Испытание золотом

Глава 25

4 января 1460 A . D ., Неаполь, Неаполитанское королевство

Фердинанд задумчиво смотрел на склонившегося перед ним юриста, который только что вернулся, выполнив по дороге ещё несколько порученных ему лично дел, кроме проведения важных переговоров в Арагоне и сейчас докладывал обо всём королю.

— Зачем граф Мендоса выкупил мой долг, сеньор Антонио? — спросил он.

— Не знаю, Ваше высочество, этот вопрос мне не дали особо обсуждать, Его высочество Хуан просто уведомил меня, что вопрос долга урегулирован с графом де Мендоса, и у него к вам нет больше претензий.

— Я не собираюсь отдавать долг, какому-то графу, — пожал плечами Фердинанд.

— Мой король, — сидящая рядом королева не была так категорична, — может быть не стоит об этом говорить так открыто? Можно ведь вести переговоры по срокам, по уменьшению долга, пока граф не согласится до каких-то приемлемых сумм.

— Приемлемых для кого? — Фердинанд поднял бровь, — я не собираюсь вообще ничего платить какому-то графу. Сеньор Антонио, забудьте про это, я прошу вас заняться организацией посольства для помолвки по доверенности и согласованию условий для последующего венчания для моего сына с принцессой Арагона.

— Слушаюсь Ваше высочество, — поклонился юрист, поскольку сам не понимал на что рассчитывал граф, выкупая долг короля у другого короля.

Когда его отпустили, к трону ближе подошли советники.

— Как дела на наших рудниках? — поинтересовался король у дворянина, которого отправлял посмотреть, как ведутся дела на новый лад.

— Всё изменилось Ваше высочество, — склонил спину тот, — производство полностью остановлено, добывается лишь одна руда, которая грузится на галеры и отвозится в Остию, оттуда суда возвращаются уже с мешками квасцов.

— То есть мы потеряли доходы? — нахмурился Фердинанд.

— Нет Ваше высочество, — смущённо ответил дворянин, — при таком подходе мы стали получать в десять раз больше.

Король недоумённо на него посмотрел.

— Как это возможно граф?

— Не знаю Ваше высочество, руда уходит в Остию, где работает какой-то «завод», который перерабатывает руду из наших рудников и рудников папы, и уже в виде готовой продукции затем оттуда распределяется по всем покупателям. Мне сказали, что это проект Медичи и графа де Мендоса.

— Съезди на этот завод, — нахмурился ещё больше Фердинанд, — я хочу знать, что там происходит и как они так быстро всё делают.

— Слушаюсь Ваше высочество, — склонился дворянин.

— Мой король, — Изабелла повторно обратилась к Фердинанду, — может тогда не стоит торопиться и отказывать в выплате долга графу Мендосе? Давайте просто сделаем вид, что мы размышляем об этом.

— Я не буду ничего должен, какому-то графу, — набычился Фердинанд, у которого в душе всё переворачивалось только от одной мысли об этом, — отправьте ему письмо, скажите, чтобы забыл о деньгах. Я признаю долги только перед королями.

— А как насчёт банкиров, мой король, которым вы должны? — королева попыталась воззвать к голосу разума, но глаза у короля налились кровью, и он угрожающе на неё посмотрел.

— Хорошо, как скажете Ваше высочество, — сдалась королева, в конце концов у неё были дела поважнее этого.

7 января 1460 A . D ., Генуя, Генуэзская республика

На вечер встречи с городским бомондом, на следующий день после праздника Крещения Господня*, мы с сеньором Фелипе и сеньором Аймоне, отправились втроём, если не считать моей охраны. Я не стал брать никого более, поскольку не собирался там долго задерживаться, а тем более есть. А уж с двумя боевыми и опытными рыцарями я чувствовал себя уверенно, потому с гордо поднятой головой и обвешанный драгоценностями, словно Новогодняя ёлка, я как и положено человеку своего положения опоздал на два часа, и потому ещё и крайне неторопливо поднимался по ступеням дома губернатора, который снимал дом у кого-то из местных аристократов и дождавшись когда слуги откроют передо мной дверь продефилировал внутрь, не особо обращая внимание на окружающих.

Моё появление заметили абсолютно все, поскольку сотни взглядов перевелись на нас, что, впрочем, было и не удивительно, мы составляли весьма колоритную троицу: два рыцаря в видавшие виды сюрко со знаками на них двух разных Орденов, и я, такой красавец между ними.

Ко мне заторопился хозяин дома вместе со своей женой, дамой лет тридцати пяти, скрывавшей следы оспы на своём лице большим слоем пудры.

— Ваше сиятельство! — губернатор мне поклонился, заговорив по-прежнему на скверной латыни, — мы так рады, что вы смогли уделить нам своё время. Позвольте познакомить вас с моей женой — мадам Маргерит ла Валле.

— Синьор ла Валле, — я впервые заговорил с губернатором на французском, поскольку мои уши отказались дальше слушать его латынь, — синьора ла Валле, позвольте поблагодарить вас за приглашение, я давно не выбирался в свет, наверно с последней встречи с королём Арагона, так что благодарю вас, что напомнили мне, что есть что-то ещё в этом мире, помимо работы.

Услышав мой идеальный французский, рот у губернатора приоткрылся. Жена изумлённо посмотрела на него, затем на меня, она явно не знала, что я владею их языком.

— Ваше сиятельство, — с прононсом в голосе ответила она мне, — мой дорогой супруг не упоминал, что вы так хорошо говорите на нашем языке.

— О, синьора, — я склонил голову, — ваш муж так хорошо говорит на латыни, что я не видел смысла переходить на язык Франсуа Вийона. Вы синьор ла Валле в каком университете обучались? В Тулузе или Сорбонне?

Губернатор если, где и обучался, то явно только дома у приглашённых учителей, но мои комплементы ему определённо понравились, и он заулыбался.

— Ой, ваше сиятельство, это просто природный талант, — без ложной скромности заметил он.

А я тем временем попросил синьора Аймоне, дать мне коробочку, которую рыцарь небрежно держал под мышкой.

— Не знал, что подарить хозяйке дома, — протянул я её женщине, — поэтому прошу, строго не судите мой выбор, синьора.

Женщина взяла футляр, открыла его и потрясённо замерла, поскольку лежащее там колье стоило больше, чем весь этот дом вместе со всеми слугами. Губернатор, взглянув одним глазком на украшение, тоже проникся.

— Ой, ваше сиятельство, — очнулась от шока его жена, — ну что вы такое говорите, ваш вкус просто безупречен.

— Ох, синьора ла Валле, вы своими добрыми словами, прямо камень с моей души сняли, — я облегчённо вздохнул.

— Дорогая, побудешь пока с маркизом? — попросил губернатор, поскольку прибыл следующий гость, но явно рангом пожиже, чем я, поскольку его он отправился встречать один.

Женщина, передав футляр с драгоценностью своей служанке, взглядом проследила, как та его уносит и только после этого повернулась ко мне.

— Ваше сиятельство…

— Для такой очаровательной хозяйки дома, как вы, будет достаточно обращения — синьор Иньиго, — улыбнулся я, — к чему нам эти условности между друзьями, синьора.

— Ах, синьор Иньиго, ну почему вы почтили наш дом своим посещением только сейчас, — женщина таяла от моих комплиментов.

* — До введения Григорианского календаря (в 1582 году) Крещение Господне (Богоявление) отмечалось 6 января по Юлианскому календарю

— Мечты и грёзы, синьора ла Валле, тому причиной, — тяжко вздохнул я, — я познакомился недавно с инфантом Энрике, братом короля Португалии, он заразил меня своей идей открыть морской путь в Индию. Вот я и погряз сейчас в работу по созданию кораблей, для этого весьма сложного дела.

— Ох, это так сложно для меня, синьор Иньиго, — жеманно улыбнулась она мне, — пойдёмте я вас лучше познакомлю с дамами, на плечах которых держится этот город. Если бы не они, мужчины бы так и погрязли в своих развлечениях, охоте и прочих благородных делах.

— Буду вам весьма признателен, синьора ла Валле, — удивился я, чего это она решила меня с кем-то знакомить из женщин.

И только когда мы подошли ближе, к отдельно стоящей группе тридцатилетних женщин, за спинами которых стояла молодая поросль женского пола, не старше шестнадцати лет, до меня дошло, зачем она меня к ним подвела. Судя по всему, молодые девушки за этими дамами были без женихов.

— Синьор Иньиго, — сеньора ла Валле подвела меня к этой группе, — позвольте вам представить свет и красоту нашего города.

Она стала по одной представлять мне женщин, которые меня своими взглядами раздели, измерили, примерили и оценили. Взгляды всех, оценивших верно стоимость моего костюма, а также надетых на меня драгоценностей стали резко заинтересованными.

— Ваше сиятельство, — одна из них склонила голову, — вы так давно в городе, а нас посетили только сегодня, за это у нас полагается штраф.

— Какой же, уважаемая синьора? — ахнул я, притворно хватаясь за сердце.

— Вне очередной танец, — улыбнулась она мне, показав чёрные и гнилые зубы, — причём поскольку пока на этом вечере вы дворянин с самым высоким титулом из всех присутствующих, то вы можете сами выбрать себе девушку для танца.

— Синьора, ну посмотрите на меня, — рассмеялся я, — где я и где танец. Если бы не Святой отец, наложивший на меня руки при своём избрании, я бы и ходить не мог до сих пор.

Глаза всех стали огромными и меня тут же попросили рассказать эту историю. Так что мне пришлось в красках, описывая попутно ещё и празднования по случаю вступления папы в должность, всё это рассказывать.

Дамы ахали, восхищались, а моя ценность в их глазах явно всё время только росла.

— Так что танцы — это не для меня синьоры, — заключил я в конце своего рассказа, — простите, что отнял у вас столько времени своей болтовнёй.

— Нет, ваше сиятельство, не уходите, молим вас, вы так интересно всё рассказываете! — эти церберы даже не думали отпускать меня из своей пасти, а потому одна из них повернулась и поманила кого-то пальчиком.

— Жюльетта, иди сюда, — услышал я приказной голос и через толпу молодых девушек, кто-то стал пробираться из задних рядов, и к нам вышла девушка в красивом, но не дорогом платье, сшитом по французской моде с широкими рукавами, которые привязывались к платью большими бантами. Подняв взгляд на её лицо, я обмер: восемнадцать лет, чистая гладкая кожа, чуть тронутая загаром, что было вообще удивительно здесь, поскольку все девушки боялись, чтобы хоть один солнечный луч упадёт на их кожу, миниатюрная, словно фарфоровая куколка, она была прекрасна. Если бы не всеобщее внимание ко мне, я бы наверно себя ущипнул, чтобы проверить, что мне она не снится.

— Сын от первого брака моего мужа упал с лошади, — объяснила мне женщина, — так что Жюльетта точно знает, с каким вниманием нужно обращаться с людьми с такими физическими данными, как ваши, ваше сиятельство. Вы можете смело ей довериться, она поможет вам с танцем.

— Жюльетта! — со мной она была вежлива, а ей просто приказала, так что девушка подошла ко мне и смущённо протянула руку.

Мне ничего не оставалось, как протянуть руку тоже, и огромные мурашки пробежались по моей коже, а ладонь сразу вспотела.

— Ваше сиятельство, — услышал я взволнованный голос, — прошу вас за мной.

Девушка, даже такая миниатюрная, мне её явно подобрали специально, чтобы я не казался ещё меньше, чем есть, была всё же выше меня. Так что она, сильно волнуясь и боясь поднять на меня взгляд, протянула мне вторую руку.

— Прошу вас, доверьтесь мне, ваше сиятельство, — она волновалась точно больше, чем я сам, хотя это было удивительно. Кто ещё должен тут из нас волноваться.

Выбора другого у меня всё равно не было, так что я повиновался. Сразу после двух движений стало понятно, что да, она определённо имела опыт взаимодействия с людьми с ограниченными возможностями. Даже такого дубового во всех отношениях и кондиций человека, как я, она вела заботливо, весь вес принимая на себя, и я удивлённо на неё посмотрел, когда это понял. Девушка была сильнее, чем казалась на вид.

— Ваше сиятельство, прошу вас, не смотрите на меня так, — неожиданно тихо сказала она, — вы меня смущаете, и я боюсь сбиться.

Я тут же опустил взгляд в пол, переступая ногами так, как она показывала и хотя я пару раз насупил ей на туфли, но в целом, для первого раза всё было приемлемо. Музыка для этого танца закончилась, мы на минуту замерли, и я повёл её обратно, поскольку музыка началась для другого танца.

— Синьорина Жюльетта, — я поклонился девушки, — благодарю вас за танец, вы были восхитительны.

— Ваше сиятельство, — она сделала книксен и постаралась побыстрее спрятаться за спину своей мачехи.

— Синьоры, благодарю вас, мой первый танец был восхитителен, только благодаря вашему выбору, — поклонился я дамам, которые с улыбкой посмотрели на меня.

Они явно хотели предложить мне рассмотреть и других девушек, но тут к нам подошёл губернатор с незнакомым мне дворянином.

— Дамы, прошу простить нас, мужские дела, — извинился он и отвёл меня в сторону.

— Ваше сиятельство, позвольте представить вам синьора Просперо Адорно, — представил мне он врага архиепископа Паоло ди Фрегозо, о котором тот если что и говорил, то только варианты, в каких муках тот умрёт.

— Синьор Просперо, позвольте представить вам маркиза Балеарского, графа Аликанте Иньиго де Мендосу.

— Очень приятно, синьор Просперо, — улыбнулся я сорокалетнему мужчине, который удивлённо меня рассматривал, — слышал о вас только хорошее.

— Ваше сиятельство, мне все говорят, что вы человек дела, — новый знакомый явно решил сразу взять быка за рога.

— Это так синьор Просперо, — кивнул я, заинтересовавшись его напористостью.

— Почему же тогда вы не пришли ко мне? У моей семьи больше верфей, чем у Фрегозо и Дориа! — всплеснул он руками.

— «Ага, новости о большом заказе уже просочились, — понял я».

— Как вы и сказали, сеньор Просперо, я человек дела, — улыбнулся я ему, — так что я решил доверить постройку своих кораблей людям, которые не очень часто смотрят на север.

Намёк на Милан был слишком жирным, так что даже француз улыбнулся, а Просперо Адорно задумчиво на меня посмотрел. Губернатор, увидев кого-то у двери, извинился и отошёл от нас и новый знакомый, тут же приклеился ко мне.

— Ваше сиятельство, я предложу вам лучшие цены!

— Они уже у меня есть, синьор Просперо, — я пожал плечами, — единственный вариант, который я бы мог рассмотреть…

Я понизил голос, на что он ещё ближе придвинулся ко мне.

— Это доверить свой заказ Совету капитанов Генуи, — закончил я свою речь очень тихо.

Глаза Просперо Адорно широко раскрылись, он осторожно огляделся по сторонам.

— Разрешите ваше сиятельство, я посоветуюсь со своими друзьями, — тихо сказал он, — чтобы внимательно рассмотреть ваше предложение.

— Конечно синьор Просперо, — я ему улыбнулся, — если будет нужно, я могу поговорить об этом и с архиепископом. Великая Генуя, вот во что я верю больше всего!

Пафоса никогда много не бывает, и он с круглыми глазами отошёл от меня.

Совет капитанов, это был выборный орган власти Генуи, если не было дожа и естественно не было французского владычества, то есть по факту, я ему иносказательно предложил устроить переворот власти и вернуть Геную обратно в руки местных семей, если они все хотят получить мои деньги за постройку кораблей.

Дальше на вечере не было ничего интересного, так что я вскоре попрощался с хозяином и хозяйкой дома, и отбыл к себе. Едва вернувшись в снятый дом, я позвал Камиллу.

— Синьор Иньиго? — девушка пришла и поклонилась.

— Завтра пройдись по ювелирам, — задумчиво сообщил я ей, накидывая углём по памяти на листах портреты тех синьор, с которыми познакомился сегодня на вечере, — найди по дорогой безделушке, но не выше пяти ста флоринов. Закажи красивые коробки, подпиши их все от моего имени и сделай так, чтобы эти подарки достались этим синьорам.

Я передал её пять листов с портретами.

— Что написать? — уточнила девушка, взяв листы в руки и перебрав портреты, чтобы увидеть каждую.

— Ну что я благодарен им за вечер, приятно провёл время и бла-бла-бла, — отмахнулся я, — и цветы не забудь!

— Поняла, сделаю, синьор Иньиго.

— Синьор Аймоне, вы прошлый раз помогали Пауле, — повернулся я к рыцарю, — не окажите мне одолжение снова? Да и мне будет спокойнее, что вы будете рядом с Камиллой в этом неспокойном городе.

— Конечно синьор Иньиго, для меня это будет в удовольствие, — улыбнулся госпитальер.

— А той красивой девушке, сеньор Иньиго? — на меня с хитрой улыбкой посмотрел рыцарь ордена Монтесы, — которая вела вас в танце. Вы точно не хотите ничего подарить?

Глаза Камиллы тут расширились с предвкушением хорошей сплетни, которую можно будет рассказать всем.

— Что за девушка, сеньор Фелипе? — тут же заинтересовалась она.

Я тяжело вздохнул и грозно посмотрел на рыцаря, который сделал невинный вид.

— Ладно, сделаем подарок и ей, хотя это воспримут так, будто она меня заинтересовала, — нехотя сказал я, — ей купишь два браслета на левую и правую руку, что-то подороже, на тысячу флоринов.

— Хорошо, сеньор Иньиго, — глаза Камиллы горели жгучим огнём интереса.

— Идёмте сеньорита Камилла, я расскажу вам более пикантные подробности, — предатель-рыцарь подхватил девушку под руку и повёл её из комнаты.

Сеньор Аймоне, видя моё хмурое лицо, развёл руками и поспешил за ними. Для нас обоих было не секретом то, что сеньор Фелипе, последнее время стал много времени проводить с Камиллой, хотя старался это не афишировать. Как рассказывал мне сеньор Аймоне, тот вроде был вдовцом, так что молодая девушка, из хорошего римского рода, ещё и никем не занятая, его явно заинтересовала.