Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая

Глава 15. Ваш выход – полковник Набережных

5 августа 1939 г.

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов — глава военной делегации СССР, в состав которой входят начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников, народный комиссар Военно-Морского Флота флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов, начальник Военно-Воздушных Сил РККА командарм 2-го ранга А. Д. Локтионов, заместитель начальника Генерального штаба РККА комкор И. В. Смородинов, помошник начальника Генерального штаба РККА полковник В.И.Набережных, уполномочивается вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе.

Председатель СНК Союза ССР В. Молотов Управляющий делами СНК Союза ССР М. Хломов

- Вот так, Фарид Алимжанович, через неделю, когда Думенк с Драксом приедут в Москву для переговоров по заключению военного соглашения между СССР, Францией и Великобританией, полковник Набережных нырнёт в пучину большой политики. Стрёмно немного, первый раз ведь, - сказал Владимир Иванович, протягивая Ахмерову бумагу с полномочиями вести переговоры.

- А чего ты стремаешься, там написано Набережных, пусть он и стремается, - почти шуткой из фильма «Афоня» (пусть Вольдемар и ныряет в фонтан) ответил другу Фарид Алимжанович.

- Да, конечно, но Вольдемар в данном случае это я. Почти буквально.

- Знаю я это. Ты и в САСШ ездил под этим оперативным псевдонимом. Ох и войдёт в историю с большой буквы Виталий Иванович, и всё благодаря тебе, товарищ Левицкий.

- Если ещё вспомнить, кто меня, вообще, втянул во все эти дела, чья бы корова мычала…, - так потихоньку и шутя переругиваясь, друзья ехали в Народный комиссариат обороны, на совещание, повестки которого до них не довели и они не знали к чему готовиться.

- Ты не догадываешься, почему нас пригласили в НКО?

- Есть одна мысль, но чтобы считать её правильной, недостаточно информации, - Владимир Иванович не стал делать вид, что ему всё ясно.

- Излагай, может я смогу дополнить твою информацию.

И Владимир Иванович изложил, что, возможно, конец Халхин-Гольской эпопеи ближе, чем было в их реальности. Поэтому собирается генштаб, чтобы утвердить план разгрома группировки японско-маньчжурских войск под Халхин-Голом. А Левицкий и Ахмеров приглашены, опять, для поднятия их авторитета в войсках. Не зря же он, Набережных-Левицкий, назван в приказе на переговоры с англо-французами, помощником начальника генштаба.

- Скорее всего, ты прав, тем более, наших ветеранов Троицкого и Сергеева, срочно с их войсками, вызвали в ту сторону. Скорее всего, они уже на подъезде к Баин-Туману, а то и уже на марше.

Автомобиль под управлением сержанта госбезопасности Никифорова (лейтенанта госбезопасности Иванова направили в командировку в горячую точку) подъехал к зданию наркомата обороны, у парадного подъезда которого уже стояло много машин «верхнего» начсостава Красной Армии, и припарковался на свободном месте. Проходя через стоянку машин, Ахмеров с Левицким продолжали разговор:

- А, ведь, правда, Фарид Алимжанович, Иванова тоже отправили туда. Как кто-то сказал – поехал за гвардией. Совсем как ты.

- Завидуйте молча, товарищ полковник.

Так, переговариваясь, они дошли до парадного входа (Никифоров остался на стоянке), предъявили документы на входе и уже собирались проходить дальше, как их отвлёк военный с петлицами капитана. Оказывается, сразу по прибытии они должны подойти в кабинет №… по приказу Ворошилова. Он хочет переговорить с полковниками до начала совещания.

- Здравствуйте, товарищи! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. - Ворошилов, видимо, не желая тратить время перед совещанием, смотрел какие-то документы народного комиссариата обороны. Когда полковники сели за небольшой столик напротив Ворошилова, он снял очки, помассировал уставшие глаза и отложил пачку документов, предварительно перевернув их чистой стороной наверх. И сделал он это, скорее всего, чисто автоматически, а не потому, что боялся показать полковникам то, чего им не надо видеть.

- У нас есть ещё несколько минут до начала совещания, оно, кстати, будет про завершающую стадию войны в Монголии.

Полковники переглянулись.

- Конечно, это всё спокойно решается и без вас, дорогие друзья, и от вас здесь не требуется каких-либо действий, но лучше, если вы, всё же, будете в курсе. Поэтому я вас пригласил сейчас по другому вопросу. Как, Владимир Иванович, улучшили ваше владение английским языком? Вот и хорошо. Как говорил Остап Бендер – немецкий вы и так знаете. Поэтому, вот вам книжка.

- München-Schwindel, - прочитал Левицкий на обложке, и тут же перевёл на русский, - мюнхенская подлянка.

- Ну, я бы перевёл несколько мягче – мюнхенская подстава, но и ваш перевод передаёт суть действия. В Мюнхене, в 1938 году вся Европа получила подлянку, извиняюсь – подставу. Так в книге, фантастической (пока) книге, описано, что ждёт Европу после этой подлянки до 1941 года. Дальше автор писать не стал, ибо неисповедимы пути. Так вы, товарищ Набережных, сейчас возьмёте эту книгу и ненароком представите её нашим «друзьям» и партнёрам по переговорам. Издана эта книга в Швейцарии, автор известный журналист-аналитик, тираж по 1500 экземпляров на немецком и французском языках. Но фурора она до сих пор не произвела. Как вы уже догадались, это обратный перевод с английского опуса на эту тему из сайта вашего времени про историю начала второй мировой войны. Потом можете в кулуарах переговорить с членами делегации англо-французской, о том зачем нам заключать договор с ними если они не собираются защищать даже дружественную им Польшу. Чтобы направить Гитлера против СССР? Нет уж, увольте. Как говорят в ваших фильмах, побольше здорового цинизма. Вы человек маленький, от вас ничего не зависит, так что вы можете говорить всё, что хотите. А работу организуем так, чтобы каждые полчаса был перерыв на перекур. Вы, кстати, курите, товарищ Левицкий, пардон – Набережных?

- Курю, товарищ нарком. Даже если бы не курил, ради такого дела – закурил бы.

- Вот и хорошо. Будем считать, инструктаж пройден.

- Ага, по технике безопасности.

В это время вошёл вестовой и сказал Ворошилову, что совещание начнётся через три минуты.

- Пойдёмте, товарищи. Вам надо присутствовать. Вы должны быть в курсе последних событий.

И они втроём прошли в малый конференц-зал Наркомата Обороны. При входе в зал, Ворошилов остановился, показал жестом друзьям, что они могут входить и занимать свободные места, а сам раскрыл папку с документами и несколько секунд листал бумаги.

«Не хочет входить с двумя полковниками в компании. Уже не по чину», - подумал Ахмеров, - и правильно делает».

Фарид Алимжанович и Владимир Иванович прошли по широкому проходу почти до самых задних рядов и скромно сели, рядом с военным, на петлицах которого блестели по две звёздочки генерал-майора. Обменялись вежливыми кивками и притихли, ожидая продолжения.

Надо сказать, что вход полковников в зал не прошёл незамеченным. По рядам пронёсся шёпоток, мол, кто это, откуда это. В довольно тесной, не очень большой среде высшего комсостава Красной Армии, где все друг друга знали (и все друг на друга стучали), появление новых лиц, тем более в таких скромных званиях, вызывало интерес. Обсуждение продолжалось бы и дальше, но тут вошёл Ворошилов, все встали и замолчали. Климент Ефремович прошёл на своё место в президиуме, где уже были Шапошников, Штерн, Кузнецов, Локтионов и восходящая звезда наркомата – Г.К. Жуков, пока ещё комдив. Ворошилов сел и остальным сказал, что могут садиться.

Совещание начал вступительным словом народный комиссар обороны Советского Союза. Буднично, без пафоса, как давно ожидаемое дело, он предложил собравшимся товарищам выслушать представителей группировки войск сосредоточенной в Монголии, о готовности к завершающей стадии военной части конфликта. Напомнил, что основной задачей войск является обеспечение территориальной целостности Монгольской Народной Республики и предотвращение дальнейших нарушений со стороны маньчжуро-японских сил. Первым, Ворошилов предложил выступить комдиву Жукову – руководителю Группы Советских Войск в Монголии. Георгий Константинович в своём выступлении обрисовал картину состояния дел на фронте. Жуков подчеркнул, что практика конфликта показала правильность решений командования Красной Армии о необходимости сосредоточения избыточных для данного театра военных действий, сил и средств, чтобы методом ротации частей и подразделений, как можно большее число военнослужащих получило хотя бы минимальный опыт участия в боевых действиях.

Таким образом, прошли практическое обучение около трёхсот пятидесяти тысяч человек состава Красной Армии. Ещё сто тысяч человек участвовало в действиях по обеспечению функционирования боевых частей и находилось в условиях приближённых к боевым. Срок пребывания на линии соприкосновения для рядового и младшего командного состава – от десяти до двадцати суток, в зависимости от конкретных обстоятельств. Некоторые подразделения прошли ротацию дважды. Это позволяет утверждать, что мы имеем порядка четырёхсот тысяч обстрелянного состава. Жуков считает, что основную роль – учебно-тренировочного центра для Красной Армии этот конфликт в основном выполнил. И теперь его надо успешно закончить разгромом противостоящей группировки японо-маньчжурских «учителей».

Кроме того, Жуков показал на карте места расположения японо-маньчжурских войск, основные укреплённые точки, перечислил состав сил, количество техники и вооружения, подчеркнув при этом большую роль авиации в получении разведданных. Жуков доложил совещанию, что благодаря применению новой тактики ВВС, использованию новых самолётов, которые, в принципе, проходят войсковые испытания, участвуя в этом конфликте, наша авиация получила полное превосходство в воздухе, что будет иметь решающее значение для предстоящего наступления. Затем Жуков обрисовал положение сил Красной Армии, сдерживающей атаки японцев, и отдельно рассказал о силах и средствах предназначенных для проведения наступления. Силы и средства расстановлены таким образом, что на участках прорыва перевес в численном составе, технике и средствах поражения достигает значений 5 к 1, а на некоторых участках 7 к 1. Приготовлено достаточное количество боеприпасов и средств поражения. В общем, войска к наступлению готовы, только ждут команды.

Следующим выступил Лев Захарович Мехлис, который оценивая морально-политическое состояние советских войск, подтвердил высокий уровень готовности группировки.

Завершил совещания Ворошилов, сказав, что высшее военно-политическое руководство страны утвердило план действий по разгрому японо-маньчжурских сил вторгшихся в пределы Монголии и одобрило действия руководства группы Советских войск в Монголии за прошедший период. Командному составу приказано держать войска в готовности + 2 часа от момента получения пакетов с конкретными распоряжениями по началу разгрома противника.

«Нормальный, такой, партхозактив. Вот как, оказывается, это происходит у военных», - подумал Ахмеров, но никому ничего не сказал. На этом совещание закончилось.

Через три дня после совещания в наркомате обороны, в газете «Правда», появилось коротенькое сообщение о приезде делегаций Франции и Англии на переговоры. Владимир Иванович, и так не часто появлявшийся в институте из-за загруженности, вовсе перестал приходить на работу в кремль. О том, что происходило во время совещаний в наркомате обороны, было неизвестно. Как же, совещания военных миссий – совершенно секретно.

Ещё через три дня вся страна праздновала победу на Халхин-Голе. В этой реальности руководство решило, не делать «секрет полишинеля» из участия СССР в изгнании японо-маньчжурских сил с территории Монголии. Тут было, что праздновать. Не изгнание, а серьёзный разгром вторгшегося противника с перечислением сил врага, разгромленного в этом забытом богом уголке монгольской степи, с указанием трофеев, добытых в тяжёлой борьбе и полного превосходства советского оружия. Было торжественное поздравление партии и правительства военнослужащим группы Советских войск в Монголии.

После этих радостных известий, был совершенно неожиданный приход Левицкого и его доклад, что на неопределённое время он совершенно свободен.

- Я, как Винни Пух, до следующей пятницы, а возможно и позже, свободен от участия в совещании.

- Что случилось, Владимир Иванович? Как всё происходило? Расскажи – мне ведь это ещё предстоит.

- Совещания начались, как и в нашей реальности, 12 августа. С той лишь разницей, что в советскую делегацию был включён я, под именем полковника Набережных, и вместо курения в зале было предложено каждые сорок пять минут устраивать перекуры в специально отведённом месте, где можно было и переговорить без протокола – в кулуарах. Ворошилов мне сказал – сиди не делай ничего, только листай эту книжку и как бы делай конспект на отдельных листках. Но чтобы они видели название, иллюстрации. Они, это члены французской делегации. Я по-французски не очень (мы гимназиев не кончали), поэтому сижу, прислушиваюсь, что там говорят докладчики и переводчики.

В первый же перекур ко мне подошёл сам генерал Думенк. Так получилось, что старшие по возрасту члены делегаций кучковались, как бы вместе, а молодые офицеры стояли своей кучкой и травили анекдоты про бабс. Вот и Думенк с Драксом, люди уже в возрасте стояли рядом со мной. Ворошилов на перекур не пошёл.

- Monsieur le Colonel lit le français (Господин полковник читает по-французски)? – спросил Думенк, взглядом показывая на книгу, которую я прихватил с собой.

- Mr. Colonel speaks little French, sohe would preferto speak English, buthe also hasto deal withFrench, mon général (Господин полковник слабо владеет французским языком, поэтому предпочёл бы говорить на английском, но приходится разбираться и с французским, мой генерал), - показывая на книгу, ответил я.

Услышав английскую речь из моих уст, к разговору присоединился и адмирал Дракс:

- Простите господа, это видимо очень интересная книга, раз вам, полковник, приходится разбираться с ней даже во время заседаний, да ещё и на слабо знакомом вам языке.

Дальше разговор пошёл на английском, который Думенк знал в совершенстве, я так думаю.

Я им коротенько изложил, про что эта книга, и что я про всю эту суету с совещанием думаю, подчеркнув, что это моё оценочное суждение, и оно не совпадает с мнением руководства. И ещё раз обратил внимание «друзей», что считаю ход дальнейших событий, изложенных в книге, наиболее вероятным. Потом мы просто поболтали за жизнь, за здоровье. Дракс спросил на каком фронте я получил свои ранения, показывая на мои шрамы. Я ответил честно, сказал – на Арысьском.

- О, Араксский фронт, Кавказ. Там были ужасные битвы. – По своему понял меня адмирал.

Ближайшие три дня совещаний, всё шло по старому, как в нашей действительности, особого внимания к себе я не обнаружил, больше с разговорами ко мне никто не подходил. Но после заседаний Климент Ефремович сказал, что у нас всё получилось. Сообщают из Швейцарии – все экземпляры книги исчезли, и не только на французском языке. И приходили за книгами на немецком не те люди, которые покупали французские экземпляры. Где-то у англо-французов «текёт».

- Или у нас, - проговорил Фарид Алимжанович.

- С этим пусть Лаврентий Павлович разбирается. Даже лучше, что раскрылись по такому пустяку, - сказал Владимир Иванович, и продолжил, - только вчера делегаты «друзей» предупредили Ворошилова, что в совещаниях объявляется перерыв. Делегации едут к себе для консультации с правительствами. Так что, я свободен.

Теперь готовься ты, Фарид Алимжанович, скоро Риббентроп приедет со своими немцами.

АВП СССР, ф. 06, он. 16, п. 27, д. 5, л. 1. Опубл. в сб.: Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т. 2. С. 200. 611. Интервью главы советской военной миссии К. Е. Ворошилова о переговорах с военными миссиями Великобритании и Франции

17 августа 1939 г.

Сотрудник «Известий» обратился к главе советской военной миссии т. Ворошилову с рядом вопросов, на которые т. Ворошилов дал следующие ответы.

Вопрос. Чем закончились переговоры с военными миссиями Англии и Франции?

Ответ. Ввиду вскрывшихся серьезных разногласий переговоры прерваны. Военные миссии выехали из Москвы обратно.

Вопрос. Можно ли знать, в чем заключаются эти разногласия?

Ответ. Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора. Подобно тому как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские вооруженные силы не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши.

Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР.