Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные

Глава 8

Глава 8. Возвращение княгини Геннегау

Зои

Все началось в понедельник 19 марта накануне Дня Весеннего Равноденствия. До конца триместра оставалось буквально десять дней, то есть, само Vernal Equinox[1] или языческая Остара[2], и девять дней зачетов, экзаменов и тестов. И, если, несмотря на все ее опасения, в предыдущие три месяца ничего серьезного с Кьярой не произошло, то именно накануне праздника кто-то из языческих богов, - ну, или сама мать Магия, - дал отмашку. И время понеслось вскачь.

Надо сказать, что подспудно к чему-то подобному, - то есть, к кризису, движухе и катарсису, - Кьяра была готова еще с декабря, когда побывала сначала в банке, а потом и в императорском дворце. Грубо говоря, она сбросила с горы камешек и теперь ожидала схода лавины. Однако время шло, но ничего не происходило. Во всяком случае, Кьяру никто не тревожил, оставив ее на время в стороне от великосветских забот и тревог. Отголосками далеких гроз до нее порой доносились лишь отзвуки бушевавшей «где-то там» греческой трагедии. Княгиню Зои Геннегау продолжали искать, но Кьяры это все никак не касалось. Во всяком случае, пока. А вот Герта все еще никак не могли оставить в покое, но, скорее всего, теперь и не оставят. Его за эти месяцы еще несколько раз вызывали в императорскую Ставку. Обычно ненадолго. На день-два, максимум – на три.Протокольные встречи, улаживания мелких бюрократических неурядиц, связанных с навязанной ему публичностью, или семейные обеды в кругу императорской фамилии. Единственным сколько-нибудь важным обстоятельством всех этих посиделок являлось лишь то, что на них обычно присутствовала какая-нибудь «принцесса» на выданье, а то и две. То Алиса де Вандом, то Имажина фон Ведель, то обе две: Кьяра и Фике. Викторию Церинген пригласили вместе с ее родителями «отобедать в тесном семейном кругу», но при этом открытым текстом «намекнули», что неплохо было бы, дескать, если бы Виктория привезла с собой баронессу фон Аренберг. Но и только. Кьяра съездила в гости, пообщалась с императором, наделала книксенов на всю оставшуюся жизнь и благополучно отбыла в Академию, чтобы снова оказаться в стороне от разворачивающейся где-то там драмы.

Никаких других важных событий за это время как-то не случилось, хотя как посмотреть. Кое-что все-таки произошло, но Кьяры это «что-то» касалось исключительно косвенно. В конце января гранд-принц, как и было обещано, получил в руки ключи от великолепно отремонтированного и отреставрированного дворца Монфорт в Майне, и с тех пор Кьяра и Герт проводила там все выходные. Уезжали в субботу с утра и возвращались вечером в воскресенье. Так делали, впрочем, не одни они. Уезжали время от времени и другие. У кого-то имелось в столице или ее ближайших окрестностях собственное жилье, а остальные по мере необходимости или арендовали что-нибудь подходящее, - дом или квартиру, - или снимали номер в гостинице. Но как-то так вышло, что эдлеры этой привилегией пользовались крайне редко, - на них со страшной силой давила учеба, - и Кьяра с Гертом в этом смысле не стали исключением. Однако стоило Магнус Дуксу Дюрфора получить в дар от императора этот небольшой, построенный в конце XVII века дворец, как их желания сразу же изменились. Проводить время вместе, да еще и в таком комфорте, оказалось просто замечательно. И, как ни странно, не только в постели. Им, вообще, было хорошо вместе, чем бы они ни занимались. В те выходные, которые предшествовали Равноденствию, это была выставка современного искусства во дворце Порт-Доре[3], обед в ресторане Братьев Вери и поход в кинотеатр Олимп. Все это случилось с ними в субботу, а в воскресенье, проснувшись после бурной ночи ближе к полудню, они отправились в парк Каскад и гуляли там до первых сумерек, лишь пару раз прервавшись на легкий ланч и на чашечку крепкого кофе с пирожным. На самом деле, с двумя пирожными, если не учитывать шоколадные конфеты, но кто будет считать. У Кьяры был великолепный метаболизм, и в ней сгорало все, что попадало в желудок. Во всяком случае, ни повышенного сахара в крови, ни лишних жировых отложений у нее не было. А все, что было, распределялось именно там, где надо, и так, чтобы лучше выглядело.

В общем, все было просто великолепно, и, вернувшись вечером в Академию, Кьяра захотела «продолжения банкета». Герт ушел на какую-то чисто мужскую вечеринку, которую устраивали парни с третьего и четвертого курса, а она позвала к себе Маргу. С бывшей наложницей Герта отношения развивались постепенно, но без остановок и откатов. От нейтралитета едва ли не к дружбе, и это при том, что Герт с Маргой спать перестал. Впрочем, имея в виду возможные в ближайшем будущем императивы[4], решено было окончательно не разбегаться. И в тот вечер, явно увидев нечто в их общем ближайшем будущем, Марга повторила уже имевшую место однажды ситуацию, но только со сменой ролей и векторов.

- Иди ко мне! – потребовала она, отставив в сторону то ли третий, то ли уже четвертый бокал с шампанским.

Услышав это, Кьяра сначала удивилась и даже хотела было психануть, но потом вспомнила, как все происходило между ними тогда, когда наложница Герта пришла к ней впервые на чашку кофе, и решила, что, если все получится, как тогда, но только в отредактированном и улучшенном варианте, то отчего бы, собственно, и нет. Поэтому она встала из кресла, подошла к Марге и посмотрела той в зеленые колдовские глаза.

- Не раздавлю? – спросила с легкой улыбкой.

- Не попробуем, не узнаем, - улыбнулась ей в ответ Марга, и тогда Кьяра подтянула подол платья вверх почти до самого края чулков и села верхом на Пока-Еще-Не-Третью таким образом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.

Такая поза была куда откровеннее «женского седла». Она позволяла не только целоваться, но и прижаться своей грудью к груди визави, а поскольку сиськи у обеих были просто зачетные, то и удовольствие, кажется, получили от этого обе две. Кьяра же, к своему большому удивлению, и вовсе едва не словила кайф. И от долгого поцелуя, постепенно переходящего от нежности к страсти через все оттенки удовольствия, и от объятий, которые становились все теснее, и от ощущений на внутренней стороне бедер.

- Давай разденемся, - предложила Кьяра, оторвавшись от губ Марги.

Такого у них еще не было и даже, вроде бы, пока не предполагалось. Тем более, что не с «голодухи», поскольку прошлой ночью Герт удовлетворил ее не раз и не два, и все-таки предложила она, а не Марга.

«Да, что же я за блядь такая, что все мне мало!» - возмутилась в душе Кьяра, но даже не подумала бежать от греха и искушения. Другое дело Марга. Сейчас все зависело от нее. Захочет – и все будет. Не захочет, значит, нет.

- Вероятность такого исхода просто зашкаливала, - улыбнулась Кьяре Пока-Еще-Не-Ее-Девушка. – Поэтому я надела парадно-выходное белье. Хочешь посмотреть?

- Стриптиз?! – подняла бровь Кьяра. – Звучит соблазнительно.

- А выглядит еще лучше! – заверила ее Марга.

- Перед зеркалом тренировалась? – догадалась Кьяра.

- Да.

- Понравилось?

- Ну, я бывала пару раз в стриптиз-клубах. Я не хуже.

- Уговорила! – покинула Кьяра свое насиженное место. – Предлагаю зеркальный стриптиз. Ты раздеваешься, и я раздеваюсь. Как тебе такая идея?

- Думаю, должно получиться!

Ну, собственно, как задумывалось, так все и получилось. Раздевались под музыку, - играл патефон, - и Кьяра словила невероятный кайф от вида Марги, которой было чем удивить даже при том, что Кьяра неоднократно видела ее в бассейне «почти ни в чем». Однако нагая красавица оказалась куда лучше, чем красавица в закрытом купальнике, и Кьяра порадовалась, что не стала ее себе «воображать» заранее, оставив место свежести непосредственного впечатления. Но и сама она, похоже, тоже смогла соблазнить Маргу, для которой это, вообще, был первый раз с девушкой. Мелькнула, правда, мысль о том, что, возможно, это все та же любовь за деньги, но, с другой стороны, этого не случилось ни разу за все три месяца, что прошли со времени их первого серьезного разговора. Так что, возможно, некая корысть все-таки имела место быть, но и соблазн и похоть тоже со счетов сбрасывать не следовало. Однако все эти мысли о меркантилизме и расчётливости быстро выветрились из головы. Мозги, и вообще, плохо варят в присутствии такого количества дофамина и окситоцина[5] в крови, какое случается во время секса. И это, не говоря уже о таких простых вещах, как эндорфин[6] и адреналин. В общем, ночь прошла бурно и весьма поучительно, - она не оставила чувства разочарования или сожаления, что уже немало, - а на утро, как раз в понедельник 19 марта началась движуха.

Во время завтрака в кантине Кьяру нашел посыльный из ректората и передал, что в кафе «Перо и чернила» ее ожидает Бертрада де ла Марш. Это было неожиданно, ведь с той первой и единственной встречи, которая произошла во время Малого Императорского Приема, они с графиней больше нигде не пересекались. Как говорится, не виделись и не слышались, и Кьяра о подруге своей бабушки успела забыть, тем более что, по-видимому, графиня, как и обещала, не стала болтать. Иначе бы Кьяру давно уже нашли. Тем любопытнее было теперь выяснить, какая нелегкая занесла этим утром взбалмошного мастера иллюзий в Академию Магии, Теургии и Целительства. Так что, Кьяра поблагодарила посыльного и, не откладывая дела в долгий ящик, отправилась вслед за ним в главное административное здание, в котором действительно находилось кафе со столь выразительным школярским названием. Впрочем, сама она ни разу в нем до сих пор не была. Заведение предназначалось для мастеров и профессоров, а также для особых гостей Академии. Графиня де ла Марш явно относилась к числу подобного рода визитеров, и Кьяра наконец сподобилась посетить святая святых частной жизни руководства ее нежданно-негаданно образовавшейся альма-матер[7].

Место оказалось во всех смыслах необычным: в нем каким-то невероятным образом сочетались уют и демонстративная чопорность, присущая зданиям и помещениям всех без исключения старинных университетов. Этот суховатый академический стиль, разбавленный элементами неброской роскоши, отличал все здание Ректората, но в «Пере и Чернилах» присутствовал еще и своеобразный уют, который скорее ожидаешь встретить в одном из старых столичных клубов, чем в небольшом кафе в административном здании Академии.

Впрочем, мысли о декоре, мебели и атмосфере ничуть не отвлекли Кьяру от гвоздя программы, которой на данный момент являлась графиня Бертрада де ла Марш. Мастер иллюзий сидела за столиком у окна и выглядела, - если не зацикливаться на очередном платье от-кутюр и подходящих к нему по стилю драгоценностях, - точно так же, как в их первую встречу. Впрочем, было легко догадаться, что точно такой же ухоженной и моложавой женщиной, которой не дашь больше сорока лет, графиня выглядела и лет тридцать-сорок назад, когда вплотную общалась с Алисой Геннегау.

- Здравствуйте, графиня! – Кьяра продемонстрировал элегантный намек на книксен и, кивнув лакею, выдвинувшему для нее стул, села напротив неожиданной посетительницы.

- Доброе утро! – улыбнулась в ответ женщина, и Кьяра отметила, что та, по-видимому, не без умысла выбрала форму приветствия, не предусматривающую использования титула или имени своего визави.

«Не Зои, но и не Кьяра, - хмыкнула она мысленно. – Не княгиня, но и не баронесса. Умно!»

- Что изволите заказать, госпожа? – возник рядом с Кьярой исполненный своего лакейского достоинства официант.

- Чашечку черного кофе, пожалуйста, - отдала она распоряжение, не глядя на мужчину. – Без сахара и молока, и стакан воды.

- Сей минут! – откликнулся официант.

- Итак, - сказала Кьяра, обращаясь к графине. – Я здесь, и я вся внимание.

«Тривиальное начало, но с чего-то же нужно начинать!»

- Ты так похожа на Алису, что у меня буквально мурашки по коже! – восхищенно и с неподдельным блеском в глазах пропела собеседница вместо того, чтобы уже начать говорить по существу. Но, как сказал Герт, «люди искусства, они такие люди… Что с них взять, кроме серенад?»

- В прошлый раз вы говорили, что больше всего я похожа на Вайолет, - напомнила Кьяра.

- Внешне, - кивнула графиня. – По внешним признакам ты, несомненно, Вайолет, но поведение! Голос, интонации, общий настрой, пластика движений… Это все-таки скорее Алиса, чем Вайолет.

- Пластика движений объясняется многолетним занятием спортом, а голос и интонации результат участия в дискуссионном клубе, - сообщила в ответ Кьяра, которой не понравилось начало разговора, хотя она и не знала, чего еще следовало ожидать от этой встречи.

- Алиса великолепно фехтовала на рапирах, водила автомобиль и пилотировала аэроплан, ездила верхом и на велосипеде и регулярно посещала бассейн. Больше-то ей, бедняжке, заняться было нечем. Бенжамен запретил.

- А что же Мария? – не в первый уже раз задумалась Кьяра над печальной судьбой своей матери. Обычно маги живут долго и редко жалуются на здоровье, по крайней мере, в первые сто лет. Так отчего же умерла молодая женщина-маг?

- Мария была другой, - не без печали в голосе сообщила Бертрада. – Мне жаль говорить тебе об этом, но она была слаба духом. Мало чем интересовалась. Нигде и ничему толком не училась, хотя имела тридцать второй ранг, и что-нибудь путное из нее можно было слепить. И еще, ты уж прости меня, девочка, но твоя мать не отличалась ни большим умом, ни крепкой волей.

- Дура? – решила уточнить Кьяра.

- Скорее, посредственность.

- Тоже не есть гуд.

- Увы, но так все и обстояло.

- Ладно, - решила тогда Кьяра, - проехали. Переходим к обязательной программе.

- Хорошо, милая, - не стала спорить женщина, которой наверняка было за восемьдесят, хотя выглядела она удивительно молодой. – И начать я хочу именно с того, о чем ты сейчас подумала.

- О, не беспокойся! – улыбнулась она на то, как отреагировала Кьяра на ее слова. – Я не читаю твои мысли. Я этого не умею и не могу. Да, и не стала бы, наверное, если бы все-таки могла. Все это было написано на твоем лице, но это, скорее всего, от неожиданности, потому что, как я заметила, обычно ты великолепно его держишь. Уж, поверь специалисту! Но я о другом. Мне, милая, девяносто три года, и, если бы я хотела, я могла бы выглядеть на тридцать. И это без гламура[8], без наложения иллюзий. Немного зелий, капельку магии и наличие желания… Я к тому, что моя внешность – это результат моего собственного выбора. И главная причина такого решения – чувства. Видишь ли, я люблю своего мужа. Это редкость для таких, как я, поскольку мы считаемся весьма легкомысленными особами. Люди искусства, лабильность психики, перманентная влюбчивость… Но я своего мужа именно люблю, а другие мужчины иногда нужны мне только для тонуса, и мой муж это прекрасно понимает. Оттого и не сердится.

- Не совсем понимаю, графиня, к чему вы ведете разговор, - наконец, вставила Кьяра свою реплику. Ей показалось, что собеседница узнала откуда-то о ее половых экзерсисах и теперь собирается ее «выпотрошить» или, напротив, похвалить за «многогранность ее натуры».

- Все просто, - ничуть не смутившись, ответила Бертрада. – Когда я вышла за Изидора замуж, мне было сорок три года, и я выглядела на двадцать, а ему было восемьдесят два и он выглядел где-то на сорок. Однако Изидор не только сильно старше меня, он намного слабее, как волшебник. И никакие зелья не могут отменить того факта, что слабые волшебники стареют быстрее. Сейчас он выглядит, как крепкий семидесятилетний старик, и мне неловко даже перед самой собой выглядеть рядом с ним «любимой внучкой». Выглядеть ровесницей своих детей в нашем обществе в порядке вещей, но с внуками это уже смотрится не так хорошо. Моему старшему сыну пятьдесят лет, а старшей внучке – двадцать семь. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я веду речь.

- Да, пожалуй, - согласилась с ней Кьяра. – Но я по-прежнему не понимаю, какое отношение это все имеет ко мне.

- О, прямое, милая, самое прямое! - сразу же ответила Бертрада. – У магов не только долгая жизнь, но и высокая устойчивость к обычным человеческим болезням. Ты, я полагаю, никогда не болела чем-нибудь вроде гриппа или ангины, ведь так? Ни разу не отравилась испорченными продуктами, не страдала от поноса или похмелья. И выпить, как я слышала, можешь много и с удовольствием, не превращаясь при этом в дуру. Маги здоровее обычных людей, и чем они сильнее, тем лучше у них здоровье. Однако и у нас есть свои слабости. Проклятия иногда, знаешь ли, бывают весьма заковыристыми. Так сразу и не обнаружишь, а обнаружив, не уничтожишь. Есть и болезни, от которых страдают только волшебники, и, наконец, существуют яды, к которым у нас нет иммунитета. К чему все это? А к тому, что твой дед был мудаком, уж прости за неприличное слово. Он до шестидесяти лет даже не задумывался о том, что случится после его смерти. Сначала гулял, как настоящий гусар, но при этом из-за дурных принципов, привитых ему родителями, не оставил ни одного бастарда. Потом воевал, и, как я подозреваю, во время одной из военных компаний поймал какое-то весьма неприятное проклятие, превратившееся со временем в хроническую болезнь. К счастью, ему хватило ума все-таки жениться. Бенжамену тогда было уже за шестьдесят, Алисе – двадцать пять, но родить от него она успела лишь одного ребенка – твою мать. Затем, окно возможностей закрылось, болезнь продолжала прогрессировать, и он потерял способность зачать ребенка и не только, если ты понимаешь, о чем я веду речь.

- Но, если прадед не был, как вы выразились, мудаком, - нахмурилась Кьяра, - где мои двоюродные дедушки?

- Видишь ли, Зои, у твоего деда не было братьев, одни сестры. Но это уже не вина его отца и матери, а их беда. Семь дочерей и один сын. А бастардов Виктор не заводил принципиально. Все девочки здоровые, все волшебницы и все замужем. Так что, на самом деле, у тебя очень много кузенов и кузин, но они носят другие фамилии. А по эдикту Дагоберта II, женские боковые линии наследуют в семьях князей-выборщиков только в случае, если магия Рода признает их кровь. Этим Дагоберт остановил беспредел, творившийся в сфере наследования. Твой прадед, в отличие от отчима, это знал и своих дочерей проверил. Если бы хоть одна подошла под определение наследницы, ее оставили бы в роду, не разрешив выходить замуж. Пусть бы лучше рожала бастардов, чем прервется род. Однако все они оказались «не той крови». Так что родня у тебя есть, а вот наследовать, если что, некому. В общем, так и получилось, что вся надежда была на Марию. Алиса родить-то могла, но это был бы уже не Геннегау. И кстати, родила пару раз, когда у твоего деда перестало стоять. Он тогда снова ушел заниматься посторонними делами, оставив Алису одну, а когда обнаружил, что она ему изменяет, просто убил. Это, разумеется, тайна, но так все и было. Меня тогда вызывал к себе действующий император и приказал молчать. Я и молчала, но ты, я думаю, должна знать.

- Так у меня, выходит, есть… - начала было Кьяра.

- Единоутробные дядя и тетя, - закончила за нее графиня. - Моника Дрёйтс – жена чиновника в Министерстве Внешних Сношений и полковник Корнель ван дер Планкен – командир полка гвардейских гренадеров, женат, отец трех мальчиков. Не маги, если ты этим интересуешься. Алиса выбрала хорошего любовника, но неподходящего отца своих будущих детей.

- Дадите их телефоны и адреса? – поинтересовалась Кьяра, обескураженная таким поворотом дел.

- Разумеется, - кивнула Бертрада. – Но мы отвлеклись от дела. Твой дед, даже имея в виду его проклятие, умер в возрасте восьмидесяти пяти лет, а твоя мать умерла, когда ей было двадцать три.

- Яд? – поняла Кьяра, которая о чем-то таком думала и раньше.

- Яд, - подтвердила графиня. – Я, собственно, потому, в частности, и приехала, что смогла ознакомиться с делом Зои Геннегау. Изидор принес домой, а я поинтересовалась. Он знает, что я дружила с Алисой, вот и показал. О том, что мы с тобой знакомы, я ему не сказала. Но зато теперь мне есть, что тебе рассказать. Черный кабинет ведет это дело в сотрудничестве с Гильдией, а не со Ставкой императора или Дворянской ложей. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Они не станут подыгрывать твоему отчиму, поскольку их интерес Магия, а не дворянские фортели. Так что, если припрет, я могу связать тебя с Изидором. Как минимум, он тебя не продаст.

- Спасибо! – Ну, это было очевидно. Графиня Бертрада де ла Марш сделала для Кьяры за один раз так много всего, что благодарить ее и благодарить, и ни одно хорошее слово не будет лишним.

- Не за что, милая, - улыбнулась женщина. – Мне даже любопытно, что из всего этого получится. И знаешь, что, есть у меня для тебя еще один подарок. Правда, использовать его или нет, и как, если все-таки использовать, должна решить ты сама. В Черном кабинете вычислили твоего отца. Он умер от проклятия, которое, судя по всему, наложил на него перед смертью твой дед.

— Значит, он знал, кто мой отец? – удивилась Кьяра. – Я удивлена, ведь считалось, что никто, кроме матери, этого не знает.

Рассказывать о своих воспоминаниях она, разумеется, не собиралась. Это редкий дар, и светить им не стоит никогда.

- Для «Черной Волны» не обязательно знать имя, - между тем начала объяснять Бертрада. - Достаточно воззвать к темному лику Матери Магии с ультимативным требованием «покарать» при определенных условиях. Например, пусть умрет отец моей внучки, если не окажет ей помощь в трудный момент! Полагаю, такой момент у тебя был, иначе бы ты росла в замке Эфт, а не носила чужое имя.

- Момент был… - кивнула Кьяра. – Он умер тринадцать лет назад?

- Именно так, - подтвердила Бертрада. – Ты была объявлена мертвой, и буквально через несколько дней после этого скончался старший брат Лотаря Раймунд Видонит герцог Майенский.

- Я племянница императора? – нахмурилась Кьяра, которой только этого не хватало.

- Незаконнорожденная.

- Бастард не наследного принца… Герцог же не был тогда наследником… Эд Генрих, кажется, был еще жив…

- Да, - подтвердила графиня, - Эд Генрих умер примерно через год и совсем по другой причине.

- Не понимаю, - встряхнула головой Кьяра, - если можно так проклясть, у нас половина дворянства бы вымерла.

- Не так просто, - возразила Бертрада. – Заклинание фамильное. Принадлежало всего трем родственным семьям, и все три, между прочим, князья-выборщики. Два рода уже пресеклись, и твой дед был последним, кто владел гримуаром «Великих проклятий». Такого нет даже в Черном кабинете. Если найдешь в своем имуществе, спрячь подальше. Это невероятной ценности вещь. А, возвращаясь к темной волшбе, знать недостаточно. Нужно еще смочь. Насколько мне известно, наложить такое проклятие крайне сложно. Формула заклинания – это отнюдь не все, что требуется, должны быть соблюдены определенные условия, и сила малефика -проклинателя[9] должна быть поистине огромна. Похоже, твой дед знал, что делал. А я оставлю тебе папочку с документами, подтверждающими мои слова. Официально апеллировать к этим документам ты не можешь, поскольку они добыты незаконным путем, но намекнуть тут или там, вбросить горсть вшей – вполне. Но это, разумеется, полностью на твое усмотрение…

***

Разговор с Бертрадой оставил у Кьяры двоякое впечатление. С одной стороны, она получила явную поддержку и узнала много нового. Информация была ценна, и сама по себе, и в сочетании с тем, что Кьяра успела узнать раньше. Другое дело, что, расставшись с графиней, Кьяра была уже практически уверена, что та была с ней не искренна. Нет, судя по всему, она не врала, ложь она бы почувствовала, но явно чего-то недоговаривала. И это «что-то» было как-то связано с Черным кабинетом. Необязательно, но возможно. Однако Кьяра, возможно, могла это проверить. Поэтому, выйдя из здания Ректората, она устроилась в беседке неподалеку и написала две записки. На одном клочке бумаги она высказала предположение, что Бертрада де ла Марш действует по поручению главы Черного кабинета. На второй – написала всего лишь одно слово «Интригует». Суть интриги, - если это все-таки были происки, а не выполнение чьего-то поручения, - была ей пока непонятна. Но интрига и есть интрига. Всегда за подобного рода делами скрыт некий интерес. Интригуют зачем-то, с какой-то целью или просто от скуки. Обдумав этот вариант, Кьяра написала третью записку: «Развлекается от скуки».

Закончив с написанием записок, она встала и пошла в учебный корпус. Занятий, как таковых, сегодня уже не будет. Учебный год, считай, завершился, осталось только сдать экзамены, и сегодня накануне праздника преподаватели всего лишь консультировали студентов. Поэтому у нее были хорошие шансы перехватить Маргу или в одной из аудиторий, или в коридоре. Однако, как вскоре выяснилось, поговорить с девушкой прямо сейчас ей была не судьба. В коридоре второго этажа ее увидел профессор де Вентадорн и сразу же показал жестом, чтобы она к нему подошла.

- Профессор! – Кьяра не стала делать книксен, не место и не время, но зато поприветствовала де Вентадорна уважительным полупоклоном.

- Очень удачно, что я вас встретил, баронесса! – кивнул ей в знак приветствия высокий худой старик с длинными седыми волосами. – Я как раз предполагал кого-нибудь послать, чтобы вас разыскать.

- Что-то важное, профессор?

- Думаю, вам будет интересно, - усмехнулся профессор. – Но не будем стоять в коридоре. Идемте ко мне в кабинет, там и поговорим.

Кабинет профессора де Вентадорна, преподававшего эдлерам Простые Чары, располагался на том же втором этаже, где они находились сейчас, и идти до него было недолго. Так что уже через пять минут, де Вентадорн занял свое место за массивным рабочим столом, «построенным» из резного лакированного дуба, а Кьяра присела на стул для посетителей, принадлежащий тому же солидному и, вероятно, довольно дорогому гарнитуру.

- Заканчивается первый год вашего обучения, баронесса, - сказал человек, который выглядел лет на восемьдесят и которому, следовательно, было далеко за сто. – Пора подвести итоги.

- Но экзамены начинаются только послезавтра, - удивленно возразила Кьяра.

- Формальности! – отмахнулся от ее «глупостей» профессор. – Твой экзамен длился почти весь этот год, и наблюдал за тобой не один только я. По всему выходит, что ты очень сильная, возможно, даже могущественная волшебница. Невероятно талантливая, сильная духом и интеллектом. Уникальный сплав, из которого можно выковать нечто поистине замечательное. Этим займется гроссмейстер Видаль де ла Аль. Он уже знает о тебе. Видел тебя здесь и на вакациях, читал твое дело, которое завели в Черном кабинете сразу после того случая на водопадах. Есть еще подшивка документов в Гильдии. Ее он тоже читал. И он готов сделать тебя своей ученицей. Осталось лишь замерить твой нынешний уровень силы, и тогда мы сможем завершить то, что называется предварительной стадией. Затем начнется ученичество.

Что ж, это было сильно и неожиданно. Вернее, ожидаемо, учитывая ее способности и ранг, - Кьяра умела быть объективной, - но неожиданно в том смысле, что процесс принятия решения каким-то образом прошел мимо ее внимания. Никто с ней не встречался, не говорил и не проводил с ней каких-нибудь заковыристых тестов. И вот, извольте! Все уже решено. Прямо-таки «Мене, мене, текел, уфарсин»[10], но в хорошем смысле.

«Мило… - решила она. – Таинственно и…»

Додумать мысль она не успела. В дверь постучали, а затем в кабинет профессора де Вентадорна вошел человек, которого она знала по одним лишь фотографиям, да портретам в шеститомной «Истории Магических Искусств». Гроссмейстер Видаль де ла Аль был невысок и несколько полноват. По всему, - по его внешности и по тому, как он был одет, - было видно, что тратить время на такую ерунду, как внешний вид, ему было жалко. Тем не менее, магия все равно не оставила его своей заботой, и в свои сто шестьдесят три года он выглядел от силы лет на шестьдесят. Одним словом, Великий волшебник!

- Здравствуй, Карл! – поздоровался Гроссмейстер. – Баронесса!

Кьяра встала со стула и присела в неглубоком книксене.

- Гроссмейстер!

- Садитесь! – махнул он на нее рукой и, пройдя вглубь кабинета, сел в кресло, стоящее у камина, развернув его по ходу дела так, чтобы было удобнее смотреть на Кьяру.

Сел, поднял ее вместе со стулом легкими движениями пальцев одной руки, развернул и поставил напротив себя.

- Дайте-ка на вас посмотреть, баронесса.

«Ни в чем себе не отказывайте!» - хмуро подумала Кьяра, но делать нечего, он Гроссмейстер, а она все еще зеленый эдлер.

Смотрел он долго. Наверное, минут десять. Молчал и ничего не делал, просто сидел и смотрел.

- Семьдесят пятый ранг, - кивнул он удовлетворенно. – Открыты все стихии, великолепный самоконтроль и более чем превосходный интеллект. Да, вы настоящее сокровище, баронесса. Впрочем, к делу!

Он чуть прищурился, словно бы что-то решал в уме.

- Ладно, - сказал, чуть поморщившись, - не будем играть в темную. Я знаю, кто вы, княгиня. Кровь не водица, ее не скрыть. Даже впитавшись в песок, она оставляет след. Всегда что-нибудь да выдаст. Но о том, где и под каким именем скрывается Зои Геннегау, знает пока лишь очень ограниченный круг людей. Проблема, однако, в другом. Тайна, княгиня, – это скоропортящийся продукт. Ее можно сохранить, когда о ней знает лишь сам хранитель, но, если узнал кто-то еще… Где один человек, там вскоре будет двое, потом трое и так далее. Такую тайну надолго не удержать. Ваша тайна, княгиня продержится, в лучшем случае, еще пару месяцев, поэтому играть надо на опережение. И лучший способ заявить о себе публично, это произнести свое настоящее имя во время принесения брачных клятв перед алтарем Матери Магии в главном храме Майена. Я беру в ученики и вас, и гранд-принца Дюрфора. У него Дар даже мощнее вашего. Настоящий монстр. Восемьдесят третий ранг. Выходите за него замуж и постарайтесь родить первого ребенка во время следующих летних вакаций. Тогда и положение свое упрочите и не отстанете в учебе, а значит сможете двигаться дальше вместе с принцем. Но вот про своего отца лучше никому ничего пока не говорить. Разве что мужу, но и только. Вы меня поняли?

- Для того, чтобы выйти замуж за гранд-принца, надо, чтобы он этого захотел, - пожала плечами Кьяра, которой совсем не нравилось, в какую сторону свернул их с Гроссмейстером диалог.

- Я говорил с ним полчаса назад, - старик ее ответу не удивился и продолжил как ни в чем ни бывало. – Он сделает вам официальное предложение завтра во время праздника. При многочисленных свидетелях, чтобы никто не сомневался, и когда вы согласитесь, тут же назначит день свадьбы на начало апреля.

«Отчего такая спешка? – недоумевала Кьяра. – Ну раскроют мое инкогнито, и что? Попытаются убить, но убить могут и после свадьбы…»

- Мне понятны внешние проявления, - сказала она вслух, - но не понятны мотивы.

- Политика, - вроде бы, даже усмехнулся Гроссмейстер.

— Это слово бессмысленно без какой-либо конкретики, - пожала плечами Кьяра.

Пиетет пиететом, но она уже не ребенок, и не дурочка, - сам, между прочим, сказал, - и манипулировать собой не позволит. Во всяком случае, постарается этого не допустить. А выйдет или нет, это уже совсем другой вопрос.

- Конкретика проста, - неожиданно ответил Гроссмейстер, опустив преамбулу, в которой объясняет юной пигалице, что это нее ума дело, да и ума этого ей может попросту не хватить, чтобы возвыситься над собой и достигнуть так сразу высших эмпирей[11]. – В империи, имея в виду конкретно ваш случай, княгиня, действует несколько центров силы. Давние противоречия, история конфликтов и подспудной борьбы, конкретные часто несовпадающие интересы – все это заставляет их конфликтовать. И конфликты эти порой приобретают чрезвычайно острые формы.

- Война? – уточнила Кьяра.

- Тайная война, - внес поправку Гроссмейстер. – И сейчас мы находимся в преддверии такой тайной войны. Конфликт назрел, но никто не знает, как он разрешится. В центре нынешнего конфликта находитесь вы, княгиня. Ваше возвращение, как и возвращение вашего принца, означает резкое усиление Коллегии выборщиков. Два кресла в зале князей-курфюрстов – это по нынешним временам много или даже очень много. Равновесие будет нарушено, а император, но главное, стоящие за ним люди, потеряют часть власти. Поэтому против вас играют едва ли не все возможные игроки: Императорская Ставка и Черный кабинет, Дворянская Ложа и Гильдия.

- Кто же, тогда, остался на моей стороне? – прямо спросила Кьяра, поскольку вопрос прямо-таки напрашивался.

- Часть Гильдии, - ответил ей Гроссмейстер. – Вернее, ее ядро, состоящее из наиболее сильных и образованных волшебников, и Коллегия князей-выборщиков. Мы заинтересованы в возращении статус-кво. Коллегия – это сильный противовес императорской бюрократии. Замена вас вашим отчимом выгодна императору и его Ставке, поскольку уменьшает силу Великого Стола. И, напротив, ваше возвращение вкупе с возвращением князя Вексена и Гатине усиливает Коллегию и ослабляет Императорскую Ставку. Этого достаточно?

- Вполне, - кивнула Кьяра. – Как минимум, для первого случая.

- Что я и говорил, - неожиданно подал голос профессор де Вентадорн, - умна и за словом в карман не лезет.

- Что ж, если вы все поняли, то не смею вас более задерживать, - встал из кресла Гроссмейстер. – Объявление о вашем зачислении в группу моих учеников будет опубликовано уже после обеда. А вы пока переговорите с принцем. Пора решать, что, да как. Как вы сказали, княгиня? Не хватает конкретики? Так и есть. Попробуйте теперь конкретизировать.

«Да уж, - согласилась с ним Кьяра, выходя из кабинета профессора де Вентадорна. – Конкретика. Что ж, можно и конкретикой заняться…»

Оказавшись в коридоре, Кьяра остановилась в раздумье. Она никак не могла решить, что делать дальше. Не вообще, а именно сейчас. Пойти поискать Маргу? Это, вроде бы, все еще актуально, но теперь возникла к тому же острая потребность срочно обсудить все эти новости с Гертом. Это, если говорить о душе, разуме и сознании. Однако существовал и другой план бытия. Физиология настоятельно требовала, если не алкоголь, то хотя бы кофеин в количествах. Кофеин и никотин, и немного алкоголя, чтобы успокоить нервы. Ведь не железная же она, и нервы у нее не из стальных канатов.

«Значит, кофе!» – решила она.

И вот ведь стечение обстоятельств, не успела подумать, как тут же увидела Маргу, идущую ей навстречу.

«Это судьба, - усмехнулась Кьяра мысленно. – Удача не оставила меня, дамы и господа. Одним выстрелом двух зайцев!»

- Марга!

- Кьяра!

- Спешишь?

- Не слишком.

- Пойдем, тогда, выпьем по чашечке кофе, - предложила Кьяра, стремительно облизав пересохшие губы. – Или по две.

- Да, хоть по три! В «Студиозус»?

- Да, это в самый раз. – откликнулась Кьяра, увлекая Маргу за собой. – И спасибо, Морг за понимание!

- Расскажешь, что случилось? – спросила Марга через минуту, когда, покинув учебный корпус, они едва ли не бегом направились к кантине, рядом с которой в том же здании притулилось небольшое и не самое пафосное кафе. То есть, как раз такое, куда они могли пойти вместе, не нарушая принятых в Академии обычаев.

- Мне нужно кофе! – выдохнула Кьяра, пытаясь между тем сообразить, что именно она может рассказать Марге.

«Почти все, хотя и не все, - поняла она, пробежавшись по-быстрому по всем pro et contra. – Надо бы уже принимать решение, а не плодить сущности![12]»

Наконец, они добрались до кафе, заняли столик в углу, успев по дороге попросить бариста сварить крепкий черный кофе из расчета пол-литра на двоих, и уставились друг на друга, словно пытались загипнотизировать одна другую взглядом.

- Расскажу, - отмерла где-то через минуту Кьяра. – Не все, тут без обид, но многое. Однако прежде, чтобы не нарушать чистоту эксперимента попробуй проверить достоверность трех утверждений, напрямую касающихся моих тайн и секретов. Идет?

- Давай попробуем, - чуть пожала плечами Марга. – Такого я еще не делала.

- Не попробуем, не узнаем, - повторила Кьяра с улыбкой слова Марги, сказанные как раз прошлым вечером.

Она достала три свои записки и положила их, не разворачивая, на стол перед свежеиспеченной любовницей.

- Посмотри!

Марга обвела бумажки, казалось бы, рассеянным взглядом, вернулась назад и снова осмотрела записки одну за другой.

- Тридцатипроцентная вероятность, что то, что здесь написано, достоверно, - сказала она, тронув среднюю бумажку пальцем.

- Пятьдесят процентов, - указала она на правую записку.

- Свыше семидесяти, - подвинула она в сторону Кьяры левую бумажку.

- Что ж, посмотрим, - Кьяра развернула ту записку, которую положила посередине.

«Значит, это не операция Черного кабинета, - поняла она. – Есть вероятность, что кто-то там, возможно, муж Бертрады, специально подбросил ей информацию, но сама она на Черный кабинет не работает».

Остальное оказалось предсказуемо. Возможно, отчасти интригует, но главный мотив – скука. Старушке скучно, и она решила плеснуть масла в огонь или, лучше сказать, засунуть щепотку вшей за шиворот и друзьям, и врагам, что не отменяет возможности заодно и поинтриговать в свою пользу.

- Спасибо, Марга, - сказала она вслух. – Ты мне очень помогла…

И тут им как раз принесли заказ, так что прежде, чем продолжать, Кьяра сделала несколько глотков кофе. Он был горячий, крепкий и ароматный. И горький, разумеется. Как раз то, что было ей необходимо. Однако кофе — это лишь первый шаг. Вторым стала фляжка с бренди. Пара глотков «прямо из горлышка», и, передав емкость Марге, Кьяра вытянула из сумки пачку сигарет и быстренько закурила, не заморачиваясь телекинезом, левитацией и прочей херней.

«Ручками, - подумала она с улыбкой. – Без всякой магии!»

- По пунктам, - сказала вслух, выпустив дым первой затяжки. – Мое настоящее имя Зои Геннегау. Княгиня из Коллегии выборщиков. И я предлагаю тебе, Марга, родить одновременно со мной в следующие летние вакации. Ребенка признаю и введу в свой род. Наследником не будет, потому что у нас наследование идет по крови и магии, а мы с тобой не сестры. Но знать об этом никому не надо. А титул мы ему или ей найдем…

Герт

Разговор с Кьярой все расставил по своим местам или, лучше сказать, разложил по полочкам. Впрочем, если следовать фактам, то первым шагом к устроению дел стал короткий, но крайне продуктивный диалог с Гроссмейстером Видалем де ла Аль, за которым, собственно, и последовал тот самый «разговор по душам» с будущей женой. А то, что свадьбе быть, уже не вызывало никаких сомнений. Герта ожидали ученичество, брак и трехсторонний контракт, и все это, не считая того, что он, хоть и по случайному стечению обстоятельств, заполучил свое место не только в императорской семье, но и в зале князей-выборщиков, о чем император наверняка уже осведомлен. И, если предположения Кьяры верны, Лотарь будет этим, мягко говоря, расстроен, и каковы будут последствия венценосного расстройства, не сможет предсказать никто. Во всяком случае, даже Марга затруднилась сказать, каким будет исход. Однако Герт еще в детстве допер, что решать проблемы следует по мере их поступления, а не все скопом. Поэтому для начала ему предстояло сделать своей девушке официальное предложение, и нет лучше места для этого, чем алтарь Матери Магии, и лучшего времени, чем момент перед приношением даров богине Остаре. Остара[13] — и вообще-то, подходящее время, чтобы озвучить свои желания. Приход весны как-никак. Вот Герт и произнесет вслух то, о чем они договорились с Кьярой. А договорились они много о чем. Полночи просидели за столом, заваленным документами вместо того, чтобы трахаться и получать от жизни удовольствие. Но, как говорят на севере империи, любишь кататься, люби и саночки возить. Поэтому сидели, как проклятые, и писали. Сначала вдвоем, - основные тезисы, - а потом и втроем с Маргой, которую они, в конце концов, пригласили быть Третьей-Нелишней. И опять-таки не с бухты-барахты, а все обдумав и подойдя к вопросу строго прагматически, как, впрочем, сделала и сама Марга. Так что, втроем они составили контракт по всем правилам, оговорив заранее права и обязанности сторон на всех предполагаемых этапах жизненного пути и при различных жизненных обстоятельствах. А утром сразу после завтрака этот документ был зарегистрирован в канцелярии Академии, и, значит, договор вступил в силу, даже если свадьбы еще не было. И это, как показали дальнейшие события, было правильным решением, потому что даже этот мастерский ход конем предполагаемую проблему – конфликт интересов с Императорской ставкой, - не решил. И уже в середине дня Герта снова вызвали в столицу. Что было нужно Лотарю, Герт не знал, но у него отчего-то возникло опасение, что кто-то решил сыграть против них с Кьярой на опережение.

«Но, с другой стороны, - сказал он себе, еще и еще раз прокрутив в голове все известные ему факты, - что он может мне сделать? Головы высшему дворянству уже сто лет как не рубят. Устроит скандал? Возможно. Выдвинет какие-нибудь требования? Это похоже на правду, хотя не факт, что я с его хотелками соглашусь. Ему нечем на меня надавить. Или все-таки есть?»

Кьяра – вот его слабость. Через нее надавить легче всего, но тут еще вопрос, получится ли. Одно дело угрожать баронессе, у которой ничего, кроме титула, нет, и чье положение в обществе, с точки зрения лизоблюдов из Ставки, сводится к тому, что она спит с гранд-принцем и дружит с несколькими юными представителями высшего света. А это отнюдь не обеспечивает ей ни тылов, ни надежной опоры. Мало ли кто с кем спит и кто с кем знаком или даже дружит! Но вот угрожать действительному члену Коллегии выборщиков, это совсем другое дело.

«Ладно, - решил Герт, обдумав сложившуюся ситуацию, - еще не вечер, да и я не домашний питомец императора, чтобы радостно бежать к нему, как только «хозяин» позвал».

Он написал императору вежливый ответ, извинившись за то, что не сможет прибыть прямо сейчас, - все-таки Остара пусть и не самый важный праздник в Колесе года, но и не самый необязательный, - а прибыть в Ставку он сможет уже завтра пополудни, если конечно это удобно государю-императору. Отправил письмо с тем же фельдъегерем, который доставил приглашение, и пошел искать своих женщин. В их свежесоставленные планы срочно требовалось внести более чем серьезные коррективы, а значит действовать предстояло сообща, и не откладывая в долгий ящик. Политика свершившихся фактов, разумеется, чревата разного рода непредвиденными последствиями, но вряд ли ситуация станет сильно лучше при отсутствии этих самых «свершившихся фактов». Исходя из этого предположения, Герт, собственно, и действовал. Так что к семи часам вечера все было готово: люди предупреждены, сложносоставной ритуал подготовлен и получено согласие всех задействованных в операции сторон, даже если не все участники событий знали на что подписываются. И дальнейшие события показали, что Герт торопился не зря. Своей чуйке надо верить, такие уж они колдуны, что ничего у них не происходит в простоте.

Второе крайне настойчивое предложение «срочно явиться в Императорскую Ставку», пришло в половине девятого, и было доставлено голубем. Герт в это время находился в храме Матери Магии, расположенном всего в полукилометре к северу от Старого кампуса. Главный жрец академического храма имел степень магистра и являлся по совместительству профессором сигилистики. Это был еще довольно молодой волшебник из тех, про кого говорят, «не от мира сего». Погруженный в свои исследования и при том преподающий в Академии и регулярно проводящий обрядовые службы и ритуалы в старом храме, он ничего толком не знал о том, что происходит вокруг него, но при этом не входит в круг его непосредственных интересов. В этот день в полночь он должен был провести ритуальные моления Остары и, будучи глубоко религиозным человеком, легко поддался очарованию идеи, с которой обратился к нему гранд-принц Дюрфора. Он не только разрешил провести Герту и Кьяре обряд помолвки, вписав его в сам праздничный ритуал, но, преисполнившись энтузиазма, позволил Герту самому подготовить помолвочный сигил, оказавшийся на поверку брачным трискелионом[14], вписанным в пентаграмму Венеры[15], созданную не линиями, а рунными цепочками и строфами помолвочных и обручальных гимнов на высокой латыни.

Герт как раз занимался созданием сигила «Высокое Обручение», когда ему передали очередное послание императора, но к этому времени он уже знал, что кроме него еще утром такие же приглашения получили Алиса де Вандом и Петра Геннегау, успевшие уже отбыть в столицу. Выглядело это все подозрительно, и Марга сумела наконец увидеть кое-что о «возможном будущем», связанным с этими девушками и императором. Ее вердикт был однозначен – «скверное дело» с вероятностью в семьдесят процентов. Поэтому Герт категорически отказался ехать на ночь глядя в Майен, сообщив в ответном послании, что, как он и писал ранее, он сможет прибыть в Императорскую ставку не ранее завтрашнего полудня.

Итак, по его ощущениям, время уже поджимало, если не вышло совсем. Кьяра была с ним, в целом, согласна, но попросила все-таки подумать еще раз. Она, дескать, как-нибудь выкрутится и без того, чтобы Герт жертвовал ради нее своей свободой.

- Я не хочу, чтобы ты женился на мне только из-за этой гребаной княжеской короны, - заявила она. - Спать мы можем и без этого! Ты же знаешь…

- Знаю, - остановил он ее, - но я знаю так же, что император твердо решил меня женить, и он от своей идеи не отступится.

- Марг! – повернулся он к Третьей-Нелишней. – Какова вероятность того, что он женит меня на Лисетт?

- Процентов восемьдесят, - тяжело вздохнула девушка, которой эта идея, понятное дело, не нравилась.

- А какова вероятность того, что он заставит меня подписать брачный контракт прямо сейчас? Сегодня? Завтра? Послезавтра?

- Сегодня уже не успеет, - криво усмехнулась Кьяра.

— Это точно, - подтвердила Марга. – А вот насчет завтра не уверена. Процентов семьдесят, я думаю.

— Вот и ответ, - улыбнулся он Кьяре. – Если все равно жениться, то лучше я женюсь на тебе. И знаете, что еще? Думаю, нам надо обезопасить Маргу. Сегодня это можно будет сделать, используя свадебный сигил.

- Что ты имеешь в виду? – сразу же заинтересовалась Третья-Нелишняя.

- Я, как гранд-принц Дюрфора, имею право возводить в дворянство и даровать титулы. В том числе, с помощью магии, что считается весьма почетным, поскольку дворянство, полученное таким путем, приравнивается к природному. Просто обычно с этим не заморачиваются, потому что сложно, муторно и требует много магии. Но у нас-то ее будет в достатке. И я тут, как раз вспомнил, что с тех пор, как Евгений Александр женился на Габриэль де Сен-Мор, титул графов де Сен-Мор принадлежит мне, как приданное, полученное прапрадедом вместе с молодой женой. Я носить этот титул не могу. Кьяре он не нужен. Магии во время ритуала будет много, но мы с Кьярой, да и ты, Марг, можем еще добавить, и алле-оп! Возведена в потомственное дворянство и получила графский титул. И что характерно, это никто не сможет оспорить: Магия свидетельствует.

- Тогда наше соглашение будет выглядеть еще лучше! – улыбнулась Кьяра.

- А мне придется родить еще одного ребеночка, чтобы было кому наследовать этот титул, - как бы расстроилась Марга, но было видно, что, на самом деле, она счастлива. Похоже, ее прогноз на «счастье втроем» начинал сбываться.

— Значит, - кивнул девушкам Герт, - первым номером нашей программы идет объявление о том, что на зимних каникулах я сделал Кьяре предложение, и она согласилась. Поэтому сегодня будет не помолвка, как думают некоторые, а заключение магического брачного союза. Следующим этапом станет бракосочетание, но, когда будут заданы первые вопросы, ты, Кьяра, объявишь, что, вступая в магический брак, ты откроешь тайну своего имени, так как выходить замуж под псевдонимом глупо.

- Выглядит красиво, - усмехнулась Марга, - и сразу после объявления вас мужем и женой последует провокация. Я попросила Изабо Ренан. Ее покровитель барон де Шанвер выкрикнет вопрос, а как же Марга? Я имела в виду наш тройственный союз, но теперь перед оглашением контракта, можно будет озвучить возведение в дворянство…

***

Праздник прошел на ура. Брачный ритуал и того лучше. Магии было так много, что присутствующие, - а их было много, - словно бы, впали в транс, и, сами того не заметив, подтвердили магией все свершившиеся факты. Все. И те, кто был за, и те, кто был против, и, разумеется, те, кому было наплевать на то, что там и как, лишь бы была движуха. Движуха, и в самом деле, была. Остару отметили так, что аж самим стало завидно, как у людей бывает. И, находясь в этом свадебном угаре, Герту совершенно не хотелось думать о том, что случится после этого. К утру в Ставке уже обо всем будут знать, но сделать с этим ничего уже не смогут, хотя император наверняка, мягко говоря, прогневается, но это уже будет потом. А той ночью они впервые попробовали втроем, и это неожиданно получилось у них куда лучше, чем можно было ожидать. И в результате, утром они проснулись в одной постели, и настроение у всех троих было скорее хорошее, чем наоборот, хотя одновременно все они чувствовали довольно-таки сильный откат и некоторую неловкость. Смущение было связано с тем, что они «это все-таки сделали», а откат… Все-таки ритуалы, проведенные вечером и ночью, были не из простых. Однако Магия свое слово сказала, и все, что задумывалось, воплотилось в жизнь, став свершившимся фактом, подтвержденным Матерью Магией.

- Я поеду с тобой, - сказала Кьяра, когда, приведя себя в порядок, они сели пить кофе.

- Рискованно, - покачала головой Марга.

- Ты что-то видишь, - остро взглянул на нее Герт.

- В том-то и дело, что ничего не вижу, - призналась Третья-Нелишняя. – Такое случается довольно часто, и все-таки это как-то странно…

- Да, нет, - отмахнулась Кьяра, - ничего странного! Скорее всего, Лотарь еще ничего не решил. Ну, или ему побоялись доложить. Я еду с Гертом. Перебоялась! Хватит! Волков бояться, в лес не ходить!

Герт ее понимал. На самом деле, осторожность осторожностью, но, помилуйте боги, нельзя же все время жить в страхе. А у них с Кьярой на двоих два титула, о которых и захочешь, не забыть, и два кресла в зале князей-выборщиков. И ведь Лотарь сам подставился, слишком быстро разыграв карту нового родственника и начав откровенно наглую охоту на Зои Геннегау.

- Согласен! – сказал он вслух, и этим, похоже, неслабо удивив своих женщин. – Поедем вместе. В конце концов, мы же должны нанести визит моему единственному родственнику, чтобы поделиться с ним счастьем. Мы поженились. Это факт. И у нас контракт с графиней де Сен-Мор, и это тоже факт. А то, что ты княгиня Геннегау… Это просто факт семейной истории.

- Есть один момент, о котором ты еще не знаешь… - неожиданно сообщила Кьяра.

«Эка невидаль! – усмехнулся он в душе. – Можно подумать, ты уже научилась мне доверять!»

«Впрочем, - добавил он вдогон, - лед тронулся, не так ли?!»

- При мне? – поинтересовалась Марга.

- Да, чего уж теперь, - отмахнулась Кьяра. – Снявши голову, по волосам не плачут! Бертрада рассказала мне кое о чем… Сказала быть осторожнее с этой информацией, но я не уверена, что она права.

- О чем идет речь? – немного поторопил ее Герт.

- О моем отце.

- И это?.. – заинтересовалась Марга.

— Это старший брат Лотаря Раймунд Видонит герцог Майенский.

- То есть ты племянница императора? – сделала Марга круглые глаза.

- Незаконнорожденная…

- Да, какая разница! – Он не верил своим ушам, и с таким багажом она боится отстаивать свои права на княжество?

Это было действительно странно, но, с другой стороны, вполне объяснимо. Кьяра, как, впрочем, и он, просто не умела быть настоящей аристократкой. Другой жизненный опыт, иная перспектива, отсутствие того особого воспитания, которое определяет потом любой шаг коронованной особы. Он не умел быть принцем и считал это нормальным, поскольку знал правду, помнил, кто он и откуда. Но и Кьяра не была воспитана княгиней. Ей тоже приходилось ломать себя, подстраиваясь под новые обстоятельства.

- Бертрада может думать что угодно, - сказал он Кьяре, - но мы с тобой воспользуемся этим козырем, если в этом возникнет необходимость. Стесняться нечего, бояться тем более. Ты его племянница, и, если он начнет гнать волну, мы его этим фактом очень сильно удивим.

- Надеюсь, ты не ошибаешься, - посмотрела ему в глаза Кьяра.

- Слушай, Герт, - встряла в разговор Марга, - где ты нахватался таких слов и выражений? Можно подумать, что ты рос на улице!

- Как знать, - улыбнулся он в ответ, ничего не утверждая, но на многое намекая. – А сейчас нам надо поспешить. Уже полдень, а ты, Марга, иди пока в ректорат и выбивай нам отдельные хоромы!

- А разрешение императора?

- Он мне его лично дал, - пожал плечами Герт. – Можешь сказать, что со слов гранд-принца Дюрфора, император выразился более, чем ясно. Не только разрешил мне жениться, но даже настаивал, чтобы я женился как можно скорее, и среди возможных кандидаток в мои супруги, упоминал, в частности, Кьяру. Так что все законно. Требуй отдельные апартаменты. Не может быть, чтобы у них не было.

«И в самом деле, неужели мы первые? Законы для того и существуют, чтобы их нарушали на законных основаниях!»

Этот вопрос они обсудили во всех деталях по дороге в императорский дворец Бельвью. Разумеется, они говорили и на другие темы, но возможность получить отдельные апартаменты или даже коттедж в крошечном академическом поселки на другой стороне дубовой рощи и небольшой речушки, носившей помпезное название Золотая речка. От старого кампуса всего-то метров пятьсот практически по прямой аллее, рассекавшей рощу и уже за мостом через реку превращавшейся в улицу. Герт как-то гулял там с Маргой, и поселок ему понравился. Уютное место. Зеленое и благоустроенное. И дома красивые. Им бы втроем было в самый раз, не говоря уже о том, что не нужно было бы никого стесняться, переходя из женского коридора в мужской или со второго этажа на первый.

На самом деле, они не столько мечтали о будущем устройстве их семейной жизни, - хотя и об этом тоже, разумеется, - сколько заговаривали друг другу зубы, чтобы не думать о встрече в загородной резиденции императора. Но, как говорится, сколько веревочке не виться, все равно конец будет. Так и случилось. За разговором время пробежало совершенно незаметно, и присланный за ними огромный бронированный автомобиль доставил Герта и Кьяру, - ему все еще было трудно переключиться с Кьяры на Зои, - во дворец Бельвью так быстро, что они даже «соскучиться не успели».

***

«Разбор полетов» продолжался четыре часа. Лотарь то бушевал, гневаясь на «строптивых юнцов» и их необдуманные поступки, то просто «переживал», жалуясь, на то, что их с Зои самоуправство лишило его счастливой возможности женить своего кузена так, как следует женить особу королевской крови. И это, не говоря уже о том, что брак, хоть и являлся законным, был заключен по языческому обряду, а не по христианскому обычаю, что «чрезвычайно печалило» государя-императора. Про Зои Лотарь при этом, словно бы, забывал, сосредоточив свое внимание на одном лишь гранд-принце Дюрфора. Такой подход, понятное дело, не только настораживал, но и откровенно возмущал, тем более что выяснение отношений происходило не наедине, как следовало бы ожидать, и даже не в узком кругу, а в присутствии едва ли не всего императорского двора и кучи каких-то левых гостей, среди которых затесалось и семейство нынешних Геннегау. Однако, они с Кьярой/Зои заранее договорились держать низкий профиль так долго, как только получится, и не позволить никому себя спровоцировать. Тем не менее, любому терпению приходит конец, и, следуя тому же самому плану, Герт перешел в контратаку.

- Прошу прощения, ваше величество, но я должен кое-что прояснить, - сказал он, поймав паузу в велеречивых сетованиях императора.

- Проясняй! – после довольно долгой паузы, явно взятой «на подумать», разрешил Лотарь.

- Ваше величество, - поклонился Герт. – Я уже понял, что провинился перед вами, и я очень сожалею, что огорчил вас.

- Огорчение – не то слово! – счел возможным вставить свое веское слово Изидор де ла Марш.

«А ты-то куда лезешь!» – мысленно возмутился Герт, но лицом не дрогнул.

Возможно, это даже хорошо, что граф полез со своими комментариями. Он предоставил Герту удобный повод расставить все точки над «i».

- Господин граф, - спокойно произнес он, повернувшись к Директору Черного Кабинета. – Я могу позволить своему кузину говорить мне любые нелицеприятные вещи. В конце концов, он император и мой старший родственник. Но вам я вмешиваться в наш разговор не позволял. Это касается всех, дамы и господа! В конце концов, я гранд-принц Дюрфора и последний представитель Боройской Королевской Линии. Я князь Вексена и Гатине и, как таковой, являюсь курфюрстом и членом Коллегии князей-гарантов. И наконец, со вчерашнего дня я счастливо женат на княгине Геннегау, которая тоже принадлежит к Коллегии выборщиков. Полагаю, говорить со мной в таком тоне, как позволили это себе вы, граф, может только государь-император.

Его короткий спич произвел на собравшихся, - а их в тронный зал набилось, как минимум, пять сотен человек, - очень сильное впечатление. Люди, в большинстве своем, не знали кто он такой, на самом деле, но, если даже слышали тот или иной его титул, не вполне понимали, что это означает. Означали же его титулы то, что Герт занимает в империи особое весьма высокое положение. Оно несопоставимо с политическим и административным весом императора, но вот для всех остальных он никак не может быть мальчиком для битья, даже если находится в немилости венценосца или даже в опале. На имперской шахматной доске есть и другие сильные фигуры, но вот второй такой, как гранд-принц Дюрфора, нет, и вряд ли появится в ближайшее время. «Назначая» себя в свое время принцем, Герт о таком варианте развития событий, честно говоря, не думал, но жизнь внесла в его планы свои коррективы, и теперь он вполне понимал, зачем так старался император, выводя его в Свет и называя своим кузеном. Ему нужен был кто-то рядом, кто-то, на кого можно было бы опереться в трудной ситуации. Происхождение Герта предоставляло Лотарю такую возможность. Он не учел только, что у любой монеты две стороны, и, всячески подчеркивая знатность и особое положение своего кузена, император своими руками создал в достаточной мере независимую фигуру. И теперь Герт мог этим воспользоваться с пользой для себя.

- Теперь, государь, позвольте мне все-таки закончить свою мысль, - сказал он, снова обратившись к Лотарю.

- Говори! – Император был расстроен и разочарован, пожалуй, даже зол. Похоже, Герт действительно нарушил какие-то его планы.

- Как я уже сказал, - медленно проговорил Герт, пытавшийся успокоить слишком уж разнервничавшегося Лотаря, - я сожалею, что огорчил вас, государь. Однако, я хотел бы объясниться. Что касается скоропалительности нашего брака, то все дело в расчетах ритуала. Полночь со вчера на сегодня была единственным окном возможности на следующий год, чтобы свершить тройственный союз перед лицом Матери Магии. Я понимаю, что для верующих христиан и, тем более, для людей, необученных высокой магии, мои слова не имеют смысла. Однако, на самом деле, Магия может, как благословить, так и наказать. Думаю, сейчас здесь присутствуют, как минимум, пара десятков человек, которые понимают, о чем я говорю. И кстати, вы, господин граф, как Директор Черного Кабинета, должны это знать лучше других. В прошедшую полночь был удачный момент, когда мы могли не только свершить брачные обряды, но также заключить тройственный контракт и получить на это благословение Матери Магии. Расчеты были закончены вчера около шести часов вечера. Поэтому нам пришлось поторопиться.

- Кто третья? – хмуро поинтересовался Лотарь, которому совсем не нравилось то, что он услышал, но он был все-таки достаточно образован, чтобы понять, такими заявлениями не бросаются. В особенности, когда речь идет о по-настоящему сильных магах, таких, например, как Герт и Зои.

- Графиня де Сен-Мор, ваше величество! Сорок третий ранг.

Конечно, у него самого почти вдвое больше, да и Зои тоже стоит гораздо выше, но по имперской табели о рангах Марга со своим уровнем Дара уже являлась, как минимум, майором, - только, разумеется, потенциально, а не фактически, - а после окончания Академии, возможно, и полковником.

«А кто же, тогда я? – подумал он вдруг. – Наверное, целый генерал. Ну, не маршал же, в самом-то деле!»

- Почему ты не привез ее с собой?

«И в самом деле, с чего бы это! – возмутился Герт. – Ты который час полощешь нам мозги, но ни разу не обратился к моей жене, которая, на минуточку, фюрстина! И хочешь, чтобы я представил тебе недавно возведенную в дворянство девушку? Есть ли границы безумию?»

Впрочем, возможно, об этом император как раз и не знал.

- Я посчитал это неуместным, - поклонился он «кузену».

- Все равно как-то неправильно! Если уж ты создал тройственный союз…

- Ваше величество, - Герт снова поймал паузу в путанных рассуждениях Лотаря и решился наконец задействовать план «Б», - есть несколько подробностей, которые нам, наверное, стоит обсудить наедине. Поверьте, огласка нежелательна не только мне и моей супруге.

- Хм… - Лотарь услышал, Лотарь удивился, Лотарь завис.

В тронном зале повисла тишина. Не абсолютная, разумеется. Такая прорва народа даже молча производила довольно много шума. Все дело в том, что они дышали и двигались, потому что даже военные, приученные постоянной муштрой сохранять строй, не могли в их возрасте долго стоять на одном месте без движения, да еще и не дышать. Что уж говорить про штатских, женщин и молодняк. Но, тем не менее, молчание было долгим и многозначительным, и давило не хуже, чем полная тишина.

- Обеспечьте нам приватность! – отмер наконец император, и несколько стражников-магов тут подняли вокруг трона Занавес Безмолвия.

Вот теперь действительно стало тихо. Герт и Зои оказались в зоне приватности императора. Сюда не долетали звуки извне, но и все, сказанное здесь, останется между ними троими.

- Итак? – посмотрел на него Лотарь.

- Прежде всего, государь, я должен открыть вам тайну происхождения моей супруги, - начал Герт, но император договорить ему не дал.

- Да, знаю я, как ее дед узаконил! – отмахнулся Лотарь.

- Боюсь, государь, что, как и в случае с князьями-выборщиками вас недостаточно информировали, - чуть покачал головою Герт. – Намеренно или по незнанию, сказать не берусь, но вы явно знаете отнюдь не все.

- А ты, значит, знаешь? – гадливо усмехнулся Лотарь. – Черный кабинет не знает, Ложа ошибается и Гильдия не в курсе, а ты все сумел превзойти! Молодец, кузен!

- Во-первых, я действительно молодец, - почти равнодушно ответил императору Герт. – У меня восемьдесят третий ранг, у Зои – семьдесят пятый, и нас обоих взял в ученики Гроссмейстер Видаль де ла Аль. Насколько я знаю, в Черном Кабинете таких магов нет.

- Намекаешь, что вы умнее всех?

- Говорю открытым текстом, что там, куда достаем мы, другим просто нечего делать. Ваш друг Конрад, государь, за все эти годы так и не смог взять власть над собственным замком, а Зои, едва оказалась в нем гостьей, сразу же получила доступ к хранилищу князей Геннегау. Золотой жетон банка Монте дей Паски ди Майен хранился там, но он дается в руки только истинному наследнику. Даже если бы вы приказали Зои отдать Конраду зачарованный жетон с Сигилом Губернатора Марбаса, ключ ему не подчинится. И в банке Монте дей Паски ди Майен ему не позволят получить доступ к счетам и сейфу. Именно в этом сейфе Зои нашла документы, объясняющие ее происхождение.

- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Лотарь.

- Из моего краткого пояснения вытекают два следствия. Во-первых, князья Геннегау не обычные аристократы, если мне будет позволено так выразиться. Геннегау – магический дворянский Род, владеющий волшебным замком и связанный с другими магическими Родами и с династией Видонитов магическим контрактом. Обычный человек, пусть даже и наделенный Даром магии, но не относящийся к Роду Геннегау никогда не станет истинным князем. Конрад был и остается простым смертным, но вам, насколько я понимаю, никто об этом отчего-то не рассказал. Скорее всего, эту авантюру задумали в Черном Кабинете. Смысл ее в том, чтобы постепенно упразднить магические Роды. Беда в том, что как только контракт будет расторгнут, Видониты потеряют власть. Так что, одно из двух, или кто-то заигрался, не понимая до конца правил игры, или это подкоп под династию.

— Вот как, - еще больше нахмурился император. – Считаешь, копают под меня?

- Думаю, они играют в долгую, если, конечно, это и в самом деле игра, а не ошибка.

- Про жетоны ты точно знаешь? – Похоже, этот вопрос волновал Лотаря куда больше многих других.

- Государь, - поклонился Лотарю Герт, - жетон невозможно потерять, он так или иначе вернется к хозяину. Вы можете спросить своих специалистов. Эти жетоны, включая и ваш, императорский, никогда не экспонировались в музеях, не находились в частных коллекциях, и, разумеется, не продавались. Мой жетон с печатью герцога Барбатоса хранился в нашей семье пять поколений и нашелся сразу же, как я о нем подумал, а вспомнил я о нем, когда увидел жетон Зои. Она же, в свою очередь, о жетоне, вообще, ничего не знала. Ее привел к нему сам замок. Понимаете теперь, чем отличаются между собой природная княжна Геннегау и самозванный регент Рода? Конрад может сколько угодно надувать щеки, но он не князь.

- Зои, - повернулся он к молчавшей, как они и договаривались, жене, - расскажи императору, что бы случилось, если бы Род Геннегау прервался.

- Ну, кроме того, что это стало бы очередным шагом к ослаблению Видонитов, мой отчим ничего из принадлежащего Роду имущества не получил. Все, что он имеет сейчас, то же осталось бы и в случае моей смерти.

- Куда вы тогда исчезли? – Наконец, Лотарь посмотрел на Зои и обратился именно к ней. - Как это случилось?

- Замок разбудил меня среди ночи, - без лишней экспрессии ответила Зои, - предупредил о том, что за мной идет убийца, и помог бежать. И сразу же хочу сказать, что, когда я покинула свои апартаменты, окно было закрыто, и никакой крови в моей спальне не было. Это инсценировка. Ее цель, по-видимому, подтвердить мою гибель и, соответственно, получить мой титул. Те, кто не знает о магии князей-выборщиков, мог надеяться на получение наследства. И это, в свою очередь, бросает тень на Конрада и его жену, которая, извините, государь, за подробность, родила свою старшую дочь, Петру, еще при жизни моей матери. Ее смерть, я имею в виду смерть моей матери, кстати, тоже вызывает довольно много вопросов, но это уже другая тема. Я же, поддержанная магией Рода смогла затеряться на просторах империи, где уже через три дня нашла себе семью, которая смогла подарить мне любовь. Август и Вера д’Аренберг дали мне то, чего я была лишена в замке Эфт. Мой отчим и его вторая жена были ко мне холодны и проявляли полное равнодушие. Аренберги, напротив, полюбили меня, дали мне лучшее образование из всех возможных, позволили полностью реализовать мой потенциал.

- Что вы имеете в виду? – непонимающе посмотрел на нее Лотарь, которому, похоже, сообщили отнюдь не все, что имело отношение к делу Зои Геннегау.

- Видите ли, ваше величество, - чуть улыбнулась Зои, - мои сверстники приходят в Академию, имея за плечами лишь гимназическое образование. И это в лучшем случае. Я же пришла, практически завершив работу над диссертацией для получения звания магистра в «Клинической психологии». И это в девятнадцать лет, поскольку Кьяра д’Аренберг на год старше Зои Геннегау. А так мне всего восемнадцать. Как думаете, если бы Конрад не задумал от меня избавиться, он смог бы дать мне такое образование? Позволил бы раскрыться моим способностям?

- С чего вы взяли, что Конрад собирался вас убить?! – искренно возмутился Лотарь. – Я знаю его с детства. Он честный, порядочный человек. Настоящий джентльмен! И, если бы вы остались дома, перед вами бы открылся мир настоящей магии.

- Прошу простить меня, ваше величество, - поклонилась Лотарю Зои. – Я действительно не могу обвинить моего отчима в подготовке покушения. Однако, мнение древних, «Is fecit cui prodest», все еще актуально. Сделал тот, кому выгодно. И вариантов здесь не много. Конрад, его жена, или оба вместе. Что же касается мира магии, я его сама открыла, и на данный момент знаю и умею гораздо больше, чем Петра Геннегау. Ее все детство учили делать книксены, танцевать и вести культурную беседу. В Академию она пришла с минимумом знаний и в учебе не блещет. Так что мог дать мне Конрад? Он и сам всего лишь слабосилок, никогда не учившийся в Академии. Его жена, насколько я поняла из рассказов Петры, знает и умеет и того меньше.

- И что теперь? – кисло поинтересовался император. – Что будет с Конрадом и его семьей?

Эпилог

Зои

Если она думала, что «выяснение отношений» при всем честном народе, было тем еще испытанием, Зои просто не представляла, чем может обернуться для них с Гертом «беседа с глазу на глаз». И речь, разумеется, не о том относительно коротком разговоре, который состоялся под чарами приватности, - каких-то жалких сорок минут беседы с не блещущим умом, но упертым, как осел, Лотарем, - а о том засирании мозгов и выкручивании рук, которое состоялось после обеда в узком кругу. За трапезой о делах, естественно, не говорили. Бонтон, мать его! Но зато, плотно поев и прилично выпив, император преисполнился сил и желания «довести дело до конца».

На этот раз расположились в приватной гостиной Лотаря. Весьма симпатичное и даже, пожалуй, уютное помещение, вот только Зои было не до наслаждения интерьером в стиле рококо. Едва они расселись по креслам, - а в обсуждении, кроме них троих, участвовал личный советник императора граф де Верженн, - как встреча сразу же приобрела характер откровенного шантажа. Угрозы чередовались с увещеваниями, манипулирование фактами – их извращением, но были, разумеется, и посулы всех и всяческих благ вместе с дарами данайцев, черт бы их всех побрал. И все это, - и запугивание, и взятки с авансами, - было завернуто в красивую упаковочную бумагу этикета и великосветских условностей. Увы, Лотарь был не совсем лишен интеллекта. Не умница, конечно, но и не полный дурак. Хитрости и коварства ему вполне хватало, чтобы замаскировать отсутствие просвещенного ума и гибкого интеллекта. Однако, главной проблемой стал для них не император, а граф де Верженн. Этот средних лет худощавый господин был не только умен, но и отменно образован. И в отличие от Лотаря, советник императора великолепно разбирался в магии и обладал всей полнотой информации относительно «истории и современного состояния вопроса». Попросту говоря, он понимал, о чем они говорят, знал, чего хочет император, и неплохо представлял себе позицию Зои и Герта по всем обсуждаемым проблемам. Вот он-то как раз и вел диалог. Умело и, пожалуй, даже не без определенного блеска, то предлагая некие бонусы и роскошества, то намекая на разные, частью даже никак неозвученные ужасы. И в таком вот ракурсе протекала их «торговля», затянувшаяся на три часа и окончательно вымотавшая Зои физически и морально.

В конечном итоге, выторговав себе кое-какие блага и «вкусности», они с Гертом были вынуждены пойти на не менее драматические уступки. Лотарь согласился признать Зои не только правящей княгиней Геннегау, отменив по ходу дела несколько имперских ограничений на «самовластие» князей и герцогов, но и признал ее своей родной племянницей, узаконив и введя в члены императорской фамилии с правом именоваться принцессой и «ее высочеством». Герт получил и того больше. Ему вернули примерно четверть владений его прапрапрадеда, несколько титулов и замков с дворцами и освободили от налогов на следующие пять лет. Ну и кроме того, он из просто «высочества» стал вместе с Зои «его императорским высочеством». Перепало и «бедной» Марге. Ее втихую признали морганатической[16] супругой гранд-принца Дюрфора Герарда Вейланд и принцессы Зои Геннегау. Пришлось, однако, сделать императору два ответных жеста. Во-первых, Зои признала своего отчима и его семью родственниками с правом называться Геннегау, но без права передачи фамилии следующему поколению. При этом Конрад получил право именоваться князем, но, разумеется, чисто символически. Титул учтивости, так сказать. Не «светлость», а «сиятельство», но зато его жена и дочери стали виконтессами Геннегау. Однако, в связи с такого рода «подарками» пришлось взять этих нахлебников на иждивение. Обидно, - тем более, что тайна покушений так и не была раскрыта, - но не смертельно. Так что пришлось смириться. Но это бы и ладно, но вот второй реверанс, который были вынуждены сделать Герт и Зои, оказался куда более проблематичным. Их заставили расширить брачный союз. И вот это был настоящий облом, причем ладно бы для нее, но Герту эта идея тоже не понравилась.

- Понимаешь, - сказал он ей, когда они обсуждали эту проблему, - дело не в том, что придется трахать еще двух теток. Но брать их в жены? Это же сколько проблем с ними будет и у меня, и у тебя, и у Марги. К тому же, между собой, полагаю, они тоже пересрутся. Я читал как-то о нравах, царящих в гаремах арабских шейхов. Вот ужас-то будет, если и у нас будет такой серпентарий!

- Мне тебя с кем-то делить, меду прочим, тоже не нравится! – фыркнула разгневанная Зои. – Я против, но Лотарю так просто не откажешь!

- Главное, не понимаю, зачем это им, - пожал плечами Герт. – Но этот аттракцион невиданной щедрости, судя по всему, придумал не Лотарь. Это их папашки подсуетились! Девок же, как племенных кобыл, мне всучили. На развод. Лишь бы родился кто-то с моим именем и их кровью. Впрочем, жениться еще не значит жить в традиционном браке, потому что ни я, ни ты не подписывались вести с ними сколько-нибудь правильную семейную жизнь.

- И не говори! – согласилась с ним Зои, которой эта идея, разумеется, нравилась куда меньше, чем Герту. – Мне вот что интересно, куда сами девки смотрят? Им что по барабану, что ты будешь их иметь от силы раз в году по расписанию, только чтобы забеременели? Какую жизнь они себе выбрали? Я ведь точно знаю, что в обеих семьях заставлять их никто бы не стал. Значит, сами согласились? Это как, вообще?!

Ее возмущение не имело границ, и от бессилия что-то изменить хотелось буквально рвать и метать. Почему? Ну, почему она должна делить Герта с кем-то еще? Одно дело Марга. С ней, в конечном итоге, получалось совсем неплохо. Любиться с ней тет-а-тет, то есть, как «девочка с девочкой», оказалось очень даже неплохо. А уж втроем, вместе с Гертом, и того лучше, потому что, когда тебя ублажают одновременно и членом, и губами, да еще и ласкают не абы как, а в четыре руки, правильная женщина, то есть такая, как Зои Геннегау, может испытать поистине внеземное наслаждение. Впрочем, смотреть на то, как Герт разнообразно и с немалым вкусом и воображением имеет Маргу, оказалось необыкновенно интересно. Море впечатлений и возбуждает совсем не по-детски. В общем, с Маргой ее, пожалуй, сейчас все устраивало, - тем более, что та и как человек была Зои понятна и приятна, и более чем приемлема, как подруга, не говоря уже о магической силе и особом таланте. Однако еще две женщины были явно лишними на этом празднике жизни. Однако Лотарь не оставил им другого выбора. Пришлось соглашаться.

- Вообще-то, можно и не соглашаться, - неожиданно сказал Герт.

Последние пару минут он о чем-то напряженно думал и, похоже, что-то там надумал. И поскольку человек он был, мягко говоря, небесталанный, его идеи порой дорогого стоили.

- Пока контракт не подписан и не скреплен магией, все наши договоренности всего лишь сотрясение воздуха. Слова, слова, слова…

- Имеешь в виду, что «их так, и эдак можно повернуть»[17]? – прищурилась Зои, пытаясь понять, до чего додумался ее официальный супруг.

- Насколько неприемлемой тебе представляется сложившаяся ситуация? – с неожиданным спокойствием спросил Герт.

- Есть разница? – поинтересовалась она.

- Есть, - кивнул он, - потому что вопрос на самом деле звучит так: как далеко вы, сударыня, готовы пойти, чтобы не превращать наш семейный союз в паноптикум?

И в самом деле, как далеко? Зои не знала, что ответить, и связано это было, прежде всего, с тем, что она не видела реального выхода из создавшейся ситуации. Из обстоятельств, созданных дурной волей императора.

- Что предлагаешь?

- Бежать и временно перейти на нелегальное положение, - Герт по-прежнему внимательно смотрел ей в глаза, ждал ее «решительного ответа».

- То есть, ты знаешь, как это сделать так, чтобы нас не поймали? – От ответа на этот вопрос зависело ее решение, и Герт должен был понимать, что она не ребенок и просто так с бухты-барахты в бега не ударится.

- Знаю.

- Можешь намекнуть?

- Могу объяснить, - Герт замолчал и пару минут о чем-то напряженно думал.

Наверное, еще раз пробежался по всем деталям своего пока еще никак не озвученного плана. Зои его не торопила. Если план есть, Герт расскажет, и, возможно, ей не придется кормить нахлебников, которые ее едва не убили, и терпеть рядом с собой каких-то левых баб, которых им навязал император. Она ничего не имела против той же Лисетт - Алисы де Вандом принцессы младшей ветви императорского дома, или против Джины, которая Имажина фон Ведель дочь Леопольда фон Веделя гауграфа Штормарна. Хорошие девушки, отличные подруги, но вводить их в собственную семью в качестве еще двух равных ей по статусу официальных жен Герта, она не желала. Так что, если у ее мужа есть план, как этого избежать, она поддержит Герта, каким бы безумием ни обернулась его идея. У нее ко всему этому имелось лишь одно требование, план должен быть реализуем с практической точки зрения.

- Я, наверное, единственный в империи маг, способный телепортироваться на полторы тысячи километров.

«Сколько, сколько? Полторы тысячи? Умереть не встать! Но как?»

- Ты уверен? – осторожно спросила она.

- Помолчи! – поморщился он. – Умей слушать, а то мне придется тебя наказать.

- Пошлепаешь по голой попе? – надула она губки, отступая перед его напором.

- Позже, - усмехнулся он в ответ. – План таков. Мы сейчас же прыгаем в Академию. И, предупреждая твой вопрос, да я могу перенести нас обоих и Маргу в придачу.

— Значит, втроем?

- Я могу продолжать?

- Да, извини! – улыбнулась Зои. – Продолжай, пожалуйста.

- Там вы с Маргой собираете вещи, а я постараюсь встретиться с нашим Гроссмейстером, объяснить положение и договориться о связи и местах встреч. После этого складываю свои вещи я. А ты и Марга в это время собираете нам пару корзинок провизии для долгого пикника. Берите побольше, запас карман не тянет. Потом я сначала переношу вас, а потом наши вещи. Все сразу мне не поднять. В Бергланде все еще сохранился «Принцев Форт». Поживем там втроем. Встречу с Родителями я тебе устрою сегодня же. Объяснишь им, что и как, чтобы не нервничали. Пошлем письма в Банк и в Судебную палату. Заморозим счета и оспорим право Конрада пользоваться движимым и недвижимым имуществом. Думаю, что имеет смысл наведаться в твой замок и отдать приказ на его блокировку. Останутся без копейки денег и без замка, поймут, что наглеть нельзя. А мы в это время устроим себе долгие каникулы. В горах, на природе, втроем… Там хоть голый ходи, все равно на сотни километров в любую сторону ни одной живой души. Но у меня там и сигналки раскиданы, так что без нашего ведома никто к нам не наведается.

- Выглядит реалистично, - признала Зои. – И как надолго, по-твоему, мы сбежим?

- Как минимум, на год, - огорошил ее Герт. – Нам надо их дожать. Показать, что мы без них обойдемся. Будем появляться то тут, то там. В оперу или в ресторан какой-нибудь пафосный, чтобы показать себя обществу, на морской курорт… На пару-другую часов… Дольше не стоит. А полезут к нам, так саданем магией, что костей не соберут. Но, думаю, что не полезут. Гроссмейстер им объяснит, что с нами бодаться, себя не любить. А так что ж, прыгнуть в какой-нибудь универмаг или торговый центр не проблема. Деньги есть. Купить продукты, вещи, готовые обеды в ресторане или завтраки в кафе… Горячие блюда под стазисом держатся до сорока восьми часов, холодные до трех суток. Стазисный шкаф у меня там есть, холодильник… Не совсем такой, как ты знаешь, но работает. Единственно, не будет слуг. Но мы трое, кажется, не избалованные, да и магия нам в помощь. Проживем, а со временем, я уверен, вступим в переговоры при посредничестве Видаля де ла Аль. Опять же Коллегия выборщиков подключится. В конце концов, договоримся. А пока суд да дело будем учиться магии. Гроссмейстер нам не откажет, а остальное сами, по книгам…

- А если ты уйдешь, и что-нибудь случиться, - перешла Зои к важным подробностям. - Как мы оттуда выберемся?

- Во-первых, будем учиться телепортации, - заверил ее Герт, который наверняка продумал это не сегодня и не вчера. - Пусть не на тысячу километров за раз, но все же подспорье. Приготовим вам снаряжение, выучите карту. Там, если знать, куда идти, дней за десять можно выйти к небольшому городку, откуда еще сутки на лошадях, и вы на железнодорожной станции. Так что способ эвакуации мы отработаем. Вопросы? Предложения?

- Я с тобой! – решилась Зои.

- Ну, вот и ладушки, - улыбнулся Герт. – Тогда, не станем откладывать. Сегодня вечером и рванем. Ночь форы – вполне достаточно.

***

Принцев форт оказался по-настоящему волшебным местом. Когда Герт перенес их с Маргой в эту долину, первое, что увидела Зои, были горы, покрытые снегом. Цвет скал разнился[18]. Тут были темно-синие и бурые склоны, красные, зеленые и голубые, и все это вместе с темной зеленью деревьев хвойных пород и белизной снега, создавало совершенно невообразимый пейзаж. Марга, видимо, тоже впечатлилась, потому что приглушенно ахнула и тут же выдала комментарий:

- В жизни не видела такой красоты!

— Это еще что, - усмехнулся Герт, - то ли дело будет в мае-июне, когда линия снегов поднимется к основанию ледников, а деревья и кустарник в долине покроются листвой. Цветы опять же… Добро пожаловать в Принцев форт!

Слова Герта вернули Зои к реальности, и она огляделась. Они стояли на пологом склоне, плавно спускавшемся к находившемуся метрах в двухстах от них берегу большого горного озера. С другой стороны от них находился бревенчатый частокол, в который была врезана обычная дверь, если, конечно, считать обычным полотно двери, сколоченное из толстых дубовых досок, укрепленных кованными железными полосами. Это, и в самом деле, напоминало форт. Выше стены, но несколько в глубине виднелся каменный склон, в котором метра на три левее края стены и выше нее на пять или шесть метров, в скале явно с помощью магии было вырезано прямоугольное окно где-то два метра на полтора, прикрытое сейчас толстыми ставнями.

- Наверху веранда, - пояснил Герт. – Это не то место, где жили мои предки. Эту пещеру я нашел сам и сам ее переделал в дом. Но я не думал, что здесь придется жить с дамами, поэтому заранее извиняюсь за простоту интерьеров…

- И нравов, - хохотнул он коротко. - Зато это во всех смыслах безопасное место, и его попросту невозможно найти. Уж об этом я, поверьте, позаботился в первую очередь.

Небрежное движение рукой, и дверь перед ними распахнулась, открывая вид на небольшой двор и еще одну, - на этот раз дощатую стену, закрывавшую, по-видимому, устье пещеры.

- Прошу вас дамы!

Зои хотела спросить, а как же вещи, но их многочисленные чемоданы, сундуки и сумки уже поднялись в воздух и неторопливо поплыли вслед за ними. В принципе, она такое делать умела и сама, но отчего-то сейчас об этом забыла. Даже стыдно стало. Ведь не такое уж сложное колдовство, но, с другой стороны, столько новых впечатлений!

— Это двор, летняя кухня и холодный душ, - прокомментировал между тем Герт то, что они увидели, пройдя через дверь внутрь форта.

Вопреки ее ожиданиям, двор оказался довольно просторным. В дощатой стене напротив входа имелись еще одна дверь и окно, прикрытое сейчас ставнями. А в пространстве между двумя стенами под навесом, покоящемся на нескольких толстых столбах, находились сложенная из тесанных камней печь и деревянный стол со скамейками по обе его стороны.

- А говорил, что собирался тут жить один, - хмыкнула Зои.

- Да как-то странно выглядел стол с одной табуреткой… - улыбнулся ей Герт. – Эта чертова табуретка навевала грустные мысли. Впрочем, я не ошибся, не так ли? Теперь бы одной табуретки было бы мало.

- Да уж… - подтвердила Марга, оглядывавшая этот странный импровизированный двор, в котором нашлось немало других интересных вещей, железный мангал, например, и несколько простых деревянных шкафов с плотно притертыми дверками. – А где, собственно, душ, и почему он холодный?

- Справа, - сразу же ответил Герт. – Следи за моей рукой. Вон там в углу между стеной и скалой.

- Но там ничего нет… - нахмурилась посмотревшая в указанном направлении Зои.

- Отчего же, - еще шире улыбнулся Герт. – Там, если присмотритесь, есть каменная площадка и желоб слива, а выше по каменному ложу в стене протекает ручей. Родниковая вода очень холодная, но в жаркий день…

Он сделал движение рукой, и из открывшегося в камне отверстия пролилась вниз сильная струя воды.

- У меня там водосборник, - пояснил Герт. – Литров шестьсот холодной и чистой проточной воды. Можно смыть с себя пыль…

- Вода из горного родника?! – возмущению Зои не было предела, поскольку она довольно хорошо представляла себе температуру такой вот водички.

- У тебя даже кабинки нет! – поддержала ее Марга, которую вдруг пробило на скромность.

- Я жил тут один, - пожал плечами Герт. – Да, мне и сейчас стесняться, собственно, некого. Вы обе меня голым видели, а я вас. Какие проблемы?

- Какая там температура, - чуть отступила Зои.

- Не знаю, не мерил, - задумался Герт. – Но всяко выше нуля. Лед не образуется даже в самые суровые зимы.

- Спасибо, что хоть лед не образуется, - покачала головой Зои, у которой от одного вида этого душа уже зуб на зуб не попадал. – Впрочем, если у тебя есть котёл, нагреть не проблема.

- У меня есть что-то куда лучше котла. Пошли! – позвал он, направившись к двери в дощатой стене.

При их приближении дверь отворилась, распахнулись и ставни, открывая довольно большое застекленное окно. Так что, когда они зашли в дверь, Зои увидела просторную комнату с дощатым полом и обшитыми деревом стенами и потолком. Если не знать, что ты уже практически находишься внутри горы, ни дать ни взять кабинет или рабочая гостиная в каком-нибудь простеньком охотничьем замке. Ассоциация с охотой была самой что ни на есть очевидной. Стены комнаты украшали устрашающие морды раскрывшего пасть пещерного медведя, ощерившейся скальной рыси, двух крупных волков и считающегося вымершим скального льва. А по обе стороны от внутренней двери, по-видимому, в качестве своеобразной вешалки к стене были прикреплены магией ветвистые оленьи рога. Из мебели здесь были лишь письменный стол у окна, кресло и несколько застекленных книжных шкафов. Довольно просто, пожалуй, даже аскетично, но зато просторно, функционально и удобно.

- А ничего так! – пропела Марга. – Ты, что серьезно готовил себе убежище?

- И да, и нет, - с явным удовольствием огляделся в своем тайном «поместье» Герт. – Нет, потому что я здесь периодами действительно жил. Лет с тринадцати, как только смог прыгнуть на такое расстояние. Так что, если наткнетесь на порнуху, это мои подростковые увлечения. И да, это заранее подготовленное убежище, поскольку здоровая паранойя утверждает: на бога надейся, но сам не плошай.

- Ладно, Герт, - приняла Зои его версию к сведению, - показывай дальше.

А дальше была большая пещера с высоким сводом. Свет в нее попадал через большое окно «веранды», на которую вела деревянная лестница, и через несколько небольших узких щелей в верхней части передней стены. Их размер, форма и то, что под ними в полу были выбиты небольшие лунки-водосборники с канавками для отвода дождевой воды, указывало на искусственное происхождение этих «окон».

«Ливневая канализация? – подумала Зои. – Неглупо. И естественное освещение никогда не помешает, как, впрочем и вентиляция».

В глубине пещеры находился довольно высоко приподнятый над очевидно выровненным каменным полом дощатый помост - дек, на котором был возведен деревянный короб, с двумя застекленными окнами и дверью, являвшийся, по-видимому, домом Герта. Так оно и оказалось. Внутри короба нашлась довольно приличных размеров комната, значительную часть которой занимала просторная кровать.

- Хочешь сказать, что не собирался приводить сюда женщин? – ухмыльнулась Марга, рассматривая кровать, на которой, пожалуй, могли с комфортом разместиться все три члена их странной семьи. – Или уже приводил?

- Нет, - покачал головой Герт. – Вы первые. Я просто предусмотрительный человек, и, когда строил эту кровать, принял в расчет такую возможность.

- Хорошо, - Герт кивнул каким-то своим мыслям и сразу перешел к делу. – Кровать, как видите, у нас уже есть. Думаю, поместимся.

- В тесноте, да не в обиде, - хихикнула Марга.

- Шкафы тоже есть, - указал Герт на два шкафа, расположившихся по обе стороны от кровати. - Стол и стулья, - продолжил он перечисление, представив девушкам прямоугольный стол и четыре простых стула. – Позже набью на стены крючки для верхней одежды, освобожу место в шкафах и сооружу еще один вот в том углу. Тесновато будет, но лучше так, чем никак. И, если мы задержимся здесь надолго, обещаю построить еще две комнаты. Это не так уж сложно, но дело не одного дня и потребуется ваша помощь.

- Дальше, - кивнул он на три одинаковые двери в стенах. – За той дверью нормальная уборная со сливным механизмом. За следующей дверью - душевая. Но перед принятием душа не помешает разогреть магией воду в баке. И, наконец, склад. Там мы пока поставим те из чемоданов, которые не требуется разбирать прямо сейчас. А потом попробуем его расширить. Пару сундуков можно поставить вдоль стен под окна. Что еще?

- Ага, - сказал он через секунду. – Платья, как вы понимаете, здесь вам не потребуются. Брюки, джинсы, курточки, простая обувь. Температура воздуха сейчас 18 градусов. Зимой опускается до пятнадцати, летом дотягивает до двадцати. Влажность умеренная, хотя у нас тут есть даже свое озеро с геотермальными источниками. Сейчас сходим, покажу. Там, к слову, есть что-то вроде ванной с проточной водой, где можно помыться, а в озере приятно просто отмокать.

Они вышли наружу, и Зои обратила внимание, что кроме короба-дома, на платформе разместилась кухня с нормальной печью и какими-то шкафами, кухонный стол и другой стол с несколькими табуретками, расставленными вокруг него.

— Это основная жилая зона, - пояснил Герт, когда, покинув дек, они вступили на выложенную короткими досочками дорожку. Идти оказалось довольно далеко: почти через всю пещеру, - а это никак не меньше двухсот метров, - затем за поворот и через довольно узкий проход-штольню в другую пещеру, и только в конце третьей пещеры они вышли к озеру, над которым клубился пар. Здесь было явно теплее, а у самого обреза воды, пожалуй, даже жарко. Вдоль берега озера был сооружен очередной дек длинной метров пятнадцать и шириной метра в три. На этой площадке размещалось все, что может понадобиться для помывки и купания. С одной стороны дека в парящую воду озера уходила лесенка, с другой – в дальней части помоста, находилась выдолбленная или даже выплавленная в камне просторная ванна-бассейн со сложной системой крошечных каналов и шлюзов, позволявших, по всей видимости, менять в ванной воду.

- А ты тут неплохо устроился! – почти пропела Марга. – Хочу туда!

- Я тоже! – поняла вдруг Зои, ощущая приход момента. – Но, наверное, нам нужны полотенца и сменное белье…

- Нет в тебе романтики! – грустно покачала головой Марга.

- Да, я не против! – едва ли не обиделась Зои. – Романтика, секс… Я что возражаю что ли? Но потом голыми и мокрыми бежать до дома при температуре восемнадцать градусов Цельсиуса?

- Не надо мокрыми! – рассмеялся Герт. – А голыми только для меня и везде, где захочется!

Он сделал пару пасов, и из открывшейся тумбы к ним прилетела целая стопка белых махровых полотенец, а из шкафа, дверцы которого распахнулись, исполняя желание хозяина, три махровых халата и резиновые шлепанцы тоже в количестве трех штук.

«Ну, и запасы у гранд-принца! – усмехнулась мысленно Зои, начиная расстегивать платье. – Запасливый мужчина, предусмотрительный… Наверное, это мне сильно повезло встретить такого мужчину!»

- Извините, дамы! – заметил между тем Герт. - Размеры по большей части мои, но лучше что-то, чем ничего.

Затем Герт еще немного поколдовал, и над озером вспыхнул растворенный в воздухе желтоватый свет, достаточно яркий, чтобы хорошо видеть детали, но недостаточно, чтобы резало глаза.

- Извращенец! – бросила в его сторону Зои, но раздеваться не перестала.

Чего уж там, пролитое молоко обратно не собрать. Впрочем, если, по совести, ей и самой это нравилось. С ее-то телом ей нечего было стыдиться, тем более в присутствии Герта и Марго. Напротив, такими формами следовало гордиться, что она, собственно, и делала, когда ловила на себе откровенные взгляды ее мужчины и ее женщины. Впрочем, она и сама наслаждалась этим нежданным-негаданным стриптизом в исполнении атлетически сложенного мужчины и женщины, обладающей невероятно притягательной в сексуальном смысле фигурой. Марга была красива, как женщина, Герт – как мужчина, и Зои откровенно любовалась ими обоими, одновременно купаясь в волнах их желания.

- Венера Киприда[19]! – восхищенно воскликнула Марга, огибая Зои и ласково проводя кончиками пальцев по ее заду. – Какая у тебя, Кья, аппетитная попка!

- А в зад ты ее уже имел? – спросила, переместившись так, чтобы смотреть Зои глаза в глаза. Впрочем, возможно, ей просто захотелось сойтись «грудь в грудь». Однако разница в росте заставила девушку встать на носочки, да и то ее соски оказались несколько ниже линии сосков на груди Зои.

- Откуда такой нездоровый интерес к моему заду? – Зои обняла Маргу и плотнее прижала ее к себе.

«Божественно! – мысленно «озвучила» она свои ощущения. – Кажется дело идет к свальному греху! И это славно, надо же как-то снимать стресс…»

***

Купание в горячем озере затянулось на полтора часа, и продолжалось бы дольше, если бы не голод, который, как известно не тетка. Пришлось вылезать из воды, вытираться и, завернувшись в халаты, бодренько поспешать обратно в дом. Добежали, не замерзнув, и то хлеб, поскольку на контрасте после горячих вод воздух пещеры казался уже не приятно прохладным, а попросту холодным.

- Переодевайтесь, а я пока займусь перекусом.

Герт в отличие от них с Маргой путешествовал налегке. То есть, еще в Академии переоделся «во что-то практичное и неброское», - джинсы, трикотажная рубашка и кожаная куртка-косуха, - так что сразу же после купания, не став заморачиваться с халатом, вытерся и оделся. Поэтому сейчас он действительно мог сразу же заняться насущными вопросами пропитания одной отдельно взятой триадической семьи. А они с Маргой распаковали чемоданы и, приняв душ, переоделись в такую же непритязательную, но главное, удобную одежду, в какую был одет Герт, и вышли из дома только минут через двадцать. Стол к этому времени был уже сервирован, - практическая магия и никакого мошенства, - и содержимое корзинок для пикника размещено в подходящей для такого случая посуде, которая, к слову сказать, оказалась не лишь бы как, а старинным королевским форфором и хрусталем из Кекерта. Столовые приборы, соответственно, были из серебра и несли на себе выполненный в технике эмали герб гранд-принца Дюрфора.

«Раритет…»

- Чем угощаете, ваше высочество? – вполне оценив столовое серебро с гербами, спросила Зои.

- Что сами набрали, то и будем есть, - указал Герт на стол, и да, он был прав, конкретно эту корзину собирали они с Маргой.

Еду брали в обеденном зале первого этажа, и поэтому ассортимент блюд особым разнообразием не радовал. Овощной салат, яйца, сваренные вкрутую, ветчина, окорок и буженина, жирный желтый сыр двух сортов и не менее жирный - мягкий, сливочное масло, белый хлеб, маринованные овощи, пирожки с мясом, яблоками и лимонами, кекс с изюмом и кофе в термосе.

- По бокалу вина? – поинтересовался Герт, когда Зои и Магда заняли места за накрытым столом.

- Можно и по два, - пожала плечами Зои. – Мы же здесь не на день-два застряли. Можем себе позволить.

- А откуда вино? – заинтересовалась Марга. – Мы же его, вроде бы, не брали. В обеденном зале не было, а пиво брать, себя не уважать.

- Ну и какой бы это был форт, если в нем нет припасов? – ухмыльнулся довольный ее вопросом Герт. – В глубине пещеры, дорогие мои, у меня есть и винный погреб, и продуктовый склад. Как раз на такой случай, как сейчас… В общем, есть у меня вино и выбор есть.

- Много припас? – подняла бровь Зои, имея в виду перспективу и в самом деле засесть в Принцевом форте на недели или даже месяцы.

- Много, - успокоил ее Герт. - Зерно, мука, крупы, макароны, растительное и сливочное масло, соль, сахар и мед, консервы и прочее в том же духе. Свежего мяса добыть здесь в горах не проблема. В долинах и ущельях полно оленей и кабанов. Серны, горные козлы и зайцы… Птицы опять же, казарки и гуси. Но это в сезон, рыба еще всякая… О! Вспомнил! У меня же припасена копченая медвежатина и вяленая оленина, кабанятина, сушеные грибы…

- А шоколад? – видно решила поймать его на слабо Марга, впечатленная, а, возможно, и потрясенная перечнем продуктов.

- Желаете шоколад, сударыня? Какой? Чьего производства?

- Огласите весь список! – предложила Марга, но Зои решила, что с шоколадом успеется, тем более что в корзинке у них были припасены на десерт шоколадные пирожные. Целая коробка.

- Давай лучше вернемся к вину, - напомнила она о злобе дня.

Немного алкоголя в такой стрессовой ситуации лишними наверняка не будут. Много, к слову, тоже не помешает.

«Напиться, - мечтательно подумала она, - забраться в постель и отдаваться Герту, пока у него хватит сил… Жалко только, что придется делиться с Маргой, но тут уж ничего не поделаешь! Сказала «А», теперь придется перечислять и все другие буквы алфавита…»

Последняя мысль напомнила ей, что сука Лотарь пытался подложить под ее мужчину еще двух совершенно ненужных ни ему, ни ей левых девок.

«Вот же урод! Можно подумать, что мы вдвоем с Маргой не родим любимому мужчине достаточно детей!»

Вообще-то, дети – это всего лишь вопрос компромисса между прагматизмом и эгоизмом. Забеременеть, если ты молода и здорова, волшебнице совсем несложно. Есть способы, и можно даже обойтись без зелий. Выносить сложнее, но, - магия в помощь, - и беременность при правильном подходе к делу начинает ощущаться где-то на седьмом месяце, а по-настоящему сложными могут стать лишь две-три недели перед родами. Перетерпеть сами роды куда проблематичнее, но существуют специальные чары, способные ускорить процесс, смягчить ощущения и ослабить боль. Так что, если не капризничать и четко представлять, в чем состоит твой интерес, родить лет за десять-пятнадцать трех-четырех детей вполне в ее силах. А ведь репродуктивный период сильной ведьмы легко можно продлить и до пятидесяти-шестидесяти лет. Так что, если все делать по уму и не совершать резких движений, можно себе позволить даже пять-шесть детей. Но у них же с Гертом есть еще и Марга, а она, учитывая ее статус, может вложиться, не перенапрягаясь, как минимум в семь или даже восемь отпрысков. И вот вам уже большая дружная семья гранд-принца и княгини, и куча наследников на все случаи жизни и все титулы.

«Но не сразу! – твердо решила Зои, прокрутив в уме этот пока еще не животрепещущий вопрос. – Пока следует наслаждаться самим процессом…»

И кстати о «процессе».

Подбить своих спутников на секс оказалось удивительно просто. Впрочем, если посмотреть на вещи трезво, то неизвестно еще кто кого подбивал, подначивал и соблазнял. Однако по факту плотный перекус с обильным возлиянием завершился эпическим марафоном, в котором все трахались со всеми и не по разу, потом снова пили и опять впадали в половое безумие, то засыпая по ходу дела, - иногда даже под партнером или на нем, - то просыпаясь взбодренные коротким сном, и, разумеется, во всех возможных сочетаниях и во всех подходящих случаю позах…

Герт

Под утро, - речь, разумеется, об утре следующего дня, - на просторной, но, как показала практика, не такой уж большой кровати, возникла весьма любопытная диспозиция. Утомленные половыми излишествами, супруги отключились часа за два до этого, но, когда Герт проснулся, его встретил взгляд голубых глаз. Оказывается, Зои уже не спала, а вот Марга, оказавшаяся не такой выносливой, спала и спала крепко. И это было хорошо, потому что открывало перед Гертом весьма приятные перспективы. Не то, чтобы ему надоела Марга, - отнюдь нет, - но иногда все-таки хотелось побыть наедине с Кьярой, которая теперь Зои. Он приподнялся на локте, сгреб девушку другой рукой и, притянув к себе, впился в ее губы своими. Поцелуй получился замечательный, можно сказать эпический. А далее естественный ход событий привел их к следующему поцелую, и еще к одному, и ко многим другим, - и не только в губы, вернее не только в те губы, которые расположены параллельно земле, - и все закончилось весьма бурным сексом, во время которого, и, как ни странно, впервые в жизни, перед Гертом открылся особый символизм соития, как сакрального акта Обладания и Власти.

Герт как раз нависал над Зои, вполне отдавшись невероятно острым ощущениям от близости с ней, когда увидел, что капюшон, представляющий собой с его точки обзора вертикальную линию, и края малых половых губ, разошедшихся вокруг проникающего в лоно девушки члена, образуют трехлучевую звезду - трискелион[20], и, более того, весь этот своеобразный сигил заключен в «круглые скобки» больших половых губ. Разумеется, в тот момент ему было не до семиотики и герменевтики[21], но позже Герт вспомнил об этом и даже обдумал неслучайную случайность этого символизма и то, что поймал этот вычурный образ только здесь и сейчас и только с Зои. Ведь это был отнюдь не первый раз, когда он овладевал женщиной в этой вполне традиционной позе, - на спине с широко раздвинутыми в стороны и согнутыми в коленях ногами, - но никогда прежде Герт не обращал внимания на возникающую на его глазах символику. На самом деле, он любил смотреть на любую из своих женщин во время коитуса. Скажем, на ее попку и спину, когда имел ее сзади, и, разумеется, уделял внимание входу во влагалище, в которое погружался или из которого освобождался его член. Но в этом смысле, взгляд спереди возбуждал его гораздо больше, наверное, потому что тогда перед ним открывался вид на всю роскошь «сокровенного цветка». И все-таки, идея о символизме секса в этой позе пришла ему в голову только сейчас, когда он трахался с Зои рядом со спящей Маргой в своем горном форте.Возможно, и даже скорее всего, все дело было в идеальных формах ее вульвы. Четко очерченный аккуратный хребет клиторального капюшона, ровные, не выступающие в обычное время наружу малые половые губы, - изумительно розовые, на фоне белоснежного капюшона, - и замыкающие с двух сторон вход во влагалище полукруглые холмы больших половых губ. Если добавить к этому почти идеальный vesica piscis[22] открывшегося устья, то получалось нечто отдаленно напоминающее схематично изображенный трикветр[23] - невероятно сильный и очень древний сигил, обозначающий Женственность. В общем, мало того, что члену было хорошо в этом жарком, влажном и тугом проходе, так еще и вид открывался буквально завораживающий, не говоря уже о сакральном символизме возникающего образа.

- А теперь, - сказала Зои, когда волна возбуждения схлынула, и они смогли немного отдышаться, - расскажи, на что ты там так засмотрелся? Увидел что-то новое?

Она сидела рядом с ним, скрестив ноги по-турецки, и курила сигарету.

- Представь себе, да, - улыбнулся Герт, любуясь ее совершенно невероятной грудью, - увидел, а сейчас вот сообразил, что именно открылось мне там, где ничего нового, по идее, я увидеть не мог.

- Расскажи! – потребовала Зои, подзывая легким движением пальцев бокал с шампанским.

- С удовольствием, - он тоже притянул к себе бокал, только у него вместо шампанского был налит бренди. – Видишь ли, Зои…

И он попытался описать ей словами то, что открылось ему в миг коитуального прозрения.

- Словами, наверное, такое не передать… - разочарованно вздохнула девушка, выслушав не такой уж длинный рассказ и все пояснения «научного и философского» характера. - Можешь показать мне образ?

«Образ? – озадачился Герт, - Образ…»

Его воображение позволяло увидеть буквально все, что захочешь. Ее – тоже. Но он видел совокупление глазами мужчины, а она глазами женщины. И он пока не знал, как совместить свое воображение с ее и показать ей «правильную картинку».

- Не мучайся! – улыбнулась девушка. – Сейчас я тебя научу.

- Ты делала такое раньше? – удивился Герт.

- Нет, - покачала головой Зои. – Я не настолько развращенная особа, но мне было любопытно, что это за способность и как она работает. В общем, я нашла в одной из книг упоминание о такого рода таланте и по сноске нашла другую книгу, в которой речь шла именно об этом. Шестьсот страниц, Герт! Шестьсот гребаных страниц мелким шрифтом! Этот граф Браге[24] был буквально помешан на астрономии, и дар визионера позволял ему составлять трехмерные карты звездного неба. Однако, поскольку он широко использовал свою способность видеть то, что захочется, он изучил этот талант от и до, собрав заодно мнения многих выдающихся ученых, исследовавших этот необыкновенный Дар. Так что теоретически я знаю, что нужно делать, а получится или нет практически, мы узнаем только, если попробуем.

Ее объяснения оказались поразительно четкими и ясными, и, в конце концов, Герт понял, в чем там было дело, и, создав образ, передал картинку, что называется, «из рук в руки».

- Да, - сказала Зои после довольно длительной паузы, — вот что значит точка отсчета, когда у тебя есть член, а у меня его нет!

- Что ты имеешь в виду? – не понял ее Герт.

- Точку зрения, - усмехнулась в ответ его свежеиспеченная жена. – Я же бисексуальна и была с другими девушками, но, когда не вставляешь, то и увидеть так, как увидел ты, наверное, можно, только если пользоваться фаллоимитатором. Но я, честно сказать, на других этот дивайс никогда не пробовала, только на себе.

- Покажешь как-нибудь?

- Зачем? – пожала плечами Зои. – У меня теперь есть постоянный мужчина и постоянная женщина. Зачем же мне этот эрзац?

- Твоя правда, - вынужден был согласиться Герт.

- Не грусти! – улыбнулась девушка. – Я тебе покажу что-нибудь другое.

- Пока не придумала! – расхохоталась Зои, по-видимому, вполне оценив выражение его лица. – Но обязательно что-нибудь изобрету! А пока…

- Кажется, кого-то снова потянуло на сладенькое, - указала она взглядом на его восставший член.

- Я бы не отказался, - честно признал Герт.

- Разбудим Маргу?

- Да, нет, зачем? Пусть отдыхает.

- Тогда, чур, сейчас доминирую я!

- Ни в чем себе не отказывайте, княгиня! Я весь в вашей власти…

***

Когда они бежали в Бергланд, Герт, разумеется, не надеялся, что все их проблемы разрешатся за день или два. По его прогнозам, их эскапистская[25] эскапада[26] должна была продолжаться никак не меньше месяца, но не более двух. Однако, как вскоре выяснилось, он ошибался. Их робинзонада растянулась почти на два года, потому что сделанное им предположение о природе конфликта, увы, оказалось верным. Они с Зои и примкнувшей к ним Маргой оказались вовлечены в некую игру «в долгую», которую вели несколько могущественных имперских кланов. Основную массу заговорщиков составляли неодаренные аристократы, но были среди них и волшебники и, к сожалению, не только слабосилки. Это был довольно большой и могущественный комплот[27], и, если бы не страх перед по-настоящему сильными магами, заговорщики не стали бы даже скрываться. Но, на их несчастье, сила была пока в руках их оппонентов. Целью же заговора было низведение князей-выборщиков до уровня обычной высшей аристократии и ограничение влияния сильных магических семей. Политическая сила этих древних родов ужасно раздражала самих одаренных, большинство из которых являлись низкоранговыми магами, что уж говорить о тех, кто был вовсе лишен Дара. При этом проблема была даже не в самих гениях волшбы, а в их семьях и кланах, ведь было очевидно, что существует большая разница между тем, что может себе позволить очередной талантливый одиночка и высокоранговый представитель древнего Рода. Именно поэтому основное внимание заговорщики из Черного Кабинета и Гильдии уделили Коллегии выборщиков и поддерживающим ее старым магическим семьям. В этом смысле история князей Геннегау являлась отличным примером той подковерной борьбы, которая шла уже не первый год между двумя противоборствующими лагерями. В ней, в этой истории, нашлось, разумеется, место и недальновидной позиции старого князя, и очевидной недалекости его дочери, и конечно же жадности и зависти отчима Зои и, в особенности, ее мачехи – давней любовницы Конрада де Берр, мелкого баннерета, подвизавшегося при дворе вдовствующей императрицы Клодды Майенской. Однако при должном внимании за всеми несчастьями этой семьи трудно было не заметить действия куда более изощренных и влиятельных игроков. Это ведь совсем непросто сорвать женитьбу принца на дочери князя, но им, тайным игрокам в долгую, это удалось. По идее, на нынешнем этапе развития операции, род князей-выборщиков Геннегау должен был прерваться, превратившись в один из обычных аристократических родов, никак не связанный по крови и магии с истинными Геннегау. Однако вмешались магия и случай, и все усилия заговорщиков закончились пшиком. Впрочем, это отнюдь не означало конца истории. Зои и Герт все еще оставались талантливыми одиночками, которых можно было попробовать так или иначе убрать с игровой доски. Убить, подчинить или купить, хотя последнее в их случае не представлялось возможным в силу их личного богатства. Но ведь купить можно не только за деньги, да и не хотелось Герту, если честно, искушать судьбу и выяснять на собственном опыте, насколько изобретательными могут оказаться их противники. Поэтому, пока суд да дело, решено было оставаться вдали от цивилизации, покидая горы лишь за тем, чтобы получить очередной урок от Гроссмейстера Видаля де ла Аль, чуть-чуть развлечься, - ночной клуб, опера, джазовый концерт, - или восполнить недостаток в тех или иных продуктах или вещах. Черная икра и соленые каперсы в горах, как известно, не «водятся» и шелковое белье в лесу на деревьях не растет. Впрочем, это касалось практически всего, что могло понадобиться новым робинзонам. Соль и сахар, полушубки и трекинговые ботинки, льняное и шелковое постельное белье, мука или кофе, да мало ли на свете вещей, без которых можно, разумеется, обойтись, но зачем превозмогать, если можно все это купить за деньги в любом городе, до которого Герт сможет дотянуться силой своего Дара. Так что они ни в чем практически не нуждались, и в начале их робинзонада напоминала скорее пикник на лоне дикой природы, чем лагерь беженцев в сердце Горной Страны. Однако время шло, а в большом мире все оставалось без каких-либо существенных изменений. Вне закона их никто, естественно, не объявлял, но возвращаться им, по сути, было некуда.

Но коли их «каникулы» затягивались, Герту и его женщинам пришлось постепенно приспособиться к обстоятельствам и наладить свою жизнь в Принцевом форте. Сначала, пользуясь приобретенными в детстве навыками и, разумеется, не без помощи своих женщин, Герт построил еще один платяной шкаф. Затем расширил кладовку, а примерно через месяц после начала их одиссеи, когда стало ясно, что на быстрое решение проблемы рассчитывать не приходится, он расширил помост, на котором стоял дом-короб и к середине лета пристроил к нему еще две комнаты. Теперь у них была гостиная-столовая, рабочая комната, она же «Лунная», куда на дополнительную кровать уходили ночевать Зои и Марга, когда у них случались критические дни, и общая спальня. Неожиданным образом, они как-то очень легко и быстро привыкли спать втроем, из-за чего кровать пришлось увеличить в размерах, но следует заметить, что в «Лунную» комнату уходили спать не только женщины, и не только в «те самые дни». Иногда это был просто «третий лишний», когда двоим другим хотелось побыть наедине. И очень быстро стало понятно, что иногда этими двумя оказывались именно его женщины, а лишним в ту или иную ночь назначали как раз Герта. Впрочем, он был не в обиде, да и не в накладе. Герт полагал, что, если твоя женщина спит с другой женщиной, это отнюдь не то же самое, как если бы она спала с другим мужчиной. К тому же со второй женщиной он тоже спал.

Впрочем, не сексом единым жив человек. Жизнь в долине была интересной и весьма насыщенной. Прежде всего, они – все трое, - много и упорно учились. Раз в неделю Герт встречался в очередном «неочевидном» месте с Гроссмейстером Видаль де ла Аль и переносил его к ним домой в форт. Обычно великий маг проводил с ними в долине практически весь день, наставляя их в том или этом, разъясняя сложные вопросы, тренируя в приемах высшей магии и обучая всему тому, что должен знать и уметь высокоранговый волшебник. Впрочем, иногда Гроссмейстер задерживался в долине на день или два. Ему тоже нравился отдых на лоне природы и были милы простые радости жизни: охота, рыбалка и тихая беседа под звездами с бокалом вина в одной руке и дымящейся трубкой в другой. Эти разговоры были поистине драгоценны, поскольку, слушая его и обмениваясь с ним мнениями по широкому кругу вопросов, Герт, Зои и Марга многому учились, достаточно быстро, - и уж точно куда быстрее, чем в Академии, - продвигаясь в своем познании мира Высокой Магии. Однако их успехи были связаны не только с посещениями Видаля де ла Аль. В его отсутствие они многому учились самостоятельно. Выполняли «домашние задания», оставленные Гроссмейстером, читали книги, которые он им доставал, и обучали друг друга тому, чему успели научиться сами.

Конечно, Герт мог научить своих женщин такому, о чем они даже не мечтали, но и Зои разработала в свое время немало интересных, но главное оригинальных чар и заклинаний. Удивительно, однако, что и Марга смогла их кое-чем удивить. Она еще до Академии умудрилась познакомиться в своем родном городе со старушкой, являвшейся потомственной ведьмой. Родни у старой ворожеи не было, учениками она как-то не обзавелась, и на каком-то этапе знакомства начала обучать Маргу собирать травы и варить зелья, а позже познакомила с довольно обширной номенклатурой народных магических техник, включавших различные заговоры, наговоры и приемы светлого и темного ведовства, завершив обучение тем, что открыла перед девочкой тайну древних чисто женских проклятий. И сейчас Марга обучала всему этому членов своей нежданной и негаданной семьи, но, разумеется, прежде всего Зои, поскольку большая часть ведьминской магии предназначалась именно для женщин. И вскоре эти ее знания им очень сильно пригодились.

Дело в том, что время шло, а «катарсис» все никак не наступал. И более того. Конфликт приобрел характер настоящего противостояния, когда в ответ на недружественные действия подначенного злопыхателями императора Зои полностью перекрыла своему отчиму кислород. Она сделала так, что замок Эфт изгнал из своих пределов Конрада и его семью и затворился, впадая в магический сон. Кроме того, она лишила Конрада и членов его семьи права именоваться Геннегау, ведь сколько бы ни было на их стороне интересантов из Черного Кабинета, Гильдии и Императорской Ставки, закон, как говорили древние, суров, но он закон. И в ответ на заявление княгини Геннегау суд Дворянской Ложи, - не без поддержки Великого стола, - постановил, что на данный момент никто кроме нее не имеет права называться этим именем. Закрыла она отчиму и доступ к банковским счетам и к доходам от недвижимости, которые прежде были ему доступны. И кроме того, в письме, которое было передано через Гроссмейстера Видаля де ла Аль в Императорскую Ставку, Зои предупредила, что, не дай бог, кто-нибудь попробует отыграться на ее приемных родителях, она не будет разбираться, кто это был, а начнет выкашивать приближенные к императору рода под корень. Их с Гертом и Маргой совокупной мощи наверняка достанет, чтобы обрушить какой-нибудь замок или дворец на головы проживающих в нем людей. В том же письме, к слову сказать, она озвучила тайну своего происхождения, открыто заявив, что, по ее сведениям, в Черном кабинете находятся документы, подтверждающие, отцовство старшего брата Лотаря Раймунда Видонита герцога Майенского, ну и заодно факт смерти ее матери от особого магического яда. Письмо это как-то странно и очень быстро стало достоянием общественности точно так же, как и замечание, сделанное княгиней Геннегау о том, что, если эти документы вдруг исчезнут, то виновными в смерти ее матери и в покушении на ее жизнь будут однозначно считаться руководители Черного кабинета. Императорская ставка и Гильдия вроде бы не упоминались, но все посвященные все поняли и без дополнительных разъяснений.

Это конечно был сильный ход, и он по большей части достиг своей цели, но зато окончательно рассорил их с императором. Так что возвращаться в большой мир стало на данный момент попросту невозможно. Они даже визиты в театры, банки, рестораны и бутики сократили до минимума, и каждый раз разрабатывали детали очередного посещения Большого мира в стиле генштабистов, разрабатывающих сложную стратегическую операцию. Но тут, как говориться, осторожность лишней не бывает, а береженого и бог бережет. Или, как говорят в народе, лучше перебздеть, чем недобздеть.

Однако у всего этого оказалось одно весьма важное следствие. Уже летом, расширяя свое жилье, они поняли, что застряли в Бергланде всерьез и надолго, и тогда на семейном совете было принято судьбоносное решение: раз так, будем размножаться. В конце концов, долина была чудным местом, чтобы зачать и выносить ребенка. Здоровый климат, свежий воздух, целебные источники, а в горах их нашлось уже больше дюжины, да и условия жизни вполне комфортные, тем более что Гроссмейстер предложил им взять на службу пару-другую слуг и служанок из так называемых контрактников. Контрактниками называли людей, согласившихся на добровольное магическое рабство. Контракт обеспечивал их права в том смысле, что ограничивал «работодателя» во всем, что не оговорено контрактом, - написано, что можно трахать, значит, трахай, а если нет, то нет. Оговаривался также срок службы и вознаграждение. Обычно контракт заключался сроком на пять или десять лет и предусматривал магическую клятву, которая кроме всего прочего обеспечивала «неразглашение». И более того, по окончании службы бывший раб забывал все, что узнал на службе. Удовольствие это, впрочем, было дорогое, поскольку заключать подобного рода контракты умели в империи всего несколько сильных магов, - да и «рабы» относились к категории высокооплачиваемых служащих, - но для Герта и Зои это не было проблемой. Чего-чего, а денег у них было достаточно на все случаи жизни. Поэтому идея с контрактниками всем им пришлась по душе, но также подсказала способ решения многих других актуальных проблем.

В начале сентября Герт и Марга «прыгнули» в Доль – небольшой городок на севере Берланда и наняли там за двойную плату артель строителей.

- Строить придется в секретном месте в горах, - объяснил Герт бригадиру артельщиков. – Там в горах надо возвести каменный дом. Шесть-семь комнат и удобства плюс стена вокруг дома и участка. Но повторюсь, место секретное, поэтому перенос туда и обратно будет проходить через портал, и для сохранения тайны вам придется переноситься в сонном состоянии. Заснули здесь, проснулись там. Древесину и камень добывать придется на месте, но мы маги и поэтому никакие особые машины и инструменты нам не нужны. Но вот, цемент и всякие гвозди-шурупы вам понадобятся, так что просто приготовьте. Мы их перенесем вслед за вами…

В общем, артельщики прибыли в долину и за три недели построили, - при посильной помощи Герта, Зои и Марги, - просторный каменный дом под черепичной крышей. Черепицу, трубы и оконные стекла так же, как двери, оконные рамы и необходимые в строительстве скобяные изделия, Герт потихоньку перенес в долину уже в ходе строительства. Так что к концу сентября рядом с пещерой появился полноценный дом, соединенный с Принцевым фортом крытым переходом и окруженный, - от греха, - высокой каменной стеной. Правда, вся мебель в новом доме была или сборной или сделанной своими руками, но тут уж ничего не поделать, Герту в одиночку много было в долину не перенести, тем более, если речь шла о крупногабаритных грузах. Дамы телепортироваться только учились, достигнув на данный момент максимума в сто километров, так что основная нагрузка легла именно на его плечи. Поэтому, если они и покупали готовую мебель, то только сборную, и касалось это в основном столов, стульев и кресел. Шкафы и кровати сделали сами, и вот кровати как раз и оказались настоящим вызовом их предприимчивости и способностям Герта. Перенести в долину хороший матрас обычного размера – это и так непросто, но перенести сделанный на заказ матрас для трехспальной кровати – это вообще нечто. Герт, впрочем, справился, а остальное создавалось по остаточному принципу.Однако так оказалось даже лучше, поскольку в результате дом получился не помпезно-декоративным, а по-настоящему уютным и удобным для жизни. Тем более, что все трое робинзонов умели довольствоваться малым, никогда не отказываясь от большего.

Итак, у них появились слуги и собственный дом. И в этом доме были зачаты две двойни, - отдельное спасибо Матери Магии и месту силы, на котором располагался Принцев форт. Зачаты не без удовольствия, выношены без драмы и рождены в достаточной мере легко, если, говоря о таком, можно использовать это слово. Зои родила темноволосого мальчика и белокурую девочку, а Марга – двух бронзововолосых парнишек, и все четверо оказались одаренными, причем Дары, по первому впечатлению, у них были разными, но одинаково сильными. Мощная аура, невероятные таланты. Впрочем, а чего еще можно было ожидать от детей, зачатых такими магами в таком месте, как Принцев форт. Их отец и матери и сами по себе являлись носителями огромной силы, но крошки, выношенные и рожденные внутри мощнейшего источника магии, его сыновья и дочь по определению должны были стать со временем сильнейшими магами своего, - а, возможно, и не только своего, - поколения. Однако на данный момент все четверо были всего лишь крошечными детками, требовавшими заботы и ухода, но с этим как раз проблем у них не было. Две матери и приставленные к ним служанки вполне справлялись со своими обязанностями…

***

Они прожили в долине чуть меньше двух лет, ни разу не пожалев о своем решении, и, когда обстоятельства позволили им вновь вернуться в большой мир, они были уже совсем другими людьми. Прежде всего, они были теперь самодостаточны и не нуждались ни в чьем одобрении, участии или заботе. Даже Марга, которая изначально была не только слабее Герта и Зои магически, но и занимала гораздо более низкую ступень в имперской социальной иерархии, превратилась за эти годы в настоящую аристократку и внерангового боевого мага. Как маги они более не нуждались ни в Академии, ни в наставничестве, хотя Гроссмейстер не оставил их своим вниманием, продолжив с ними троими самое тесное общение, тем более что было очевидно: еще пара-другая лет и, как минимум, Герт и сам получит статус Гроссмейстера, а там, глядишь, к нему присоединится и Зои, которая не уступала ему ни умом, ни талантом. Но все это дела магические, что не отменяет того факта, что все они люди и живут среди людей. Поэтому было крайне важно, что семья Герта состоялась именно, как семья, расширилась и окрепла, и могла теперь позволить себе многое из того, что два года назад представлялось им неприемлемым. Поэтому, когда с политической авансцены исчезли все наиболее одиозные фигуры, а оставшиеся, включая сюда и самого императора, осознали бессмысленность и контрпродуктивность продолжения конфронтации, то все заинтересованные стороны смогли наконец прийти к консенсусу.

Зои была признана принцессой императорского дома, и оба они с Гертом получили право именоваться Их Императорскими Высочествами, хотя принадлежали к двум разным династиям. Зои вошла в род Видонитов, а Герт окончательно был признан наследником Боройской королевской линии. Графский титул Марги был официально признан империей, и она была причислена к боройскому старому дворянству. Аренбергам были возвращены баронский и графский титулы и даже предоставлено небольшое имение. Какой-то титул и какие-то земли также были дарованы императором семье бывших Геннегау при том, что Конрад в очередной раз овдовел. Судить его бывшую жену было чревато для императора серьезными репутационными потерями, и ее просто тихо отравили, как отравила она когда-то Марию Геннегау.

Однако и Герт со своими женщинами вынуждены были пойти навстречу хотелкам Лотаря. На семейном совете было принято решение создать помимо их базовой или старшей семьи вторичную семью, состоявшую из трех младших жен. Женами Герта по закону и этикету стали Виктория Церинген дочь князя Церингена, Имажина фон Ведель дочь гауграфа Штормарна и Анна фон Кибург дочь графа Диллинген-Кибурга. Отношения с этими женщинами были у них вполне дружескими, но такой интимной связи, которая существовала между Гертом, Зои и Маргой у них не было. Вот разве что Фике со временем стала иногда делить постель сразу и с Зои, и с Гертом, но эти отношения никогда не достигли того уровня близости и доверия, которое существовало между Гертом, Зои и Маргой. На этом мы заканчиваем рассказ о Зои Геннегау и Герарде Вейланде.

Конец

Май 2024 - Январь 2025

[1] Vernal Equinox – Весеннее равноденствие.

[2] Остара – языческий праздник весеннего равноденствия.

Остара — согласно реконструкциям мифологов, древнегерманское божество, предположительно связанное с приходом весны и пробуждением природы. Имя Эостры (Остары), в рамках этой концепции, носил месяц апрель в древнеанглийской и старогерманской традиции. Ряд исследователей возводит её к общеевропейской богине рассвета.

[3] Дворец Порт-Доре (фр. Palais de la Porte Dorée) - «Дворец Золотых Ворот».

[4] Императив (лат. imperativus — повелительный, от лат. impero — повелеваю) — требование, приказ, закон.

[5] Дофамин — гормон и нейромедиатор - создаёт сильное ощущение предвкушения от получения результата или нежелания его получения, подобное тому, которое испытывают люди перед оргазмом или при сильном отвращении.

Окситоцин — нейропептид и пептидный гормон Влияние окситоцина на сексуальное поведение человека не выяснено. По крайней мере два исследования обнаружили увеличение в лимфе окситоцина при оргазме, как у мужчины, так и у женщины. Уровень окситоцина в лимфе заметно возрастает при оргазме во время аутостимуляции и становится выше обычного через пять минут после самовозбуждения.

[6] Эндорфин - химическое соединение, вырабатывающееся в нейронах головного мозга и обладающее способностью уменьшать боль и влиять на эмоциональное состояние. Первый по времени открытия тип таких веществ — эндорфины — получил своё название из слияния двух слов: «эндогенный», то есть производимый самим организмом, и «морфины», то есть подобные естественному морфию.

[7]Альма-матер (лат. Alma mater, дословно — «кормящая мать» или «мать-кормилица») — старинное название учебных заведений, обычно университетов, которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.

[8] Английское слово glamour возникло в Средние века, как вариант к grammar «грамматика», «книга», заимствованного из фр. grammaire (развитие значений такое: грамматика → сложная книга → книга заклинаний → колдовство, заклинания → чары, очарование; ср. также фр. grimoire, рус. гримуар «книга заклинаний», того же происхождения).

Слово стало широкоупотребительным благодаря Вальтеру Скотту, в чьей поэме The Lay of the Last Minstrel оно обозначает особое волшебство, превращающее людей, их жилища и т. д. в более великолепные версии самих себя

[9] Малефик (лат. maleficus, «злодей») — в мистике, человек, предположительно обладающий сверхъестественными способностями от рождения, а также получивший их в результате мистических практик, и применяющий эти способности для совершения преступлений, во зло.

[10] Кьяра очевидным образом иронизирует, инвертировав известный библиизм «взвешен, измерен, оценён».

Мене, мене, текел, уфарсин (иуд-арам. меры веса, означает буквально «мина, мина, шекель и полмины»), согласно ветхозаветной Книге пророка Даниила — слова, начертанные таинственной рукой на стене во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от рук Кира. Объяснение этого знамения вызвало затруднения у вавилонских мудрецов, однако их смог пояснить пророк Даниил: «Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твоё и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Перес — разделено царство твоё и дано Мидянам и Персам» (Дан. 5:26—28).

[11] Эмпирей (от др.-греч. — огненный) — в античной натурфилософии одна из верхних частей неба, наполненная огнём.

[12] Парафраз знаменитого принципа Оккама.

Бритва Оккама — методологический принцип, в кратком виде гласящий: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»).

[13] Остара – 1. Личное имя богини, 2. Название праздника весеннего равноденствия, и 3. Период времени.

[14] Трискелион — древний символ в виде трёх лучей, выходящих из одной точки. Лучи представляют собой кривые, завитки или переломанные прямые линии. Ранние варианты трискелиона были чисто геометрическими, но позднее, к древнеримскому времени, преобразовались в бегущие ноги или драконьи головы. Исторически символ встречается у разных народов, начиная с ликийских монет V века до н. э.

[15]«Пентаграмма Венеры» — это траектория, которую проходит планета Венера при наблюдении с Земли.

[16] Морганатический брак (слово «морганатический» неясного происхождения, по одной из версий, от нем. Morgengabe — утренний подарок мужа новобрачной) — брак между персонами неравного положения, при котором супруг (или супруга) более низкого положения не получает в результате этого брака такое же высокое социальное положение. Морганатический брак является частным случаем мезальянса.

Мезальянс (фр. mésalliance) — неравный брак, первоначально брак между людьми различного социального положения, между людьми разных сословий, отличающимися по имущественному положению. Употребляется для превосходящей стороны как брак с лицом низшего социального положения.

[17] Шекспир, «Гамлет»: «Что, вы читаете? /Гамлет: Слова, слова, слова. / Полоний: Скажите мне подробней, в чём их суть? / Гамлет: как глубоко намерены копнуть? Их так, и эдак можно повернуть».

[18] Цвет гор зависит от того, какие горные породы их образуют. Так, например, темно-синий - придает горам марганец и железо, а зеленый обеспечивает примесь серпентина, эпидота, малахита и др. Голубые горы — это горы, в порах которых содержится вода.

[19] Венера (лат. venus, род. п. veneris «плотская любовь») — в римской мифологии богиня красоты, плотской любви, желания, плодородия и процветания. Соответствует древнегреческой Афродите. Имела также прозвище Киприда, по острову Кипру, который считался основным местом её пребывания.

[20] Трискелион — древний символ в виде трёх лучей, выходящих из одной точки. Лучи представляют собой кривые, завитки или переломанные прямые линии. Ранние варианты трискелиона были чисто геометрическими, но позднее, к древнеримскому времени, преобразовались в бегущие ноги или драконьи головы. Исторически символ встречается у разных народов, начиная с ликийских монет V века до н. э.

[21] Семиотика, или семиология (греч. «знак; признак») — общая теория, исследующая свойства знаков и знаковых систем.

Герменевтика (др.-греч. «искусство толкования) — искусство толкования, теория интерпретации и понимания текстов, в том числе текстов классической древности.

[22] Vesica piscis (лат. рыбий пузырь) — фигура, образованная пересечением двух кругов с одинаковым радиусом, наложенных так, что центр одного лежит на окружности другого.

Vesica piscis в разные периоды истории была предметом мистических спекуляций. В сакральной геометрии считается основой цветка жизни, некоторые каббалисты считают, что на основе vesica piscis построено древо жизни. Сторонники некоторых учений Нью-Эйдж отождествляют её с йони и считают символом женских гениталий.

Йони — санскритский термин, часто используемый для обозначения влагалища (как, например, в «Камасутре»), вульвы, матки. В буквальном переводе означает «чрево», «место рождения», «исток».

[23] Трикветр — религиозный символ. В наши дни слово трикветр используется исключительно для обозначения сложной фигуры, образованной пересечением трёх vesica piscis, иногда с добавлением окружности внутри или снаружи фигуры.

[24] Тихо Браге (1546–1601) — датский астроном, астролог и алхимик эпохи Возрождения. Первым в Европе начал проводить систематические и высокоточные астрономические наблюдения, на основании которых Кеплер вывел законы движения планет. Происходил из знатного датского рода Браге, воспитывался в семье брата отца - адмирала королевского флота, жившего в соседнем замке Тоструп.

[25] Эскапистский - относящийся к эскапизму, эскапистам, свойственный эскапистам.

Эскапизм (англ. escape — «сбежать, спастись») — в данном случае уход от реальности в инобытие, инореальность, иномирие; бегство от действительности.

[26] Эскапада (от фр. escapade «авантюра») — экстравагантная выходка.

[27] Комплот - преступный заговор, союз против кого-либо.