Хейтер из рода Стужевых, том 2

Глава 19

Интерлюдия

Михаил впился взглядом в экран, стоя рядом с рабочим столом отца. Его переполняли гнев и обида за собственное поражение. Ногти врезались в ладони, а зубы скрипели от напряжения. Но он молчал, не смея и слова сказать.

Линии движения Стужева были смазаны, особенно это заметно стало, когда он убегал от огненного дождя. Даже черт тела нельзя было различить, лишь тёмный мазок на кадре.

Запись остановилась, и Виктор Петрович Огнев уставился на сына. Он молча смотрел на парня, не спеша говорить, а у Михаила от волнения пот проступил на спине.

— Ты использовал огненный дождь, — констатировал мужчина факт.

Его голос был ровным, без угроз, но Михаил вспотел ещё больше. Температура в комнате явно превысила норму.

— Я…

На деле, Михаил не мог ничего сказать. Он испугался, что проиграет? Хотел чем-то мощным добить засранца? Любая из этих фраз только закопает его глубже. Отец ведь предупреждал не высовываться! Пока он не станет ректором, в его руках не будет достаточно ресурсов, чтобы отмазывать сына. Даже наоборот, каждый неверный шаг чреват неприятными последствиями — конкуренты не дремлют.

— Я слушаю, — попытался подтолкнуть его Виктор, но от усмешки отца сына пробил озноб. Хоть он и знал, что родитель сейчас его не ударит. По крайней мере, не так сильно, как обычно.

— Прости меня, отец. Я совершил ошибку.

— Верно, совершил, — кивнул мужчина. — Но тебе крупно повезло, что этот студент не пострадал.

— Но я проиграл этому… — вспылил Михаил, но вовремя заткнулся.

Виктор с прищуром посмотрел на него:

— Ты что, так и не понял? Я наводил справки, этот Стужев никак не связан с Озёрским, потому не был против дуэли. Но парень ведь даже в документах в графе стихии прочерк поставил, да и потом никак не показал свой дар. Стужев с даром огня! Звучит как шутка, — хмыкнул граф, внимательно смотря на сына, словно в ожидании ответа на незаданный вопрос.

— Я не понимаю…

— И это прискорбно, — вздохнул мужчина. — Вроде, по голове никогда тебя не били, так откуда эта заторможенность? Напряги извилины!

Но как бы Михаил ни старался, ничего не лезло в голову, кроме ужаса перед предстоящим наказанием. Отец ведь ничего серьезного не сделает? Их род ведь сейчас на виду! Он не может пропускать занятий!

— Идиот, — в голосе мужчины сквозило пренебрежение, и у Михаила от страха перед глазами все поплыло, но он устоял на ногах. Дышать было тяжело, во рту пересохло от нервов и сухого воздуха комнаты. — Стужев всеми силами скрывал, что является бастардом. Его подставили. Наверняка хотели ослабить, но вместо этого он потерял контроль над даром.

— Но зачем его ослаблять? — голос Михаила был слаб.

— Чтобы ты его покалечил, или ещё хуже — убил ненароком. Прямо там, на арене, под камерами. Лучшего подарка Озёрскому нельзя было сделать. И от кого? — Виктор ударил по столу, отчего Михаил подпрыгнул на месте, одновременно немного отодвинувшись от отца, рядом с которым стоял. Мужчина продолжил громче: — От моего собственного сына кретина!

— Прости, отец! Я больше не буду! Клянусь! Я не ослушаюсь! — парень начал в панике причитать скороговоркой, но поток его слов отец остановил одним взмахом руки.

— Спустись в тренировочную.

— НЕТ! — заорал Михаил в ужасе и упал на колени. Он кинулся обнимать колени родителя. — Клянусь! Клянусь! Клянусь! Никогда! Не ослушаюсь! Умоляю! Отец! Папа! Пожалуйста!

— Если бы это было так, — вздохнул Виктор, брезгливо изогнув губы, и нажал на кнопку под крышкой стола. — Но подобные тебе не понимают слов. Жаль, что розги отменили — это был самый действенный метод, как показывает опыт многих поколений. Но и он даёт осечки, если не приложить усердия. Либо сделать долгий перерыв.

В кабинет зашёл крупный охранник, которому было приказано отвести отпрыска работодателя в подвальное помещение.

Сам же Виктор продолжил смотреть видео в задумчивости. Сын пока пусть подумает о своём поведении. Иногда ожидание кары за проступок куда хуже, чем само наказание.

Десять дней пролетели незаметно, и вот Щебнев снова одевал на меня браслеты. Выглядел он хмурым и задумчивым. Препод ещё в первые дни мне сказал, что не одобряет увлечение дуэлями, и я должен пытаться решать свои проблемы дипломатией. Я же намекнул, что это не его дело.

Что за игры он ведёт, я тоже спрашивать не стал. Холодов поведал мне о борьбе за ректорское кресло, но я о том и раньше слышал. Водянова рассказала в тот день, когда я сцепился с Михаилом в библиотеке. Кто ж знал, что и меня это заденет?

Кстати, Светлана вассальная Озёрского. Стоит быть с ней осторожным.

Вот только она сблизилась не со мной, а с Марией. Но я чувствовал, что она что-то от меня хочет! И всё это не просто так.

Стоило ли говорить с этой дурой набитой? Сомнительно, что сестра прислушается ко мне, потому я свалил эту обязанность на Холодова. Пусть сам отдувается. Он умеет говорить жёстко. Может, до Марии дойдёт. А может, и нет.

Но сейчас мне некогда думать о сестре — впереди важная дуэль. Не уровень Огнева, но всё же. Примечательно, что и в этот раз парень сам толкнул меня, а потом возмущаться начал и требовать извинений. Что за шаблонное поведение? Заклинило их, что ли?

Время подготовиться к бою у меня было. Конечно, в этот раз никто видосов мне не предоставил, но и я уже куда опытнее. На арене много разных магов поборол, умею подстраиваться под любой бой.

Ну и да, Щебнев. Он поделился информацией о слабых сторонах боевой техники моего противника. Тот имел недостаточно тренированные ноги, а его защита из металла была не такой имбовой, как тому хотелось. При повышенной скорости и затянутости боя его контроль над странной ртутноподобной субстанцией ослабевал.

Нехилый такой рояльный помощник мне свалился на голову. Хоть власти у него особо и не было — в академии правили балом преподаватели магических искусств. Но даже так Щебнев оказался мне очень полезен. Помог с организацией индивидуальных тренировок, помещение выделил, скрыл браслеты, а теперь ещё и инсайдерской информацией делится. Уж не знаю, сколько ему заплатил Холодов, но старик хорош, смог договориться.

Григорий Горчаков стоял, широко расставив ноги. Руки скрещены на груди, ожидаемо он смотрел на меня свысока, ухмыляясь. Вместо футболки майка — обтягивающая, чёрная, на его рельефном теле она смотрелась эффектно. Он явно шире меня в плечах и побольше в мышечной массе. Но он действительно считает, будто это ему поможет? В мире магии все решают иные вещи.

— Ну, ты реально себя бессмертным возомнил, Стужев. Огнев не знал, что ты маг огня. Считал жалким нейтралом. А вот я подготовлен. И ты ещё выбрал рукопашный бой, серьёзно? — он засмеялся.

Конечно, на его фоне я выглядел как дрыщ, особенно в достаточно свободной спортивной форме.

— Это могло прокатить с Михаилом, но не со мной! Знать надо, кому вызов бросаешь. И думать перед этим, желательно головой.

Он бы, наверное, трепался и дальше, но прозвучал сигнал к началу боя.

Я рассчитывал, что он будет атаковать первым. И угадал.

Тяжёлый удар с разворота, металлизированный кулак просвистел в воздухе. Но я уклонился лёгким движением головы, после чего контратаковал серией ударов: два быстрых апперкота в корпус, затем резко локоть в челюсть.

Я не стремился сильно ударить его. Сейчас главное — истощить и прогреть. Он успевал формировать наросты в виде ртутных пятен, но их холода я пока не чувствовал. Зато понял, что моё пламя легко растекается по ним.

И всё же находящегося в подпитанных огнём ударах импульса оказалось достаточно, чтобы Григорий отшатывался.

— Кажется, ты что-то там говорил? Прости, не слушал, — бодро сказал я, улыбаясь.

Горчаков зарычал и снова бросился вперёд, пытаясь на этот раз поймать меня в захват. Я же ощутил прилив сил от его гнева и улыбнулся шире.

Как банально! Хочет «задушить» холодом своего металла? Дважды «ха»!

Я отскочил, сделав ему подсечку, но Григорий устоял.

Его движения медленны для меня, хоть каждое попадание грозило бы мне сильными ушибами. Вряд ли переломами, он даже не дотягивает до уровня борцов из ямы!

Мои движения становились быстрее благодаря дару. А каждый удар опалял пламенем не только то место, куда прилетел, но и кожу рядом. Почему никто не носит спортивную ветровку? Даже сейчас, в октябре, когда на улице ощутимо прохладно. Она ведь, как и брюки, сшита из специального, устойчивого к повреждениям материала.

В помещениях топят, и на арене теплее, чем на улице, но не жарко, даже довольно свежо. Что Огнев был в футболке, что этот в майке. Да и на физкультуре некоторые девочки в топах занимались. Хорошо, что хотя бы свободные штаны являются обязательной частью формы, иначе наверняка бы в коротких шортиках щеголяли или в лосинах. Жуть! Как в окружении таких соблазнов можно нормально сконцентрироваться на спорте?

Но то рассуждения для времени вне боя, сейчас же я был занят противником. Ударил ногой в колено Григория, он пошатнулся, уходя. Но я не позволил ему этого сделать: шагнул вперёд и ударил ребром ладони в горло.

Дыхание противника сбилось, но он умудрился схватить меня за запястье.

— Попался! — прохрипел он.

Я смотрел ему в глаза, улыбаясь. Ощущал давление на руке и прохладу, сам же пропитывал пространство вокруг теплом. Сколько у меня было в этом практики — не счесть, потому почти на автомате вышло и быстро.

Триумф на лице Григория за считанные мгновения превратился в удивление, потом в страх и боль. Он вскрикнул, отпуская меня и хватаясь за обожжённую ладонь.

Так и знал, что хвалёный металл вполне себе хорошо греется. Конечно, потребовалось применить больше маны, но то мелочи.

Горчаков тяжело дышал, смотря на меня с безопасного (как он наверняка наивно полагал) расстояния. Он был весь в красных пятнах из-за ожогов. Кое-где даже появились заметные волдыри.

Я не сводил с него насмешливого взгляда, и от этого ярость противника закипала всё сильнее. Энергия так и лилась в меня приятным потоком. Но нечего ему долго отдыхать, пора заканчивать.

Хук левой — он прикрылся предплечьем, покрыв его большой кляксой своего металла. Даже сейчас он не прибегал к нейтральной магии, полагаясь только на родовую способность.

И это подвело его уже в который раз. Он ослаб, как и его контроль — моё пламя прожгло «ртуть». Та не испарилась, а будто стекла, как воск. И, уже капая, быстро испарялась.

Хук правой — Григорий пошатнулся, металл на его щеке даже не появился в этот раз, и мой огонь наверняка болезненно опалил кожу.

Удар ногой в живот — Горчаков согнулся пополам.

Два жёстких прямых в лицо — кровь из носа, противник снова зашатался. И внезапно он упал на одно колено.

Раздался сигнал об окончании дуэли. Моё имя как победителя прозвучало очень громко в наступившей тишине.

— Нет! — внезапно истерично вскрикнул Горчаков. — Я не могу проиграть!

Я ощутил всплеск его ярости. Он вскочил на ноги и кинулся на меня, намереваясь нанести прямой удар.

Уклониться было очень легко. А дальше к нам подскочили страхующие преподаватели, они его и скрутили. Хотя, скорее всего, поймали, так как он буквально повис на их руках от усталости. Наверняка его дар жрал маны без меры, это у меня источник, по сути, бездонный. С некоторыми оговорками, разумеется.

Очередная славная победа. А сколько их ещё впереди?

Идя в сторону комнаты дуэлянта, я заметил на трибуне Огнева Михаила. Надо же, явился. Он был зол, судя по эмоциям, отражающимся на его лице, уже встал с места и покидал арену вместе со своими дружками. И Пеплов следом за ними.

Наверняка ему дали исцеляющее зелье — иначе нельзя объяснить, как он смог так быстро появиться в академии как ни в чём не бывало. Меня он пытался обходить стороной, хоть и демонстративно воротил носом при редких встречах.

В комнате дуэлянта меня ждал только Снежнов. Я улыбнулся, принимая его искренние поздравления. Но было немного грустно от воспоминаний, какая толпа была здесь в прошлый раз.

Хотелось разорвать с этими двуличными курицами все контакты, но я держал себя в руках. В любом случае, хоть какую-то пользу они могут приносить — например, слили мне все данные о будущих противниках в чате.

Неужели они просто боятся осуждения? Или родители запретили общаться со мной? Я мог бы принять такие объяснения. Если бы они в принципе удосужились мне их дать. Но вели себя девушки так, как будто и так всё понятно. Возможно, для них это и правда естественно — так сторониться условного бастарда. Но я этому миру не принадлежал, не жил тут с рождения, не воспитывался Стужевым Платоном. Потому не понимал и не принимал.

На следующий день случилось нечто необъяснимое для меня. Была лекция для всего потока, и Земская, которая не входила в мою учебную группу, внезапно села рядом. Снежнов занял место по мою правую руку, а она — по левую.

Мы с Василием переглянулись, пока она доставала свою тетрадь для конспекта. Но он так же, как и я, не понимал ничего.

— Ты что здесь забыла? — довольно грубо выдал я.

Я помнил её, как ненормальную из переулка, мнение с того момента не изменилось. Графиня хорошо показывала себя в фехтовании, была лучшей в потоке. В рукопашном тоже занимала третье место, сразу за ней в рейтинге шел Снежнов. Я находился за рамками этой градации, так как занимался по своему графику. Некоторые, к слову, посчитали это не привилегией, а наказанием. Ну, а на первом — дворянин-громила.

— А что, тут занято? — она буднично пожала плечами, даже не смотря на меня. — Вроде свободно было последние две недели.

И ведь не поспоришь.

Мне не о чем было с ней говорить, а вскоре прозвенел звонок.

То, что очередная высокородная дама села рядом со мной, тут же заметили все. А разве могло быть иначе?

Начало лекции прошло в спокойствии, а вот ближе к середине таки пошли шепотки и нелестные, громко сказанные вслух слова в мой адрес, но якобы в беседе между собой. Я лишь запоминал имена особо говорливых, чтобы потом вызвать на дуэль. Если потребуется, всем местным парням морды перебью. Заодно потренируюсь, разумеется.

Но внезапно Земская пульнула в особо неугомонного стёрку. Прилетело ему в затылок, причём он даже вскрикнул и качнулся вперёд — импульс удара явно был приличным.

— Ой, я стёрку уронила. Подай, пожалуйста, — громко прошептала Земская под наши с Васей удивлённые взгляды. Причём улыбнулась очень по-доброму, нежно, ещё и руку протянула вперёд.

Я совершенно не понял, что это сейчас было. Посчитал бы случайностью, если бы резинка вскоре не поздоровалась с затылком ещё одного парня. Фраза повторилась, и предмет опять вернулся к хозяйке.

А потом прилетело девушке в висок, так как она сидела сбоку. Та злобно глянула на Земскую и швырнула злосчастную резинку обратно.

— Ты что делаешь? — шепнул я графине, так как сгорал от любопытства.

— Лекцию пишу, не видишь? — спокойно ответила она, даже не поворачивая головы.

Я покосился на Васю, тот только непонимающе развёл руками.

Собственно, после этого никто совсем уж громко не изъяснялся в мою сторону, и лекция завершилась спокойно.

Когда мы выходили, Земская увязалась следом. Меня это напрягло — что за ненормальная девка? Что ей от меня нужно?

За нами потянулись и три баронессы, которые обычно с ней тусовались. Но, по-моему, они просто липли к графине, а та их не прогнала по каким-то своим соображениям.

Они пытались задавать Земской какие-то вопросы шёпотом, но та не спешила отвечать. А потом внезапно ускорилась и прямо на моих глазах толкнула плечом ту самую девушку, которой недавно отправила ластик в висок.

— Не видишь, куда идёшь? Извинись! — знакомым мне пафосным тоном заявила Земская.

Остановились не только мы с Васей, а вообще все, кто это увидел. Очень быстро вокруг организовалась стихийная толпа. Новые подходящие шептались, узнавая, что тут происходит.

Тем временем наглая баронесса сначала молчала, а потом попыталась свести всё к недоразумению. Вот только графиня стояла на своём.

— Это вообще ты меня толкнула! Что с тобой! — в итоге совершенно непонимающе воскликнула девушка.

— Так ты мало того, что извиняться не хочешь, ещё и клевещешь на меня? Я вызываю тебя на дуэль!

Такого поворота событий не ожидал никто, раздался удивлённый вздох толпы, и наступила тишина. Изнывающим от любопытства задним рядам о происходящем никто уже не отвечал.

— А знаешь что? Принимаю! — девушка гордо вздёрнула подбородок.

После этих слов Земская прорезала толпу, как горячий нож масло — все расступались, пропуская её и ошарашенно провожая взглядами.

Мой телефон завибрировал, и я увидел в общем чате вопрос от Татьяны: «Что у тебя с Земской произошло?».

Да если б я только сам знал, что это сейчас вообще такое было!