Генеральный попаданец 5

Глава 1 29 декабря 1967 года. Останкино

— Леонид Ильич, вы готовы?

Телевизионщики, наконец, смогли подготовить свет. Сегодня съемки более сложные, и потому осветители и операторы работают тщательней. Очень уж в этой локации хлопотный интерьер для съемок. Зато как красиво и примечательно! Потому даже решили снимать не на телевизионную технику, а на пленку, с привлечением кадров с Мосфильма. Заодно телевидение выпустит серию фильмов о строительстве Останкинской телебашни и о том, как все устроено внутри. В моем мире телебашне после ее открытия 5 ноября 1967 года присваивают название: «Общесоюзная радиотелевизионная передающая станция имени 50-летия Октября».

Только в 1991 году ее официально переименуют в Останкинскую телебашню. Сейчас же с моей легкой подачи название стало для народа удобоваримым. И для меня самая высокая конструкция в столице СССР стала знаковым объектом. Останкинская башня по сути — кульминация архитектурной и инженерной мысли своего времени. Высота Останкинской телебашни — 540 метров. На момент создания она была самой высокой свободностоящей башней в мире, и еще долго она оставалась самой высокой башней в Европе.

Потому долго не размышляя, новогоднюю речь я решил провести отсюда. Благо, сразу же строили и ресторан «Седьмое небо». Название «взяли» из конкурса, что был запущен в газете «Вечерняя Москва». Даже кого-то там наградили. На самом деле я в телефонном разговоре с редактором газеты как бы нарочно обронил, что очень звонкое название предложили москвичи. Так что справедливость и здесь восторжествовала. Но прибавилось головной боли телевизионщикам. Помещение кругового ресторана на самом деле небольшое, да еще буквально везде предательски бликующие окна. Но в итоге мастерство победило.

Зато физиономия довольного Генерального на фоне новогодней Москвы выйдет потрясающая. Как будто символ наших свершившихся и будущих побед. Я даже для этого в ресторан членов Политбюро притащил. В том времени 1967 и 1968 годах его посетителями были только правительственные делегации. Для посетителей Останкинской телебашни ресторан «7 Небо» распахнул свои двери лишь в 1969 году. Ожидаемо приехали не все, но я не рассердился. Некоторые даже очень храбрые люди до чертиков боятся высоты. Ну что сказать, всех впечатлило. Особенно когда оказалось, что здесь на самом деле еще и кормят и сразу в трех ресторанах. Небожители задумались и одобрили открытие заведения для обычного народа. Отличная реклама достижений Советского Союза. Кто-то обронил:

— Надо будет сюда международные делегации приглашать.

— Особенно из стран капитала. Пусть увидят, что советские не лыком шиты!

Верхний зал ресторана на высоте 334 метра отделали в тёплой цветовой гамме. Карниз облицевали кованой красной медью, на пол положили тёмно-красное ковровое покрытие. Внутреннюю стену украсили серым мрамором. Его назвали «Бронзовый» зал. В зале среднего этажа потолок и карниз облицевали алюминием с золотым напылением. Ковровое покрытие на полу сделали золотисто-коричневым. Этот зал получил название «Золотой». И, наконец, нижний — самый спокойный по цветовой гамме. Зал расположился на отметке 328 метров. Его потолок и карниз украсили алюминием, а пол — тёмно-серым ковровым покрытием. Внутреннюю стену облицевали белым мрамором. Этот зал стал именоваться «Серебряным». Между собой все помещения связала полукруглая металлическая лестница с мраморными ступеньками. Каждый из ресторанов совершает круговые движения вокруг своей оси. И это впечатляет.

Меню даже для советских небожителей предложили простое:

Салат «Столичный», аналог Оливье с колбасой.

Жюльен из курицы с грибами

Штрудель «Останкино»

Согревающий напиток «Птичье молоко»

Последний оказался на удивление невероятно вкусным и пришелся членам Политбюро по вкусу. Чую, на Старой площади вскоре изменится меню.

Так что никто не возражал, чтобы уже становящееся привычным для СССР приветствие от его руководителя снималось здесь. Телевизионщики выбрали «Серебряный» зал как наиболее подходящий по тону к зимнему празднику. Из моего гардероба отобрали синий костюм, подарок французских кутюрье и красный галстук. Я же должен изображать из себя франта! И я точно знаю, что народу нравится, что их Генсек выглядит достойно на фоне других мировых руководителей, а то и более элегантным. То же самое можно сказать и о зарубежной публике. Там на сей фактор сразу обратили внимание, и некоторые издания всегда отмечают, во что я в этот раз одет. Настолько было разительно отличие Леонида Ильича от прежних руководителей в полувоенных френчах и мрачных костюмах. Старая когорта руководителей поначалу относилась к этому с ворчанием, но заметив эффект, смирилась.

После смерти аскета Суслова в ЦК однозначно стали одеваться лучше. Внешний вид — это одно из отличительных свойств респектабельности. И никуда от этого фактора не деться. Какой смысл карабкаться наверх, чтобы не отличаться от других? Так или иначе советская элита приобретала все признаки отдельной управленческой прослойки. Именно за так называемые «привилегии» ее крепко прикладывали «прорабы Перестройки». Сами же они были ничем не лучше по человеческим свойствам критикуемых. Чаще и хуже, потому что кроме яркой болтовни, ничего делать не умели. Зачастую и вовсе продавали свою Родину за чужие серебряники.

Поэтому впадать в дешевый популизм не собираюсь. Спрашивать строго — спрашиваю. Но за дело! И советская номенклатура мой настрой изучить успела. Нет, от глубоких реформ я отказываться не собираюсь. Но третировать запросто так управленческие кадры не позволю никому. Не зря в строй вернулись многие старые кадры, что были волюнтаристки выкинуты при Никите и позднем Сталине. Да-да, последние годы правления Вождя проложили путь гиблому пути Хрущевских метаний. Пока не готов высказать, отчего так вышло. Но я даже Молотова к себе в Кремлевские структуры прибрал. Но строго-настрого приказал ему не высовываться и мемуаров не выпускать. Потом. Когда-нибудь потом. Старый большевик меня отлично понял и кое в чем оказал неоценимую услугу.

Народ в целом за годы моего правления осознал, что резких шатаний не предвидится и массовых репрессий не случится. И что практически каждый месяц в их жизни происходит нечто хорошее. Пусть и незначительное. Но пока советская пропаганда настроена именно так. Показывать реальные достижения державы для «маленького человека». Ему плевать на гигантские стройки и прорыв в космос. Вот когда рядом с его домом строится детская больница, ясли, вместо колдобин появляется асфальтированная трасса, а в ежедневном рационе добавляются рыба, свежие овощи и фрукты, то настрой сразу же становится иным. О нем советская власть помнит и заботиться, а требует взамен лишь хорошо и профессионально трудиться.

На самом деле при капитализме ровно то же самое. Разве что акценты иные: ты с детства видишь, что бывает с теми, кто не желает учиться и работать. Вот они рядом — отбросы общества, бездельники и бродяги бездомные. Кнут при капитале разве что пожестче. И все отношения регулируются с помощью денег. Вот тут мы пока не так сильно отличаемся. Разве что вместо налогов у нас сразу заложены «общественно значимые затраты». Но если посмотреть здраво: для сбора налогов, их распределения капиталистическому обществу приходится содержать огромные структуры. Бюрократический аппарат съедает всю мнимую эффективность. Хулители социализма об этом мило забывают.

Но меня уже ждут, я еще раз прокручиваю в голове текст. Читать буду не с бумажки. Так что экспромт обязательно появится. Потому речь записывается для монтажа и сравнения. Готовые варианты привезут ко мне завтра утром для выбора. Так что не буду затягивать.

— Леонид Ильич, сюда. Прогон!

Я сдвинулся с места, операторы так же. Режиссер и его помощники внимательно наблюдают, что-то обсуждая вслух. Но актер из меня прекрасный, я точно прошел по всем «точкам» и не вылез из кадра, остановившись напротив наряженной красавицы елки.

— Ну, как, ребята?

Режиссер улыбается:

— Леонид Ильич, приходите ко мне сниматься.

— Обязательно. Царя играть буду!

— Больно грозны вы для царя.

Мы смеемся, как малые дети, приводя в трепет съемочную группу. Вы не поверите, но я попросил сделать ролик известного мастера комедийного жанра Гайдая. Политбюро пришло в ужас, но я пояснил им, что у нас с режиссером отличные личные отношения. Я по прибытии стал его патроном, совсем не вмешиваясь в режиссерскую деятельность и не надоедая. Разве что Госкино начало Гайдаю быстрее выделять средства, и первым зрителем его фильмов становился я. Иногда мы смотрели фильм вместе, осуждая затем. Вот и не так давно мы всей семьей и с частью Политбюро хохотали над «Бриллиантовой рукой». Фильм относительно мало отличался от того из моей эпохи. Но сразу после него начнутся съемки «Иван Васильевич меняет профессию». Уже в виде кинофильма и телесериала. Я знаю, что очень многое в том времени оказалось выкинуто. Негоже!

— Камера!

Я с улыбкой иду в сторону оператора. За мной в полумраке утопает зал ресторана. В Москве еще не рассвело. Для нужного эффекта, и чтобы не мешать, мы начали съемки еще ночью. Кадры из окон и я рядом с ними сняты раньше. Там большой перепад по свету и используется мультиэкспозиция. Пленки уже в работе. Ко мне подплывает павой официантка, на самом деле загримированная артистка Наталья Селезнева, протягивая мне бокалы с шампанским. Ловко подхватываю один из них и поворачиваюсь ко второй камере, начиная речь. Быть в центре внимания довольно сложно, яркий свет софитов слепит, внушительных габаритов камера с большущей блендой на объективе уставилась на меня. Сбоку пристально поглядывает режиссер, ассистент карточками сопровождает мои действия. Но я и так все выучил. Прохожу на камеру и тут же оборачиваюсь на другую. Все, на месте!

— Дорогие соотечественники, дорогие товарищи и друзья! Кремлевские куранты отсчитывают последние минуты 1967 года. Уходящий год вобрал в себя многое: были в нем трудности и огорчения, были и успехи, и радости. Но провожаем мы его с добрым чувством. Потому что это в первую очередь год наших успехов! Успехов советского трудового народа! Благодаря реформам уже заметны сдвиги в нашей экономике, советская наука берет одна за другой новые высоты. В стране получен невиданный урожай. Более пяти миллионов семей взъехали в новые квартиры. И я хочу передать сердечное спасибо всем тем, кто трудится на заводах и фабриках, нефтяных промыслах, возводит дома, прокладывает магистрали, строит электростанции, кто создает духовные ценности, учит и воспитывает детей, охраняет здоровье людей, украшает их быт — всем, кто работает сознательно и плодотворно на благо социалистической Родины. Благодаря им мы достигаем новых высот в строительстве коммунизма!

Но не буду вас утомлять лишними словами, товарищи, — ехидно улыбаюсь и поднимаю бокал, пошел экспромт. Ассистент схватился за блокнот, представитель Лапина держится за голову, Гайдай откровенно лыбится. — Всех нас ждет семейный стол с нашим любимым салатом, не менее вкусной закуской и бокалом шампанского. И потому сердечно поздравляю с наступающим Новым годом весь советский народ и каждого человека в отдельности. Пусть он вам принесет свои маленькие радости. Пусть в каждом доме, в каждой семье всегда будут благополучие и согласие! С Новым годом, дорогие товарищи! С новым счастьем!

Неспешно иду напрямик через сугробы к машине. Ночью прошел снегопад, и усердные дворники еще не все успели очистить. Хочется подышать свежим воздухом. Три дубля признаны успешными, и телевизионщики рванули проявлять, монтировать и озвучивать наш маленький шедевр. Я даже выпил со съемочной группой шампанского. Не ту жидкость с пузырьками, что была приготовлена для съемок, а настоящее из Крыма. У всех отличное предпраздничное настроение. Наверное, это мудро устроить такой яркий праздник посередине долгой и выматывающей русской зимы. Потому он и прижился в советском обществе. Даже позже Рождество его так и не смогло заменить, а нехристианские республики так и оставили это праздник в череде национальных.

— Куда сейчас, Леонид Ильич?

Немного подумав, отвечаю:

— В Кремль. Поработаю до обеда и в Заречье. Устал.

Как же я устал!

Уже в ЗИЛе понимаю, что надо было сразу ехать домой. Какая сейчас работа! Я и в самом деле безмерно устал. Этот год дался мне особенно тяжело. Страсть неофита уже угасла, а по факту занятая мною должность обозначает чуть ли не ежедневную тяжелейшую работу. И 1967 год стал началом слома эпохи. Столько всего случилось непредсказуемого и страшного. Черт с ним, с Ближним Востоком, есть еще время для тотального перераспределения местных ништяков. Но Китай! Мао с ума сошел или его кто-то подставил? Чего-чего, а такого я не ожидал. И судя по скорому удару возмездия, простого ответа на вопрос не существовало. Это ханьцы сами намудрили, да так, что вместо одной КНР у нас сейчас две, и Маньчжурия под советским военным присмотром. Так что следующий год точно станет эпохой кровавого противостояния или окончательного распада восточной империи. Посмотрим.

Мне бы внутренние проблемы сначала решить. Подавить оппозицию в ЦК и… Хорошо хоть голову у гидры отрубили. Меня внезапно пробил озноб. Видимо, переживать те проклятые часы придется до конца тутошней жизни. И я до конца не уверен, что поступил правильно. Но точно бесчеловечно. Ну, почему, если ты отвечаешь за государство и отчасти за все человечество, то обязательно приходится совершать массу грязных поступков. Почему? Да потому что власть влечет к себе продажных, моральных уродов и настоящих садистов. И вот этой среде приходится соответствовать.

Но окровавленное лицо бывшего Первого секретаря ЦК КПСС и второго правителя мира будет сниться мне еще долго.

Снова морозное ноябрьское утро. Темень за окном, занавешенные окна и выставленная по кругу охрана из «своих». Никто не должен узнать, никто не должен помыслить, никто не будет заикаться про закон. Потому что если делят власть и прошлое, то ни каком правосудии и морали никто и никогда не заикнется. Нужны были революции головы Карла I и французского короля Людовика XVI. И они пали. Надо было убить табакеркой Павла и его убили. Потребовалась смерть последнего императора России. И его семью расстреляли. И все в угоду политического момента. Не в то время и не в том месте. Жуткое стечение обстоятельств и воли народных масс.

Вот и Никита Сергеевич попал под раздачу. Он лежал передо мной на полу с разбитой головой. Переусердствовал с моей охраной. Привычки-то старые остались, и гонор никуда не делся. А там такие ребята, что меня в обиду не дадут. Они только что все вышли по кивку моей головы, и мы остались наедине.

— Не ожидал от тебя Лёня, такой прыткости. Бить-то было зачем? Не по-большевистски это.

Несмотря на остроту момента, я чуть нервно не захихикал. Затем взял себя в руки.

— Никита Сергеевич, а что тогда в тридцатые в застенках НКВД со старыми большевиками делали? Угощали чаем и марципаном?

Хрущев понимает, что зря меня провоцирует, но удержаться не может.

— Так с врагами народа никто не церемонится!

Я обошел его кругом и присел на корточки, стараясь разглядеть лицо бывшего Первого.

— Ты, что ли, сам себя назначил тем, кто имеет право утверждать врагов народа? Сколько ты там людишек внес в расстрельные списки? Испугался после пленума обличений? Начал пачкам людей топить?

— Время такое было, Лёня!

— Не время, а вы его сами таковым сделали.

— Ох, Лёня, сколько ты всего не знаешь.

— Это вы зря, Никита Сергеевич. Мне товарищ Молотов многое поведал. Как и арестованная накануне группа МИДовских работников. Из Информбюро бывшего и Интернационала. В КГБ вы всю агентуру растеряли давно. Не так ли?

Как он на меня глянул! Не дурак он, товарищ Хрущев. Вовсе не собирался назад вскарабкиваться. Но держать руку на пульсе и контролировать после переворота — это обязательно. Добиваю дальше:

— Что же вы так неаккуратно с документами, Никита Сергеевич? Нам попалась одна крайне интересная записочка. Много вам англичане за нее обещали?

Вот тут он все понял и буквально завыл. Затем глянул на меня злобно. Но ноги у Хрущева хитрым узлом связаны, с места он подняться не может. Не дурак же я в самом деле!

— Сволочь! Я еще доберусь до тебя и в первую очередь до твоей семейки! Страх вы забыли, страх!

— Вот это и есть самое вредное, что ваша группировка со страной сделала. Страх вбили в души людей. Как вот после этого коммунизм строить? А, товарищ Хрущев? Как ты там писал в прессе: «Мы должны уничтожать мерзавцев, предателей, где бы мы их ни вскрыли. Если мы рубим врагу его змеиную голову, то спасаем тысячи жизней рабочих, колхозников, трудового народа нашей страны». 55 741 человека в одной Москве было арестовано. По-твоему, надо заметить, наущению. Не все из них были невиновны. Я в это не верю. Иначе ваша группировка не начала бы свалку. Ведь ты по наущению кураторов в массе остальных прятал именно вам неугодных людей? Что вы хотели на самом деле?

Я такой ненависти в глазах не видели еще никогда. Это взгляд загнанного, невероятно сильного и хитрого хищника. Ведь как все было поставлено! Даже Сталин не раскусил этого шута горохового в вышиванке. Вернее, только частично. Или в своем обычном ключе Вождь решил того использовать. «Других генералов у меня для вас нет». А ведь это неправильно. Жуткий кадровый голод лечился ростом новых кадров. Что очень странно, сами же большевики начинали относительно молодыми людьми. Что же потом на посты старых пердунов ставили? Вот у нас прогресс и заглох!

Все-таки проморгал, но спасла реакция, наработанная в ежедневных упражнениях. Рывок бывшего Первого нарвался на крепкий ботинок. Хрущев заскулил, а в комнату мгновенно ворвались двое с пистолетами наперевес. Моя безопасность у них в приоритете.

— Стоять!

— Что-то случилось, Леонид Ильич?

— Случилось. Готовьте доктора и магнитофон.

Снова нагибаюсь:

— Что же они тебе обещали? Не мировую же революцию?

Никита прожигает меня насквозь. Его тайна раскрыта. А я не считаю эту историческую загадку какой-то особо таинственной. Достаточно посмотреть на Хрущёвскую амнистию и становится явным, какой урон она нанесла СССР. Значит, была проведена не просто так, а с какой-то целью. Затем Хрущева убрали. Но никто не постарался разобраться. И вот это уже странно. Боялись разоблачений? Вряд ли. После всех потрясений, новые бы общую картину не изменили.

17 сентября 1955 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной вой­ны 1941–1945 годов. Согласно этому Указу, с бывших прислужников гитлеровцев снимались судимость и поражение в правах, что позволяло им вернуться из мест лишения свободы и даже из эмиграции. Причём, как выяснилось позже, сумевшие сбежать от справедливого возмездия за границу были сразу завербованы там спецслужбами США, Британии, ФРГ. Так, по инициативе Хрущёва началось активное освобождение бандеровцев, власовцев, 'лесных братьев», полицаев.

Согласно архивным данным республиканских МВД, только в период с 1955 по 1958 год разрешение на постоянное место жительства на территории Украины получили больше 25 тысяч амнистированных. Из них больше 7 тысяч отправились во Львовскую область. И везде им предоставляли жильё, возвращали или возмещали конфискованное имущество, а также давали возможность устраиваться на любую работу. Даже на руководящие посты разных уровней. То есть последствия «за горизонтом» для умного человека просматривались прозрачно.

Но что еще ужасней: с целью налаживания отношений с ФРГ было освобождено около 40 тысяч эсэсовцев, которые были отправлены на территорию Западной Германии. Вместе с ними свободу получили и некоторые «внутренние враги». Таким образом, часть настоящих военных преступников избежали наказания. Я пытаюсь с помощью Штази восстановить справедливость, но сделать это крайне сложно. В ФРГ среди бывших нацистов существует настоящая круговая порука. Но хотя бы мы закрыли для многих из них возможность политической карьеры и поселили в душах западных немцев сомнения. Натиск пока пришлось замедлить, чтобы договориться с американцами.

Это ни в какую не сравнится с так называемой Бериевской амнистией 1953 года, обросшей множеством ужасных мифов. У нас вся история состоит из мифов. Берия был далеко не дурак и решил воспользоваться ситуацией, чтобы очистить Гулаг от лишних. Да и нельзя бесконечно завинчивать гайки, рванет. Решение о проведении амнистии было принято в силу давно назревших причин. После войны вклад ГУЛАГа в экономику страны сокращался, а ситуация в местах не столь отдаленных накалялась, как из-за увеличения числа, отбывавших наказание с почти 1,5 млн человек в 1945-м до более чем 2,5 млн в начале весны 1953 года, так и из-за притока в лагеря и колонии заключенных, имевших боевой опыт.

26 марта 1953 года Берия обратился в Президиум ЦК с предложением о проведении амнистии. В подготовленной им записке, имевшей гриф «совершенно секретно», говорилось: «В настоящее время в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях содержится 2 526 402 человека. Из общего числа заключенных количество особо опасных государственных преступников (шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.), содержащихся в особых лагерях МВД СССР, составляет всего 221 435 человек». Сколько среди них «невинноубиенных»?

Нет, и такое малое количество советских граждан, осужденных по доносам и невольно попавшим в жернова страшной государственной машины, — это не есть хорошо. Но врать то зачем о миллионах?

Общее число вышедших по амнистии из лагерей и колоний составило 1 201 601 человек. Среди них осужденных на срок до 5 лет — 551 551 человек; осужденных, независимо от срока наказания, за должностные, хозяйственные и некоторые воинские преступления — 49 745; женщин, имевших детей в возрасте до 10 лет, — 57 132; беременных женщин — 6013; несовершеннолетних — 5684; мужчин старше 55 лет — 44 210; женщин старше 50 лет — 18 044; страдавших тяжелыми неизлечимыми недугами — 43 411. Кроме того, на воле оказалось 425 811 осужденных на срок свыше 5 лет, которым согласно ст. 4 Указа «Об амнистии» срок наказания был сокращен наполовину. Общая численность заключенных в СССР уменьшилась примерно вдвое. Отбывавших наказание по политическим статьям амнистия почти не затронула. Не распространялась она на совершивших тяжкие или особо тяжкие преступления. Ну и где правда в перестроечном блокбастере «Холодное лето пятьдесят третьего»?

Так что между двумя амнистиями огромная разница. И только слепой его не видел. Как так вышло, что партия не заметила прямое предательство? Привычки, субординация, страх? Так следующие деяния Хрущева ничем не лучше. Семилетка, Экономическая реформа 1957 года в СССР, Освоение целины, Кукурузная кампания и Денежная реформа в СССР 1961 года. Это так взбаламутить страну, что до сих пор разгребаю. А в том мире с последствиями вредительства Никиты так до конца и не справились. И снова все слепые. Ах, нет сняли-таки в октябре 1964, когда деваться некуда было. Но ведь как хитро все проведено. Мастер экстракласса! Только вот на кого он работает? И чего добивается?

После моих прямых обвинений глаза бывшего главы государства тухнут. Его игру вдолгую разоблачили.

— Никита Сергеевич, у вас есть лишь два выхода. Умирать долго, но все рассказать. Поймите, фармакология ушла далеко вперед. Я специально создал под это дело лабораторию. Негоже во второй половине двадцатого века бить людей и выдергивать им ногти, — Хрущев невольно дергается, он мне верит сразу. — Да и последствия для ваших родных будут нехорошие. Род точно прервется. В Марийских лагерях.

Никита поворачивает окровавленную голову:

— Второй?

— Вы все расскажете в этот микрофон. Умрете без боли. Родных никто и пальцем не тронет. Даже больше. Зять ваш — человек одаренный, вижу у него большое будущее. Да и сыну не дадим потеряться. Я человек не злопамятный. Выбор за вами.

И Хрущев заговорил. Все-таки матерый волчище, но слишком поверил в себя. А вот окружение подвело. Нельзя набирать в свою свиту людей слабых из второго эшелона. Не зря я сразу после попадания озадачился сколачиванием вокруг себя группы сторонников. Власть держится на персоналиях. Те, кто окружает себя невзрачными личностями, в итоге проигрывают не только свою должность, но и государство.

— Никита Сергеевич, — я честно говоря, пребывал в шоке. Такое тут открылось, что вам и не снилось, — так чего вы добивались?

Хрущев уже наполовину в ином мире. Он сбросил с себя невероятную тяжесть совершенного, ему стало намного легче.

— Эх, молодежь, ничего вы не смыслите в мировой политике. Нельзя жить наособицу. А кто вас в закрытый клуб пустит с посконными рожами? Хозяин считал, что сами справимся, и где он? Народу столько зря загубил, загоняя всех в общий лагерь. Людей ведь не вернешь?

— Вы его?

— Без меня желающих хватало. Нельзя сидеть на троне столько лет!

— А сами как?

Никита помрачнел:

— Я хотел договориться с барыгами и передать власть умному человеку. Знал бы тебя получше, то, может, и тебе.

Я крепко задумался. Пора заканчивать комедию, и так слишком привлекаем внимание. За эти часы волна арестов должна была закончиться. Те люди просто исчезнут из социума. Как будто и не было. Жестоко, но необходимо. Потому что с сегодняшнего дня мы вступили на тропу войны с могущественными силами. И мне откровенно страшно. Не за себя, а за страну и свои деяния. Неужели опять не получится? И мы ляжем под очередной клан общемировых барыг и начнем никому не нужную войну с братьями-славянами?

— Вы всерьез считаете, что мощь государства бессильна против той кодлы?

— Лёня, не будь наивным. Они мировые войны устраивают. Что им какие-то страны и династии. Вот твоя королева это отлично понимает.

Я хмыкнул. Елизавета, душа моя, была в том страшном списке. Напоминающем перечень состава одного закрытого клуба на букву Б. Хотя считаю, что он лишь дымовая завеса обнаглевших от безнаказанности мировых игроков. Вся схема намного серьезней. И оттого еще опасней.

— Но как бы мы могли договориться? Зачем тогда ракеты и бомбы? Огромная армия?

— Лёня, ты как будто никогда не играл. Ставка, не более. Они отлично знают, насколько мы слабы экономически. Даже прокормить себя не можем. Нам бы в их структуре нашлось местечко.

Вот сука! Предать мечту миллионов, превратить в ничто кровь и жизни стольких людей. И все ради чего?

— Не понимаю.

— И не поймешь. Я тоже не сразу понял, когда они пожаловали ко мне. Хозяин не хотел подчиниться, а у меня почти получилось. Только этот ирландский клоун смешал все карты. Тогда я понял, что они не всемогущи. Убить президента, чтобы перехватить власть. Как это пошло! Заканчивай, Лёня. Я сделал, что мог. Мой народ достоин лучшей жизни, чем умирать за пустую идею.

Я пил в тот вечер в одиночку. Сидел в кабинете и наливался французским коньяком. Хмель не брал. Еще одни неверующий. Совершенно лишний человек во властной пирамиде. Как он так смог добраться на самый верх? И никто не разглядел в нем предателя? Почему на политическом Олимпе нет системы отбора? Ох, как я был в тот вечер зол! И поклялся отомстить всем, кто оказался в списке. Сам не смогу, преемнику оставлю. Кого ж на царство ставить?

Информация к размышлению:

Записка Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30−40-х — начала 50-х годов

Сов.секретно

Особая папка

25 декабря 1988 года

Подписи: А. Яковлев, В. Медведев, В. Чебриков, А. Лукьянов, Г. Разумовский, Б. Пуго, В. Крючков, В. Болдин, Г. Смирнов, Опубликована: Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 1. С.123 −130.

Вот текст

Н. С. Хрущёв, работая в 1936–1937 годах первым секретарем МК и МГК ВКП(б), а с 1938 года — первым секретарем ЦК КП(б)У, лично давал согласие на аресты значительного числа партийных и советских работников. В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущёва к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области и на Украине в предвоенные годы. Он, в частности, сам направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета, Московского обкома партии. Всего за 1936–1937 годы органами НКВД Москвы и Московской области было репрессировано 55 тысяч 741 человек.

С января 1938 года Хрущёв возглавлял партийную организацию Украины. В 1938 году на Украине было арестовано 106 тысяч 119 человек. Репрессии не прекратились и в последующие годы. В 1939 году было арестовано около 12 тысяч человек, а в 1940 году — около 50 тысяч человек. Всего за 1938 — 1940 годы на Украине было арестовано 167 тысяч 565 человек.

Усиление репрессий в 1938 году на Украине НКВД объясняло тем, что в связи с приездом Хрущёва особо возросла контрреволюционная активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущёвым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта.

Летом 1938 года с санкции Хрущёва была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро только за 1938 год, было дано согласие на репрессии 2.140 человек из числа республиканского партийного и советского актива.

А вот из книги Шепилова «Непримкнувший».

Как-то один из старейших деятелей Коммунистической партии, член её с 1897 года, бывший депутат и председатель большевистской фракции 4-й Государственной Думы, председатель ЦИК СССР и зам. Председателя Верховного Совета СССР Григорий Иванович Петровский передавал мне через третье лицо:

— Вы не знаете, что такое Хрущёв. А я знаю. Я это и на себе испытал. В январе 1938 года Хрущёв прибыл к нам на Украину Первым секретарем ЦК. Развенчал Ленина. Утвердил культ Сталина. Меня объявил «врагом народа». И началось:

Без ведома и прямой санкции Хрущёва не решались никакие персональные вопросы опустошительных чисток 1937–1938 и последующих лет по Москве и Украине. Таким путем тысячи и тысячи ни в чем не повинных людей были ввергнуты в пучину невероятных страданий, нашли свою мученическую смерть с клеветническим клеймом «врага народа». И, может быть, самое примечательное и отталкивающее в этой стороне деятельности Хрущёва состояло в том, что многих из отправленных им на эшафот он затем с непревзойденным лицемерием оплакивал с высоких партийных и правительственных трибун. Причем в этих стенаниях виновниками гибели прославленных коммунистов выставлялся, конечно, прежде всего Сталин и другие его соратники, но не он, Хрущёв.

А решающим в его карьере было искусство постоянного поддержания доверия и расположения того же Сталина. В течение многих лет сталинского руководства непременными атрибутами любой публичной речи, статьи или книги были здравицы в честь Сталина. Мы все должны были подчиняться этому неписаному, но железному закону. И подчинялись, но Хрущёв поднялся в этом искусстве извержения елея до недосягаемых вершин.

В ноябре 1964 года в английском парламенте праздновали 90‑летие всемирно известного британского политика Уинстона Черчилля. В какой‑то момент один из парламентариев предложил за него тост как за самого ярого врага Советской России. На что Черчилль ответил: «К сожалению, не могу принять этот комплимент на свой счёт, потому что имеется человек, который нанёс вреда стране Советов значительно больше, чем я. Это Никита Хрущёв. Давайте поаплодируем ему».