Герои Аркаира

Эпилог. Награда для героя

— Ну, ты и везучая! После истории с Монахом я бы на тебя и медной монеты не поставил, — в голосе Чони смешивались восхищение и смущение.

— Похоронил меня, значит? — фыркнула Лина.

— А ты что хотела?! Кто у Барона на пути встал — тот не жилец. И тут как обухом по голове: Барон приказал о тебе забыть! Значит, ты теперь под Короля легла, да?

— Мужики все думают тем, что у них между ног? — Лина презрительно скривилась. — Это ты под Монахом лежал, теперь — под Капитаном, а у меня с Королем особые счеты.

Чони не стал препираться. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, но искренне радовался тому, что Лина выбралась из смертельной передряги.

— О тебе уже легенды ходят. Завалить Монаха и живой остаться! — он помедлил и добавил. — Только ты все же осторожней себя веди. Не все из монаховских «свор» к Капитану перешли: кого-то он не взял, кто-то на вольные хлеба подался. Я знаю пару парней, которые хотят отомстить за смерть хозяина.

— Спасибо за предупреждение, приятель. Я о себе как-нибудь позабочусь. Ты лучше скажи, поможешь?

— Чего я с этого буду иметь?

— Десять процентов.

— Шутишь? Тридцать!

— Не наглей. Десять, и точка, — твердо сказал Лина.

Чони почесал нос и нагло ухмыльнулся.

— А если я Капитану расскажу, что Король ищет?

— Иди! — Лина уперла руки в боки. — Только ты с этого вообще ничего не поимеешь, даже уважения со стороны Капитана. Я слышала, он бывшим парням Монаха не доверяет. А со мной ты больше не увидишься и заказов от Короля не получишь. Я к тебе по старой дружбе пришла, потому что ты парень не гнилой, не стал все на меня вешать перед своим прежним хозяином.

Чони крепко задумался. Лина знала, что он находился в сложной ситуации после смерти Монаха. Новый ставленник Барона — Капитан — подмял под себя добрую часть Порта, отодвинув от выгодных кормушек людей покойного Дерваля. Сотрудничество с Королем могло принести Чони выгоду.

К счастью, Чони не знал, что Лина и сама крайне заинтересована в его услугах. Это было первое задание Короля, и наемница хотела не ударить в грязь лицом. История была простая. Во время захвата Приморья разграбили особняк одного богатого промышленника. Сделали это не брадосские гвардейцы (те улепетывали так быстро, что им было не до грабежа), подсуетились местные мародеры. Увели немало дорогих картин и коллекционное оружие. Вещи приметные, наверняка всплывут на черном рынке Порта, будут перепроданы приезжим торговцам. Промышленник, не надеясь на Внутренний Взор, обратился к Королю, посулив хорошее вознаграждение. Король поручил Лине все разнюхать. Она должна была найти тех, кто продает краденое и убедить вернуть по-хорошему.

— Ладно, уговорила. Десять процентов. Но ты мне должна будешь, — как бы нехотя согласился Чони и протянул руку. — Давай список пропавшего.

— Свистни, если что. Найдешь меня в доме со львами, про который я рассказывала, — она передала бумагу и пошла к двери.

Чони проводил ее взглядом, плотоядно пялясь на обтягивающие штаны девушки.

— Ты это… давай как-нибудь выпьем вдвоем, отпразднуем наше избавление от неприятностей. Ну и освобождение Аркаира заодно.

— Ты сначала дело сделай, а то пить не на что будет, — не оборачиваясь бросила девушка.

Лина шла по улице Аркаира, полной грудью вдыхая свежий утренний воздух. Впервые за долгое время она чувствовала себя свободной, хотя и немного ошалевшей. Так чувствовал себя сейчас весь Аркаир. На пути ей несколько раз встречались вооруженные патрули с белыми повязками на рукавах. Ополченцы. Такие же повязки во время революции носили восставшие аркаирцы. Когда началось вторжение, горожане вспомнили историю. И хотя военное положение отменили через два дня после разгрома десанта Дантара, народные патрули пока не распускали. Лине это не нравилось: стражники, «своры» Барона, пришлые наемники и теперь еще и ополчение — на улицах Аркаира стало слишком много оружия.

Ночью еще случались перестрелки стражников с дезертирами и мародерами, но днем везде царило радостное оживление. Торговцы возвращались в лавки, на перекрестках растаскивали баррикады, над Портом появились первые дирижабли из Валонии и Черепахи. Горожане по-прежнему толпились на площади Свободы, обменивались новостями, ходили глазеть на лагерь пленных брадосцев за Собачим Пустырем, и в Порт — на захваченные «крепости» Дантара.

У ворот казармы дежурили четверо стражников. Зато в самих казармах стояла тишина: все силы Внутреннего Взора были задействованы в поисках беглых гвардейцев Брадоса и Дантара. Во дворе дома Короля также было пусто. После провалившейся попытки похищения Малыша в особняке несколько дней дежурили шестеро парней с «Саламандрами», которых прислал Кен-Мар, однако после победы их отозвали. Вместе с ними ушел и сам Малыш. В доме остались лишь Граваль да Себ. Последний как раз сидел на ступеньках у главного входа, прислонившись спиной к каменному постаменту. На постаменте лениво развалился лев, грозно смотревший на входивших в ворота.

Себ выглядел исхудавшим и бледным. Лекарь отпустил его домой, но настоятельно рекомендовал еще неделю оставаться в постели. Молодой человек же торопился встать на ноги. Лина подозревала, что он геройствовал из-за нее: не хотел, чтобы она возилась с его бинтами, кормила, как маленького, выносила ночной горшок.

— Как себя чувствуешь?

— Отлично. Вылез размяться, — нарочито бодро сказал он. — По делам ходила?

— Ага. Выполняю королевский приказ: бегаю по Порту, вынюхиваю пропавшее имущество толстосумов.

— Осторожне, пожалуйста. Граваль сказал, что ополченцы к наемникам пристают, во всех заговорщиков видят. Да и дележка территории в Порту намечается.

— Нечего там делить, — фыркнула Лина. — Барон теперь опять герой: он лично один вражеский сокрушитель взорвал, а второй на абордаж взял. Кто теперь против него пойдет!

Себ кивнул. Про подвиги главы гильдии наемников слухи разнеслись быстро. Как бы к нему ни относились аркаирцы, все были вынуждены признать: именно он сыграл одну из ключевых ролей в победе над врагом.

— Думаешь, он действительно и там, и там поспел?

— Да какая разница, — пожала плечами Лина. — Барон уже не человек, а миф, которым раньше коронников пугали, а теперь дантарцы и брадосцы своих детей стращать станут. Надеюсь, что механики не позволят ему под себя Совет подмять.

— Кен-Мар не позволит, — уверенно сказал Себ.

— Хотелось бы верить. Сейчас власть делить начнут не на улицах, а во Дворце, в Совете, — заметила наемница.

— Ага, предателей искать, пособников Дантара, коронников, — согласился Себ.

Он подумал и добавил осторожно:

— Слышала про Джофа?

Лина сделала каменное лицо. Разумеется, она слышала, и эта новость ее расстроила до глубины души. Как могло случиться, что ее кумир оказался замешан в заговоре? И не просто замешан — лично заманил в ловушку и убил главу Внутреннего Взора. Лина никогда бы не поверила, но об этом говорили все, даже те, кто еще недавно считал Джофа образцовым защитником Аркаира.

— Как думаешь, почему? — спросил Себ.

— Почем я знаю, — раздраженно ответила Лина.

— Может, денег много предложили?

— Мы все за деньги работаем. Мы с тобой, например, Лабиринт ограбили. И по нам рудники плачут.

— Мы никого не убили, — смутился Себ.

Лина отвернулась. Он понял, что задел ее, и поспешил перевести разговор на другую тему.

— Я хочу быстрее на ноги встать. Господин сове… — он прикусил язык, огляделся, нет ли поблизости Граваля, и понизил голос. — Король сказал, что стражники кучу оружия брадосского и дантарского захватили. Механики его уже изучают, но он хочет, чтобы я этим для Внешнего Взора занялся. Мне и самому интересно, до чего заморские мастера додумались. Надеюсь, наших еще не переплюнули, не хотелось бы, чтобы у дантарских солдат «Драконы» на вооружении появились.

Лина рассеянно кивнула. Себ выглядел счастливым. Он чудом избежал рудников, выжил после ранения, занимался любимым делом, да еще рядом с любимой женщиной. Лине стало тоскливо. Почему же ей так не везет? Рядом всегда не те, о ком она мечтает.

Себ поднялся со ступенек, но скривился и взялся за раненый бок.

— Повязку давно менял? — заботливо спросила она. — Давай помогу.

— Спасибо большое, — парень посмотрел на нее влюбленными глазами.

— Не за что, — ответила девушка.

Аркаир постепенно приходил в себя, зализывал раны, подсчитывал убытки и оплакивал погибших. Потери были, на удивление, небольшие, но все-таки имелись: ушли на морское дно команды двух сокрушителей, уничтоженных «Молнией смерти», во время боев в Семи Шахтах и Приморье погибли сорок стражников и почти столько же гражданских, три сотни человек было ранено.

Перед лицом общей беды гильдии на время забыли об обидах и разногласиях. Во Дворце порядок поддерживала стража и бойцы Внешнего Взора, наемники механиков следили за Верхним городом, Внутренний Взор патрулировал Нижний, люди Герцогини взяли под контроль одноименную ветку паротягов на юго-востоке, а также Телячий Пригород на севере, наладив бесперебойные поставки продовольствия. Наемники торговой гильдии усилили охрану рынков и складов, а промышленники занялись восстановлением Семи Шахт, благо что туда стала поступать бесплатная рабочая сила в виде пленных дантарцев и брадосцев. Захваченные суда и дирижабли поставили на прикол под охрану Объединенного флота. Эти трофеи в ближайшее время предстояло разделить между гильдиями, каждая из которых хотела компенсировать свои потери в войне.

В Порту, как обычно, хозяйничали люди Барона, но теперь все «своры» действовали на удивление четко и аккуратно, словно это были не банды головорезов, а военные подразделения. Барон отдал приказ не допускать погромов, а мародеров расстреливать на месте. После нескольких показательных казней желающих грабить резко поубавилось. Разумеется, по Аркаиру прокатилась волна арестов. Бароновские бойцы схватили нескольких аристократов из Круга Тридцати, включая Свена Мальту. Сопротивления им никто не оказывал. Проблем не возникло даже с посольством Дантара. Засевшие там республиканские солдаты сложили оружие, как только пришли сообщения о разгроме флотов Дантара и Брадоса. Наемники из Дер-Азора поступили и того проще — разбежались кто куда.

Среди арестованных заговорщиков оказался и пурпурный банкир, тот самый, что на совещаниях у посла Дантара скрывался под маской Казначея. Барон все-таки вычислил мерзавца, и его люди схватили негодяя, когда тот пытался сесть на дирижабль в Порту. Банкира поместили в тюрьму Дворца. Это был самый ценный арестант. Он мог стать разменной картой в торговле с пурпурными. В Аркаире понимали, что, если с Дантаром и Брадосом можно вести войну, то с банкирами, кормившими кредитами половину Яра, придется договариваться. Эти хитрые твари собирались урвать свой кусок при разорении Города небесных воинов, но Кен-Мар не сомневался, что пурпурные отрекутся от своего товарища, сделают вид, что их гильдия в целом к заговору против Аркаира не причастна. Скорее всего, они откупятся, предоставив хорошие кредиты на восстановление Торо. Такая сделка, с точки зрения Кен-Мара, была бы оправдана. К тому же пурпурные и сами понесли громадные убытки — вряд ли Дантар сможет вернуть им полученные пятьдесят миллионов, а значит, банкиры еще долго не смогут снабжать деньгами врагов Аркаира.

Немного тревожило, что некоторых заговорщиков, включая Джофа, найти не удалось. Вероятно, они успели покинуть Торо на дирижаблях или лодках контрабандистов. Ищейкам Взора также не удалось выйти на след предателя, которого Барон окрестил Коронником. Он единственный, чья личность осталась нераскрытой.

Тем временем в Порту началась погрузка-выгрузка товаров, а в пострадавших от военных действий районах закипели восстановительные работы. Аркаирский люд мог радоваться тому, что дел теперь навалом. Впрочем, это не мешало по вечерам вовсю праздновать победу: питейные и харчевни вновь наполнились народом.

Самые влиятельные люди Аркаира победу не праздновали, они, как правильно предсказала Лина, делили власть. Победа над Дантаром и Брадосом была у всех одна, но выгоду от нее они получали разную. Заседание Совета, назначенное в этот раз, как и положено, в Башне древнего часовщика, стало ярким тому подтверждением.

Заседание проходило под усиленной охраной. Снаружи здание оцепили наемники Барона, а внутри в нарушение всех правил дежурили вооруженные бойцы Герцогини. Совет мог по-новому распределить власть в городе. Это понимали сейчас во всех гильдиях, а потому на заседание явились все, кто должен был, за исключением Эктора.

Возле зала совещаний стоял вечный секретарь Шэйлон. Он приветствовал советников вежливым кивком, но вид у него был недовольный, словно ему пришлось не по вкусу, что судьбоносные решения в истории Аркаира в разгар кризиса принимались не в стенах Башни. Его помощник Край-Дар, как обычно, был суетлив, услужливо распахивал перед советниками двери в зал.

Кен-Мар, Клариса и Барон сидели за столом рядом. Герцогиня, одетая в изящный обтягивающий темный бархатный костюм с боевой перевязью, вальяжно расположилась между мужчинами. Справа от нее был Кен-Мар в элегантном белом наряде, который надевал только во время официальных церемоний. Барон вместо черной железной брони пришел в новеньких кожаных доспехах, словно показывая, что ему уже нечего бояться. Впрочем, «Мясник» на пояс он все-таки оставил и по обыкновению сдавать на входе не стал.

Мастера Брамос-Дар и Лаваль, когда вошли в зал Совета, хотели занять места рядом с Кен-Маром, но Барон любезно-загробным голосом пригласил их сесть рядом с ним. Механики переглянулись, но не посмели возразить. Вместо них рядом с Кен-Маром на стул примостился адмирал Дремос, который обычно коротал время на диванчике у стены. Мастера вновь, как по команде, переглянулись и нахмурились.

Следом в зале появился старший офицер Трон. После гибели Арнока его прочили на пост главы Внутреннего Взора, которым он уже фактически командовал. Однако его назначение должен был утвердить Совет, поэтому Трон пока присел в стороне. Шпионы донесли Кен-Мару, что Великий Дайл встречался с Троном накануне заседания. Мастера обещали поддержку новому главе стражи Торо.

От гильдии торговцев традиционно явился Аримар Шэн, а вот от промышленников в этот раз прибыл Гор Тау. Кен-Мар знал, что промышленники заседали полдня, решая, кого послать. Репутация Зор-Агра оказалась подмоченной неуверенными действиями во время вторжения. После долгих споров верх взял Золотой Горец.

Последним в зал вошел хранитель Дворца. Мастер Тин оглядел собравшихся и занял место рядом со своими товарищами.

— Как я понимаю, Эктора ждать не стоит? — Брамос-Дар посмотрел сначала на Трона, затем на Барона.

— Господин бургомистр в своем загородном доме. Его сына ранили во время вторжения. Я хотел поговорить с ним по поводу расследования заговора, но меня к нему не пустили, — сказал Трон. — Честно говоря, я в смятении. Эктор имел тесные связи с послом Дантара, а некоторые его друзья симпатизировали заговорщикам.

— Возможно, господин Барон прояснит ситуацию? — Брамос-Дар обернулся к Барону.

— Ваши люди уже арестовали кое-кого из Круга Тридцати, включая господина Мальту. Если вы ведете собственное расследование, то хорошо бы поделиться с Внутренним Взором, — поддержал его Лаваль.

— Я воюю, а не занимаюсь сыском, — пробурчал Барон. — Да, мои люди наводят порядок, выметают из города заразу. Сейчас они решили прощупать толстосумов, что имели связи с захватчиками.

— Расследование должен вести Внутренний Взор, — отчеканил Лаваль.

— Зашибись! Кто же ему раньше мешал, а? — оскалился Барон. — Арнок профукал заговор, а нам теперь приходится разгребать все дерьмо.

— Советник Арнок был отличным человеком и преданным аркаирцем, светлая ему память, — вступил в разговор Кен-Мар. — К сожалению, Внутренний Взор недооценил врага, но это вина не одного Арнока.

— Мы стараемся как можем, но у меня пока нет всех полномочий, — поспешно вставил Трон. — Советник Арнок всегда успешно боролся с врагами Аркаира, но они оказались на редкость влиятельны и коварны. Сейчас необходимо понять, не причастен ли к заговору бургомистр. Я хотел бы допросить… поговорить с ним лично…

— Бургомистр оказался прозорливее сыщиков Взора. Именно он первым раскрыл имена главных заговорщиков и сообщил мне, — прервал его Кен-Мар.

Механики в который раз переглянулись.

— Все равно. Мы считаем, что пребывание Эктора в Совете после того, что произошло, нежелательно, — сказал Лаваль.

— Не порите чушь! — повысил голос Барон. — Эктор, конечно, гнида, но это наша гнида. Меня он раздражает, но вынужден признать: он радеет за Аркаир, а заодно держит в узде Круг Тридцати, этих богатых бездельников, которые от скуки начинают связываться с врагами. Или вы хотите, чтобы я стал приглядывать за всеми богатыми мерзавцами города? Если так, то, боюсь, мне придется перестрелять половину… для начала.

Кен-Мар едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Эктор — великий актер. Столько лет жить двойной жизнью и ни разу не проколоться. Он упивался собственной игрой и в Барона, и в бургомистра, и хотел сохранить в своем репертуаре обе роли.

— Я согласна с господином Бароном. Не сомневаюсь в лояльности Эктора и не вижу смысла что-либо менять, — сказала Герцогиня.

— Поддерживаю. Если есть вопросы к бургомистру, он сам на них ответит, когда появится, — сказал Кен-Мар.

— Это разумно — не обсуждать бургомистра в его отсутствие. Я тоже слышал, что он сделал немало для раскрытия заговора, — вставил Аримар Шэн.

Мастера посмотрели на хранителя Дворца, тот едва заметно покачал головой, показывая, что выносить вопрос на голосование не стоит. В лучшем случае голоса распределятся четыре на четыре.

— Хорошо, подождем итогов расследования, — раздраженно заявил Брамос-Дар.

— Для этого Внутреннему Взору надо довести его до конца, — гнул свою линию Трон.

— Внутренний Взор, Внешний! Как мне это надоело! Шпионы там, шпионы тут, а Аркаир чуть не просрали, — Барон театрально воздел руки к небу.

— А ведь верно! Столько усилий, а результат невелик, — подхватила Герцогиня. — Пора что-то менять.

— Я думаю, должен быть один Взор, — отчеканил Барон.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Лаваль.

— Кен-Мар вывел на чистую воду заговорщика Алеония и посла Дантара. Предлагаю отдать под его командование и Внутренний Взор. Так хоть все шпионы будут под одним началом.

— Отличное предложение! Давайте проголосуем, — не дав опомнится механикам, проворковала Герцогиня.

Трон растерянно посмотрел на механиков. Он пришел на Совет, будучи уверенным, что его утвердят в новой должности.

— Это возмутительно, — запротестовал Брамос-Дар.

— Возмутительно не знать, сколько сервов сперли из Дворца. Возмутительно не рассказать Совету, что можно собрать из сервов и дайлов такую хрень, которая будет валить сокрушители, — Барон ткнул указательным пальцем в Брамос-Дара. — Мы столько лет полагались на технологии Древних, охраняемые вами, господа механики, но в решающий момент именно они едва не погубили Аркаир. Лишь благодаря смекалке Кен-Мара и Эктора мы узнали, кто стоит у истоков заговора, а благодаря мужеству моих бойцов, отдавших за это свои жизни, выкинули завоевателей с Торо. Предлагаю не трепать языками, а воздать каждому по заслугам. Голосую за объединение Внешнего и Внутреннего Взоров под началом Кен-Мара.

Барон встал. Следом поднялась Герцогиня и сам Кен-Мар.

После небольшой паузы с важным видом поднялся и торговец Шэн. В этом не было ничего неожиданного. Барон накануне провел с ним обстоятельную беседу с глазу на глаз. Как ни странно, он его не запугивал — он его купил. Торговцы пострадали сильнее других гильдий. Часть складов с товарами была уничтожена и разграблена во время штурма пригородов Аркаира, что-то растащили мародеры, не говоря уже о потерянном сокрушителе. Барон обещал помощь: посулил часть отобранного у брадосцев и дантарцев оружия, и главное — захваченный сокрушитель. Против такого козыря Шэн не устоял.

Четыре «за», но за столом оставались еще четверо: три механика и промышленник. Если все проголосуют «против», решение не пройдет. Механиков такой поворот устраивал. Но тут неожиданно поднялся Золотой Горец. Лаваль от удивления разинул рот. Дело в том, что он беседовал с Гор Тау накануне вечером, уговаривал поддерживать друг друга на сегодняшнем Совете. Промышленники всегда зависели от механиков, и Великий Дайл тешил себя иллюзией, что так оно и останется. Лавалю показалось, что они смогли договориться. Вот только он не знал, что после него, уже ночью, к Тау на огонек заглянул Кен-Мар. У главы Внешнего Взора для Золотого Горца тоже нашлось немало интересных предложений. Как хороших, так и не очень. На выбор. Например, через связи Герцогини поставить по привлекательной цене в Эндор четыре старых паротяга. Или почитать показания свидетелей о том, что дочь Тау принимала участие в краже дайлов из Лабиринта. Возможно, до суда дело и не дойдет, но репутацию промышленника серьезно подорвет и лишит места в Совете, только что добытого в ходе соперничества с Зор-Агром. В общем, Кен-Мар умел убеждать, а Золотой Горец слушать.

— Пять голосов «за». Кто против?

Растерянные механики даже не потрудились подняться.

— Против — никого. Трое воздержались. Решение принято, — подытожила Герцогиня.

— Объединение Взоров нарушает традиционный баланс в Совете, — проворчал Брамос-Дар. — У нас будет на одного советника меньше.

— Ну, это дело поправимо, — тотчас откликнулась Герцогиня. — Предлагаю ввести в Совет адмирала Дремоса. Объединенный флот доказал свою важность при обороне острова, а сам адмирал проявил себя как талантливый и решительный полководец. Пора наконец-таки воздать и ему по заслугам.

— Отличная идея. Я поддерживаю, — подхватил Кен-Мар.

Мастер Лаваль в ярости сжал кулаки. Такого унижения механиков в Совете не случалось со времен кризиса «Белого крыла».

Вновь из-за стола поднялись Кен-Мар, Герцогиня, Барон, Гор-Тау и Аримар Шэн.

— Пятеро «за», — объявила Герцогиня.

— Прошу прощения, — хранитель Дворца неожиданно поднялся с места. — Думаю, это назначение Совет примет единогласно. Мы должны проявить единство перед лицом кризиса. У нас нет ни тени сомнения, что адмирал Дремос достоин принимать участие в управлении этим великим городом наравне с нами.

— Воистину мудрое решение, мастер Тин, — кивнула Герцогиня.

Кен-Мар усмехнулся. В искусстве «сохранить лицо» хранителю Дворца не было равных. Старик понимал, что механики проигрывают по всем фронтам, и хотел этим символическим жестом подтвердить не столько единство Совета, сколько место в нем представителей Великого Дайла.

Брамос-Дар и Лаваль все прекрасно поняли и с каменными лицами поднялись из-за стола.

— Отлично! Принято единогласно, — прогремел довольный голос Барона.

Железная калитка распахнулась, как только Кара подошла. Ее встретили два молодцеватых парня в черных кожаных штанах и темно-синих рубашках навыпуск. Оба без оружия. Привратники бургомистра. Они с любопытством оглядели девушку с ног до головы. Кара гордо вскинула голову и с каменным лицом шагнула через порог. Парни расступились.

— Привет, ребята, — бесцеремонно бросила она.

— Добрый день, госпожа, — вежливо ответил один из привратников. Его напарник затворил тяжелую калитку.

От ворот вглубь сада вела дорога, вымощенная грубым булыжником. На пути высился фонтан — причудливая покрытая мхом каменная глыба, из недр которой сочилась вода. Дорога огибала фонтан и ныряла в тенистую аллею. За деревьями маячил трехэтажный особняк, желтая крыша которого загибалась, как у храма Пятой стихии.

— Вас проводить, госпожа?

Из привратницкой появился еще один охранник. На поясе висели два «Мясника».

— Я хочу видеть Ронара, — Кара замялась.

— Разумеется. Пойдемте, — боец галантно поклонился.

Каре показалось, что над ней смеются.

— Я дойду сама. Если, конечно, вы не боитесь, что я что-нибудь украду, — резко сказала она.

— Разумеется. По этой дорожке, госпожа. Не ошибетесь.

Кара пошла вперед. Она чувствовала, что парни пялятся ей вслед. Уверенность таяла с каждым шагом. Ей очень хотелось увидеть Ронара, и одновременно она боялась этого свидания. Что будет, когда она встретит сына Барона? На палубе вражеского сокрушителя она испытала бурю чувств, поразилась и обрадовалась одновременно. Поцелуй был возбуждающе великолепен, но тогда ей казалось, что это последний поцелуй в ее жизни. Сейчас все обстояло по-другому. Она не знала, к кому идет: к пылкому парню, что нес ее на руках из дворцовой тюрьмы, или к бесшабашному гуляке — сыночку бургомистра, или к безжалостному головорезу, что в железной маске наводит ужас на жителей Торо. Ронар. Один в трех лицах. Сможет ли она принять все три образа разом?

Выйдя из аллеи, Кара оказалась во дворе, вымощенном белыми известняковыми плитами. Особняк Эктора был сложен из серых массивных грубо обработанных блоков и оттого походил на крепость. Правда, изящную крепость. Окна забраны коваными решетками, по стенам вьется плющ, широкая лестница с двумя небольшими каменными драконами на постаментах справа и слева от двустворчатой двери, на коньке желтой крыши расселись фигурки духов стихий. На небольшом балконе верхнего этажа стоял человек. Девушка заметила «Глаз орла», прислоненный к железным перилам. Часовой.

— Привет, крылатая.

Кара обернулась и увидела улыбающегося Так-Ра. На нем была такая же красивая синяя рубашка, как и на привратниках у ворот.

— Привет, Тень, — откликнулась Кара.

— Тень? — Так-Ра удивился.

— Ага. Как Ронара ни встречу, ты где-то рядом. Тень и есть.

— Ну, можно и так. Мы с детства вместе. Куда он, туда и я.

— Той ночью у Разлома тоже шли за мной вдвоем?

— Нет, только я.

— Следил?

— Сопровождал. Рон приказал. У него нюх на неприятности. Две пьяные красотки отправились на ночную прогулку. Он волновался за тебя. Сам хотел пойти, но его поспешный уход с вечеринки мог броситься в глаза.

Кара вспомнила девушку, которая была с сыном бургомистра, и фыркнула.

— Конечно. Ни одну юбку не пропустит!

Кара с вызовом посмотрела на Так-Ра, тот смутился.

— Как часто он любовниц меняет? — продолжала напирать Кара.

— Вот сама у него и спроси, — Так-Ра строго посмотрел на нее. — Только учти: сколько бы их ни было, маску он снял только перед тобой.

Кара зарделась, но все-таки съязвила:

— Ты-то откуда знаешь? В спальне тоже его охраняешь?

— Там он справляется без меня, — усмехнулся Так-Ра. — Просто, если бы он перед кем-нибудь открылся, эту девку батя давно бы шлепнул.

— Батя? — в свою очередь удивилась Кара.

— Ага. Он самый.

Кара поняла, кого он имел в виду.

— Подожди. Так ты тоже его…

— Упаси Небесный Механик, — делано испуганно отмахнулся Так-Ра. — Мы так его между собой называем. Ну, те немногие, кто в курсе, кто он на самом деле… Честно говоря, я поначалу решил, что батя тебя прибьет. Уж очень он расстроился, что Рон голову потерял. Но нет, ты и батю чем-то зацепила.

Он неожиданно хитро улыбнулся:

— Попала ты в оборот, крылатая.

— Веди к Рону, умник, — сверкнула глазами Кара.

Так-Ра галантно распахнул перед ней входную дверь.

Внутри особняк поражал роскошью. Золотые подсвечники, заморские вазы, зеркала в серебряных рамах, огромные живописные полотна, стены помещений обиты расписной материей — наверное, так выглядел Дворец времен королевского правления, когда еще не подвергся разграблению. Каре почему-то казалось, что Черный Барон не любит роскошь, но бургомистр любить ее обязан. Для многих аркаирцев Эктор был олицетворением алчности и расчетливости. Хочешь не хочешь — надо поддерживать репутацию.

Так-Ра провел ее вглубь дома. По винтовой железной лестнице они поднялись на третий этаж. По пути им никто не встретился. Дом тяготил пустотой и тишиной.

— Здесь, — Так-Ра кивнул на дверь. — Он тебя ждет.

Сердце девушки предательски екнуло, но она напустила на себя невозмутимый вид и без стука открыла дверь. Комната оказалась светлой и уютной. Стены увешаны картинами, на полу мягкий брадосский ковер, у стены огромная кровать с балдахином. Кровать пустовала. Хозяин сидел у окна в огромном мягком кресле, поврежденную ногу вытянул перед собой на мягком пуфике. При виде Кары он улыбнулся и помахал рукой.

— Привет, крылатая. Рад, что заглянула.

— Привет, герой.

Ронар был немного бледноват, волосы взъерошены, но глаза светились радостью. Это был тот самый Ронар, с которым она целовалась за миг до падения «Гордости Республики», тот самый Ронар, который закрыл ее от пуль в перестрелке и который вытащил ее из тюрьмы. Он был одет в дорогую белую накрахмаленную рубашку, модные кожаные штаны. Кара уловила слабый запах духов, которыми пользовались богатые красавцы Аркаира. На душе сразу сделалось легко: парень ждал ее и тоже волновался.

— Как нога? — она присела на широкий мягкий подлокотник.

— Пустяки. Лекарь сказал, что перелома нет, подвернул сильно. Заживет через неделю-другую, немного похромаю, но потом пройдет, — радостно поделился Ронар. — Это хорошо, а то батя один запарился и Бароном быть, и бургомистром.

— Да, я уже в курсе, как он напрягается, — сказала Кара.

— Я знаю, он говорил с тобой, хотя я просил не вмешиваться, — Ронар сразу стал серьезным.

— Разве Барон кого-то станет слушать, — фыркнула девушка.

Ронар впился в нее взглядом и произнес тихо, но твердо:

— Если бы он тебя тронул, я бы его прибил.

Кара почувствовала, как ухнуло сердце:

— Ты дурак, что ли?!

— Мне бы ничего не было, — улыбнулся Ронар. — Наоборот, стал бы героем: сын бургомистра завалил Черного Барона.

— Идиот… — она не понимала, шутит он или нет, и от того терялась еще больше.

Кара хотела встать, но он взял ее за руку.

— Не уходи.

— Не волнуйся, я только пришла.

— Я имею в виду: никогда не уходи, крылатая. Отныне я хочу летать только с тобой, — он произнес это так проникновенно и искренне, что она не могла не поверить.

Кара покраснела, затем сделала серьезное лицо и нарочито строго сказала:

— Я подумаю. Посмотрю, как будешь себя вести.