Владыка Нового Мира 3

Глава 20

– Что ж ты, Мендель, сдал назад⁈ – пропел Арсений Михайлович, когда по кузову «скорой» остервенело забарабанили Зевсовы зомбари.

А не сдать назад Мендель не мог, потому что сперва надо было развернуться, – ведь кто ж знал, что мы будем покидать храм вот так? Кто ж знал, что будет погоня? Ну и вот: пока газель совершала манёвр, голожопая толпа нас настигла.

– Гони, Вадим, гони!

– Гоню!

Машина тронулась, и пешеходные зомби тут же остались позади. Надеюсь только, что мы никого случайно не поранили и не придавили. Люди-то вообще ни в чём не виноваты. Неправильно их калечить.

– Вперёд-вперёд-вперёд!

«Скорая» пронеслась между двумя домами и вырвалась на центральную улицу. Ту самую, которую я окрестил туристической, – людную и шумную в любое время дня и ночи. Мендель принялся остервенело давить на гудок.

Помогало, но слабо. Народ в основном возмущался тому, что какая-то барбухайка вылезла на их любимую тропу для полночного променада. Вот ведь… как будто красный крест на боку не видят! Может, у нас тут человеку плохо⁈

– Включи мигалки!

– Как⁈

– Не знаю!

– Я тоже!

Нет, каноничной сцены с единовременным включением радио, дворников, печки и стеклоомывателя не случилось. На всё подряд я не тыкал, но порядочно позалипал на приборную панель прежде, чем нашёл то, что нужно. И «виу-виу» всё-таки случилось.

Часть людей вняла требованиям сирены и тут же сдрыстнула с нашего пути, а вот другая часть…

– Мендель, ты их только не дави!

– Я стараюсь!

…другая часть уже была во власти Зевса. А понятно это было по светящимся глазам, туповатым лицам и неутолимой жаждой броситься под колёса. Хочется отметить, что я со своими верующими никогда так гнусно не поступал.

А ещё… да-а-а-а. Бородатый старичок прямо сейчас пережигал божественную энергию в промышленных масштабах, ведь каждый взятый под контроль человек – Чудо. И связанная медсестра, кстати, тоже начала беситься по его воле.

– Харон! – окошко между кабиной и кузовом открылось и в нём появилось лицо Рокко Михайловича. – Она перегрызла кляп и кусается!

– А я здесь причём⁈

– Сделай что-нибудь!

– Что⁈

– Не знаю!

– Мария Сергевна, ну-ка фу! – крикнул Мендель, на секунду оторвался от дороги, и решил проблему захлопнув окошко.

А я вдруг догнал одну вещь. Приятную, как тёплый циркулярный душ. Зевс мог брать под контроль только своих верующих либо вообще неверующих, – уверен на сто процентов, что весь город не мог проникнуться к орочьему поклонению старой обугленной каменюке, – а значит мои ребята верят в меня и только в меня. Даже не подозревая, что я бог. Ну классно же!

– Харон! – крикнул Вадим, выкручивая руль. – А мы куда едем-то⁈

– К пристани!

– То есть ты сделал то, что хотел⁈ Добыл артефакт⁈

– Добыл!

– И мы можем отсюда убираться⁈

– Можем!

Седой Опездол издал победный вопль, и машина в очередной раз вильнула, огибая толпу белоглазых зомби. И вот ведь… насколько это вообще всё целесообразно? Не проще ли было просто пуляться по мне молниями?

ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! – а вот и молния.

Шарахнула в метре перед капотом, а вот следующую я уже поймал. То есть… не как Гордеев на руку поймал и как давай куражиться, а развеял её к чёртовой матери. И началась дуэль на Чудесах. Пока Вадим Евграфович вёл «скорую» по ночной центральной улице, мы с Зевсом боролись на своём плане.

Он послал в машину метеорит, я отклонил его от курса. Он начал раздвигать прямо посередь города тектоническую расщелину, – совсем старый умом тронулся, – я же её «задвинул». Он сделал так, чтобы бензин в баке газельки превратился в сахарный сироп, а я вернул всё как было. Благо, для такого противостояния я пережёг в энергию достаточно даров. Так что нормально всё. Держимся.

Взрывы, грохот, зомби и качка такая, что как бы там Батяня с Карякиным в кузове себе бошки не поразбивали.

– А куда дальше-то⁈ – заорал Мендель, когда прямо по курсу выросла стена. Та самая стена, за которой располагался рынок для приезжих, а за ним и пристань.

– Дави на газ!

– В стену⁈

– Дави, говорю! Доверься мне, Ваше Благородие!

– Аы-ыыый!

Да, нажать на тапочку в этот момент было трудно, – мозг Менделя зафиксировал попытку самовредительства, – но Вадим всё-таки справился. Газель взревела, дёрнулась и начала набирать скорость.

Я же в свою очередь попытался обрушить стену на нашем пути, но получил от Зевса по рукам. Как оказалось, это была игра не в одну калитку. Мимо. Следом я накастовал нашей «скорой» призрачные крылья, но и тут потерпел неудачу, – сжёг Чудо просто так. Хм-м…

И что теперь делать?

– Совсем сдурел⁈ – заорал Мендель, когда я вжался в кресло, а передними ногами принялся выдавливать лобовое стекло.

– Так надо!

– Ты псих, Харон! Грёбаный психопат!

– Я знаю!

Бах! Бах! БАХ!!! Потрескавшееся в мелкую крошку лобовое отогнулось, как крышка от банки шпрот, а затем и вовсе отвалилось. В харю начал задувать прохладный ночной ветер, а у Менделя по линзе очков тут же размазалась жирная такая, помойная муха.

– МЫ СЕЙЧАС РАЗОБЬЁМСЯ!!! – не в силах смотреть на приближающуюся стену, Вадим Евграфович зажмурился, ну а я…

Я начал унижать физику. А ещё логику и здравый смысл заодно. Зевс ведь, паскуда, все мои Чудеса направленные в мир на ноль множит, верно? Значит, целью следующего Чуда нужно избрать то, над чем он не властен. А не властен он в данный момент надо мной. Да-да, я сам себе рояль.

– Держись! – крикнул я и полез через торпеду наружу.

Вылез. Свесился. А затем, в считанных метрах до стены перегруппировался, призвал весло и под нужным углом вонзил его в камень мостовой. «Скорая» взлетела. Будто прыгун с шестом через перекладину, она перемахнула через проклятую стену и полетела дальше.

Каким-то альтернативным зрением я увидел, как в этот момент в кузове связанная одержимая медсестра, антропоморфный вомбат и голый Рокко Сиффреди воспарили в невесомости, а сам покамест начал забираться обратно в кабину. Но вот, «скорая» совершила полный кувырок и с грохотом приземлилась на колёса.

Фары вышибло. Колпаки с лязгом покатились куда-то прочь. Сигналка перестала работать, но движок не заглох, а это главное. Поживём ещё. И покатаемся.

– Ты как?

– Я… Я…

Мендель снял очки, зажмурился и прижал кулак к губам, сдерживая рвотные позывы. Раз позыв. Два позыв. Три позыв. Всё. Пронесло вроде бы. Интересно… это его укачало или от нервов? Слабенький, блин.

– Гони, Вадим! – пришлось ударить его по колену, чтобы окончательно в себя пришёл. – Гони-гони-гони!

– Куда⁈

– Вперёд!

– А-а-а-й, да пошёл ты! – Вадим Евграфович хныкнул и нажал на газ.

Теперь наша газелька неслась меж торговых рядов. Накрытые на ночь брезентом лотки с овощами и фруктами взрывались соком, плетёные корзины превращались в щепки, а пластиковые манекены пачками погибали под колёсами «скорой».

И тут на горизонте наконец-то показалась пристань.

– Смотри! – крикнул я. – Наша яхта! Видишь⁈

– Вижу!

«Поцелуй Сирены», красавица наша. Стоит метрах в двадцати от берега со включенными огнями. И как бы на неё попасть? А хотя… чего это я? Сработало раз, сработает и второй.

– Разгоняйся! – крикнул я Менделю…

– А я хотел быть как Саша Белый, – тихонечко пропел Быдыщ. – Ходить в плаще и решать вопросы…

Пускай он и не понимал о чём поётся в большинстве человеческих песен, они ему нравились куда больше орочьих безумных песнопений под аккомпанемент боевых барабанов. И это ещё мягко сказано, ведь многие из них он выучил наизусть. Вслух он об этом никому и никогда не признается, но наедине с самим собой…

– … тусить с братвой и ездить на стрелы, – наматывая катушку спиннинга, орк даже пританцовывать начал. – Там тоси-боси, чтоб весь бабосик мне-е-е-Хе-Хе! Чтобы в кайф. Хамить жене-е-Хе-Хе, и бухать… оп! – кажется, на блесну кто-то покусился.

Быдыщ уже давно хотел заиметь себе в пользование какое-нибудь судёнышко, чтобы проводить свободное от службы в дружине время вот так – тихо и спокойно. В гармонии с природой удить рыбку, размышлять о вечном… петь опять-таки.

Но яхта! О таком орк даже мечтать не мог. А потому взял себе внеочередной отпуск, чтобы вдоволь с ней наиграться. Ну… пока не продал. Всё-таки содержание яхты – штука накладная, и долго тянуть эту лямку Быдыщ не сможет. Так что нужно ловить момент!

Ещё один минус – орочьи пальцы. Крохотные человеческие снасти были не приспособлены для его зелёных сарделек, а потому каждый раз приходилось просить напарника вязать ему крючки, поводки и мушки. И было в этом нечто унизительное.

Да.

Определённо было.

– Ать! – с досады крикнул Быдыщ, когда сопротивление на том конце лески ослабло. – Ушла. Вот ведь зар-Р-раза…

А в следующий момент к нему на палубу прилетела карета «скорой помощи».

– Чево? – орк даже глаза на всякий случай протёр.

Белая газель приземлилась на крышу. Покорёженная боковая дверь начала дёргаться, – видать заклинило её, – а из кабины через окно выполз человек в чёрном плаще. Выполз, поднялся, попрыгал на одной ноге вытряхивая из уха стеклянную крошку, а затем вдруг застыл и уставился на Быдыща.

– Ты, – сказал человек.

Тут же Быдыщ узнал его в ответ. Это был тот самый приезжий новосадский коммерс, который подогнал ему яхту. Вот только… всего остального это ни разу не объясняло.

– Ты-ы-ы-ы, – протянул человечек и оскалился. – Как же вы меня достали.

– Што?

– Говорю: как же з***ли вы меня со своей магической невосприимчивостью! – и смело, вздёрнув подбородок кверху зашагал прямо на Быдыща. – Как же я от вас устал, сволочи зелёные!

– Мужик, ты чево такое говоришь?

– Что думаю, то и говорю!

– Так-то это жы расизьм…

– Да похер! Задолбали!

Тут коммерс взял разгон и в прыжке, – чтобы достать до лица, – кулаком двинул Быдыщу прямо в челюсть. Больно не было. Было страшно. Никогда ранее ни одно столь маленькое существо не проявляло в адрес Быдыща такой агрессии, и как оказалось… это очень жутко! Какая-то фобия сработала. Какой-то, блин, эффект зловещей долины.

– Ты чево?

– А ну пшёл нахер с яхты! – мужик ударил вновь, а Быдыщ попятился. – Уходи, тварь! – и снова удар. – Шу! Шу!

Орк испугался ещё сильнее, от испуга растерялся и попятился дальше. Шаг, удар, шаг, удар, шаг, удар, и тут…

– А-ы-ый! – Быдыщ упёрся в поручень ограждения, поскользнулся и начал вываливаться за борт.

А человек руки не подал. Человек, наоборот, стал пихаться. Ещё несколько мгновений, и орк с грохотом упал в Нерку, а его яхта поплыла прочь…

Примерно в одиннадцать часов вечера яхта «Поцелуй Сирены» отошла от Иного Новгорода. В час ночи мы умудрились вытолкать с палубы газель. В два окончательно перевели дух, а к трём успокоилась даже Мария Сергеевна.

На поверку хорошая баба оказалась, кстати. Весёлая такая. Залезла в мини-бар, хорошенечко поддала, а теперь развалилась на шезлонге и по кулдауну спрашивала, не собираемся ли мы её насиловать. Ответ «нет» её как будто бы не устраивал и даже злил.

И вроде бы всё хорошо. Вроде бы на обратный путь остаётся ровно два дня, но…

– Это что сейчас за звук такой был? – спросил я у Менделя, на что тот лишь плечами пожал.

А Батяня вылез с капитанского мостика и крикнул:

– Ну всё! Приплыли! Дизель закончился!

– Как закончился?

– Ну… Вот так.

– И что нам теперь делать?

– Заголять и бегать, – мохнатый прилёг рядом с Марией Сергеевной и потянулся всем телом. – Ничего делать не нужно, ребята, мы же на реке. Главное, что из рукава вышли и теперь течение за нас. Так что рано или поздно упрёмся в ГЭС Нового Сада, а там уж и придуем.

– Погоди-погоди. Рано? – уточнил я. – Или поздно?

– Дня через три, думаю. Ну… в том случае, если нас на мель не вынесет.

– Это поздно! Батяня, давай соображай, ты же речник! Что если паруса из наволочек сделать⁈

– Можно, – кивнул вомбат. – Вот только ветер…

– Ветер я организую.

Я такой ветер организую, что мы за день долетим. Но… стоило мне лишь договорить эту фразу вслух, как я понял, что у нас нет дня. Ни одного, ни двух, ни тем более трёх. У нас даже часа нет.

– Харон, ты чего?

– Ничего, – я молча спустился в трюм и запер за собой дверь…

В это же самое время

Новый Сад

С момента отъезда Владыки, сэр Додерик исправно нёс свою службу на стенах города. Сперва просто патрулировал и был на подхвате, но к концу третьего дня вступил в дистанционный бой. Ведь у людей, которые осадили город, слова довольно сильно разошлись с делом. Пацифизмом по ту сторону баррикад даже близко не пахло.

То тут, то там группы вражеских солдат пытались прорваться за стену. Потихонечку, помаленечку, как будто принюхиваясь и пробуя Новый Сад на зуб.

Попыток было много. Очень много, правда. Земля у основания стен со временем стала казаться рябой от воронок, оставленных взрывными грибами Доди. Дома, что стояли в опасной близости, уже потеряли одну из стен, а асфальта не было вовсе.

Но то были лишь попытки, а вот сегодня…

– Дело плохо, – сказал Лысый Опездол тому, другому главнюку…

Гордееву, кажется?

А сказал он это потому, что со стены было видно, как армия захватчиков заканчивает построение. И вряд ли это они учения решили провести прямо посередь ночи. Подтягивалась техника. Периодически где-то на пустых улицах города вспыхивали магические огни, – это разминались одарённые солдаты Младших, – и ни у кого больше не оставалось сомнений, что вот-вот начнётся штурм.

– Продержимся? – сухо спросил Лысый.

– Нет, – почему-то вдруг весело ухмыльнулся Гордеев. – Но что нам остаётся делать-то?

– Сдавать город, как говорил Харон.

– Ваше Сиятельство, при всём уважении я не собираюсь…

– Я тоже не собираюсь, – перебил Голубицкий. – Но это только наши с тобой проблемы, верно? Люди ни в чём не виноваты. Иди, Серёж. Иди и скажи гвардейцам что те из них, кто не хочет воевать, могут переодеваться в гражданское и быть свободны. Остальные пускай готовятся к смерти. Это честно. Со своими я сам поговорю, а гоблины… сэр Додерик?

– Чево?

– Объяснишь клану ситуацию?

– Каковую?

– Мы сдаёмся. Кто хочет напоследок подраться, тому добро пожаловать в отряд смертников, а кто не хочет, тот пусть прячется.

– Нет, – ответил Додя.

– Что «нет»?

– Нельзя сдавать ничево!

– Извини, – надломленным и чуть хриплым голосом сказал Андрей Семёнович. – Но я уже принял решение. На кону жизни невинных людей. Я себе не прощу.

– Нельзя! – тут до гоблина окончательно дошло, что именно собирается сделать Лысый Опездол, и у него началась истерика. – Нельзя! Нет! Нельзя-нельзя-нельзя!

Будто обиженный ребёнок, Додя плюхнулся прямо на задницу, закрыл лицо руками и стал плакать. А мужчины, не замечая его драмы, продолжили как ни в чём ни бывало разговаривать между собой. Буднично и про смерть. Где лучше всего принять смерть, как её принять, и прочее, прочее, прочее…

– Сколько у тебя сейчас народа в гвардии?

– Восемь рот, примерно по сотне человек, – ответил Гордеев. – Итого плюс-минус восемьсот.

И в этот светлый миг сэр Додерик сошёл с ума. Либо же наоборот прозрел.

– Восемь, – выдохнул он, резко подскочил на ноги, утёр слёзы и заорал: – ВОСЕМЬ!!!

– Додя, ты чего?

– ВО-О-ООСЕМЬ!!! ВОСЕМЬСОТ!!! ПЯТЬ-ПЯТЬ-ПЯТЬ, ТРИ-ПЯТЬ, ТРИ-ПЯТЬ!!! ВЛАДЫКА, ПРИХОДИ, СЕЙЧАС НАС БУДУТ УБИВАТЬ!!!

И Владыка откликнулся. И завертелся тёмный вихрь…

Тьма рассеялась, и вот я стою на крепостной стене Нового Сада, а передо мной охреневшие Андрей с Гордеевым. И Додя. До-о-о-одя мой, Доденька, Додюлька. Чёрт! Никогда бы не подумал, что буду готов расцеловать эту тупую гоблинскую рожу.

– Красавчик, – улыбнулся я моему верному Жрецу. – Всё правильно сделал, – а затем обратился к мужикам. – Я так понимаю, что времени у нас нет?

– А… Как ты… Что это сейчас вообще было⁈

– Слушайте внимательно. Соберите на площади всех своих людей. Но не только бойцов! Соберите всех тех, кому доверяете, и всех тех, кому доверяют те, кому доверяете вы. Я ясно выразился?

– Да, но…

– Потом, Андрюх. Давай-давай-давай! – я захлопал в ладоши и глянул вниз, на войско Младших. – Меньше слов, больше дела! Чтобы через час всё было готово!

И через час всё действительно было готово. Полная площадь народа собралась. Мужчины и женщины, дети и старики, гоблины и вомбаты. «Поколение Харона» – это название я придумал ещё там, в пещере, когда вдруг увидел в россыпи шариков не просто шарики, и не буст божественной энергии, а людей…

Я ведь упрекал Зевса в паранойе, верно? И в трусости, и в глупости, и в этой мелкой подлости. Как ярко горела моя жопа от того, что бородатый ублюдок делал всех вокруг себя слабыми вместо того, чтобы усиливать их? Как я бесился от невозможности что-то изменить? Как старался, когда готовил месть?

Но! Вот вопрос: а чем же я буду лучше него, если пережгу шарики? Что, если я поддамся этой тупой гордыни, и превращу в ничто дары, каждый из которых в перспективе может стать отправной точкой в человеческой судьбе?

То есть… не в ничто, конечно же. В собственную силу, в энергию. Но по какому же херовому курсу, а⁈ Топить камин картинами, я ещё раз убеждаюсь в справедливости этого сравнения.

– Да долбись оно всё провались, – прошептал я себе под нос, поднимаясь на помост.

Нихрена подобного. Рано или поздно я всё равно стану Верховным, вот только благодаря моим верующим. Моим СИЛЬНЫМ верующим.

– Добрый ночь! – крикнул я и под дружный выдох толпы воспарил над площадью.

И если представить на секундочку, что у меня в руках был метафизический миниган, заряженный магическими дарами, то прямо сейчас его стволы начали раскручиваться…

Какое-то время спустя

Центральные врата Нового Сада

– Сдаются, – начали радостно перешёптываться между собой солдаты Младших после того, как врата распахнулись.

Точно сдаются. Другого варианта и быть не может. А то, что белый флаг не вывесили, и парламентёров навстречу не выслали, так то от малодушия. Наверняка этот грёбаный Владыка и его шавки прямо сейчас прячутся по городу и ищут подходящие лохмотья, чтобы изобразить из себя нищих. Пусть надеются, что их не найдут. Пусть…

С другой стороны, вот эта пустая улица за воротами и гробовая тишина… это может быть ловушка. Последняя, финальная, чтобы хоть чуточку поднасрать и унести с собой хоть кого-нибудь. Чисто из подлости.

– Вперёд! – гаркнули командиры, и небольшому разведывательному отряду не осталось ничего иного, кроме как подчиниться.

Осторожно ступая, они прошли сквозь врата в Новый Сад, а дальше…

Назвать засаду «засадой» с технической точки зрения, наверное, будет неправильно. Ведь на разведчиков Младших не напали. На них… посмотрели.

– Йоптвою…

Что справа, что слева на крышах молча стояли люди. Кучно так, в рядок, – а некоторым даже пришлось сесть на край и свесить ноги. Но то были не простые люди. То были одарённые, причём явно выше пятого уровня развития.

Кто-то светился магическими огнями, у кого-то над плечом парила магическая зверушка, кто-то держал в руках непропорционально гигантское оружие, а кто-то в своей боевой форме вообще слабо походил на человека. Светящиеся глаза, люминесцирующие под кожей вены, разноцветные ауры, рога, стальные шипы или перья вместо волос, клинки из неведомых материалов, а одежды…

Эклектика, возведённая в абсолют. Она зашкаливала! Она была такой, что больше всего эти люди напоминали ростер какого-нибудь файтинга. Хотя нет, не «какого-нибудь». Это была кооперация ВСЕХ файтингов, что когда-либо существовали в мировой истории, и фентезийных игр заодно.

Как же их много! И откуда они, мать его, взялись⁈

Калькуляция простая. Учитывая наследственность, один одаренный появляется примерно на две сотни обычных людей. Из них развивать в себе магический талант решается только каждый второй. Из этого каждого второго хоть какого-нибудь успеха достигает каждый пятый, и из этих «каждых-пятых» до уровня, на котором открывается личный артефакт и боевая формой, доходят только единицы. Уникумы. Не обязательно исторические личности, конечно, но сильные мира сего, что действительно способны на что-то влиять.

И вот таких вот уникумов на крышах Нового Сада собралось… сколько? Две сотни? Три? Тысяча? Больше⁈

Чуть позже мир узнает этих людей, как «Поколение Харона», ну а пока…

– Привет, – прямо посередь улицы из тьмы соткалась тёмная фигура в плаще. – Передайте своим командирам, что они сдаются…