Володарь железного града

Глава 6

По девственным перелескам Донской поймы, распугивая дроф и перепёлок, на целую версту растянулась вереница «инопланетных» орудий на чудных колёсах, чем-то похожих на закопчённые бублики. Лениво пыхтела полевая кухня, перебивая запахом свежей ухи лесной дух. Следом катилась повозка с «палкой» расходящейся, подобно груздю, в причудливую шляпу.

«Рапиры» с новыми лафетами тянула не двойка меринов, как прежде, а четвёрка. К каждому расчёту прилагался орудийный ящик на сто сорок выстрелов на повозке. В поход ушла походная мастерская, дюжина рейтар боевого охранения, радиотелеграфная станция, полевая кухня, расчёт змея, обозы с зерном и комбикормом… На один лишь «самоходный» гаубичный дивизион «набегало» две сотни меринов, сила!

Буян, служивший «головой» подразделения, мерно покачиваясь в седле, нервно жевал травинку. Всего год минул как он, будучи кабальным холопом, сделал первый выстрел из «Сороки», так в народе прозвали трёхрядные мортирки. Неказистое орудие тогда казалось ему даром богов, стрелявшее огнём и стрелами Перуна. А ныне, ныне под рукой такая мощь, что порой самому становится боязно. После битвы на Онего с новгородцами князь забрал его с собою, но в войско не отправил, поставил головой артиллерийского научно-испытательного опытного полигона. Во! Слово то какое, не с первого раза выговаривать навострился. Поле разбили близ станции Узловая-1, провели телеграф, и Буян всю осень обстреливал новины и составлял таблицы, между делом обучая расчёты. Новые пушки были похожи «Рапиры», на первый взгляд. Однако, ствол из уклада, а не из бронзы и длинней на треть, отчего били они куда крепче. Про прочее и говорить нечего. С панорамами Херца окромя расчётов при полигоне никто так и не смог сладить, мудрёно больно. А князь намедни и говорит, ты мол, Буян, пушки новые спытывал, значится, тебе их и крестить. Огнём да кровушкой. Боязно. Ранее то завсегда позиции загодя готовили, пристреливали по вехам, разве что при Дубне… Но тогда нас бояре со спущенными штанами застали.

Тпру… Путь перерезал одетый в темно-синюю форму бравого вида молодец на гарцующем коне. Фельдъегерь.

— Буян Всеволодович, приказ из штаба!

— Не ори аки оглашённый, не в лесу.

Буян отдал честь, схватил пузатый конверт с сургучом и автоматом поставил личную печать на бланке приложив кольцо. Красный кафтан Буяна украшал вышитый золотом стоячий, богато украшенный воротник — козырь. На груди красовалась массивная цепь с эмблемой войск артиллерии, двумя перекрещёнными пушками и молнией. На рукаве, нашивка из золотых стрелок, звание капитан, а чуть выше красовался герб княжества. На втором рукаве зеленая нашивка, за ранение при Дубне. На груди медаль за храбрость — золотой Коловрат, в обрамлении серебряного Солнца, этой наградой Буян особенно гордился. Князь, лично вручал. Ко вчерашнему холопу, все ныне по имени отчеству обращаются, ибо пожалован в чин окольничего дворянского сословия. Выше токмо бояре, так — то.

В переданных бумагах ему предписывалось занять позиции на поле вблизи Куйманки и развернуть обе батареи в течении трёх часов. Карты местности Буяну доставили ещё два дня назад, и он уже прикинул, где и как поставить орудия. Вскоре, пожаловали и провожатые, егеря в зелёных одежах.

— Микола, — обратился он к своему заместителю, — вона, вишь овражек? Аккурат за ним и ставь первую батарею, а я вона, на соседней опушке встану.

Буян носился вдоль вытянутой в кишку колонны и судорожно пытался навести порядок. Среди тыловиков ещё хватало новичков и непривычные к обилию «техники» люди частенько терялись, забывали вызубренные назубок инструкции.

— Куды, куды ты прёшь на околке⁈ Сказано человечьи языком, орудия прежде вперёд пускать. Татары с часу на час нагрянут.

Меж тем орудийный расчёт номер пять получил команды: «Занять огневую позицию. К бою», распряг лошадей и трое бойцов, ухватившись, сняли лапу с возка. Затем повторили то же самое со второй лапой, разводя её в стороны, четвёртый выкручивал головной винт под люлькой, отрывая тем самым орудие от земли. Прозвучала новая команда:

— Вбить сошники!

Заряжающий, схватив кувалду, откинул лопату и несколькими ударами вогнал ту глубоко в землю.

— Стержень сквозь лапу пробейте, да поглубже, — буркнул проходящий мимо Буян. — Земля больно рыхла, кабы не сместился сошник.

Пока орудия разворачивались, а обслуга подносила снаряды, топогеодезист установил буссоль и ориентировал в направлении стрельбы. Вехи и рейки егеря выставили загодя. Кукша парень молодой, и двадцати нет. Из геодезистов приставлен, а тама оптика мало у кого имеется. Буян цифры лично перепроверяет, последовательно наводя буссоль в панораму каждого орудия, читает отсчёт по угломерному кольцу барабану и сразу же командует:

— Первому расчёту 0−00, второму 0−00, третьему 0−00! Наводить в буссоль.

Команды, окромя наводчиков и командиров, расчётов никто не понимает. Но им и не треба, большая часть будет стрелять прямой наводкой, а это дело им понятное и привычное. Буян ещё раз перепроверяет направления, разворачивает стереотрубу, сверяет правильность установки шарового уровня по отношению к оси вращения лимба, величину мёртвого хода отсчётного червяка лимба…

Вчерашние крестьяне смотрели на манипуляции главы как на явление Христа народу. Кто-то со страхом, кто-то с восторгом и обожанием. Если с прицелами прямой наводки всё было интуитивно ясно, достаточно совместить линии прицела, то настраивать стереотрубу кроме Буяна и князя не умел никто. Буян поначалу и сам мало что понимал, а потом раз и в голове щелкнуло, всё на место разом и встало. Князь говорил не раз. У тебя мол, сродство к математике. В отличии от прочих командиров Буян не пользовался логарифмической линейкой и легко перемножал цифры в уме. По сетке дальномера и таблице размеров определить расстояния элементарно и без рейки: высота пешего воя…1,7 метра, всадника…2,3. Высоту знаем, угол вот он, на шкале, остальное дело техники…

Пока Буян копался с трубой, на будущем поле боя появились вражеские всадники, а вскоре в центр отправился князь и его перемещение не осталось незамеченным. Зазвучали новые команды.

— Расчёты, к орудиям! Первой батареи заряд картечный, полный. Второй, шрапнельный, замедление на три! Заряд уменьшенный, второй. Прицел 25–40!

У орудий началась лихорадочная суета, молодых ребят бил мандраж, руки тряслись. Первый номер расчёта откручивал затвор и вкручивал тёрочный взрыватель, второй, ухватив снаряд жалом пробивал цифру три на взрывателе и заряжал его в ствол, следом запихивал и картуз с порохом, на нём полосками был обозначен номер с навеской пороха. Наводчик же вращал рукояти, совмещая ствол с осью прицела…

Бухедей не видел, что творилось на другом конце поля, но предчувствие прежде никогда его не подводило. Если перебитая ключица заныла, к беде! А сейчас она болела так, будто его отходил палкой родной дед за то, что он упустил барана в голодную зиму. Войско урусов не выглядело грозным, хотя, откуда оно вообще взялось в степи⁈ Что это за князь, что выступил против посланцев самого хана всех ханов⁈ Ортаки Октая обещали им серебро, полон и много молодых девственниц. А что он тут видит?

Тяжелые сотни могучего Дауна взяли разбег, земля задрожала от топота коней. Послышались торжествующие возгласы, весёлое улюлюкание и молодые нукеры из его сотни не выдержали, как один рванули, легко обгоняя на своих лёгких лошадях тяжей с фланга. Своего скакуна он придержал, уже не те года чтобы идти в первых рядах, да и червячок в душе так и кричал, стервец: «Не торопись!»

Прошла минута, другая.

Бухэдей отлично разглядел насколько богаты брони урусов и их коней. И не только он один. Конная лава монголов растянулась по всему полю загоняя небольшой отряд к краю лесной опушки. Лучники яростно охаживали бока верных скакунов, чтобы нагнать беглецов, кто-то потянулся за стрелами и верёвками. Вслед противнику слышались задорные и оскорбительные выкрики. Вот она, лёгкая победа! Один такой доспех и ты будешь жить словно бей, несколько лет в славе и достатке. Бухэдею же это отступление показалось наигранным и по его мнению больше походило на засаду. Старик опять потянул за уздечку верного коня. Урусы давно не бились с Ордой в прямом бое, однако он знал, что они опасный противник. Его родной дед вернулся домой из западного похода с одним глазом и перед смертью рассказал, как и где, его потерял. В страшной битве на реке с труднопроизносимым именем, Коломна. Таранный удар конницы урусов был страшен и разрезал тюмен Кюльхана[i] словно нож горло барана, а потом, казалось уже рассеянные под ударами степняков всадники собрались, как капли воды и умудрились провести удар второй раз и тогда, Бату, спасло лишь чудо и верные нойоны погибшие все, как один.

А в это время у границы леса откинули щиты с зелеными ветками обнажив диковинные трубы на колёсах, но в пылу погони на это никто не обратил внимание. Ровно до того момента, когда они «выплюнули» гром и облако чёрного дыма. А потом, потом уже было слишком поздно.

Бухэдей хорошо рассмотрел красную ракету, услышал и страшный гром. Первый ряд нукеров, самые богатые всадники Октая взлетели в воздух… вместе с лошадьми и кучами земли. Последовал новый раскат грома, смешавшийся с жалобным ржанием и криками боли. Расширяющимися от страха глазами он наблюдал, как гнев Тэнгри превращал элиту из элит монголов в начинку хуушуура. Впереди мгновенно образовался высокий завал из трупов, уцелевшие пытались его объехать, но удары грома были беспощадны. Один за другим от нечестного оружия пдали лучшие бойцы и его товарищи.

Бухедей обернулся.

Позади, дело обстояло ещё хуже. Облака железных шариков выкашивали отряды всадников, шатры, арбы — все без разбору. От грохота закладывало уши, казалось сам Эрлэг, владыка ада сошёл на землю, чтобы забрать души провинившихся людей. Взрывы, то приближались, то удалялись от десятника. Словно змеи преследовали небольшие отряды, пытавшие вырваться из этого заколдованного места. Тех же кому это удавалось догоняли урусы с огненными «палками» и безжалостно истребляли «счастливчиков».

Когда большой гром затих на оставшихся в живых обрушились малые бочонки. Они медленно летели с противным жужжанием и после падения плевались огнём и железом формируя глубокие воронки. Один за другим нукеры, оставшиеся верхом падали бездыханными, поражёнными злым железом. Сам же Бухэдей сделал то, чему его учил отец. Последний долго воевал в Сун и хорошо знал, как себя вести при массовом обстреле огненными стрелами — повалил коня на землю спрятался. Помогло, на какое-то время. Его любимец, Саарал, приняв на себя стрелки «железной смерти» колдунов и жалобно заржав напоследок, затих. Какое-то время ещё грохотало и взрывалось. Поле боя заволокло густым, жирным дымом от которого у него неприятно першило в горле. Едва обстрел стих, десяток уцелевших нойонов Урчи устремились к деревьям. Попытался и Бухэдей, но его нога взорвалась такой болью что он с проклятием повалился обратно.

Нога кровила и онемела, в боку нещадно кололо, а в воздухе снова засвистели, загудели проклятые огненные копья урусов. Бухэдей инстинктивно перекатился в воронку, и вовремя. Эрлэг с новыми силами вернулся чтобы собрать кровавую жатву.

Спустя четверть часа десятник оглох и уже плохо понимал, что происходит. Закрыв глаза, он что есть сил сжимал амулет и истово молился домашнему духу Угу, чтобы он защитил от злых чар, чтобы дал умереть честно, как и подобает воину его рода. От близких попаданий поднимались фонтаны из земли, пыль забила нос и рот. Дышать с каждым вздохом становилось всё труднее и трудней…

Вроде бы всё схвачено, спланировано а мандраж бил нехилый. Всё же первый раз без тяжелой конницы и пехоты. А вдруг? Вдруг не случилось. Первые же залпы обновленных орудий, картечью, в упор, сделали своё чёрное дело, накрошив в винегрет передовой отряд Октая. Четыре картечницы это две тысчи пуль в минуту, уже после первого залпа они так дали прикурить легкой коннице что окончательно сломали управление войском монголов. А вот дальше началось избиение. Шрапнель косила тылы и задние ряды, как добротная коса переспевшую пшеницу. С некоторым опозданием подключились миномёты, утюжа метавшихся по полю нукеров дерюги. Одиночных всадников, прорвавшихся через огненный вал, добивали егеря и рейтары. Координация с воздушных змеев и шара, десять подзорных труб, четыре бинокля, три километра проводов, шестнадцать телеграфов и семь полевых телефонов. Шансы неприятеля хотя бы бежать при таком раскладе быстро устремились к нолю.

Бой закончился спустя час. Стоя на краю, наступив ногою на пенёк, я с горечью вглядывался в картину, нарисованную богом войны артиллерией. Дым, гарь и сплошные завалы из трупов людей и лошадей до горизонта. Руки и ноги… головы. Легкие доспехи, тяжелые… Стрелки и шарики с одинаковой легкость прошивали их как бумагу, превращая в лохмотья и груду искорёженной жести. Мёртвые лица, искаженные страхом или яростью…

Приказ оставил однозначный — в живых никого не оставлять. Мне, как жителю века XX отдавать его было тяжело, а вот местные воспринимали нормально, даже глазом не повели. Пленных захватили немного, но их хватило, чтобы прояснить ситуацию. Здорово помогли и найденные в сундуках документы. Когда шел сюда, я надеялся, что это, частная инициатива Октая или скажем так, эмиров, стоящих за ним. Предполагал, ответка за попытку перетянуть часть потоков товара с волоков Сари-Цына. Думал, сотник с красноречивым именем блефует, говоря про указ Узбека, ан нет.

К нам пожаловала индивидуальная карательно-контрольная экспедиция по взиманию дани. Ага, чисто по моему княжеству, коему без году неделя. Октаю выдали полномочия чрезвычайного посла, а это вам не баскак. Бери выше. Чрезвычайные и полномочные посланцы для наведения порядка по личному указанию хана, его десницы, что обладали неограниченными карательными и политическими функциями. Имели право принимать и исполнять на месте, от имени хана, любые военные и политические решения, без всякого обжалования. Говоря простым языком такие «послы» могли брать всё, что хотят, кого хотят и всё в неограниченном количестве, а в случае неповиновения привлекать доступные ресурсы и войска вассальных князей. В последний раз нечто похожее было выслано на Русь лет двадцать назад, после убийства баскака в Твери.

Жаль. До последнего надеялся, что моя возня с технологиями и войском дойдет до сильных мира сего с большим опозданием, в силу инерции и отсутствия коммуникаций. Не вышел каменный цветок. Если Узбеку РЕАЛЬНО известно о том, сколько у меня хотя бы той же стали, даже без пушек, стекла, фарфора и прочего добра… Информация кардинально меняет ситуацию и в случае успеха, кратно усилит Орду. И если это так, а это именно так, исходя из допросов… Нет, к прямой войне с Золотой Ордой я ещё не готов. Остаётся единственный вариант. Начать резервный план «У» прежде, чем весть о разгроме или исчезновении отряда дерюги дойдёт до Сарая. На фоне смерти великого хана, до судьбы пропавших сотен никому не будет дела, а я получу отсрочку в пару-тройку лет.

— Данила! Остаешься за главу. Что делать ведаешь. Округу прочесать и всех, я повторяю, всех павших сплавить и на другом берегу Дона захоронить. Тута же пожгите усё, дабы следов не оставить и домой воротитесь опосля. Сам понимаешь, с Ордую нам покуда рано пупами тягаться.

— Понял, княже. Сделаю в лучшем виде.

— Всеслав! — обратился я к своему капитану. — Эвр готов?

— Под парами стоит. Заправили утром скипидара и масло в подшипниках сменили.

— Добро, через пару часов отплываем.

Шума винтов не слышно, идём мягко. Пейзажи за окном сменяли друг друга, словно картинки калейдоскопа. Если бы не прыжки и выезды на открытый лёд, считай путешествие на пассажирском поезде в СВ. По воде шестьдесят-восемьдесят, на льду скорость возрастала до сотки. Дон уже начал покрываться льдом вдоль берегов, местами, ледяные языки образовывали мостики. Шли довольно быстро и тем же вечером миновали Воронеж, там остановились лишь для заправки и, врубив прожекторы, отправились дальше, до верховьев Иловли пилить и пилить, почти тысяча триста километров. Тем не менее рассчитываю попасть туда за два, максимум три дня.

Разложив на столе карты, верстаю планы на новый год. Чиркаю, делаю пометки, подписи. Интенсивное движение по деревянно-железным рельсам показало, они отлично подходят для второстепенных дорог и совершенно не годятся для магистральных. Дубовый брус не выдерживает, крошится, трескается и, как итог, скорость движения и массу составов мы вынуждены ограничивать. Рельсопрокатный стан у нас работал, а вот с чугуном наметились большие проблемы. Добычу в следующем году поднять немного сможем, но не радикально, да и гематит как руда, мягко говоря, не фонтан. Выход есть, и он очевидный — у моего «друга» Берди под боком «бездонное», для текущих потребностей, Лебединское железорудное месторождение. Четыре миллиарда тонн качественного магнетита. Глубина, кстати, не такая уж и смертельная. Если хорошенько поискать, можно найти места, где осадочный чехол метров сорок-пятьдесят. И воды там нет, в отличии от «Кровавого». От Воронежа, если туда тянуть ветку выйдет аккурат сто кило, и напрягаться особо не придётся. Если постараться к следующей осени можно дать стране первую руду, а если заодно ставить домну взрослую, хотя бы полторы тысячи кубов и сразу тянуть дорогу ещё дальше на юг, в район города Шахты, за топовым угольком, а откуда и до Азовского моря рукой подать… Эх мечты-мечты.

Эвр воспринимался древними греками не столько как божество восточного ветра, сколько как переменчивый ветер, дующий не зависимый от сезона. Ветер перемен… Звучит символично и малость пророчески. Не находите? Сколько у меня этот аэробот кровушки попил, словами не описать. С одной стороны, примитив. Корыто, на нём винт воздушный и руль за ним, повернул железку вправо-влево, изменил направление движение. Дьявол спрятался в деталях. Паровой двигатель на борт не поставишь, слишком тяжёлый. Паровой или воздушный аккумулятор для такой мощи обеспечит запас хода минут десять, максимум. Калильный тяжёл и даёт сильные вибрации, Стирлинг не выдаёт достаточной мощи и хреново масштабируется. А патрульный катер кровь из носа нужен, да такой чтобы шёл при любой погоде по снегу, воде и льду.

Выручила турбина Теслы. Вещица по-своему уникальна, особо, для попаданца. В отличии от реактивных и активных лопастных турбин, изготавливается в условиях гаражной мастерской, буквально на коленке. Необычайно устойчива к загрязнённым и запылённым газам. В качестве рабочего тела можно использовать всё что угодно: воду, пар, дымовые газы. Возился с ней больше года и изготовил рабочие образцы паровой, водяной и ветровой турбин. Хотел прыгнуть выше головы. Ага, разбежался. Благое начинание сгубили диски, точнее их обработка до точности в десятые доли миллиметра, что автоматически уводило цену изделия в космос. Шлифовка претензионная, полировка, проверка поверхности под микроскопом…

Сделать можно, но для особых случаев и Эвр таковым оказался. Газовая турбина, работающая на сжигании керосина, скипидара или диметилового эфира мощностью 250 Квт за три месяца… в XIV веке. Сам не поверил, пока не опробовал. Что удивительно, работает как часы в связи элементарной конструкцией. И таких турбин четыре, правда, жрут они как не в себя. Дорого, но результат того стоил. «Эвр» в теории умеет передвигаться в период ледостава и ледохода, проходит полыньи, промоины, ледовые трещины, снежные заносы высотой до двух метров, двигается при любой глубине снега. Для Дикого Поля и условий Онего и Ладоги, Белого моря идеальный аппарат. И довольно солидный, до пяти тонн берёт на борт и посему нашпиговали самым-самым. От экспериментальных пневматических миномётов до ксеноновых прожекторов и радиостанции с подъёмной мачтой.

Эвр следовал до притока Иловли, Елшанки и далее вверх по речушке Банная. Что там такого? В этом месте длина волока до Волги аккурат девять кило. С нашими масштабами цифра смешная и посему пути волока были введены в строй за пару месяцев. Эмиры покровители быстро взяли быка за рога и уже в августе начали поставлять мне долю, свозили отовсюду русских рабов. Где прикажите их принимать, откармливать и обучать? Лагерь, что там разбили выполнял множество функций, помимо волока: центр обучения, база сортировки и лечения рабочих, пункт голубиной почты, пристань. Последняя, особенно важна, именно там меня ожидает Горын с ловкими ребятами и «первые блины» Лобынской верфи, пароходы-катамараны ледового класса «Енисей» и «Бурлак». Дедвейт каждого сто пять тонн. Пара водомётов, усиленные корпуса чтобы выживать в шторм. Последнее важно, после посещения Сарая я намерен продолжить путь на юг по Волге и Каспию до Баку и разрешить перезревший вопрос с нефтяной скважиной. Хорошенько взвесив за и против, решил ставить на топливо XX века, так как оно имело массу плюсов даже в нашем применении. Нефтяные паровозы и пароходы на порядок проще угольных и не требуют кочегара. Упрощается система подачи топлива, теплоёмкость нефти больше угля, тем более нашего, бурого.

[i] Сын Чингисхана, был единственным чингизидом, убитым в ходе завоевания Руси и вообще походов Орды эпохи завоеваний.

Команды, относящиеся к установкам угломера и прицела, подают всегда двумя числами, из которых первое относится к шкале угломера (прицела), а второе к барабану угломера (прицела), например: «Левее 1–05» (один ноль пять), или «Угломер 32–35» (тридцать два тридцать пять), или «Прицел 6–30» (шесть тридцать'.

Дедвейт — сумма массы полезного груза, перевозимого судном, массы топлива, масла, технической и питьевой воды, массы пассажиров с багажом, экипажа и продовольствия. Корабли с водометными движителями обладают большей устойчивостью на курсе, чем корабли с винтовыми движителями, благодаря стабилизирующему действию водометного движителя. Инерция кораблей с водометными движителями невелика вследствие тормозного момента, появляющегося при остановке движителя, что существенно влияет на его управляемость.