И пришел Солнцеликий

Глава 13

Вообще как стало понятно из рассказов супруги, Чибча — племя, в котором Рамазон временно исполнял обязанности бога, происходило, или вернее когда-то входило в состав племен, которым правил Великий Инка. Как оказалось Инка не название народа, а титул Верховного Правителя Союза Племен. Точнее он носил титул Сапа-Инка, что-то вроде Генерального Секретаря ЦК КПСС, при этом хоть со стороны и казалось, что это монархия, на самом деле это было практически коммунистической общество, но доведенное до абсурда.

Инками же назывались члены социально-родовой группы, происходящие от неких великих предков и объединенные общим родством. Практически это аналог европейской аристократии или же русского дворянства. Также инкой можно было стать за особые заслуги перед государством, однако на практике «настоящие инки» таких лиц равными себе не считали.

Инки исходя из того, что они являются детьми бога солнца — Апу-Инти, настаивали на том, что их миссия в этом мире — оберегать всех прочих людей от хаоса, невежества и голода. Исходя из того, что именно они, научили остальные племена, как правильно обрабатывать землю, резать камень, создавая скульптуры божеств, научили основам травничества, медицины и многому другому, тут же объявили себя избранным народом. Благодаря назойливой пропаганде и бесконечной рекламе своих богоугодных деяний, народ и сам поверил в свою избранность, а затем легко убедил в этом остальных. Именно инки стали элитой новой цивилизации, а народы, попавшие под их власть, стали подчиняться им.

Эта смесь религии с пропагандой не помешала инкам ввести в своем государстве почти коммунистические правила. Правда, согласно им все как раз таки не были равны. Даже подчинение одного человека другому уподоблялось присмотру старшего брата за младшим. Крестьяне, представлявшие нижнюю ступень общества, имели минимум свободы, и даже жену им выбирали решением чиновника при условии, что парень не смог найти ее сам до достижения им совершеннолетия.

Ограничивая свободу рядовых жителей, правители государства, заботились о них, и не только на словах. В случае болезни человек мог рассчитывать на бесплатное лечение, а если приходил голод, его кормило государство. Если же простой человек крал еду, стараясь спасти свою семью от гибели, казнили чиновника, который допустил такую ситуацию в том селении. Правда, у такой доброты была и обратная сторона. Например, крестьянин не имел права закрывать двери своего дома во время трапезы. Для того чтобы гипотетически в нее всегда мог заглянуть чиновник и оценить, достаточно ли еды у данной семьи и нужно ли что-то еще, для его счастливой жизни. Если же еды оказывалось слишком много, то она изымалась, в пользу других людей более нуждающихся в ней в данный момент. То же самое касалось и одежды, и предметов быта и всего остального. Крестьянину дозволялось лишь работать на полях, возделывая выделенный ему участок замли, и выдавать определенный план, спущенный ему сверху. Фактически, даже то, что выращивалось на его поле, было навязано ему чиновником, которыфй отвечал за урожайность данной местности. Сверху спускались планы на выращивание той или иной сельскохозяйственной продукции, а все что было получено сверх плана, покупалось по строго установленным расценкам. Любая попытка продать товар по завышенным ценам, каралась смертью. Никита Сергеевич Хрущёв, попади он туда, был бы наверное счастлив, потому что основной сельскохозяйственной культурой была именно кукуруза. Как много позже происходило и СССР здесь так же для крестьян, имелись ограничения на перемещение по стране. Они допускалось, только с разрешения чиновника, и точно по заранее оговоренному маршруту. И то, только в том случае, если подобное было необходимо для государства.

В отличие от Союза, который всю агитацию и пропоганду строил на атеизме, здесь все упиралось в силу богов, а инки являлись прямыми их наследниками и выражающими их волю. Племя Чибча, в котором я сейчас находился, тоже когда-то находилось в союзе племен, но из-за каких-то разногласий, покинуло союз и переселилось на острова. И хотя, теперь их разделял океан, это не означало, что здесь стало более безопасно, чем было на материке. Не трогали их наверное потому, что пока еще не пришло время, для этого, хотя пара нападений на них все же случилось до появления Рамазона.

Что интересно, хотя Солнцеликий и покровительствовал целителям, но в пантеоне богов, имелся и еще один персонаж, богиня, которая считалась целителем. И исцеляла она, кто бы подумал — танцем. Существовала легенда, согласно которой один из первых инков, заболел подхваченной лихорадкой, от которой не было никакого спасения. И тогда боги, увидев, как много Верховный Инка сделал для своего народа, объявили свою волю. Было объявлено, что Верховный правитель получит исцеление в том случае, если среди народа, найдется девушка, которая не пожалеет своей жизни, для исцеления Великого Инки и докажет это танцем в его честь. Если богам понравится ее танец, то исцеление будет даровано.

Многие пытались доказать свою преданность правителю, но богам толи не нравились их движения, толи музыка под которую они отплясывали, и они отказывали в исцелении. Наконец, нашлась какая-то крестьянка из самого низшего общества, вышла на сцену и начала свой танец. Боги и сейчас, отринули ее танцевальные па сказав, что им не нравится этот танец, но в отличии от других претендентов, девушка не ушла со сцены, а продолжила танцевать, решив взять пусть не мастерством, так хотя бы продолжительностью. И хотя боги, уже отказали в милосердии, продолжала свой танец до тех пор, пока у нее хватало жизненных сил.

Как итог, упала бездыханной и умерла, а Верховный правитель, тут же был исцелен. Бог солнца Апу-Инти сказал, что если последняя крестьянка, готова отдать свою жизнь за здоровье своего правителя, то он однозначно достоин исцеления. Не была забыта и крестьянка, пожертвовавшая собой, ради здоровья Инки. Она была воскрешена, и вошла в божественный пантеон на правах младшей богини-целительницы. Правда, исцелять она может, только исполняя танец. По слухам, именно это и стало причиной тому, что Чибча покинули материк, и уплыли на острова. Якобы наместник, поклоняющийся этой богине, решил устроить показ массового исцеления, заставив племя доказывать свою лояльность правительству танцем. Наверное, именно поэтому, Ацальпиоками рассказав эту легенду своему мужу, предупредила его, что Танцующая Богиня, якобы происходила как раз из племени Чибча, но из-за своего танца, считается отверженной у местного народа, и о ней стараются не вспоминать.

Как оказалось, племени принадлежит не только остров, на котором Рамазон обрел свою «божественность», но соседний, расположенный двух днях пути на запад. Есть еще несколько мелких островков вокруг основного острова, но они, как правило необитаемы, из-за отсутствия воды и земли, представляя собой небольшие скальные выходы над поверхностью океана. Зато один из них облюбовали тысячи пиц, сделав его своим местопребыванием. И мало того, что он являлся основным поставщиком яиц местному населению, так еще и был, простите за выражение, засран до такой степени, что был похож на ледяной айсберг. Рамазон, уже был готов, предложить местному населению, использовать наросты, для удобрения кукурузных полей, как узнал, что это делается достаточно регулярно и его подсказок здесь не требуется. Зато после посещения второго острова, который как оказалось имел так же вулканическое происхождение, но в отличии от основного в районе кратера, был просто усыпан выделениями серы. А в некоторох местах, Рамазон даже заметил природные ванны, заполненные заполненные слабоконцентрированой серной кислотой. И Рамазону, загорелось попробовать создать порох. Тем более, что компоненты для его создания, находились прямо под рукой.

Дело в том, что хотя у него и имелось вроде бы достаточное количество патронов, но и они имели свойство заканчиваться. Что рано или поздно должно было произойти. И тогда, винтовка окажется бесполезной дубинкой, а терять, такую необходимую в жизни вещь было бы просто жаль. При наличии же пороха, Рамазон рассчитывал на то, что ему удастся переделать один из карабинов, в обычное, пусть даже фитильное ружье. В принципе, ничего сложного в этом он не видел. А учитывая юношеские опыты в химическом кружке Детского дома, когда взрывали все подряд, что попадалось под руку, не видел проблем и в том, что при необходимости, вполне может создать и капсюли для ружья. Тем более, что среди найденных в сундуках приборов и реактивов, имелась полулитровая емкость с ртутью и примерно столько же азотной кислоты. Вначале, найдя все это, Рамазон просто пожал плечами, зато сейчас был в нескольких шагах от того, чтобы сотворить кристаллы гремучей ртути, которая прекрасно подошла бы для капсюлей его винтовок. Именно сейчас это было не особенно нужно, но на будущее, вполне могло пригодиться.

Поэтому, обнаружив, большие запасы серы, он тут же набрал с собой пару мешков этих камней. А по прибытию домой, передал, что ему нужно еще и гуано с птичьего острова, и как только оно было доставлено, надолго закрывшись в своей импровизированной лаборатории, занялся вначале выделением селитры, из привезенного птичьего дерьма, а затем переработкой всего этого в дымный порох.

Из истории он знал, что подобное занятие далеко не безопасно, и то, что опасности взрыва можно избежать увлажнив раствор обыкновенной водой, а затем, спрессовав в лепешки, высушить при температуре не выше ста градусов. В принципе, лабораторный термометр у него имелся, но рассудив, что вполне можно обойтись солнечной энергией, решил не заморачиваться, и ограничиться солнечной сушкой. Когда, наконец, все было почти готово, подумал о том, на чем лучше всего испытать полученное вещество. Портить карабин, пока не хотелось, запас патронов был еще достаточно велик, и потому думать о переделках было рановато. Что-то взорвать просто так, было в принципе возможно, но не было смысла для этого. И тут ему в голову, пришла идея соорудить пушку.

Когда-то давно, еще в бытность школьником, читал о том, что в России делали даже деревянные пушки. Хватало их конечно ненадолго, но тем не менее, такие пушки существовали, и показывали в общем неплохие результаты, для того времени. К тому же, существовала вероятность того, что рано или поздно на остров попробуют напасть те самые инки, от которых племя, когда-то сбежало с материка. И если все получится, пушка может оказаться тем самым абсолютным оружием, которое защитит остров от чужаков.

Большого выбора среди деревьев, растущих на острове, не наблюдалось. Да и по большому счету Рамазон не знал, чем одна порода, отличается от другой. Поэтому пошел другим путем. Выбрал достаточно твердый ствол, растущий неподалеку от пещеры, и срубив его, разделил на несколько частей которые после притащил к пещере. И как оказалось, не ошибся в своем выборе. Впрочем, уверился в этом, еще в тот момент, когда распиливал его на чурбаки. А сказала супруга, он выбрал самое бестолковое дерево на острове.

— Во-первых, его достаточно сложно зажечь, — говорила супруга. — хотя в итоге горит оно хорошо. Во-вторых, что-то вырезать из него, это значит только мучать себя. Даже известняк режется гораздо легче. И наконец, в третьих, дерево тонет в воде, хотя есть и некоторый плюс в том, что оно практически не гниет. Вроде бы из него получаются неплохие лодки, но ужасно тяжелые и неповоротливые.

В общем, если поразмыслить над всем сказанным, выходило, что Рамазон взял лучшее из всего, что вообще мог найти на этом острове. И он принялся за дело.

Сердцевина дерева была до того плотной, что он истрепал весь свой язык матерясь и выгрызая отверстие в будущем стволе, своей мортиры. Что он только не делал, пытался сверлить, вырубать отверстие стамесками и долотом, однажды даже попытался выжечь сердцевину, но та хоть и обугливалась на пару тройку сантиметров вглубь, но загораться просто не желала. Но не зря же говорят, что терпение и труд все перетрут. Так и вышло. После десяти дней непрерывной работы, Рамазону удалось углубиться на локоть внутрь обрабатываемого ствола, проделав углубление примерно в два кулака взрослого мужчины. Точнее говоря, ориентировался он именно на свои руки. Конечно округлость ствола, была далека от идеала, но для одного двух выстрелов должно было этого хватить. А для испытания, большего и не требовалось.

Боковое отверстие, оказалось, просверлить гораздо проще. Еще один день, ушел на изготовление станка, для будущей пушки. Осталось только испытать ее.

Установив свою чудо-мортиру на краю горы, он зарядил ее примерно килограммом пороха, который предварительно разбил деревянным молотком на части, уплотнил порох в жерле, с помощью деревянной колотушки, вырезанной им из ствола молодой пальмы. В качестве пыжа уложил несколько слоев вырезанных по диаметру ствола слегка подсушенных листьев местного лопуха, которые были достаточно плотными, и по мнению Рамазона вполне могли подойти для этого дела. После чего засыпал в ствол примерно с полведра мелких камней, собранных в округе. И наконец, вновь положил с десяток лопухов, которые дополнительно прижал вставленными крест-накрест палочками враспор. Все же, по его мнению, лопухи могли не выдержать веса камней и рассыпаться, а так была надежда на то, что это не произойдет хотя бы до выстрела.

Осталось решить, куда именно направить свою пушку для пробного залпа. Вообще-то самым безопасным было отправить картечь в океан. Никакого вреда, это бы не принесло, а с помощью бинокля, вполне можно было бы наблюдать результат стрельбы. И только он собрался было исполнить задуманное, как из деревни прибежал посыльный с вестями, что к острову приближаются несколько пирог, с чужаками. Учитывая их количество, вряд ли можно было рассчитывать на то, что они пришли с миром. Услышав дурные вести, Рамазон вооружившись биноклем, нашел подплывающих к острову недругов, и решил испытать свою пушку именно на них. Честно говоря, он даже не рассчитывал в кого-то попасть. И очень сомневался, что до воды, вообще долетит хоть что-то. Но вот звук выстрела, будет наверняка очень громким, хотя и вполне может статься, что пушку просто разорвет от взорвавшегося пороха. То, что порох рабочий, Рамазон не сомневался, тем более, что малая часть уже была испытана им, и сгорела моментально, стоило только горящей головне оказаться возле нее. Терять было, в общем нечего, и поэтому отправив гонца назад, с приказом, на всякий случай, не высовываться в залив, и сказав, что он очень разгневан нападением, и чужаки скоро почувствуют на себе его гнев. После чего, как смог, направил ствол в сторону залива. На глазок приподняв ствол своей пушки. Высыпал в боковое отверстие немного пороху. Приказал супруге спрятаться в пещере, после чего поднеся огонь к затравочному отверстию, сам скоренько спрятался за стоящий неподалеку валун.

Через несколько секунд произошел выстрел. Причем он оказался настолько громким, что Рамазону даже заложило уши. Но самое невероятное оказалось в том, что засыпанные в ствол камни, смогли пролететь почти пять сотен метров, и всей своей кучей попасть в скопление пирог пришельцев. Причем большая часть камней попала в ту самую лодку, в которой находился вождь чужаков. Правда, об этом Рамазон узнал много позже. Пока же, увидев, что пушка осталась целой, он лихорадочно перезаряжал ее остатками пороха, а его супруга, собирала по округе мелкие камни. Зато прозвучавший уже через пару минут повторный выстрел, который оказался как бы не громче первого, хотя и не принес, почти никакого вреда нападавшим, но тем не менее достал до их скопища и высыпал прямо с неба целую кучу мелкого камня. И, наверное, именно это и напугало их больше всего. Потому что, едва перенеся на другие лодки тела раненых товарищей, они тут же развернули свои пироги, и со всей возможной скоростью устремились в обратном направлении, довольно быстро скрывшись за горизонтом.

Пушка, после второго выстрела, увы пришла в негодность. Ее конечно не разорвало на части, но вдоль всего ствола прошла хорошо видимая трещина, да и сам ствол изнутри начал тлеть. Впрочем, это уже было неважно. Главное было сделано, и чужаки отправились восвояси. Хотя Рамазон нисколько не сомневался, что они придут еще раз. Наверняка доложат начальству, соберут большие силы, и вернутся назад. С другой стороны, выбора в общем-то и не имелось. Если бы не эти два удачных выстрела, пришлось бы обороняться на суше. А здесь, даже с учетом огнестрела, преимущество было бы наверняка у нападающих. Все же подобные походы, наверняка не единичные, и опыта войны, у них гораздо больше, чем у островитян. Короче говоря, как говорили латиняне: «Para pace — Para bellum» — Хочешь мира, готовься к войне.

И Рамазон, начал готовится к новой стычке со всем усердием, на которое был способен.