Да, братишки и сестренки, в глубине души я, видимо, знал, что когда-нибудь это случится, но я думал, что, по крайней мере, уйду с боем и заберу с собой несколько этих сукиных детей.
Увы, все вышло совсем по-другому. Можете себе представить? Меня взяли спящим!
Последняя стадия прогрессировала, меня лихорадило, я здорово ослабел и не очень-то четко соображал. Иногда просто шатался по улицам, и на мне только что таблички не было. Зомби! Держи! Хватай! Какие-то люди подобрали меня, хотя я даже лиц их не помню, и отвели в тайную ночлежку Девы Марии в Беркли, где я упал на матрас и сразу же отключился.
Спрятали, значит, мать их!
Проснулся я посреди ночи от того, что мне влупили прикладом сначала по шее, затем в живот. Нас всех выволокли оттуда, потащили в участок СП и принялись сверять карточки с национальным банком данных.
У всех, кроме меня. Меня даже и проверять не нужно было — и так видно, что последняя стадия, а кроме того, в моем рюкзаке нашли больше десятка липовых карточек. Они просто взяли у меня отпечатки пальцев, сфотографировали сетчатку и отправили факсом в Вашингтон.
— Так-так-так,— самодовольно забормотал лейтенант, когда спустя всего полчаса пришел ответ.— Значит, Джон Дэвид, дезертир из Легиона, который разыскивается чуть не за целый список убийств, изнасилований вживую, подделку документов и прочее, не считая грабежей, невыполнения приказов, нарушения границы и государственной измены. Похоже, ты не очень хорошо себя вел, а, Джон? Но я все равно ужасно рад тебя видеть. Что-то мне подсказывает, что я скоро получу повышение. Знаешь, что я тебе скажу? Если меня действительно повысят, то твой последний ужин перед расстрелом — за мой счет...