Шок и тремор.

Но немаловажен и моральный фактор!

С каким настроением оторванные от «альма матер» старшекурсники будут служить. Хотя и обращался к учащейся молодёжи с обращением, но…

Доклады от главы НКГБ Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко я уже читал, теперь хотелось бы услышать, что называется «из первых уст».

Вот и услышал:

- В большинстве своём относятся с пониманием, товарищ Сталин. Однако, разрешите высказать моё лично мнение по этому поводу?

Насторожившись, естественно, разрешаю:

- Конечно, высказывайте…

- Призыв практически готовых специалистов, будет сильнейшим ударом по радиопромышленности, товарищ Сталин!

Не удержавшись, рявкаю:

- Сильнейшим ударом по радиопромышленности, товарищ Иоффе, будет неготовность Войск связи в частности и Вооружённых Сил СССР в целом, к войне! Когда предприятия придётся эвакуировать куда-нибудь в таёжную глушь, а уже состоявшихся или будущих специалистов - без разбора грести в обычную пехоту! И под танки их! Под танки! ПОД ТАНКИ!!!

Тот в шоке:

- Неужели до такого дойдёт?

Взяв себя в руки, уже нормальным голосом:

- Вот мы с Вами и предпринимаем меры, чтоб до такого не «дошло», товарищ Нарком. Посидев подумав, заявляю:

- Передайте работникам радиопромышленности, что них первых будет распространена Жилищная программа СССР. Ну и естественно, мой пламенный привет!

Поговорили об проблемах образования единого союзного НИИ твердотельных (сиречь полупроводниковых) электронных приборах - учёные, инженеры и специалисты никак не хотели срываться с насиженных мест и собираться в одном месте – в Сарово, который теперь будет советской «Кремниевой долиной»…

К примеру будущий академик АН УССР Вадим Евгеньевич Лашкарёв - в «реальной истории» чуть было не открывший полупроводниковый транзистор в 1941-м году (правда, уже в эвакуации на Урале), ни за какие коврижки не захотел менять республиканско-столичный Киев на конкретно-провинциальный Саров.

Сто раз уже пожалел, что закрыл «шарашки»!

…И приняв на мой взгляд устраивающее всех половинчатое решение, откланялись друг другу.

Одно радует: радиопромышленность с опережением графика выпускает радар РУС-2с «Пегматит». Их уже пять штук в учебных подразделениях Войск ПВО СССР и если так пойдёт и дальше, к 22-му июня будет не менее полусотни - наземного, морского и воздушного базирования.

Начато производство аппаратов «Отклик» - системы распознавания своих и вражеских самолетов конструкции Юрия Борисовича Кобзарева… Ещё кое-какие- менее важные и значимые успехи.

Так что «Персональную благодарность Верховного Главнокомандующего ВС СССР», Абрам Фёдорович Иоффе вполне заслужил.

С пьезокристаллами же вот-вот тоже разгребём!

На подходе договор с ведущей американской фирмой «Radio Corporation of America» (RCA), об совместной эксплуатации патента на стержневые радиолампы. В обмен на какую-нибудь уступку, я считаю, можно будет выторговать поставки кварцевых резонаторов из США.

***

Нарком химической промышленности Михаил Георгиевич Первухин, которого в пятницу в столице не было, отчитался в секретном докладе об проделанной работе:

- Производство боевых отравляющих веществ прекращено полностью. На освободившихся производственных мощностях, даже без радикального переоборудования предприятий, удалось увеличить производство взрывчатых веществ на двенадцать целых и шестьдесят восемь сотых процентов… Обычных артиллерийских и авиационных боеприпасов разного калибра, снаряжено тридцать тысяч семьсот тридцать четыре штуки… Производство метанола (или метилового спирта) увеличено на двадцать восемь и пять десятых процента…

«В тему», как говорится.

В Наркомате моторостроения СССР прошли успешные опыты по повышению октанового числа авиационного топлива путём добавки метанола. Удалось получить бензин с октановым числом «100», на котором работают британские «Мерлины». Осталось только адаптировать сами моторы: обычные грелись со страшной силой и хотя выдавали просто сказочную мощь - выходили из строя уже через пару часов.

И да: повышенная коррозия цветных металлов, в частности силумина - из которого делаются карбюраторы и впускные коллектора. Хотя это не критично – на войне моторы долго не живут, но что-то предпринимать всё равно нужно.

Без моей подсказки наши инженеры нашли паллиативное решение проблемы – отдельный бочок с бензиново-метиловой смесью, на который пилот переходит в «особо пикантных» ситуациях. Ну и покрытие силуминовых и дюралевых деталей двигателя тонким слоем чистого алюминия.

В общем, всё как обычно: решение одной инженерное проблемы – нехватка высокооктанового бензина, порождает сразу несколько проблем…

«Се ля ви», как говорят в подобных случаях французы.

То и дело сбиваясь с сухого официального тона на помпезно-хвастливый – как на партсобрании по случаю «перевыполнения» чего либо, Первухин продолжает перечислять свои и возглавляемой им отрасли достижения:

- Согласно вашему заданию, товарищ Сталин, в десять целых и три десятых процента раз увеличено производство «Мыла «К»»¹⁸⁸, успешно завершены научно-исследовательские работы и теперь проходят лабораторные испытания «Волшебного карандаша»…

Удовлетворённо думаю:

«Да после войны поставляя эти инсектициды в Китай, мы миллиарды баксов заработаем!».

- День ото дня увеличивается производство пластмасс и синтетических волокон, в частности «Сталинина»¹⁸⁹…

- Кроме того, метиловый завод в Сталиногорске увеличил производство уротропина на восемнадцать и восемь процента…

«Уротропин» (гексаметилентетрамин, или гексамин) - это ко всему прочему ещё и сырьё для изготовления гексогена, которого катастрофически не хватает нашей оборонной промышленности. Почти всё это производящееся в СССР вещество идет на снаряжение 20-мм снарядов для авиапушек ШВАК – «взрывчатка Леднёва», а сухопутчикам ничего не достаётся. А им тоже хочется, например, в бронебойные снаряды кумулятивного типа.

Наконец устав слушать об достижениях отечественного химпрома, хлопнув в ладоши – то ли аплодируя, то ли отгоняя первых весенних мух:

- Достаточно, товарищ Первухин! Я уже понял, что Вы и ваш Наркомат славно потрудились. Но не забывайте: Государственный Комитет Труда и Обороны, поставил перед вами задачу увеличить производство метанола не на «проценты» - а в десять раз за полгода. А не забывая – не расслабляйтесь. Наши достижения это вовсе не повод для почивания на лаврах, а лишь стартовая площадка для решения новых – более сложных задач.

***

Были у меня в воскресенье Нарком обороны СССР маршал Григорий Иванович Кулик, Нарком артиллерии Амо Сергеевич Елян и генерал-полковник Воронов – Начальник Главного Артиллерийского Управления (ГАУ ВС СССР).

Отчитались об выполнении данного мною задания: все имеющиеся в наличии 76-мм зенитные пушки «образца 1915/28 годов» (9К) собраны, отремонтированы и распределены по дивизиям Первого стратегического эшелона. Всего таких – «остатков роскоши былой», нашлось в «закромах Родины» аж 239 штук… Ещё 230 стволов в составе ВМФ СССР, но их оставили на кораблях и в частях береговой обороны. В результате 59 дивизий всех родов войск получили по зенитной батарее - четыре орудия.

Жиденько, конечно…

Очень и очень жиденько!

Но «в реале» и такого не было. А так появилась возможность - если не отбить налёт «певунов» (пикирующих бомбардировщиков Ю-87), так хотя бы отогнать подальше «костыля» (немецкого ближнего разведчика и корректировщика Не-126) - особенно досаждающего нашим войскам.

Тем более появилась перспектива. Даже две.

Завод в подмосковных Подлипках (Завод № 8 им. М.И. Калинина) восстановил производство 9К, выпустив первые два орудия для заводских, государственных и войсковых испытаний.

На Горьковском машиностроительном заводе (Завод № 92), на основе 76-мм орудия Ф-22 (ствол и подъёмные механизмы) и УСВ (противооткатные механизмы), создали дивизионное зенитное орудие, с практически такими же характеристиками как и у 9К. Причём Грабин по своему обыкновению «поставил телегу впереди кобылы», начав подготовку дивизионного зенитного орудия ЗИС-22 к серийному производству.

Не… Я люблю инициативных организаторов, но иногда это раздражает!

Собственно вышеназванные товарищи и прибыли сюда, чтоб пробить своих «протеже»: Кулик и Воронов – главного конструктора Завода № 8 Локтева, Елян – Грабина.

Я же твёрдо заявил:

- Только после всеобъемлющих испытаний обоих образцов. И предлагаю для экономии времени, заводские, государственные и войсковые испытания совместить.

Кроме того 76-мм зенитка с длиной ствола 49 калибров, начальной скоростью снаряда 730 метров в секунду и круговым сектором обстрела, будет прекрасным средством борьбы с бронетехникой противника. При наличии бронебойных снарядов, конечно и квалифицированных артиллеристов. С первыми дело наладилось: началось массовое производство сравнительно дешёвых и простых в изготовлении «кинетических бронебойных снарядов обр.1941-г.» конструкции Иллариона Мозга. Есть значительные сдвиги и в производстве нормальных – «остроголовых безкаморных бронебойных снарядов», сконструированных на основе «плитопробных»¹⁹⁰…

Но всё может со сказочной лёгкостью, обосрать пресловутый «человеческий фактор».

Поэтому вопрос, что называется «в лоб»:

- А что с персоналом, товарищи? Ведь если сформировать расчёты из дивизионных артиллеристов обслуживающих обычные полевые трёхдюймовки, то толку не будет. Совершенно не будет! Зенитным орудиям нужны специальное подготовленные специалисты-зенитчики.

«Что в лоб, что по лбу».

По растерянным взглядам понял, что товарищи - только вчера снявшие синие штаны, даже не почесались в этом направлении…

Со вздохом вспомнив слова из известного ещё при «Застое» анекдота: «Это – наша Родина, сынок!», вызываю к себе на дачу ещё двоих: генерал-майора Говорова – Командующего артиллерией РККА и генерал-полковника Яковлева – Командующего ПВО Сухопутных сил ВС СССР.

Всем дружным коллективом мы «родили» черновик постановления Государственного Комитета Труда и Обороны (ГКТиО):

«1. Командующему ПВО Сухопутных сил ВС СССР генерал-полковнику Яковлеву создать специальный учебный центр для подготовки расчётов 76-мм зенитных дивизионных пушек. Обучение стрельбе прямой наводкой по танкам противника ОБЯЗАТЕЛЬННО!!!

2. Наркому Противовоздушной обороны СССР (ПВО СССР) генералу-армии Хруничеву выделить полигон, учебные классы, опытный преподавательский персонал и инструкторов, подготовить методистов и издать методички.

3. Руководителю творческой группы киностудии «Военнучебфильм» т. Толстому А., в трёхнедельный срок снять соответствующие учебные фильмы.

4. Для формирования командиров и расчётов, из составов дивизионных артиллерийских полков выделить ЛУЧШИХ(!!!) командиров батарей, орудий и наводчиков.

5. После обучения (три месяца) расчёты направляются только в те соединения, части и подразделения, откуда прибыли.

6. Начальнику Специальной инспекции при ГШ ВС СССР генералу армии Жукову взять под личный контроль выполнение этого Постановления и об каждом случае его нарушения, вне зависимости от причин - принимать меры дисциплинарного характера с письменным докладом Верховному Главнокомандующего ВС СССР…».

Ещё одиннадцать пунктов и в два раза больше подпунктов, но это уже вторично.

В офицерском штрафбате (а такое военно-исправительное заведение есть теперь уже почти в каждом военном округе) у Георгия Константиновича, уже столько народу учится Родину любить, что по аналогии с будущими «войсками дяди Васи» (ВДВ) - я как-то назвал его «войсками дяди Жоры». Как это часто со мною в этом времени бывает, такое название прижилось и пошло гулять по «одной шестой».

Насколько мне известно со слов моего главного «осведомителя» об настроениях среди командирской «братии» - капитана Славина, это название гуляет в следующей связке:

«В войсках дяди Жоры не забалуешь!».

Первые «посетители» за мелкие «косяки» (нарушение формы одежды, например), получившие две недели или месяц Штрафбата, уже «откинулись» и рассказывают всяческие «страсти-мордасти»…

Альфред Хичкок отдыхает!

Однако дело я посчитал настолько важным, что выпроводив маршала и генералов с дачи – позвонил ещё в одну инстанцию: «Комитет представителей Ставки Верховного Главнокомандующего при армиях и фронтах» и застав там обоих его руководителей - генерал-полковников Конева и Ерёменко, поручил:

- Проследить за выполнением Постановления ГКТиО.

Ну а напоминать чтоб проконтролировали контроль со стороны Жукова, этому «дуумвирату» не надо!

Они оба терпеть не могут друг друга, а несостоявшегося горе-маршала Победы – ненавидят до зубовного скрежета.

В общем римский принцип «разделяй и властвуй» в чистом виде.

***

Побывал у меня и Нарком боеприпасов Горемыкин отчитавшись за государственные испытания и принятия на вооружение новых типов авиационных боеприпасов: предназначенной для уничтожения понтонных переправ противника наплавной мины¹⁹¹, речной донной мины и морской мины для мелководья. У всех троих вес всего сто килограмм, что позволяет подвешивать их даже под небезызвестной «небесный тихоход» У-2 легкобомбардировочных полков - коих у нас с учётом опыта Продолженной войны, формируется уже разом тридцать пять. Все три авиамины были созданы в исключительно короткий срок – три недели, так как за основу была взята уже существующая беспарашютная авиационная якорная контактная мина «АМГ-1» - принятая на вооружение КВМФ в 39-м году…

Конструкторы Таубин с Бабуриным и с ними Начальник Главка МЗА НКО – Шпитальный, на котором до сих пор ещё висит «условный» расстрельный приговор:

- Товарищ Сталин! При установление эжекторов на стволы 23-мм автоматов ТБА-23, длительность непрерывной стрельбы увеличилась на треть!

- «На треть»? Это хорошо. А на сколько, или лучше в сколько раз уменьшилось количество брака?

- Ээээ… Пока нельзя сказать что-то более-менее определённое.

Знаком выпроводив конструкторов за дверь, с холодным бешенством интересуюсь:

- А когда можно сказать «что-то более менее определённое»?

Тот хлоп мне на стол список:

- Товарищ Сталин, саботаж на заводах…

- Хватит!

Достаю из стола и рядом с его списком, кладу папку «сигналов» уже на него самого:

- По словам заводчан, у нас в стране один саботажник… Это – Вы, товарищ Шпитальный!

Вот и «поговорили», что называется.

Впрочем дальнейший диалог был относительно конструктивным и расстались мы с Начальником Главка малокалиберной зенитной артиллерии более-менее мирно. Я же понимаю, что каждый руководит сообразно своему – присущему только ему стилю. И «стиль» товарища Шпитального - не так уж и плох, раз производство 23-мм зенитных автоматов сдвинулось наконец-то с мёртвой точки.

Ну а выше головы не прыгнешь!

Хотя по части малокалиберной зенитной артиллерии, до сих пор больше мешает не брак - доходящий до сорока процентов от всего выпущенного количества стволов, а до сих пор неразвёрнутое в должной мере производство боеприпасов.

Несмотря на все усилия Наркомата боеприпасов - всего полтора боекомплекта на ствол!

К сожалению, приходится констатировать:

«Эти автоматы нельзя отправлять в армию, которая вот-вот станет действующей. Так что пока придётся попридержать уже фактически готовые подразделения МЗА в тылу. Поднакопить боезапас, как следует обучить расчёты… А уж потом!».

С 45-мм зенитным автоматом тех же Таубина с Бабуриным, другая беда: боеприпасов, которыми могут служить самые обычные 45-мм выстрелы от противотанковых и танковых орудий - от слова «до чёрта». Нет пока отработанной, готовой к заводскому производству конструкции самого орудия.

В общем, почти весь день так, словами из детской песенки… Ээээ… Маршака, по-моему:

«То олень посетит,

То тюлень»

***

Ну и уже под самый вечер – «вишенка», как говорится «на торте».

Наконец-то словами сына турецко-поданного:

«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели»!

Прибывший с докладом Яков Ермолаевич Чадаев – Заместитель председателя Совнаркома СССР (то есть мой заместитель, как Главы Правительства), доложил что первые десять советских государственных служащих – сиречь чиновников, согласились на добровольную кастрацию, после чего тут же пошли на повышение.

Один даже Замнаркома сельского хозяйства УССР стал!

Пока мой Зам пил чай с баранками, читаю список, знакомлюсь с биографиями первых советских евнухов и делаю вывод:

Несколько… Изрядно отдаёт типичным советским очковтирательством, конечно.

Ибо пятеро из них уже состоявшиеся многодетные папаши, трое безнадёжные импотенты, а двое - застуканные «на месте преступления» гомосексуалисты, которым при ином раскладе грозил приличный срок за мужеложство и неизбежная в этом случае перемена места жительства и рода занятий.

Но я не отчаиваюсь…

Главное почин!

Отложив бумаги в сторону, поднимаю глаза на Чадаева:

- Полдела сделано, теперь главное – пиар. И вот об этом мы с Вами и поговорим…

После чего опростав три стакана чая, с час если не больше, «жевал» Якову Ермолаевичу про пресловутые «Окна Овертона» - политтехнологии, с помощью которой можно сделать популярным даже людоедство - не то чтобы какую-то там (пустяки то какие!) добровольную кастрацию чиновников.

По моему мнению, современность (в данном случае – сверхсовременность, ибо взята из 90-х годов XX века) должна идти в ногу с опытом предков, у которых тоже можно немало полезного перенять:

- Была такая секта на Руси – скопцы. Слышали, товарищ Чадаев?

Это гадство дожило до начала 30-х годов, пока за неё не взялись всерьёз чекисты.

Поэтому, Чадаев с недоумением и даже опаской, но всё же кивнул:

- Слышал, товарищ Сталин.

- Очень многочисленная, богатая и влиятельная секта, в рядах которой был одно время московский губернатор и предположительно – даже сам император Александр I.

Мой Зам в культурологическом шоке:

- Даже император?! Да, что Вы говорите…?

Видя его реакцию, понимаю:

«Мда… И чему в школе на уроках истории учат? Впрочем, о чём это я?! Первый советский учебник по истории для младших классов был издан в 1938-м году. Для старших – в 1940-м…¹⁹² До этого всё больше «Капитал» изучали, ё!».

Задумываюсь:

«Надо будет подсказать товарищам из Департамента образования СССР пару тем из реальностей дореволюционной России. Чтоб в будущем поменьше «булками хрустели»».

Вслух уверенно отвечаю:

- Это не я говорю – факты свидетельствуют.

- Ну раз факты…

- Надо поднять архивы, привлечь ещё уцелевших историков… Пусть хоть раз за всю историю родного Отечества – за чей счёт живут-жируют, чем-то полезным займутся! Но необходимо понять как они – эти чёртовы скопцы, так работали, что здоровые, психически здоровые и чаще всего молодые мужчины - добровольно соглашались на то, чтобы лишиться… Хм, гкхм… Того самого - самого сокровенного!

Прощаясь уже при звездах, проводил своего Зама аж до КПП – мне прогуляться перед ужином и последующим сном, полезно:

- В общем, собирайте специальную группу и занимайтесь. Об успехах или напротив – неудачах, сообщайте раз в полгода лично.

На обратном пути задумываюсь.

Вот казалось бы, напрашивается вполне логичный разве ему – человеку фактически выполняющему за меня работу Главы Правительства раскинувшейся на одной шестой земной поверхности огромной страны с почти 200-миллионным населением, заняться больше нечем?

Да ещё накануне самой кровопролитной и разрушительной войны в истории человечества?

Однако глядя с высот «Послезнания», заглядывая на без малого век вперёд, вспоминая творящийся в оставленное мной время чиновничий беспредел, понимаю…

Это – самое важное!

И без этого нам никак не спасти Россию.

Глава 28. Жизнь и удивительные приключения «брандербуржцев» в России.

Мудрости почерпнутые из Интернета:

«Нормальные люди историю не делают. Они в ней живут и иногда очень неплохо. Но переменить ход истории им не хватает сумасшествия».

«Есть страшное слово – «никогда». Но есть и смертельно-ужасное – поздно!».

ИНТЕРМЕДИЯ:

К переданному через штурмбаннфюрера СС Вальтера Шелленберга заданию самого(!) Фюрера германской нации, командир «Балтийской роты» 1-го «строительно-учебного батальона» (I. Bau-Lehr-Bataillon z.b.V. 800) Унтерштурмфюрер СС¹⁹³ Адриан фон Фелькерзам, отнёсся очень серьёзно, педантично и со всей ответственностью¹⁹⁴. А так как хоть совсем немного – но всё же он был русским, с очень большим энтузиазмом…

Как бы сказал его бывший соотечественник:

С душой!

Для организации покушения на Сталина, сын хранителя Отдела драгоценностей Эрмитажа очень оперативно подобрал группу из шести человек, включая его самого и радиста Курта - который конечно понимал русский язык так же хорошо, как его непосредственный начальник к примеру - древнешумерский.

Но другого специалиста такого профиля у него не было, поэтому приходило мириться с таким недостатком этого - в общем-то славного парня, который буквально из «ничего» может собрать действующий радиопередатчик и, истинного арийца.

Из четырёх его подчинённых составляющих боевую группу, двое - Франц Куделе и Карл Ландовски, как и он были остзейскими (прибалтийскими) немцами - хорошо знавшие латышский или эстонский языки и довольно сносно русский. Ещё двое - Владимир Луговской и Анатолий Будянский - сыновья русских белоэмигрантов, офицеры финского отделения РОВС. Во время недавней Советско-финской (Зимней) войны, они и другие им подобные личности (вроде небезызвестного перебежчика Бориса Бажанова) пытались создать из военнопленных красноармейцев «Русскую Народную Армию»…

Но их ждало удручающее разочарование.

Подавляющее большинство советских военнопленных категорически не шло на сотрудничество ни с финнами, ни тем более с бывшими соотечественниками. Более того в лагерях и тюрьмах, где содержались советские пленные, организовывались и работали подпольные комсомольские и партийные ячейки. Проводились собрания, выпускались и распространялись советские листовки.

Узнав что называется из первых уст эти «подробности», Адриан фон Фелькерзам только и произнёс на «великом и могучем»:

- Просто очуметь!

Просто очуметь, как коммунистическая идеология вошла в плоть и кровь его бывших соотечественников.

Тем не менее сравнительно долго работая в лагерях для военнопленных, Владимир Луговской и Анатолий Будянский очень хорошо изучили быт, привычки и прочие особенности и мелочи советского «бытия». И были включены в группу как специалисты по СССР.

Одновременно с формированием группы, шёл сбор информации. Аэрофотоснимки Москвы и Подмосковья поставляли из «Aufklarungsgruppe des Oberbefehlshabers der Luftwaffe (Aufkl.Gr.Ob.d.L), что можно перевести как «Разведывательная группа главного командования ВВС», всевозможные представляющие интерес сведения – из германского посольства в Москве.

Профессиональные разведчики «Абвера» работающие под прикрытием дипломатической неприкосновенности в столице СССР, сравнительно быстро восстановили минимальную работоспособность агентурной сети после погрома учинённого Сталиным – перетасовавшим как колоду игральных карт личный состав среднего и высшего военного руководства и, не дрогнувшей рукой разогнавшего военные академии.

Сообразно имеющейся в его распоряжении информации Адриан фон Фелькерзам составил план, который с некоторой оговоркой был одобрен Вальтером Шелленбергом:

- «Junges Blut hat Mut»¹⁹⁵! Ваш план - просто беспрецедентная наглость, штумфюрер! Даю согласие только за неимением другого плана и времени на его разработку. Действуйте! К началу мая, Сталин должно должен быть устранён.

А они просто не могли действовать иначе.

Ради достижения успеха диверсанты «Brandenburg zb.V 800» практиковали переодевание в форму одежды армии противника, использование трофейной техники и трофейного вооружения, захваченных документов и много другое. И в случае пленения - они не попадали под действие защиты Женевской конвенции об обращении с военнопленными…

Их ждала одна участь – смертная казнь.

Это весьма печальное обстоятельство требовало от бойцов и командиров этого спец подразделения определенных свойств и качеств - граничащей с наглостью дерзости, непоколебимой уверенности в своих силах, хорошего знания обычаев населения и политической системы страны-противника, правил ношения гражданской одежды и униформы военнослужащих противника, умения разбираться в званиях, структуре и иерархии армии противостоящей стороны.

И всё это у них имелось.

Несмотря на «беспрецедентную наглость» план ликвидации главы СССР был прост до скучной банальности и рассчитан на то, что если говорить по большому счёту - такое на «одной шестой части суши», не совершалось со времён народовольцев. Унтерштурмфюрер СС Адриан фон Фелькерзам сообразил, что штурмовать Кремль иль положим Ближнюю дачу большевистского вождя в Кунцево – перспектива что называется, «аховая».

Остаётся, что?

Подловить кортеж Сталина на маршруте между Кремлём и загородной резиденцией, благо появилось одно благоприятствующее обстоятельство: вместо бронированного «Паккарда», тот стал предпочитать небронированный «Вездеход».

Рассматривая полученные фотоснимки, внук русского адмирала покоившегося в холодильнике затонувшего близ Цусимы броненосца «Ослябя»¹⁹⁶, удивлённо приподнял бровь:

- Неужели, большевики автомобили научились делать? Невероятно!

Таким образом вместо двадцати килограммов взрывчатки, как предполагалось вначале, можно было взять с собой на операцию лёгкое автоматическое стрелковое оружие.

Из последнего он выбрал венгерский пистолет-пулемёт «Кирай» (Kiraly 39.M, 39 Minta) под мощный патрон «9×25 мм», который имел складывающийся магазин и который по его требованию оружейники «Бранденбурга» дополнительно укоротили за счёт ствола и приклада¹⁹⁷. Кроме радиста конечно – которому и так есть что таскать на себе, такими автоматами (а также советскими пистолетами ТТ и парою гранат Ф-1) был вооружён каждый член группы. Прихватили они и пять килограммов английской взрывчатки (она мощнее германской) и всё к ней полагающееся…

Чисто на всякий случай.

Естественно, карты загородной резиденции главного большевицкого Вождя и схемы маршрутов сталинского кортежа, они с собой не взяли. Выучили наизусть: разбуди ночью – нарисует по памяти с точностью до метра.

План же проникновения в большевистскую столицу, правнуку губернатора Лифляндии подсказала свежая информация полученная из аннексированной в прошлом году Советами Прибалтики: во всех трёх республиках происходит замена местного персонала железных дорог – отправляемого вглубь СССР якобы на «переучивания» на советские стандарты, на командировочных из центральных областей России¹⁹⁸. Были получены образцы документов, которыми власти снабжают «переучивающихся» прибалтов-железнодорожников командируемых в центральные области СССР. Ну а специалистам «Абвера» уже ничего не стоило сварганить по этим образцам вполне прилично выглядевшие «липы». Кроме них диверсанты имели широкий набор поддельных документов «на все случаи в жизни» - отличить которые от настоящих, было под силу только другим – уже советским специалистам.

Ну а такие на перекрёстках не стоят, проверяя документы у проходивших мимо граждан.

Кроме документов, каждый боец отряда был снабжён гражданской одеждой и двумя комплектами формы – железнодорожной и военной. Ибо прибалтийских путейцев они будут изображать лишь в начале операции, по пути в Москву. Во время самой акции же, они переоденутся в командиров РККА.

Самый сложная часть операции по его и общему мнению – отход уже после совершения покушения. Тут уж потомок тевтонских рыцарей ничего придумать не смог - да и при существующем раскладе, заранее придумать невозможно в принципе, во всём положившись на «госпожу удачу» и своё врождённое умение импровизировать.

Он любил цитировать Наполеона:

«Ввяжемся в драку, а там посмотрим!».

Или старинную германскую поговорку:

«Nach dem Spiel will jeder wissen, wie man hätt’ ausspielen müssen¹⁹⁹».

Однако понимая, что шансы уйти невелики, а живыми им в руки НКВД-эшников попадать никак нельзя, они были снабжены ампулами с цианистым калием, обеспечивающим быструю и как надо надеяться – безболезненную смерть…

***

На место исполнения «акции» - в Москву или ближнее Подмосковье, можно было попасть вполне по-людски. Первое время после присоединения Прибалтики, между СССР и Германией происходит обмен репатриантами: все желающие этнические германцы выезжали в Фатерлянд, а взамен из Рейха на историческую Родину возвращались этнические латыши и эстонцы. «Абвер» этим идиотством комиссаров вовсю пользовался – массово засылая своих агентов под личиной последних. Уже на месте тем или иным способом поменяв документы (иногда по несколько раз), те вполне себе легализовались и редко когда «проваливались». Проблема была скорее в обратной связи: частная переписка с заграницей или иностранными посольствами, советскими властями отнюдь не приветствовалась. А провезти с собой радиостанцию или собрать её из приобретённых на месте деталей, та это легче верблюду через игольное ушко.

Однако уже в конце января подобная лафа кончилась и вспомнившие про свои исторические корни «пожиратели салаки» отправлялись прямиком на нары. Может и на нары «в Москве или ближнем Подмосковье»…

«Gehüpft wie gesprungen»²⁰⁰!

Ещё одной проблемой могла стать ведомственная разобщённость. Глава «Абвера» в любой момент мог узнать, что у него под носом «что-то готовится» и неизвестно как отреагировать.

Ну и опять же фактор времени: советско-германские отношения ухудшаются день ото дня и пока не случилось непоправимое – «фальстарт Барбароссы», Сталина нужно было «убрать»…

«Убрать» как можно скорее!

Поэтому был выбран заброс по воздуху.

Экипаж майора Зигфрида Кнемайера был, если не самым опытным в Aufkl.Gr.Ob.d.L. - то одним из самых опытных. Сам Геринг называл его «моим Звездочётом» и спрашивал после разведывательных полётов:

«Ну что, мой Звездочёт, что ты видишь в своём хрустальном шаре?».

«Звездочёт» был первым летчиком «Группы Ровеля» получившим «Железный крест» за разведку британского флота в Скапа-Флоу, в результате которой был потоплен линкор «Ройял Оук». Поэтому для столь важной миссии был выбран именно он, а никто другой.

29-го марта, близко к полночи они взлетели на Не-111 с дополнительными топливными баками установленными в бомбоотсеке и направились на Восток. Сперва всё происходило без сучка и задоринки, но близ Смоленска к ним привязался русский двухмоторный истребитель-перехватчик - подлетевший так близко, что пилота и штурмана можно было увидеть в его кабине и при лунном свете.

Верующие в их группе уже молились о спасении души, а неверующие призывали чертей!

Неизвестно, что помогло больше, но странный русский тут же от них отстал и позволил уйти в так кстати подвернувшееся большое облако.

Чтоб избежать рассеивания прыгали над большим просёлком недалеко от железной дороги, приглушив моторы и снизившись до полукилометра – парашюты едва успевали надуться, чтоб погасить удар.

Очень рискованно, но кто не рискует – в «Бранденбург» не годится.

В конце концов, риск себя оправдал: высадка прошла благополучно, парашюты надёжно спрятаны, следы по возможности уничтожены. Странная эта страна – Россия, где безлюдную глушь можно найти даже совсем рядом со столицей государства.

Сравнительно рядом, конечно. В Европе в это «рядом», вполне могла бы втиснуться средних размеров страна.

Как бы там не было, к обеду 30-го марта они в одежде простых работяг, без особых проблем собрались на одном из железнодорожных полустанков, немного восточнее Великих Лук. По предварительной договорённости с проводником сев на первый же попутный пассажирский поезд, в Волоколамске они вышли уже в форме железнодорожников.

Здесь Адриан фон Фелькерзам своей ослепляющей прекрасный пол улыбкой ловко обойдя секретаршу, зашёл в кабинет станционного начальства прямо в разгар какого-то очень важного совещания. Сделав лицо «попроще», показав командировочные удостоверения, на ломанном русском объяснил сложившуюся ситуацию:

- Извиняйт, товариччч! Мы есть ваш коллег из Прибалтик.

Те, прихлёбывая чай из стеклянных стаканов, сперва не спеша рассмотрев его простодушно-наивно-тупою рожу, понимающе переспросили:

- Ааа, понятно… На переобучение направили?

- Та, та! «Переобучит».

Затем, после беглого изучения документов:

- Товарищ! Так это вам надо в Москву.

- Та, та! Нам надойт в Москва.

- А это – не Москва!

Изрядно напрягшись – аж пот на высоком челе выступил, Унтерштурмфюрер «включил тупого» на полную мощность:

- «Не Москва»?!

Те только головой покачали:

- Так это вы не там из вагона вышли, чухонь бестолковая!

- «Не там»?! А где надойт?

- «Где надойт?». Ох, навязались вы на мою голову…

В общем, «русские коллеги» чем могли тем помогли диверсантам. Сперва конечно до отвала накормили в столовой. Затем устроили на ночлег в ведомственное общежитие, где тех напоили вусмерть.

Чуть не спалились, кстати, так как пьяный Курт начал было зиговать. Пришлось сымитировать небольшую потасовку, чтоб отвлечь внимание.

А наутро им преподнесли «по сто грамм на опохмел», по солёному огурцу с рассолом и подробно объяснили как проехать, где остановиться, к кому обратиться. Ну и заодно про то, «что да как» в Первопрестольной:

- В столице сейчас большие перемены!

Наконец с уже законными бумагами и нужными отметками в них, их посадили на поезд следующий прямиком в Москву и даже рукой помахали на прощанье.

***

На Белорусском вокзале диверсанты впервые вышли на связь передав азбукой Морзе кодовое слово из мужского туалета, где имелась электрическая розетка. Ведь, шпионские радиостанции не имеют слишком тяжёлых батарей и рассчитаны на местные источники. Затем они сдали чемоданы с оружием, взрывчаткой, радиостанцией и военной формой в платную камеру хранения. Несколько неудобно конечно – каждые трое суток багаж придётся забирать и отдавать на хранение на другом вокзале, благо последних в Москве хватает…

Зато наиболее безопасный вариант, чем какой иной.

Затем по предложению двух сыновей белоэмигрантов немного погуляли по большевистской столице. Карту Москвы они знали наизусть, поэтому помощь гида-экскурсовода не понадобилась. Знамо дело заглянули на Красную площадь и отстояв длиннющую очередь - прошлись рядом со скорбным списком погибшей в январской катастрофе советской партийной элиты высеченной на кремлёвской стене.

Не забыли конечно мимоходом заглянуть за стену, где на третьем этаже бывшего Сенатского корпуса хорошо было видно окно кабинета Сталина, в котором по утверждению советских граждан и по ночам горел свет.

Посетили ВДНХ, прокатились на метро и с совершено круглыми глазами отправились в Парке Горького, до революции носившего название «Нескучный сад». Естественно, купили свежую советскую прессу и присев на лавочку узнали последние новости происходящие в стране:

Приговором советского суда более тысячи польских офицеров – участников войны 1920-го года были приговорены к смертной казни за совершённые преступления в отношении советских военнопленных.

Финскому правительству предъявлен ультиматум, одним из требований которого было выдача виновных в Выборской резне весны 1918-го года. Одним из подозреваемых в массовых убийствах по национальному признаку был…

Маршал Маннергейм!

Чувства диверсанты испытывали самые противоречивые, что было хорошо заметно по лицам. Особенно по лицам Владимира Луговского и Анатолия Будянского.

Адриан фон Фелькерзам удивлялся тому, что вопреки ранее слышимому на улицах Москвы не видно военных…

Только милиция.

Но он не придал этому большого значения.

Затем прямо из Парка Горького они отправились в Управление «Московской окружной железной дорогой» (МОЖД), которую возглавляла Зинаида Петровна Троицкая - первая в мире женщина-машинист, начальник магистрали в звании генерал-директор тяги.

Удивительно, но там им даже обрадовались:

- Ну наконец-то «первые ласточки»! А то мы к вам в Прибалтику своих ещё в феврале отправили²⁰¹. А взамен что-то ваши не очень к нам торопятся.

Прибалтийские железнодорожники вовсе не рвались ехать «по обмену» в Советскую Россию, про которую…

Разное говорят!

Предпочитая быть безработными, зато дома.

Так особенно не заглядывая в документы, их уже через несколько часов трудоустроили «по специальности» на «святая святых» железной дороги - на товарно-сортировочную станцию «Москва-Товарная-Павелецкая».

Всё казалось бы прошло без сучка и задоринки и, Унтерштурмфюрер и трое членов его группы арийско-прибалтийского происхождения, только диву давались:

- Ну и где их хвалённое НКВД? Да происходи такое в Рейхе, мы бы уже сидели в Гестапо!

Но знатоки советской реальности Владимир Луговской и Анатолий Будянский, охладили их неуместно-щенячий восторг:

- До первого доноса. Как только хотя бы последний стрелочник на этой станции что-то заподозрит и напишет в НКВД, нам конец.

Если бы они знали, на сколько были неправы!

И насколько их знания отстали от «советской действительности».

«Сигнал» на их группу поступил ещё в Волоколамске и причём не один. Но не так давно по приказу самого(!) Сталина, некогда единый и могучий НКВД был реформирован и реорганизован. Шпионами и подобной им публикой отныне занимался выделенный из его состава Комиссариат государственной безопасности (НКГБ СССР).

Вот если бы на диверсанты что-нибудь украли, кого-нибудь прибили…

Тогда да: глазом моргнуть бы не успели, как оказались в кутузке на нарах!

А так им даже хулиганку не пришьёшь – очень дисциплинированный народ и даже по-пьяне ведёт себя более-менее культурно.

Европейцы, хотя и восточные как-никак.

В общем, сверхбдительные граждане по привычке писали в НКВД и их «доносы» застревали где-то на межведомственном барьере. Конечно, когда-нибудь «плотину» прорвёт…

Но когда это будет?

Одному Богу известно!

В общем дерзкий до лютого безрассудства план Адриана фон Фелькерзама сработал: они без особых проблем добрались до столицы и устроившись на работу худо-бедно легализовались. Хуже было с жильём и соответственно с временной пропиской… Ведь свои железнодорожники уехали в Прибалтику, а их семьи остались в Москве, занимая казённую жилплощадь.

Мда… Не продумал что-то сей момент сам(!) товарищ Сталин, по чьему приказу проводилось это «мероприятие». А исполнители не привыкли задаваться такими вопросами.

Несколько дней и ночей диверсанты провели буквально на чемоданах в забитом до отказа бараке именуемом «ведомственном общежитием». Нервы начали было сдавать, ибо столько водки прибалтийские организмы вынести не могли.

К их шпионскому счастью никто в СССР не запрещал снимать «угол» в частном секторе, чем они и воспользовались - за имеющиеся при себе «длинные» рубли арендовав что-то вроде сарая с минимальными «удобствами».

Радист Курт было возмутился:

- Scheiße! Schweine würden hier nicht leben (Дерьмо! Свиньи бы здесь жить не стали)!

Но всё перевешивало то обстоятельство, что находился тот «сарай» в…

Догадался бы и ребёнок:

…Правильно, в Кунцево!

Это был небольшой подмосковный город, со всех сторон окружённым деревнями и сёлами, имевший хорошо развитую производственную (заводы и фабрики) и социальную (больницы, детские сады, школы, клубы, городской парк) инфраструктуру, но по большей части одноэтажный и деревянный.

Большая деревня одним словом, коей совсем недавно была и сама Москва в целом. Даже здание райотдела НКВД куда они ходили вставать на учёт (на временную прописку) и то было сложено из срубленных «в лапу» толстых брёвен. Должно быть какой-нибудь прежде нажитый неправедным путём купеческий дом, после Октября реквизированный в пользу пролетарского государства.

Поэтому Унтерштурмфюрер СС резко осадил своего подчинённого:

- Свиньи бы не стали, а мы будем здесь жить…!

Спустя минуту добавил:

- …Надеюсь, что недолго.

Первым делом в том «свинарнике с неудобствами» был устроен схрон, куда было перенесены чемоданы из камеры хранения.

Адриан фон Фелькерзам прекрасно знал, что как только они прописались в Кунцево, из местного отдела НКВД на место их прежнего жительства был отправлен запрос. И с этого момента был включён обратный отчёт, после истечения которого местные правоохранители получили бы ответ:

«Такие по указанным адресам не проживали».

В зависимости от расторопности фельдъегерской связи и оперативности работников внутренних дел «на местах», в их распоряжении было от недели до трёх.

Но будущий «диверсант №2» (при условии, что из этой истории живым вывернется) III Рейха был совершенно спокоен!

Прибалтика сравнительно недавно – в прошлом году, вошла в состав СССР, прописной системы там не было и она только-только образуется… К тому же органы милиции в трёх бывших республиках только-только создаются из местных коммунистов и согласившихся сотрудничать с ними местных «копов». Ну и своеобразный – «слегка» приторможенный прибалтийский менталитет в довесок…

В общем, разоблачить их – квест ещё тот!

Практически невозможно.

И начались у диверсантов трудовые будни.

Все они по имеющимся искусно сфабрикованным документам числились работниками товарно-сортировочных железнодорожных станций и естественно, перед отправкой прошли инструктаж и соответствующий недельный «тренниг» на соответствующем предприятии в Восточной Пруссии. Кое-какие «нестыковки» объяснялись прибалтийской «спецификой» и плохим знанием русского языка. Радиста Курта, который проявил удивительную неспособность запомнить и правильно говорить хотя бы с десяток самых ходовых русских слов, его прибалтийские товарищи в открытую называли «туповатым, хотя и старательным парнем».

Но все русские – и начальство и коллеги по работе, смотрели на это понимающе и с добродушным снисхождением:

- Ничего, ничего… И медведя учат на балалайке играть. А стахановцев из вас - не в пример легче сделать!

После чего радист Курт среди своих и местных получил прозвище «Стахановец» и, что удивительно - охотно на него отзывался.

Устроиться работать на железнодорожную товарно-сортировочную станцию вероятного противника – влажно-голубая мечта любого уважающего себя шпиона. Но они прибыли сюда вовсе не для того, чтобы подчитывать воинские эшелоны и запоминать направления.

У них более важная и даже можно сказать – решающая миссия!

«Миссия» миссией, но первым делом Унтерштурмфюрер СС позаботился об путях отхода: чисто психологически - это было очень важно…

Даже критически важно!

Без известного всей группе чёткого и реализуемого плана спасения, действия его подчинённых будут излишне осторожными, возможно даже трусливыми (ведь, он ни разу не видел их в деле!), что несомненно скажется на успешности самой миссии.

А он хотел выполнить задание самого(!) Фюрера во чтобы то это не стало.

К счастью (снова везение, что начинает уже настораживать!), обстоятельства благоприятствовали разработке такого – «чёткого и вполне реализуемого» плана спасения.

Их спасителем должен был стать заброшенный два года назад член «Национальной организации русской молодёжи» (НОРМ) Анатолий Чупрунов, которому не так давно удалось устроиться в один из подмосковных военкоматов. В СССР набирал обороты призыв военнообязанных на сборы и переподготовку - когда «гребли всех подряд», особо не вникая в документы. Московский военный округ целиком перебазировался на Запад – в Смоленск и область.

Так что после «акции», им только оставалось переодевшись в «гражданку» - с подходящими к этому случаю «ксивами-липами» и повестками, не забыв прихватить по заранее приготовленному сидору со всем положенным в таких случаях, явиться на призывной пункт.

Ну а там они затеряются как листья в лесу!

Какие вопросы могут возникнуть к рядовым пехоты?!

Главное «не отсвечивать» и всё будет ровно.

После начала войны Рейха с Советами же, в обстановке паники, неразберихи и (в чём они ни капли не сомневались) разгрома Красной Армии, перейти к своим для них будет проще простого.

***

За время пока они добирались, осваивались и планировали отход - 1-го апреля вечером началась новая Советско-финская война, которую в большевистской прессе окрестили «Продолженной».

Диверсанты были в шоке, а их командир крепко задумался:

«Без всякого сомнения Сталин – сумасшедший! Начинать воевать против такого стойкого и умелого противника в преддверии большой войны с Рейхом – сущее безумие… Красная Армия увязнет в весенней распутице, понесёт огромные потери и завязнет в Финляндии надолго. Это ли не на пользу Германии?! Не будет ли большой ошибкой «убрать» такого?».

Но задание самого(!) Фюрера было получено и его надо выполнять!

Впрочем, нет худа без добра: по сообщению полученным через тайник от местного агента «Абвера», в свою очередь связанно с германским военным атташе - Сталин выехал на фронт, в Выборг. С одной стороны это увеличило риск преждевременного разоблачения, с другой – дало больше времени на подготовку покушения.

Карту Москвы и особенно план расположения Ближней дачи Сталина, они знали наизусть по картам и аэрофотоснимкам. Сам Адриан фон Фелькерзам мог бы нарисовать её, даже будучи сильно пьяным.

Рисунок 48. Германский аэрофотоснимок (1941-й год) резиденции Сталина (отмеченный крестиком «квадрат» в центре) близ Кунцево (слева). Сверху – Можайское шоссе, справа в верхнем углу – ж\д станция Москва II.

Места предполагаемого покушения Унтерштурмфюрер СС выбрал ещё до заброски на территорию СССР. Осталось произвести рекогносцировку на месте и выбрать наиболее подходящее место для совершения теракта. По карте наиболее удобным был бы мостик через речушку Сетунь. Или перекрёсток ведущей из огороженного участка леса асфальтированной дороги с Очаковским, или с Можайским шоссе.

Но на месте Адриан фон Фелькерзам выбрал более удалённое место: сближение Можайского шоссе с железной дорогой неподалёку от железнодорожного полустанка «Москва II». Если удастся туда перевестись…

Ну просто мечта террориста!

Громадный риск, конечно…

Но он верил в свою счастливую звезду, а его подчинённым ничего не оставалось как следовать его примеру.

И вновь им охотно «пошли навстречу».

После неоднократных опозданий на смену – которые объяснились отдалённостью их проживания от Московской товарно-сортировочной станции, сперва предварительно хорошенько попугав «ответственностью» (железная дорога работала в режиме военного времени), диверсантов из «Бранденбурга» перевели на работу «по месту жительства», благо рабочих рук везде не хватало.

На станцию они ходили пешком вдоль Можайского шоссе, затем по грунтовой тропке и, таким же образом возвращались в свой «неблагоустроенный свинарник» - хорошенько изучив таким образом «место действия» и составив план – уже конкретный план покушения на Сталина.

По задумке безбашенного потомка славной российской служивой династии, совершить «акцию» они должны были в форме офицеров Красной Армии, после чего переодевшись в железнодорожников скрыться на станции Москва II. Для этой цели вдоль грунтовки ведущей от Можайского шоссе к станции, в кустах был устроен ещё один схрон.

Ну а потом – повестки в зубы и в военкомат!

За всю историю СССР и «двух Россий» - царской и демократической, никто так не стремился в это учреждение, как они.

***

К вящему удивлению диверсантов и их предводителя носящему столь славную фамилию, Советско-финская продолженная война закончилась через две недели, полным разгромом и безоговорочной капитуляцией Финляндии. На станции по этому поводу был митинг, после окончания смены – грандиознейшая пьянка в ближайшей лесополосе, которую ряженные диверсанты не могли избежать не «спалившись».

По «пьяному делу», конечно, у Владимира Луговского и Анатолия Будянского взыграли было патриотические чувства, что уже в «сарае» послужило ссорой и последующей дракой с Францем Куделе и Карлом Ландовски…

Призвав на помощь «нейтрального» Фрица, Унтерштурмфюрер их еле разнял и пригрозил в следующий раз собственноручно пристрелить.

А Сталина всё нет и нет!

Вообще безделье в плане «основной» профессии и работа с русскими, действовала разлагающе на коллектив диверсантов и неизвестно чем бы всё кончилось… Но идя рано утром в пятницу 25-го апреля на станцию и вяло переругиваясь меж собой - они вдруг заметили знакомый по фотографиям автомобиль салатового цвета:

- СТАЛИН!!!

Разглядеть того кто находился в салоне не удалось, но сомнений не было:

Это был именно он.

Во-первых, других таких автомобилей²⁰² - резко отличающихся внешним видом от привычных советских «Эмок» и «ЗиСов», они больше не видели.

Во-вторых, его сопровождал чёрный «Паккард» битком набитый охранной.

Неожиданностью было и то, что согласно имеющейся информации Сталин был типичной «совой»: в Кремль приезжал лишь после обеда, где работал далеко за полночь (а то и всю ночь), после чего ехал в свою Резиденцию, где отсыпался.

Такое несоответствие (причём, далеко не первое) изрядно напряло и подумав с минуту, Адриана фон Фелькерзам принял решение:

- «Акцию» проводим в понедельник, 28-го апреля.

Отозвав в сторонку, он ткнул пальцев в обоих русских:

- Скажитесь больными и начиная с сегодняшнего утра, установите наблюдение на шоссе. Когда он(!) уезжает в Кремль, когда возвращается… Впрочем, вы всё сами знаете.

Действительно, все хитрости шпионско-диверсионные дела, в сыновей белоэмигрантов были вбиты намертво ещё в специальной школе Войск СС под Берлином.

Поэтому те лишь каблуками щёлкнули:

- Яволь, херр Унтерштурмфюрер!

В тот день Сталин вернулся из Кремля в начале шестого вечера - как и положено по трудовому законодательству СССР каждому советскому человеку. В субботу у него был видимо «сокращённый день» и, его автомобиль видели направляющимся в Кунцево уже после обеда. Бронированный «Паккард» с охраной то ехал впереди машины со Сталиным, то несколько отстав, что несколько усложняло план.

В воскресенье, Вождь «одной шестой части суши» вообще оставался в своей загородной Резиденции - судя по количеству чёрных ЗиСов направляющихся в ту сторону, принимая гостей.

Проблемой была недостаточная длина кабеля взрывной машинки, которого хватало всего метров на тридцать. Даже разделив заряд, обе машины одновременно взорвать не получится, так как заранее неизвестно на каком расстоянии друг от друга они будут ехать.

Пришлось разделить группу на две части и несколько скорректировать план покушения:

- Если чекисты будут впереди – пропускаем их, взрываем заложенной у обочины взрывчаткой Сталина и разбегаемся. Если позади – пропускаем машину Сталина, взрываем охрану. Большевистского Вождя расстреляет из «машинен-пистоле» вторая группа.

И вот наконец 28-го апреля, понедельник…

КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ).

Глава 29. «Понедельник – день тяжёлый!».

Русский военный теоретик А. А. Свечин:

«Если значение материальных средств на войне весьма относительно, то громадное значение имеет вера в них».

Доклады докладами но надо хотя бы разок и своими глазами глянуть на то, как твои задания выполняются. Тем более, если исполнители сами приглашают. Вот и я, отложив на послеобеденное время традиционную планёрку по сельскому хозяйству (в этот раз не про картошку, а про освоение Целины), в понедельник с утра поехал на Артиллерийский полигон Московского военного округа при селе Клементьево - где Директор и одновременно фактически исполняющий обязанности Главного инженера «НИИ-3» Андрей Григорьевич Костиков, будет демонстрировать весьма убойную штуку – «тяжёлую реактивную систему залпового огня» РЗСО-31-12.

Залп этой – смонтированной вместо башни на шасси танка Т-28 штуковины, по мощи был сравним с залпом главного калибра линкора типа «Севастополь», что я воочию не только увидел своими глазами - но и ощутил через «дрожь земли» своими ногами и даже шейным отделом позвоночника.

Не успел дым с пылью развеяться-улечься, как:

- ЛОЖИСЬ!!!

И я мгновенно оказался на дне ровика – погребённым под телами «прикреплённых».

«Хорошенькое начало дня, б…».

Задыхаясь от тяжести и возмущения:

- В чём дело? Что это вы все на мне возлеглись, товарищи? Совсем берега попутали?!

Мне голосом Косынкина отвечают:

- Один из реактивных снарядов не вышел с направляющих и сейчас дымит…

До огневых позиций метров сто – сто пятьдесят и я его понимаю: если эта 90-ти килограммовая «елда» рванёт - при такой мощи боевой части, на командно-наблюдательном пункте - мало не покажется никому.

- …Извините, товарищ Сталин, но пока сапёры не обезвредят, я Вас отсюда не выпущу. Терпите!

Кипя от возмущения:

- «Терпите»… Я Вам, что? Терпила?! Ещё раз услышу это слово, отправитесь на Дальний Восток командиром погранзаставы.

- Ещё раз извините, товарищ Сталин. Служба!

Впрочем, я человек быстро-отходчивый

- Ну раз служба… Потерплю!

Пришлось потерпеть под рассказ капитана Славина, как его как-то раз зажало между «земным шаром» и днищем танка, под которым они с экипажем решили спрятаться от финского миномётного обстрела:

- Снег просел и нас так прижало к «глобусу», что аж позвоночник захрустел.

К счастью сапёры были поблизости и наготове и, как потом рассказывали – мгновенно залили «фаллообразный» боеприпас из огнетушителей, а потом выкрутили взрыватель.

Видать, не в первый раз.

После донёсшейся издалека команды…:

- Готово!

…Меня подняли на ноги, отряхнули и ещё раз извинились:

- Ещё раз простите, товарищ Сталин.

Я был сильно не в духе, поэтому буркнул:

- Маркс простит.

Вопрос о стрельбе РС-310 из деревянной укупорки с ручками для переноски и самыми примитивными приспобами для прицеливания и наведения, разумеется, отпал сам собой. Маршал Кулик начал было что-то жевать про то, какая это замечательная штука – двухэтажный кирпичный дом за раз разносит, но под моим тяжёлым взглядом осёкся:

- …Если попасть с трёхсот метров, конечно.

- В том то и загвоздка!

Обойдя столбом стоящего Костикова – внешним видом напоминавшего подведённого к плахе с топором смертника, я направился к своему «псевдо-джипу» - эксклюзивно изготовленному для меня ГАЗ-61-73, то бишь, имеющую официальное название «Вездеход».

Ни к кому персонально не обращаясь:

- Поехали посмотрим куда попали эти «горе-ракетчики» и попали ли они вообще куда-нибудь.

Впрочем, после осмотра по всем правилам устроенного укреплённого пункта условного противника (колючая проволока в шесть рядов, траншеи со стрелковыми ячейками, блиндажи, ДЗОТы, огневые позиции противотанковой артиллерии, закопанные в землю танки и так далее) - напрочь разнесённого взрывами РС-310, настроение начало резко подниматься-улучшаться. Хотя разброс был велик, что вполне ожидаемо - но всё же около трети реактивных снарядов прилетело туда куда надо, что вполне хватило - чтоб до неузнаваемости изменить ландшафт местности.

Я обошёл огромную воронку на дне которой валялось что-то покорёженно-металлическое, постоял рядом с вывернутым из окопа и отброшенным на пару метров пустым корпусом танка БТ-2… Нанюхался вони сгоревшей взрывчатки со специальными добавками – от которых першило в горле и прочихавшись, наконец-то соблаговолил обратить свой потеплевший взор на Главного конструктора:

- Такое оружие нашей армии крайне нужно! Так что, товарищ Костиков, ещё месяц даю Вам и вашему НИИ на устранение дефектов и в серию.

Того прямо на глазах «отпустило» и сомлев, он чуть было не упал.

Поймав его за воротник пальто, капитан Славин:

- Ишь, как товарищ инженер обрадовался!

Меня в очередной раз осенило и я обратясь уже к Наркому обороны:

- Кроме индекса ГАУ, конечно, принять на вооружение под названием «Змей Горыныч».

- Понял, товарищ Сталин: для страха врагам.

- Именно для этого.

Мысленно соглашаюсь с ним:

«Если я – живущий второй раз, чуть сегодня не обосрался, то каково будет «сверхчеловекам» с рогатыми «кастрюлями» на головах в окопах?!».

Всего в наличии у нас пятьсот «с хвостиком» «трёхглавых драконов» - списанных с баланса Главного управления Танковых войск Вооружённых Сил СССР и переведённых на баланс Главного артиллерийского управления Наркомата обороны танков Т-28. Все они в данный момент находятся на Коломенском паровозостроительном заводе, где им делают капитальный ремонт и апгрейд.

Но присутствующего на испытаниях Наркома обороны, что называется «понесло»:

- Товарищ Сталин! Разрешите переделать в системы залпового огня и танки Т-35! На них сразу два пакета направляющих установить можно!

Кто-то громким шёпотом (по-моему, генерал-майор Говоров – Командующий артиллерией Сухопутных войск) из-за его спины:

- Три.

Кулик тут же поправился:

- Даже три!

Махнул рукой:

- Валяйте. Но два экземпляра этого чуда-юда, обязательно сохраните для музея.

Естественно, не все «двадцать восьмые» будут переделаны в пусковые установки.

По уже договорённости с высшим руководством Войск Артиллерии ВС СССР, в планах сформировать две отдельные бригады «тяжёлых миномётов», входящих в Резерв Верховного Главнокомандования. Это – сбалансированные части, имеющие свою авиаразведку (автожиры АКМ), пехоту, зенитную артиллерию, сапёров и конечно же ремонтников и свой «мобильный тыл». Всё это или почти всё, будет двигаться на гусеницах.

И ещё более естественно, что эти «отдельные бригады не примут участия в Приграничном сражении. Только уже во время всеобщего осеннего контрнаступления нашей армии, в составе Третьего стратегического эшелона.

Дальнейшая демонстрация новых образцов ракетного оружия НИИ-3 прошла без приключений.

Прекрасно отстрелялась лёгкая РЗСО БМ-82-8, установленная в кузове пикапа «ГАЗ-61-16». Восемь направляющий с круговым сектором обстрела. Имея в достатке такие, можно будет устроить Вермахту «войну Тойот²⁰³»: подкараулил в засаде, дал залп по колонне и технично слинял пока в памяти.

Переделанный под авиационный боеприпас РС-132 – с укороченной камерой сгорания, с устанавливаемым управляемым по проводом из кабины дистанционным взрывателем и боеголовкой начинённой готовыми поражающими элементами в виде стальных стержней, мне в действии демонстрировать не стали. Якобы из-за произошедшей несогласованности с авиаторами. Но по несколько отмороженному виду Косынкина я понял, что это его рук дело:

Опасается, что лётчик «вмажет» залпом «не туда, куда надо».

Я его прекрасно понимаю: бережённого Маркс бережёт, поэтому сделал вид что поверил.

Но я полюбовался этой - так сказать ракетой класса «воздух-воздух на минималках» и прочёл отчёт о произошедших накануне испытаниях, после чего коротко бросил:

- В серию.

И обратясь к бывшему при мне Секретарь-референту:

- Готовьте постановление ГКТиО, товарищ Меркулов.

***

На обратном пути прошвырнулись по бывшим «шарашкам». Не совсем «бывшим», конечно. Инженеры-конструкторы получили амнистию с условно-досрочным освобождением и после кое-каких кадровых перестановок, продолжают работать над наиболее важными проектами. Приставка «условно» отпадёт после выполнения правительственного задания.

Например Валентин Петрович Глушко - возглавивший выделившийся из НИИ-3 «НИИ ракетного двигателестроения», работает над комбинированным прямоточным воздушно-пульсирующим реактивным двигателем²⁰⁴.

Успехи словами Главного конструктора на лицо:

- При последнем испытании двигатель КПВПРД проработал на стенде двенадцать с половиной минут, после чего произошёл прожёг основной камеры сгорания. По моему мнению, товарищ Сталин, на летящем самолёте такого произойти не может - так как будет происходить охлаждение встречной струёй воздуха.

Предварительно бегло прочитав отчёт куратора из «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), чей глава комиссар государственной безопасности III ранга Богдан Захарович Кобулов, недоумеваю:

- Так ведь основная камера сгорания - камера пульсирующего горения, находится внутри камеры дожигания!

Глушко со всем возможным тактом, поясняет:

- Последняя включается только в форсажном режиме – когда надо резко разогнаться. Постоянно работать она не может, из-за большого расхода топлива во время прямоточного режима. Так что двенадцать минут, товарищ Сталин – это очень хороший показатель.

Остаётся лишь согласиться с Глушко:

- Ну, что ж… Вполне резонно. Так вам сейчас необходим самолёт для испытаний двигателя в воздухе? Почему молчим?

- Заявку в «Главный промышленно-экономический отдел при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР), мы подали два дня назад.

Делаю успокаивающий жест:

- Ну тогда всё значит в порядке.

И правда, прямо при мне был соответствующий звонок с Центрального аэродрома при НИИ ВВС.

Попрощавшись с Главным и всем немногочисленным – но дружным коллективом «НИИ ракетного двигателестроения», идя к машине мысленно прикидываю:

«Ещё день-два – поставят КПВПРД сверху на фюзеляж «летающей лаборатории» - бомбардировщика ТБ-3, понаблюдают за ним в воздухе, а там…».

Комбинированный прямоточно-воздушно-пульсирующий реактивный двигатель требуется для высотного истребителя-перехватчика, высотной же зенитной ракеты и управляемого самолёта-снаряда класса «корабль-корабль».

На первым работает сейчас слетевший с властного «Олимпа» Александр Яковлев - на котором за его проделки висит «вышак с отсрочкой приговора». После «НИИ ракетного двигателестроения» побывал в его КБ, посмотрел… Мда… Что был он там не писал (уже не напишет!) в своём опусе «Цель жизни», но современные самолёты за два месяца не делаются…

А сверхсовременные реактивные истребители – тем более!

Хотя, конечно, уже имеется довольно-таки приличный задел: кипы расчётов, чертежей и предназначенная для испытания в аэротрубе модель - восхищающая своими изящно-обтекаемыми формами и слегка стреловидными тонкими крыльями с подвешенными мотогандолами. В отличии от будущего реактивного «Мессершмидта», наш будет иметь третий двигатель в хвостовой части…

Так мощнее и надёжней!

Побеседовав минут пятнадцать с Яковлевым и его собранным «с бору по сосенке» коллективом, похвалил, ободрил, пожелал удачи и распрощался.

Если для будущего перехватчика Яковлева КПВПРД временное решение – до доводки до серийного образца двухконтурного турбореактивного двигателя (ТРДД) конструкции Люльки…

Не такое уж и отдалённое это время, надеюсь.

По моему приказу Архип Михайлович был переведён из Ленинградского Кировского завода в Москву, в имеющий неплохую производственную базу «Центральный институт авиационного моторостроения» (ЦИАМ), возглавив группу профессора Владимира Васильевича Уварова – крупного специалиста по газовым турбинам.

Так что вполне возможно, что в «текущей реальности» мы обскачем Вилли Мессершмидта с его Ме-262²⁰⁵.

А вот для высотной зенитной ракеты и управляемого самолёта-снаряда класса «корабль-корабль», КПВПРД конструкции Глушко - это надолго, а может быть и навсегда. Ибо, альтернативы пока нет и ещё очень долго не будет.

Я к примеру, не знаю какие двигатели у современных мне ракет комплексов С-300 и «Цирконов» и подсказать ничего дельного не могу.

Над вышеназванными боеприпасами трудится Королёв - ныне Главный конструктор «НИИ управляемого ракетного оружия» (НИИ УРО). Не один, конечно, а с группой специалистов. Среди последних было много поднаторевших на всевозможных «телетанках, телекатерах и телесамолётах»: вот почему я уверен, что к 22-му июня - хотя бы один дивизион ракетных зенитных установок, но будет.

Сергей Павлович был того же мнения:

- У нас всё готово, товарищ Сталин. Если Глушко до конца апреля предоставит двигатель, то к середине мая зенитный комплекс «Длинная рука» будет готов к испытаниям.

Название, кстати, я придумал.

После беседы с Главным конструктом и короткой речи перед коллективом КБ, ознакомился с чертежами, осмотрел прошедший обдув в аэротрубе макет и уже почти готовую ракету с стокилограммовой «болванкой» вместо боевой части, но без двигателя.

Сей девайс не без недостатков, конечно…

Сложная и громоздкая система запуска, требующая стационарного базирования или двух тягачей типа «Ворошиловец». Сперва как на авианесущих кораблях паровая катапульта, затем пороховые ускорители - пока те же РС-132 (без головных частей, естественно), больше ничего тупо нет. И только потом поочерёдно включаются пульсирующая камера сгорания КПВПРД и прямоточная камера дожигания.

Прикидываю в уме и затем спрашиваю:

- Десяти минут работы камеры дожигания хватит, чтоб ракета могла достичь десяти-двенадцати километров?

- Думаю хватит, товарищ Сталин.

Слегка раздражённо:

- Тогда чего Вы ждёте, товарищ Королёв? Визита товарищ Кобулова?! Не советую! Ноги в руки и прямо сейчас к Глушко! Закажите столько двигателей, сколько надо и приступайте к испытаниям. В середине мая заскочу к вам – не вздумайте меня разочаровать, товарищ Королёв…

Про крылатую противокорабельную ракету спрашивать не стал – пока не актуально.

- … Всё, желаю удачи!

Уже в машине в голову пришла мысля - которая приходит апосля:

«Надо было надоумить вместо боевой части, оснастить опытные зенитные ракеты парашютом».

И, по привычке рассеяно пошарив по карманам в поисках сотового, решаю:

«Может, вернуться? Ладно… Как только доберусь до телефона, тут же позвоню».

Отпустив «сопровождающих лиц», в сопровождении «Паккарда» с охраной отправился на Ближнюю дачу. Не успели отъехать от Королёва, как вдруг ни с того ни с чего «торкнуло»:

- Товарищ Косынкин! А давайте заедим к «Дяде Жоре». Посмотрим что-там да как, а то много чего слышал. А в народе говорят в таких случаях «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

Начальник моей личной охраны не возражал, но глянув на часы напомнил:

- Не забывайте, товарищ Сталин, что скоро обед, а после него совещание в Кремле насчёт освоения Целины.

Я ответил с подтекстом:

- Про Целину разве забудешь?

И стал вспоминать одноимённое произведение дорогого Леонида Ильича, которым мне «залюбили» мозги в школе. Помню, по его мотивам без черновика писал сочинение на выпускных. Говорят, комиссия ГорОНО ржала в голос, а сам «опус» ходил по рукам как антисоветская литература, авторство которой приписывалось одному из известнейших диссидентов.

Враки, конечно!

Мне б не «тройку» влепили, а…

Напряг «Послезнание» и, о чудо: помню дословно текст. К счастью мы быстро оказались на месте, иначе бы я стал пересказывать «Целину» вслух.

Глава 30. За «это дело»!

Поэт-партизан Денис Давыдов (XIX век):

«Каждый гусар – пьяница, но не каждый пьяница гусар».

Первый «центральный» Штрафбат всесоюзного значения, в народе прозванный «Генеральским», располагался на северо-западной окраине Москвы, в здании каких-то древних, ещё царских казарм. Там ещё фильм про времена Николая I снимался… К сожалению это всё, что имелось в «Послезнании» насчёт этого – даже на вид, довольно зловеще-мрачного места.

Обветшалый высокий каменный забор со следами свежей штукатурки и новенькой колючей проволокой сверху и, надписью:

«СТОЙ! ОХРАНЯЕМАЯ ЗОНА!».

Правда вышек по углам и «вертухаев» на них не было. Оно и правильно: советский генерал не тот тип «зэка», что сбежит и затем будет ныкаться по «хазам», да «малинам». Он будет стойко и терпеливо переносить все «тяготы и лишения», надеясь дождавшись «звонка» - получить хотя бы полковника в петлицы и кресло командира полка под отощавшую на нарах задницу. По крайней мере до сих пор побегов, или хотя бы их попыток из Штрафбата не было.

Проехав вдоль стены, подъехали к свежим стальным воротам покрашенным в шаровой цвет, с большой красной звездой в центре, с окошком, сбоку которых висела табличка под стеклом:

«Исправительное учреждение № 1 Наркомата обороны СССР».

После околоминутного ожидания, говорю Славину:

- Бибикните, что ли.

После длинного гудка окошко на воротах открылась и высунувшаяся рожа в новенькой штабной пилотке, уставилась на нас с выражением «чё надо?». Открывать ворота явно никто не собирался. Оно в принципе и верно:

Мало ли кто тут ездит?

Если по каждому гудку открывать, самому в Штрафбате можно оказаться.

Думаю глядя на лицо в «форточке»:

«Вот это рожа!».

Оглядываясь на автомобиль генерал Косынкин поговорил с Дежурным по КПП, после чего «рожа» из «форточки» стремительно исчезла, а массивные стальные ворота - распахнулись так резко, как будто их изнутри пнул хвостом герой японских народных сказок Годзил. Ну или американских – Гонконг.

Хотя возможно я чего-то путаю, ибо не особо силён в фольклоре.

Въехав через ворота и проехав мимо вытянувшихся в струнку Дежурного и двух дневальных по КПП (однако и здоровые же лбы!), мы оказались прямо перед небольшим двухэтажным зданием с зелёной железной крышей и полуподвалом, у которого стоял флагшток с красным флагом и две чёрные «Эмки».

Прислушался, пригляделся.

Судя по доносившимся звукам…:

- Выше ноги, @б вашу мать! Ррраз, ррраз, ррраз, два, три! Нааапра-во! Шире шаг!

…За зданием был строевой плац.

А судя по надписям, на первом этаже размешалась столовая, на втором – штаб, а в полуподвале с зарешётчатыми «полуокнами» - гаупвахта. Слева – учебные классы, справа – казарма.

Выйдя из припарковавшегося рядом с одной из «Эмок» «Вездехода», послушав бубнёшь из устава из форточки слева и, подумав ровно секунду, я направил стопы прямо:

- Сперва на «Губу».

Тюрьма внутри тюрьмы, это должно быть очень интересно.

Генерал Косынкин и двое «прикреплённых» с «тревожными чемоданчиками» конструкции Иллариона Мозга в руках, толпой по одному поспешили за мной, норовя обогнать и зайти первыми.

Но я оказался шустрее!

Первым спустившись в видимо «приёмную часть», я огляделся и без слов пройдя мимо соляным столбом стоявшего Дежурного (однако, вот это мордоворот!), направился к одной из дверей с надписью «Начальник следственной части» из-за которой как раз в этот момент донеслось:

- Говори, падла, где взял? Кто тебе принёс? Да, я тебе яйца вырву и сожрать заставлю!!!

И глухие звуки ударов по морде лица:

Хрясь! Хрясь! Хрясь!

- ГОВОРИ!!!

Без стука захожу, и:

- Маркс в помощь, служивые!

«Картина», как говорится – раз увидишь, не забудешь вовек.

Подвешенный за связанные сзади верёвкой руки к потолку, висит истекающий потом голый по пояс мужик лет… Скажем так: «не первой молодости». Под ним уже образовалась целая лужа пота, видимо от неудобной позы.

«Морда лица» у мужика уже была разбитой «в говно» - опухшей до потери сходства с фотографией на служебных документах и, начавшей уж было синеть…

Но без следов кровоподтёков: бьют больно, не аккуратно, но профессионально.

Возле импровизированной виски (иль дыбы – нужное подчеркнуть) стояли замерев при моём появлении два бугая со старшинскими «пилами» в петлицах. У одного – уж было ещё раз замахнувшегося на импровизированную «боксёрскую грушу», на кулак было туго намотано выдавшее и лучшие времена полотенце.

Ещё один персонаж сцены «не ждали» звании майора-общевойсковика, напротив - низкоросл и тщедушен, с «написанной» на лице справкой об окончании начальной сельской школы и Академии «Им. Фрунзе» Он сидел за стандартным письменным столом со стандартной настольной лампой и держал в руках стандартную ручку, занесённую над каким-то протоколом…

Тоже стандартным.

Впрочем будучи в своё время главой региональной ОПГ, я ещё и не такое видел. И не только видел, но и было дело – сам организовывал. Ибо народ вкусивший всех «прелестей» рыночных отношений в эпоху дикого капитализма, до того быковат был, что зачастую с ним иначе нельзя было – от слова «никак».

Поэтому не стал падать в обморок или блевать, а всего лишь вежливо спросил:

- Что за «мешок с дерьмом», если не секрет? Что-то не узнаю его «в гриме».

«Мешок с дерьмом» затрепыхался было и начал что-то мычать. Но я его также вежливо, но твёрдо перебил:

- Я не к Вам обращаюсь, гражданин. Висите и помалкивайте себе.

«Два бугая» отмерли, переглянулись и уставились на майора. Тот, бледный как Луна в разгар эпидемии бубонной чумы, соскочил и приложив руку к новенькой штабной пилотке:

- Товарищ Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами СССР…!

Слушая Начальника следственной группы гаупвахты, я внимательно рассматривал его «прикид»: Начальник Специальной инспекции при ГШ ВС СССР генерал армии Жуков расстарался и его подчинённые были первыми переодеты в новую «штабную форму» - китель вместо гимнастёрки, брюки вместо галифе, ботинки вместо сапог. Рубашка с галстуком и пилотка, как часть повседневной формы.

В общем, если кратко пересказать его сумбурный доклад, осуждённый Ревякин Василий Андреевич этой ночью был пойман дежурным нарядом в состоянии сильного алкогольного опьянения.

Майор в неподдельном шоке таращит на меня глаза:

- И где только взял? У нас же… Режим!

Лично никакого «Ревякина» не знал, но слышал:

- «Ревякин Василий Андреевич»? Это который званием генерал-майор, а должностью – Комендант Москвы?

- Так точно, товарищ Сталин…!

И уткнувшись в бумаги:

- «…Снят с должности и осуждён на шесть месяцев Штрафбата за систематическое нахождение в нетрезвом состоянии и неисполнение служебных обязанностей. А так же полным незнанием Уставов Советских Вооружённых Сил».

Оторвавшись от бумаг, возмущается:

- Представляете, товарищ Сталин? Дежурный спрашивает у Ревякина «Почему от Вас запах?», а тот отвечает «А от меня всегда запах!».

Меж тем пошарив в «Послезнании», я нашёл инфу про «реальное» будущее этого мешка с дерьмом и малость при@уел.

Поэтому взглядом не обещающим ничего хорошего посмотрев на «мешок», мрачно ответил:

- Представляю…

***

«Боевой путь», пройденный генерал-майором Ревякиным в годы «реальной» Великой отечественной войны, не может не впечатлять даже такого заматеревшего циника, как я. В октябре 1941-го года, в связи со знаменитой «Московской паникой» - сей аблажавшийся «военный комендант города Москвы» был снят с насиженного с 39-го года тёплого места и назначен…

Заместителем командующего 43-й армией.

Однако уже через месяц был снят и со значительным понижением в должности, был назначен командиром 8-й гвардейской стрелковой дивизии «Имени Панфилова». Ещё через месяц(!), по ходатайству командующего 16-й армией генерала Рокоссовского, снят с должности и направлен на самолёте в…

Куда вы думали?

А вот хрен когда догадаетесь!

…В окружённую под Вязьмой 33-ю армию генерала Ефремова, на должность Командира 160-й стрелковой дивизии.

Видимо для «излечение от алкоголизма».

Однако, не помогло!

Уже через три недели сей «стратег» был снят Ефремовым с формулировкой «за систематическое пьянство и самоустранение от исполнения служебных обязанностей» и, на том же самолёте отправлен в распоряжение штаба Западного фронта. Командующий последним генерал армии Жуков (тот самый, который «маршал Победы»), видимо в наказание решил доверить ему дивизию…

Да не простую дивизию, а прославленную 1-ю гвардейскую мотострелковую.

И вновь очень скоро генерал Ревякин был отстранен от должности и зачислен в резерв командующего Западным фронтом. Только в 1943-м году, когда видимо - конченная мразь во главе воинского соединения, не могла уже нанести существенного вреда, ему доверили новую должность – командира 164-й стрелковой дивизии.

Трудно поверить, но с 44-го года этот хроник пошёл на повышение, став Командующим 65-м стрелковым корпусом. Ему вернули звание «генерал-майор» и за оставшееся до конца войны время, умудрились наградить «Орденом Ленина», «Орденом Кутузова» и пятью(!) орденами «Боевого Красного знамени».

После войны Ревякин занимал в порядке очередности несколько должностей, в том числе Заместителя начальника Высших стрелково-тактических курсов «Выстрел»… Должно быть делился боевым опытом по разведению до нужной кондиции медицинского спирта в условиях окружения.

Найдите хотя бы одну подобную биографию в любой другой армии того времени? Хотя бы того же Вермахта?

Что? Слабо?!

Генерал Ревякин умер своей смертью в своей постели, вполне уважаемым человеком!

А сколько по его вине человек умерло не своей смертью и причём задолго до хотя бы до первого поцелуя с любимой девушкой…

А сколько бойцов, командиров и мирного населения погибло в те годы по вине другого подобного бухого быдла в синих штанах?

Российские историки, ау!

Молчат продажные как работницы портового борделя служители отечественной Клио. Молчат и патриоты с приставкой «турбо». По вполне понятной причине они знают, но боятся вслух признать, что пьяницы из числа высшего и старшего командного состава, в нашей армии чувствуют себя весьма вольготно.

Во все века вольготно и, неважно как она называется – Императорская, Рабоче-Крестьянская, Советская или просто «Вторая армия мира».

Во время Великой отечественной войны, даже в самые тяжелейшие периоды боевых действий - когда трезвого бойца или командира могли «поставить к стенке» за сущий пустяк, пьянство генералам почему-то сходило с рук, Снисхождение к алкоголикам всех мастей с большими звёздами в петлицах или на погонах, вызывает не только удивление, но и недоумение. Даже банальный выговор за пьянство схлопотать было сложнее всего.

Однако, тут вам не там!

Я сам большой любитель «этого дела» - если есть повод, настроение и свободное от других дел время. Я достаточно толерантно отношусь к «синеве». В конце-концов это их печень, их здоровье, их жизнь и их смерть: в отличии от Родины и родителей - каждый вправе выбирать как жить и от чего подохнуть.

Но ставить подобных на должности, от которых зависит жизни и смерти десятков тысяч людей…

А вот хрен вы угадали, дорогие товарищи!

Я начал борьбу с пьянством среди командного состава Вооружённых Сил и хотя первые результаты были как при Андропове: ещё не пойманные всячески - гнобили уже уличённых…

У нас же всю историю так!

…Однако и результат на лицо: наиболее «одиозные» фигуры – вроде этого «мешка с дерьмом» убрали с глаз долой, остальные стали изо всех сил прикидываться трезвенниками. На первое время и это годится, а затем я применю против товарищей командиров и генералов «биологическое оружие».

Бывший академик, а после разгона ВАСХНИЛ просто Заведующий НИИ Наркомата сельского хозяйства СССР Трофим Денисович Лысенко уже приступил к секретному проекту по искусственному выращиванию Серых навозников – грибов, которые содержат яд под названием «Коприн». Он безвреден для трезвых, но стоит только «накатить» хотя бы «пясюрик»…

Помереть не помрёт, но ощущения будут самые неприятные – одышка, учащённое сердцебиение, покраснение кожи и главное – непреодолимый страх смерти. Этот эффект долгоиграющий: пить надо прекращать за несколько дней до дегустирования блюда из этих вкуснейших грибочков (сам, правда ещё не пробовал), и начинать не раньше, чем дня через три.

Серый навозник – гриб ранний и плодоносит весь тёплый сезон: с мая по октябрь. И очень широко распространённый в наших широтах – только успевай его собирать. Поэтому уже в начале июня можно будет приступить к первым экспериментам.

Переспрашиваю у майора:

- Так Вы говорите, срок у него полгода?

- Если точнее – шесть месяцев, товарищ Сталин.

Щёлкнув по кадыку Реципиента:

- И много у вас «сидит» по «этому делу»?

- Почитай половина, тов…

- И у всех «шесть месяцев»?

- Согласно положению «Уложению» от… Глава… Пункт…

А вот и «подопытные кролики»!

Теперь только осталось придумать, как накормить этими Серыми навозниками товарищей генералов и командиров, которые ещё на свободе.

Ломаю голову:

«Может, ввести в рацион общевойскового пайка? А как же тогда «наркомовские сто грамм» для бойцов на передовой? Или водку заменит концентрат из листьев Коки? …Ладно, время ещё есть – что-нибудь да придумаем!».

***

Однако, вот проблемка:

Кто-то проносит в Штафбат пойло и спаивает «контингент». Возникает как минимум два вопроса:

Кто это? Мотивы?

Спрашиваю у Начальника следственной группы гаупвахты:

- Были у вас ещё подобные случаи?

- Нет, товарищ Сталин! Этот – первый.

Это ещё ничего не значит. «Процесс» может быть лишь в самом начале или другие нарушители режима не были пойманы.

Дав знак рукой Косынкину и «прикреплённым» выйти, усаживаюсь на свободный стул и собственно то говоря, ни к кому персонально не обращаясь:

- Так значит гражданин Ревякин, решил поиграть со следствием в «несознанку»?

Уже непосредственно к подследственному:

- Может, всё же будем сотрудничать с администрацией сего заведения и назовём имя «оборотня в лампасах»…?

Незаметно держа пальцы «крестиком»:

- …А за это администрация в свою очередь походатайствует перед Верховным Главнокомандующим и тот оставит Вас в прежнем звании – генерал-майор.

В ответ издав глухой стон, «мешок с дерьмом» поник головой.

Майор кипишнул:

- Потерял сознание! Может, фельдшера позвать? Снять и развязать?

Но я уже поставил точный «диагноз», профессор Виноградов не сумел бы так и категорично:

- Не надо.

«Косит, сцука!».

Обращаясь уже к двум бугаям с «пилами»:

- Плохо работаете, товарищи! Двадцатый век на дворе, а вы всё никак с методами времён Малюты Скуратова расстаться не можете.

Те переглядываются, пожимают плечами, а на рожах написан немой вопрос «А как надо?».

Спрашиваю:

- Электрический паяльник есть²⁰⁶?

«Немой» вопрос на лицах «А как надо?», сменился не менее немым «А что это?».

Не смог удержаться:

- Эх, куда я попал… Ну а полевой телефон?

Посмотрев на свой – гражданского типа, без «вертушки», майор уверенно ответил:

- Найдём, товарищ Сталин.

Делюсь «технологией»:

- Кроме полевого телефона, нужно два куска кабеля и два электрода подходящего диаметра. Конструкция ясна или принципиальную схемку нарисовать?

Смотрю на совершенно тупые – но очень здоровые рожи и доставая блокнот и карандаш, вздыхаю:

- Ох беда мне с таким уровнем образования у народа – каждому надо самое элементарное разжёвывать и в рот класть! А всё долбанное Самодержавие с его «Законом о кухаркиных детях»… Эх, мне бы в Николая под номером «один»…

Вырываю лист со схемой устройства и на словах:

- Один электрод - в рот, другой – в анус. Только смотрите ничего не перепутайте!

Тщедушный майор, образно говоря – задумчиво, но с «огоньком» в глазах «чешет репу», «двое из ларца» переглядываются:

- Куда?

- В ЖОППУ!!! Теперь поняли?

Вытянувшись в струнку, орут:

- Так точно, товарищ Сталин!

Поморщившись, продолжаю «делиться опытом»:

- Кстати, штаны снимать не обязательно, чтоб не любоваться его мудями. Достаточно переодеть мотнёй назад.

Старшины вновь переглядываются:

- Прямо сейчас «переодеть»?

Чуть не покрутив пальцем у виска:

- Нет, конечно. Когда я уйду. Терпеть ненавижу запах жаренного человеческого мяса и особенно дерьма. А вы скоро привыкните!

«Мешок с дерьмом» на виске пришёл в сознание, задёргался и человеческим голосом возопил:

- Товарищ Сталин!

Уже на пороге:

- Носорог тебе «товарищ».

Дрыгается, как будто через него уже 380 вольт пропустили и истерично верещит:

- Я всё скажу!

Не оборачиваясь:

- А куда ты на@уй денешься.

Впрочем, мне это уже не интересно…

Выйдя из Следственной части и проходя мимо вытянувшего «по струнки» и «евшего» меня глазами Дежурного по «Губе», какого-то щуплого генерал-майора со злым лицом и ещё кого-то…

Соображаю: должно быть местное начальство - генерал-майор Гордов, Начальник Центрального штрафбата ВС СССР и его люди.

Останавливаюсь, здороваюсь и выслушав ответные приветствия:

- Надписи на входе не хватает, товарищи.

Генерал-майор хлопает очами:

- Какой «надписи», товарищ Сталин?

- «Заходи – не бойся, выходи – не плачь».

Местный «царь и бог» щёлкнув каблуками:

- Сделаем, товарищ Сталин»!

***

Выхожу из полуподвала, и…

Какая нежданка!

…Буквально лоб в лоб сталкиваюсь с генералом армии Жуковым, занимающим сразу две должности: Начальника Специальной инспекции при ГШ ВС СССР и Председателя «Комиссии по переаттестации среднего и высшего командного состава РККА при Комитете Труда и Обороны СССР». Должно быть инспектировал где-нибудь что-нибудь или переаттестовывал кого-нибудь, а сюда заглянул так же как и я «на минутку»…

Бывают же такие совпадения!

Отступив шаг назад, тот:

- Товарищ Сталин! Что ж Вы не предупредили? Мы бы Вас встретили, как полагается…

Рожа обеспокоено-растерянная, какая думаю была у него – исполняющего обязанности Начальника Генштаба КА, «реальным» утром 22-июня.

Как и его подчинённые, Георгий Константинович был одет в новенький штабной прикид. Правда, шинель не по-уставному расстёгнута и на груди видна «Золотая звезда» и монгольский орден «Красного знамени».

Хвастунишка!

Из-за плеча несостоявшегося «Маршала Победы» выглядывает щегольски и лихо выглядевший командир, с кубарями капитана-танкиста в петлицах… Должно быть это адъютант.

Чем-то на нашего Славина похож!

Такой же лихой на вид, но не такой умный. Жуков умных возле себя не терпит. Любит лихих и исполнительных.

Отмахиваясь, типа «пустяки» и в самом доброжелательном тоне:

- Да мы к вам случайно заскочили и ненадолго. Гляну «одним глазком», что тут у вас творится и в Кремль. Проводите, покажите своё хозяйство?

Смотрю, у того как от сердца отлегло:

- Конечно, товарищ Сталин…!

И чуть ли не «под ручку» беря:

- …С чего прикажите начать? Со штаба?

Я сумел в очередной раз его удивить и, не только его:

- А что я в штабах не видел…?

После того как мы с Розалией Самойловной ввели драконовские законы против «неуставных половых отношений», там даже более менее симпатичной телефонистки не встретишь. Одни мобилизованные на год студенты-старшекурсники, имеющие привычку чуть что браться за перо и писать в «Звёздочку».

- …С солдатского сортира. О состоянии воинской части надо судить именно по нему. Если отхожее место для нижних чинов блестит как у мартовского кота яйца, то и состояние дел в подразделении в целом – блестяще.

Растерянно-беспомощно посмотрев по сторонам, но всё же держит «хвост пистолетом»:

- Согласен с Вами, товарищ Сталин.

Сам он судя по виду там не бывал, но его выручил Гордов, показал рукой куда-то за казарму:

- Прошу следовать за мной, товарищи!

Пока шли через небольшую площадь с флагштоком, увидел на стоянке рядом со своим «Вездеходом» чёрный «ЗИС-101» - без всяких вариантов жуковский «членовоз». Видимо его шофёр тоже в штабной форме, но с двумя сержантскими «треугольниками» (здоровый однако лоб!), стоял по стойке «смирно» рядом со Славиным.

Видать до моего появления профессионально беседовали об моём «шестьдесят первом».

Идём с Жуковым бок о бок и беседуем:

- Сколько всего в этом «заведении» осужденных?

Тот замялся и на мой вопрос ответил Гордов:

- Триста пятьдесят два человека в генеральских, проходящих исправление. Двое в лазарете, пятеро в нарядах, один под следствием.

Если знать что всего в наших Вооружённых силах порядка четырёх тысяч генералов и адмиралов, то…

Совсем мизер!

Я недовольно покосился на Жукова, но промолчал.

Следующий вопрос:

- «Под следствием всего один», говорите? Как часты нарушения режима? Вроде вчерашнего случая с Ревякиным?

Жуков сперва заметно вздрогнул как от неожиданного «поджопника», затем покраснел как помидор и раскрыл было «варежку»:

- Товарищ Сталин! Я лично прослежу…

«Чего это он?».

Прервав фонтан его красноречия:

- Я спросил, как часты в Центральном штрафбате случаи нарушения режима вроде вчерашней индивидуальной пьянки? А «лично проследить» - ваша прямая служебная обязанность, товарищ генерал армии… Про неё мне напоминать не надо.

И вновь ответил генерал-майор Гордов:

- Вчерашний столь безобразный случай – первый. В основном же, нарушения режима сводятся к неспособности выучить воинские уставы или к засыпанию на занятиях. Таких мы определяем в штрафной изолятор «на хлеб и воду», или же что чаще всего - в внеочередной наряд на работы…

В это время мы уже подошли к также старинного вида сооружению - которое из-за весьма «специфического «амбре» (говно и хлорка), перепутать с чем-нибудь другим – с булочной, например, или кондитерской - совершенно невозможно.

- …Вот как этих, товарищ Сталин.

Возле входа в «удобства» стояло в «ступоре» разинув рот двое мужиков лет по сорок, одетых в старого покроя красноармейское шмутьё – длиннющие до пят шинели с «разговорами» на груди и будёновками на бритых «под Котовского» головах…

Придурки придурками смотрятся!

В руках они держали вёдра с тряпками и швабры – должно быть только что отдраили сортир.

Один из них показался мне знакомым…

Впрочем, я не парился: мало ли я генералов в последние несколько месяцев перевидал?

Тут ещё Жуков заорал:

- ПОШЛИ ВОН!!!

Те тут же «нарисовав сквозняк» исчезли, а я сперва хотел спросить у Жукова, из какого «Устава» он взял такую команду:

«Пошли вон!».

И не пора ли его самого на здешние нары определить?

Но уважая его авторитет как начальника, не стал «вставлять пистон» при подчинённых, отложив взбучку до более подходящего раза.

Буквы «М» на входе, конечно же не было - так как в этом «заведении» в целом, вряд ли имеется хоть одна женщина, которая могла бы что-то перепутать и зайти сюда «попудрить носик». После моего красноречивого взгляда генерал-майор Гордов распахнул дверь и мы с Косынкиным вошли внутрь, хотя тот и зажал нос.

Перед тем как самому войти, обратился к «свите»:

- Кстати, всем за мной ломиться вовсе не обязательно.

А то потом хрен выйдешь из-за «пробки» в дверях.

Справив «малую нужду» (а для чего бы я ещё сюда попёрся?) и между делом вслух оценив состояние нужника:

– Всё, как языком вылизано!

Выхожу наружу и на ходу вытирая руки носовым платком, довольным голосом:

- Большего блеска, я даже в совнаркомовском туалете Кремля не видел! Благодарю за отличную службу, товарищи!

- Служим Советскому Союзу!

Но без «несущественных замечаний» тоже нельзя, чтоб не возгордились чрезмерно:

- Вот только надо почаще вызывать ассенизаторскую машину. И подумать насчёт более лучшей вентиляции, тоже не помешает.

- Исполним, товарищ Сталин!

Чтоб мои слова не были пущены «на ветер» - есть такая традиция в нашей армии, пригрозил:

- Как-нибудь заскочу – проверю.

Замечаю, что рядом Жуковым нет адъютанта:

«Должно быть отослал с каким-нибудь поручением насчёт чего-нибудь».

Глянув на мамины часы – а успею ли на обед в Кунцево, а затем на «Целину» в Кремль и убедившись что время ещё есть:

- Ну а теперь на плац.

Чёрный, как все смертные грехи негроамериканца разом, асфальт плаца благоухал как дембельские сапоги сержанта Советской Армии.

Чисто для себя интересуюсь:

- Чем вы его натираете? Ваксой?

- Гуталином, товарищ Сталин.

Повеяло чем-то до боли «родным» и я не удержался от вопроса:

- Скажите ещё что вы ещё и траву с листвой в зеленый цвет покрасили.

Гордов озадачен смотрит на небольшой газон с берёзками возле курилки:

- Так ведь весной она и так зелёная? Вот разве что осенью…

Нас плацу нас как будто специально ждали!

Провели небольшой митинг, а затем мини-парад в мою честь. Одетые так как те двое «залётчиков» (где же я его видел?), экс-генералы слаженно маршировали и проходя мимо невысокой трибуны - повернув в нашу с Жуковым сторону до синевы бритые отощавшие рожи, дружно орали лужёнными от неразведённого спирта глотками:

- УРРР-ААА!!! УРРР-ААА!!! УРРР-ААА!!!

Мне так понравилось, что я даже в ладошки похлопал:

- Какие молодцы!

- СЛУЖИМ!!! СОВЕТСКОМУ!!! СОЮЗУ!!!

Уходя с плаца с удовольствием резюмировал:

- Сразу видно, что люди встали на путь исправления.

После плаца к нашей компании, замечаю, вновь присоединился жуковский адъютант. Боковым зрением замечаю, что он что-то шепнул на ухо своему «шефу», после чего тот заметно расслабился.

Думаю:

«Должно быть обежал всех, предупредил, что с инспекцией сам(!) Верховный пожаловал. Хотя… Это уже давно должен был сделать человек Гордова».

В благоухающем свежей краской учебном классе (в одном из почти десятка, в который мы по моему произвольному выбору заглянули), дюжина глоток повторяла из нового Полевого устава (ПУ-41):

- «…Внутри населенного пункта наиболее прочные здания и группы их приспосабливаются для упорной обороны. Пулеметы следует располагать для стрельбы на уровне земли (в окнах подвальных помещений, проломах стен и пр.).

Танки и бронемашины входят в состав ударной группы. Ночью часть из них может быть с успехом применена в качестве дополнительных неподвижных огневых точек внутри населенного пункта.

Когда часть населенного пункта или его окраина будет захвачена противником, последний должен немедленно уничтожаться огнем и энергичными короткими контратаками ударных групп.

При неудаче контратаки бой переходит внутрь населенного пункта. В этом случае надлежит упорно отстаивать каждый дом…²⁰⁷».

Опять же при моём появлении – грандиозный кипиш, доклад, что-то вроде митинга…

Уже выходя из класса, интересуюсь:

- А почему они стоя учат? Так лучше запоминается?

Гордов ответил:

- Сидя они засыпают, товарищ Сталин.

В казарме тоже всё было идеально – деревянный пол натёрт до блеска чем-то жутко воняющим скипидаром. Кровати заправлены «кромкой» - рукой проведёшь порежешься… Дежурный с видом «молодецким и слегка придурковатым» отрапортовал так, что заслушаешься.

В столовой и на кухне тоже – ни к чему не придерёшься. Продегустировал «пустые щи» с плавающими жиринками, кашу с редкими волокнами из общего котла и, запив чуть подслащённым компотом, резюмировал:

- В конце концов, товарищи экс-генералы – не свиньи и здесь находятся не на откорме. Но вот сладкого надо побольше давать! Для активизации работы головного мозга.

- Выполним, товарищ Сталин!

Уже снова на площади перед Штабом, я поочерёдно глядя на Жукова и Гордова:

- Молодцы, товарищи генералы… Молодцы!

Те, уже в который раз гаркнули:

- Служим Советскому Союзу!

Ломаю голову вслух:

- Прямо не знаю, чем бы вас поощрить. Новых орденов и званий вы ещё не заслужили, конечно…

Жуков, встав по стойке «смирно», вскинул волевой подбородок – чуть фуражка не слетела:

- Отправьте меня в войска, товарищ Верховный Главнокомандующий! Округ или группу армий не прошу – могу командовать отдельным корпусом или даже дивизией.

«Округ или группу армий не прошу» было сказано с таким тоном, что я понял как:

«Кроме как округа или группы армий, ни на что не согласен!».

Подбирая правильные слова для отказа, сперва удивлённо вопрошая:

- Вас в войска, а кого «на хозяйство» прикажите?

- Мой Заместитель - генерал-майор Захаров, вполне справится.

Нахмурив брови:

- Мы кажется, уже с Вами беседовали на эту тему, товарищ генерал армии. Если Вы забыли, могу ещё раз повторить: как только создадите не один – образцово-показательный Центральный штрафбат, а целую систему(!) исправительных учреждений в Вооружённых Силах СССР – тотчас получите свободную вакансию в войсках. Округ не обещаю, но вот группу армий…

С его «атакующим» стилем, можно попробовать назначить на Группу армий «Львов» - чтоб бить во фланг Группу армий «Юг» Вермахта. Если к нему прикрепить двух-трёх толковых членов военного совета, возможно толк будет.

Жуков стал настаивать и между нами произошла небольшая словесная перепалка… Впрочем - в самых политкорректных тонах, после чего повисло неловкое молчание. Несостоявшийся Начальник Генштаба обиженно отвернулся, его подчинённые потупились, а я как-то случайно пристально посмотрел на его капитана-адъютанта…

И меня как молния поразила произошедшая с ним перемена.

Не… Внешне тот же самый, но вот лицо – которое есть зеркало души!

Такие на нём душевные муки, раскаивание за содеянное… Как у девушки только что по оплошности потерявшей девственность.

Отведя взгляд в сторону, теряюсь в догадках:

«Чего это он? Что он мог натворить? …По приказу Жукова?!».

И тут до меня дошло:

Такое выражение на лице, такие муки совести и раскаивания в содеянном бывает на лице человека - в первый раз убившего другого человека. Если он не конченный психопат, конечно…

Видал я и таких: тот зарежет и спокойно заснёт!

Стараясь не привлекать внимания, ещё раз посмотрел на жуковского адъютанта, утвердившись в первоначальном мнении:

«А этому щёголю-капитану обеспеченна бессонница, по крайней мере на неделю».

Следом приходит в голову вопрос:

«А кого этот капитан мог убить по приказу Жукова?».

Ответ очевиден:

«Того, кто «слишком много знает»… Свидетеля, то есть».

Вопрос «ху это?» даже не возникает. Это – бывший Комендант Москвы генерал-майор Ревякин. Больше я ни с кем в этом учреждении не общался. Ещё конечно генерал-майор Гордов… Но он до сих пор живой и стоит буквально в двух шагах.

«Открытия» множатся как катящаяся с горной вершины лавина:

«Так вот кто принёс Ревякину водку! Вот почему тот так стойко держится на допросе, как партизан молчит! Будь то простой старшина-сверхсрочник, иль даже кто из командиров - тот не стал бы так упорствовать».

Мотивы Жукова очевидны, как девятимесячная беременность школьницы. Я прочитал его мысли, как Паганини ноты к «Собачьему вальсу»:

«Ревякин «нормы» не знает, обязательно попадётся в бухом виде и, пойдёт «под молотки». Меня, он конечно не сдаст, а если и сдаст… Ему же будет хуже! А тут приезжаю я – весь такой «белый и пушистый», отмазываю перед Гордовым – «Ну с кем не бывает?». И, затем с глазу на глаз: «Помни, Ревякин, кому ты всем обязан!»».

Следом я вспомнил того «залётчика» со шваброй:

«Да это же генерал-майор Березин - командир 119-й стрелковой дивизии, 24-й общевойсковой армии!».

Эта сибирская дивизия «прославилась» во время Продолженной войны тем, что после контрудара финнов со стороны Миккели драпанула километров на тридцать на юг, обнажив тылы 7-й армии генерала Штерна. Были бы у Маннергейма механизированные соединения, мы бы наверняка потеряли Выборг – где войск практически не было, после чего в «мешке» оказались бы две общевойсковые армии.

Поведение самого Березина, который во время этих событий куда-то «пропал», а после них откуда-то «появился» и его штаба - «передислоцировавшегося» в тыл первым, это одно…

Это ещё не самое безобразное!

Но проверка Комиссией Госконтроля СССР по месту прежней дислокации дивизии – города Красноярск, Канск, Ачинск, железнодорожная станция Клюквенная, выявили вообще вопиющую картину. В полках на должностях стрелков, пулемётчиков, артиллеристов и так далее, числилось невероятное множество сапожников, жестянщиков, столяров, портных, печников, художников…

Даже специалистов по самогоноварению!

Личный состав занимался «левыми» приработками, деньги шли в карман начальств. Самогон гнали в промышленном масштабе, оборудовав для этой цели небольшое предприятие и используя в качестве сырья казенное продовольствие.

И продолжалось это - как бы не два года!

Как такое могло быть?

Куда смотрело высшее руководство Сибирского военного округа и Наркомата обороны? Политорганы? «Кровавая гэбня», в конце концов?

Если по поступившим «сигналам» приезжала комиссия от Наркомата обороны или ещё откуда-то, то её «подмазывали» новеньким с иголочки обмундированием, хромовыми сапогами, молоденькими санитарочками или попросту спаивали²⁰⁸.

На войну дивизия приехала с неполным личным составом - больше людей в обслуге, чем в строю²⁰⁹. Который, во-первых не умел воевать, а во-вторых не хотел.

В этой «истории» мне интересно то, что следствие продолжается и судя по всему, главных «фигурантов» ждёт трибунал, пуля в затылок и глубокая яма между сосен на «полигоне». Командир дивизии не был уличён в хозяйственных преступлениях, ему и должностных хватало для «вышака».

Но как он оказался в Штрафбате - откуда вызубрив «от корки до корки» уставы, выйдет максимум через год?

Как такое могло произойти?

И опять:

Без Начальника Специальной инспекции при ГШ ВС СССР Жукова такое невозможно!

Именно эта должность даёт право выбрать отдать проштрафившегося командира под трибунал или на «перевоспитание».

Вывод: под прикрытием Штрафбата, сей человек собирает «своих» - генералов, которые не отличаются особыми военными талантами, но зато всем обязаны Георгию Константиновичу.

В тихой панике думаю:

«Однако, создал я себе проблему! Прямо под боком триста с лишним потенциальных участников военного переворота – которые только и мечтают сделать так, чтоб всё было «по-старому, но лучше»». А так как на пути «в прошлое» стою я, то…

Следом чуть волосы дыбом не встали:

«Так я же среди людей Жукова и при мне всего три охранника, считая капитана Славина и генерала Косынкина! «Паккард» с пятью «прикреплёнными» остался снаружи, а ворота закрыты… Мне писТсец!».

Но вдруг проснувшийся внутренний голос не дал мне потерять самообладание:

«Да ты не очкуй! В планах этого недоделанного «Маршала Победы», через «выпускников» Штрафбата создать в Вооружённых Силах свою «клику», вот для чего он в войска просится… Чтобы иметь возможность назначать своих людей! А свернуть тебе шею, чтобы самому усесться на кремлёвский «престол»… Так это же не Хрущёв! Ума чтоб такое затеять не хватит. Однако, если поймёт прямо сейчас что ты понял, что он затевает… Всякое может случиться! Так что давай придумай что-нибудь «отвлекающее» и линяй отсюда пока в памяти».

К счастью никто не заметил моего состояния, ибо вслед за Жуковым все в восхищением таращились на мой «Вездеход», вполголоса обсуждая его достоинства.

Видя это, я тут же придумал, как «замылить» глаза Жукову и технично слинять.

- Товарищ генерал армии!

Тот, как и все остальные, поворачивается в мою сторону.

- Нравится мой «Вездеход?

Жуков, не скрывая зависти:

- Хороший автомобиль! Слышал про такие, но…

Без всякой не нужной и даже вредной в данном случае «прелюдии», делаю широкий жест:

- Дарю! Берите себе мой «ГАЗ-61», а товарищу Гордову отдайте свой «ЗИС»…

У Георгия Константиновича чуть челюсть не выпала, да глаза по полтиннику, у генерал-майора туда-сюда заходил кадык.

А я насупив брови грожу пальцем:

- Но хорошенько запомните оба! Это - не так награда за уже совершённое, как аванс за будущие достижения.

У Жукова «в зобу дыханье спёрло»:

- Товарищ Сталин… Я… Мы… Мы оправдаем!

- Не сомневаюсь, товарищи!

Ещё один широкий – в сама прямом смысле, жест:

- Ну что Вы столбом стоите, товарищ генерал армии? Идите, берите и владейте!

Тот, никак не решаясь:

- А как же это…?

Смеюсь:

- Если Вы про «это дело», то рекомендую обмыть «тачилу» в ресторане «Арагви». Облуживание, просто «люкс»!

Тот, наконец-то:

- Разрешите идти?

Посмотрев на часы, озабочено киваю:

- Конечно. Езжайте на обед, да и нам пора. До скорой встречи, товарищ Жуков.

Тот, руку к фуражке:

- До свидания, товарищ Верховный Главнокомандующий!

Чётко развернувшись на каблуках – строевик просто отличный, Жуков решительным шагом направляется к «Вездеходу».

А я кричу:

- Товарищ Славин! Отдайте шофёру товарища генерала армии ключи от автомобиля!

Тот с видимой неохотой выполнил мой приказ.

Подошедший Косынкин озадаченно спрашивает:

- А на чём мы с вами поедим?

- Одолжим у товарища Гордова «Эмку», потом вернём с оказией.

Начальник личной охраны, с нажимом:

- Мы с вами, Славин и двое из «ближнего круга охраны» поедим на «Паккарде». А ребята на «Эмке»…

- А влезет туда пятеро ваших «орлов», плюс шофёр?

- Здесь недалеко, потерпят.

Не стал спорить – на иномарке всё же престижней и главное – комфортней:

- Как посчитаете нужным, товарищ генерал.

Посмотрев на часы:

- А теперь давайте на обед.

Глава 31. Демоны живыми не сдаются!

Из письма командующего 43-й армией генерала К.Д. Голубева к И.В. Сталину по поводу его взаимоотношений с командующим Западным фронтом генералом Жуковым:

«…На второй день по приезде меня обещали расстрелять, на третий день отдать под суд, на четвертый день грозили меня расстрелять перед строем армии.

Я в лепешку расшибусь, чтобы выполнить задачу, не боясь ничего; с группой работников подавал пример в бою, и голая ругань, угрозы расстрела, ненужное дерганье по мелочам способны только выбивать почву из-под ног, создают обстановку, когда стыдно смотреть в глаза подчиненным, которые читают эти документы и создают ненужную нервозность…».

Алексей Кортнев:

«Не зарекайтесь, люди, от чумы,

Сумы, тюрьмы и участи Мумы...».

ИНТЕРМЕДИЯ:

(28-го апреля, понедельник.

В начале седьмого утра на участке Можайского шоссе между железнодорожной станцией и посёлком Давыдково (где перекрёсток с Очаковским шоссе), на половину корпуса съехав на обочину, остановилось такси. Это была двухцветная «Эмка» с установленным посредине переднего «ската» крыши прямоугольным стеклянным плафоном с надписью «такси», запасным колесом в левом переднем крыле у боковины капота и откидной багажной решеткой на задней панели кузова.

Сказать по правде – довольно редкостная диковина: большинство других такси Московского автопарка – самые обычные ГАЗ-М1 «Молотовец».

Из машины вышли двое – пассажир в форме майора РККА и водитель в штатском.

Майор цепким взглядом оглядев окрестности, достал пачку «Беломора» и закурил. Шофер, брезгливо отряхивая сзади штаны от чего-то липкого, пробурчал:

- Verdammt! Ich habe den ganzen Hintern vollbluten können. Hätten Sie nicht vorsichtiger sein können, Herr Leutnant (Чёрт побери! Я всю задницу испачкал кровью. Неужели нельзя было аккуратней, господин лейтенант)?

Майор лениво-нехотя ответил:

- Halt die Klappe, Kurt! Drehen Sie Ihre Hose auf links und kümmern Sie sich um Ihre eigenen Angelegenheiten (Заткнись, Курт! Выверни штаны наизнанку и занимайся своим делом)!

Тот нехотя последовав «совету», предварительно оглянувшись переодел штаны, открыл капот и с головой залез в моторный отсек.

Майор с крайней досадой вспомнил недавнее прошлое, потрогал под фуражкой голову и болезненно поморщился…

Он сперва хотел связать этого русского и засунуть в багажник, но тот вдруг начал строить из себя героя, размахивая монтировкой. К тому же оказался до неправдоподобия живучим: даже имея три ножевых ранения в грудь и шею, сумел запрыгнуть за руль заведённого автомобиля и чуть было не удрать.

А вот Курт себя показал не диверсантом - а «статистом», от которого толку ноль. И это заставляло его теперь опасливо думать:

«А как эти четверо себя поведут себя в опасности? Не следовало ли бы, держать их поближе к себе?».

Но планы уже менять было уже поздно: взрывчатка уже было заложена на обочине шоссе метрах в пятистах отсюда, провода от детонатора к взрывной машинке выведены в ближайшую лесополосу.

Он внимательно оглядел новенькую форму (лучший портной Кёнисберга шил!), особенно галифе, достал платок и ещё раз тщательно протёр лицо и шею:

«Хорошо, что я догадался отложить на этот «маскарад» на потом. Иначе, весь бы был в крови как мясник со скотобойни!».

Меж тем как само шоссе, так и неподалёку расположенный районный центр Кунцево, оживали. На улицах показался спешащий на работу народ, на шоссе – редкие автомобили.

Рядом с «Эмкой» притормозила «Полуторка» с надписью на фургоне «Молоко». Высунувшийся чубатый молодой шофёр не глуша мотор крикнул:

- Земляк! Может, помочь чем? Давай я тебя «дёрну»!

Курт вылез из-под капота и беспомощно уставился на майора. Тот едва заметно подмигнул левым глазом и он тут же:

- Нет!

«Нет» и «да» - практические единственные русские слова, который Курт смог выучить и без заметного акцента произносить.

- Если что у меня трос свой.

- Нет!

Шофёр молоковоза обиженно:

- Ну, как хочешь, земляк.

И обдав их вонью второсортного бензина, с пробуксовкой рванул дальше.

Спустя несколько минут к «Эмке» подошли четверо спешащих к станции Москва II железнодорожников в форме и с «тормозками» в руках.

Не останавливаясь один из них шутливо:

- Поздравляю с повышением, товарищ майор!

Он не приняв игривый тон этого сына белоэмигранта:

- Иди ко всем чертям, Владимир.

Другой, неодобрительно посмотрев на товарища:

- Всё как договаривались?

Майор сухо:

- Именно так и никаких «инициатив». Если что-то изменится в планах, я дам условленный сигнал.

- Jawohl, mein Leutnant!

Проводив мнимых железнодорожников взглядом до кустов в которых они скрылись, майор посмотрел на наручные часы, ещё раз закурил и стал несколько нервно прохаживаться вдоль машины - время от времени поглядывая в сторону леса, что за перекрёстком двух шоссе:

- Что-то задерживается…

Только он это процедил сквозь зубы, как машина Сталина вынырнула из леса со стороны Резиденции и притормозив, выскочила с Очаковского шоссе на Можайское. Следом – чёрный бронированный «Паккард» с охраной.

У без пяти минут «диверсанта века», как на сафари за крупным «трофеем» тревожно застучало сердце:

«Ну, всё… Он мой!».

Но ещё более неожиданно, машина свернула не на восток – в сторону Кремля, куда по идее должен был направляться Вождь большевистской России, а…

Адриан фон Фелькерзам был вне себя:

- Что, чёрт его побери, происходит?