Законы Беззакония

Глава 10

Выйдя из кабинета, я направился прямиком к выходу, где меня ждали обеспокоенные товарищи. В голове всё ещё вертелось многообразие мыслей, первой из которых была: кто же этот Вадим Григорьевич? Если Роман уверен, что он жив, значит, он не участвовал в перестрелке у склада, но номинально оставался главой "ржаных кулаков". Как такое возможно? Может ли быть что он является каким-то криминальным авторитетом, под началом которого действуют множество банд, и потеря одной мелкой ячейки в этом механизме воспринимается как утрата животного хозяином. Либо же существует второй вариант: никакого Вадима на самом деле не существует, и Роман просто не хочет, чтобы мы здесь ошивались, хотя этот вариант казался мне менее вероятным. Интуиция подсказывала, что это не так, поэтому, будучи человеком, склонным ей доверять, я повёл бригаду на рынок. По дороге я поделился с ними содержанием нашего с Романом диалога. И хоть источник нашей информации я встретил сегодня лишь впервые, что-то внутри меня подсказывало: директор не лжёт, и вся элитная часть улицы действительно отправит нас на три весёлых буквы. Да, мы могли бы подовить их, воспользовавшись грубой силой, но это сразу же ударило бы по репутации честных молодцов, которую мы с таким усердием старались заработать. Моей целью никогда не было подчинение кого-либо; ведь господство, основанное на грубой силе, рано или поздно приходит в упадок, в отличие от взаимовыгодного сотрудничества. К тому же, если этот Вадим Григорьевич действительно всё ещё жив и столь влиятелен, как говорил Роман, дела могут обернуться худо. Нужно как можно скорее реорганизоваться, увеличить наше число, финансы и многое другое. Но даже если так, почему, обладая столь впечатляющими ресурсами и финансовым превосходством, в ту ночь "ржаные кулаки" пришли, вооружившись лишь простыми пистолетами Макарова и парочкой старых автоматов? Почему действовали так неорганизованно? Вопросов много, ответов мало. Дело дурное, подсказывал опыт прошлой жизни: во всех аналогичных ситуациях, когда я не владел полной информацией, это неизменно приводило к жертвам. Как только эта мысль проскользнула у меня в голове, я схватился за рацию, нажал кнопку РТТ и начал удержание.

— Приём, приём, Андрей, Глеб, как обстановка?

— Приём, нормально, — отозвался старшина спустя десяток секунд.

— Андрей, Андрей? — повторил я дважды, чувствуя, как тревога закрадывается в сердце. С ним всё в порядке? Есть что-то подозрительное? Андрей?

— Нет, — безразлично отозвался голос, Андрея, лишь на третий раз.

— Ясно, конец связи, — произнёс я, отпуская кнопку передатчика, и в мыслях уже готовился к строгому разговору с ним по возвращении — за подобное отношение к субординации, можно и выхватить! Это уже переходит все границы.

— Артём, ты чего? Кажется, ты сам говорил рапортовать каждые два часа, а пока что даже часа не прошло, — обеспокоенно обратился ко мне Владимир.

— Верно, просто, Володь, предчувствие скверное.

— Хреново, у меня тоже! Давай ускоримся, быстренько решим дела и вернёмся, — согласился со мной ветеран.

— Добро, — кивнул я головой.

И вскоре, перейдя на быстрый шаг, мы оказались у входа на рынок, обрамлённого потрёпанной вывеской "Стройбыт". Но вход преграждал шлагбаум, за которым толпились дюжины маршруток с разнообразными надписями. Куда же они только не ехали! Сочи, Невинномысск, Ростов, Минеральные воды, Санкт-Петербург. Удивительно: похоже, рынок служит транспортным узлом для местных. Впрочем, это не столь важно, решил я, переведя взгляд на мужчин, старающихся втянуть животы и проскочить мимо шлагбаума. Что ж, отрываться от общества не хотелось, и мы тоже решились сыграть в лимбу, по очереди проскальзывая сбоку от загорождения . С горем пополам пролезли! Двинувшись дальше, мы оказались в окружении бесчисленных ролетов, закрывающих каждый миллиметр свободного пространства. Продавцы, с отчаянием в голосе, зазывали народ, а если кто из нас бросал на них взгляд, тут же начинали кричать, пуще прежнего: «Заходите, у нас лучшие цены на всём рынке!» — так, что в ушах начинало звенеть. Однако, среди этой вакханалии, я заметил бабушку, сидящую за столиком с овощами и фруктами, укутанную лишь в тонкий шарфик и лёгкую куртку.

— Здравствуйте! Бабуля, вы случайно не знаете, где здесь строительный магазин "Домашний очаг"? — остановился я, обратившись к ней, а за мной и вся бригада внезапно тоже остановилась.

— И тебе не хворать! А чего ж не знать! Знаю, идёшь прямо до конца, затем поворачиваешь направо — сразу увидишь, там Николаич стоит, крепкий такой… Сразу узнаешь.

— Спасибо! А по чём у вас помидорчики с огурчиками?

— Сто восемьдесят за килограмм — что те, что эти. Ответила она указывая пальцем на товар.

— Ясно, тогда заверните всё, что есть, — произнёс я, решив, что по чести бабку надо отблагодарить.

— Всё?

— Да.

— Благослови тебя Господь! Долгих лет жизни, счастья, здаровица да деву добрую в спутницы житейские, — разразилась бабка пожеланиями, пока взвешивала овощи.

Я же, ничего не ответив, потянулся к бумажнику и, достав пятитысячную купюру, протянул её бабушке.

— Это много… У меня же сдачи не будет!

— Ничего, — произнёс я, схватив пакеты и передав их Кириллу, и уж было хотел попрощаться, как вдруг бабка схватила меня за руку и что-то в неё вставила.

— Это крест, его Аркадий, мой муж, носил, на нём благословение! В него пуля попала, жизнь ему спасла!

— Не надо, бабушка, мне неудобно его принимать, — отказался я, но сам взглянул на крест и заметил, что в нём действительно была дырка, напоминающая след пули, а само деревянное изделие был фактурным, и тяжёлым.

— Бери! Дед-то нынче в гробу лежит, на кой он ему, две войны пережил! — произнесла бабка, подняв указательный палец. — А в постели издох.

— Спасибо, — произнёс я, понимая, что если продолжу спорить, то потеряю ещё уйму времени. Прощаясь с бабкой, я закинул крест в карман и направился по указанному ею маршруту. К счастью он оказался верным, и по пришествию, перед нами развернулся здоровенный магазин с вывеской «Домашний очаг». У входа раскинулась целая куча шлакоблоков, рядом с которой стоял коренастый мужчина лет пятидесяти, раскуривающий трубку и опирающийся на трость.

— Приветствую, — произнес я, подойдя ближе.

— Ты Артём? — грубо спросил он, не удостоив меня даже взглядом.

— Да, а что… — начал было я, но тут мужчина внезапно метнул трость, мне в глаз и только в последний момент я сумел отвести лицо в сторону. Секунда — и его окружили мужики, выжидательно глядя.

— Стоять! — рявкнул я, и все подчинялись.

— Неплох, — произнес он, улыбнувшись, а затем, развернувшись к нам спиной, зашаркал тростью по ламинату и направился внутрь магазина. — Вы чего ещё стоите, остолопы? Входите! Произнёс он, заметив что мы не пошли за ним

Непонимающе переглянувшись, мы всё же шагнули в строительный, оказавшись в запруженном строительным барахлом пространстве: пилы, кувалды, перфораторы, бетономешалки — всё было при нём.

— Что вы предлагаете? — спросил он, усаживаясь за прилавок.

— Что предлагаем? Защиту, дружище, защиту! У тебя магазин большой, и если вдруг беда случится, окажем помощь. Неожиданно озвучил Афанасий первое предложение, опередив меня.

— Беда? У нас на рынке из бед разве что бабы дурёхи да временами запойные шоферы. Шли бы вы… А коль угрожать мне вздумали, я лучше честно умру, но не сдамся. Произнес он, пройдясь рукой по седым усам.

— Угрожать? Зачем мне вам угрожать? Вопрошал я нарочито изумлённо. У меня деловое предложение. Вижу у вас тут материалов полным-полно, вещей тоже, и кловдовка за спиной забита под завязку. У нас есть склад, все излишки разместим у себя, и людей к тебе приставим — спокойнее будет. Произнес я, глядя ему в глаза.

— Хм, а где гарантии, что вы, супостаты, мой товар не утащите?

— Как к вам обращаться?

— Николай Борисыч, величают, — произнес он гордо, выпрямившись.

— Николай Борисович, заключим договор — он станет вашей гарантией. А что касается моих людей, вы ведь и так знаете, враг у нас общий, невыгодно мне это. Произнес я, понимая, что у него, вероятно, тоже имеются притязания на ржаные кулаки, а может, даже к самому Вадиму Григорьевичу. Не просто же так он знает моё имя и не случайно Роман сюда меня заслал.

— Истину глаголешь! Всё как Роман и говорил, мозги у тебя соображают! — произнес он, вскидывая трость вверх.

— А по деньгам… — хотел я перейти к сути.

— А по деньгам как считаешь нужным, так и напиши в той бумажке.

— Как считаю нужным? Не страшно такое предлагать? — искренне удивлялся я переменам в старике, который до этого встречал нас с настороженностью.

— Юнец, мне недавно шестой десяток пошёл, чего уж бояться? Да и глаз на людей у меня намотан, ого-го! Не похож ты на ирода. Борис Николаевич хотел сказать ещё что-то, но его сбил с мысли человек, явившийся на пороге: широкоплечий, с мощной грудной клеткой и ходящий с выпяченной грудью на перевес.

— Это ещё кто? — вопрошал он недобрым голосом, покосившись на нас.

— Это Миша, те, кто шавок Тимофея извели, — мгновенно выпалил старик.

Стоп, что? Какого ещё Тимофея? Разве не Вадим Григорьевич ими руководил? Надо бы расспросить мужика, подумал я, а тем временем глаза Михаила сверкнули, как будто он перед собой увидел чуть ли не святых.

— Николай Борисович, разве не Вадим Григорьевич у них главный?

— Так и было, но года два назад этот куда-то свентил, всем его сын заправлять начал Тимофей, паскуда, та ещё, так бы и удушил. — произнес он с особой яростью в голосе.

— И где этот Тимофей сейчас?

— Где, где? Людям обиду нанёс, кого убил, кого обокрал, да сам в Москву свентил, клуб какой-то держит.

— Тварь конченная, — неожиданно изрёк Михаил, сжав зубы и ударив по двери кулаком.

Ну теперь-то всё сходится: папаша этого Тимофея навёл свои порядки, бизнесменов на счётчик поставил, а затем уехал, оставив всё на сына. Этому было как-то фиолетово на банду отца: купил клуб и развлекается. Но… Тут я нарисовался и всех их на тот свет отправил. Что ж, если я правильно представляю Вадима Григорьевича, то тот с сыночки за такой косяк по-любому спросит, а значит, этот Тимофей нас просто так не оставит. Придётся попросить Юру разузнать про него побольше.

— Ясно, спасибо за ликбез, документы мы за пару недель подготовим. Как закончим, наведаемся к вам. — решил я сменить тему и перейти к пониманию побыстрее.

— К чёрту документы! Давай лучше так: завтра Миша, сынок мой, — произнес он, указывая на человека, стоящего в дверях. На вид это был студент второго курса, судя по выражению лица, явно боевитый, как и отец. — Заедет к вам, товар привезёт, поможете его разместить на вашем складе, деньги сразу уплатим. Ко мне никого приставлять не надо, лучше этого Тимофея удавите. Добавил Николай, стукнув палкой по ламинату.

— Вы уверены? Спросил я, покосившись на мужчину.

Странно это было, заключать такую сделку без юридических гарантий и должного контроля, сразу уплатить деньги. Да только Борис Николаевич ни глупым, ни умалишённым не выглядел — товара у него было под завязку, значит, дела вести умел, деньгами обделён тоже не был. Значит, вывод напрашивался лишь один: он этого Тимофея так крепко ненавидел, что решил наплевать на здравый смысл.

— Уверен, поживёшь с моё…

— Отец, тебе всего 52! — вмешался Миша.

— Не всего, а целых! — гневно возразил Борис.

— Ладно, добро, пусть подъезжает завтра к девяти утра, адрес Благодатная 14. — произнес я, понимая, что это место мне следует покинуть как можно быстрее, вдруг там у Глеба не порядок, а затем выхватив у Кирилла пакеты с овощами, вручил обеспокоенному сыну Бориса

— На покушаешь, на досуге! Офигенные огурчики, без всяких ароматизаторов. Да и помидоры бомба! Вымолвил я, хоть что-то, чтобы прервать неловкую паузу.

—Миша, запомнил? — вопрошал Борис, не обращая никакого внимания на мою рекламу овощей, на что его сын даже не открывший пакет, ответил утвердительным кивком, после чего мы благополучно с ними попрощались и покинули "Домашний очаг". Стремительно преодолев рынок, всего через пару минут мы оказались среди разваливающихся хрущёвок, отбивая ботинками землю, замощённую грязью и пылью. Желание покинуть эту улицу росло с каждым мгновением, предчувствие угрожало чем-то скверным.

— Хвост, — произнёс мне на ухо Юра, подтверждая мои опасения.

— Знаю, сейчас разделимся, я в тот тупиковый переулок, а вы заскочите за дом, — отрапортовал я на ходу, так, чтобы слышали все, но стараясь не слишком уж явно громогласить. В следующую секунду мы уже направлялись в разные стороны. Браво военному опыту, ребята действовали с умом. Двинувшись в безлюдный переулок, вскоре наткнулся на тупик. Демонстративно застыв на месте, достал сигарету, явно показывая, что разделились мы надолго, и меня ждёт долгая бренность одиночества. Реакция незнакомцев однако заставила себя подождать: я не только успел закурить, но и выкурил сигарету до фильтра. Осторожные мрази, хотя, как я и предполагал, они всё же явились почувстовав запах лёгкой добычи. Едва заметив четверых утырков, я дал сигнал по рации и уже готовился к сражению.

— Этого что ли глушить? — громко вопрошал один из незнакомцев, вооружённый ломом, находясь в десяти метрах от меня.

— Щуплый, управимся резво, — подхватил второй, развернувшись к тому, что с ломом.

Пф! Идиоты, — пронеслось у меня в голове, и я резким выпадом сократил дистанцию до утырка, считавшего меня шуплым, насадив его самодовольное лицо на кулак, только он успел обратить на меня внимание. Затем окатил коленом под дых и, схватив его как живой щит, закричал:

— Стоять! У меня в кармане нож, ещё шаг и я порублю этого ублюдка! После чего направил руку в карман, где у меня естественно ничего не было.

Услышав мои слова они лишь равнодушно переглянулись и без всякого зазрения совести бросились прямиком на меня, не повезло, а жаль! Такой великолепный блеф был, — ещё немного и местный театр обратился бы ко мне с предложением о трудоустройстве! Уже в следующую секунду высоко подняв заложника, я заблокировал удар лома, его головой, звякнувшей словно бейсбольный мяч, заставив тело обмякнуть. Оценив, что мой щит стал обузой, я швырнул его в толпу и, выиграв несколько драгоценных секунд, отступил, уперевшись спиной в тупик.

—Теперь-то ты никуда не денешься, падла! — закричал самый взъерошенный из них и, успев вытащить нож из кармана пиджака, свернул невиданной хищной улыбкой, демонстрируя, что именно я являюсь жертвой в этой ситуации. Но вот загвоздка — не судьба! В следующую секунду воздух разрезали четыре пули с оглушительным визгом, и он, вместе с остальными ублюдками, упал на колени, с воем, разрывающим тишину. На горизонте появились мои товарищи, словно злые собаки. И вот! Как влетели в их тела, шесть пар ног, что чуть не затоптали их насмерть. Удар, пинок, удар, локоть — ух, и кровищи, ребята, развели!

— Хорош! — вскрикнул я, заметив, что ни один из нападавших более не находится в сознании, а пули пришедшиеся неизвестным, точнёхонько в нижние конечности, уже успли вызвать обильное кровотечение. Ребята, естественно, подчинились моей команде, но с такой тоской в глазах, как будто у них отобрали любимую игрушку.

— Что теперь с этими делать? — вопрошал Владимир, доставая из кармана влажную салфетку и начиная протирать окровавленный кулак.

— Афанасий, ты машину у склада бросил?

— Намёк понял, смотаюсь за ней и вернусь. Отозвался он, мгновенно.

— Отлично, и ещё, там на складе верёвки с пакетами для мусора были — их тоже притащи. Бросил я напоследок.

Не ответив ничего, Афанасий сразу бросился бежать; через секунды его силуэт пропал из поля зрения.

— Как думаешь, чьи будут? — спрашивал Владимир, бросив грязную салфетку на лицо того, кто ранее орудовал ломом.

— Чего думать, Тимофеевские. Враг у меня всего один. Однако, вряд ли это непосредственные подчинённые; скорее, просто уличные шавки, крайне непрофессионально работают. Напали без плана, притащили лишь один лом, даже не учитывая, что у нас может быть с собой оружие. Владимир, судя по всему, думал аналогично, поэтому ничего не возразил, а я вновь потянулся за рацией и, нажав на передатчик, спросил.

— Приём, приём, как обстановка?

— Приём, обстановка нормальная, с нами согласились сотрудничать сорок… Хотел отрапортовать, Глеб.

— Потом доложишь, у нас ЧП, жду у склада. Перебил я старшину.

— Принято. Отозвался он.

— Андрей, у тебя то как? Андрей? Отчайно старался я докричаться, заметив что парень с начала связи не произнёс не звука. Однако никто так и не ответил, и на этот раз дело вряд ли крылось в нерасторопности Андрея.

— Эх… Конец связи, — вырвалось у меня, когда я отпустил передатчик.

— Плохо дело… — произнёс Кирилл.

С которым я был абсолютно солидарен; однако наводить панику не хотелось, поэтому я предпочёл не выражать этого вслух. Вместо пустых разговоров я бросил взгляд на Владимира: было видно, что мужик волнуется, хоть и старается этого не показывать. Впрочем, это и не удивительно, ведь сейчас существует вероятность, что его племянника… Ладно, лучше об этом не думать. Я отогнал от себя дурные мысли, и мы просто стояли в ожидании Афанасия, не произнося ни слова. К нашему счастью, он соизволил явиться на своём железном коне спустя всего пятнадцать минут. Подъехав к переулку, он махнул нам рукой, и мы, поднеся неизвестных к Ниве, связали им руки, надели мешки на головы, и закинули в машину.

— Топи, — произнёс я, запрыгнув в салон.

— Есть, — откликнулся Афанасий и резво тронулся с места. Мгновение — и мы уже мчались по узким улочкам