Это кто переродился? Книга 3

Глава 6 Почему так щиплет глаза?

Двери открылись.

Выползти из-под груды тел, одновременно держа Рэда, оказалось делом нелегким. А тут еще пантера…

— Отвали, тварь! — прошипел я, отпихивая тяжеленную тушу. Кое-как сдвинув ее с места, вывалился с той стороны. Судя по цифре «7» на стене, я был на нужном этаже.

И это было…

— Дай! Дай мне ударить! Моя очередь! Не толкайся!

Поднявшись, я увидел огромную толпу малышни, что, отталкивая друг дружку, пыталась прорваться к чему-то лежащему в середине коридора. Покосившись на вывеску, я вздохнул.

Весь этаж был занят детским инфекционным отделением. И все его население нынче столпилось передо мной.

Казалось, детишки просто играют, однако… Судя по следам крови у них на ручках и под ногами, игра пошла немного дальше, чем планировалось.

Тут одна из малявок обернулась и при виде меня мигом обнажила целый ряд острых зубок.

— Вот еще дяденька! Чур я первая втыкаю в него карандаш!

И с радостным писком мелкая ящерка кинулась на меня. В ее коготках был зажат остро заточенный кусок дерева.

— Бей дядю! — и с этим вскриком она вонзила карандаш мне в ногу. Конечно же, он сломался.

Больно было зверски. Мой Взгляд от этого только усилился. Поглядев на нее как можно строже, я оскалился — во все зубы, что отрасли у меня за это безумное утро.

— Это у тебя игры такие?..

Выражение озорства тут же уступило место страху. Ящерка задрожала.

— Простите…

Остальные, бросив свою «игру», посмотрели в нашу сторону.

— Дядя испугал Машу⁈

— Бей его! — и они кинулись на нас всей толпой.

Рэд же среагировал первым. Вырвавшись из рук, он покатился вперед и оскалился. Его рычание было способно остановить целое стадо. Оно и остановилось — все, кроме одного, самого бойкого пухляша. Сжимая в руке скальпель, ящеренок несся на нас со всех ног. Глаза-щелочки горели жаждой крови.

— Чего вы⁈ Испугались какого-то мя…

Но Рэд уже прыгнул вперед. Бум! — и получив по лбу, парнишка отлетел в руки своих испуганных друзей. Еще раз рыкнув, мяч принялся медленно подкатываться к перетрусившим детишкам. А те окончательно поняли: время игр закончилось. Зубы у Рэда были вдвое больше даже самого зубастого из взрослых ящеров.

Я вышел вперед.

— Так. Теперь играем в прятки. Кто не спрячется, тот будет играть с Рэдом в вышибалы.

И закрыв глаза ладонями, принялся считать.

— Раз… два…

Конечно же, я подглядывал — а дети оказались умнее своего «павшего» друга. Закричав, брызнули в разные стороны:

— Бежим! У дяди злой мячик!

— Ай, куда-куда⁈ Куда спрятаться! Я не люблю вышибалы!

— Ма-ма-а-а-а!

— Три… четыре… пять! Кто не спрятался, тому хана!

Я убрал руки. Коридор очистился за какую-то секунду. На полу остался только тот незадачливый любитель размахивать скальпелями. Думаю, очнувшись, парень сто раз подумает, прежде чем в следующий раз трогать ножики.

А вот дальше лежал их «предмет для игр». Подойдя поближе, я узнал Доминику Кирову, которая, похоже, снова перехитрила саму себя. Ее оружие лежало рядом — огромная боевая коса ростом с саму Кирову. Судя по блестящему лезвию, ей она не взмахнула ни разу.

— Не смогла поднять руку на детишек? — хмыкнул я, присев рядом. — Глупая женщина.

Жилка на шее еще билась, однако на ее теле буквально не было живого места. Дети есть дети — по степени жестокости они даже взрослым дадут фору. Они и повязку с нее сорвали. Золотого глаза не было.

Оглядевшись, я сразу почуял зов — он исходил из одной из палат. Туда я и направился. Воровка нашлась под кроватью.

Только я сунул туда голову, как ящерка оглушительно завизжала.

— Попалась!

— Нет! Я не хочу играть в вышибалы!

— Не будешь, если отдашь золотой мячик!

Глаз Кировой тут же застучал по полу. Поймав его, я смахнул с него пару пылинок и направился искать палату Дарьи.

Кирова же свернулась калачиком. Она дрожала как маленькая девочка.

— Лавр… Лаврентий… — послышалось тихое бормотание. — Дай руку…

Опустившись на корточки, я всмотрелся в ее бледное лицо. Нет, добивать Магистра у меня не было резона — иначе, вся эта «золотая эпопея» в Башне мигом закончится, да и раненных трогать как-то подло.

— Дай руку… Мне холодно…

Дрожа, она тянулась ко мне. Я же сжал золотой глаз. Теперь он был мой, однако…

— Не уходи, прошу…

Я ухмыльнулся и, погладив Кирову по щеке, прошептал:

— Ты мне еще пригодишься, дорогуша. И ты, и твоя замечательная организация. Выживи только. У нас с вами еще столько дел.

С этими словами я вложил ей в ладонь глаз. Мой глаз. Она тут же вцепилась в него изо всех сил. Ее лицо приняло умиротворенно выражение.

Ухмыльнувшись, я направился к палате, которую, очевидно, и защищала Магистр — там было тихо, однако где-то слегка что-то поскрипывало.

Уже на пороге я обернулся — к Кировой ползла ее очнувшаяся пантера. Еще в лифте ей неплохо досталось от Рэда, так что двигалось животное, еле-еле перебирая лапами. Из глотки рвалось жалобное мяуканье.

А еще неподалеку стояла ящерка. Та самая, которая похитила «золотой мячик». Не спуская взгляда с пантеры, ползущей к своей хозяйке, она сжимала в руках куклу.

Оставив их, я вошел в палату и оказался в просторном помещении с полностью занавешенными окнами. Тут был целый ряд коек за полупрозрачными ширмами. На первой из них лежало тело, с головой закрытое простыней.

При виде нее мое сердце сжалось. Медленно опустившись рядом, я положил руку на ее грудь — а там не было и намека на сердцебиение. Только пустота, холод и тишина.

Дыхания тоже не было.

Сорвав простыню, я увидел стеклянные глаза. В прямом смысле: на койке лежал манекен.

— Хитро… — хмыкнул я. Очевидно, Магистр хотела задержать убийцу этим трюком. Выиграть какие-то несколько секунд.

Сзади скрипнула половица.

Развернувшись, я опоздал на какое-то мгновение. Его хватило, чтобы вогнать мне шприц в руку по самое основание иглы.

— Сдохни! — зашипела очередная гадина, пытаясь выцарапать мне глаза. — Как сдохла та старуха!

Зарычав, я вцепился ей в горло. Она принялась царапаться, но один рывок, и она уже заболтала ногами в воздухе.

— Старуху⁈ — сощурился я. — Какую еще?..

Но эта тварь только захрипела.

— Где⁈

Ответа мне и не требовалось. Швырнув ее прочь, я кинулся к соседней койке. Там тоже лежал манекен. И в следующей тоже…

— Поздно, герой! Твоя тупая Королева уже!..

Я оглянулся. Мой Взгляд буквально припечатал эту тварь к полу. Она задрожала…

— Ты?.. Кто ты?

Мои глаза вспыхнули, а затем я поднял руку. В центре ладони образовался сверкающий шар Древнего огня. Он вращался все сильнее.

— Пове… ПОВЕЛИТЕЛЬ⁈ Нет, прошу, я…

— Беги, — сказал я одними губами, и ящерица, подскочив сорвалась к выходу.

Шар соскочил с ладони в тот момент, когда она пересекла порог. Дальше раздался ужасающий крик, и я вернулся к поискам. Горят они всегда одинаково.

Только сделав шаг к последней койке, я покачнулся. Перед глазами стало мутно — а еще ноги… Они как будто наливались свинцом. Похоже, тот «укольчик» начал действовать.

— Терпимо…

На последней койке лежало тело, полностью обмотанное бинтами — и только лицо было открыто взгляду. Дарью узнать было нелегко, но свою Королеву я узнаю из тысячи.

Ее глаза смотрели в потолок.

Сзади затихал крик, в остальном в палате было тихо. Где-то еще грохотала схватка, слышались выстрелы, но мне было плевать — я шагал к своей Королеве. Перед глазами было мутно, конечности едва слушались, но я держался.

Теперь все было неважно. Только бы дойти…

Уже у кровати ноги не выдержали. Упав подле койки, я нащупал ее холодную кисть. И тут глаза Дарьи блеснули в полумраке — ее взгляд сфокусировался на мне.

Вздох, и в палате послышался слабый-слабый, почти неслышимый голос.

— Ты пришел… Мой чешуйчатый рыцарь.

На шестом этаже.

Вырвавшись из окружения, Марьяна вбежала в палату, а там кинулась к подоконнику, где виднелась пожарная лестница. Лифт был отрезан, обычная лестница тоже, поэтому единственным способом добраться до бабушки был путь по внешней стороне больницы.

Проблема была в одном — и только открыв окно, Марьяна сразу же осознала свою ошибку. И нет, не ветер, которые снаружи завывал на десяток голосов.

Блеск оптики с одной из соседних крыш.

Моргнув, Марьяна резко ушла в сторону. Выстрел прозвучал следом, а затем пуля взлохматила волосы у нее над плечом.

— Сука… — охнула она, припав к подоконнику. — Похоже, туда мне вход зака…

Но сзади раздались шаги. Марьяна обернулась, и ее прошиб холодный пот.

За ней стоял Григорий. Он был весь изранен, от его светящихся татуировок шел иссушающий жар, а из глаза торчал скальпель. Сзади же шипели озверевшие ящерицы.

— Сука… — сплюнул он кровью и, схватившись за скальпель, резко выдернул его. Марьяне аж поплохело. — ИДИ СЮДА!

— Мама!

И прокляв все на свете, она перелезла через подоконник. Пух на ее руках взвизгнул, но еще сильнее визжали пули — они буквально засвистели от радости.

— Блин! — и вцепившись в поручни, Марьяна скакнула на пожарную лестницу, что змейкой тянулась к самой крыше. — Только не смотри вниз…

Но как назло она посмотрела. И это отнюдь не улучшило ее настроения. Коленки задрожали еще пуще самой лестницы, по которой велся прицельный огонь.

Марьяна бежала вверх по ступенькам, искры блестели у самых глаз, а рикошеты звенели по пятам. Сзади рычали, ругались и кляли ее самым грязным образом — это был Григорий.

Окровавленный и очень злой. Он карабкался за ней.

— Стой, дура! Пригни голову!

Пригнуть?..

Зачем-то Марьяна послушалась, и из того места, где только что была ее голова, тотчас выбило сноп искр. Вскрикнув, она кинулась выше — всего-то один пролет, ей следовало пробежать какой-то жалкий пролет!

Выстрелы следовали каждую секунду — в одном темпе. Поймав его, Марьяна достигла уровня с окном седьмого этажа. Одно длинное мгновение она стояла в опасной позиции. Нужное окно близко: только руку протяни.

Однако ей предстояло встать к снайперу спиной, сделать роковой шаг, выбить окно и пролезть в палату, а в это время…

У него появится время. Вот как сейчас!

Она кинулась в сторону. Но… тишина. Выстрела не было.

— Стой! — кричал Григорий, вылезая к ней. — Стой, идиотка!

Еще одно мгновение прошло в раздумьях. Шаг назад обещал смерть от рук этого обезумевшего Инквизитора. Впереди она получит пулю в спину, и, оставшись стоять, как ни странно, тоже.

И тут пришло осознание — раз темп стрельбы оборвался, значит, этот гад выцеливает ее и ждет момента.

— Стой!..

Пух взвыл. Он тоже понял.

Инквизитор почти добрался до нее. Осталось одно — надежда быстроту. И на чудо.

Скакнув к окну, Марьяна осыпалась мурашками. В следующий миг она коснется подоконника, а затем вывалится с той стороны. И в то же мгновение прозвучит выстрел.

Куда уйдет пуля?..

Но ноги уже принесли ее к окну. Затем она прыгнула — и прямо в стекло. Закрываясь от осколков, покатилась по полу. Выстрела не было.

Затем вскочила и, рискуя получить пулю, кинулась к двери. Выстрела все не было.

Оглянулась.

В окне стоял Инквизитор, а выстрел…

— Дура… — и схватившись за подоконник, он ввалился в палату и рухнул на пол. В нем было целых четыре пулевых отверстия. — Какая же ты дура… Иди же… к своей…

Он опустил веки, а Марьяна выбралась в коридор. Там припала к стене. Сердце стучало как бешеное. Щенок испуганно пищал.

А выстрела не было.

Где-то на крышах.

Шептун ударил еще раз, и Призрак наконец сломался. С воем он покатился к краю крыши, где лежала снайперская винтовка, но его противник был быстрее. Схватив врага за ногу, шпион подтащил его к себе. В руке блестел нож.

— Нет! Нет! Нет! — завизжал Призрак, пытаясь дотянуться до винтовки. — Давай же!

Еще чуть-чуть, и у него бы получилось. Однако нож Шептуна уже вошел ему в бедро. Захлебнувшись криком, Призрак одернул руку и получил в зубы. А потом еще раз.

Устав бить это ничтожество, Шептун сел на него. Сорвав маску, прижал клинок к его горлу. А тот раскрыл рот — вместо резца мелькнула капсула с ядом.

— Не так быстро! — и клинок вошел врагу меж зубами. Призрак застонал. — Сдохнешь только, когда назовешь своего хозяина, грязный предатель!

Откинув голову назад, Призрак принялся хохотать, но Шептун парой тычков вернул эту сволочь в нужное русло.

— Кто твой хозяин⁈ Говори, падла!

— Король… — прохрипел Призрак. — Король скоро возьмет свое…

— Какой, к черту, Король? Король умер месяц назад!

— Ошибаешься, — хохотнул тот. — Раз один Король умер, значит, новый Король вскоре восторжествует… Так было и так будет…

— Кто он? Имя, назови имя!

— А ты не догадываешься? Эх, Шептун, а ведь в академии ты был одним из лучших…

Гадать Шептун не собирался. Вырвав у него из пасти опасный зуб, он подцепил острием настоящий.

— Что ты?..

Шептун ухмыльнулся.

— Будешь играть в молчанку, значит, я буду считать твои резцы. Потом клыки, а затем и коренные… Давай, на счет раз! Ты называешь имя, а я оставляю тебе зубы. Нет, тогда пеняй на себя. Ну как?..

— Ты…

— Отлично! Раз!

Тут Призрак завизжал, а зубы у него во рту принялись расти. И даже там, где еще недавно была капсула в ядом, показался острый белоснежный клык. Глаза же его бывшего друга стали как щелочки.

— Сука! — и оттолкнув это чудовище, Шептун попятился. Рука потянулась к пистолету. — Вот ты, значит, как?..

А ящер был уже на ногах. Он весь менялся — когти, клыки, чешуя. Все как положено.

— Прости, дружище, — и Шептун поймал ящера в перекрестье прицела. — Но человеком ты мне нравился больше.

Взревев, монстр кинулся на него, и Шептун нажал спуск. Выстрелы следовали один за другим, пистолет дергался до тех пор, пока изрешеченное пулями тело Призрака не пропало за краем крыши.

Щелк! — и затвор откинулся. Перезарядив пистолет, Шептун осторожно подошел к краю крыши.

Выглянул.

— Долг можешь не отдавать, — вздохнул шпион, а затем, заслышав приближающиеся сирены, поспешил убраться подальше.

На седьмом этаже.

Только Марьяна подошла к Кировой, как пантера, что вылизывала ей лицо, оскалилась. Пух же принялся гавкать на нее.

— Хорошая киска, — пропищала Марьяна, обходя животное по широкой дуге.

К счастью, пантера и не думала на нее кидаться, а только защищала свою хозяйку. Кирова же выглядела ужасно, но, судя по всему, была жива. Хорошо это или плохо, Марьяна так и не решила.

Она шла к палате, и стоило девушке подойди к порогу, как раздался такой дикий крик, какого она не слышала в жизни. Вдруг дверь раскрылись и на нее выскочила фигура, объятая голубым пламенем.

— Сука!

Уйти в сторону она успела только в последний момент. Горящая живьем тварь ринулась прочь — к лестнице. Вынесла преграду лбом и покатилась по ступенькам.

Марьяна смотрела ей вслед с замиранием сердца. Не стоило и гадать, чья это работа…

Она обернулась к палате, где все было окутано тьмой. А еще тишиной. Жуткой.

И в ней будто кто-то что-то говорил. Очень тихо.

Она уже хотела переступить порог, как услышала, как сработал лифт. Стрелка указала на шестой этаж и, постояв там всего несколько секунд, подъемник вновь принялся подниматься.

Марьяна с тяжелым сердцем закрыла дверь в палату, а затем прижалась к ней спиной. Пух, заскулив, посмотрел ей в глаза.

— Не бойся, мой хороший, — улыбнулась девушка. — Мы просто попытаемся продержаться как можно дольше… Чтобы защитить бабушку…

Она сглотнула, и у нее на глазах заблестели слезы. Она уже слышала шипение из шахты. Похоже, ящерицы таки сломали Инквизиторов, а теперь двигаются сюда. Кто знает, что у них на уме?

Поставив Пуха на пол, она потянулась к косе, которую оборонила Кирова. Она была ужасно тяжелой, неудобной и очевидно управлялась какой-то магией, но иного оружия Марьяна не нашла.

— Давай Пух, — выдохнула она, когда лифт встал на их этаже. На лестнице тоже звучали шаги, и много. — Прыгай на них как только они подойдут.

Щенок затрясся, но утвердительно гавкнул.

Двери лифта начали открываться, и оттуда повалили твари. Двери на лестницу тоже вышибли, а затем пантера, что не отлипала от Кировой, поднялась на трясущиеся лапы. Зарычала, но ее рык больше походил на предсмертный стон.

Ящерки же принялись окружать еле живое животное. И только они собрались порвать обоих на куски, как сзади появилась какая-то девочка с куклой.

— Не трогайте кошечку! Она хорошая!

Ящерки удивленно заозиралисль. При виде девочки нахмурились.

— Машка, ты почему не в постели⁈ А ну…

— Она принесла мне куклу! — сказала малышка, показав им игрушку. — Вот!

Растолкав, ящерок она кинулась к пантере. Ее пытались поймать, но девочка оказалась юркой. Кинувшись на колени, она обняла животное за шею. Зашипев, ящерки с трудом отодрали свою от пантеры, а затем, пятясь, направились прочь от этой парочки — и прямо к Марьяне.

Только осознав, КУДА они идут, девушка покрепче перехватила косу.

— Назад! Иначе…

— Где Повелитель⁈ — вышла вперед ящерка. — Мы перебили всю Инквизиторскую мразь, как он и приказывал! Где он?

Марьяна сглотнула. Ей и самой хотелось бы…

Открыв дверь, она перешагнула порог темной и тихой палаты. Обернувшись, прижала палец к губам.

— Тише… Я спрошу и дам вам знать…

И решительно закрыла за собой дверь.

Увидев ряд коек, она не сразу поняла, что в них лежат манекены. Осыпавшись целой армией мурашек, Марьяна, прижимая к себе косу, принялась ходить от одной койки к другой. Добравшись до последней, она нервно хихикнула от всего абсурда ситуации.

Она ходит здесь… ищет свою умирающую бабушку… с косой…

И там, за ширмой, она увидела два силуэта. Один лежала на кровати, а другой сидел подле. Ни первый, ни второй не двигались.

Выронив косу, Марьяна дернулась. А эти двое — нет, так и остались недвижимы.

Один шаг за другим девушка подходила к постели. Бабушку она не узнала, ибо вся она была перебинтована, и даже ее лицо скрывали плотная ткань. А вот Иван, да, это был он — ее то ли брат, то ли Нечто из далекого и легендарного прошлого сидел у кровати с закрытыми глазами. У его ноги был Рэд, и он отчего-то грустно подвывал.

— Ба… бабуш… — прошептала Марьяна, не узнавая своего голоса. К горлу подступал комок. Он душил ее, не давая вымолвить ни слова. — Бабу…

Кровать скрипнула под ее весом, девушка нашла руку своей бедной бабушки, но та была чем-то занята. В ней была обычная тетрадная страница, исписанная кривым почерком. Это было письмо.

От слез было плохо видно, однако все же Марьяна разобрала несколько строк: «думаю о тебе…», «подружилась уже со всеми…», «спасибо Марьяне…», «и чем больше испытаний выпадет на наши плечи…», «надеюсь, мы увидимся вновь… Твой Д.»

К концу, ей уже было тяжело держаться.

— Бабушка… — и она коснулась ее руки. — Прости, что я… Прости, что…

Сжав зубы, девушка выдохнула. Это было зверски тяжело.

— Что не приходила… Что была такой грубой… Что… что…

Дальше она не смогла произнести ни слова. Слезы мучили ее, и не выдержав, девушка просто упала бабушке на грудь и дала себе волю. Где-то сзади скрипнула дверь, кто-то тихонько подходил, и их было много, но девушка не обернулась. Ее горе было важнее.

Они были уже близко, но ей было плевать.

Ей было плевать… Ей было пле…

— Эй, ты! Слезь с нее. Ты ее задушишь!

— Отстань! — зарыдала девушка только пуще. — Бабушка!

— Слезь, дура! Раздавишь!

И кто-то грубо вцепившись ей в локоть, потащил Марьяну на пол. Вцепившись бабушке в руки, девушка попыталась вырваться, но этот грубиян принялся насильно оттаскивать ее от кровати.

— Пусти! Бабушка!

Так они и повалились на пол. Всхлипнув, Марьяна боролась где-то минуту, а потом силы оставили ее. Все что она слышала это лай Пуха, а еще шипение. Все что она видела это мутные силуэты, тени и…

Над ней сошлись кольцом. Их было много, глаза всех горели зеленым. Поморгав, она приготовилась умереть, но вдруг в одном из монстров узнала Ивана.

— Ваня?..

Он кивнул. Затем обернулся к «своим». В палату набились все ящеры до одного — человек триста, не меньше. Среди них были даже дети.

— Всех убили?

Ящерки закивали.

— Всех, кто только посмел встать у нас на пути, — заулыбались они зубасто. — И убьем еще больше, только прика…

— Нет. Скоро здесь будет подкрепление. Вам пора.

И тут у них в глазах появились огоньки страха.

— Куда? Вы нас прогоняете⁈

— Именно. Уходите, иначе вас всех убьют. Быстро!

В замешательстве переглянувшись, ящерки отпрянули.

— Куда⁈

— Туда, где вас, таких зубастых, никто и никогда не найдет. Подальше от мира людей.

Сказав это, Иван обратился к Марьяне:

— Есть золото?.. А то я отдал ей все. Все до последней монеты, кольца и цепочки, что были у меня с собой. А мне бы не помешало…

Его глаза закатились, и Иван рухнул прямо на Марьяну. Кажется, это обморок.

Ящерки были тут как тут. Схватив Ивана, они потащили его на соседнюю койку.

— Повелитель мертв⁈

Стерев слезы, Марьяна поднялась на ноги и вновь прижалась к бабушке. Девушка давно ощущала, что под бинтами что-то мешалось… Ощупав ее тонкую руку, она потрогала ее грудь, шею, а затем перешла к лицу.

И везде, прощупывалось нечто твердое. Даже на ногах!

— Оставь ее, дуреха… — послышалось с соседней койки. — Лучше дай мне свою…

Осознав, что именно Иван рассовал под бинты бабушке, Марьяна кинулась к нему. На ходу она расстегнула свою цепочку.

— Держи!

И она вложила ее ему в руку. Затем посмотрела на ящерок, у которых тоже было много золотых — и серьги, и кольца и цепочки.

— Снимайте золото! Все снимайте! СРОЧНО!

Все удивленно захлопали глазами.

— Ради повелителя?

— Да!

— Ради повелителя мы готовы на все!

И вся эта хвостато-зубастая армия принялась сбрасывать с себя всю свою золотую «амуницию». Через несколько минут оно засверкало уже на Иване. Пару колец они сунули даже ему в рот. Тот охотно проглотил их.

Скоро на его обескровленных губах сама собой вылезла радостная улыбка, цвет лица начал возвращаться. Иван все еще был без сознания, однако счастье буквально переполняло его нутро. Еще более счастливыми были его слуги.

— Он жив! Наш повелитель жив!

И ящерки радостно захлопали в ладоши.

Марьяна же была на ногах. Ушей касались какие-то звуки — и шли они из коридора. Кажется, это лифт.

— Уходим, быстрее!

Подхватив Ивана, ящерки побежали на выход. Марьяна же задержалась возле своей бабушки. Поправив ей бинты, чтобы золото не было видно, поцеловала в щеку, смахнула последнюю слезинку и кинулась вслед своим негаданным союзникам. Пух с Рэдом покатились за ней.

В коридоре их уже ждали. И не только хвостатые, несущие на руках тело Ивана.

Там был Инквизитор Григорий. Еле держась на ногах, он стоял рядом с бессознательной Кировой и ее обессиленной пантерой. Его единственный целый глаз горел грозным голубым светом. Слизывая кровь с губ, Инквизитор медленно двигался вперед.

— Марьяна Васильевна… — говорил он, разжигая в себя Дар, пламя которого постепенно превращало его в живой факел. — Только продержитесь. Я убью их всех, а если нет, то и вас. Нельзя, чтобы вы попали к НЕМУ в руки. Ибо эта участь куда страшнее смерти.

Сглотнув, Марьяна попятилась, но там ее ждали ящерки. Схватив девушку за плечи, они оскалились.

— Попробуй отними, грязный пес!

Инквизитор ухмыльнулся, и его лицо стало напоминать нечеловеческую маску смерти. Вдруг лифт за него спиной звякнул. Не успели все эти монстры броситься друг на друга, как двери раскрылись, и на Инквизитора скакнула еще одна тварь.

Была она клыкаста, хвостата и зубаста, но в ней все еще просматривался тот самый старик.

Ее нянька, Аристарх. И он был зверски зол.