Егерь. Вызов. Книга 3

Глава 16

Передо мной открывался не город, каким я его представлял, не долина с замком и укреплениями, а что-то совершенно невообразимое.

Бесконечный, первобытный океан леса простирался до самого горизонта, волнами зелёной массы накатывая на далёкие горные хребты. Этот лесной океан не имел границ — он тянулся во все стороны, насколько хватало глаз, теряясь в голубоватой дымке расстояния.

— Впечатляет, не так ли? — послышался спокойный голос Всеволода позади меня.

Я не смог ответить. Мой взгляд лихорадочно искал признаки цивилизации в этом безбрежном зелёном море. И находил лишь тонкие, едва заметные нити дорог и троп, которые змеились между деревьев. Местами различал крошечные проплешины — возможно, поля или вырубки, но они казались не больше монет, брошенных на зелёный ковёр размером с королевство.

— Где же Драконий Камень? — выдавил я наконец.

Тимофей хмыкнул рядом со мной:

— Отсюда не видно.

— Это всё… лес? — глупо спросил Стёпка, и в его голосе звучало то же потрясение, что испытывал я.

— Почти всё, — подтвердил Всеволод. — Раскол охватывает девять из десяти частей всей земли. То, что мы называем цивилизацией — лишь крошечные островки, окружённые чёртовым Расколом.

Стёпа присвистнул:

— Я конечно всё это слышал, но думал, что наша деревня — не так далеко от цивилизации…

— Нет, — покачал головой Тимофей. — Ваша деревня на самом краю мира. Дальше только дикость.

Меня охватило странное чувство — смесь шока и восторга. В прошлой жизни я считал сибирскую тайгу бескрайней… Но то, что простиралось передо мной, делало её похожей на городской парк.

Здесь была дикая природа в её первобытной, неукротимой мощи, какой она была миллионы лет назад, до появления человека.

— Сколько в этом лесу магических зверей? — прошептал я.

— Никто не знает, — ответил Всеволод. — Тысячи. Сотни Тысяч? Миллионы? Среди них есть существа такой силы, что даже король предпочитает не вторгаться в те места. Лес, Макс, не везде такой, как у вас. Вскоре ты это поймёшь.

Я представил себе Ефима со всеми его интригами, Виолу с её капризами, свои мелкие планы — и вдруг всё это показалось мне детскими играми в песочнице. Староста держался за власть над крохотным клочком земли, окружённым морем сил, перед которыми наши жалкие амбиции не значили ровным счётом ничего.

В потоковом ядре шевелились мои духовные звери. Режиссёр передавал мне волну восхищения — он чувствовал неисчислимые ароматы и звуки этого дикого мира. Актриса, напротив, прижималась к брату, испытывая дискомфорт перед масштабами того, что нас окружало.

— Теперь ты понимаешь, почему барон так ценит хороших Звероловов? — Всеволод положил руку мне на плечо. — Вы — те немногие, кто может войти в этот мир и вернуться живым. Ну а мы, Мастера — звено между цивилизацией и дикостью. Те, кто вытащат вас живыми в случае чего.

Медленно кивнул, не в силах оторвать взгляд от бесконечного зелёного простора. Это зрелище кардинально меняло всё — мои цели, приоритеты, понимание своего места в мире. Я больше не был приручителем из захудалой деревушки. Я был представителем крошечной касты людей, способных противостоять этому океану Раскола.

Всеволод внимательно посмотрел на меня, затем махнул рукой в сторону зелёного океана и почему-то сказал:

— Это Раскол. Один из многих, разбросанных по континенту.

Он спешился и подошёл к краю перевала, жестом приглашая нас последовать его примеру. Мы встали рядом, и Всеволод начал рисовать пальцем невидимые круги в воздухе, словно чертил карту на фоне бескрайней зелени.

— Представь себе этот лес как гигантскую мишень, — начал он. — Там, где мы сейчас стоим, находится внешнее кольцо — Безопасная зона, у границ которых мы и движемся. Здесь водятся звери рангов слабых ступеней, с которыми может справиться даже обычный человек, при должной сноровке. Более того, сами звери слабоваты и их мало.

Его палец переместился дальше, указывая на едва различимую линию, где зелень становилась темнее и гуще:

— За ней начинается зона Средней опасности. Звери от второй до четвёртой ступени. Туда ходят только опытные.

— А дальше? — хрипло спросил Барут.

— Дальше — зона Максимальной опасности, — голос Всеволода стал серьёзнее. — Твари пятой ступени и выше, вплоть до десятой, которые могут сунуться из Хребта. Место, где даже Звероловы самых высоких ступеней предпочитают не задерживаться надолго.

Тимофей покачал головой:

— Я торгую уже двадцать лет, но в Среднюю зону заходил всего три раза. И то — только по краю и очень важному случаю.

— А в самом центре? Ещё дальше? Там что? Хребет Раскола, так ведь? — не удержался Стёпка.

Всеволод медленно повернулся ко мне, и в его глазах мелькнуло что-то тревожное:

— В самом центре находится Хребет Раскола, верно. Место, где реальность… треснула. Откуда всё это, — он обвёл рукой весь лес, — постоянно лезет в наш мир.

Стёпа сглотнул:

— Лезет?

— Словно из незаживающей раны, — кивнул Всеволод. — Бесчисленные полчища магических тварей. Они рождаются там, в самой сердцевине, и расползаются кольцами во все стороны. Большую часть времени они истребляют друг друга — сильные пожирают слабых, устанавливают территории, ведут свои звериные войны.

— Большую часть времени? — уловил я ключевые слова.

— Но иногда, — продолжил Всеволод, и его голос стал мрачнее, — они объединяются. Формируют орды и идут войной на наши города и земли.

Меня охватил холод. То, что я видел перед собой — это живая, дышащая угроза размером с целое королевство, постоянно порождающая новые опасности.

— Сколько таких… мест? — спросил я.

— По всему континенту? Достаточно, — ответил Тимофей. — И каждый живёт по своим законам. В некоторых звери более агрессивны, в других — хитрее. Есть морские Расколы, горные, подземные…

— И все они такие же огромные?

— Некоторые даже больше, — мрачно усмехнулся Всеволод. — Тот, что ты видишь — средний по размерам. А ещё есть Великий Раскол на севере континента. Ты думал, что Раскол, который ты видел из своей деревушки… Ты думал, он один? Нет, Макс. Их много.

Я почувствовал, как мой мир снова переворачивается.

В потоковом ядре Режиссёр передал мне волну благоговения перед магией. Рыси чувствовали что-то в этом бескрайнем лесу — зов крови, память предков о временах, когда их виды только формировались в глубинах Раскола.

— Теперь ты понимаешь, — тихо сказал Всеволод, — почему каждый талантливый Зверолов на вес золота? Почему бароны и короли готовы платить любые деньги за услуги тех, кто может войти туда и вернуться живым?

Я ошарашенно кивнул. Внезапно моя победа над Ефимом, мои планы зверофермы, даже поимка Королевских рысей — всё это показалось мне первыми неуверенными шагами младенца в огромном, полном опасностей мире.

Меня мучил один вопрос:

— А города ли?

Роман, стоявший рядом со своим арбалетом, удивлённо повернулся ко мне:

— Что?

— Вы говорите, что звери нападают на города, — пояснил я, не отрывая взгляда от бескрайнего леса. — А может не на города?

Всеволод заинтересованно приподнял бровь, а Никита усмехнулся:

— Да ты о чём? Города не города.

Я пояснил:

— А может ли зверей привлекать не скопление людей, а средоточие силы, — медленно проговорил, собирая мысли. — В столицах живут десятки, а то и сотни Мастеров, Звероловы, их питомцы. Это же… как огромный маяк магии, видимый из глубин Раскола. А в обычных деревнях — максимум один-два Зверолова, да и то не самых сильных.

Роман нахмурился:

— Интересная мысль, но…

— Но об этом думали уже сотни раз, — усмехнулся Никита, поправляя свой двуручный меч. — Доказательств нет. К тому же некоторые деревни всё же подвергаются нападениям, так что мимо.

Чёрт. А хорошая догадка была.

Барут, который до этого молча слушал, вдруг подал голос:

— А может, всё дело в том, что никто по-настоящему не изучает глубинный лес? Мы знаем, что там творится, только по тем тварям, которые оттуда выползают. Всё равно что думать о жизни муравейника по тем муравьям, которые выбегают наружу.

Ого. Вот так сравнил. Похоже Баруту и вправду путь в торговцы, язык как надо подвешен.

Всеволод задумчиво потёр подбородок:

— Есть в этом здравый смысл. Хотя изучать там особо некому — те, кто заходит достаточно глубоко, либо гибнут, либо не возвращаются. Не зря же короли забеспокоились о Звероловах и пускают только самых сильных. За последние десятилетия сила магических питомцев у людей заметно ослабла. Тем ценнее редкие виды…

— Вот именно поэтому мы и не знаем, что их толкает к нападениям, — настаивал я. — Может быть, это не просто слепая агрессия. Может быть, у них есть какая-то цель.

Роман покачал головой:

— Цель у зверей? Ты слишком много им приписываешь, парень.

— Почему? — возразил я. — Звери вполне способны на сложные планы и стратегии.

Никита фыркнул:

— Ересь.

Я промолчал. Что ему доказывать, если мужик уже уверен в своей правоте?

— А в других королевствах как дела с этим? — поинтересовался Стёпка.

Тимофей оживился — видимо, торговцу было что рассказать:

— По-разному. В Северном королевстве Альмета, например, вообще беда. Там Великий Раскол — самый крупный на континенте. Говорят, оттуда выползают такие твари, что целые города эвакуировать приходится.

— А на востоке, — добавил Всеволод, — в Золотом королевстве, наоборот, люди лезут туда и лезут. У них там целые гильдии добытчиков, которые регулярно заходят в зону максимальной опасности за редкими материалами.

Стёпа присвистнул:

— И что, живы остаются?

— Не все, — мрачно усмехнулся Всеволод. — Но платят им баснословные деньги. Говорят, один поход в глубину может обеспечить человека на всю жизнь.

— Если выживет, — пробормотал Барут.

— Как-то неудобно эти зоны называть, — пробормотал я. — Средняя, максимальная. Буду называть их проще. Первого, второго и третьего уровня. И хребет.

— У каждого Раскола есть свой «хребет», — задумчиво протянул Роман, поправляя арбалет.

— Есть ещё кое-что, — Тимофей понизил голос, словно рассказывал тайну. — Слышали про Турнир Семи Корон?

Я едва мотнул головой, а вот Барут и Стёпка выпалили в азарте:

— Конечно!

— Раз в пять лет все королевства собираются в нейтральных землях, — продолжил торговец. — Лучшие Звероловы и Мастера со всего континента сходятся в дуэли. Там можно увидеть таких питомцев и такие битвы, что дух захватывает.

— А простым людям туда можно? — спросил Стёпа с таким придыханием, словно речь шла о путешествии на край света.

— Почему нет, — ответил Всеволод. — Зрители везде нужны, если могут оплатить. Ты, парень, простая деревенщина. Так что не рассчитывай, монет не хватит. А так, каждое королевство отбирает своих чемпионов. Победители получают не только золото, но и доступ к редчайшим ресурсам и лучшего питомца…

— А есть те, кто ходит в самое сердце Раскола? — не выдержал я. — В этот… Хребет?

Да, турнир был интересен, но лишь как мероприятие для сбора информации. По крайней мере пока что.

Важнее узнать про лес!

Всеволод помолчал, глядя на бескрайний океан тайги, потом ответил:

— Есть. Их называют Глубинными Ходоками. Люди, которые могут неделями находиться даже там и возвращаться живыми. Но их на весь континент человек десять может и есть. Они никому не служат, потому что… Кхм. Могут себе это позволить. Да и встретить такого… это как увидеть живого дракона.

— Драконы существуют? — ошарашенно выдохнул я.

— Не знаю, — пожал плечами Всеволод. — Но если и существуют, то где-то в Хребтах. Это лишь легенды, один простофиля ляпнул, что они спят, а через сто лет все уже в это верят.

Я впитывал каждое слово. Турниры, где сражаются лучшие воины континента. Гильдии добытчиков, рискующие жизнью ради сокровищ. Глубинные Ходоки, способные проникать в сердце Раскола… Семёрка Друидов? Это они? Или кто-то другой?

— Когда следующий турнир? — спросил я как можно более равнодушно.

Тимофей хитро улыбнулся:

— Где-то через год. Почему спрашиваешь?

Я пожал плечами, пытаясь скрыть внезапно загоревшиеся амбиции:

— Просто любопытно.

Некоторое время мы ехали молча, слушая мерный стук копыт по камню.

Барут притормозил свою лошадь, пока наш отряд медленно спускался серпантином вниз, и оказался рядом со мной.

Я видел, что он хочет что-то сказать — по тому, как он несколько раз открывал рот и снова закрывал, по напряжённой посадке в седле.

Наконец он тихо произнёс:

— Макс, я хочу кое-что обсудить.

Я с ожиданием посмотрел на него. Лицо было серьёзным, без обычной напускной самоуверенности.

— Твоя кошка, — он помолчал, подбирая слова. — Она изменилась, и никто не признал, но я знаю, откуда она у тебя.

Я не ответил, просто продолжал внимательно смотреть на него.

— Ты сделал из Афины настоящего гиганта, — продолжил Барут, и в его голосе слышалось неподдельное изумление. — Когда она была моей, это была обычная кошка-ядозуб, пусть и агрессивная. А сейчас…

Он замолчал, глядя на дорогу перед собой. Потом вздохнул:

— Я не держу зла за то, что ты её приручил. Наоборот — рад, что она нашла достойного хозяина.

— Хозяина? — переспросил я, и в моём голосе прозвучала холодная нотка. — Барут, я не её хозяин. Я — её вожак. Есть разница.

Он покосился на меня:

— В чём?

— Послушай, давай кое-что проясним. Я не чувствую вины перед тобой, — сказал прямо, без обиняков. — И ничего тебе не должен. Ты не смог её приручить — я смог. Ты потерял её — я нашёл. Так вышло.

Эти слова могли показаться жестокими, но они были правдой. Что я понял, так это простые законы этого дикого мира — кто сильнее, тот и прав.

Барут молча кивнул. В его глазах не было обиды — только понимание и, как ни странно, облегчение.

— Да, так вышло, — тихо сказал он. — Я был слабым хозяином. Она искала вожака, а нашла… напыщенного индюка, который хотел поиграть в Мастера.

Мы проехали ещё немного в молчании. Потом Барут снова заговорил:

— Знаешь, иногда я думаю — а что было бы, если бы она не сбежала? Если бы я заставил её остаться?

— Кто знает, — я пожал плечами. — Но скажу тебе так. Если ты переживаешь о том, что не справился — не стоит. Ты просто был не готов. Со временем будет опыт, а с ним и понимание. Ты хочешь заниматься торговлей, это отлично. Считаю, что у тебя действительно получится. А там и боевые питомцы свои появятся. Ты ведь всё ещё Мастер.

Барут кивнул.

— Спасибо, — произнёс он. — Мне это нужно было услышать.

Барут многое для меня сделал, и я это ценил, но благодарности здесь не требовалось. Мне нужно было, чтобы он окончательно закрыл для себя этот вопрос и больше не возвращался к нему. Судя по всему, так и вышло.

Наш разговор исчерпал себя, и мы снова погрузились в размеренный ритм дороги. Копыта лошадей мерно стучали по каменистой тропе, ведущей в долину. Где-то впереди скрывался Драконий Камень — город, который я так хотел увидеть.

Красавчик дремал, высунув мордочку из седельной сумки и изредка подёргивая усиками. После долгой дороги даже мой неутомимый разведчик нуждался в отдыхе. Солнце клонилось к закату, и я уже начал думать о том, где мы расположимся на ночлег, когда случилось то, что мгновенно изменило всё.

Маленькое тело горностая вдруг окаменело. Он не просто проснулся — он напрягся так, словно в него ударила молния. Каждый мускул его крошечного тела превратился в стальную пружину, готовую к прыжку.

Через ментальную связь меня пронзил короткий, яростный сигнал.

Красавчик передавал чистую, животную панику. Его усиленное чутьё Е ранга уловило нечто такое, что заставило все инстинкты выживания взвыть в голос.

Опасность. Смертельная опасность. Впереди. Близко.

Мирное дорожное настроение испарилось мгновенно, словно его и не было.

Моё тело само приготовилось к бою: мускулы напряглись, дыхание стало глубже, взгляд заострился.

Красавчик вмиг оказался на плече, поднял маленькую мордочку и уставился вперёд, туда, где дорога терялась за поворотом между высоких скал. Его чёрные глаза горели таким напряжением, какого я не видел даже во время схватки с медведем в опасной зоне.

— Всеволод! — окликнул я, но он уже поднимал руку, останавливая весь отряд.

— Стой, — резко скомандовал Мастер, и его голос эхом отозвался от каменных стен ущелья. — Все с коней, живо! Уводите лошадей!

Мы все торопливо спешились. Барут, Стёпа и Тимофей, хоть и с тревогой переглядывались, но быстро схватили поводья и стали отводить лошадей к скальной стене. Никита и Роман мгновенно заняли боевые позиции — арбалет и двуручный меч оказались наготове.

— Приготовьтесь! — скомандовал Всеволод.