Эмуляция: Иллюзия Контроля

Глава 20

Мы вернулись в съёмную квартиру, как призраки, скользнувшие по венам горящего города. Снаружи — хаос, вой сирен, далёкие крики и треск автоматных очередей. Внутри — звенящая, давящая тишина. Кос встретил нас у двери. Он ничего не спрашивал, просто посмотрел на наши забрызганные кровью лица, на холодную ярость в моих глазах, и всё понял. Его лицо осунулось, стало серым. Он молча отошёл в сторону, пропуская нас внутрь.

Элла сразу прошла в комнату, где на импровизированной медицинской койке, подключённый к капелнице, лежал Сэм. Она села на стул рядом, взяла его руку в свою и замерла, превратившись в статую. Её аспект снова укрыл её плотным, непроницаемым коконом, но я видел, как подрагивают её ресницы. Она не была безразлична. Она просто пряталась.

Я швырнул папку и ноутбук генерала на стол. Грохот заставил Коса вздрогнуть.

— Что там случилось? — хрипло спросил он, не отводя взгляда от Сэма. — Выглядите так, будто с того света вернулись.

— Почти, — коротко ответил я. — Была засада. Они нас ждали.

Я смотрел на своего лучшего друга. На то, что от него осталось. Искалеченное тело, едва теплящаяся жизнь, запертая в проклятой клетке. Ради него я только что стёр с лица земли больше двадцати человек. И, глядя на него, я не чувствовал ни капли раскаяния. Только холодную, звенящую ярость и твёрдую уверенность в том, что я всё сделал правильно. Если бы пришлось — я бы повторил это снова. И снова. Пока не добрался бы до цели.

Человечность — это роскошь, которую мы больше не могли себе позволить. Она умерла где-то там, на ухоженном газоне элитного посёлка.

Через полчаса вернулись Орин и Катя. Они вошли в квартиру беззвучно, как две тени. На их одежде не было ни капли крови, но я чувствовал её запах. Металлический, сладковатый. Запах их работы.

— Всё готово, — холодно доложил Орин, его глаза горели в полумраке комнаты. — Армия ждёт приказа.

— Они не подвели? — спросил я.

— Вампиры не подводят, Хозяин, — в его голосе прозвучало нечто похожее на гордость. — Они сеют ужас. Полиция и военные мечутся по городу, как крысы в лабиринте. Они полностью дезориентированы.

— Хорошо, — кивнул я. — Значит, у нас есть окно.

Я рассказал им про звонок, про то, что предсказатель работает на тех, кто держит Артёма.

— Тот мужичок в очках? — удивился Кос. — Который оказался не секси-предсказательницей? Вот сука… Он же вроде за нас был.

— Времена меняются, — я пожал плечами. — Он видит будущее. Видимо, в одном из вариантов он увидел то, что ему не понравилось, и решил поставить не на ту лошадь. Его нужно убрать. Пока он видит наши шаги, мы всегда будем опаздывать.

План родился сам собой. Простой, как удар молота. Жестокий. Но единственно верный.

— Мы разделяемся, — сказал я, и все взгляды устремились на меня. — Времени на долгую подготовку нет. Мы не знаем сколько еще продержится Сэм.

Я посмотрел на Коса.

— Ты остаёшься здесь. С Сэмом. Ты — его хранитель. Если с ним что-то случится, всё это было зря. Если в квартиру кто-то вломится — не геройствуй. Хватай его и уходи через запасной выход. Твоя задача — выжить. Ты понял?

Кос сглотнул, но кивнул. В его глазах была боль от того, что он снова остаётся в стороне, но он понимал. Защита Сэма была важнее всего.

— Орин, Катя. — Я повернулся к вампирам. — Ваша цель — Кассандра. Я вытащил из головы генерала его предполагаемое местоположение. Квартира в одном из старых районов. Шанс, что он там, — девяносто процентов. Вы идёте туда. Действуете тихо, быстро. Никаких свидетелей. Просто заходите и убираете его. Он не должен успеть никого предупредить.

— Да, Хозяин, — Орин склонил голову. Катя молча кивнула, её лицо было похоже на маску.

— Мы с Эллой идём за Киреевым. Это начальник службы безопасности «Объекта-7». Генерал должен был с ним встретиться. Теперь на эту встречу поедем мы. Из него я вытащу точные координаты и планы бункера.

— Это ловушка, — тут же сказала Катя. — Они поймут, что с генералом что-то не так. Нас будут ждать.

— Пусть ждут, — усмехнулся я. — В прошлый раз они тоже ждали. Им это не помогло.

Я встал.

— Встречаемся здесь через три часа. С информацией и с хорошими новостями. Если кто-то из вас не вернётся… значит, так тому и быть. Вопросы?

Вопросов не было. В комнате стояла тяжёлая тишина, наполненная решимостью. Мы больше не были группой друзей, пытающихся выжить. Мы стали отрядом. Боевой единицей, где каждый знал свою задачу. И цена ошибки была слишком высока.

Катя и Орин растворились в ночи, выскользнув через окно. Я подошёл к Элле. Она подняла на меня свои глаза. В них больше не было пустоты. Только холодная, тёмная вода, на дне которой горел огонёк ненависти.

— Я готова, — сказала она, поднимаясь.

— Ты уверена?

— Да. Они чуть не убили меня. И… мы должны спасти Семена. У меня достаточно причин.

Она была права. Причин у нас было больше, чем нужно.

Мы вышли на улицу. Город встретил нас рёвом сирен и запахом гари. Где-то вдалеке рухнуло здание, подняв в ночное небо столб пыли и искр. Наши вампиры хорошо делали свою работу. На фоне этого апокалипсиса две тени, скользящие по переулкам, были абсолютно незаметны.

Дом Киреева находился в другом элитном посёлке. Видимо, у них там было своё гнездо. На подъезде мы поняли — нас действительно ждали. Не так много сил, как в прошлый раз, — основная часть армии была стянута в город. Но периметр был выстроен грамотно. Снайперы на крышах, патрули в машинах, засада у ворот.

— Как будем входить? — тихо спросила Элла, её дыхание даже не сбилось.

— Как обычно, — ответил я, чувствуя, как внутри разгорается знакомый алый огонёк. — Через парадную дверь. Только сначала выключим у них свет.

Я не собирался играть в стелс. Я собирался устроить им ад.

Я закрыл глаза, раскидывая свой разум, нащупывая нити сознания каждого бойца в этом посёлке. Они были напряжены, напуганы. Они слышали, что случилось с отрядом, который должен был взять нас у дома генерала. И теперь они ждали появления монстра.

Что ж. Монстр пришёл.

— Элла, — прошептал я. — Начинай. Сеем панику.

Она кивнула. Я почувствовал, как её аспект волной прокатился по посёлку. И тут же в головах бойцов зазвучал шёпот. Страх. Недоверие. Паранойя. Я просто усиливал то, что уже было в них, добавляя свои краски.

В рациях послышались панические крики:

— Я видел движение у третьего поста!

— Это свои, идиот!

— Нет! Там тень! Она огромная!

— Альфа-три, у вас там что происходит⁈

— Он… он целится в меня! Серёга, опусти ствол! Ты что делаешь⁈

А потом раздался выстрел. И ещё один. И началась беспорядочная пальба. Они начали стрелять друг в друга.

— Пора, — сказал я и шагнул из тени.

Мы не бежали. Мы шли. Прямо по центральной улице, к дому Киреева, пока вокруг его подчинённые убивали друг друга, обезумев от ужаса, который мы посеяли в их головах.

Это был наш театр, а они — актёры, разыгрывающие кровавую пьесу, сценарий которой мы написали прямо в их сознании. Пули свистели, но уже не по нам. Крики разносились по посёлку, но это были крики их агонии.

Дом Киреева был похож на маленькую крепость. Высокий забор, камеры на каждом углу, массивные ворота. Но всё это было бесполезно, когда охрана сама себя истребляла. Мы подошли к воротам. Они были заперты.

— Отойди, — сказал я Элле.

Я упёрся руками в холодный металл. Ненависть хлынула в мышцы, наполняя их силой, способной крошить камень. С оглушительным скрежетом створки ворот подались, выгибаясь наружу. Ещё одно усилие — и замки с петлями вылетели из кирпичных столбов, как пробки. Путь был открыт.

Во дворе было тихо. Но я чувствовал их. Внутри. Не в холле. Они не стали повторять ошибку генеральской охраны. Они ждали, используя дом как свою территорию.

— Аккуратно, — прошептал я Элле. — Они не на виду.

Мы вошли в дом. Дверь была не заперта, даже приоткрыта. Приглашение. Или ловушка. В холле было пусто. Никакой засады. Тишина давила на уши после хаоса на улице.

— Они наверху, — тихо сказала Элла, указывая взглядом на широкую лестницу, ведущую на второй этаж.

Я кивнул. Мы начали подниматься, шаг за шагом, прислушиваясь к каждому шороху. На верху лестницы коридор расходился в две стороны. И в тот момент, когда мы ступили на последнюю ступеньку, из обоих коридоров одновременно ударили автоматные очереди.

Они ждали этого момента. Перекрёстный огонь, не оставляющий шанса на укрытие. Я рванул вперёд, закрывая собой Эллу, и принял весь шквал свинца на себя. Боль была адской. Десятки пуль впивались в тело, но я не остановился. Прорвавшись через огневой заслон, я нырнул в левый коридор. Один из стрелков не успел отступить. Я врезался в него, как поезд, впечатывая в стену. Хруст костей потонул в грохоте выстрелов.

Элла в это время метнулась в правый коридор. Я услышал короткий вскрик, и стрельба оттуда прекратилась. Остался один. Он выскочил из-за угла, пытаясь достать меня, но я уже был рядом. Удар в горло оборвал его жизнь.

Трое. Но где же Киреев?

Я почувствовал его. Не наверху. Внизу. В подвале. Он спускался по потайной лестнице, пока его люди выигрывали для него секунды.

Мы спустились обратно в холл. За массивным книжным шкафом обнаружился проход. Лестница вела в темноту.

— Он не один, — предупредила Элла. — С ним ещё кто-то. Но… я не чувствую его эмоций. Там пустота.

Это меня насторожило. Пустота? Как у Эллы под действием аспекта?

Мы спустились в подвал. Он был переоборудован в нечто среднее между бункером и кабинетом. Дорогая мебель, несколько мониторов на стене, на которых транслировались записи с камер наблюдения. И посреди комнаты стоял Киреев. Рядом с ним, неподвижно, как манекен, стоял человек в строгом чёрном костюме. Высокий, атлетически сложенный, с абсолютно пустым, ничего не выражающим лицом.

— Впечатлён, — сказал Киреев, его голос слегка дрожал, но он держался. — Очень впечатлён. Я знал, что вы сильны. Но не думал, что настолько.

— Где Артём? — спросил я, не тратя время на любезности.

— Артём — ценный актив, — усмехнулся Киреев. — И мы не отдаём свои активы террористам. Но вы можете познакомиться с одним из результатов его… работы. Знакомьтесь, «Объект Ноль». Наш первый успешный прототип.

Человек в костюме сделал шаг вперёд. И я понял, что имела в виду Элла. В нём не было жизни. Не было страха, гнева, радости. Ничего. Только пустота. На него не действовал её аспект.

Прототип рванул с места. Его скорость была нечеловеческой. Он не бежал — он скользнул, преодолев пять метров за долю секунды. Его кулак врезался мне в грудь. Я не успел среагировать.

Хруст рёбер. Меня отбросило назад, я проломил собой стену и вылетел в соседнее помещение — винный погреб. Боль была острой, разрывающей. Такой силы удара я не получал даже от монстров в Разломах.

Тварь уже неслась за мной, но на её пути встала Элла. Она выставила вперёд руку, и пространство перед прототипом исказилось, превращаясь в чёрную, всёпоглощающую точку. Аспект Пустоты.

Но прототип не остановился. Он просто пробежал сквозь неё. Аспект не причинил ему вреда. Он не работал на том, в чём не было души.

Элла успела отскочить, но край пустотной воронки задел руку твари. Рукав дорогого костюма и кожа под ним просто исчезли, обнажив не мышцы и кости, а странное сплетение чёрных волокон и пульсирующих сосудов с багровой энергией.

Я уже был на ногах, регенерация с треском сращивала кости.

— Он не живой! — крикнул я Элле. — Бей по телу!

Я бросился на него, на этот раз готовый к его скорости. Начался бой. Это было не похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Он не использовал приёмы, не применял тактику. Он просто бил. Каждый его удар был способен проломить бетон. Он не чувствовал боли. Когда я сломал ему руку, он просто продолжил атаковать, используя её как дубину.

Элла не могла навредить ему напрямую. Её аспект Безразличия был бессилен против того, в ком не было ни капли эмоций, ни души. Она отступила к стене, не мешая, но и не отводя взгляда, ища любую возможность помочь, любую уязвимость, которую я мог бы упустить. Её задачей было не дать Кирееву сбежать или сделать какую-нибудь глупость, пока я был занят его цепным псом.

Я уворачивался, наносил ответные удары, которые крошили кости прототипа, но не останавливали его. Он был как машина. Идеальная, бездушная машина для убийства. Я отломал ему ногу, но он продолжил прыгать на одной, не теряя равновесия. Это было абсурдно. И смертельно опасно.

Я понял его слабость. Он был сильным, но глупым. Просто кукла. Он не мог адаптироваться. Он действовал по заложенной программе: «уничтожить цель». Я перестал пытаться его сломать. Я решил его разобрать.

Я пропустил его удар, схватив его за повреждённую руку, и, используя всю свою силу, просто оторвал её. Из раны хлынула не кровь, а та самая багровая энергия. Тварь зашаталась. Я не дал ей опомниться. Вторым рывком я оторвал ей голову.

Тело рухнуло на пол и через секунду рассыпалось в прах.

В подвале снова воцарилась тишина. Киреев смотрел на горстку пепла с широко раскрытыми глазами. Его самообладание исчезло. Его козырь был бит. Он не замышлял ничего лично против меня, он просто защищал государственный актив, как верный пёс. Его предупредили, и он использовал лучшее, что у него было для защиты. Но это не помогло.

Я подошёл к нему. Он попытался отступить, но упёрся в стену.

— Теперь поговорим, — сказал я и приложил ладонь к его лбу.

Его разум был открытой книгой. Обычный человек, без ментальных барьеров и тренировок. Я не ломал его защиту — её просто не было. Я вошёл в его сознание, как в незапертый дом, и начал перебирать его воспоминания, как документы на столе. Он даже не кричал. Просто обмяк, его глаза остекленели.

Информация хлынула потоком.

Координаты. «Объект-7». Подземный комплекс под заброшенным военным городком к северу от столицы.

Схемы. Пять уровней вниз. Лаборатории. Камеры. И он, Артём. Истощённый, выжатый, как лимон. Я увидел его глазами Киреева. Бледный, подключённый к десяткам трубок. Его жизненная сила питала их главный проект — создание таких же бездушных прототипов, как тот, которого я только что уничтожил. Это была их надежда на независимое от Системы оружие. Понятно почему они так сильно защищали Артема — никто кроме нас не знал, чем закончится эта история. Полной победой Хаоса и уничтожением всего.

Люди, власти, военные… они клепали себе оружие. Это было в крови человека — изобретать и производить все более и более смертоносные орудия уничтожения себе подобных. И даже конец света ничего не изменил. Лишь дал дополнительные инструменты для этого.

Я увидел всё. И ярость, холодная и острая, как осколок льда, пронзила моё сознание. Они не просто держали его в плену. Они не просто использовали его для создания вакцины. Они пожирали его. Медленно, методично, высасывая жизнь, чтобы создавать своих бездушных големов. Человека, который в одиночку дал этому миру шанс, они превратили в батарейку для своих бесчеловечных экспериментов.

Хаос внутри взревел, требуя крови, требуя разорвать на куски того, кто был за это в ответе.

Я отпустил Киреева.

Он рухнул на пол, как сломанная марионетка. Его тело мелко дрожало, изо рта и носа потекла кровь — результат грубого ментального вторжения, разорвавшего мелкие сосуды в мозгу. Он был ещё жив, но его разум превратился в кашу из обрывков воспоминаний и чистого, животного ужаса. Глаза, широко раскрытые, смотрели в пустоту, ничего не видя. Из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.

Я смотрел на эту пустую оболочку у моих ног. Моей первой мыслью было раздавить ему голову. Закончить начатое. Но потом я остановился.

Убить его было бы милосердием.

Пусть его найдут. Пусть увидят, что остаётся от тех, кто встаёт у меня на пути. Пусть поймут, что я могу не только убивать тела. Я могу забирать души. Это будет моим посланием. Куда более действенным, чем ещё один труп.

— Ты всё узнал? — голос Эллы вырвал меня из раздумий. Она подошла ближе, её лицо было непроницаемым, но в глазах плескалась тьма.

— Да. Пора уходить, — сказал я, отворачиваясь от пускающего слюни Киреева. — Нас ждут.

Я повернулся и пошёл к выходу, перешагивая через трупы его личной охраны и обломки прототипа. Миссия была выполнена. Одна. Оставалась ещё одна. Мы вышли из дома и растворились в ночи, которая всё ещё была наполнена отголосками криков и редких выстрелов. Наш театр закрывал своё кровавое представление, давая нам идеальное прикрытие, чтобы исчезнуть.

Катя

Город кричал.

Катя слышала его агонию каждой клеточкой своего нового тела. Для неё это не было просто шумом. Она различала отдельные голоса в общей какофонии: панический визг женщины в трёх кварталах отсюда, яростный рёв мужчины, пытающегося завести машину, глухие удары выстрелов из полицейского участка на соседней улице. И под всем этим, как низкий, непрерывный гул — биение тысяч испуганных сердец. Кровь, стучащая в венах, зовущая, манящая.

Её армия хорошо справлялась с работой.

Они с Орином двигались по крышам, бесшумные, как тени. Для них хаос внизу был идеальным прикрытием. Люди, задрав головы, искали угрозу в тёмных переулках, не подозревая, что настоящие хищники скользят прямо над ними.

— Сюда, — коротко бросил Орин, спрыгивая на крышу старой, обшарпанной пятиэтажки.

Катя приземлилась рядом, даже не согнув колен. Она посмотрела вниз. Обычный двор, заставленный ржавеющими машинами. Типичный дом из тех, что строили ещё в прошлом веке. Не самое очевидное место для человека, способного видеть будущее.

— Ты уверен? — спросила она.

— Его страх пахнет отсюда, — ответил Орин, не оборачиваясь. — Он знает, что мы пришли.

Они спустились по пожарной лестнице во двор. Подъездная дверь была не заперта. Старый лифт не работал. Они поднимались по лестнице пешком, их шаги не производили ни звука. На четвёртом этаже Орин остановился у обитой дешёвым дерматином двери. Он не стал её выламывать. Просто повернул ручку. Дверь тихо открылась.

Он ждал их.

Квартира была маленькой, скромной, пахнущей пылью, старыми книгами и дешёвым чаем. Андрей Петрович, Кассандра, сидел в старом, протёртом кресле посреди комнаты. На столике рядом с ним стояла чашка с остывшим чаем. Он был одет в простой домашний свитер и брюки. Не пророк, не мистик. Просто уставший пожилой мужчина.

Он не выглядел испуганным. Скорее… смирившимся.

— Я уж думал, вы не придёте, — сказал он, его голос был тихим и немного дребезжащим. Он поправил очки на носу. — Прошу прощения за беспорядок.

Катя замерла в дверях. Орин вошёл внутрь, двигаясь с плавной грацией пантеры.

— Ты знал, что мы придём, — это был не вопрос, а утверждение. Голос Орина был холоден, как могильный камень.

— Конечно, знал, — Кассандра слабо улыбнулся. — Я видел это. Видел, как вы поднимаетесь по лестнице. Видел этот разговор. Я вижу многое. В этом моё проклятие.

Он посмотрел на Катю. Его взгляд за стёклами очков был пронзительным, лишённым страха.

— Ты очень изменилась, девочка. Тьма тебе к лицу. Но она же тебя и поглотит.

— Зачем ты это сделал? — спросила Катя, делая шаг в комнату. — Зачем предупредил их? Ты же был на нашей стороне.

— На вашей стороне? — он покачал головой. — Я всегда был на стороне, где у человечества был хоть какой-то шанс. Я видел будущее, которое принесёт ваш Максим. Видел хаос, который он сеет. Я видел его победу… и то, что последует за ней. И я выбрал меньшее из зол. Попытался остановить его руками тех, кто боится его так же, как и Пастыря. Но я ошибся. Его нельзя остановить.

Он перевёл взгляд на Орина, который уже подходил к нему.

— Вы ведь убьёте меня сейчас?

— Да, — просто ответил Орин.

— Хорошо, — кивнул предсказатель, словно речь шла о прогнозе погоды. — Это тоже предсказуемо. Тогда передайте ему от меня кое-что. Последнее пророчество.

Он снова посмотрел прямо на Катю.

— Скажи ему… что тень Молота, которую он призовёт, чтобы победить Пастыря, накроет этот мир навсегда. Он думает, что спасает прошлое, но он проклинает будущее.

Тень Молота… Владыка. Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок, не имеющий ничего общего с вампирской натурой.

— Всё? — спросил Орин, остановившись рядом с креслом.

— Всё, — вздохнул Андрей Петрович. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Я устал.

Орин положил руку ему на плечо. Катя отвернулась. Она не хотела этого видеть. Она слышала тихий, сухой хруст. И всё.

Когда она обернулась, Орин уже стоял у окна, глядя на полыхающий внизу город. Предсказатель сидел в кресле с неестественно повёрнутой головой, его очки съехали набок. Он выглядел так, будто просто заснул.

— Пойдём, — сказал Орин. — Нас ждут.

Они вышли из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Миссия была выполнена. Но слова старика эхом звучали в голове у Кати. «Он думает, что спасает прошлое, но он проклинает будущее».

Она посмотрела на свои руки. Руки монстра, который только что помог убить безоружного старика. И впервые за долгое время она почувствовала что-то, кроме голода и ярости. Что-то похожее на страх. Страх не за себя. А за то, во что они все превращаются. И за то будущее, которое они так отчаянно пытались спасти.