Вредный дед

10

Блокпост выглядел бедновато. Навалили камней посреди дороги, поставили импровизированный шлагбаум, будку, похожую на деревянный туалет, соорудили. В будке сидел усатый стражник, изредка выглядывал и махал рукой.

Два лучника по обе стороны и один мечник — вот и вся охрана прохода. Почему нельзя обойти это препятствие лесом, откуда мы вылезли, совершенно непонятно. Таковы правила игры, наверное. Мы тоже подчинились и встали в конец очереди за круглым, как раздувшийся бочонок, крестьянином и его рябой женой со злыми глазами.

Человек семь перед нами — точно боты. А игроков в два раза больше, и они ещё прибывали. Не успели мы осмотреться, как за нами уже стояла парочка «приключенцев» в зелёной форме. Один губы облизывает постоянно и оглядывается по сторонам, а второй грубо рассматривает впереди стоящего — то есть меня. Я уже придумал фразу похлеще, когда напарник мягко притронулся к руке двумя пальцами и покачал головой.

— Не нужно. Здесь городская стража, не стоит сейчас конфликтовать. Пусть смотрит, куда хочет.

— Так он…

— Он ведь только смотрит и ничего не говорит?

— И правда, — согласился я. Пока только смотрит. Смотрит и молчит.

Лучник вдруг оживился, вскочил на бочку и снял с плеча лук. Стражник, единственный здесь в шлеме, что-то выспрашивал у очередного игрока, медленно поднял взгляд — и все замерли. Наступила тишина, только еле слышно трепыхался флаг с изображением змеи посередине.

Когда он заговорил, слышно было отчётливо, будто в рупор, хотя он не напрягался и не краснел от натуги, а просто бубнил, словно отчитывал маленького ребёнка:

— Напоминаем, что в городке Старые Вязы поединки между жителями запрещены. Для выяснения отношений и дуэлей существует Арена, на которой правила поединка строго регламентированы. Битвы за пределами Арены на территории, подконтрольной городу, запрещены и караются. Вы ищете смерти, приключенцы? Вы её найдёте.

Я пытался вычислить, к кому именно обращался этот благородный служака, но он смотрел так, будто говорил с каждым из нас и одновременно ни с кем. А игроки замерли, будто загипнотизированные, — потому что лучник уже натянул тетиву и вложил три стрелы одновременно.

— Это ещё не город! — выкрикнул кто-то из толпы.

Лучник повернулся влево, но не спешил стрелять.

— Блокпост городской стражи принадлежит Старым Вязам, а следовательно, подчиняется его законам, — скучно ответил командир. — Поединки в пределах видимости запрещены и караются. Ты хочешь поспорить, гном?

Ответом была тишина. Гном аргументов в пользу своей версии не нашёл, а остальным было всё равно.

— Можно побыстрее работать? — выкрикнул ещё один голос, на этот раз женский. — Скоро начнёт темнеть, и слуги Атаманши выйдут на вязание душ.

— Плевать на Атаманшу, — устало ответил стражник, снял шлем, вытер лоб рукавом и надел снова. — Следующий!

Огонёк бросил три гребешка на импровизированный стол перед стражником, и тот поднял глаза. Посмотрел на Огонька, потом покосился на меня и застыл.

— Кинетик? У нас? Как интересно… и добро пожаловать.

Он говорил негромко, так что не слышали даже те, кто стоял в очереди следом.

— Какие-то проблемы? — прошептал я ещё тише.

— Нет. Редкая особь в наших краях, просто интересно. Проблем с тобой не будет? У нас маленький посёлок — кто-то называет его городом, а кто-то деревней. Старые Вязы не гордые, но проблем у нас хватает и без странствующих магов редкой специализации.

— Разбойники? — спросил Огонёк.

Стражник кивнул.

— Атаманша, пусть лопнут вены на её шее. Атаманша и её бесконечная Узловая Гвардия. Если бы не эти постоянные нападки, жили бы получше, и блокпостов не было бы на четырёх дорогах. Приключенцы помогают, но рано или поздно они уходят, а разбойники возвращаются. Они всегда возвращаются.

Он достал два амулета на верёвочках и протянул один мне, а второй — напарнику.

— Надевайте и в городе носите так, чтобы стражникам не приходилось нервничать. Уважайте чужой труд.

Огонёк уже натянул местную бижутерию на шею. Я мельком осмотрел свой амулет — небольшую деревяшку, на которой искусно вырезаны перекрещённые топор и коса на фоне сосны, — и последовал его примеру.

— Если нужна подработка или желаете Старым Вязам помочь в нашей вечной борьбе — найдите меня. Меня зовут Ромул, и я главный стражник по всем четырём направлениям.

— Не вопрос, — я наклонился к нему, чтобы прошептать на ухо, но Ромул с удивлением отстранился и схватился за меч.

— Спокойно, товарищ. Просто пару вопросов.

Огонёк тоже удивился и надулся, как индюк, но промолчал — только слушал, как и напрягшийся на мгновение стражник.

— Спрашивай, но быстро. Людям нужно за ворота.

— Тюрьмы в округе есть?

— Что?

— Ну, рудники, может, где рабов держат. Концлагеря, спецпоселения? Ну, что-нибудь такого типа.

Не знаю, чем бы всё кончилось. Офицер буквально побагровел, меч уже наполовину вылез из ножен, когда Огонёк зашептал ему что-то на ухо: быстро, плюясь слюной, вращая глазами и так тихо, что не слышно было даже мне. А стражник успокаивался с каждым его словом, посматривал то на меня, то на Огонька и кивал — лицо разглаживалось, будто по нему горячим утюгом прошлись.

— Ладно, — подытожил он, обращаясь ко мне. — Ты ведь осторожнее с поисками. В следующий раз верного друга может и не быть рядом. Много спрашиваешь и необдуманно словами разбрасываешься. Нет у нас тюрем. Может, в столице есть — наверняка есть, а у нас с преступниками просто… Кого поймали — тому голову с плеч да стрелу в горло, а кто быстрее и хитрее оказался — тот к Атаманше уходит и возвращается уже перевязанным. Идите, идите уже.

Он махнул рукой и снова снял шлем, чтобы вытереть пот.

— И вот ещё что. Раз уж вы всё равно в город, отнесите парочку записок. Я тут набросал имена и адреса примерные. Не напутайте — получатели вас вознаградят, каждый по-своему. Ну и от меня благодарность с уважением. А если обманете или откажетесь… Ну, значит, так и будет.

— Пойдёмте, — потянул меня к воротам Огонёк. — Любите вы внимание привлекать и шухер наводить. Прирождённый Фальшивый Игрок.

Стражник в куртке грязно-зелёного цвета поднял шлагбаум и жестом предложил проходить, а старший уже натянул железный кочан на голову и разговаривал с двумя парнями-мечниками.

— Может, ну её, эту деревню? Пошли сразу в столицу, — предложил я. — Здесь моего внука точно нет. Зачем время терять? Записки какие-то носить. Что я, им почтальон?

Ворота приближались. На страже ещё двое — в кожаных зелёных куртках, грубых шерстяных плащах с капюшонами. На груди у каждого жестяные бляхи с эмблемой посёлка — в точности как на наших: перекрещённые топор и коса на фоне сосны. Лица хмурые и уставшие.

Огонёк только ухмыльнулся мерзко, как он умеет, типа «Что ты понимаешь?», и объяснил: если мы будем неодетые, необученные и со слабым оружием, то долго по дороге не пройдём — даже днём. Есть в этом мире твари пострашнее разбойников.

— Пропуск, — строго потребовал стражник.

Я уже собирался ответить, когда случилось кое-что. Нечто неожиданное — то, чего не ждал не только я, но и местные вооружённые ребята.

У меня загорелось плечо.

Точнее, из предплечья повалил дым, как из заводской трубы. А перед этим — боль. Сначала обожгло огнём, будто ткнули острой горящей палкой изо всех сил. Я не ожидал такой подлянки, охнул и пошатнулся. Огонёк не успел удивиться и ещё продолжал идти, когда я рухнул на землю, закричал и, как западный танцор, начал крутиться на одном плече. Казалось, если втоптать боль в землю, огонь потухнет и раскалывающая до зубов мука уйдёт прочь.

Тогда и стартанул дым.

В стародавние времена пещерные люди добывали огонь трением — брали палочки и тёрли их, пока не шёл дымок. Мне тоже удалось его добыть: там, где плечо соприкасалось с землёй, повалил густой, чёрный, едкий дым. А боль усилилась так, что я бросил эти дикие танцы, выгнулся и закричал. Завыл. Заскрежетал.

Что было дальше — помню с трудом. Напарник звал на помощь, стражник у ворот разрезал рукав ножом. Кто-то бежал, ворота распахнулись, люди кричали, звали врача. Пока не подбежала женщина, я уже начал лаять, как бешеная обезьяна, и кусать руки, пытавшиеся помочь.

Но потом пришла она.

Подул прохладный ветер, дым сбился в тонкую струйку и покорно потянулся за её пальцами. Она положила ладонь мне на лоб, что-то приговаривала — успокаивала, отводила боль.

Сквозь слёзы я видел только её силуэт. Чмокал губами, рыдал, как подросток после первого разрыва с девушкой… но становилось легче.

А потом всё закончилось.

— Что это было? — спросил я у девушки-лекаря, когда пришёл в себя и смог сохранять вертикальное положение. — Я дико извиняюсь за грязные слова

Неудивительно, что я перешёл на такой высокопарный слог и вообще извинялся за то, за что не должен был — девушка была молода и невероятно красива. Белый короткий костюмчик, длинные распущенные волосы, достойная Голливуда грудь и стройные ноги. На боку у неё стильная алая сумочка с белым крестом, на которую Огонёк завистливо поглядывал. Или он не на сумочку так вылупился? Девушку, кстати, звали «Ласточка» — так и было написано.

— Боевая печать приста, — сказала она, уже намереваясь уходить, но в последний раз приложила холодную ладошку к моему лбу. — Кто-то сильно вас не любит. Так сильно, что решился на пэвепе рядом со стражей. Целый отряд бросился в лес на его поиски.

— Я такой. Только с женщинами добрый… И с детьми.

— Я вас отхилила на максимум, так что на круги не пойдёте, но в следующий раз носите что-то съедобно-лечебное в кармане, чтобы восстановиться во время действия печати. С такими врагами самохилом не гнушаются.

— Мы в городе купим, — встрял в разговор вездесущий напарник. — Спасибо.