Тело Ричарда принесли в Храм Девы Марии Возрожденной Любви и положили на кушетку. Человек шесть Любовников Девы Марии приволокли упирающегося молодого парня с дикими глазами, явно на последней стадии.
Они рассказали мне о том, что произошло. И о последних словах Ричарда.
Только тогда я взглянула на его убийцу внимательно. Все тело этого парня было в саркомах, сам худой, как скелет, воспаленные красные глаза.
— Зачем ты это сделал? — спросила я каким-то странным просительным тоном, удивившим даже меня.
— Затем, что это мой билет... наружу — пока они не сбросили большую леди... но теперь все кончено... все... можно гулять до самого конца... мы все покойники... зомби... как ни крути... братишки и сестренки...
В его словах не было никакого смысла. Да и не могло быть, поняла я. И виноват он был не больше, чем Ричард в смерти Мардж и Тода. Я слышала, что такое бывает. Случается, люди на последней стадии сходят перед смертью с ума и, превращаясь в берсеркеров, пытаются забрать с собой как можно больше других. Он тоже — как и все мы — был всего лишь жертвой Чумы.
Но я поняла, что хотел сказать Ричард своими последними словами — может быть, даже лучше поняла, чем он сам. В каком-то смысле жизнь Ричарда уже закончилась, и это несчастное существо только отпустило на свободу его истерзанную душу. Я поняла, почему он простил своего убийцу. В этом прощении Ричард как бы обрел наконец прощение себе. Во всяком случае, я готова была молиться любым богам, чтобы так и случилось...
— Что делать с этим подонком?
— Прикончить его!
— Разорвать!
— Нет! — сказала вдруг я и прошептала еле слышно.— Я сделаю, как ты хотел, Ричард.
Затем встала и взяла убийцу за руку.
— Он простил тебя, и я тоже должна простить.
— Можете прикончить меня, и не нужно мне вашего сраного прощения. Я все равно уже мертвец, и вам тоже недолго осталось.
— Нет, ты совсем не мертвец,— мягко сказала я.— Идем со мной наверх, и я расскажу тебе очень хорошую новость.