Благословлен и проклят

Часть 3

Одним из плюсов быть неживым — это отсутствие усталости и необходимости сна. Тело не устает, мышцы не устают, мозг не устает. Магическая энергия, которую вдохнули в мое мертвое тело, обеспечивает мои органы энергией. И только ее постепенное истончение в итоге может послужить причиной моей смерти. Как и любого зомби из моего отряда. Это и есть та самая гниль, о которой я постоянно думаю. Здесь, в этом мире, полном энергии, гниль замедлилась, практически остановилась. Практически, но не совсем.

Я, как более сильный маг, могу снимать последствия гнили с моих подчиненных, а кто снимет ее с меня? Оставайся я по ту сторону врат, мне бы помогли. Но продавив тонкую пленку межмирья, а потом, ритуально замучив и убив тех, кого мне положено называть Хозяин, я автоматически стал их врагом. И сейчас мне можно рассчитывать только на самого себя. Да вот на эти ходячие мертвые тела. Даже время играет против меня. Впрочем, время никогда не было моим союзником. Всегда его было или исчезающе мало, или впритык. Что в те времена, когда я был живым, что сейчас. Особенно сейчас.

Как только лучи местного солнца показались над горизонтом, я почувствовал, что филактерия, вернее ее носитель, стал перемещаться. Не спеша мое войско двинулось по следу за моей свободой, за моим уходом в темноту. И им было без разницы куда идти. Их сущность была там во мраке. В отличие от меня.

Мои близкие ждали меня там.

Из схрона вышли на рассвете. Сабвэй морщился, потягивался и выказывал всякое недовольство такому раннему подъему. Но крепко сваренный кофе заставил его проснуться и вылизать чашку. После этого он глядел на Ангела такими глазами, что та фыркнув, сварила ему еще чашку. Егору подумалось, что парень пропал. Не видел девушек кучу лет и тут встречает красавицу, которая с утра специально для него варит кофе. Точно, пропал. Гранит ткнул Филина локтем в бок и взглядом показал на местного и Ангела. Тот понимающе ухмыльнулся.

И опять лес. Если не присматриваться, не вглядываться в едва видимые различия, то можно подумать, что идешь по обычному лесу где-то в средней полосе Европы. Вокруг деревья, весьма смахивающие на ели. Такие же густые ветви с зелеными иголками. Вот только иголки раздваиваются на конце, напоминая английскую Y. Егор подхватил с земли какого-то жука. Жучара ползал по ладони, затянутой в кожу тактической перчатки и совершенно не хотел походить на внеземную тварь. Обычное насекомое, каких на Земле тысячи. Нет, конечно, приведи сюда ученого-энтомолога, он слюной захлебнется от восторга и, наверное, погибнет, как тот буриданов осел, не зная за какую букашку хвататься, чтобы поскорее описать ее и непременно назвать в свою честь. Но для Егора все эти насекомые были почти что на одно лицо. Или что там у них вместо лица?

Так что представить, что дело происходит на Земле, не составляло труда. Небо голубое, трава зеленая, даже птички поют похоже.

Капитан потряс головой, прогоняя наваждение. Они на вражеской планете, где все хотят убить их и только вот от этой маленькой группки людей зависит, что случится с Землей, как бы пафосно и по-дурацки это не звучало.

Пару часов и двенадцать километров спустя воробей-разведчик, парящий высоко в небесах, отметил край леса. Дальше начиналось нечто, напоминавшее степь с огромным количеством холмов, холмиков и прочих возвышенностей. Где-то через двенадцать-пятнадцать километров от края леса характерные приметы рельефа указывали на наличие реки.

Они вышли к краю леса еще пару часов спустя. Постояли в тени деревьев — все же психологически тяжело выйти вот так вот на открытое пространство, а затем, решительно выдохнув, переступили этот невидимый барьер. Сергей, выбрав холм повыше и велев остальным оставаться внизу, забежал на него, где довольно долго ориентировался на местности. Егор даже пожалел, что они не прихватили с собой ничего, где бы присутствовал какой-никакой экран, чтобы показать несчастному аборигену данные аэроразведки.

Наконец, сверившись с одному ему известными ориентирами, Сабвэй, слегка изменив курс, повел группу дальше. Вернее, вел он костяк, ядро группы, состоящей из двух капитанов, паладина и ведьмака. Остальные были рядом, в ста-ста пятидесяти метрах то впереди, то сзади. Прикрывали, заметали следы, выявляли возможные засады, ловушки и западни. Хоть воробьи-разведчики и обладали возможностями к анализу поступающей им информации с видеокамер, а также к просмотру картинки в разных диапазонах, начиная с ультрафиолетового и заканчивая инфракрасным, поговорку «Доверяй, но проверяй» разведчики отменять не собирались.

Егор, отметив на карте прямую их движения и добавив расходящиеся под десять градусов лучи, получил примерный путь, куда они пойдут в течение ближайшего времени. Если местный, конечно, резко не свернет куда-либо. Хотя куда тут сворачивать? Кругом равнина без ущельев, высоких скал и прочих непреодолимых преград.

«Поэтому, давайте-ка глянем, куда же мы придем через пару-другую часов», — думал капитан, одновременно накладывая на карту километровые отметки. Учитывая их скорость, через три-четыре часа они упрутся в реку. А непосредственно перед рекой, чуть левее их настоящего маршрута, располагаются что-то вроде развалин. Достаточно четко прослеживаются прямоугольники фундаментов, а одно из зданий даже сохранило свою двухэтажную структуру.

— Сабвэй! — окликнул местного капитан. — Мы идем к развалинам?

В глазах Сергея мелькнуло сначала удивление, а потом какое-то грустное понимание. Он кивнул головой.

— Тогда надо чуть изменить направление, на пять градусов левее, — Егор показал рукой, куда надо идти.

Пожав плечами, предок пошел в указанную сторону.

— Внимание! Определена возможная цель. Это развалины на северо-востоке в четырнадцати километрах от нас. Скидываюкоординаты и маршрут движения. Группам прикрытия определить возможные места укрытий и ловушек. Выдра, на тебе один воробей, гони его к развалинам и вынюхай там каждый камень. Исполнять! — капитан скинул данные на тактические компы группы.

Внутри появилось чувство нетерпения, чувство близкой развязки. Неприятно. Настраивает на необдуманные, поспешные действия, которые, естественно, не могут привести ни к чему хорошему. Усилием воли Гранит прогнал от себя это ложное чувство скорого разрешения проблем. Он расслабится только тогда, когда будет засыпать на своей койке в расположении своей части, на Земле. Не раньше.

Через час на привале Фрейд, сидя в позе для медитации, с закрытыми глазами ткнул пальцем в сторону, куда они шли и срывающимся от напряжения голосом прошептал:

— Я чувствую там сильную магию. Очень сильную, — он помедлил немного, затем его палец сместился чуть правее. — И там тоже. И там, — палец ткнул левее.

— Все верно, — кивнул головой Сергей. — Я же сказал, что отведу вас к источнику. Скоро мы там будем.

Море травы и холмы. Холмы и трава. Однообразный пейзаж утомлял. К тому же, чтобы сильно не светиться, они обходили все более-менее высокие пригорки, поэтому ограниченность окружения, когда взгляд всегда, в какую бы сторону не посмотрел, утыкался в недалекую возвышенность, создавала иллюзию замкнутого пространства. Клаустрофобию это, конечно, не вызовет, но ощущения неприятные.

Обходя русло ручья, Егор заметил как удивленно взглянули на журчащую ленту воды паладин и ведьмак. Но до развалин оставалось меньше трех километров и Гранит решил, что узнает причину их удивления после того, как они дойдут до цели.

За пару километров до их предполагаемой конечной точки холмы наконец-то расступились, выпрямились, явив взору почти ровную поверхность степи. И там, далеко, торчали, словно редкие поломанные зубы, останки зданий.

К этому моменту у капитана в компьютере была точная карта расположения этих развалин. Выдра с помощью воробья-разведчика постарался на славу. Были выявлены возможные места засад, обнаружено два полузасыпанных подвала, вымерена толщина оставшихся стен и дано предварительное заключение об их остаточной прочности. И вот парочка фотографий очень сильно встревожила Гранита. Он крутил их, смотрел с разных ракурсов, но странность не исчезала. Очень странная странность, которая в принципе не должна присутствовать в этом мире. Впрочем, он скосил глаза на Сабвэя, это еще одна из странностей которых не должно здесь быть.

Не доходя полукилометра до цели, они перепрыгнули через осыпавшиеся, заросшие травой, окопы. Капитан мог в этом поклясться. Характерный профиль, протяженность, бруствер. Это были окопы, которые применяются только в войнах с применением огнестрельного оружия. И это были очень старые фортификационные сооружения. Зачем такое рыть существам, которые стреляют из луков?

Гранит поймал внимательный взгляд Филина: его тоже заинтересовали такие странности. Чувствуется, что впоследствии контрразведчик душу вынет из местного, но узнает, что же здесь происходило.

Чем ближе группа подходила к развалинам, тем чаще ведьмак устремлял взгляд левее построек. Он смотрел на останки, затем неуверенно поворачивал голову налево, а затем так же неуверенно и недоуменно глядел на разрушенные здания.

— Фрейд, в чем дело? — наконец не выдержал Гранит.

— Я не понимаю, капитан. Я чувствую источник магии в той стороне, — он указал рукой. — А в развалинах я ничего не… Черт!

Сабвэй внезапно остановился и ведьмак налетел на него, не успев закончить фразу.

Они стояли в паре десятков метров от развалин. Сергей просто стоял и глядел на них. Его правая рука так сильно сжалась в кулак, что даже побелели костяшки. Он стоял и невидящим взглядом буравил остатки стен. Затем моргнул и слегка потряс головой, словно прогоняя какие-то видения.

— Пойдемте, — глухо произнес местный, поворачиваясь налево. — Я покажу вам источник.

Он прошел метров пятьдесят. Остановился.

— Вот капитан. Вот твой источник магии.

Легкость! Как же легко и приятно бежать по лесу в компании тебе подобных. Кровь кипит от предчувствия скорой развязки, пальцы сжимают верный лук, колчан, полный стрел, надежно закреплен за спиной, а перевязь с рапирой, при каждом прыжке, легонько хлопает по бедру.

Погоня! Как давно Корр Терлей не занимался этим. Он понял это только утром, когда надевал свои легкие кожаные доспехи, попытавшись при этом вспомнить, когда же облачался в них последний раз. И не смог! Вся война превратилась для него в бесконечные заседания в штабных шатрах, бессонных планированиях операций над картами, да многочисленных беседах с существами разных рангов.

Поэтому сейчас он наслаждался бегом, наслаждался прикосновением листьев к лицу, тяжестью оружия и легкой усталостью в мышцах. Он совершенно забыл эти ощущения.

К нему приблизился один из десятников Желтых листьев:

— Великий! Зеленые братья отстали, дозволено ли нам будет дождаться их?

Корр Терлей кивнул с легкой улыбкой на лице и остановился, прислонившись к огромному стволу дерева.

К сожалению, деревья в этом мире почти не говорили с детьми Леса. Их фразы были односложны и практически не содержали нужной информации. Что ж поделать, это не родные планеты эльфов, где леса простирались от горизонта до горизонта, и каждая травинка, кустик или дерево могли поведать знающему их язык эльфу все, что тому было необходимо. Здешние растения чересчур глупы.

Так что следы приходилось искать по старинке: широким фронтом выслеживать зацепки и на их основании судить о направлении движения. Это сильно замедляло скорость, но командующий не переживал: в его распоряжении была сотня лучших следопытов в этой области пространства. Они с легкостью найдут иголку в стоге сена, что же тут говорить о группе отверженных? Хотя, Корр Терлей вынужден был это признать, противники им попались знающие и грамотные. Они очень умело заметали следы, часто меняли направление движения, отчего приходилось подолгу кружить на одном месте, в поисках подходящей зацепки.

Впрочем, все это было справедливо для их вчерашних следов. Сегодняшний след людей был прямолинеен. Они почти не скрываясь продвигались в одном направлении.

Издали послышался глухой топот. Орки. Зеленокожие воины не обладали грацией и ловкостью эльфов, но в ситуациях, когда нужна была недюжая выносливость, сила и живучесть, лучше орков кандидатур не было. Некогда самые яростные противники эльфов, они, с началом Эпохи Вторжений, превратились в их самых лучших союзников. Разногласия, веками терзавшие оба народа, были позабыты и выкинуты из памяти. Даже гномы, широкие братья, признавали, что орки с эльфами куда ближе друг к другу, чем к гномам.

Идр Разящий, который решил присоединиться к погоне во главе Яростных волков и бежавший впереди своего отряда, подбежал к командующему и преклонил колено:

— Повелитель, прошу простить моих воинов за нерасторопность! Они не привыкли бегать по таким лесам.

— Все это мелочи, Идр. У каждого из нас своя роль. Кто-то может бегать по лесам и искать следы, а кто-то умеет сражаться лучше всех на свете. Роль твоих воинов еще не сыграна.

Краем глаза Корр Терлей заметил, как недовольно сжал губы Эйсин Каэлл, сотник Желтых листьев. Он наверняка считал, что его люди в рукопашной гораздо лучше, чем орки. И будь на месте Корр Терлея другой, равный ему, непременно вызвал бы его на дуэль за такое, почти намеренное, оскорбление. Ничего, это подстегнет его, чтобы доказать, что они сражаются лучше. Так что в предстоящей потасовке эльфы будут из кожи вон лезть, дабы показать свое мастерство рукопашного боя. Этого главнокомандующий и добивался.

Егор сидел на берегу реки и смотрел, как медленно и величаво несет она свои воды. Взгляд скользил по волнам, упирался в далекий берег и возвращался обратно. Ничего другого ему не оставалось. Мыслей не было.

— …помню, в мое время шибко убивались по всяким экзоскелетам. Фильмы снимали, игры делали. У вас они появились? — сидящий неподалеку Сергей мучал Костика. Впрочем, тот не сильно-то и сопротивлялся.

— Есть такое дело, ага. Только с нелюдьюсильно в экзиках не повоюешь, больно уж они движения сковывают, а смысла в навешивании брони на каркас никакого нет. Нет у них такого оружия, против которого она, броня в смысле, пригодилась. От зачарованного клинка никакой доспех не спасет, а от обычного простая кольчуга да пластины защищают. Или вон, как у паладина нашего доспех, почти такой же как у рыцарей пятнадцатого или какого-то там века. Только из современных материалов, да камуфляжем обшита, чтоб сильно не выделялся. А вообще, на Выдре вроде экзик надет, облегченной версии. Она специальносделана для ношения под одеждой. Управляется мысленно, ну и силы прибавляет процентов семьдесят от собственной. Так что, если хочешь глянуть, его тормоши.

Сергей попытался было встать, а потом махнул рукой, не сейчас, мол…

Мыслей у Егора не было. Когда он шел на это задание, все было предельно ясно: найти источник магии и, при возможности, захватить его, при невозможности — уничтожить. А сейчас что делать? Ну да, показал ему местный источник, а толку?

— …нихрена уже не летали, а вы как? — Сабвэй все пытал Злого.

— На Луне есть пара баз, там тыщи три живет, вернее жило. Щас-то уж поди под десятку набилось. На Марсе тоже база есть, но та совсем маленькая, и сотни челов не наберется. Да и так на орбитах куча станций. Американцы отказались от Луны, им сразу на Марс захотелось, дак они на орбите такую станцию забабахали — мама не горюй! Хотели сразу с нее кучу кораблей до Марса пустить. Мда, не получилось. Зато, как война началась, туда перегнали кучу ценного народа. Там наверно под сто тысяч население.

— Хех, у вас пендосы все такими же выёжистыми остались.

Когда Егор думал, каким будет этот источник, он представлял себе здоровый кристалл, светящийся голубым светом. Или скалу, сверкающую на солнце.

С этим проблем бы не было. Калифорниевый заряд раздолбашил бы подобное без каких-либо заморочек.

— …на экваторе, в Африке. Прямо с самой поверхности, до геоорбиты. Представь! У меня чуть глаза из черепа не вылезли, когда вживую это увидел! Невообразимое зрелище! — Злой рассказывал про космический лифт. — Длина чуть ли не сто тысяч километров. До первой орбитальной точки груз за пятнадцать часов на платформе поднимается. Я пару раз поднимался на нем. В гостиницу.

— Блииииин! — мечтательно протянул Сергей и, сложив руки за головой, вытянулся в траве во весь рост. — Вот круто-то! Космолифт, да еще и гостиница на орбите. Делаааа.

Можно взорвать кристалл. Можно взорвать скалу, замок, город. Можно уничтожить лес. Но как уничтожить этот источник магии? Как уничтожить реку?

— …не получается. Не с кем тренироваться. Систему занятий не знаю, что там с этим клинком делать надо. Пытался, конечно, но не особо получалось. Любой эльф или орк меня одной левой уделывали.

Ведьмак с паладином плескались в реке. Егор их туда силком загнал. Может прорежутся у них магические способности. В смысле, сильнее станут, сравняются с магами-эльфами.

Вряд ли уничтожение родника, откуда берет начало эта река, решит их проблему. Гранит вспомнил, как удивленно смотрели на впадающий в реку ручей Фрейд и Федор.

— Фрейд, ты, когда мимо ручья проходил, странно на него посмотрел. Что ты там почувствовал?

— Магию, капитан, магию. Чуть послабее чем от реки, но тем не менее, — колдун вылез из реки и вытирался камуфляжной футболкой.

— Что предлагаешь делать, контрразведка? — Егор повернулся к сидящему рядом Максу.

Тот не спеша вытащил соломинку из уголка рта и пожал плечами:

— Не знаю, разведка. Всю голову уже сломал.

Красный огонек замеченной опасности, высветившийся на внутреннем взоре, Егор воспринял даже с некоторым облегчением: решение этой, на данный момент неразрешимой проблемы, откладывалось.

Воробей-разведчик заметил отряд эльфов. Они шли, вернее, даже бежали по следам отряда, совершенно при этом не скрываясь и не выставляя магической маскировки. Впрочем, используй эльфы магию, воробей заметил бы их еще раньше: его датчики позволяли регистрировать колебания магических волн на расстоянии до пяти километров. А так их заметили, когда они начали мелькать меж холмов в трех километрах от развалин.

— Мелкий! Их статус!

— Мнээ… Около сотни эльфов и две-три сотни орков. Замечено пять-шесть магов. Один имеет индекс, ух мать, двести с лишним, сенсор аж зашкалил. Еще один сорок-пятьдесят. Остальные — ниже тридцати. Средняя скорость: около двенадцати в час. Не уйдем, босс.

Тут он был прав: на открытом пространстве люди не смогут долго поддерживать высокий темп и скорость бега. Был бы здесь лес — была бы возможность скрыться, а так…

Гранит открыл карту. Собственно, большого выбора у них не было: ровная низина у реки, через три километра плавно перетекающая в холмистую равнину. А с другой стороны река. Егор пару секунд подумал о возможности как-либо форсировать ее, но потом решительно отбросил — неизвестна ни ее глубина, ни скорость течения, ни живность, ну как чудища какие водятся. Да и плавсредства отсутствуют как класс, а переплыть двести с лишним метров водной глади даже он смог бы с трудом, что уж тут говорить про Фрейда, например.

Так что оставалось только одно — развалины. Они недалеко и в них можно хоть как-то укрыться от убийственно точного огня эльфийских лучников.

— Группа, занимаем развалины. Ангел, с тебя две снайперские позиции вон в том здании. Остальные равномерно распределяются недалеко. Злой, Мелкий, с вас подготовка мин и ловушек. Рассыпьте «гороху», да побольше. Выполнять!

Люди рванули к единственном зданию, которое сохраняло некое подобие второго этажа.

Келли сразу побежала наверх готовить места для снайперов. Злой доставал из своего кофра противопехотные мины и подготавливал их к закладке. Мелкий же начал «засевать» площадь на предположительном направлении атаки «горохом». Миниатюрные, около трех миллиметров в диаметре, мины нажимного действия очень компактно упакованы в обычный боеприпас к подствольному гранатомету. Тонкостенная оболочка разрушается через две-три секунды после выстрела, рассыпая тридцать шесть мин на территории в пол-футбольного поля. Заряда такой мины вполне достаточно, чтобы оторвать ногу среднестатистическому взрослому человеку. Эльфу тоже хватит с лихвой. Орку переломает кости.

Мелкий с помощью тактического компьютера составил карту минного поля и теперь методично выстреливал заряды, засевая, согласно плану, пространство опасными «горошинами».

— Выдра! Через сколько они выйдут на равнину? — Егор лихорадочно обдумывал кучу планов, попутно осматривая здание, намечая сектора обстрела, безопасные от попадания стрел зоны и соображая что делать, а что делать категорически нельзя.

— Три минуты, босс.

— Фрейд, через минуту жду тебя рядом с Ангелом наверху. Надо поколдовать будет.

Зачарованные заряды имели больше шансов пробить магическую защиту. К сожалению, магия достаточно быстро «истаивала», поэтому накладывать магию необходимо непосредственно перед стрельбой. Хотя нелюдь умела зачаровывать оружие на очень долгий срок.

Егор забрался на второй этаж, вернее на его останки. Там и сям в полу зияли дыры, стены были разрушены почти до основания, и лишь в некоторых местах оставалась кладка высотой в пять-шесть кирпичей. Келли уже подготовила два места для снайперской стрельбы: расчистила пол от мусора, слегка подсыпала кирпичей на стены, чтобы увеличить защиту от стрел, а сейчас пробивала дополнительные дыры в полу, подготавливая безопасные отходные пути.

Ведьмак сидел на коленях перед ее снайперской винтовкой, нашептывая заклинания. Увидев капитана, он слегка кивнул головой, указывая на пустое место, клади, мол, свою волыну сюда. Егор аккуратно положил оружие перед колдуном и отошел, не мешая тому творить ворожбу. Глянул через одну из дыр, что творится внизу. Там тоже шла магическая подготовка. Паладин освящал холодное оружие. Его полуторник, ятаган Макса, а также сабли остальных стояли прислоненные к стене, а Федор окроплял их святой водой из небольшой бутыли, скороговоркой шепча молитвы.

Невдалеке сидел Сабвэй и с легким офигиванием наблюдал за происходящим. Егор, увидев его оружие, чертыхнулся — у местного тоже была снайперка, совсем забыл про него! Но, быстро вызвав характеристики винтовки из базы данных, успокоился — эффективная дальность ВСС «Винторез» равна четыремстам метрам. С такого расстояния он может стрелять и с первого этажа.

— Макс, местный на тебе, пристрой его куда-нибудь.

Тем временем первые разведчики эльфов выбежали из-за холмов. Люди залегли: выдавать свое расположение раньше времени не стоило. Егор устроился на свою позицию и начал не спеша, с помощью ИИ винтовки выбирать первую цель — только его «рельса» уверенно поражала цели на таком расстоянии. “Манлихер” Ангела бил с километра.

Забияка изучал магическое поле каждого эльфа и подсвечивал их цветными рамочками. Егор, конечно, не надеялся убить главного мага. Даже его пассивная защита превышала пробивную способность вольфрамовой пули. Будь он на отдыхе, расслаблен — можно было бы попытаться, а сейчас, когда маг ведет преследование… Нееет. Нечего даже надеяться. Поэтому капитан выбирал цели попроще.

Вот есть один с магическим индексом в сорок восемь единиц. Один в тридцать два. К остальным капитан даже не присматривался — мелочевка.

Электромагнитная винтовка стреляет достаточно громко, но расстояние до целей позволяет сделать пару-тройку выстрелов прежде, чем эльфы услышат звук. Поэтому Егор выделил две основные цели, а напоследок решил стрельнуть по архимагу, вдруг пробьет?

Забияка заботливо замерил ветер, давление атмосферы и прорисовал необходимую траекторию выстрелов, учитывая дальность и упреждения.

Нетерпение и тишина. Сколько раз Егор обрывал ее громким хлопком выстрела, после чего начинался либо бой, либо попытка группы уйти от преследования разозленных нелюдей, пытавшихся настигнуть убийцу их мага либо высокого начальника? Капитан сравнил свою винтовку со стартовым пистолетом, после выстрела которого бегуны рывком стартовали, стараясь развить максимальную скорость и прийти к финишу первыми, чтобы получить достойные награды — медали, деньги и славу.

У группы Егора были другие награды — чаще всего это была их собственная жизнь.

И вот сейчас, стоит человеку подать мысленную команду, и все вокруг поменяется. Испуганные птицы, что сейчас беспечно стрекочут в вышине, улетят, а их место займет смерть. Две группы живых существ будут всеми возможными способами пытаться убить друг друга. И лишь полное уничтожение одной из групп вернет в это место спокойствие, умиротворение и жизнь.

Да придет смерть!

Егор мысленно произнес код, разблокирующий винтовку и, также мысленно, произнес «Огонь».

Вольфрамовая пятиграммовая пуля, мгновенно разогнанная до скорости в три маха, с хлопком преодолев звуковой барьер, в доли секунды достигла цели и, пробив легкий доспех, сломав ребро, вырвав кусочек сердца и выломав лопатку, унеслась дальше, чтобы через триста метров попасть в холм и уйти на двухметровую глубину, попутно подожжа траву, росшую на склоне.

Эльф еще не понял, что мертв. Он еще бежал, его подстегивал азарт, а адреналин вместе с кровью толчками выходил из огромной дыры в сердце. Прошло 0.7 секунды с того момента, как нелюдь стала мертва. Егор выстрелил снова.

Электронное прицеливание с помощью полуразумного ИИ, специально заточенного под эти задачи, сокращало время между выстрелами до сотых долей секунды. Капитан передвинул на полсантиметра ствол рельсы и дал команду на выстрел.

Вольфрамовые пули разгонялись с помощью электромагнитного поля винтовки до скорости 1200–1500 метров в секунду, а электронный мозг оружия, учитывая внешние параметры, прогнозировал нахождение цели в ближайшие три-четыре секунды. Точность стрельбы сработавшейся пары «человек-ИИ» приближалась к ста процентам. Вероятность промаха возрастала лишь по стрельбе по высокоскоростным летящим целям.

Однако в этот раз в дело вмешался случай. И в итоге выстрел получился и эффективным и весьма эффектным.

Цель — эльф-маг в момент выстрела провалился ногой в нору мелкого грызуна, в изобилии водящихся в округе. Он сместился всего на пару сантиметров правее, чем ожидал Забияка. Пуля, которая должна была попасть в центр эльфийского сердца, ушла чуть выше и чуть левее. Таким образом сместился вектор приложенной силы, и заряд, вместо того, чтобы просто пробить тело и улететь дальше, сработал по-другому. Энергия пули ломала и выдирала ребра, рвала ткани легкого.

Оторванная ключица вместе с рукой, разбрызгивая тяжелую венозную кровь, отлетела от своего бывшего хозяина на три метра, когда Егор выстрелил в третий раз.

Чуда не случилось: с громоподобным ревом кусочек сверхпрочного металла врезался в магическую защиту в метре от архимага и со вспышкой испарился. И только тогда два убитых ранее эльфа начали падать. И только тогда звук выстрелов долетел до нелюдей.

— Не пробил! — явно подражая кому-то, мрачно произнес Сабвей, наблюдая за стрельбой Гранита в прицел.

Нелюди, увидев результаты выстрелов, запаниковали. Они даже пригнулись, приученные к действию людского стрелкового оружия. Архимаг мгновенно наложил на всю группу защиту и послал в руины, в место, откуда как он предположил велась стрельба, заклинание.

— Федор! — крикнул Егор, — морок через пять, четыре, три…

Забияка научился определять основные типы заклинаний еще год назад. Вернее, люди научили его таким знаниям. Они старательно разделили все заклинания, используемые врагами на несколько типов, и разработали меры по их противодействию. Другое дело, что с большинством таких заклинаний люди не могли справиться по причине неумения творить волошбу, и основной рекомендацией был совет, призывающий убегать с места предположительного воздействия магии.

Однако морок люди научились отбивать и ослаблять.

Егор увидел, как паладин зашептал что-то себе под нос, вцепившись в молитвенник, висевший у него на груди. Книжка, кстати, была весьма примечательна: не горела в огне, не рвалась, страницы были сделаны из чего-то, напоминавшего кевлар, а переплет помимо всего прочего, являлся пуленепробиваемым. К тому же крепилась она к доспеху посредством цепочки и, при необходимости, могла послужить оружием, навроде моргенштерна.

— …два, один!

Самые страшные монстры повыскакивали из невидимых дыр, зашептали в уши, призывая к бегству и сдаче в плен. Они рвали соратников капитана на куски и пожирали их, еще живых, засовывая сочащиеся куски плоти в зубастые пасти. А Ангел видела своего сына. Его, совсем маленького, вырывали у нее из рук эльфы с окровавленными мечами в руках.

Что увидел Сергей, никто не знал, только он вскочил, и начал стрелять во все стороны. Макс, лежавший рядом с ним, и молча боровшийся со своими страхами, пнул местному под колени и навалился на него всем телом, сковывая тому движения.

Потом прошло, откатило. Успокоился Сергей, Ангел вытащила прокусанную ладонь изо рта, Фрейд начал усиленно моргать, отгоняя привидевшееся. Паладин разжал руку, вцепившуюся в книгу.

Молитвы значительно ослабляли видения, делая их нечеткими, отличающимися от реальности и в разы сокращая время действия. Не будь паладина, группа бы так и провалялась до прихода нелюди, отгоняя от себя призрачных врагов. А так минута и все, туман морока рассеялся.

Хотя Егор в это сразу и не поверил. Воробей показывал толпу зомби, неумело бегущих к развалинам, с противоположной стороны от той, с которой бежали эльфы.

Это была классическая ловушка. Группа вляпалась в нее с размаху, целиком и полностью.

Если количество разумных эльфов сократить до неприемлемого для них уровня, то они могут отступить. Количество неразумных зомби никак не влияет на их способность исполнять приказ хозяев. Пока они могут двигаться, они его исполняют.

К тому же, впереди бежало нечто, что капитан никак не мог классифицировать. Камера послушно приблизила изображение шестерых существ. Егор с удивлением и значительной долей отвращения понял, что ЭТО составлено, сращено из нескольких орочьих тел. Более того, каждый такой монстр, сидел на чем-то составленном из человеческих останков. У этого «коня» было по три ноги с каждой стороны его непропорционального, несуразно-длинного тела. Ноги были человеческие, причем явно разной длины, отчего этот уродец передвигался как дерганный.

То, что сидело на «коне» было одето в орочьи доспехи, которые словно специально облили потемневшей кровью. В уродливых руках эти франкенштейны держали огромные топоры и секиры. За счет чего эти несуразно слепленные тела держались на костях, было совершенно не понятно. Было видно, что эти шесть существ сдерживают бег своих «скакунов», чтобы передвигаться в общей массе мертвяков.

— Скорость пять. Будут здесь через двадцать пять минут, — мрачно, словно приговор произнес Барт «Выдра» Реззер.

Собственно, это и был их приговор. Победить в бою с эльфами и кучей зомби было невозможно.

Егор сел, судорожно разминая виски пальцами, лихорадочно ища выход из западни. В развалинах оставаться уже нельзя: даже если они отобьются от эльфов с орками, перебить пять сотен зомбаков вкупе с шестью непонятными монстрами не представлялось возможным.

Остановилось одно — бежать. Через час-другой их настигнут длинноухие и, возможно, людям как-то удастся перебить несколько сотен врагов в открытом поле. Егор мрачно усмехнулся. Ну да, удастся. Сражаться врукопашную с теми, кто несколько сотен лет только тем и занимался, что убивал. Они продержатся минуты две. Спецы по холодному оружию простоят на пару минут больше. К тому же нельзя забывать про архимага… Дьявол!

— Гранит! — позвал капитана контрразведчик. — Посмотри!

Егор наклонился над дырой, ища Макса глазами.

— У меня есть план, — со зловещей улыбкой произнес Филин, поглаживая рукой тубус со спецсредством.

Страх подстегнул, обострил чувства. Придал дополнительные силы. После ужасной смерти Эйсина Коэлла и его десятника группа побежала в два раза быстрее. Корр Терлей метнул в сторону едва видневшихся построек навь, которая должна была серьезно отвлечь людей, но врезавшийся через пару минут в кокон непроницаемости заряд показал, что морок не сработал.

Пули, с ужасающим грохотом попадающие в защиту с завидной периодичностью, болезненными толчками указывали Корр Терлею, что он не сможет поддерживать кокон над всей группой. Сто эльфов и несколько сотен орков — слишком много для поддержания такого затратного на магию заклинания. Через полкилометра, запнувшись об очередную нору, он сдался. Заклинание рывком сжалось, захлопнувшись только над главнокомандующим. Спустя мгновение Сейл Минарр, великолепный лучник, проживший семь сотен лет и убивший не один десяток демонов, упал с огромной дырой в сердце. Три вдоха и Эинил Коллис, непревзойденный мечник, недавно разменявший тысячу лет, кубарем летит с пригорка. Чтобы больше не встать. Никогда не встать. Еще три вздоха. Тело орка с грохотом падает. Еще три вздоха. Еще.

Корр Терлей со всей силы бежал к ненавистным развалинам. Горькие слезы срывались с ресниц. Мертвые товарищи падали спереди, сзади, с боков.

Услышав рев чуть левее построек, он с удивлением увидел толпу неживых, приближавшихся к развалинам с противоположной стороны. До них было пару тысяч локтей.

В следующий момент эльф увидел дымный след, прочертивший линию от развалин до толпы зомби. Линия уходила в небо и, набрав высоту в двести-триста локтей, вспыхнула.

Слепящий свет мгновенно сжег сетчатку глаз Корр Терлея. Легкие доспехи и неприкрытая кожа вспыхнули две секунды спустя с приходом огненной волны.

Несколько кусочков калифорния соединились в один, трехкилограммовый шар. Критическая масса была достигнута и началась самоподдерживающаяся цепная реакция деления.

Световое излучение, длившееся полсекунды, выжгло глаза тех, кому не посчастливилось смотреть в этот промежуток времени в сторону развалин. Огненная геенна, вырвавшись из тонких стенок ракеты, мгновенно разогрела окружающий воздух до тысяч градусов кельвина и огненным валом начала распространяться в долине.

Толпа зомби, находящаяся как раз в эпицентре взрыва, вспыхнула. Металлические доспехи рыцарей смерти плавились, мертвое мясо в мгновение ока испарялось с обугливающихся костей.

Вслед за огнем пришла ударная волна. Невидимым кулаком она впечатала и размазала об землю полыхающие остатки зомби. Отряда нелюдей, попутно смахнув с лица планеты развалины зданий, она достигла через пару ударов сердца, расшвыряв их как кегли, ломая кости, выбивая воздух из легких, выворачивая конечности из суставов.

Жесточайшее ионизирующее излучение убивало тех, кто еще оставался жив. Горело все, что могло гореть, и то, что не могло тоже горело.

Под эпицентром взрыва образовалось небольшое пятно обугленной и стекловидной массы. Раскаленная и вязкая, она медленно стекала в неглубокую воронку. От нескольких сотен зомби не осталось ничего.

— Лежать! — крик Макса раздается каждый раз, когда он слышит, что кто-то шевелится.

В полумаске душно. Фильтры забились пылью и по-хорошему их бы стоило сменить, но это надо скидывать накидку, лезть в рюкзак, а сейчас это делать нельзя. Еще семь минут нельзя.

Все огоньки на внутреннем взоре Егора, показывающие состояние здоровья группы, горят либо желтым, либо желто-оранжевым. Аптечка у Барта уже исчерпала ресурсы и ей срочно требуется перезарядка. Но нельзя!

— Лежать!

Накидка, сделанная из специального материала, по утверждению полковника задерживала большую часть ионизирующего излучения, возникающего при ядерном взрыве. Тонкая серебристая простынка, в которую сейчас закутались все бойцы. И сейчас их главная задача — отлежать, закутавшись в эти тряпочки, необходимое время, время за которое великий закон полураспада сделает свое дело. Пятнадцать минут минимум. Затем в максимальном темпе выходить из зоны заражения. Не меньше трех километров против ветра.

Они вырубили всю электронику, чтобы электромагнитный импульс не отбросил их в каменный век, приведя в негодность все оружие и аппаратуру. К тому же чудо-накидки защищали и от ЭМИ. Включили только через пять минут после взрыва, но до сих пор электронные компоненты работали с перебоями. В том числе и импланты.

— Лежать!

Подвал старого здания, в который в спешке забилась группа, выдержал недалекий взрыв, но все же без разрушений не обошлось. И Егору в тот момент, когда взрывная волна крошила остатки строения, на ногу упал кусок железобетона. Он, превозмогая боль, осторожно шевелил ею, пытаясь сдвинуть булыжник, попутно радуясь, что кость цела. Медблок после включения сконнектился с датчиками шлема, зафиксировал аномальное повышение радиации и начал усиленными темпами колоть антирад. Вот Егор снова почувствовал, как тонкая игла прошила мышцу плеча — очередная порция препарата ушла в кровь. И тут же аптечка тихонько пискнула — требовалась смена картриджа.

Капитан подумал про Сабвэя: как он там, снаружи? Вероятнее всего мертв. Взрыв произошел всего в пятистах метрах от их убежища и, если он не сгорел от первоначального светового излучения, то вероятнее всего был убит ударной волной.

До его воскрешения оставалось около пятидесяти минут, но ждать все это время здесь, конечно же, никто не собирался. Придется переть его труп на закорках.

— Время!

Гранит откинул накидку. Щелкнул фонарем, разгоняя тьму засыпанного подвала. В луче света крутились клубы пыли от сброшенных защитных простынок.

— Барт, быстро меняй блок аптечки и на расчистку входа, — Егор окинул взглядом остальных, кто выглядит еще более-менее? — Федор, Злой, поможете Выдре. И всем сменить фильтры!

Выдра инициировал процедуру запуска экзоскелета, попутно меняя картридж и фильтр.

Состояние Келли уверенно ушло в оранжевую зону. Плохо, очень плохо. Она пыталась что-то сделать, как-то шевелилась, но было заметно, с каким трудом она передвигается. Медблок не справлялся. По сути, никто не планировал, что подрыв боеприпаса произойдет в такой близи от группы. Да, аптечки снабжены антирадием, но у всего есть свой предел. Вот вроде никто не виноват, а Ангелу с каждой минутой становится все хуже.

Егор и сам себя чувствовал не на пять с плюсом. Внутри все дрожало, как после глубочайшего похмелья, жутко чесалась кожа на незащищенных участках, в рот, казалось, насыпали чего-то жутко горького и неимоверно сухого.

Келли рвало желчью.

Плита упиралась. Приводы экзоскелета выли, Злой сдавлено ухал, Федор натужно шептал молитву. И что-то сдвинулось, дернулось, пошло. По чуть-чуть, по миллиметру, но разрушенное перекрытие стало сдвигаться в сторону. Проход был достаточно узким и больше трех человек просто не вмещал, поэтому люди менялись. Все, кроме Барта с его усилителями.

Через пятнадцать минут удалось расширить щель так, чтобы туда в притирку пролез человек.

Вылезли.

И до того разрушенные здания почти сравняло с землей. Трава, в изобилии росшая в степи, сгорела дотла и теперь ее черный пепел покрывал все видимое пространство, вплоть до ближайших холмов. Где-то вдали горели редкие деревья. Ярко-красным светилась стеклообразная масса в том месте, над которым произошел взрыв. Он был воздушным, всего на полторы-две килотонны, поэтому воронки почти не образовалось. Большая часть энергии взрыва ушла именно туда, куда люди и планировали — в световое излучение и ударную волну.

Вытащили Ангела. Она уже не смогла стоять, ее сознание плавало. Она говорила со своим сынишкой. Звала его, успокаивала.

Нашли обгоревший труп Сабвэя. Он лежал, прижимая к груди тубус от спецсредства. Пальцы, сожженные до кости, с тихим стуком упали на землю, когда Макс пытался достать пусковую установку.

Егор расстелил накидку, и, начал аккуратно перекладывать останки местного на нее. До его воскрешения оставалось тридцать минут.

Фрейд внимательно наблюдал за процедурой, а потом предложил оторвать трупу руки и ноги, чтобы легче было нести. Егор подумал. А потом, хладнокровно оторвав обгоревшие чурбачки конечностей, завернул их в другую тряпку и кивнул на нее ведьмаку. Мол, сам предложил, сам и неси. Это армия, сынок. Здесь инициатива всегда имеет инициатора.

Келли потеряла сознание. Ее состояние ушло в красную зону.

За пятнадцать минут они едва ли прошли метров пятьсот. Ноги плохо слушались, кожу нестерпимо жгло, глаза слезились. Аптечки «доедали» второй картридж.

Только Федор чувствовал себя более-менее сносно. Его состояние постепенно переходило в зеленую зону, щеки наливались румянцем, и Фрейд назвал священника радиоактивным мутантом.

Еще через пять минут Макс остановился:

— Гранит, я настаиваю на применении боевого коктейля! Передвигаясь с такой скоростью, мы покинем зараженную зону только через два-три часа. Это неприемлемо! Каждая минута нахождения здесь убивает нас быстрее, чем это делает коктейль.

Егор уже и сам подумывал вколоть себе химии, но опасался последствий: мощнейшая начинка боевых коктейлей, придавая на некоторое время человеку серьезную прибавку в силе, ловкости и реакции, тем не менее наносила организму серьезный ущерб. Прежде всего страдали печень и почки, ведь именно на них ложилась вся тяжесть вывода поистине ядерных веществ из крови. Причем, здесь действовал забавный эффект: чем хуже работали у человека эти природные фильтры, тем дольше коктейль действовал на него, тем дольше он оставался сильным и ловким.

Вот только как подействует эта химия на организм, ослабленный радиацией? Причем доза радиации такая, что хоть святых выноси.

— Ладно, — махнул капитан рукой. — Ктохочет, втыкайте себе боевой коктейль. Это тюбик номер один, не перепутайте! После того, как выйдем из зараженной зоны, рекомендую вколоть деактиватор коктейля. Это тюбик номер два. Пожалейте вашу печенку.

Макс, Мелкий и Фрейд зашуршали целлофаном, в нетерпении срывая защитную упаковку с шприц-тубусов. Кололи прямо через ткань, в бедро. Кололи с ожесточением, с дрожащими руками. Как наркоманы, которые наконец-то добрались до заветной дозы.

Буквально через минуту на внутреннем взоре Егора огоньки, визуально отображающие состояние здоровья членов группы, загорелись зеленым у троих из них. У тех, кто вколол себе коктейль. Паладин был в зеленой зоне уже минут десять. Хотя никакой химии он себе не ставил.

— Макс, раз ты теперь шустряк — с тебя передовое охранение. Держись в прямой видимости.

Егор глянул на часы: через восемь минут Сабвэй должен воскреснуть. Он надеялся на это. Мало того, что лишняя пара совершенно здоровых рук, ног и глаз. Да еще и эти сорок с лишним кило его обгоревшего тела на спине, которые словно якорь, тянут капитана вниз. Фрейду-то уже хорошо — химия сделала из него силача, он сейчас даже и не замечает, что таскает еще тридцать килограмм помимо своих собственных. А вот Егору и Злому, что тащили Сабвэя поочередно, было совсем не комильфо. Выдра, тащивший бесчувственную Ангела, тоже терпел — его экзоскелет брал на себя большую часть нагрузки. Хотя энергии в нем оставалось минут на тридцать, не больше.

Впрочем, теперь пошли быстрее — принявшие коктейль значительно разгрузили остальных, взяв на себя большую часть амуниции и оружия. Скорость передвижения группы выросла процентов на тридцать.

Егор высматривал далеко убежавшего Макса и размышлял о запуске воробьев-разведчиков, когда мешок на его спине начал стремительно холодеть. Бросив накидку с завернутыми останками, он замахал ведьмаку, мол, тащи сюда руки-ноги.

Дальше все было, как и в прошлый раз: непроглядная тьма окутала обгоревший до состояния угля труп. Капитан украдкой глянул на паладина, все-таки воскрешение из мертвых, по его религии, было доступно только единственному — богу. Что он теперь об этом думает? Федор, словно почувствовав на себе заинтересованный взгляд и, до этого что-то шептавший, возможно и молитву, демонстративно сжал губы.

Черное облако клубилось и выбрасывало из себя щупальца тьмы, от чего стоявшие рядом люди вздрагивали и торопливо делали шаг назад. Казалось, что оно хватало какие-то невидимые частицы, и втягивало в себя, словно собирало тело по кусочкам, распыленным в воздухе. Впрочем, подумалось Егору, почему бы и нет? Световое излучение в момент взрыва испарило немалую часть кожных покровов Сабвэя. И, вполне возможно, процесс восстановления и собирает сейчас недостающие части.

Но вот, наконец, спустя пять долгих минут, темнота начала сжиматься, втягиваться в уже восстановленное тело.

Чуть потертые берцы, чуток поистрепавшиеся камуфляжные штаны. Тусклый приклад «винтореза», загоревшие руки, крепко сжимающие цевье.

— Вау!!! Вот сколько бы ни смотрел на такие бабахи, все равно как в первый раз! — Сергей, целый и невидимый, прыжком поднялся с земли и заскакал перед окружившими его людьми. — Ну, как все прошло? Мы победили? Как же было круто стрельнуть из этой штуки! Я даже видел начало взрыва! Правда, потом глаза ослепли, но даже то, что я видел, было просто шикарно!

Тут он увидел потухшие глаза, изнеможенные лица, сгорбленные спины и притих.

— Ох, блин, это чеж так на вас взрыв подействовал? Вы же вроде как под защитой были. Не подействовала что ли?

— Подействовала. Взрыв был очень уж близко. Никто не рассчитывал на такие небольшие расстояния.

— Вот гадство-то. Ну, хоть не зря бахнули-то? Сожгли зомбей? И что дальше делать планируем?

— Бахнули не зря. Весь мир в труху. А ближайшие планы — выбраться из зоны заражения. Так что вперед.

Группа тронулась. Макс с Федором ушли вперед, остальные, растянувшись цепочкой, побрели за ними следом.

А Егор задумался: а и в правду, что дальше? Выполнить свое задание они не смогут: ни уничтожить, ни захватить источник магии этого мира им не под силу. Получается, что все усилия по их инфильтрации сюда прошли даром. Получается, что специально ради этого дела организованное наступление, заранее обреченное на провал, но в котором было задействовано большое количество людей и техники, было не нужным. Получается, что те люди, те солдаты погибли зря. Получается, что все, что сделала группа в этом мире — сожгла кучку никому не нужных зомби.

От этих мыслей Егору совсем поплохело.

Капитан контрразведки Макс «Филин» Зонтаг чувствовал себя просто великолепно! Да, он знал, что вся это легкость и сила получены только благодаря боевому коктейлю, который сейчас стимулировал организм адскими порциями гнать те гормоны и вещества, которые обычно вырабатываются микродозами. И что? Он знал, что вот прямо сейчас может легко пробежать марафонскую дистанцию, с дополнительным весом килограмм в тридцать на плечах. Знал, что легко поймает пущенную в упор стрелу. Знал, что запросто поднимет здоровяка «Злого» и кинет его метра на три ввысь. А затем поймает и снова кинет. И так несколько раз подряд. И что с того, что это все благодаря коктейлю? И что с того, что и эта уверенность в собственных силах тоже заслуга химии?

Равнина заканчивалась. Невысокие холмы должны были очень сильно задержать распространение радиоактивных осадков. Там будет полегче, там не будет того разрушающего воздействия на организмы, там лекарства уже будут устранять причины, а не бороться с последствиями. Макс глянул на счетчик Гейгера: уровень радиации стремительно падал, еще пару километров и…

Федор, ушедший вместе с Филиным в авангард, чуть отстал от капитана, поэтому успел заметить произошедшее.

Из оврага, который пересекал их путь, прямо перед неспешно бегущим Максом вылезло нечто. Неведомое существо сжимало в своих четырех руках здоровенные орочьи топоры.

Контрразведчик, специалист по холодному оружию, да еще накачанный по самые брови боевыми коктейлями, обладал нечеловеческой ловкостью. Он увернулся от первого размашистого удара, увернулся от второго короткого хука, подпрыгнул над третьим широченным замахом.

Но четвертый застал его в прыжке. Здоровая тварь махала четырьмя топорами как огромная мясорубка. У капитана не было шансов. Четыре руки монстра, четыре острых клинка забивали все его пространство для маневра. Удар, нанесенный когда он подпрыгнул, сломал человека пополам. Тяжелая, черная кровь хлынула из громадной раны в животе.

Боевой коктейль временно блокировал болевые рецепты капитана. Он успел вытащить саблю, успел отбить еще один удар и рубанул сам в ответ, снеся остротточеным клинком незащищенную толстенной, орочьей броней кисть чудовища.

Но кровь, толчками выплескивавшаяся из раны, забирала его силу и ловкость. Человек упал на колени.

Монстр не останавливался ни на миг. Он теперь напоминал мельницу, чьи лопасти были раскручены сильнейшим ветром. Его руки взвивались в воздух и тут же с силой опускались вниз. Он кромсал тело человека, буквально шинкуя его на мелкие части.

Федор, отставший от Макса шагов на тридцать, не успел пробежать и десяти метров, как все было кончено. Чудовище, которое, казалось, было составлено из отдельных кусков орочьих тел, перешагнуло через то, что пару вздохов назад было капитаном контрразведки, и взглянуло на упавшего паладина.

Слева из оврага поднимался еще один монстр. Он не был точной копией первого, но также составлен из разных частей тел и было заметно, что у них один создатель. Справа четыре руки, зацепившиеся за край оврага, рывком вытащили третьего уродца.

Священник не колол себе химии. Он отрицал всякое лишнее вмешательство в организм. Он уважал свое тело. Тело, созданное по образу и подобию, и не желал осквернять его. Вскочив с земли, паладин вытащил свой меч. Вторую руку он положил на молитвенник. Эта тварь, убившая сейчас его друга, явно не Божье создание. Эта тварь должна умереть, чтобы не осквернять Его очи.

Молитвенник, что сжимала левая рука паладина, воина Господа, вспыхнул белым, ослепительным светом.

Еще будучи живым, я всегда отличался известным педантизмом и соблюдением правил. Наверное поэтому меня и направили тогда в Альпы для инспекции лагеря подготовки экспедиции на Европу. И сейчас, став личем, старые привычки не покинули меня. Я все планирую наперед, если это, конечно, возможно. Всегда рассматриваю позицию со всех сторон и стараюсь предусмотреть любую случайность.

Еще ночью, во время создания рыцарей смерти, я понял, что люди и носитель филактерии в том числе пойдут к источнику магии на этой планете. Тем более, что он был так недалеко и его было так много.

Итак, я знал направление движения живых, и знал приблизительное расстояние до их цели. У меня четыре сотни зомби и двенадцать рыцарей смерти, при двенадцати же «конях». План был прост и надежен: я делю отряд на две части, первая идет прямиком к источнику и ждет там людей. Я же с наиболее сильными рыцарями захожу с другой стороны, зажимая тем самых людей в тиски. Вряд ли они смогут долго противостоять орде мертвецов. Таким образом, ориентировочно во второй половине дня, филактерия с частью моей души будет у меня в руках.

Скакать на мною созданных «конях» было чертовски неудобно. Будь я живым, моя пятая точка уже через пару километров взмолилась бы о пощаде — ноги моего скакуна были разной длины, поэтому тряска была впечатляющей. А что поделать, для создания я отбирал более-менее подходящий материал, способный удержать массу двухметрового рыцаря смерти и не развалиться на первой же неровности. Поэтому длина ног в несколько сантиметров от разных зомби не рассматривалась мной как критическая. Мертвым плевать на неудобства. Свою задачу быстро перемещаться мой некроконь выполнял, все остальное не важно.

Я плохо ощущал свою вторую, основную группу. Только общий фон, приблизительное расстояние, да настрой моих воинов. Видимо, нити энергопотоков, в избытке оплетающие эту планету, влияли на мои способности. Но это тоже ерунда. Ими в данный момент руководит наиболее сообразительное мое создание. Рыцарь смерти, которого я назвал Горе. Под его началом был еще Третий, Уродец, и еще пять созданий, которым мне было лень придумывать клички. И конечно все зомби.

Я с Баюном, Лихом, Горынычем, Зеленым и двумя моими тупыми телохранителями, которых звал Первый и Второй, ехал в обход.

Правда, к началу битвы мы не успели. Я почувствовал ярость моих далеких зомби из второго отряда, когда мы только-только выехали из леса. Впереди было несколько километров холмистой местности, и эти возвышенности совершенно заслоняли обзор, не давая сориентироваться и выбрать лучший путь. И только мое чутье филактерии не давало сбиться с дороги.

У зомби может быть только три состояния настроя. Первый, в котором они пребывают большую часть своей «жизни», это спокойствие. Врагов не видно, хозяин не отдает приказы, можно тупо уставиться вперед и брести в обозначенном направлении. Или стоять. Неважно.

Второе состояние — ярость. Хозяин отдал приказ об убийстве врага. Причем врагом будет тот, на кого покажут. И не важно, кто это будет, человек, эльф или такой же зомби. Хозяин отдал приказ, приказ в жизни зомби самое главное.

И третье — удовлетворение. Враг мертв, хозяин доволен. Это самое кратковременное состояние у живых мертвецов, длящееся не более пары секунд. После этого зомби переходит в первое состояние.

А тут я почувствовал ярость. Это значит, что мы опаздываем. Не знаю, что там произошло и почему Горе отдал приказ вступить в бой так рано, но уверен, он сделал это неспроста. Значит надо поспешить.

Но мы не успели.

За холмами, там, вдалеке, где находился мой основной отряд, чуть выше самого высокого пригорка возникла ярчайшая вспышка. Будь я жив, мои глаза мгновенно бы ослепли, но, слава моим бывшим хозяевам, я мертв, и уже давно. Поэтому я просто смотрел на это миниатюрное солнце, смотрел, как в мире пропали все краски, оставив только ослепительно белый и там, где раньше были тени, пронзительно черный.

Мы были достаточно далеко, чтобы загореться, но даже я, уж на что не чувствительный к какой-либо боли, почувствовал, как нагрелась моя кожа.

Через мгновенье мое чувство второго отряда исчезло. Я даже не сразу сообразил, что случилось, еще какое-то время соображал, что случилось, а потом понял. Они уничтожены. Все.

Затрясло — это докатилась до нас взрывная волна.

Я глянул туда, где только что произошел ядерный взрыв магическим зрением. Ого! Энергопотоки, которые целиком и полностью оплетали эту планету, в том месте попросту отсутствовали. Ближайшая ко мне нить, словно змея с отрубленной головой, беспорядочно извергала в пространство драгоценную энергию и та растворялась, исчезала в той какофонии, что представляло собой место взрыва. Сфера километра в два была полностью лишена магической энергии. И это произошло всего лишь от взрыва в полторы-две килотонны. А будь там стандартная, пятидесятикилотонная боеголовка?

Забавно. Люди, сами того не подозревая, нашли универсальное средство от магии. Мне подумалось, что, зная это, человечество не скупилось бы на ядерные взрывы. Это сейчас военные берегли свой последний козырь, чтобы применить его, когда будет совсем плохо. А всего-то надо сбросить по ядерной боеголовке на каждые из врат. И все. Вторжение закончится. После этого всех магов, оставшихся в том слое реальности, можно будет брать голыми руками. Их внутренние ресурсы исчерпаются за пару дней. И коль уж моим мертвым хозяевам так нужно попасть на Землю, им волей-неволей придется учитывать мнение людей, машущих ядерной дубинкой, а не вторгаться, убивая налево и направо.

Мы не мешкали. Да, я мог растеряться, понимая, что план летит в тартарары, но тем не менее ни на секунду не останавливал бег отряда. Теперь у меня осталось всего шесть подчиненных, но это не меняло моих замыслов. Зов филактерии стал без этого магического фона более отчетливым, я чувствовал ее гораздо сильнее. Сосуд цел, и скоро я открою его. Что значит эта псевдожизнь нескольких сотен зомбаков по сравнению с моей свободой?

Интересно, что стало с людьми, взорвавшими заряд? Я нисколько не удивлюсь, что они, в порыве патриотизма, взорвали его вместе с собой, выступив в качестве приманки для моих зомби. Впрочем, я также не удивлюсь, узнав, что люди выжили, придумав какую-то хитрость.

События стали развиваться стремительно. Мой авангард, три моих рыцаря смерти, преодолевая овраг, наткнулись на людей.

Наверно, это моя ошибка, что я сделал своих суперзомби такими самостоятельными. Да, я не мог управлять ими так, как любым из обыкновенных живых мертвецов. Мои создания абсолютно самостоятельны. Они верны мне, преданны как собаки, но распоряжения отданные им, выполняются по их разумению. А какое может быть разумение у создания, созданного для убийства?

Я не просчитал все, это мой личный и персональный грех в той бесконечной череде грехов, которые я совершил, и, видимо еще неоднократно совершу.

Но в данный момент, мой личный убийца, с хладнокровием мясорубки, перемалывающей сочный кусок мяса, крошил в труху человека. Человек был хорош, чертовски хорош. Он сумел увернуться от нескольких выпадов рыцаря, и даже отрубил ему одну из кистей. Но четыре руки вместо двух, плюс невероятная сила ударов, заставили его пропустить прямой удар в живот. Человек дрогнул, замешкался на секунду. И этого было достаточно — руки Лихо, с зажатыми в них клинками, с равнодушием механизма рубили уже мертвое тело.

Бежавший чуть позади человек, в отчаянной попытке затормозить, падает на землю, и не разворачиваясь, задом пятится подальше от чудовищ возникших у него на пути. А из оврага уже поднимаются Зеленый с Первым и они тоже жаждут крови. И моя магическая связь почти не действует — мы уже вошли в тот «антимагический» конус. Да, мы находились с самого краю, и я чувствую рыцарей смерти, но они находятся на сорок-пятьдесят метров ближе к центру взрыва, и, похоже, совсем не слышат меня. И вот я уже в голос кричу им, но ветер относит мой крик.

То, что я принял за испуг, оказалось совсем другим. Человек с остервенением вцепившись во что-то висевшее у себя на груди, поднялся и с отчаяньем безумца шагнул вперед навстречу моим созданиям. Он вздернул вверх то, что так судорожно сжимал в руках, это оказалась книга, и рывком открыл ее прямо перед занесенными клинками. Луч света, белый как свежевыпавший снег, вырвавшийся из раскрытой книжки насквозь проткнул Лихо. Почти трехметровый рыцарь смерти, для создания которого я убил двух орков, бесформенной грудой мяса повалился на землю. Тело созданное из разных кусков, разваливалось на части. Магия не могла больше поддерживать его целостность.

Человек, чьи глаза теперь были так же белы как и луч, повернул книгу в сторону Первого. Мое создание было слишком глупо, чтобы почувствовать опасность. Он все еще шагал в сторону человека. Луч, словно лазер, разделил его пополам. Отпали руки, упало и развалилось на несколько кусков тело, ноги постояв пару секунд, сложились в коленях.

Зеленый был гораздо сообразительней. Сразу после смерти Лихо он бросился в сторону, противоположную лучу. Шансов убежать у него не было. Единственная возможность избежать гибели — уничтожить источник опасности. И, пока человек занимался разложением Первого на составные, успел вплотную подбежать к нему.

Зеленый вложил в свой первый удар всю мощь своего неживого тела. Удар должен был разрубить врага напополам. Здоровенный орочьий топор, чей иззубренный клинок помнил плоть демонов, с размаху встретился с плечом человека, и также с размахом отскочил. Человек с белыми глазами, посмотрел на громадную тушу рыцаря смерти. Протянул руку, дотянувшись ладонью до тела рыцаря смерти. Убрал руку.

Рыцарь смерти развалился.

Я привык доверять своим глазам. Если я что-то вижу, то, значит, это и происходит. Я смотрел на происходящее обычным зрением, смотрел магическим. И мне все сильнее хотелось закричать: «Да как так-то?».

Там, где сейчас происходило изничтожение моих творений, не было никакой магической энергии. Любая волошба, будь то сотворение безобидного огонька, или создание заклинания, разрушающего континент, порождает выплески в пространство магической энергии. Заметить ее очень легко, а скрыть невероятно трудно. Только маги высших ступеней могут маскировать выбросы энергии в пространство. Да и то, такое укрывание сработает только с магами низших рангов. Я являюсь личем весьма высокой ступени, со мной такое не пройдет.

Но у человека с белыми, сияющими глазами, отсутствовала магия. Он был пуст, в нем не было ничего необычного. Даже груды моих уничтоженных созданий «фонили» магией больше, чем он. Однако три рыцаря смерти бесформенными кучами лежали пред ним, а не наоборот. И это напрягало. Очень-очень сильно.

Я пообещал себе подумать над этим. Но только не сейчас. Сейчас белые, без единого намека на зрачок, глаза медленно обращались в нашу сторону, и я решил не испытывать судьбу.

Ставя максимально мощные щиты, вкладывая в их создание все свои резервы, я побежал обратно. Мне не справиться с ним. По крайней мере сейчас. Здесь, в этом лишенном магических потоков месте, без живительной подпитки я был обречен на быстрое поражение. Чтобы бороться с чем-то неизведанным, нужно понять в чем его сила и где его слабые стороны. Надеюсь, когда мы встретимся с ним в следующий раз, щиты смогут продержаться необходимое для анализа время.

Мы убегали с поля боя. Час назад в моем распоряжении было полтысячи зомби и дюжина могущественных рыцарей смерти. Сейчас нас осталось только четверо. Бог, если он и есть, величайший шутник на свете.

Боль вывела Корр Терлея из забытья. Высший совсем забыл, что такое боль, а сейчас она просто сводила его с ума, раздирала на части. Кожа горела, глаза, казалось, превратились в куски лавы.

Эльф попытался открыть веки, и когда ему это наконец удалось, закричал от страха и отчаянья. Он не видел. Ничего не видел. Сожженные близким ядерным взрывом глазные яблоки, с оплавившейся роговицей не доносили до мозга ни капли дневного света.

Непослушными, обгоревшими до кости пальцами, с который стекала сукровица, Корр Терлей ощупал свое лицо. Кое-где кости пальцев с глухим стуком соприкасались с обнажившимися костями черепа.

Мысли, подгоняемые раздирающей болью, метались в голове у командующего, и он никак не мог сконцентрироваться ни на одной из них.

Наконец, после долгих попыток, он ухватил суть: лечение. Ему нужно лечение. Не спеша, словно распутывая завязавшуюся в узлы паутину, он следовал мыслям. Лечение-помощь-магия-заклинание лечения.

Сконцентрировался, ища магию в своем теле. Не нашел. Привычно потянулся, ища магический поток, и вновь его поиск провалился. Магии не было.

Корр Терлей не понимал. Магия, магическая энергия была всегда. С малых лет и до сего дня она всегда тонкими, незримыми обычным взглядом змеями вилась вокруг. Даже в том, низшем слое реальности она присутствовала. Да, там ее было мало, катастрофически мало, но она была. Тонкие нити энергии пронзали пространство всегда и везде. Конечно, чтобы во всю силу и мощь творить заклинания, этих потоков было мало, но чтобы хоть как пополнить свою ману хватило бы и самой тонкой энергоструи.

А сейчас ее не было.

Это было настолько неожиданно, что эльф на несколько ударов своего еле трепещущего сердца позабыл о страшной боли. Сознание обрело кристальную ясность.

Он осознал свое положение. Осознал, что без магии скорее всего умрет. Ему надо найти ее во что бы то ни стало.

Затылком, там где у него имелась необожженная кожа, он, ворочаясь на месте, определил направление, где жара было меньшего всего. И пополз. Пополз, ломая обгоревшие пальцы и почти не ощущая этого, ведь нервы сгорели вместе с плотью. Полз, временами теряя сознание, и долго приходя в себя, осознавая и вспоминая, что нужно делать, когда разум вновь просветлялся.

Он не мог сказать, сколько времени он вот так передвигался. Минуты ли, часы или дни. Время слилось для эльфа в череду провалов в памяти и неспешного, очень неспешного перемещения ползком в сторону, противоположной жару. И в один из таких мигов, когда он очнулся из небытия, командующий почувствовал. Не сразу, далеко не сразу он понял, что изменилось в этом мире, какой орган дал ему новое чувство.

Энергия. Тонкая нить струилась сквозь обезображенное, еле живое тело. Мыслеформа заклинания была вбита в его разум еще на заре существования, долгих четыреста лет назад.

Корр Терлей настолько ослаб, что начал читать заклинание вслух. Он не мог сотворить ее по велению разума, мысли разлетались, расслаивались, терялись в пучине неимоверной боли. А тут слова. Добрые верные слова. Десять слов, не несущих никакой смысловой нагрузки, сказанные на давно мертвом языке, давно мертвого народа. Упражнение для учеников младшей школы.

Если бы Корр Терлея увидел его учитель, то он, несомненно, отвернулся бы от него, вычеркнув из жизни такой позор, как ученик проговаривающий вслух элементарные заклинания. Но где теперь Леар Терелей О`Руан? Кучей мертвой, расплывшейся плоти лежит в низшем слое мира. И эльфу совсем не хотелось повторить его судьбу.

Десять слов, сказанные почти непослушным, еле шевелящимся языком и сожженными губами и можно провалиться в такое притягательное забытье.

Очнулся главнокомандующий вновь от боли. Болело все. Заклинание не стало тратить энергию на такие пустяки, как восстановление сгоревшей плоти, оно целиком и полностью ушло на поддержание жизни. Но теперь эльф мог соображать. Он вновь потянулся к одному-единственному ручейку живительной магической энергии и направил целительную силу на глаза. Теперь, не теряя сознание от любого перенапряжения сил, дела пошли быстрее.

Уже через сотню ударов сердца, Корр Терлей смог разлепить веки и визуально оценить повреждения своего тела. Все было гораздо хуже, чем он мог себе представить. Спереди его тело представляло кусок хорошо прожаренного, до хрустящей корочки, мяса. Кисти на левой руке просто не было, впрочем как и голени, на левой же ноге. Пальцы правых конечностей представляли собой обгоревшие и обугленные кости, еле держащиеся на остатках суставов.

Черпая энергию, эльф шаг за шагом восстанавливал свое обезображенное тело. Он не пытался полностью воссоздать его до прежнего состояния. Да и не смог бы. Во-первых, черпать энергию прямо из потока не очень выгодное дело. Живые существа очень плохо аккумулируют в себе магию, гораздо лучше с этим справляется вода. Та буквально впитывает энергию, отчего и является естественным природным аккумулятором маны. Ну а во-вторых, целительство не его специализация. Да, на что-то он, несомненно, был способен, самые простые, самые элементарные заклинания исцеления и восстановления могли применять маги любого направления. Но воскрешать мертвых, исцелять смертельные болезни он, некромант-убийца, был попросту неспособен.

Первым делом нарастил мясо и кожу на пальцах руки. Корр Терлей знать не хотел, откуда взялась плоть для восстановления, вероятнее всего, он где-то сильно потерял в размерах. Закон сохранения массы, мать его. Даже магические законы подчиняются ему.

Но теперь, с подвижными, не болящим пальцами, он способен нарвать травы, которая в этом месте уже совсем не обгоревшая, и жадно запихнув ее в рот, проглотить, почти не жуя. Заклинанию нужен материал, чтобы восстановить организм? Корр Терлей предоставит ему такую возможность. Плевать, что на трансмутацию, то бишь, на изменения одной материи в другую, уйдет куча энергии. Скоро энергии будет завались! Корр Терелей чувствовал ее. Там, чуть дальше, вон за теми холмами текут реки энергии. Все, что ему нужно — это добраться до них, перевалить эти невысокие холмики.

Подобрал какую-то обгоревшую ветку, видимо заброшенную сюда взрывом. Примерился. Слегка обломал, ровняя длину. Прислонил ветку к культе левой ноги. Всплеск магической энергии, и вот ветка приращена к коленному суставу. Плевать! Теперь это будет его левая голень. И левая ступня заодно. Главное дойти за те холмы. А еще и пожрать чего-нибудь, да побольше.

Латая себя, эльф совсем не смотрел по сторонам. Внутренние проблемы целиком и полностью увлекли его и времени, чтобы глазеть кругом у него совсем не было. Лишь спустя достаточно продолжительное время Корр Терлей поднял глаза вверх, к небу. И замер, пораженный увиденным.

Вскочил, и неуклюже хромая, на максимально быстрой для себя скорости пошел в сторону холмов.

Время для игр стремительно подходило к концу.

Макса пер на себе Федор. Для этого пришлось собирать останки контрразведчика в мешок. Тот монстр и в самом деле разрубил его на множество частей.

Когда основной костяк группы подбежал к месту побоища, монах с все еще сияющими глазами, в которых только-только начали образовываться тонкие очертания зрачка с радужкой, разворачивал мешок. И Егор не посмел отказать человеку (человеку ли?) в этом. Несмотря на то, что Келли уже давно не подавала признаков жизни, безвольной куклой висела на руках у Реззера. Только темно-красный, почти бордовый огонек медицинского диагноста показывал, что она скорее жива, чем мертва. И лишь выход из зараженной зоны мог хоть как-то сдвинуть баланс в ее сторону.

Но Федор смотрел на него белыми глазами и молча складывал то, что осталось от Макса в мешок.

— Догонишь, — кратко сказал Гранит и пошел дальше. Каждая минута, что они находилисьв зараженной зоне, медленно и неумолимо убивала их.

Фрейд замер над тушей монстра, убитого паладином. Он водил над ним руками, магически изучая останки, разглядывал под разными углами, пытаясь понять, как было создано такое чудовище, из каких частей. Даже быстрый осмотр давал возможность понять, что оно составлено из частей разных орков. Магические силы колдуна, создавшего подобное, впечатляли. Но еще больше впечатлял Федор, уничтоживший такого монстра в течение двух-трех секунд.

Егор, заглянувший в глаза ведьмака, увидел в них зависть. Вот только кому он завидовал? Личу, способному воскресить из мертвых подобное создание, или Федору, способному его упокоить?

Выдра, помимо того, что был в экзоскелете, также попутно воткнувший себе коктейль, с Ангелом на руках ушел далеко вперед. Он не думал про опасность. Забота об этой девушке, неоднократно спасавшей ему жизнь, затмила все. Где-то сзади плелись остальные, но он не вспоминал о них. Компьютер на внутреннем взоре отрисовывал ему условную линию на местности, где радиационный фон опускался до естественного уровня, и теперь Барт со всей возможной для себя скоростью стремился ее достигнуть. Он понимал, что это пересечение вряд ли сильно повлияет на здоровье Келли, но что-то неосознанное подталкивало его в спину. Шептало: «Беги! Спасай! Быстрее!». И Барт «Выдра» Реззер бежал. Бежал, сжигая крохи энергии в экзоскелете, сжигая мускулатуру, сжигая печень ускоренной очисткой крови от боевого коктейля. Он надеялся на чудо. Он имел на это полное право.

Константин Кукушкин уже перестал чему-либо удивляться. За прошедшие три часа он повидал и пережил такое, что обычный человек не увидит всю свою жизнь. Сначала он оказался в центре ядерного взрыва. Ну да, а что такого? Обычный такой ядерный (или термоядерный, в этом Злой не шибко разбирался) взрывчик на пару-другую килотонн. Потом обычное такое воскрешение человека из напрочь обгоревшей культи. И под завязку — превращение вроде бы как знакомого паладина в существо, одним взглядом уничтожающее собранного из разных частей немертвого монстра. «О-хо-хо, — прошептал Злой, — что там у нас дальше по плану? Конец света? Надо бы до ужина успеть».

У Клода Петита ужасно болела печень. Боевой коктейль вкупе с повышенным радиационным фоном давали о себе знать. Да, они уже вышли на условно не зараженную территорию, и теперь внешние факторы не влияли на их здоровье. Помимо эльфов, вооруженных дальнобойными луками, орков с ятаганами и кучи зомби, конечно. Но пока из организма выйдет вся дрянь, пройдет немало времени.

Федора била мелкая дрожь. Тяжелый мешок за спиной, с сочащимися кровью останками Макса, не давал ему уйти в себя. Паладин с трудом помнил произошедшее. Он почти не осознавал своих действий, не осознавал, что делает и почему именно так нужно сделать, а не иначе. Он просто делал, с заведомо известным ему результатом.

А Егор устал. Смертельно устал. Причем в буквальном смысле этого слова. Он диагностировал у себя большинство признаков острой лучевой болезни: невероятная слабость, тошнота, горечь во рту. Неприкрытая тканью кожа раскраснелась и ужасно чесалась. Да, у них были лучшие противорадиационные препараты, которые создала промышленность, но никто не рассчитывал на взрыв в такой непосредственной близи от группы.

Оптимальным расстоянием подрыва спецбоеприпаса было полтора-два километра, с возможностью быстро покинуть вероятную зону поражения в ближайшие тридцать-сорок минут. Они же, вопреки всем правилам, подорвали заряд чуть ли не в полукилометре от себя, да и еще и находились непосредственно в эпицентре около получаса после взрыва. Сколько зивертов они нахватали, капитан боялся даже представить. И хвала всем богам, что только Ангел свалилась в беспамятстве. Будь пострадавших чуть больше, и всё, ради выживания группы их пришлось бы бросить.

Даже вечно неунывающий, бессмертный Сергей как-то осунулся, побледнел. Хотя о нем Егор беспокоился меньше всего — через пару с чем-то часов с ним опять все будет в порядке.

Коротенечко изучив справочные данные по лучевой болезни, «Гранит» сделал неутешительный вывод: если в течение ближайших пары недель они не попадут к врачам — вся их группа — гарантированные покойники. А сейчас надо отдохнуть, отлежаться, позволить антирадину вывести всю возможную гадость из организма. И отдохнуть немедленно.

— Привал, — скомандовал капитан.

Сказать, что я потрясен — ничего не сказать. Со времени стычки с тем неведомым существом, заключенным в человеческую оболочку, прошло немало часов, а я все еще не отошел от шока. Видимая легкость, с которой оно расправилось с моими воинами, его абсолютная неуязвимость перед холодным оружием, уверенность в совершаемых действиях — все это повергало меня в трепет.

Я не знал, что делать.

Филактерия была так близко и в то же время далека как никогда. Я понял, что не смогу что-либо противопоставить этому существу. Да я даже не знаю, что это такое! Не могу классифицировать его, не могу понять какой магией он пользуется.

Хозяева, прежние хозяева, дали мне много знаний по видам магии, по правилам построения заклинаний, по системам противодействия колдовству. Но виденное там, в той ложбинке, просто перечеркивало напрочь все полученные знания.

Ни одного сходства, ни одной зацепки. Ни одна школа магического искусства не признала бы творимые тогда заклинания своими. Аксиомы волошбы, такие простые и понятные, казавшиеся такими незыблеммыми, были разрушены и растоптаны в той тридцатисекундной заварушке неведомым мне существом. Будь я живым человеком, то, наверное, счел увиденное галлюцинацией, вызванной близким и недавним ядерным взрывом. Но, увы, я уже год с лишним не числюсь в живых, а мой немертвый мозг не подвержен каким-либо психическим заболеваниям. Можно сказать, что в этом плане у меня железное здоровье.

Я размышлял над проблемой весь остаток дня и всю ночь. Благо, беспокоиться о таких низменных вещах, как питание и питье, мне было совершенно не нужно. Мои оставшиеся рыцари смерти, четверо моих созданий, безмолвными статуями замерли вокруг, и лишь глаза, непрерывно скользящие то вправо, то влево говорили о том, что в этих громадинах есть жизнь. По крайней мере ее некое подобие.

Утро принесло новые проблемы. Проблемы, которые говорили мне: «Не затягивай с филактерией!».

Я взглянул на небо и в мозгу всплыли слова прежних хозяев. Все их страхи, их суеверия, их слабости. Они боялись такого неба. И этот страх волей-неволей, с каждым их словом, с каждым несказанным словом передавался мне. Все их недомолвки, обрывки фраз выдавали, насколько они боятся того, что сейчас происходило наверху.

Я рывком встал с бревна, на котором просидел всю ночь. Мои создания зашевелились, обратив взоры на меня. Нет, их время придет позднее. Сейчас требуются совершенно другие мои таланты. Те, которые время от времени я применял в той жизни. На Земле.

Мысленно приказав рыцарям смерти оставаться на месте, я пошел в сторону реки. Время для размышлений закончилось вместе с рассветом местного солнца.