Замужество за мужество

Глава 14

Уголек? Я не поверила своим ушам. Так звали меня только два человека на свете: моя мама и Гера, мальчик с желтыми глазами, которого я любила той самой первой и чистой любовью, который обещал, что обязательно придет за мной, если не через десять, то через двадцать лет. И сейчас я лежала и смотрела в другие желтые глаза, которые внимательно следили за всеми эмоциями, отражающимися на моем лице.

Боги, какой же я была глупой! Я даже не заострила внимания на том факте, что самым близким и любимым для меня в одночасье стал бродяга с улицы. И я пошла за ним, не задумываясь, словно само провидение желало этого. Я зажмурилась и открыла глаза вновь. Мужчина никуда не исчез, а все с тем же напряжением вглядывался в меня.

– Гера, это ведь ты? – рискнула, наконец, спросить я, а затем замерла в ожидании ответа, точно зная, что очень хочу услышать. Затем подняла руку и провела пальцами по его щеке. Он тут же перехватил мою ладонь и мучительно медленно стал покрывать ее поцелуями. А затем криво усмехнулся и произнес внезапно охрипшим голосом:

– Да, Уголек, это я! – с этими словами мужчина перекатился на бок, освобождая меня от тяжести своего тела.

– Гера, как ты мог? – я со всей силы стукнула его кулачком в плечо. Только для него мои удары были сравнимы разве что с укусом комара. Он перехватил мою руку и прижал ее к груди. – Куда ты исчез на столько лет? Ты же обещал прийти за мной!

– Ами, Уголек! А я разве не пришел? – прошептал он в мои губы, а затем долго и так сладко поцеловал, что все вопросы выветрились из моей головы. Мы снова любили друг друга. Только для меня в этот раз все было еще восхитительней. А когда все закончилось, и мы лежали рядом, переплетя ноги и руки, я внезапно даже для себя разревелась.

Муж гладил меня по спине и по волосам и тихонько приговаривал:

– Все, моя любимая, все теперь позади. Мы больше никогда не расстанемся!

Когда я немного успокоилась, широко улыбнулся и сказал:

– Если бы кто-нибудь сказал тому босоногому мальчишке, которого впервые привели в класс и посадили с разряженной куклой на первой парте, что он будет ее любить больше жизни, я бы не поверил и дал в глаз! – при этом его желтые глаза потемнели и стали напоминать два кусочка янтаря, из которых лился божественный свет.

– Я не была разряженной куклой! – фыркнула в ответ. – Мы все в форме ходили!

– Но ты была такой чистенькой, причесанной, с надутыми розовыми губками и черными глазищами, которые готовы были меня сжечь! – рассмеялся муж. – Наверное, я в этот миг и влюбился в тебя.

– А как я тебя ненавидела! Особенно после этих дохлых крыс! – я вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Не зря же говорят, что от ненависти до любви один шаг. И, знаешь, подсознательно я, наверное, всю жизнь ждала тебя. Кто бы ко мне не сватался, все получали отказ. А ведь там были и неплохие кандидаты. Но ни одного из них не звали Гера, и ни один из них не имел твоих глаз.

Потом мы еще рассказывали о том, что случилось с нами за эти восемнадцать лет. Тай искренне посочувствовал, узнав о трагической судьбе моей мамы.

– Знаешь, Уголек, я маму Изу очень любил. И никак не мог понять, почему она меня бросила одного, – муж закатил глаза, словно старался не дать вытечь слезам. – И не мог понять, почему и ты исчезла из моей жизни. А все оказалось так банально просто и так до жути страшно.

А я лежала и гладила его по груди, называя именами, которые принадлежали этому мужчине:

– Тай, Гера… А как тебя лучше называть? – потом в моем мозгу что-то щелкнула и сложила два плюс два. – Тайгер? Твое полное имя Тайгер?

– Да, а ты что-то имеешь против? – пожал он плечами. – Зато ты можешь называть меня как хочешь.

– Просто этим же именем зовут человека, который мне очень не нравиться, – нахмурилась я в ответ.

– Родители не спрашивают детей, какое имя им дать, так что извини! – он как-то беззащитно развел руками, извиняясь за то, в чем в принципе не был виноват. – И кто этот человек, если не секрет? И в чем причина твоей ненависти?

– Дурная слава бежит впереди него. И он посватался ко мне, когда я была уже замужем за тобой. Даже за это я имею право его ненавидеть. Этот наследник лиррского престола Тайгер Грозманн.

***

Тайгер

Мужчина с нежностью глядел на женщину, которая спала на его плече. Как долго он мечтал об этих мгновениях! Сначала они казались ему совершенно несбыточными, ведь след Амираны был потерян во времени и пространстве. Потом благодаря старой провидице, он нашел ее. Да только никак не мог поверить в любовь принцессы к горбуну. Хотя что-то подсказывало, что любовь должна исцелить его от этого проклятья. И вот она рядом, любит его, а он любит ее. Только горб где был, там и остался, стягивая спину в дугу.

Почему старая Марта умерла до того момента, когда бы объяснила ему все и ответила на вопросы? Даже на этот вопрос ответа не было.

С одной стороны, Тайгер был безмерно счастлив. Амирана с ним и приняла его таким, каким он перед ней предстал. А с другой стороны, сколько в ее голосе было ненависти и презрения, когда он произнесла сквозь сжатые губы «Тайгер Грозманн». И что ему теперь делать? Отречься от престола и навсегда остаться бродягой Таем?

Но это пока лето. Скоро придет зима с ее сыростью и промозглым воздухом. В домике уже не будет тепла, а у Ами даже нет зимней одежды. И тогда у него не будет поддержки государственной казны, которой он сейчас так беззастенчиво пользуется.

Пойти работать? Только он ничего не умеет делать. Его с детства готовили лишь к одному: управлять государством. А он так легкомысленно растратил доверие людей и заработал их ненависть. От остальных он пережил бы без проблем. Но ненависть любимой женщины – это слишком жестоко.

Мужчина прикрыл глаза и решил пока оставить все как есть. Он дал себе срок в один месяц. Это будет время, пока он будут любить друг друга без всех тех препятствий, которые возникли между ними. Только Тайгер Грозманн не будет сидеть, сложа руки. Он будет искать выход из сложившейся ситуации.

***

Я проснулась с каким-то новым ощущением. Вроде бы все было как обычно: я спала, прижавшись к мужу. Только сегодня его рука чувствовала себя намного вольготнее, чем обычно и покоилась на моей груди. Раньше, даже во сне Тай себе такого не позволял.

И тут нахлынули воспоминания вчерашнего дня. И впервые за многие годы это были приятные воспоминания. Я, наконец-то, стала полноценной женщиной и, честно говоря, процесс мне очень даже понравился. И дело было не только в нежности и заботе мужа. А в том, что это был мой Гера, тот мальчик, которого я любила, оказывается, всю свою сознательную жизнь. Вернее сказать, не любила, а измеряла всех мужчин им. И ни один до него не дотягивал.

А то, что его полное имя оказалось Тайгер… Действительно, своих имен мы не выбираем. Я произнесла его имя несколько раз мысленно, затем прокатила звуки на языке, словно горошины:

–Тай-герррр…

Имя соответствовало рыку большой лесной кошки, в честь которой он и был назван. И соответствовал муж не только именем и желтыми глазами. Несмотря на свой горб, Тай был пластичен и гибок, как этот лесной хищник. А сейчас он смешно сопел, уткнувшись в мое плечо.

Я еще раз вгляделась в лицо мужчины, ища в нем знакомые с детства черты. Вот маленький белый шрам у губы. Это я неловко двинула локтем, когда Гера снимал меня с дерева, на которое залезть-то залезла, а обратно спуститься не смогла. Все тот же красивый излом темных бровей и скульптурно вылепленные губы, которые, оказывается, могут так восхитительно целовать, что вся моя батарея бабочек начинает трепыхать крылышками. И только темные волосы мальчика стали белоснежными волосами зрелого мужчины.

Тай говорил, что поседел, когда отдавал магию девочке. Похоже, этой девочкой была я. Получается, я ему еще и жизнью обязана. Мама, увы, рассказать ничего мне не успела. Придется расспрашивать его самого.

Мужчина пошевелился, открыл один глаз и с веселой хитринкой посмотрел на меня. Затем резко стал серьезным и спросил:

– Ами, девочка моя, как ты?

Я широко улыбнулась в ответ:

– Замечательно! А ты как?

– Да со мной-то что будет? Это тебе вчера пришлось немного пострадать, – пожал он плечами в ответ.

– Когда страдания продолжаются таким волшебством, которое случилось между нами, я готова терпеть сколько угодно раз! – рассмеялась, глядя в любимое лицо.

– Сколько угодно не надо! – возразил Тай. – Нормальный мужчина делает больно своей женщине лишь в двух случаях: когда она становится его, и когда она рожает от него детей. До второго у нас минимум девять месяцев!

Упс, а об этом я не подумала! Но задумавшись на мгновение, поняла, что буду счастлива, когда у нас появиться малыш с желтыми глазами моего любимого.

Это были две недели полного счастья. До меня в полной мере дошло название «медовый месяц». Действительно волшебное и сладкое время. Мы предавались страсти в любое время, лишь только вспыхивало желание у одного из нас, второй с удовольствием его подхватывал. А в перерывах Тай постоянно стремился меня трогать.

То «случайно» обнимет за талию, то возьмет за руку, а иногда просто подойдет и долгим взглядом изучает мое лицо, а потом с великой нежностью поведет рукой по волосам. Но всему приходи конец. И тому времени тоже.

Одним ранним утром, выйдя во двор, я обнаружила за воротами всадника в форме стражника. Мужчина восседал на большом рыжем жеребце, который нетерпеливо фыркал и перебирал ногами.

– Хозяйка, Тай дома? – крикнул он мне, как только я показалась на улице.

– Да, а вы что-то хотели? – постаралась вежливо уточнить я, хотя дурные предчувствия тут же поселились в моей душе. Стражник просто так не приходят.

– Позови его. Переговорить надо! – ответил мужчина тоном, не терпящим возражений.

Я вздохнула и пошла в дом. На мое сообщение Тай отреагировал удивленным изгибом брови, но ничего не сказал и молча вышел на улицу. Мужчины о чем-то долго беседовали у ворот. Затем стражник развернул своего коня и ускакал прочь, а Тай вернулся в дом с сумрачным выражением лица.

– Уголек, мне придется уехать на несколько дней. Как ты без меня справишься?

Внимательно посмотрела в любимое лицо:

– А что случилось? – решила все-таки поинтересоваться.

Он на секунду задумался, тяжело вздохнул, но ответил:

– Подвернулась очень денежная работа. Нам же нужно на что-то с тобой жить. Но для этого мне придется уехать.

Он стоял и смотрел выжидающе на меня, словно от моих слов зависели судьбы мира.

– А это не опасно? – уточнила я.

– Что ты, Уголек, нисколько! – мужчина ласково улыбнулся и погладил меня по щеке. – Ну, так справишься или нет?

– А если я скажу «нет»? – мне очень не хотелось отпускать мужа в неизвестность. Сердце подсказывало, что ничего хорошего его там не ждет.

– Тогда мне придется с кем-то договариваться в деревне, чтобы ты пожила у них, – пожал он печами.

Все понятно, иных вариантов нет. Я подошла ближе к Таю и положила руки ему на грудь:

– Я справлюсь. Ты только возвращайся быстрее!

Он уехал ближе к обеду. В дорогу я напекла ему лепешек и заварила настой во фляжке. А муж оставил мне кошелек с монетами, чтобы я сходила в деревню и купила продуктов, когда запасы закончатся.

Вот я и осталась совсем одна. Разве только если Геру-кота можно считать за компанию. После бурных ночей на душе было очень тоскливо. Но я же понимала, что мужу нужно зарабатывать деньги. И хотя он утверждал, что мои картинки расходятся на ура, полноценным заработком их я не считала.

Три дня я провела в полном одиночестве. На четвертый все-таки решила выбраться в деревню, понимая, что от молчания и тишины могу сойти с ума. У меня остался последний кусок хлеба, и это стало хорошим предлогом к походу. Накинув на плечи плащ, я взяла кошелек и двинулась в путь.

Деревня от нашего жилища была недалеко, примерно в получасе ходьбы. Выйдя на широкую улицу, по обеим сторонам которой теснились крестьянские дома, я поняла, что совершенно отвыкла от людей. Оказывается, мне никто не был нужен, кроме моего Тая.

Жизнь в деревне текла своим чередом. По дороге бежали мальчишки, весело перекрикиваясь и поднимая пыль босыми ногами. В луже около насыпи лежали две большие жирные свиньи. А возле домов важно прогуливались курицы. Настоящая деревенская идиллия. Навстречу мне попалась женщина неопределенного возраста в темной одежде и надвинутом на лоб платке. Она тяжело ступала, опираясь на сучковатую палку.

– Простите, – обратилась я к ней, – вы не подскажете, где здесь лавка?

Женщина внимательно посмотрела на меня и хмуро уточнила:

– Это ты чья же будешь?

Я растерялась от ее вопроса. Чья я? Своя собственная, ну или еще мужу принадлежу. Но по взгляду поняла, что такой ответ ее не устроит. Поэтому ответила:

– Да мы тут недалеко на хуторе живем!

– А, у провидицы в доме что ли? – фыркнула в ответ та. – А ты ничего, хорошенькая!

Женщина измерила меня странным взглядом, потом все же пояснила:

– Слухи разные про вас ходят. Так что ты не обижайся. А лавка в третьем доме от угла.

Я поблагодарила женщину и про себя усмехнулась, разве кому-то есть дело до бродяги и его жены?

Лавка оказалась там, где и была обещана. Я вошла в низкую дверь, которая звоном колокольчика тут же оповестила хозяина, что у него покупатели. Навстречу мне вышел крупный мужик с рыжей бородой и в рубахе навыпуск, подпоясанной черным кушаком.

– Добрый день, что желаете? – поприветствовал он меня.

Я перечислила, что мне необходимо. Мужчина кивнул головой и скрылся внутри. Я же, пока его ждала, стала оглядываться по сторонам. И с удивлением заметила на стене лавки собственную картину. Хозяин уже вышел и с интересом разглядывал новую посетительницу. Заметив направление моего взгляда, с гордостью в голосе сказал:

– Это работа нашей будущей императрицы. Я на благотворительном аукционе ее купил.

Я порадовалась, что ничего в это миг не жевала, иначе точно бы подавилась. Императрицы? Кто-то в нашей семье большой шутник. Но потом задумалась и решила, что хорошие деньги, скорее всего, заплатили за мои работы от того, что эта самая будущая императрица выдает их за свои. Что ж, мне не жалко. Я не в том положении, чтобы отстаивать свое авторство. Рассчитавшись с мужчиной, подхватила свою сумку и пошла домой.

Через день решила прогуляться до магазина снова. Готовить много для себя одной я не стала. С уборкой мне отлично помогал Гера. Холсты подошли к концу. В итоге я не знала, чем себя занять. Дорога в этот раз заняла на много меньше времени. Говорят же, что знакомый путь бежит быстрее.

Хозяин лавки встретил меня уже более приветливо. Торговцы обычно постоянных клиентов привечают.

– Что желаете на это раз? – поздоровался он. – Продукты?

– Нет, – покачала я головой. – Скажите, а у вас есть холсты для рисования?

– Холсты? – удивился мужчина. – Нет, такой товар у нас спросом не пользуется. Я его не вожу. Но если вам нужно, могу и доставить.

Я заказала небольшую партию, заплатив залог. А потом поинтересовалась:

– Скажите, а книги пользуются спросом? – нужно же мне было чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума от скуки.

– Книги? – хмыкнул продавец. – Конечно! Мы же тут не совсем дикие и безграмотные.

С этими словами махнул в сторону неприметной полки в глубине лавки. Я поспешила к ней. Большинство книг мне были знакомы и уже прочитаны. Но одна привлекла меня своим названием. Это были мемуары бывшего преподавателя Шайтарской начальной школы. Я решила взять ее. Ведь многое осталось для меня тайной, которую уже никто не мог мне раскрыть после гибели мамы. Возможно, рассказ преподавателя мог пролить свет на события тех далеких дней.

«В этой школе очень странное понятие о равенстве. До праздника Айи никто не знает настоящих имен и титулов одноклассников. Да только воспитатели делают все возможное, чтобы босяк лишний раз не пересекался с аристократом. Поэтому рассаживают детей за парты в соответствии с их титулами. Так принцесса лучше будет сидеть одна, чем в соседи ей посадят дочку барона или даже графа. Если только юная герцогиня сможет составить компанию».

Я перелистнула страницу книги, которую читала весь вечер и очень глубоко задумалась. Действительно, вначале я сидела одна, и Марьяна громко возмущалась на все класс, по какому праву я сижу на первой парте, а не она. Я была именно той самой принцессой. А потом пришел Гера. И, несмотря на то, что там еще были места, и его рост и внешний вид совсем для меня не подходил, лорд Виктус настоял именно на таком соседстве. И если автор книги не врет, то получается… Получается, что Гера имеет титул минимум герцога?

Что-то это никак не укладывалось в моей голове. Я решила еще раз обо всем подумать чуть позже и продолжила чтение. И снова наткнулась на абзац, который ввел меня в смущение:

«Зарплата преподавателя школы составляет десять золотых в месяц».

Мне никогда не доводилось задумываться о размерах зарплат простых граждан. Принцессу всегда всем обеспечивали, сначала отец, а теперь Тай. Я вскочила на ноги и быстро подошла к шкатулке, в которой хранились деньги, оставленные мне мужем. Взяла в руки малиновый мешок из грубой ткани, развязала завязки и высыпала содержимое на стол. Пересчитала. У меня осталось на житье двадцать три золотых…

Двадцать три? Это в два раза больше, чем получал учитель в школе. А учительство было всегда почитаемой и высокооплачиваемой профессией, что даже аристократы не гнушались работать в учебных заведениях. Лорд Виктус был тому ярким примером.

Я сложила два плюс два и поняла, что даже не представляю, как выглядит Тайгер Грозманн. Нехорошее предчувствие поселилось в моей душе. Неужели меня столько времени обманывали? И кто? Человек, которому я доверяла больше всех на свете!

На следующий день прямо с утра пораньше я собралась и пошла в лавку, чтобы купить портрет наследника лиррского престола. Понятно, что он нужен был не для того, чтобы восторгаться его неземной красотой. А чтобы или успокоиться, или получить горькое разочарование.

Сегодня погода не задалась, и небо посылало на землю неприятную изморось. Я закуталась в шаль, но пока шла, она промокла, и когда перед моим взором предстал угол дома, в котором располагалась лавка, я уже была насквозь сырая, выбивая чечетку зубами. Отругав себя за легкомыслие, решила разориться и купить горячего чая. Хотя про какое «разориться» идет речь? Я почти неприлично богата.

Навстречу мне по дороге шла та женщина, которую я встретила в первый раз. Решила, что вежливость никто не отменял. Поэтому поздоровалась с ней. Она посмотрела в мою сторону долгим взглядом, кивнула в ответ головой и вдруг неожиданно произнесла:

– Это она!

Я не успела ничего понять, как крепкие руки схватили меня сзади, а на голову мне было наброшено что-то типа мешка, спасибо, что не пыльного. Причем закрутили его так, что я н звука не могла произнести. Все произошло настолько стремительно, что очнулась я лишь тогда, когда мое бренное тело расположилось поперек лошади. А меня повезли в неизвестно направлении. Я попыталась было брыкаться. Но сильный шлепок по попе заставил прекратить эти попытки.