Барин-попаданец. Завод и жена в придачу

Глава 6

Завод

Сам не понял, почему я должен браться за «это дело»?

Возомнил себя сыщиком? Да ещё в паранормальных делах, ну-ну!

Только хотел вернуться в карету и обрадовать сестру новостью, как она с криком: «Смотри, сколько золота!» промчалась мимо меня, со всей дури сиганула с края невысокого обрыва вниз и кубарем покатилась, поднимая за собой песчаную вьюгу. Ветер словно того и ждал, чтобы хоть кто-то вот так лихо взрыхлил россыпи кварца. Сияющий песчаный шлейф добавил мистики в происходящее.

— Эк, тебя проняло! — только и успел проворчать, но делать нечего, придётся её вытаскивать, пока бедолага не закопалась, благо, что склон покатый и шею она не свернёт. — Елена! Это иллюзия, остановись же! Да что ты будешь делать!

Ситуация не просто вышла из-под контроля, она катится с обрыва. Не приведи бог, что-то случится, и в этом обвинят меня.

Забыв о своих ссадинах, прыгаю следом за сестрой, но успеваю удержаться на ногах. Бегу, смешно подпрыгивая, чтобы ноги не увязали в рыхлом песке. По пути подхватываю её шляпку, катящуюся своим курсом со склона, и умудряюсь не охренеть от происходящего, сейчас моя цель скорее убраться отсюда…

Елена замерла на дне котлована и теперь осматривается.

Закончилась для неё иллюзия или нет?

— Это иллюзия! Обман! Это обычный песок, но качественный для стекла, понимаешь? Потому он и блестит на солнце слишком ярко. Пошли наверх, хватит с нас приключений.

Протягиваю ей руку, но женщина отмахнулась, сама встала и отряхнулась.

— Это не иллюзия, это реальное золото, просто заколдованное. Я возьму немного, завяжу в платок, и потом ты увидишь, что я права!

Раздражённо качаю головой, мне только женской истерики не хватало. Но сестра времени не теряет, действительно достала платок и нагребла в него внушительную пригоршню влажного песка, но на этом не остановилась и насыпала в карманы.

— Лена, если ты этот песок собралась притащить в мой дом, то я тебя на порог не пущу. Хватит, поехали, всё, что нужно я уже увидел. Когда разберусь с этими иллюзиями, то возьму вас в долю, возродим производство стекла и посуды. Обещаю, но для этого, ты должна встать с колен, отряхнуть юбку и подняться на край карьера, или вон вижу пологий обход, пошли!

Протягиваю ей руку.

— Ты правда возьмёшь нас в долю?

— После того как выясню, что здесь происходит, да, возьму. Но при условии, что ты вытряхнешь песок из карманов, а вот этот в платочке, можешь взять! Пойдём! — говорю с ней настойчиво, но тепло, как с ребёнком, чтобы не спугнуть, меньше всего хочется бегать за ней по котловану.

Она нехотя вытряхнула песок из карманов и так посмотрела на меня, что пришлось поспешить, ещё немного и её совершенно переклинит. Сам уже начинаю ощущать неприятное пощипывание на языке, да и по телу носятся мурашки, будь я псом, то моя шерсть сейчас встала бы дыбом.

Место не просто неприятное, оно опасное, и не только для психики.

— Милая, нам пора, молодец!

Помогаю ей, отряхиваю и настойчиво тяну за собой наверх. Одурманенная сестра слегка поупрямилась, но поддалась, точно, как девочка в магазине игрушек, ей-богу.

Зато появилась уверенность, что она к моему похищению непричастна, чего пока нельзя сказать о её муже, но это тоже скоро выяснится.

Мы неспешно идём по накатанной песчаной дороге, а я очень надеюсь, что никого из других сумасшедших сейчас не встретим, не хотелось бы доставать револьвер.

— Твоя жена аристократка из разорившегося рода, она окрутила тебя, ради зачатков твоей магии. Ты ей не нужен, такие как она, никогда и никого не любят.

От неожиданности я резко остановился, Елена наступила на слишком длинный подол юбки и начала падать вперёд, едва успел её поймать, но не удержать, мы снова сидим на песке, и я смотрю на сестру с великим недоумением.

— Зачатков моей магии? Аристократка? Ты вообще, о чём сейчас? Разве быть аристократкой — преступление? Мы ведь тоже какие-то там дворяне?

— Да, барского сословия — помещики, но не аристократы, не высшего ранга, ты в самом деле всё забыл? — в её голосе, наконец, появились взрослые интонации.

— Забыл, но что плохого, что она аристократка? — я действительно не понимаю, в чём подвох и почему Елена, вдруг, сейчас начала этот разговор.

— Они маги, нам, простым смертным мало что известно, но магия у них очень могущественная, бывали люди такой силы, что весь этот песок могли бы обернуть в золото. Но редко, очень редко, раз в сотню лет такие нарождаются.

Снова помогаю сестре идти, но она наклонилась, заметив под ногами камень, естественно, золотистый, подняла, подула на него и подала мне, пришлось машинально засунуть в карман брюк, удобнее подхватить её под руку и вести дальше.

— Елена, здесь опасно оставаться, если приедут какие-то ненормальные и увидят нас с тобой, то дробовик твоего кучера не поможет, шевелись быстрее, уже почти пришли. И правда, мы вышли немного с другой стороны, и сразу свернули на едва заметную тропинку к заводу, а основная дорога пошла прямо, и по ней уже кто-то едет. — Быстрее, прячемся, а ещё лучше бежим в карету. Да подними ты эту чёртову юбку!

Кажется, морок отпустил, Елена тоже заметила бричку, подхватила юбку и побежала быстрее меня. Хорошо, что нас прикрыли кусты, кучер так и сидит наготове с огромным ружьём наперевес. Успеваю его рассмотреть, вылитый цыган, может быть на него этот морок и вовсе не действует.

— Эй, извини, не знаю имени, сейчас сядем, как только проедет бричка, разворачивай и гони домой, ружьё не убирай.

— Малахай меня кличут. Как прикажете, барин! Держитесь…

Морщусь от предвкушения новой порции тряски, если он собрался гнать, то мы еле живыми выйдем из кареты, но делать нечего, подсаживаю сестру, сам забираюсь. И через пару минут, как только бричка по дороге влетела в песчаный карьер, мы тоже сорвались с места и помчались назад в город.

Надо признать, что на большой скорости трясёт чуть меньше, но на поворотах, карета так сильно кренится, что мне приходится упираться в противоположную сторону, чтобы не завалиться. Елене тоже несладко, но молчит, привыкла уже к особенностям местной езды. Жаль, что мы не можем поговорить, ведь вопросов появилось гораздо больше, после её слов про магов, аристократов. В морок я ещё мог поверить, по сути, это может быть какое-то токсичное место, газ, или ещё что-то эдакое, что влияет на психику. Песок и правда блестит на солнце.

Единственное, что не вписывается в моё скоропалительное объяснение, это показавшийся совершенно целым и готовым к работе завод. Ведь я его чётко видел в идеальном состоянии, но потом видение развеялось.

Чертовщина какая-то, иначе и не скажешь.

Вернулись мы гораздо быстрее, чем уезжали, как ни странно, но сил у меня добавилось, и правый глаз открылся. Но взглянуть на своё отражение в тёмном окне кареты я снова не рискнул. Елена осторожно спрыгнула со ступенек, вид у неё жалкий, потрёпанный, на лице сплошное разочарование, она не упустила шанса этим воспользоваться:

— Мой муж сейчас в столице, я останусь у вас на несколько дней. Плохо себя чувствую, распорядись, чтобы мне приготовили комнату.

— А ты песок вытряхнула?

— Нет! То есть из карманов вытряхнула, но он сейчас повсюду и на зубах скрипит, и в волосах.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это самый обыкновенный песок? Покажи свою заначку, сейчас же! — приходится снова держать её за руку. Нехотя вытащила из кармана платочек и протянула мне, хотя бы доверяет, уже что-то.

Развязываю и даже не удивлён, обычный кварцевый песок.

— Песок? — разочарованно простонала сестра.

— А ты думала, что золото? Конечно, песок.

Высыпаю его перед крыльцом и отряхиваю руки. Радуясь, что до неё, наконец, дошло, что этот завод не такой ценный, каким кажется. Скорее даже финансовая дыра, его проще снести и продавать песок для строительных работ, всё больше пользы и меньше затрат. Но с планами пока придётся повременить. На крыльцо вышла встревоженная старушка, какую Алёна называет няней:

— Егор Петрович, голубчик, скорее домой барыне плохо, стонет в своей комнате, не выходит, поспешите…

— Так, я к жене, а вы с Еленой Петровной займитесь, организуйте баню, комнату, всё как положено, сестра остаётся у нас.

Не дождавшись ответа няни, спешу в дом и не сразу понимаю, куда идти-то, где комната жены, или у нас общая спальня?

Полагаясь на интуицию, прохожу вперёд по тёмному коридору и останавливаюсь у белой двери, всё моё мужское естество сейчас вздрогнуло, не думал, что можно вот так хотеть женщину. Что-то новенькое. Да кого я обманываю, здесь всё новенькое, и только я пытаюсь строить из себя невозмутимость и не обращать внимания на удивительные обстоятельства, что в любой другой ситуации спровадили бы меня в психушку.

Стучу, и, не дождавшись ответа, открываю дверь.

— Алёна, что случилось!

— Ты, со мной случился, ты! Убирайся, ненавижу! — она едва успела укрыться с головой и проворчала из своего «гнезда», заставив меня улыбнуться.

— Дай угадаю, критические дни? Горячий чай, тёплое одеяло, что-то сладкое и страшная кровавая история спасёт ситуацию? — уж не знаю, откуда у меня такие познания о тонкостях женской психики, но жена вдруг резко повернулась, откинула с головы одеяло и так посмотрела на меня, что я улыбнулся самой довольной улыбкой, она попалась! — Значит, чай и конфеты! Сейчас посмотрим, что спасёт нашу ситуацию. А тебе вот сувенир из карьера, что при заводе, камень наудачу.

Не глядя достаю, из кармана тот самый камень, что меня заставила взять с собой Елена и протягиваю Алёне на раскрытой ладони, она смотрит на руку с ужасом.

— Это золото!

— Да нет! Упс, кажется, да… Но этого не может быть, золота там нет! Это иллюзия, сейчас пройдёт, и ты увидишь обычный камень, — пытаюсь откреститься, но теперь мы вдвоём уставились на небольшой, совершенно точно, золотой самородок, похожий на маленькую, толстую свинку.

— Теперь мне всё понятно, ты запретил мне иметь детей, потому что боялся отдать часть своей магической силы? Это ужасно жестоко и бессердечно, я завтра уезжаю в столицу. С меня хватит!

Не сводя взгляда с самородка, Алёна выдала совершенно неожиданное обвинение и снова уткнулась в подушку, укрывшись одеялом.

— Сейчас принесу чай и сладости, до завтра ты ещё моя жена! Расскажу тебе такую сказку, что ты сама не захочешь уезжать, — убираю камень обратно в карман и окончательно ошеломлённый новостями и обвинениями, выхожу за чаем, просто так, я эту женщину не отпущу, особенно в таком ужасном состоянии.