Второй Шанс 3

Глава 11 Ищейка идет по следу

АКАДЕМГОРОДОК. КВАРТИРА КРЯКИНЫХ

Полковник милиции Крякин приехал домой в сильно раздражённом состоянии. Он отпустил водителя и поднялся к себе в квартиру. Навстречу выбежала любимая дочка Юлия, из-за которой у него и случились неприятности на работе.

— Папуля! — она обняла отца, которого очень любила.

— Юля, нам нужно серьезно поговорить, — сказал он, и, положив фуражку на вешалку, направился в комнату дочери. Встревоженная девушка проследовала за ним.

— Присаживайся, разговор будет долгий, — голос полковника строгий, но не громкий вынудил Юлю молча опуститься на кровать и с тревогой ожидать продолжения. Причем, судя по тону отца, не совсем приятного продолжения.

— Что случилось, папа? — голос девушки слегка дрогнул.

— Случилось, — вздохнул отец. — Юленька, зайка, скажи мне, пожалуйста, тебе очень нужен этот Иванов?

— Папа, он мне нравится, — она помолчала и добавила: — Очень нравится.

— Юля, ты уже взрослая и должна понимать, что не все что нам нравится в этой жизни, нам нужно и можно иметь.

— Папа, ты же говорил, что мне поможешь! Ты уже передумал? — обиделась девушка.

— Папа не только говорил, он уже начал действовать, — ответил ее отец с досадой в голосе.

— Так в чем тогда проблема?

— Проблема? Это не проблема, доча, это катастрофа, — опять вздохнул отец.

— Ну скажи, что такого случилось? — недоумевала Юля.

— Я организовал проверку ОБХСС, чтобы они проверили деятельность деда этой Кати Бессоновой. Послал лучшего специалиста.

— И что?

— Он ничего не нашел. Но это ерунда. При желании, можно было все обернуть в нашу пользу — как нам нужно.

— Можно было? — спросила Юля разочарованно. — То есть ты этого не сделал?

— Именно. Не сделал, — и глядя на скорченное в недовольной гримасе лицо дочери, продолжил: — Ты знаешь кто у меня сегодня был? Не стану ждать пока ты отгадаешь. Ко мне наведался полковник из Главного Управления КГБ, из Москвы. Некий Лукин.

— Зачем? — на лице Юли промелькнула тревога.

— Формально, по делу банды ограбившей Сберкассу шесть лет назад.

— А в действительности?

— В действительности, он мне прямым текстом приказал оставить Бессоновых и их родных в покое, а иначе…

— А иначе? — девушка напряглась в нетерпении.

— Он пригрозил, — полковник многозначительно вздохнул, — что против меня возбудят уголовное дело о самоуправстве и использовании служебных прав в личных целях! А знаешь, что это означает?

— Что?

— А вот что! Не видать нам никакой Москвы, потому как и с этого поста я вылечу! Участковым поеду… на Камчатку!

— Папа! Разве полковники работают участковыми? — пыталась пошутить Юля.

— А почему нет? Особенно, когда их лишают звания полковника.

— Папа, но почему?

— Потому что у этого старпера академика, деда этой Кати, в друзьях, сам генерал-полковник КГБ Громов! Этот полковник Лукин его личный порученец по особо важным делам. Он все знал! О тебе, об Иванове, о Бессоновых, и о том, что именно я сделал! Эта информация меня прихлопнет, как муху, и не заметит!

— Папа, я тебя так подвела! Прости меня, пожалуйста, — испугалась, наконец, и сама Юля.

— Ничего, думаю все обойдется! — уверил полковник более оптимистично. — Но твоего Иванова нужно оставить пока в покое. Иногда, чтобы победить, нужно отступить. Мы проиграли бой, но война еще не закончена.

— Хорошо, папа, так и сделаем! — обняла его дочка, а в душе подумала:

«Ничего, Бессонова, мы будем вместе учиться в одном Университете. Еще посмотрим кто кого!»

Да, в ней проявилась хищница: наглая, жестокая, беспощадная. Ее уже не интересовал этот дурак Иванов, который предпочел ей, эту дурочку Бессонову! Нет, теперь ей хотелось отомстить самой Катьке за те неопрятности, в которые из-за нее попал ее любимый папочка. То, что она сама явилась инициатором этих неприятностей, ей даже в голову не приходило. А в том, что она сумеет отомстить, и желательно чужими руками, она даже не сомневалась. Не будь она Юлия Крякина.

МОСКВА, ЛУБЯНКА, КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ СССР

— Ну и что является самым главным? — спросил полковника Громов.

— Я начал изучать все, что связано с этим Ивановым, — продолжил Лукин, — и выяснил много интересного.

— Конкретнее!

— Оказалось, что это не единственное его изобретение. Его отец — на своем заводе — уже внедрил производство анатомических рам для станковых рюкзаков. Кстати, неплохие, я себе одну приобрел. Кроме того, готовятся к производству какие-то пипеточные дозаторы и одноразовые шприцы. И вот что интересно. Как раз у отца и сформирована хозрасчетная группа, где он зарабатывает неплохие деньги. Вот куда бы ОБХСС наведаться нужно было бы, но это они не сделали.

— Давай ближе к делу, что в этом интересного и необычного? Ну изобретают они какие-то вещи, так это их работа, — нетерпеливо произнес генерал.

— Так вот, Ваш друг — академик Сергей Порфирьевич — по болезни, вышел пару лет назад на пенсию.

— Да, именно так, — подтвердил слова полковника его начальник.

— А недавно, неожиданно для всех, выздоровел, и более того, после обращения в Президиум Академии Наук СССР получил разрешение на создание собственной академической группы.

— Он мне, вскользь, говорил об этом.

— Отставляю в стороне очень интересный вопрос с его выздоровлением, автором которого, как Вы понимаете, Владимир Федорович, является этот молодой вундеркинд.

— А что там такого интересного? — удивился Громов.

— Я узнал, что для лечения, они использовали нерв, полученный от трупа — специально обработанный. И вшивали его Сергею Порфирьевичу под кожу! Я человек не робкого десятка, но даже мне стало не по себе. Это какое-то средневековье!

— Трупный нерв вшивали под кожу? — Громов поморщился. — Но это ведь помогло?

— Помогло! Но это очень необычно, согласитесь!

— Ну, ученые они такие, еще и не такое придумают, что обычному человеку даже не приснится. Это ты имел ввиду под необычным?

— Нет. Учитывая то, что оперуполномоченный ОБХСС приходил в лабораторию академика, я этого оперуполномоченного внимательно расспросил, чтобы узнать, что именно он там увидел. А когда он рассказал, то я и сам решил навестить это здание.

— И как ты туда попал?

— Как инспектор по пожарной безопасности. Выбрал момент, когда академик и Иванов ушли на обед, а там остались только рабочие, которые заканчивают ремонт, и зашел. Показал им красную корочку, они и меня и пропустили.

— И что ты там нашел?

— В основном, пока пустые комнаты. Но две из них оказались очень интересными. В одной, обшитой звукоизоляционным материалом, находилась кушетка, в изголовье которой был мотоциклетный шлем.

— Мотоциклетный шлем? — удивился Громов. — Но зачем?

— Это не простой шлем, от него отходило огромное количество проводов. А провода эти, через стену с большим застекленным окном, уходили во вторую — гораздо более большую — комнату. А вот в ней, как в научно-фантастических фильмах про космические корабли, стоял огромный пульт: с множеством лампочек, кнопок и тумблеров. А вдоль стены расположены большие шкафы, с какими-то приборами и бабинами для магнитных лент.

— Ты выяснил, что это такое и для чего нужно?

— Частично. В кастрированном деле, которое мне показали, самым главным для меня, были фамилии сотрудников, которые вели наблюдение за Ивановым. Я провел с ними конфиденциальные беседы, строго предупредив, чтобы они держали язык за зубами.

— И что ты узнал?

— Если коротко, то они там планируют совершать путешествия во времени и пространстве!

— Что⁈ — брови Громова полезли вверх: — Какие еще путешествия?

— Во времени и пространстве! — твердо произнес полковник.

— Это что за фантазии? И ты в это поверил? Они что, нашего коллегу Герберта Уэллса начитались и машину времени делают? — рассмеялся генерал, но Лукин оставался вполне серьезным.

— Я тоже сначала подумал, что это какая-то мистификация, — также серьезно продолжал полковник, — но тут начало всплывать много разных деталей, — и он вынул блокнот.

— Каких деталей? — раздраженно спросил Громов, понимая, что напрасно потерял столько времени и сил.

— Из того, что мне удалось представить по обрывочной и достаточно разрозненной информации, эта группа создает и разрабатывает новую научную дисциплину, — он открыл блокнот и прочитал вслух по слогам, — транс-пер-со-но-логия! Тьфу ты. Язык с этими учеными сломаешь.

— Что это еще за логия? — спросил генерал.

— Как я понял, это наука о путешествии сознания во времени и пространстве. Есть еще слова, — он снова замешкался, и произнес вслух, — транс-пер-со-навт, транс-пер-соно-дром. Что это я еще не понял, но члены группы активно их используют.

— Что это за шаманизм? У них там бубна нет? Они пляски возле костра не устраивают? — пошутил Громов.

— Бубна я не видел, может где-то и есть, — серьезно ответил Лукин, — позвольте теперь изложить всю картину в целом?

— Давай!

— Все началось с аварии, в результате которой Александр Иванов — потеряв старую память — якобы, приобрел новые необычные способности. Он снова сходится с внучкой Вашего друга, через ее отца устраивает фурор на Ученом Совете, делает много изобретений. Потом он излечивает самого академика, и тот создает академическую группу. Отъезд семейства Бессоновых приводит к тому, что планы связанные с совершённым им изобретением, без поддержки дирекции института, откладываются.

Но он продолжает тесное общение с Сергеем Порфирьевичем. Они даже бегают по утрам вместе. Кроме того, Александр посещает стрелковый тир, где — по протекции полковника милиции Крякина — осваивает навыки обращения с охотничьим оружием. Думаю, именно тогда дочка этого полковника… Карякина, и положила на него глаз.

— Это-то ему зачем? Умение обращаться с охотничьим оружием? — прервал его генерал.

— Сейчас все прояснится, — продолжил Лукин. — Так вот, Иванов сдает досрочно экзамены на золотую медаль, и, внимание, отправляется вместе с академиком в Хабаровский край!

— Зачем? — еще больше удивился Громов.

— Официально — поработать на золотых приисках, чтобы заработать денег.

— А неофициально?

— А неофициально, они — вместе с руководителем приисковой артели по кличке Медведь — отправились в горы и вернулись оттуда с двумястами килограммами кускового золота, очень высокой пробы. И получили за это, между прочим, чуть меньше трехсот тысяч рублей!

— Ого! А что значит кускового золота?

— По их словам, они нашли огромный самородок и распилили его на части, так как целиком вывезти его с места находки не представлялось возможным.

— Ну что в этом такого?

— Ничего, если не считать того, что в тех местах золотых приисковых месторождений отродясь не было. Но местные жители, такими же кусками и именно такой же чистоты, в былые времена сдавали точно такое же золото.

— В былые? Это на сколько давно? И где они его взяли? — спросил Громов с нескрываемым любопытством.

— Поселение этих жителей было уничтожено налетом банды грабителей. Полностью. Но что интересно. Когда я изучал архивное лагерное дело Сергея Порфирьевича, затребованное при его реабилитации из места заключения, и которое осталось в нашем архиве, там была его объяснительная о необычной смерти одного заключенного.

— И что в ней было необычного?

— Ускоренное старение! За несколько месяцев сорокалетний здоровый мужчина превратился в дряхлого старика и умер от старости!

— Ну это же не курорт, а все-таки лагерь.

— Не спорю, но главное не это. Главное, что в описательной части этой записки указано место рождения этого умершего заключенного!

— И какое?

— То поселение, жители которого сдавали такое золото и которые погибли, — торжествующе сказал Лукин.

— Ну ты, Жора, настоящая ищейка! — протянул Громов с восхищением. — Если возьмешь след, то не соскочишь с него! За что тебя ценю и уважаю! — улыбнулся генерал. — Так ты думаешь, их поход за золотом и этот заключенный связаны между собой.

— Уверен! Скорее всего, жителей поселения убили из-за этого золота. Но самого золота не нашли. А этот заключенный знал о нем и где оно хранилось, и, умирая, рассказал об этом Сергею Порфирьевичу, который выхаживал его в лагере перед смертью. Вот он и вернулся за ним. И мужа своей внучки взял с собой. Семейный подряд, так сказать.

— Но ведь это же не противозаконно? — уточнил генерал.

— Тут смотря как повернуть. Если это трактовать как работы по золотодобыче, то законно. А вот если рассматривать это как находку клада, то там им полагалось всего двадцать пять процентов от суммы.

— Интересно. Но ведь у государства при приеме этого золота вопросов к ним не было?

— Насколько мне известно, нет.

— Ну тогда и нам нечего волноваться, в конце концов, это не наше направление работы.

— Согласен, Владимир Федорович, тем более, что основную сумму этих денег, они планируют потратить на работу академической группы, ремонт и закупку оборудования. То есть, по сути, на государство! Так я возвращаюсь к изложению картины событий.

— Да, но это было интересно!

— Возвращение Иванова и Сергей Порфирьевича из Хабаровска совпало с возвращением Екатерины Бессоновой из-за границы. Иванов сделал ей предложение и она его приняла. Сейчас они живут вместе.

— И что?

— Зачем полковник нашего управления по Академгородку взял Иванова в оперативную разработку? Какие материалы дела он от меня скрыл? Что там такого секретного? Это была его инициатива, или кого-то другого? И этот кто-то другой из нашего ведомства? Из нашей страны? А может быть тут есть другие интересы?

— Какие другие? — сразу нахмурился и насторожился Громов.

— Забугорные, например, — медленно ответил Лукин, — и вот, что меня очень сильно заинтересовало…

— Да тут все очень интересно, — буркнул генерал, — говори.

— Когда я беседовал тет-а-тет с оперуполномоченным ОБХСС, я сразу понял, что это тертый калач. Опытный, с большим стажем и великолепным чутьем. Так вот, он поделился со мною своими наблюдениями по поводу этой проверки.

— Ну?

— Первое. Он был на сто процентов абсолютно уверен, что его там ждали. Причем знали и день и час, когда он придет.

— Думаешь, кто-тот предупредил Сергея Порфирьевича о его визите.

— Уверен. Но гораздо более интересно то, что они были готовы к любым его вопросам. А о том, какие вопросы он задавать им, знал только он! И это его поразило больше всего. Раньше, в своей работе, он не сталкивался ни с чем подобным. Никогда!

— Жора! У меня голова уже пухнет! Говори, что ты хочешь сказать?

— Я скажу, но Вы, Владимир Федорович, не вызывайте мне сразу психиатрическую скорую помощь, — пошутил Лукин.

— Посмотрим, — так же пошутил Громов, — говори.

— Смотрите. Они изучают путешествия сознания во времени и пространстве. Так?

— Так!

— Они полностью готовы к приходу оперуполномоченного ОБХСС, у них готовы все документы, которые тот попросил, и которые просто так на месте не лежат. Их нужно предварительно заказать и получить. Так?

— Так, так!

— Они знают все подковыристые и профессиональные вопросы, которые знает только он. И готовы к ним. Так?

— Не тяни кота за хвост. Говори!

— Я думаю, что им удалось совершить путешествие в будущее, увидеть в нем визит оперуполномоченного ОБХСС и услышать все его вопросы. После чего, они собрали все документы, которые он просил во время визита, и были готовы к любым каверзам с его стороны. И я думаю, именно в этих путешествиях и кроется интерес полковника из нашего управления по Академгородку, отсюда и оперативный псевдоним Иванова — "Умник', и название всего оперативного дела «Перенос»! Сами подумайте, какой перенос, куда перенос? — медленно и четко произнес полковник.

В кабинете повисла тишина. Генерал встал с кресла и стал расхаживать по своему большому кабинету. Потом он подошел к Лукину, который тоже поднялся со стула, и, глядя ему прямо в глаза, тихо сказал:

— Георгий, ты уверен, в том, что только, что сказал?

— Товарищ генерал-полковник! — вытянулся в струнку по стойке смирно его подчиненный. — Я не верю: ни в мистику, ни в чудеса, ни в Бога, и ни в черта! Но я привык оперировать фактами. Другого разумного объяснения этим событиям у меня нет. А от этого вундеркинда всего можно ожидать. Если он такие открытия на кухне в соседней квартире на коленке делает, то что ему мешает, и такие путешествия придумать? Ученые атом расщепили, мы в космос полетели, почему бы и во времени не путешествовать?

— Значит так! Слушай меня, Жора, внимательно! Очень внимательно! Полная секретность! Никому ни единого слова! Иначе, в лучшем случае, погоны потеряем, в худшем: либо в психушку загремим, либо еще хуже! Теперь всеми мероприятиями буду руководить лично!

— Так точно!

— Ну что же! — генерал потер ладони в предвкушении грандиозных предстоящих дел: — Думаю, пора мне навестить моего старого друга. Тем более, что он давно меня приглашал!