Глава 28

Карета остановилась у угла улицы, где даже снег падал с пафосом — медленно, величаво, будто знает: под ним не грязь, а мраморные ступени лучшего ювелирного магазина столицы.


“Сокровища короны”, - переливалась магией вывеска, словно сама была сделана из чистейшего золота.


Я вышла.

Холод обжёг щёки, но я почти не заметила.

Передо мной сиял храм роскоши: стёкла витрин — чище зеркал, двери — позолоченные, вывеска — не просто буквы, а шедевр. Внутри — свет, как днём, хотя за окном уже вечер. Магические лампы горели так, будто не за лорноры, а за чистую мечту.

Столько лет подряд я входила сюда почти каждую неделю.

Тогда мне навстречу бежали — не шли, именно бежали! — с поклонами, с улыбками до ушей, с руками, полными бархатных подушек и новых коллекций:

«Ах, мадам! У нас новое поступление! Только взгляните! Словно специально для вас!»

«Этот топаз… Он мечтал о ваших глазах!»

«Мы отложили для вас несколько пар серёжек с бриллиантами — вы же знаете, мы никому не продадим, пока вы не скажете “нет”!»

А теперь?

Я подошла к двери. Хозяин магазина — тот самый мистер Лардин, в шёлковом жилете и с моноклем на шнурке — заметил меня из-за прилавка.

Взглянул.

Не узнал.

Провёл глазами по моему скромному плащу, по мрачному платью, которое то и дело показывалось из-под плаща, по отсутствию даже намёка на драгоценности.

И тут же отвернулся, будто я зашла сюда с улицы по ошибке. И не стою его драгоценного внимания.

Ну что ж. Знакомый приём.

Когда ты — госпожа, мир кланяется.

Когда ты — служанка, мир делает вид, что тебя нет.

Я вошла.

Звон колокольчика прозвучал одиноко, будто удивлённо: «Ты? Ты сюда? Ты точно не ошиблась дверью? Дешёвые брошки продаются в другом квартале!»

— Добрый вечер, — сказала я, не оборачиваясь к продавцу.

Я направилась к самой дорогой витрине — той, что у дальней стены, под охранной магией и двумя охранниками в плащах.

Внутри — бриллианты. Сапфиры. Изумруды. Такие, что от одного взгляда в глазах рябит, а в голове начинает складываться список: «Что купить на бал? А что сойдёт для званого ужина?».

Но на этот раз я выбирала драгоценности не себе.

«Что угодно может понравиться женщине, если это дарит генерал Моравиа», — подумала я. — «Главное — чтобы весило. И чтобы блестело. И чтобы можно было потом сдать в ломбард, когда её место займёт другая».

Я медленно прошлась по залу.

Мимо серёжек в форме слёз.

Мимо колье с жемчугом размером с виноградину.

Мимо браслетов с гравировкой «Навсегда твоя»…

Как будто кто-то верит в это!

И тут — я увидела её!

Лошадь.

Золотая. От пола до пояса.

С инкрустированными бриллиантами в глазах, с рубинами в уздечке, с хвостом из тончайших золотых нитей, переплетённых с изумрудами.

Она стояла на мраморном пьедестале, гордо вскинув голову, будто только что выиграла королевскую гонку.

Ценник: 12 000 лорноров.

Я замерла.

Потом — фыркнула.

«Ты что? Серьёзно?» — пронеслось в голове.

«Ты хочешь подарить Шледи… лошадь?»

Я приблизилась. Обошла вокруг. Даже заглянула под неё — вдруг там подпись: «Посвящается моей вечной любви». Нет. Только пломба магистрата и печать мастера.

«Не лошадь, — поправила я себя, усмехаясь, — а жеребца! С характером! С мощью!… Подарок с намёком!»

Я кивнула собственным мыслям.

— Солидно. Зато какой масштаб! Это вам не серёжки «на всякий случай» и не браслетик «чтобы не забывала». Это прямо намёк! Намечище!

“Кобыла!”, - хихикнуло что-то внутри.

“Зато не банально!”, - вздохнула я.

А в голове уже крутилась практичная мысль:

«В случае острой финансовой необходимости — отпилил кусочек гривы, сдал в ломбард. Вуаля — полмесяца жить можно».

— Заверните мне вот эту лошадку! — позвала я, не повышая голоса.

Продавец подскочил.

— Мадам?.. Вы имеете в виду… эту? — Он показал пальцем, будто я указала на трон короля.


Загрузка...