную морскую воду.

Ему не нравился этот человек, ему не нравилось высказанное предложение. И если бы не просьба от Ярона Зайдина, помощника атташе Израиля в России, то он бы не согласился встречаться с этим неприятным типом.

— Количество и конкретные задачи? — Ивану Сергеевичу хотелось конкретики, а не этот пустой разговор.

— Количество людей — на ваше усмотрение, — начал предметный разговор его собеседник. — Основное: силовая поддержка с вашей стороны и помощь в… — он немного помялся, — в решении вопросов с переходом права собственности законному владельцу.

— Документы, — посмотрел на него Иван Сергеевич.

Его собеседник поднял стоящий рядом с ним на полу дипломат, положил его на стол, открыл, а потом вытащил из него папку с документами:

— Здесь вся необходимая вам информация, — отдал Ивану Сергеевичу в руки.

— Хорошо, — не заглядывая в папку, сказал он, — завтра я вам перезвоню и мы с вами договоримся о встрече.

— Хорошо! — улыбнулся ему Исаак Моисеевич. — Буду ждать вашего звонка.

На этом они распрощались и разошлись в разные стороны.

Тель-Авив-Москва

— Доброй день, Ярон. Здравствуй, дорогой, — в телефонной трубке раздался давно знакомый голос Ивана Сергеевича.

— Добрый день, Иаков, — подтрунил над старым боевым товарищем Ярон, прекрасно знающий, что тот не любит этого имени и когда его так называют.

Ярон прекрасно говорил на русском языке, ведь его родители были бывшими советскими гражданами, уехавшими в Израиль ещё в начале семидесятых годах двадцатого века. И дома разговаривали только на русском языке, специально обучая сына. Так что он свободно владел русским, ивритом и арабским языками. И это ему сильно пригодилось в его будущей работе.

— И тебе, старый развратник, — поддел его в ответ Иван, поморщившись от надоевшей шутки приятеля.

Ярон был заядлым любителем женского пола, не пропуская ни одной юбки. Даже в Москве у него, насколько знал Иван Сергеевич, было две любовницы на стороне. И ещё за несколькими сотрудницами представительства он ухлёстывал, умудряясь разводить своих дам так, что никаких серьезных скандалов не возникало.

— Ладно, похохмили и будя, — прервал веселье Ярон. — Ты по поводу встречи с тем человеком? — хотя связь была защищённая, но старые сотрудники спецслужб старались много лишней информации по телефону не говорить.

— Да, поговорил, — ответил ему Иван Сергеевич. — Посмотрел документы, что мне дали для изучения.

— И?

— Не нравится мне эти торгаши. По их документам и обзорной справке — они в своём праве.

— Но? — вклинился в монолог Ярон.

— Большое, но! — не сдержал своего недовольства в голосе Иван Сергеевич. — Рожа мне его не нравится и слишком гладко у него на словах получается.

— Ну ладно, в общем-то, — немного понизил по привычке голос Ярон. — Это предложение просто под руку попалось. Оно пересекается с нашим, — он выделил это слово, — интересом.

Иван Сергеевич «сделал стойку», поняв, что встреча с не очень приятным субъектом — это лишь предлог.

— Надо, чтобы, ты, приехал в Москву, — сказал Ярон.

— А как же встреча с этим? — спросил Иван Сергеевич.

— Он в любой момент может прилететь в Москву, — спокойно сказал Ярон.

— Хорошо, я понял тебя, — вздохнул Иван Сергеевич, поняв, что отпуск он догулять не успел.

На следующий день он входил в кабинет к Ярону.

— Привет, — обнял его старый боевой товарищ.

— Так какой наш интерес помогать бизнесменам?

— Под Пермью располагается один интересный завод, по производству ракетных двигателей для носителей спутников. Называется эта компания АО «Протон-ПМ».

— Мы каким боком?

— На этом предприятии производятся двигатели РД–170. В настоящий момент началось производство двигателей РД-180 — двухкомпонентный жидкостный ракетный двигатель, разработанный на основе РД-170.

— В чём наш интерес?

— Эти двигатели разработаны специально для ракет носителей США: «Атлас-3» и «Атлас-5», — Ярон внимательно посмотрел на своего друга.

— Чёрт! Опять по американцам работать, — вздохнул Иван Сергеевич.

Несмотря на горячо демонстрируемую друг другу и окружающим дружбу между США и Израилем, каждые пять, шесть лет всплывали неприятные для обеих стран скандалы.

То израильских разведчиков ловили за шпионаж на территории США, то израильского гражданина ловили за шпионскую деятельность в пользу США.

В основном ничего такого, вроде страшных государственных секретов, а большей частью всё касалось промышленного шпионажа: новейшие разработки вооружения и космическая промышленность.

Не имея возможности вывода спутников на орбиту на территории своей страны, Израиль, тем не менее, создал государственное Израильское космическое агентство (ISA), занимающееся производством космических аппаратов и средств их выведения в космос.

Используя космодромы в штатах Флориды и Калифорнии на территории США.

— Этого требуют интересы нашей страны, — веско сказал Ярон.