Законы Беззакония

Глава 11

Добрались до склада мы оперативно, во многом благодаря Афанасию, который в моменты нужды, то есть как сейчас, включал режим напрочь отбитого лихача. Он умело маневрировал, подрезая то тут, то там, обгоняя тех, кто медлил, и оставляя позади тех, кто не желал уступать. Его манера вождения была абсолютно безрассудной, и при мысли о том, сколько штрафов ему светит к вечеру, невольно хотелось перекреститься. Однако, что удивительно, он никогда не забывал включать поворотники.

— Приехали, — произнёс Афанасий, резко остановившись так, что колёса взвыли в протесте.

Услышав что, мы словно в едином порыве, выскочили из салона и устремились к багажнику, чтобы вызволить перепуганных пленников. Впрочем, прежде Кирилл с Игорем, сидевшие "поселёдке" и не раз получавшие от ерепенившихся невольников удары ногами в затылок по ходу поездки, преподали им животворящий урок, щедро наградив порцией звиздюлей. Впрочем тот факт, что они так дрыгались, даже удивителен, ведь кому-то из них прострелили икру, кому-то бедро... Видимо понимали что если окажутся у нас в руках, худо будет.

И справедливо мыслили: если с Андреем хоть что-то случилось, мы с них шкуру спустим. Затем, погрузившись в рутину, я открыл недавно установленный замок на складской двери, Юра с Кириллом, привязала пленников к стульям, в то время как безоружные члены нашего коллектива прихватили "инструменты" — кто нож, кто что-то по-хлеще, и покинули склад, не дождавшись приближения Глеба с его свитой. Едва ступив на Вишнёвую, плохое предчувствие усилилось, люди довольно странно на нас косились, встревоженно, кто опускал глаза, кто хотел что-то сказать но в последний момент смолкал в напряжениии.

— Дядя Владимир, дядя Владимир, сюда! Идите, сюда! Закричал Дима, мальчик лет десяти, активно махая рукой и зазывая нас, находился пацан у мясной лавки, в метрах сорока от нас.

Едва его заслышал Володя, рванул с места подобно породистой лошади, а за ним и мы, естественно о том что это была ловушка никто из нас в данный момент времени и не думал, а ежели и думал то беспокойство за боевого товарища брало вверх над осторожностью.

Заметив, что мы направляемся к нему, Дима тоже тронулся с места, продолжая жестом призывать следовать за ним. В конечном итоге, отрок привел нас к лавке "Радость", где торговали велосипедами и запчастями к ним, заведующим магазина был дядя Вася.

— Андрей внутри! — заверещал Дима, указывая на лавку.

Мы, что и говорить, бросились внутрь, но увиденное никого из нас не обрадовало. Весь ларёк был усеян кровью, и основная лужа находилась возле изувеченного тела Андрея, от которого тянулась тонкая полоса, ведущая к выходу. Судя по всему, на парня напали неизвестные, возможно, двое; основываясь на следах борьбы, претендовать на большее было невозможно. На животе Андрея красовалась здоровенная рваная рана, по следу это походило на урон от кастета, а вся грудь была покрыта синим — вероятно, это было следствием того же кастета, но уже его упорной части, а не ударной.

— Андрей! Закричал Владимир подскочив к племяннику.

— Вася! Обратился я к хозяину ларька, стоявшего в стороне, мужчина прибывал в какой-то прострации, а его голова была усеяна ссадиннами, в районе которых красовалась засохшая кровь. Водка есть?

— Д-д-д-должна быть. Ответил он, выйдя из забвения, сквозь скрежет зубов.

— Так тащи, живо! — крикнул я приказным тоном, затем повернувшись к стоявшему у входа мальчику. — А ты, Дима, сбегай к тёте Маруси, попроси нитку с иголкой, ножницы, ведро воды и чистую тряпку. Пацану повторять дважды не потребовалось — он словно испарился. Тем временем Василий подхватил бутылку водки "Две сосны" из-под прилавка, и дрожащими руками, передал мне её. Поблагодарив его, я повернувшись к мужикам велел, занести Андрея в кладовку и положить на стол. Это было сделано вмиг, но, увы, растормощённый Андрей пришёл в себя, что сейчас было совершенно не кстати.

— Их было двое, куда ушли, не знаю, у одного татуировка на шее — змея, — вымолвил он на последнем издыхании, хватаясь за живот.

— Потом расскажешь, а пока держись, будь мужиком! — скомандовал Владимир, пробираясь через нас, окружавших кладовку, и крепко схватив племянника за лицо.

Вместе с тем в ларёк вернулся Дима, подал мне никту с иголкой, а ведро с тряпкой плюхнул на пол возле Игоря.

— Так всё! Освободите помещение, быстро! — рявкнул я, придавая своим словам приказной тон.

Услышав меня, все, кроме Владимира, покинули помещение.

— Володь, ты тоже!

— Это мой племянник, никуда я не уйду! — начал спорить Володя, схватив меня за шиворот.

— Дядя, не надо, со мной всё будет в порядке, сделай, как сказал Артём! — взревел из последних сил Андрей. Владимир, не найдя сил сопротивляться решимости племянника, отпустил меня, перекрестился и ушёл.

Я, схватившись за пузырь водки, открутил крышечку и поднёс бутылку к губам, дрожащим от напряжения на столе.

— Пей! — воскликнул я.

Пришёл в небольшое замешательство, он всё же присосался к бутылке, то и дело проливая на себя, судорожно принялся пить. Затем, отобрав у него бутылку, я промыл рану и серьёзно взглянул на Андрея.

— Не дёргайся! Даже если будешь чувствовать, что дух испустишь.

— Д-да, — едва выдал он, его губы посинели, а тело задрожало, будто ему до одури холодно.

Я, обработав руки спиртом — вернее, водкой, содержащей 42 процента крепости, — приступил к обработке раны, не колеблясь ни секунды. Мозг был сосредоточен, а руки практически не тряслись, однако дело это всё равно страшное… Андрей ревел, кричал, плакал, ерепенился, и мне даже пришлось его ударить, чтобы пригвоздить к месту. Но я успешно зашил рану и, окутанный усталостью и кровью, вышел наружу. Там меня уже ждали не только те, с кем я пришёл, но и недавно подоспевшие Антон с Глебом.

— Жить будет, — поспешил я развеять опасения собравшихся. Даже дядя Вася, чей ларёк был полон крови, следов сражения и блевотины, разделил всеобщую радость, как только услышал.

— Вот и славно, только пацан слаб, сейчас домой ему в таком виде нельзя, пусть заночует у меня, — изрёк Глеб, бросив взгляд на стол в кладовке.

— Пусть, — согласился Владимир.

— Это хорошо, что Андрюха жив, да только что за чертовщина здесь вообще творится, дядь Вася, расскажете? — вопрошал Антон со всем уважением и мягкостью в голосе, однако глаза его были полны гнева.

— Расскажу. Едва слышно буркнул Василий, и, выждав паузу в несколько секунд, начал повествование. Бандюганы какие-то нагрянули, стояли у входа, пугая клиентов, матерились, кричали — одним словом, вели себя некультурно. Обсуждали, как найти какого-то пацана, намереваясь покалечить, а если бы тот начал сопротивляться — убить. Затем, бросив на меня взгляд, добавил: «Сам знаешь, Артём, мне такие разговоры не по душе, поэтому я высунулся из-за прилавка, чтобы сделать замечание: мол, не ошивайтесь здесь». Но один из них, тот, что повыше, с татуировкой змеи на шее, оказался совершенно невменяемым. Как только я вышел, он сразу зарядил мне в нос и начал пинать, второй, подлец, тоже вскоре присоединился. Я потерял сознание, голова раскалывалась, ничего не понимал, когда вдруг, словно из ниоткуда, появился Андрей. Он ринулся в бой, драться, у них были кастеты, а у Андрея — нож. Что происходило дальше не помню, помню лишь, как пополз в кладовку, вспомнив, что у меня есть сигнальный пистолет. Я рылся, рылся и, наконец, нашёл его — и как выстрелю! Эти мерзавцы, едва услышав выстрел, тут же дали в дёру. Трусы треклятые.

— Спасибо, Вась! Если тебе что-то понадобится в любое время суток, звони, костьми лягу, но выручу, — произнёс Владимир, положив руку на плечо новоиспечённого друга.

Тем временем Глеб, дослушав историю, удалился в помещение, откуда выскользнул уже с Андреем на плече. В этот момент подскочил Антон, чтобы прийти на помощь старшине.

— Да не за что! — смущённо отмахнулся Василий, затем добавив: — А с костьмы ты не торопись, как молодым без нас.

— Дедушка, тебе ведь всего пятьдесят два! Мама говорила, что тебе ещё жить и жить, а ты из себя старца помирающего строишь! — возразил ему Дима, появившись словно из ниоткуда. На это дед лишь фыркнул, мол, «да что она знает».

Впрочем, парень правду глаголит; это уже второй мужик за день, едва преодолевший порог в пятьдесят лет, а мнящий себя чуть ли не на смертном одре. Им-то ещё жить — ого-го!

— Димка, иди сюда, — подозвал я пацана. Он с интересом встал напротив меня. — Почему ты нас позвал?

— Как почему? Захожу, а дедушка Василий весь в крови, велит бежать да Владимира или Артёма искать.

— А тебе не страшно было?

— Страшно, но… Папа говорил, что мужчина должен быть смелым.

— Верно! И знаешь, почему? — спросил я, улыбаясь, и чистой от крови рукой потянулся к макушке пацана, растрепав его волосы.

— Почему?

— Потому что смелость вознаграждается! — произнёс я, достав из кармана пятитысячную купюру и вложив её Димке в руку. На что тот засветился, подобно самовару. — А теперь беги с детворой, поиграйся, только мамке не говори, что видел.

— Никогда не расскажу! — выпалил пацан, и, преисполненный радостью, убежал.

Я же, заметив, что Димка ускакал, в мгновение ока сменил выражение лица, которое теперь отражало лишь злость.

— Артём, мстить надо, жёстко. Я говорю это не потому, что мой племянник пострадал, просто сам знаешь: слабость покажем — гиены сразу разорвут, — выразил свои мысли Владимир, углядевший смену моего настроения.

— Согласен, у меня и план есть. Да только на его реализацию пару дней нужно, а пока сходи к Глебу, да Игоря с Кириллом прихвати. О, и ещё Антона ко мне отправь! Добавил я, рассудив что он мне понадобится.

— Уверен? — спросил Володя, нахмурив брови.

— Уверен! Вижу же, как ты за Андрюху волнуешься, сходи, — ответил я, по-братски подтолкнув его в плечо.

— Артём, а может, и мы с… — хотел изречь что-то Кирил, но Игорь, приставив ему ко рту ладонь и так сурово посмотрев, что тот молча потопал к Глебу, решив отказаться от предложений.

******

Тридцатьдью минутами позже я, Афанасий, Юра и Антон, направились обратно на склад, дабы допросить пленников. Однако откуда ни возьмись хлынул дождь — настолько оглушительный, что казалось, это вовсе не дождь, а кара Господня. Прорываясь сквозь его стену, мы изрядно утомились и промокли до нитки. Когда же, отворив замок, мы увидели перед собой четыре наглые физиономии, глядевшие на нас то ли с презрением, то ли с высокомерием, внутреннее напряжение лишь усилилось, словно сама стихия подлила масла в огонь. Первым не выдержал Антон, гонимый яростью, он вогнал свой кулак в челюсть невольника находившегося ближе всего, лицо несчастного исказилось в мучительной агонии. Антон же не теряя не секунды схватил его за грудь, и опрокинул головой вниз. В воздухе повис жалобный писк.

— Говори! Рявкнул Антон.

Неизвестный в ответ на призыв, лишь послал Тоху в пешее эротическое путешествие, а второй невольник ранее орудовавший ломом принялся провоцировать, и со всем чувством заорал:

— Трус, сука паршивая, связанного бить себя не уважать! Как в тюрягу загремишь наши тебя опус... Хотел высказать он своё недоумение, отсносительно не соблюдения каких-то там понятий, однако замолкнул как увидел сверкнувший в руках Тохи нож.

— Антон, пол замораешь сам убирать будешь! Предупредил Афанасий боевого товарища, а сам опёрся на стену, и достав сигарету задымил, в предвкушении зрелища.

Между тем зрелище оказалось ещё интереснее нежели он ожидал, вместо того чтобы приняться разбирать пленника на детали, Антон разрубил верёвку ножом, и жестом призвал того подойти "ответить за базар".

— Ха-ха, сопляк! Реально думаешь вытянешь. Выпалил уже бывший невольник, заваливаясь на правую ногу, ведь левую в районе лодышки поразила пуля, впрочем попадание было "касательное", и она лишь слегка её задела, поэтому он и был ещё в состоянии драться.

— Эй ты, идиот, как тебя зовут? — вопрошал Афанасий, устремив на него взгляд.

— Никита! — взревел тот, полетев на Антона.

Афанасий же, потушив сигарету, стряхнул пепел, засунул фильтр в карман и начал читать молитву, судя по всему, за упокой. Юра незримо положил руку на плечо товарища, видно, разделял мнение Афанасия. А тем временем ситуация накалилась: Никита всё же сумел проскочить под кроссом Антона, помог не самый внушительный рост, и, схватив того за туловище, попытался опрокинуть.

Попытка, конечно, провалилась: Антон, недолго думая, зарядил ему локтем в спину, заставив опуститься на колени. Затем последовал точный пинок — два зуба покатились по полу, а Никита рухнул на лопатки.

— Кто вас отправил? — спросил Антон, схватив поверженного врага за шиворот.

— Не скажу, — сопротивлялся Никита из последних сил и даже плюнул в лицо Антону…

Реакция на подобный ответ у Тохи, естественно, могла быть только одна: он замахнулся, желая размазать негодяя по полу, однако его схватил подоспевший Юра и, мотнув головой, выразил несогласие. Антон слез с Никиты и отошёл в сторону, чувствовалось предельное уважение к молчаливому разведчику.

—Говорить будете? — максимально беспристрастно вопрошал Юра, обратив взгляд на остальных троих. Все разом замотали головами. — Тряпку и баклажку воды, — попросил разведчик, взглянув на Афанасия. Тот засуетился и, покинув помещение, отправился искать в машине.

Пару минут и он уже вернулся с двумя запакованными тряпочками и пятилитровыми бутылками воды. Тем временем Юра вместе с Антоном уже перенесли Никиту, вогрузив его на стол и связав. Сам Юра отошёл на пару метров, словно прикидывая что-то, или сверяя картину, как художник. Убедившись в чём-то, он вложил тряпку в рот Никите и, открыв бутылку с водой, начал лить её в рот пленнику. Через пару секунд тот загаркал, отчайно начал ёрзать, а затем и вовсе задыхаться; со стороны это выглядело так, будто кто-то душит Никиту.

— Говорить будешь? — вновь вопрошал Юра, перестав лить воду.

— Да, всё расскажу, всё! — прорычал сквозь тряпку пленный.

С удовлетворённым видом Юра отошёл от Никиты, кивнул Антону, мол, "Учись, пока я жив", и прильнул к стенке, всем видом показывая, что дальше мы уже сами. Поразительно! Мы этих чудиков весь день урабатывали — кому зубы повыбивали, кому челюсть сломали, а они молчали, как партизаны. А Юре хватило тридцати секунд. Пожалуй, не стоит спрашивать, чем он занимался в Нигерии, проскользнуло у меня в голове, когда я приступил к допросу Никиты.

— Кто вас нанял?

— Пётр Андреевич, — отвечал он, прикусывая тряпку. Я, проявив хоть каплю сочувствия, всё же отбросил её прочь.

— Где этот Пётр Андреевич обитает?

— Э-э-э… — задумался Никита, будто обдумывая, следует ли продолжать болтать.

— Юра! — гаркнул я, в поисках мотиватора для пленника.

— Нет, только не он! — завопил Никитос. — Клуб "Гурия", Пётр Андреевич там всем рулит.

— Какие у него отношения с Тимофеем?

— Каким ещё Тимофеем? Не знаю такого.

— Юра…!

— Честно не знаю, не губи! — вновь взвыл пленный.

— Твоя фамилия, отчество и год рождения?

— Смирнов Михайлович, 1994 год рождения! — завопил Никита, будто находился в кабинете следователя.

Я неспешно достал телефон, зашёл на сайт МВДМГ, или же министерства внутренних дел московской губернии и вбил в строку поиска всю доступную мне информацию о Никите. Мгновение, и я был не то что удивлён, а абсолютно обескуражен… Поджог, вымогательство, преднамеренное убийство, даже распространение наркотиков. Каким же нужно быть идиотом, чтобы тебя во всём этом ещё и улечили!

— Я р-р-рассказал всё, что знал. Теп-п-перь отпустите, а не то братва этого просто так не оставит! — испуганно заверещал Никита, пока я ознакомливался с его биографией.

— Отпустить? Пф, смешная шутка, — ответил я, безумно сверкнув глазами, ведь у меня в голове вспыхнула идея, как эффективно утилизировать мусор.