Дочь забытой империи

Глава 3. Морская качка

Под пронзительные крики чаек крысолюды с усилием спустили лодку в воду. Эльфы и крысолюды прыгнули на борт, и небольшой корабль начал медленно покачиваться на волнах. Галвиэль скривилась, глядя на свои сапоги, которые моментально промокли от ледяной воды. Вокруг витал резкий запах рыбы, смешанный с солью моря, и это вызывало у неё неприкрытое раздражение.

— Здесь воняет тухлой рыбой, — буркнула она, сжав зубы и морщась от неприятного запаха.

Один из крысолюдов, обернувшись через плечо, оскалился в ухмылке, его зубы блеснули на солнце.

— Базара нет, леди, — прошипел он с хриплым смехом. — А от эльфов воняет тухлыми цветами, но мы же молчим.

Его товарищ засмеялся, и их хихиканье разнеслось над шумом волн, как звук царапанья когтей по камню. Галвиэль сжала губы, её пальцы невольно потянулись к эфесу меча, но Ройдар, заметив это, обнял её за плечи и тихо сказал на эльфийском:

— Давай лучше обсуждать недовольства и важные вещи на нашем языке. Пусть эти крысы не понимают, о чём мы говорим.

Галвиэль кивнула, её взгляд немного смягчился, хотя раздражение не исчезло полностью. Ройдар отпустил её и вновь сосредоточился на пути. Крысолюды тем временем развернули парус, и лодка понеслась вперёд, рассекая волны. Один из матросов начал напевать хриплую, пронзительную песню на их родном языке, в которой слышались странные, незнакомые эльфам мотивы. Его товарищ вскоре подхватил мелодию, и их голоса, гнусавые и монотонные, слились с шумом моря.

Галвиэль нахмурилась и, поглядев на удаляющийся берег Аллодии, сказала раздражённо:

— Надо было лететь на грифонах. Эти крысы меня выводят из себя.

Ройдар лишь усмехнулся, глядя на её недовольное лицо.

— Грифоны не выдержали бы такой путь, — ответил он спокойно, тоже перейдя на эльфийский. — До Острова Дракона минимум сутки пути. Они не могут лететь так долго без отдыха. А тут хотя бы можно немного расслабиться.

Галвиэль бросила на него недовольный взгляд, но спорить не стала. Её раздражение всё ещё кипело, но она понимала, что брат прав. Путешествие на грифонах могло бы быть быстрым, но рискованным, а крысолюды, несмотря на их неприятный вид и манеру общения, знали, что делали.

Они молча плыли, наблюдая, как берег Аллодии постепенно растворяется в дымке на горизонте, превращаясь в тонкую линию между морем и небом. Пейзаж менялся, и галопирующие волны, бросавшие лодку вверх и вниз, убаюкивали их, словно напевая древнюю песню, которая пела только о бескрайних водах и затонувших тайнах.

В какой-то момент после долгих минут молчания Галвиэль внезапно повернулась к брату, её лицо стало серьёзным, а в глазах мелькнула тень давно забытой боли.

— Почему, — тихо спросила она, её голос был тихим, она сейчас говорила почти шёпотом, чтобы крысолюды не услышали, — почему я была единственной, кто сопротивлялся людям во время Великого Бунта? Почему вы все попрятались, оставив меня одну?

Ройдар замер, его глаза на мгновение широко раскрылись от удивления. Он не ожидал таких слов, да ещё и в этот момент, когда всё вокруг напоминало ему о том далёком времени. Его лицо потемнело, и он отвёл взгляд, устремив его на горизонт, где медленно опускалось солнце, окрашивая море в оттенки золота и крови.

— Я был подростком, Галвиэль, — сказал он, стараясь говорить спокойно, хотя голос его дрожал от воспоминаний. — Какие там сражения с бунтовщиками? Я укрывался у друида в Золотом Лесу, где меня прятали. Это было лучшее, что я тогда мог сделать.

Он выдержал паузу, не зная, стоит ли продолжать, но затем вздохнул и добавил:

— Если хочешь обвинять кого-то, спроси при встрече у Аллара и Аллоры, почему они тебе не помогали. Но я… Я был почти ребёнком. — В его голосе звучало что-то между извинением и усталостью, словно это объяснение давно стало для него горькой правдой, которую он нес в себе.

Галвиэль кивнула, её лицо стало задумчивым, и она опустила голову.

— Извини, Ройдар, — тихо произнесла она, её голос был мягче, чем прежде. — Я всё время забываю, что ты моложе меня на пятьдесят лет.

Ройдар коснулся её руки, и на мгновение они остались в молчании, поглощённые своими мыслями и воспоминаниями. Кружащие над ними чайки, крики которых эхом разносились по воде, отвлекли её внимание. Галвиэль смотрела на птиц, пытаясь вспомнить, когда последний раз путешествовала по морю. Эти звуки напомнили ей о давно забытых временах, когда они с братьями и сёстрами гуляли по берегу и слушали волны, ещё не зная, что будущее несёт с собой только тьму.

Ройдар, заметив её рассеянный взгляд, решил разделить припасы, которые крысолюды разместили на лодке. Они оба поужинали — простая еда, состоящая из сухарей, вяленого мяса и пресной воды, была не тем, к чему привыкла Галвиэль, но в этих обстоятельствах ей пришлось смириться.

После ужина Галвиэль оглядела тесное пространство на лодке, её взгляд был недовольным.

— А как тут спать? — спросила она, её голос был полон скептицизма. — Это же не каюта, где можно спокойно отдохнуть.

Ройдар ухмыльнулся, и в его глазах снова заиграл знакомый озорной огонёк.

— А вот так, — ответил он, сделав показательный жест. Он улёгся на одну из скамеек, сложив руки под головой, и подмигнул сестре. — Ничего, спина привыкнет. Мы ведь эльфы, существа выносливые.

Галвиэль вздохнула, но в её глазах мелькнула едва заметная улыбка. Она пододвинула свой плащ и устроилась рядом, подложив его под голову, пытаясь устроиться как можно удобнее на жёсткой скамье. Волны продолжали качать их лодку, и она закрыла глаза, прислушиваясь к тихому шёпоту моря и далёким песням крысолюдов.

Перед ними лежал путь через тёмные воды, и Галвиэль чувствовала, что их ожидает нечто большее, чем просто остров на краю мира. Но на этот раз она знала, что, несмотря на все их разногласия, они с братом будут вместе противостоять тому, что готовит им судьба.

Морское утро было холодным и серым, низкие облака ползли по небу, словно нехотя уступая дорогу новому дню. Волны лениво били о бока лодки, и холодный ветер проникал под одежду, заставляя Галвиэль поёжиться. После бессонной ночи тело её ныло от усталости, а голова была тяжёлой, словно наполнена свинцом. Грубая скамейка, служившая ей постелью, оставила на спине неприятные следы. Эльфийка потёрла глаза, пытаясь прогнать сонливость, но это не помогло. Она начала сомневаться в правильности своего решения отправиться в это путешествие, вдали от своего уютного дома и мягкой постели. Всего один день на этой лодке, а она уже ощущала тоску по привычному комфорту Древних Террас.

Ройдар, который выглядел куда бодрее, чем она, протянул ей завтрак — опять кусок сухого хлеба и вяленое мясо. Галвиэль взяла еду с лёгким недовольством, её лицо выражало капризную усталость.

— Если так продолжится и дальше, я вернусь назад, — пробормотала она, откусывая хлеб, её голос был полон раздражения и усталости.

Ройдар лишь пожал плечами, его взгляд был насмешливым, но в нём не было злобы.

— Тебя же никто не заставлял поселяться на востоке, в такой глуши, где кроме темных гномов и демонов никто не ходит, — ответил он, не сдерживая улыбки. — Могла бы жить на западе, как большинство наших. Но ты же ненавидишь людей, не так ли?

Галвиэль поправила волосы, которые за ночь выбились из её косы, и кисло улыбнулась, её взгляд скользнул по грязному парусу, который хлопал на ветру, как старый плащ. Морская сырость проникала повсюду, и даже завтрак, который она держала в руках, казался влажным и соленым.

— Дело не только в ненависти к людям, — ответила она, её голос был тише, но в нём сквозила усталость и что-то вроде признания. — Я опасалась за свою жизнь. Было одно дело… которое я не очень люблю вспоминать. — Она замялась, но затем вздохнула и продолжила. — Лет двести назад я м-м… создала культ. Культ имени себя.

Ройдар вдруг громко захохотал, его смех перекрыл шум волн, и даже крысолюды, которые возились у мачты, обернулись на него, удивлённые таким внезапным проявлением веселья.

— Ты — культ?! — сквозь смех произнёс он, глядя на сестру с недоверием и весёлой насмешкой. — Галвиэль, это же безумие!

Но она не обратила на его смех внимания, лицо её оставалось серьёзным, почти печальным, когда она продолжила свой рассказ:

— Да, был в Гальвии такой Орден Прекрасной Богини. И этой богиней была я. — Она на мгновение замолчала, вспоминая тех, кто шёл за ней с фанатичной преданностью, и на её губах мелькнула горькая улыбка. — Мужчины были влюблены в меня, женщины подражали мне. Я надеялась, что с их помощью смогу вернуть себе власть, но… всё пошло не так, как я планировала.

Галвиэль на мгновение отвела взгляд, глядя на волны, которые катились под лодкой, словно стремились унести её воспоминания в глубину моря. Ройдар, постепенно успокаиваясь, смотрел на неё с любопытством.

— Что же случилось? — спросил он, всё ещё не до конца избавившись от весёлого настроения, но в его голосе прозвучали нотки любопытства.

— Члены ордена начали охотиться на красивых женщин, — продолжила она, её голос звучал с нотками отвращения. — По их мнению, любая красота, кроме моей, была оскорблением для Прекрасной Богини. Они напали на дочь одного из местных герцогов, и, конечно, на этом-то всё и рухнуло. Феодалы и церковь объединились, разгромили орден и казнили всех. Под пытками люди назвали моё имя, сказали, что поклонялись прекрасной эльфийке-богине. — Её взгляд потемнел, и она с силой сжала кулаки. — Пришлось бежать на восток, спасаясь от их гнева. На людей нельзя полагаться, они всегда всё испортят.

Ройдар покачал головой, всё ещё не веря в услышанное.

— Ты сумасшедшая, Галвиэль, — сказал он, в его голосе прозвучало больше удивления, чем осуждения. — Создать культ имени себя, всерьёз надеясь на успех…

Галвиэль отмахнулась от его слов, будто это был надоедливый комар, и отвернулась, не желая продолжать эту тему.

Тем временем Чик-Чик, сидящий на носу лодки, раздвинув лапы, попивал что-то из старой металлической фляги. Его взгляд был слегка рассеянным, как у того, кто уже привыкает к действию крепкого напитка, а в глазах блеснул хитрый огонёк. Он наблюдал за эльфами, слушая их разговор на чужом языке, и время от времени ухмылялся, словно видел в этом нечто забавное.

В какой-то момент он смачно почесал себя между ног, и Галвиэль резко отвернулась, чувствуя, как к её лицу подступает волна брезгливости и раздражения. Она не могла понять, как кто-то может так открыто пренебрегать даже элементарными нормами поведения. Ройдар заметил её реакцию и сдержал усмешку, его губы искривились в лёгкой ухмылке.

— А чего ты ожидала, сестра? — шепнул он на эльфийском, его глаза весело блеснули. — Это не дворцовые манеры, и уж точно не бал.

Галвиэль скривила губы и, не отвечая, снова отвернулась к морю. Холодный ветер набрасывался на её косу, развевая золотые пряди, и она пыталась не думать о неприятных мелочах этого путешествия. Но мысли о своём прошлом и о том, что её ждёт впереди, не давали ей покоя, словно холодные волны, что стучались в борта их лодки.

Утро тянулось медленно, как вязкая морская пена, и даже ветер, что подгонял их лодку по волнам, казался сонным. Ройдар, сидя рядом с сестрой, сделал долгий глоток из фляги с водой, и в его взгляде появилась задумчивость. Он повертел флягу в руках, разглядывая её металлическую поверхность, отражающую серебристые отблески воды, а затем, словно осенённый внезапной мыслью, повернулся к Галвиэль:

— Слушай, а какой вообще был смысл этого твоего культа? — спросил он, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалось любопытство. — Чего ты хотела добиться?

Галвиэль поджала губы, её взгляд устремился куда-то вдаль, где тёмная линия горизонта сливалась с волнами, словно пытаясь унести её мысли подальше от этого разговора. Но затем она всё же решила ответить, её голос прозвучал сухо, но в нём проскользнула тень горечи:

— Я надеялась, что рано или поздно в культ попадут феодалы, маги, богатые купцы… — Она обвела рукой пустоту перед собой, словно описывала видение, которое больше не принадлежало ей. — И через них я смогла бы прийти к власти. Тем более, в Гальвии до сих пор ходит легенда, что первый король Айден основал своё королевство, отобрав земли Порции во имя некой прекрасной девы с золотыми волосами. — Она сделала паузу, и её губы дрогнули в легкой, горькой усмешке. — Я тогда думала, что смогу использовать эти мифы в свою пользу.

Ройдар покачал головой, его лицо оставалось непроницаемым, но в уголках губ мелькнула тень насмешки.

— Ты слишком тщеславна, Галвиэль, — произнёс он с тихой уверенностью. — Ты всегда была такой. Твоя проблема в том, что ты хочешь добиться всего ради себя. И поэтому у тебя никогда ничего не получится. Надо делать всё не ради себя, а ради других.

Его слова, произнесённые с таким простым спокойствием, задели её за живое. Она посмотрела на него с оскорблённым удивлением, и её глаза вспыхнули, как молнии на фоне тёмного неба.

— Почему ты так думаешь? — спросила она, её голос прозвучал резко, почти вызывающе. — Почему ты считаешь, что понимаешь всё лучше меня?

Ройдар убрал флягу и тяжело вздохнул, его взгляд стал более серьёзным, а в голосе прозвучала странная усталость, как будто он объяснял что-то само собой разумеющееся.

— Потому что я видел, как это работает. Почему у Ерласа всё получилось? — сказал он, глядя на сестру прямо, не отводя взгляда. — Потому что он воевал не за себя, а за свой народ. То, что он стал легендарной фигурой в истории — это не причина, а следствие. Люди обожают его не за то, что он просто Ерлас, а за то, что он дал им свободу и власть. — Он сделал паузу, давая ей время переварить его слова. — Он создал нечто такое, что люди могут считать своим, потому они за ним и пошли.

Галвиэль почувствовала, как в её душе поднимается волна гнева и смущения, но вместе с ними пришёл и стыд, странное, горькое ощущение, которое она редко испытывала. Она ненавидела, когда Ройдар заставлял её чувствовать себя так, словно она упустила что-то важное, словно её гордость и амбиции были всего лишь пеленой перед глазами. Но она решила не продолжать спор, не желая признавать его правоту. Даже если в глубине души понимала, что он мог быть прав.

Она отвела взгляд в сторону, присматриваясь к горизонту, и внезапно заметила что-то вдали. Над волнами появился силуэт большого корабля, его многочисленные паруса вздымались, словно крылья огромной птицы, мчавшейся по морю. Даже с этого расстояния можно было разглядеть его величие — такой корабль обещал просторные каюты, где можно удобно устроиться, и наверняка на борту была вкусная еда, приготовленная опытным коком. Галвиэль не могла не сравнить этот корабль с убогой лодкой, на которой они дрейфовали по морю, окружённые запахом тухлой рыбы и сырого дерева.

— Вот бы нам плыть на таком корабле, — пробормотала она себе под нос, невольно представляя себе мягкие постели и горячий обед, которые остались где-то далеко в её прошлом.

Внезапно её мысли прервал голос Чик-Чика, который, усевшись на носу лодки и наблюдая за ними с привычным хитрым выражением лица, бросил:

— Эй, фея! — его голос был хриплым, но насмешливым. — А правда, что вы, эльфийки, после рождения детей превращаетесь в монстров? — он криво ухмыльнулся, и его острозубая улыбка блеснула в утреннем свете.

Галвиэль почувствовала, как её лицо мгновенно заливает гнев. Она повернулась к нему, её глаза метали молнии, а голос стал резким, как холодная сталь:

— Что за вздор ты несёшь, крыса?! — её слова звучали как удар плети. — Кто тебе такое сказал?

Чик-Чик лишь пожал плечами, не особо впечатлённый её яростью, и затянулся из своей трубки, его взгляд был всё таким же ленивым.

— Базара нет, леди, — сказал он с равнодушием. — В тавернах так говорят. Может, и врут, но я же не знаю. Мне-то какая разница?

Ройдар сначала захохотал, его смех был громким и раскатистым, как гроза в горах. Даже лодка слегка покачнулась от его громогласного веселья. Затем, всё ещё усмехаясь, он обратился к Чик-Чику:

— Нет, Чик-Чик, это только слухи, — сказал он, успокаивая своё веселье. — Какой-то человек придумал, а остальные подхватили. Я сам слышал это в разных местах. Только вот с реальностью он ничего общего не имеет.

Крысолюды, услышав ответ, переглянулись и пожали плечами, словно эта тема для них потеряла всякий интерес. Чик-Чик снова уставился на горизонт, словно в поисках каких-то новых загадок моря.

Лодка плыла дальше, медленно рассекая волны, её деревянные борта скрипели, словно шептали старые тайны. Галвиэль смотрела на удаляющийся корабль, представляя, что на борту такого судна их путешествие было бы совсем другим. Но она знала, что их путь выбран, и возврата назад нет. Чайки кричали, словно насмехаясь над их упрямством, а крысолюды снова затянули свою песню, их голоса смешивались с шумом моря и ветра.

Галвиэль закуталась в плащ, пытаясь спрятаться от ветра и своих мыслей. Перед ними был долгий путь, и каждый удар волны о борт лодки напоминал ей, что судьба припасла для них новые испытания, в которых придётся столкнуться не только с врагами, но и с собственными демонами прошлого.

Море вокруг оставалось безмолвным свидетелем их разговора. Волны продолжали плескаться о борта лодки, а ветер время от времени срывал с мачты парус, заставляя его хлопать, словно рваную тряпку. На горизонте всё ещё виднелись отдалённые силуэты кораблей, но они были слишком далеко, чтобы вызвать у кого-то интерес или опасения. Ройдар, бросив взгляд на сестру, убедился, что она отвлечена своими мыслями, и осторожно подобрался поближе к Чик-Чику, который продолжал попивать из своей фляги.

— Расскажи мне больше про Остров Дракона, — тихо попросил Ройдар, его голос был мягким, но в глазах светилось непреклонное намерение узнать как можно больше.

Крысолюд, заметив серьёзность эльфа, поначалу напрягся, его уши дёрнулись, а лапа инстинктивно сжала флягу крепче. Но затем он слегка расслабился, смирившись с вопросом, и пожал плечами.

— А чего тут рассказывать-то? — протянул он, снова затягиваясь из трубки, а затем выпуская облако густого дыма. — Положение такое, что восточная часть острова — кастелланская, называется Доминус. А западная часть — агоранская, зовут её Эльмария. На самом острове ничего особо интересного.

Он сделал паузу, словно припоминая что-то, и продолжил с кривой ухмылкой:

— Да только за этот клочок земли воевали так, что Кастелланус почти весь флот угробил! С моря их и били, а на суше за каждый домик сражались.

Галвиэль, услышав его последние слова, презрительно фыркнула, не сдерживая своего раздражения:

— Людям лишь бы воевать друг с другом, — произнесла она с лёгкой улыбкой презрения, её взгляд метнулся к линии горизонта. — Они всегда найдут, за что сцепиться, даже если речь идёт о бесплодных островах.

Чик-Чик только пожал плечами в ответ на её колкость, ему было всё равно, что думали эльфы о людях. Для него главное — это его дела и контрабанда, а всё остальное — не его забота.

Ройдар, заметив, что крысолюд снова погружается в молчание, решил задать ещё один вопрос:

— А как можно с этого острова добраться до материка? — Он смотрел на Чик-Чика пристально, в его голосе звучала настойчивость.

Чик-Чик снова пригубил из своей фляги, и Ройдар невольно почувствовал резкий запах спирта, смешанный с ароматом прелых фруктов, который ударил ему в нос. Крысолюд почесал за ухом, прищурился и ответил с ленцой:

— Положение такое, что если хотите переправиться на материк, лучше всего с Эльмарии. Оттуда суда ходят и в Агоран, и в Нарию, и в Вентару, и даже в Эбонскую Олигархию. Кто деньги заплатит, тому найдут место на борту.

Ройдар кивнул, обдумывая услышанное, и, поблагодарив Чик-Чика, вернулся к Галвиэль, которая стояла у борта, пытаясь заглушить в себе раздражение от их недавнего разговора. Он подошёл к ней ближе и перешёл на эльфийский, чтобы крысолюды не могли понять их речи.

— Нам с тобой повезло, — сказал он, его голос звучал сдержанно, но в нём чувствовался осторожный оптимизм. — Мы можем попасть с Острова Дракона в Эбонскую Олигархию. Вот там и начнём поиски.

Галвиэль нахмурилась, её лицо отразило недоверие и беспокойство.

— Это же государство Малефии, — ответила она, её голос был холоден и полон сомнений. — Ты всерьёз думаешь, что это разумное решение? Неужели не боишься попасть прямо в лапы нашей «любимой» тётушки?

Ройдар вздохнул, его взгляд затуманился, когда он отвёл глаза к далёкому горизонту, где небо сливалось с морем.

— Я боюсь, конечно, — признал он тихо. — Но сейчас это мне кажется самым разумным решением. Иначе мы будем блуждать по Диким Землям и искать информацию, как иголку в стоге сена. В Эбонской Олигархии хотя бы есть цивилизация и доступ к информации.

Галвиэль прищурилась, её лицо стало жёстким, а голос зазвенел с вызовом:

— Ты действительно думаешь, что нас вот так просто возьмут и пустят в их земли? — произнесла она с презрением. — Эти тёмные эльфы с радостью сдерут с нас кожу и сделают из неё себе платья. Они ненавидят нас не меньше, чем мы их.

Ройдар помолчал, явно обдумывая её слова, и его лицо стало задумчивым.

— Да, попасть туда будет сложновато, — наконец сказал он, проводя рукой по своим спутанным волосам. — Надо будет что-то придумать… маскировку, может быть.

Галвиэль замерла на мгновение, её глаза сверкнули странным огоньком, как будто у неё зародилась неожиданная идея. Она медленно повернулась к брату и заговорила, голос её стал тише, но в нём звучало предчувствие:

— Я ведь великий маг природы, Ройдар, — начала она, словно вспоминая свои способности. — Я владею заклинанием полиморфизма. Я могу менять живую плоть, изменять облик. Если потребуется, могу изменить нам и расу, и даже пол. На время, конечно.

Ройдар широко ухмыльнулся, его глаза блеснули весельем.

— Что ж, это идея, сестра. — Он хмыкнул, но затем добавил, почесав подбородок: — Только вот пол мой лучше не трогай, а то неудобно будет потом перед Милриэль, знаешь ли.

Галвиэль усмехнулась, но в её глазах блеснуло напряжение, и она добавила с серьёзностью:

— Помни, что заклинание такого уровня требует много сил для поддержания. Оно не будет вечным. Когда мои силы иссякнут, всё вернётся на круги своя, и нам сразу придётся быть готовыми к этому. Это временная мера.

Ройдар кивнул, понимая, что это предложение может оказаться их единственным шансом. Впереди их ждали земли, где каждый шаг был рискованным, и где ни одно магическое прикрытие не гарантировало им безопасности. Но он знал одно: им придётся рискнуть, если они хотят найти ответы на свои вопросы.

Их маленькая лодка неуклонно приближалась к Острову Дракона. Постепенно на горизонте начали вырисовываться очертания берегов, зубчатых утёсов и редких, но высоких деревьев, что росли вдоль побережья. Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в огненно-розовые и золотистые оттенки, а волны, набегавшие на борт, теперь казались более спокойными, будто сами море и небо готовились к новому дню на берегу.

Крысолюды, словно чувствуя близость земли, засучили рукава и взялись за весла, погружая их в воду с энергией и рвением, которых можно было ожидать лишь от тех, кто знает, что скоро их ждут твёрдая земля и привычные запахи родных берегов. Лодка продвигалась вперёд быстрыми рывками, и волны плескались у её бортов, оставляя за собой пенистый след.

Ройдар и Галвиэль тем временем решили воспользоваться моментом для короткого обеда. Еда оставалась всё той же — вяленое мясо, немного сыра и чёрствый хлеб, который Галвиэль откусывала с явным недовольством, но старалась не показывать этого брату. Поглощённые едой, они наблюдали за приближающимся островом, который постепенно обретал всё более чёткие очертания.

— Что ты знаешь про Эбонскую Олигархию? — внезапно спросила Галвиэль, бросив на брата внимательный взгляд. Она откинула за спину косу, которая за время пути уже растрепалась под морским ветром, и теперь с интересом ждала его ответа.

Ройдар задумчиво прожевал кусок мяса, прежде чем ответить:

— К сожалению, я знаю о ней гораздо меньше, чем о людских королевствах, — признался он, его голос был спокойным, но в глазах блеснула искра любопытства. — Знаю, что в Эбонской Олигархии живёт множество народов. Там обитают не только тёмные эльфы и тёмные гномы, но и различные племена, многие из которых даже я не могу назвать. А ещё там проводят «выборы».

Он сделал паузу, усмехнувшись своим мыслям, и добавил с лёгким сарказмом:

— Только вот результат всегда один — выбирают Малефию.

Галвиэль звонко рассмеялась, её смех был резким, словно звук разбитого стекла, и он эхом разнёсся по воде.

— Выборы? Какой вздор и абсурд! — Она насмешливо приподняла брови. — Какая глупая попытка придать видимость легитимности её правлению. Никто из этих тёмных никогда и так не сомневался бы в её власти, как и в её жестокости.

Ройдар лишь покачал головой, его взгляд оставался задумчивым.

— Ну, может быть, в этом и есть смысл, раз она считает это мудрым, — заметил он. — Её Олигархия существует в неизменном виде дольше, чем многие людские королевства. Может, этот вид мнимой демократии позволяет держать все народы под её контролем? Люди и эльфы часто забывают, что власть — это не всегда открытая сила. Иногда лучше заставить народ верить, что у них есть право выбора.

Галвиэль нахмурилась, но её насмешка сменилась холодной задумчивостью. Несмотря на издёвку, её охватило смутное чувство тревоги. Она всё ещё не могла избавиться от сомнений по поводу того, что отправилась в это путешествие. Качество жизни на лодке оставляло желать лучшего, но впереди её ждало не только это — каждый новый шаг по чужой земле нёс ей угрозу. Даже с её магической силой и навыками она знала, что противостоять целой армии ей не по силам.

— К сожалению, маги, которые способны в одиночку побеждать тысячи врагов, существуют только в легендах, — пробормотала она, словно продолжая разговор сама с собой. — Даже наш отец, каким бы могущественным он ни был, не смог противостоять всем, кто восстал против него. Магия — это оружие, но оно не бесконечно. Силы рано или поздно иссякнут, случится магический откат, и тогда любой головорез с кинжалом сможет прикончить мага, каким бы могущественным тот ни был.

Ройдар кивнул, соглашаясь с её словами. Он понимал, что опасения сестры небезосновательны, и сам часто задумывался, насколько хрупка магия перед грубой реальностью жизни.

Тем временем Чик-Чик, который слушал их разговор, прищурил глаза, и в его взгляде мелькнуло нечто, напоминающее любопытство. Он поёрзал на месте, снова пригубил из своей фляги, а затем, улучив момент, обратился к эльфам:

— Слушайте, фея и её брат, — начал он с лёгкой усмешкой, его голос был всё таким же хриплым и шипящим. — Я понятия не имею, кто вы и зачем вам на материк, но скажу так: положение такое, что парочка светлых эльфов на Острове Дракона — это редкость. Внимание к вам будет пристальное, имейте в виду. Особенно от тех, кому ваши острые уши не по душе.

Галвиэль, услышав его слова, гордо вздёрнула подбородок, а затем добавила с лёгкой, почти детской усмешкой:

— Верно, мою красоту нельзя не заметить! — её голос прозвучал игриво, но в нём чувствовалась нотка вызова, словно она хотела испытать терпение крысолюда.

Ройдар рассмеялся, услышав эти слова сестры, и на мгновение в его лице снова заиграла та лёгкость, что была у него в юности.

— Ах, сестра, если бы самолюбие было магией, ты могла бы действительно захватить этот мир! — поддразнил он, всё ещё посмеиваясь.

Чик-Чик же бросил на неё равнодушный взгляд, словно её слова его не впечатлили, и ухмыльнулся:

— Насчёт красоты — не знаю, — протянул он, потирая подбородок и глядя на Галвиэль так, словно она была всего лишь очередным странным существом на его пути. — Для нас, крысолюдов, все эльфы, люди и гномы одинаковы. Вот если бы у тебя был хвост, — добавил он с лёгкой усмешкой, оскалившись в своей кривой улыбке, — тогда, может, я бы и смог оценить.

Галвиэль поморщилась, почувствовав раздражение, и отвернулась от него, чтобы не дать своему гневу разгореться. Она не могла понять, как можно было оценивать её величие и красоту по каким-то там хвостам. Но Ройдар, заметив её реакцию, лишь покачал головой, сдерживая улыбку, и попытался разрядить обстановку:

— Что ж, у каждого свои вкусы, Чик-Чик, — сказал он с лёгким сарказмом. — Вопросы эстетики явно не обсуждаются: на вкус и цвет…

Лодка тем временем продолжала скользить по волнам, и песня крысолюдов, с их хриплыми и шипящими голосами, вновь разнеслась над водой, создавая странный монотонный ритм. Их голоса сливались с шумом моря и скрипом весёл, и над этим ритмом нависла тень приближающегося острова — места, где их ждали новые испытания и новые встречи.

Галвиэль посмотрела на горизонт, где уже виднелись очертания скал и домов Острова Дракона, и её взгляд стал холодным и сосредоточенным. Она понимала, что впереди их ждёт не только встреча с новыми врагами, но и старые, давно забытые страхи и сомнения, которые всплывали на поверхность вместе с каждым ударом волн о борт лодки.

Лодка приближалась к берегу, и перед путниками раскрылась картина скромного, но живого поселения. Туманные холмы, покрытые густыми елями, тянулись вдоль берега, словно защищая его от остального мира. Тени деревьев падали на землю, смягчая свет вечернего солнца, которое уже медленно клонилось к закату. По мере приближения лодки стали видны деревянные избушки с покосившимися крышами, каждая — словно часть давно забытой деревни. В воздухе пахло рыбой и солью: ветер нес запахи с моря.

На берегу находился старый рыболовный пирс, доски которого скрипели и гнулись под тяжестью улова. Вдоль пирса висели сети, развешанные для просушки, на некоторых из них виднелись остатки рыбы и привлеченные ими голодные чайки. Маленькие лодки медленно покачивались у причала, отражаясь в спокойной воде. Над пирсом развевался полосатый флаг фиолетово-оранжевых цветов с изображением корабля, который слегка колыхался на ветру, словно приглашая путешественников к пристани.

Крысолюды, явно намеренные поскорее покончить со своей задачей, принялись грести быстрее. Вскоре Ройдар, обращаясь к Чик-Чику, поинтересовался:

— Слушай, а что за песню вы пели всю дорогу?

Чик-Чик обернулся, ухмыльнувшись, и на мгновение замедлил греблю.

— Это песня про капитана Глезыра, — гордо сказал он. — Героя нашего народа, который в одиночку победил огромное морское чудовище, а еще демоническую ведьму-змею!

Ройдар улыбнулся и кивнул:

— Подходящая песня для морского похода.

Лодка уже почти достигла берега, и теперь было хорошо видно небольшое поселение рыбаков. Скромные домики казались слегка покосившимися, но из их труб поднимался дым, указывая на жизнь внутри. Вечерние тени начинали ложиться на землю, когда лодка врезалась носом в пирс, и эльфы сошли, наконец, на сушу.

Галвиэль ощутила неземное удовольствие, когда её ноги коснулись твёрдой земли после долгого путешествия на шатающейся лодке. Она быстро оглядела окрестности, наслаждаясь ощущением устойчивости под ногами. Чик-Чик, махнув им лапой, с лёгкой насмешкой крикнул:

— Ну, бывайте, остроухие!

Лодка, медленно оттолкнувшись от пирса, поплыла вдоль берега, вероятно, возвращаясь в своё тайное логово на Острове Дракона.

Галвиэль оглянулась на брата и спросила с ноткой сомнения:

— Ну и что теперь? Вот мы на месте, уже вечереет. Что будем делать дальше?

Ройдар пожал плечами, глядя на сгущающиеся тени леса.

— Всегда можно пойти в лес и там разбить лагерь, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Смотри, какой красивый лес!

Они пошли вдоль деревенских избушек мимо развешанной на верёвках рыбы, которую местные рыбаки оставили сушиться. В воздухе витал запах копчёной рыбы, и Галвиэль услышала, что где-то вдали лаяла собака. Поселение казалось тихим и мирным, но вдруг тишину нарушил громкий крик:

— Полундра! Эльфы на борту! — кричал кто-то на кастелланском.

Они замерли, обернувшись на голос. В дверях одной из покосившихся избушек стоял человек — седой, с густыми усами, одетый в запачканный фартук и с кухонным ножом в руке. Вокруг его ног крутились кошки, словно это было обычное дело для него.

Галвиэль поморщилась, скривив лицо, и, обратившись к брату на эльфийском, с отвращением заметила:

— Ох, человек! Их растительность на лицах отвратительна.

Ройдар бросил на сестру укоризненный взгляд, а затем поднял руку ладонью вперёд, словно показывая, что они не представляют угрозы.

— Мы путники, — громко и чётко сказал он, обращаясь к незнакомцу на кастелланском. — Прибыли с миром.

Человек с усами нахмурился, всё ещё крепко держа нож, но, похоже, задумался. Ветер стал крепче, и скрип пирса нарушал тишину.