Фатальное пророчество

Глава 17

На Каменистом плато меня ждал уже привычный ветер, несший тысячи песчинок из Пустошей. Сойдя с круга телепорта, я осмотрелся, но в инвиз уходить не стал.

У ближайшего здания все так же стояла поилка, рядом фыркали привязанные лошади. Солнце ярко светило, придавая круглым домам из песчаника своеобразную привлекательность.

Завернувшись в плащ и натянув на лицо маску — а как еще спастись от всепроникающего ветра? — я двинулся через рынок. Тут народу было побольше, слева под улюлюканье зрителей спорили два здоровенных мениольца, справа толпился народ. Идя мимо, я с удивлением понял, что бродяги окружили парня, читающего стихи, остановился и прислушался. Худосочный элгион в пестрой бандане нараспев декламировал:

Андрес будет наш король,

Лучше нет на эту роль.

Мы за Андреса горой,

Мы поддержим всей толпой.

Н-да, высочайшего класса поэзия. Шекспир на пару с Пушкиным нервно курят в сторонке. Я усмехнулся и пошел дальше, на ходу уловив, как один из зрителей ответил чтецу:

Андрес твой — известный плут,

За него нас всех убьют!

Кто-то на него шикнул, другой вступился, и через минуту вместо чинной толпы образовалась массовая драка. Я покачал головой — народ здесь никогда не скучает! — и направился к бывшей таверне Толстого Пью.

«Зеркало пограничья» встретило меня гулом пьяных голосов, запахом жарившегося на вертеле барана, перемешанным с ароматом свежесваренного пива и въевшимся в каждую щелочку, в каждую пылинку амбре от пота и давно не стиранных носков. Благо в этот раз вокруг не летали стулья, а на голову не сыпались сломанные лестничные перила — видимо, пик веселья был еще впереди.

Братия Андреса пировала в центральном зале. Человек сорок сидели за столом, поставленным буквой «П». То один, то другой ежеминутно вскакивал и заплетающимся языком произносил несколько слов.

Во главе ломящегося от яств стола пустовало роскошное кресло, рядом с которым восседала Ромашка. Я внимательно оглядел зал в поисках Андреса. Среди хмельных рож обнаружить Мастера воров не удалось, и я направился к стойке. Сейчас за ней вместо бесформенного Толстого Пью возвышался тощий как жердь парень в засаленной замшевой куртке, над ним блестело имя «Гауф». Судя по осоловевшим глазам, верзила со всей ответственностью относился к престижу заведения и с каждой налитой кружки снимал пробу, чтобы ни дай бог кому-нибудь из посетителей не достался некачественный продукт.

— Эй, любезный, не подскажешь, где найти Андреса? — окликнул я его.

Но Гауф, не обращая на меня ни малейшего внимания, принялся протирать грязной тряпкой пузатый бочонок. Лишь заметив мой ник, окинул меня взглядом прищуренных глаз и спросил:

— Не тот ли ты перец, что водил наших за сундуками с золотом?

— Тот самый…

— Эх, жаль, меня тогда не было в Мергусе!

— И на твой улице встретится пещера с сокровищами, — усмехнулся я. — Да такая, что все унести не сможешь.

Парень, походу, воспринял мои слова как издевку. Скуксился и ткнул большим пальцем себе за спину.

— Там ищи своего Андреса, — недовольно просипел он и снова принялся отдраивать бочонок.

Двинувшись в указанном направлении, я споткнулся о сладко посапывающего пьянчужку, примостившегося на полу у самой стойки. От моего пинка он вскочил, вскинул руку, прокричал:

— Да здравствует королевство воров на отдельно взятом плато!

И, мешком повалившись на пол, с чувством выполненного долга снова захрапел.

Я прошел узеньким коридорчиком и уперся в небольшой закуток. Там у массивной дощатой двери стояла скамейка, на которой в ожидании аудиенции ерзали несколько пожилых неписей. Ни дать ни взять депутатская приемная. В старике рядом с тучной бабкой, вцепившейся в плетеную корзину, я узнал отца Барсола — парня, погибшего в Пустошах от шипов клестиры. Похоже, исцелить колено старику так и не удалось — он горбился, опираясь на крючковатый посох и с тихими стонами потирал больную ногу.

Я решительно шагнул к двери, но визг бабки меня остановил:

— Ишь ты какой прыткий! За Гороном будешь, — ткнула она толстой пятерней в сторону сухонького дедка в потрепанном парусиновом плаще.

— Мне только спросить! — отмахнулся я и потянулся к дверной ручке.

Но чудодейственная фраза, разбивавшая, по слухам, броню очередей в советских поликлиниках, здесь не сработала. Отец Барсола крутанул посохом, точно заправский монах Шаолиня, зацепил крюком мой пояс и отбросил меня в сторону.

— Так не пойдет, парень, — тихо произнес он и снова как ни в чем не бывало стал массировать ногу.

Спорить я не стал — не драться же, в самом деле, со стариками. Отступил в коридор и там ушел в инвиз, решив немного подождать.

Ожидание продлилось недолго. Петли жалобно скрипнули, из-за массивной двери вышел бродяга с сальными волосами до плеч, топорщившимися под орлиным носом усами и неровным шрамом вместо левого глаза.

Следом за ним показался Мастер воров, которого я не сразу узнал. Новенький мундир с золотыми пуговицами, аксельбанты, на поясе кинжал с рукоятью, усеянной самоцветами — ни дать ни взять диктатор банановой республики. Интересно, он сам придумал себе образ или Ромашка постаралась?

— Он там будет за час до рассвета. Ты все услышал? — прошептал Мастер носатому.

— Обижаешь! Конечно, услышал. У меня ушей в два раза больше, чем глаз! —

— Как вернешься, сразу ко мне, — бросил Андрес и повернулся к просителям: — Так, что тут у вас?

Мне чужие ходатайства были без надобности, и я решил вернуться к столам, будучи уверенным, что «диктатор» там скоро появится. Прошел мимо Гауфа, проскользнул в зал и прислонился к стене, решив от скуки пока понаблюдать за Ромашкой. И скоро понял, что пьет она раза в два больше любого из местных бродяг. Своеобразный, конечно, вкус у моего друга.

Минут через семь, когда инвиз почти закончился, мимо меня прошел Мастер воров. Протопал к креслу во главе стола, сопровождаемый радостными криками, чмокнул в ухо Ромашку и уселся рядом с ней.

Я двинулся следом, приблизившись к Андресу со спины. Хлопнул его по плечу и открыл было рот, чтобы поздороваться, как он вскочил.

Последним, что я увидел, было сверкнувшее в его руке лезвие.

Сознание возвращалось ко мне медленно, а вместе с ним — жуткая боль в боку. Сквозь кровавую пелену в глазах я увидел склонившихся надо мной бродяг. Из тумана выплыло лицо Андреса, он ткнул мне в губы чем-то холодным и прошептал:

— Давай же, пей!

Может, он сказал это громко, но через шум в ушах я едва расслышал его. С усилием глотнул — боль в боку ослабела, лица окружающих обрели четкость. Стало понятно, что я лежу на полу, а Мастер, поддерживая мою голову, вливает в меня зелье здоровья.

— Еще. Вот так, — приговаривал он.

Вылакав три фиала, я окончательно пришел в себя. Андрес помог мне подняться и придвинул стул. Я сел рядом с ним. Бродяги, оживленно переговариваясь, разошлись по своим местам.

— Ну, ты даешь! — воскликнул Мастер. — Подошел сзади, ударил по плечу. Хорошо, что здоровья много, а то улетел бы на респ.

— Сплоховал, — повинился я. — Но реакция у тебя…

— А ты как думал? Хочешь жить — будь настороже. Не заметил, как ты подошел, и вот результат.

Ромашка хихикнула и быстро закивала. Захотелось сказать ей что-нибудь едкое, но я сдержался.

— Какими судьбами ты вообще здесь оказался? — продолжал тем временем Андрес, кладя мне в тарелку кусок сочного бифштекса.

— Пришел за помощью. Мне нужно в Пустоши, но одному туда соваться некомильфо.

Мастер нахмурился: видимо, это слово ребята Арсения в коды не заложили. Помолчав немного, он ответил:

— Сегодня нельзя.

— Почему?

— Вон, глянь в окно, пыльная буря начинается. Завтра могу дать хоть сотню ребят.

Я машинально посмотрел в полукруглое окошко, но ничего подозрительного не увидел. Однако не верить Андресу повода не было.

— Хорошо, завтра так завтра.

— А сейчас у меня есть для тебя сюрприз. Слышал, ты тут кое с кем водишь дружбу, — он хитро прищурился и вдруг заорал: — Эй, Бахус, пойди-ка сюда.

От другого конца стола к нам приблизился невысокий толстяк и преданно уставился на Мастера воров. Я посмотрел не без насмешки, потому что над головой у него было написано «Мерревей», а вовсе не «Бахус». Походу, парня прозвали так за любовь к возлияниям, о чем красноречиво свидетельствовал розово-красный нос. И дал ему эту кличку кто-то из Явившихся — вряд ли местным известен пантеон древнеримских богов. Или древнегреческих? Уже не в первый раз путаюсь в этом вопросе.

— Притащи-ка сюда нашу вчерашнюю прелестную добычу, — велел Андрес толстяку.

Тот подобострастно кивнул и покатился к выходу из зала.

Восторженный рассказ Андреса о том, как ему удалось все перевернуть на Каменистом Плато, я слушал вполуха. Конечно, был рад за него, но сейчас меня больше интересовал обещанный сюрприз.

Мерревей вернулся минут через десять, ведя за собой Осфена и Армунеля, обоих — в поблескивающих магических наручниках. Они держались прямо, расправив плечи и гордо подняв головы. Но, увидев меня, разом сбились с шага. Слегка растерянный, я вскочил и даже сделал пару шагов, но взял себя в руки и вернулся к столу.

— Ты кого привел? — рявкнул на подручного Андрес.

— Ну как же… — опешил тот. — Как велено, вчерашнюю добычу.

— И чем же эти Длинноликие, на твой взгляд, прелестны?

В глазах Мерровея мелькнула искра понимания.

— Так ты о ней? Сейчас! — Бродяга развернулся к миридам и стал их подталкивать: — А ну назад! Пошевеливайтесь! Пшли, говорю!

— Притормози. Погоди немного, — остановил я его и обратился к Андресу: — Откуда они у тебя?

— У нового кэпа выкупил. Король Грегор даст за них неплохую награду. Там еще одна была, досталась почти бесплатно. Но это так, мелочь. А эти…

— Мне хотелось бы с ними поговорить. Наедине.

— Говори, — Мастер воров великодушно махнул рукой и приказал Мерровею: — Отведи их в Синюю гостиную, ту, которая над кухней!

Почему гостиную называли синей, одному Теодару известно. Самая обыкновенная жилая комната захолустного постоялого двора. Причем стены и занавески песчаного оттенка, как почти все на Каменистом плато.

— Ни в коем случае не снимай наручников, эти длинномордые — сильные маги, — предупредил Бахус и закрыл за собой дверь.

Я нетерпеливо повернулся к миридам.

— Что случилось?

— Нас захватили в плен! — воскликнул Армунель, прижав руки к груди.

Не парень, а капитан Очевидность. И я тоже хорош, криво сформулировал вопрос.

— Подожди, — перебил его Осфен и внимательно посмотрел на меня. — Ты все еще на нашей стороне?

— Ну, знаешь… — в моем голосе прозвучал упрек. — Рон лично наградил меня Ликом. Думаешь, в шутку?

— Прости, — заторопился старик. — Столько всего произошло…

Он сел на кровать и закрыл лицо руками.

— Давайте не будем терять время. Я повсюду искал кого-нибудь из ваших. Один парнишка с Ликом миридов рассказал, что Басхиора и Рональд пропали.

— Это не совсем так, — поправил меня Осфен, и голос его дрогнул. — Верховный служитель погиб.

— Что⁈

— Увы. В свитках миридов должность вакантна. Это может означать только одно — Рона нет на этом свете.

Я почувствовал, как сердце ухнуло вниз.

— А Бася⁈

— Принцесса жива, но никто не знает, где она. Именно при попытке выяснить ее судьбу нас и поймали.

Слушая его, Армунель стиснул руки и добавил:

— Они вдвоем пошли к Хранителю. А теперь его нет.

Он сел на кровать рядом с Осфеном, но тут же вскочил. Его смуглое лицо раскраснелось, глаза зажглись нетерпеливым огнем.

— Без Рональда, без Басхиоры, без Хранителя — зачем мы нужны? Наша миссия провалена, и теперь этот мир будет захвачен созданиями, в сердцах которых нет ничего, кроме зла!

— Подожди, — воскликнул я, — о чем ты?

Осфен горестно поджал губы.

— Он прав. Мы не справились.

— Да успокойтесь вы! Бася жива, вы же сами сказали. Так что незачем психовать раньше времени. Объясните толком, что и как произошло.

— Поверь, мы сами не знаем, — пожал плечами старик. — Когда мы отправились вслед за принцессой и Верховным служителем, то увидели на месте священной дубовой рощи одни щепки. Хранителя тоже не было.

— Зачем они вообще туда пошли?

— Не сказали, — он тяжело вздохнул.

Придвинув стул, я сел напротив него, глаза в глаза. Наклонился и тихо попросил:

— Пожалуйста, подумай. Возможно, есть какие-то предположения, наметки, где искать Басхиору. Сделаю все, что смогу, переверну небо и землю…

Я не врал. С тех пор, как мне стало известно, что принцесса пропала, в моей душе поселилась маята. Даже смерть Рональда не произвела на меня такого тяжелого впечатления, как Басино исчезновение. Что бы я ни делал, с кем бы ни говорил — мысль о ней фоном сидела в голове и не желала испаряться.

— Думаю, ее забрали зверолюди, — задумчиво ответил Осфен. — В последнее время в Пустошах происходит непонятное движение. Они явно что-то задумали.

— Почему ты так решил?

— Трудно сказать. Просто чувствую. Их стало намного больше, в том числе и из племен, которых мы раньше в глаза не видели. Они появляются в самых неожиданных местах, где до этого никогда не встречались. Поверь мне, грядут изменения, и они пойдут от зверолюдей.

— Допустим. Но зачем им принцесса?

Старик отвернулся, и мне показалось, что в его глазах блеснули слезы. Помолчав, он ответил:

— Кто же знает. Возможно, чтобы надавить на нас или что-то получить в обмен. Не исключено, что они даже пытают ее.

— Басхиоре известно что-то важное для них?

Он пожал плечами и посмотрел на меня с такой болью, что я отшатнулся.

— Гермес, мы действительно понятия не имеем. Можем только предполагать.

Поняв, что от них больше ничего не добиться, я встал и направился к двери.

— Хорошо, разберусь сам. А сейчас… Попробую вас освободить.

Я открыл дверь, и на меня чуть не рухнул Бахус, прильнувший ухом к замочной скважине.

— Не уводи их, пусть подождут нас с Андресом, — бросил я ему и направился к Мастеру.

Тот стоял в зале, возле стола, разговаривая с несколькими бродягами. Увидев меня, он похлопал одного из них по плечу и пошел навстречу.

— Все выяснил, что хотел?

— Продай их мне, — сходу выпалил я.

Он удивленно замер, но тут же рассмеялся.

— А что, и продам — если дашь больше, чем король. Думал, скажу, бери так, типа подарок? Не-ет, хоть мы и друзья, но я сейчас сильно нуждаюсь.

— Ох, ты и шельма. Сколько?

— Грегор дает по золотому за мирида.

— Окей, тогда два за обоих, — я порылся в инвентаре и выудил монеты.

— Постой, — запротестовал он, отдергивая руку. — Ты должен заплатить больше, чем он. Давай три за пару пленников.

Широко улыбнувшись, я сунул ему в ладонь две голды.

— Не-а. Ты избавлен от необходимости конвоировать их к королю — это во-первых. В Мергусе тебя не жалуют, все вспоминают смерть Акосты — во-вторых. Так что ты мне еще сдачу должен, ну да ладно, прощаю, мы же друзья.

— Ну, ты и ше-ельма, — протянул Андрес, и мы одновременно расхохотались.

Изворотливость +1. Текущее значение:23

Вместе мы вернулись к Бахусу, и он передал пленников в мои руки.

— Сними с них наручники, — велел я.

— Но тогда они улетят, — он вопросительно посмотрел на Мастера воров.

— Делай, что тебе говорят, — подтвердил Андрес, и Мерревей нехотя подчинился.

Взяв за локоть Осфена, я отвел его в сторону.

— У вас есть телепорты?

— Конечно, — кивнул он, потирая запястья.

— Тогда возвращайтесь к себе, вы свободны. А Басхиору я найду.

Он схватил меня за руку и сжал мою ладонь. В его глазах появилось такое проникновенное выражение, что мне стало неловко.

— Спасибо тебе. Не зря Верховный служитель наградил тебя Ликом миридов!

— Давайте уже, двигайте, — я специально взял грубую ноту, чтобы спустить его с небес на землю.

Старик все понял и, махнув Армунелю, поспешно полез в складки балахона. Через несколько секунд, поклонившись нам с Андресом, оба растворились в воздухе. А я повернулся к другу.

— А второй сюрприз?

— Что? — не понял он.

— Ну, ты говорил, что кто-то достался тебе почти даром.

Не скрою, была у меня надежда, что этим «кем-то» может оказаться Бася. Глупая, совершенно необоснованная надежда, которую я пытался потушить, понимая ее неразумность. Но она все равно тлела в душе.

— А, точно, забыл! Так, где тут… Бахус!

Тот заглянул в комнату, и Андрес скомандовал:

— Тащи сюда нашу красавицу!