История одного человека

Глава - 5. Прелести лета

Прелести лета

В то время, когда холодные дни постепенно начали сменяться на теплые, когда солнце своими яркими лучами наконец-то смогло пробиться сквозь свинцового цвета облака и начать топить изрядно накопившийся снег, и наконец, весь мир ощутил первый сигнал к пробуждению от долгой спячки под плотным одеялом, мне впервые удалось выбраться из дворца, в котором проводил безвылазно несколько месяцев. Причем удалось сделать это только в сопровождении 'телохранителя', который следил за тем, чтобы я ненароком не набрел куда-то не туда, да и отчасти играл роль экскурсовода по городу, который в это время начал постепенно входить в состояние радостного возбуждения от мысли приближающейся весны, а вместе с ней и короткого, но столь желанного лета. Времени, когда поток торговых караванов из южных портов увеличивался почти на порядок, а вместе с ним и количество желающих прикупить изделия местных ремесленников, чтобы отвести их для торга прибывшим из-за моря торгашам. Люди чувствовали дыхание лета, со всеми ее прелестями и готовились к ней не покладая рук, ожидая скорейшего открытия навигации в портах, чтобы наконец-то сбыть продукцию и получить за нее новые партии относительно дешевых по сравнению с зимними ценами товары. К сожалению, даже, несмотря на наличие незамерзающего порта в 'стране', поток товаров зимой резко падал. Допустимый объем приема судов был слишком мал, чтобы им можно было обеспечивать довольно крупный регион, население которого было всегда падко на все заморское. Впрочем, и такого потока было бы более-менее достаточно, если бы не количество желающих рисковать своими деньгами и жизнью, которое резко падало в зимние месяцы из-за слишком серьезных рисков плавания. Так что товаров доставленных из-за моря было дефицитно мало, их цена била все допустимые пределы, что сильно влияло на отношение к открывающимся к лету перспективам в виде портов, торговцев, ярмарок, резкого падения цен.

Вышел я, банально говоря, на экскурсию, на которую мне раньше не давали разрешения в силу понятным только хозяевам дворца причинам. Толком ничего рассмотреть при первом прохождении по улицам города при прибытии сюда из лагеря старателей мне, к сожалению, не удалось, да и если честно, тогда было как-то не до того, так что я ожидал в полной мере восполнить этот пробел и изучить местную архитектуру, посмотреть на горожан, может прикупить что-то для себя (благо, немного монет за пазухой имелось), ну и собственно просто подышать свежим воздухом. Не могу ничего сказать про то, что во дворце было так уж и скучно, что вызвало бы у меня такое уж острое желание сменить обстановку и осмотреть окрестности, но боюсь, даже обитая в столь большом здании с внушительным двором и большим количеством дополнительных пристроек, и населенным самыми неординарными личностями, обладающими столь интересными способностями, можно немного утомиться, и от этого возжелать посмотреть на то, что же твориться за стенами.

Несмотря на постепенно вступающую в свои права весну с ее свисающими с краев крыш блестящими на солнце сосульками и уже начавший подтаивать снег, с образующейся тончайшей и невероятно хрупкой ледяной коркой на нем, все же было холодно. И даже накинутая на меня шуба, которая отыскалась среди прочей меховой рухляди в кладовой дворца, и теплые штаны с меховыми сапогами, мало спасали от этого пронизывающего чувства этакого застывания, которое того и норовило поймать мою тушку и превратить ее в этакую реалистичную скульптуру. Чур, меня, чур, от такой участи! Оставалось лишь надеяться на то, что в случае ухудшения моего положения, мой сопровождающий вовремя окажет помощь и отнесет во дворец, где отогреет и наконец, объяснит мне, глупому, что лучше мне до лета из дома не вылезать. Ну и завидовать тому, с какой легкостью он переносит этот холод, будучи одетым значительно легче меня, да и всех прочих местных жителей.

Впрочем, даже моя излишне теплолюбивая натура, закутанная в меха, не могла не забыть хотя бы на время о комфорте и насладиться окружающим пейзажем этого удивительного города, в котором самым причудливым образом смешались элементы азиатской и европейской стилей градостроения с множеством оригинальных черт, которые мне еще никогда не доводилось видеть в своей жизни (как в этой, так и в той). Эти дома, внешне мало чем напоминавшие те же восточные традиционные здания с причудливыми крышами, и склоняющиеся больше к европейскому, с добавлением таких примечательных черт, как особое строение стен, их обшивка, расположение на местности, зато изнутри отвечающие представлениям любого традиционного японского дома с особым строением дверей, обустройством комнат, мебели и так далее не могли были быть построены где-либо еще.

Город выгодно отличался от всех ранее виданных мной городов этого мира как своими размерами, так и системой расположения зданий, которое было осуществлено согласно хорошо продуманному плану. Широкие улицы, ухоженные дома, отсутствие чересполосицы всевозможных зданий, отличающихся друг от друга буквально всем. Нет, все было красиво, аккуратно, можно сказать, строго, но со вкусом, и практически единообразно. Господствовавшие в городе несколько видов зданий были построены с таким расчетом, что на однообразие внимание практически не обращалось, зато с абсолютной уверенностью можно было отметить факт этой простоты, порядка, а вместе с ним и отсутствие головной боли от всяких там кривых улочек, каких-то архитектурных уродств, и прочего безобразия, что так часто бывало характерно не только в моей 'той' реальности, но и здесь.

- Мэнэбу-сан, а что это за лавка?

Сопровождающий меня мужчина чертыхнулся от вида указанного заведения и посмотрел на меня с едва сдерживаемым раздражением. А исходящая от него аура так и норовила больнее 'укусить' мои чрезмерно развитые для ощущения таких особенностей чувства. Эх ты, какой характер. А ведь мы всего-то посетили какую-то дюжину всевозможных заведений от бакалейной лавки до ювелирного магазина, а ему уже это успело наскучить.... Впрочем, он наверняка был бы более дружелюбен, если бы я проводил меньше времени на осмотр местных 'достопримечательностей производителя', а ограничился бы краткой экскурсией и прогулкой по черте города, вместо такого подробного изучения. Однако для меня, человека выбравшегося после долгого и томительного 'заключения' в своеобразный оперативный простор при разрешении делать почти все, что мне придет в голову такой прогулки, было бы недостаточно. Я хотел набраться как можно больше впечатлений, чтобы потом долго от этого отходить и больше не страдать от невозможности выходить из дворца. Поэтому, господину Мэнэбу придется потерпеть. Раз уж его поставили выполнять такую работу.

- Ресторан....

- Ммм, а я как раз успел проголодаться. Мэнэбу-сан, а что здесь подают?

- Все как обычно, Широ-кун. Дары моря.

- И все?

- Как видишь....

- Пойдемте, посмотрим. Может, выберем что-то вкусное и поедим.

- Широ-кун, а может, мы сразу отправимся туда, куда ты рвался с самого начала и вернемся к ужину. Так было бы лучше.

- Не сочтите за неуважение к кухне нашего уважаемого Наоки-сана, но мне очень хочется посмотреть на то, как здесь кормят. Пойдемте?

- Идем, идем....

В ресторане мне понравилось. Низкие цены, и при этом довольно неплохая еда. Конечно, не то, что готовили повара под руководством Наоки-сана - главного 'кашевара' во дворце, но все же вполне достойно, так сказать, на уровне. Со своими оригинальными блюдами. И оригинальными продуктами. Хм, забавно, что Мэнэбу-сан назвал здешние блюда 'дарами моря', когда как почти львиную долю меню составляло отнюдь не то, что вылавливали своими сетями рыбаки в море. Нет, конечно, морепродукты здесь присутствовали, но мало, частично замененные рыбой из пресноводных водоемов, а по большей части попросту вытеснены таким продуктом номер один для местного климата, как мясо. Оленина, баранина, мясо птицы - в общем, деликатесы местного разлива. А вот растительная еда была представлена скудно. Любые виды зерновых культур здесь вообще были крайне редкими, из-за того, что в этих краях ничего подобного не росло, и все завозилось из-за моря на судах. Поэтому цена на такие виды продуктов была невероятно высокой.

Поели мы относительно быстро. Вернее, ел только я. Мэнэбу-сан отказался что-либо заказывать для себя, и предпочел обойтись лишь чашечкой отвара, служившего дешевым аналогом чая. По мере поглощения пищи, отогреваясь и отдыхая от долгой прогулки, мне к сожалению так и не удалось завязать какой-либо толковый разговор со своим сопровождающим, из-за чего собственно, и попытался навести мосты с хозяином заведения. И тут же был вынужден об этом пожалеть, так как ощутил, как напряглась аура вокруг Мэнэбу, который неожиданно ощетинился и потребовал ускориться. Не понимая причин такой реакции, пришлось подчиниться. В результате настроение при выходе из ресторана оказалось несколько подпорчено, а обеспокоенный взгляд поваров в нашу сторону немного покоробило нервы....

Оружейная лавка была самым невероятным из того, что я видел за сегодняшний день. Представьте себе мое состояние, когда я переступил порог большого помещения, погруженного в полумрак, и наткнулся на такой арсенал, который доселе не видел ни разу в жизни. Богатейшее разнообразие буквально ВСЕГО, что только можно было придумать, чтобы лишить человека жизни и хоть как-то защитить свою жизнь от какого-то меча или ножа, что было здесь представлено, заставляло разбегаться глаза и невольно залюбоваться такой коллекцией. Даже во дворце, месте обитания людей, способных пользоваться любым оружием на высочайшем уровне я еще ни разу не видел ничего подобного. Возможно, мне просто не показывали, но, да ладно....

Я с восхищением бродил между полками и стендами, рассматривая мечи, ножи, копья, секиры, трезубцы, цепи, кистени, луки и арбалеты со стрелами, оснащенных огромным многообразием видов наконечников, невольно проводил пальцем по рельефным украшениям выставленных доспехов, ощущая внутри себя детское волнение. Мда, что называется попал в свою среду.

Мэнэбу в это время стоял там же, где он остановился войдя вовнутрь, на этот раз как-то чрезмерно спокойно ожидая того момента, пока мне все это не надоест. Что же касается хозяина заведения, то он некоторое время несколько напряженно косился на моего сопровождающего, временами подавляя в себе желание подойти ко мне, пока наконец к нему напрямую не обратился я сам, с просьбой примерить кабуто. На секунду замешкавшийся, наконец подошел ко мне, некоторое время повертел в руках выбранный мной шлем, а потом резко переменившись, начал энергично подбирать мне что-то 'более стоящее', а не это 'серое убожество'. Спустя несколько минут, когда в мою голову удобно 'сел' новенький шлем-маска, с достаточно занимательным дизайном, мы уже нашли общий язык и активно обсуждали разные виды оружия, которое было здесь представлено. Оружейник улыбался, спокойно рассказывал о том или ином орудии смерти, расхваливая свой товар, и попутно активно выясняя плотность моего кошелька. Что поделаешь, у человека бизнес.

- Господин Сэбэо, а что это такое?

Я потянул руку к похожим на перчатки из металла предметам, и тут же почувствовал что-то знакомое. Примерно, то же самое, что мне доводилось ощущать в шахте. Тот металл....

- Это наручи. Для рукопашного боя. Сделаны в виде перчаток. Очень прочные, гибкие, легкие и при этом обладают весьма неплохими качествами.

- Какими?

- Замахнешься, и рука сама бьет!

- Серьезно?

- Нет, конечно, шучу. А если серьезно, то поймаешь этими наручами-перчатками меч, руке ничего не будет, ударишь во врага в доспех, он почувствует весь удар, словно никаких доспехов и не было.

- Правда? Как такое возможно?

- Тут дело в особом металле. Он делает наручи очень крепкими и повышает силу удара. Только пользоваться ими надо с умом. Иначе будет плохо, и в первую очередь тебе.

- Насколько плохо?

- Вплоть до гибели того, кто его носит.

- Как это?

Оружейник призадумался, видимо, желая все объяснить так, чтобы было понятно, и при этом не разболтать лишние секреты. Конечно, зная о том, с кем предположительно ему приходиться иметь дело (сомневаюсь, что он не был в курсе личности и рода занятий Мэнэбу, учитывая его выразительный взгляд в направлении призрака (вроде как) в самом начале нашего разговора), ему можно было выдать некоторые из них. Скажем, о поглощающих способностях того металла и его влиянии на организм носителя, однако в то же время, естественно были очень высоки сомнения относительно целесообразности данных сведений, предоставляемых для незнакомца, который вполне мог оказаться не тем, за кого можно было приять.

- Понимаешь ли, дело в том, что данный металл постоянно поглощает силу. И если у тебя силы мало, а любой предмет из него носить долго, то сила может быть выкачена без остатка. Тогда уже все. Наступит конец.

- А как тогда использовать эти наручи, если они такие опасные? Надевать перед битвой? И сразу же снимать, как только опасность миновала?

Мужчина хитро улыбнулся.

- Везде есть свои секреты. Но я их раскрываю лишь тем, кому продаю свое оружие.

Пока я размышлял о странных особенностях загадочного металла и над тем, что обычным людям он вроде бы вообще не причиняет никакого вреда, рядом со мной выросла фигура Мэнэбу, который потянул хозяину лавки какую-то блестящую серебристым светом металлическую пластинку, которую тот принял с каким-то трепетом.

- Думаю, Широ-кун возьмет это с собой.

Я ошарашено посмотрел на своего сопровождающего. Тот бросил на меня короткий взгляд и с безразличием уставился на оружейника, который немедленно кивнул и поманил меня к себе, попутно протягивая руки в направлении 'перчаток'.

Что бы это значило? Мэнэбу решил приобрести для меня довольно дорогостоящий предмет из довольно опасного сплава. Зачем? В чем причина такого странного решения?

Размышлять долго мне не дали, приступив к быстрому объяснению тому, что с новоприобретенными наручами делать было можно, а чего категорически нельзя....

Приобретение наручей из особого металла стало моментом, который изменил мою жизнь. Снова. Если до этого, после вынесения вердикта со стороны Мурата-сенсея, я находился в каком-то подвешенном состоянии, не понимая, куда двигаться дальше и что от меня вообще хотят эти призраки, которые ничему не учат, но при этом не отпускают от себя ни на шаг. Они заставляли меня по сути жить в этом дворце и в то же время сразу поставили условие, что бесплатной крыши над головой и полной миски еды мне никто предоставлять не собирается. Что автоматически означало лишь одно: либо работай, выполняй все поручения внутри, но не мешайся под ногами, либо же.... Хм, а второго варианта, по сути, и не было.

Я занимался чем угодно. Помогал по мере сил то во дворе (что, кстати, преобладало, несмотря на мою крайнюю нелюбовь к холоду), то занимался перетаскиванием какой-либо утвари внутри хозяйственных помещений, или же играл роль истопника, который в этой стране трескучих морозов и жутких метелей являлся весьма ответственной фигурой. В результате такой вот деятельности, я успел приложить руку практически ко всему, что касалось обеспечения функционирования такой системы, как дворец. И облазить чуть ли не всю, доступную мне часть этого комплекса.

В те месяцы со мной о силе и прочих таинствах воинов - призраков никто не разговаривал. Не было никаких намеков и на мое собственное будущее и развитие. Что меня напрягало, причем достаточно сильно. Нет, сказали, что я должен сам найти свой путь, сам развить свои какие-то скрытые таланты, но ведь просто так взять и взяться за освоение чего-то совершенно непонятного и незнакомого тебе без какой-либо информации обо всем этом практически невозможно. И пусть я пытался самостоятельно как-то вникнуть хотя бы в саму атмосферу сущности воина, своими мальчишескими играми с кунаем, медитациями или отработкой прямых ударов длинной тростью, которая в моем случае, играла роль тренировочного меча, но это было совершенно бесполезно. Что совершенно неудивительно. Ведь играя с игрушечным или даже учебным автоматом и нося одежду цвета хаки невозможно просто взять и стать солдатом или же размахивая даже настоящим мечом, превратиться в мастера фехтования или же самурая. Тут нужны учителя, нужны особые условия, которые доводят человека до особого уровня мышления, что собственно и превращает обывателя в нечто большее.

Приобретение же 'перчаток' из металла, поглощающего ту загадочную силу из человека, неожиданно стало поворотным моментом. Я тут же ощутил, как все решительным образом изменилось, даже, несмотря на то, что мои обязанности по 'двору' никуда не исчезли. В моих руках оказалась вещь, которая, по сути, являлась просто невероятным тренажером. Не могу сказать, что это была панацея. Я не стал чувствовать ту силу, о которой все говорили, и уж тем более не обрел способности контролировать ее, владеть оружием или чем-то еще. Нет, все было куда прозаичнее. У меня появилась вещь, которая позволяла мне, наконец, приоткрыть дверь в тот загадочный мир, которая всегда была заперта.

Все было просто до безобразия. От меня требовалось лишь надевать эти наручи несколько раз в день и все. Точнее, не все, разумеется, нет. Но основная суть заключалась именно в этом. Каждый контакт с опасным металлом выливался в резкую потерю сил, ослабление всего моего тела и появление симптомов этакой 'передозировки наоборот' в виде повышения температуры тела и головной боли, что как правило становилось сигналом для незамедлительного снятия наручей и перерыва на несколько часов. Сразу после избавления от них, я отправлялся выполнять свои основные задания, то есть заниматься физическим трудом, который всегда оказывал благотворное влияние, особенно в условиях свежего воздуха где-то во дворе, на снегу. Было приятно, когда свежий воздух наполнял легкие и вместе с собой вносил в тело какую-то толику силы и здоровья, высосанной проклятым металлом.

Первое время я особо не замечал особого смысла от своих периодических надеваний и снятий наручей, просто следуя совету оружейника, который говорил, что следует порядком привыкнуть к этому снаряжению, чтобы в будущем эффективно им пользоваться. Эффект выявился далеко не сразу. Лишь в тот момент, когда однажды я, вяло орудуя лопатой, пытался освободить от снега часть площадки у основных ворот, ощутил возникающую постепенно легкость в мышцах, возникающие при работе, хотя вроде бы все должно быть наоборот. И тут в голове щелкнуло: а ведь после каждого 'сеанса' пугающее влияние металла, вызвавшее слабость быстро нейтрализуется во время работы и тело после этого чувствует себя обновленным. Причем восстановление в таком режиме шло, чуть ли не быстрее, чем во время сна.

Появились мысли о том, что чем больше я буду заниматься такой практикой, то тем лучше смогу пользоваться своими наручами. Что подразумевало способность дольше носить их и не выдыхаться. Такая вот методика закалки. Конечно, пока говорить об этом было слишком рано, но уже сама мысль о возможном повышении выносливости автоматически делало свои коррективы на будущее.

Долгожданное для всех местных жителей, включая меня, лето, наконец, наступило, впервые, за многие долгие месяцы, открыв землю от многометровых сугробов и позволив вдохнуть полной грудью прекрасный аромат сырой земли. Хотя земля здесь даже в это время года была достаточно холодной (чуть севернее земля под ногами вообще представляло собой вечную мерзлоту), восторженное чувство радости от этой мелочи не умалялось. Немногочисленные чахлые деревья постепенно зазеленели, облагородив окружающий город, придав ему поразительную свежесть и пробудив в нем заметно замершую жизнь. Казавшиеся малолюдными улочки заполнились народом, местами искосившиеся заборы, калитки, прохудившиеся крыши в течение всего недели-две были приведены в полный порядок во всем городе, поблекшие краски обновили. Все вокруг засияло, создав самую настоящую праздничную обстановку.

В город потянулись караваны из прибрежных городов - открывшаяся навигация не заставила себя ждать торговцев, которые буквально заполонили заморскими товарами все местные лавки, цена в которых незамедлительно упала до приемлемой, что пробудило безумный ажиотаж. Местные ремесленники, цеховые работники и производители тоже не сидели сложа руки, исправно снабжая дорогих заморских гостей своими творениями, которые охотно закупались теми, и загружались на корабли, после чего отбывали к дальним берегам, где, уверен, их расхватывали как горячие пирожки. Ничего не скажешь - местные рудники давали просто замечательный металл, а местные кузнецы обладали весьма завидными секретами, за которые их товары чужаки были готовы оторвать с руками. Да и не только кузнецы. Что не говори, но это был северный регион, с огромной массой всего того, что было присуще лишь ему, и при этом весьма ценно 'за бугром'.

Для дворца и его обитателей смена времени года не осталось незамеченным. Скорее наоборот, впервые за всю мою жизнь в его недрах, мне довелось увидеть многих из тех, кто из него не выходил в огромный двор. Люди, несмотря на существующую здесь хоть и завуалированную, но строгую иерархию, с множеством ответственности и ограничений, порою засиживались под солнышком, наслаждаясь его теплом и давая себе возможность слегка подзагореть, что представлялось весьма редким удовольствием. Некоторые же и вовсе переселились под открытое небо или же в пристройки во дворе, на время оставив старые покои проветриться после долгой зимы.

Для меня лето принесло немало изменений. Привычный ритм жизни 'разнорабочего с сомнительными привилегиями' был разрушен на корню, хотя и не сказать, что это сильно меня расстроило. Новые задачи, новые условия жизни и новые возможности прекрасно сочетались с моими позитивными настроениями на почве ухода зимы и начала короткого долгожданного лета. Особенно после самого приятного за всю мою жизнь события в этом мире - наступившего праздника Солнца. Конечно, на местном наречии он звучал не так скромно, но общий смысл соответствовал данному переводу. В тот день, после того, как в огромном дворе были накрыты столы практически для всех, а развернутая под открытым небом кухня снабдила таким количеством разнообразнейших блюд, что глаза даже искушенных людей невольно разбегались от такого великолепия, устроили самое лучшее празднование начала лета, обильно украсив его значительным числом всевозможных мероприятий.

Тот день стал праздником и для меня, человека, вжившегося в этот строгий и странный закрытый социум и получившего право в нем существовать и получать при этом защиту (хоть и весьма сомнительную). Я ощутил праздник, получил возможность вдоволь повеселиться со своими наиболее близкими приятелями и знакомыми, с которыми разделял ту или иную обязанность или в свое время работали над одним делом. А завершившийся грандиозным фестивалем день в итоге плавно перешел в ночь, которую я провел лежа на траве и смотря на темное небо. Утомившееся за целый день тело словно погрузилось в лоно этого таинственного мира ночи и ощутило невероятный покой, оставшееся у меня в памяти как один из самых лучших моментов во всей жизни. Как в этой, так и в той....

Летнее тепло, свежий воздух, насыщенный приятными ароматами зелени и земли, вызвали во мне чувство свободы. Свободы, которая доселе была скрыта глубоко внутри, под ледяной коркой, и вечной зимней стужей. Это не было какое-то физическое состояние, хотя у меня в этот период резко повысилось мое обычно хромавшее самочувствие, а скорее изменение внутри, в самой сути мышления. Видимо, зима со свойственной ею холодами, снегом, льдом и прочими 'прелестями' была воспринята моей сутью несколько негативнее, чем я мог себе предполагать, что в результате вызвало такой эффект от изменения времени года. Тепло, проникшее в меня, стало катализатором, высвободившим из глубин мое самосознание, обрывки каких-то старых воспоминаний в виде бессвязных видений и каких-то малопонятных картин из прошлого. А еще появился особый настрой. Желание изменить свою жизнь так, чтобы не погрузиться в состоянии апатии в ближайшие же холода и не забыть это чувство тепла, для чего, возможно, следовало бы скорее перебраться в места куда-то потеплее, возможно пересечь море или же найти себе прибежище на каких-то островах. В конце концов, не всю же мне жизнь торчать в этом странном обиталище 'призраков' с их малопонятными для меня целями и идеалами. Я не могу сказать, что чувствовал что-то плохое по отношению к этой стране, к этому городу или моим хозяевам. Ведь именно здесь я нашел хотя бы временный, но вполне надежный дом, покой и защиту от преследователей. И именно здесь мне начали открываться некоторые секреты моего прошлого и настоящего. Но все же навсегда оставаться здесь не хотелось. Это место было не для меня. Я был излишне теплолюбивым человеком, которому по душе больше пришлась бы жара, чем трескучий мороз, от которого птицы замерзали на лету.

Занятия с наручами стали более интенсивными, несмотря на все сложности. Времяпровождение на свежем воздухе, ставшее едва ли не круглосуточным, благо, лишь способствовало тому, чтобы эту возросшую интенсивность поддерживать за счет ускорившегося восстановления. Да еще и настрой, который играл немалую роль. Возобновил я и игру с кунаем, которому посвящал иногда несколько часов кряду по вечерам. Когда мои основные дневные обязанности завершались, а до времени погружения в сон можно было немного размяться, старался научиться его метать, чтобы немного подучиться этому делу, иногда просто вертел его в руках, надеясь на то, что это немного поможет привыканию руки к оружию. Не скажу, что во всем этом я достиг каких-то серьезных результатов (по сравнению с однажды увиденным здесь призраком уж тем более), но для меня эти своеобразные тренировки были важны. Я чувствовал то, как от постоянных бросков руки постепенно перестают болеть, мозоли становятся жестче, и вместе с тем делают кожу грубой и прочной. Каждый удар, каждый бросок давал хоть какой-то опыт, какую-то каплю силы, повышал ловкость, которую нарабатывал здесь, работая еще зимой, занимаясь разными делами. Ровно, как и те же занятия с древесным суком, ставшим моим вариантом так называемого 'боккен', как здесь называли тренировочный меч из дерева. Конечно, занятиями их можно было назвать весьма условно, так, скорее игра в 'стрелялки' - местный вариант. Но и это оставляло свой отпечаток.

За лето я успел достаточно продвинуться в изучении местных реалий и местного уклада жизни. Произошло это во многом благодаря небольшому путешествию, которое я совершал в составе небольшого каравана, доставлявшего товары, произведенные местными ремесленниками до небольшого города-порта Убе. Хотя само путешествие не было какой-то моей прихотью или следствием моих желаний (увы, но после начала жизни во дворце, мой оперативный простор ограничивался стенами нашего двора), я остался вполне доволен тем, что все же попал в число тех, кто сопровождал эти грузы. Возможность увидеть страну в это время года далеко за пределами городских границ, почувствовать все прелести большого путешествия по местным трактам, местную природу, ощутить жизнь, в конце концов.

Впрочем, я не был обычным путешественником, который имел возможность просто в большой компании пересекать большие территории, находясь при этом под защитой от возможных бродяг с не самыми дружелюбными намерениями и так далее. Да и в караван меня занесло далеко не просто так и естественно, не одного. Нет, у меня была своя задача, поставленная мне Мурата-сенсеем, и я находился здесь в составе достаточно большой и слаженной группы, члены которой выполняли свои собственные задания. Да что тут говорить, и караван в целом был далеко не так прост, каким мог бы показаться. Вернее не караван, а грузы, перевозимые в больших телегах, запряженные низкорослыми лошадьми. Что хранилось внутри кузовов этих телег для меня всю дорогу оставалось тайной, да и мои обязанности не предполагали какого-либо отношения к ним. Наоборот, я был от них достаточно далек.

Моей основной обязанностью в составе каравана было ухаживание за лошадками. Вернее, посильная помощь тем людям, которые за ними реально ухаживали, а я так, был на подхвате. Не станут же хозяева отдавать в руки неопытного и незнакомого с этим делом человеку достаточно важный ресурс, который, кстати, всегда был в цене. А вот таскать воду с водоемов во время остановок в ведрах, фураж, сено, охрана лошадей по ночам, помощь, когда их запрягали и распрягали, пожалуйста. В общем, работы хватало, впрочем, как и свободного времени, которое между остановками было полностью в моем распоряжении. В отличие от остальных членов группы, которые спокойно следовали у телег, время от времени как бы невзначай отставали, скрывшись в лесу, а потом догоняли, неся в руках какие-то коренья или стебельки. У меня не возникало особых сомнений. Это были призраки или что-то вроде того, занимавшиеся обеспечением безопасности.

Честно говоря, понятия не имел, зачем Мурата-сенсей назначил меня в эту группу, да и еще для выполнения обычной работы, в то время как все остальные были воинами - людьми, способными сделать очень многое с невероятной легкостью. Особого смысла в таком назначении я не видел, прекрасно понимая, что на моем месте мог быть любой обычный наймит. И особенно, в составе группы. Не как придаток к группе, а как ее часть. При этом никого другого вроде меня в ней не было.... Впрочем, задавался я этим вопросом не часто. Так, время от времени, когда что-то шло не так в процессе выполнения моих обязанностей, или когда меня обливали грязью, фигурально выражаясь за какую-то оплошность. Увы, но факт нахождения в составе группы скрытных воинов не освобождал от совершенно другого факта - того, что я воином не был. А был человеком лишенным каких-то привилегий. По крайней мере, в глазах хозяина каравана и его помощников.

Тлеющие угольки костра постепенно гасли, медленно теряя свой недавно разливавшийся во все стороны жар, и вместе с тем погружаясь объятья ночной тьмы, царившей вокруг. Где-то вдалеке раздавались крики ночной птицы, стрекот каких-то насекомых, шелест травы и листьев на деревьях. Неподалеку мелькнули зеленоватым светом широко-раскрытые глаза какого-то ночного охотника, издалека принюхивавшийся к запаху животных и людей, после чего поспешивший отправиться дальше, то ли на охоту, то ли уже после.

Предрассветный холод подбирался все ближе, занимая площадь, уступаемую теплом от костра, медленно окутывая своим туманом все вокруг, растворяя в себе и телеги, и животных, и людей, разбросанных повсюду, сопевших во сне, время от времени кряхтя переворачивавшимися, стараясь поудобнее укрыться походным одеялом и тем самым надеясь сохранить больше тепла внутри. Сладкий сон, особенно в его самый последний час - полтора, после которого путников ждало продолжение долгого пути, никто не хотел уступать какому-то холоду вокруг.

Я полулежал у самого костра, время от времени чувствуя, как меня уносит в пучину глубокого сна, и тут же выныривая оттуда, заслышав любое шевеление рядом. Мои ноги покрывал уже порядком поношенный шерстяной плащ, закрывая от холода и растворяя в приятном чувстве тепла все мое тело. Напротив, за костром сгорбившись и прикрыв глаза сидел Изао-сан - человек с уже достаточно заметной сединой и глубокими морщинами, но все еще не достигший того состояния, когда его можно было бы обозвать старым. Видимо усталость взяла свое, и он погрузился в дремоту. Хотя сейчас это мало кого могло взволновать. Подъем был на носу, одеяла и плащи у нас были теплыми, так что от костра, призванного обеспечивать досуг 'часовых', толка уже было мало. А призраки, по-настоящему караулившие лагерь, в свете не нуждались вовсе....

В свете догорающих угольков мелькнула черная лента, осторожно приближавшаяся к источнику тепла. Подумавший на секунду, что это сон, я некоторое время не реагировал на нее, пока она не очутилась практически на расстоянии вытянутой руки. Малозаметная при свете угольков, совершенно черная, но с маленькими блестящими глазами, змея смотрела прямо на меня, время от времени издавая едва различимое шипение.

Сон как рукой сняло. И по всему телу прокатилась волна, достигшая всех ее частей за мгновения, и вызвав какое-то дикое возбуждение. Страх, чувство опасности, инстинкт самосохранения, иными словами - адреналин, хлынул в кровь, сделав чувства острее, а осознание происходящего невероятно четким. Рука тут же нащупала кунай, который обычно всегда был при мне.

Не помню, сколько я тогда пролежал, боясь шевельнуться. Не потому, что боялся нападения, а потому как боялся напугать это существо и заставить его сделать ненужный никому 'шаг'. Я просто лежал и смотрел в эти блестящие глаза, которые каким-то образом легко различал во мгле после полного угасания костра, и мысленно погружался в них, пытаясь что-то увидеть в них, прочувствовать нечто такое, чего ранее чувствовать не мог....

-Широ-кун, подъем!

Голос Иочи-сана, одного из членов нашей группы, был как всегда резок, холоден, и вызывал просто подсознательное стремление не 'расстроить' своего хозяина во избежание каких-то неприятностей. Что поделать, человеком он был таким же, как и его голос - резким, холодным и способным на очень многое, когда дело касалось повиновения. Не даром именно он возглавлял группу.

Я открыл глаза и сел, пытаясь отогнать стоявшие перед глазами блестящие во тьме глаза страшной чешуйчатой змеи, которые, казалось бы, всего мгновение назад были настолько реальными. Оглядевшись, заметил, что уже рассвело, люди постепенно приводили себя в порядок, начали готовить завтрак, собирать свои вещи и укладывать их в специальные телеги, а кучера уже готовились кормить лошадей, в чем им, кстати, требовалась помощь.

Быстро подобравшись и продрав глаза, бросился выполнять свои обязательства, в то время как образ той змеи так и не уходил из головы. Что-то было в этом взгляде такое глубокое, таинственное, притягательное....

Море! Как оказывается, я скучал по этому беспредельному, до самого горизонта простору сплошной воды, источающий аромат свежести, оглушающий своим бесконечным шумом волн, ослепляющий бликами солнца на воде. Гавань, наполненная кораблями, сродни тем, что когда-то доставили меня на этот берег и оставили на долгую холодную зиму. Пестрая толпа разномастных торговцев, зазывающих покупателей к своему товару, все до единого заморскому, доставленному из самых разных уголков ближних простор. Снующие повсюду толпы местных жителей, спешащих с первых рук приобрести все то, чего так не хватало на Родине, заодно привлекающих иноземцев своими дарами. Бурлящая жизнь маленького приморского городка, вместившего в этот короткий летний период людей в несколько раз больше, чем самих жителей. Улицы, переполненные людьми, гружеными возами, многочисленной стражей, пытающейся хоть как-то наладить здесь порядок.

Наш караван вошел в город на закате, незадолго до того, как городские врата закрывались на ночь. Проследовав по все еще оживленным улицам, мы остановились в довольно удаленной его части, практически в пригороде, недалеко от гавани, в одном из дворов вблизи складов. После чего сразу же началась тяжелая работа, растянувшаяся почти до полуночи. Снимали тенты с телег, разгружали тяжелые деревянные ящики, обитые для чего-то кожей, перетаскивая их в близстоящий, оказавшийся совершенно пустым склад, охраняемый небольшой группой воинов с копьями наперевес. Освободившиеся телеги отгоняли в ближайший 'отстойник', где распрягали лошадей, отправляя их в загон, где их заодно кормили и поили. В наступившей темноте работали при свете фонарей. Из-за которых, кстати, мне так и не удалось, толком, разглядеть, что могло скрываться внутри этих ящиков. Впрочем, меня к ним собственно, никто и не подпускал. Так, сумел заметить издалека, что это были именно ящики, а вот деталей разобрать не смог.

На ужин нам всем дали куски вяленой оленины, которую я запивал травяным отваром - средством, которое потреблял практически не переставая с тех самых пор, как распробовал его на руднике. Даже несмотря на то, что хотел от него отказаться уже давно, но с началом тренировок с наручами передумал. Для сна выделили уголок вблизи склада, накрытый навесом, защищавшим от дождя и других возможных осадков. Где собственно, я и вырубился в краешке и всю ночь вздрагивал от взгляда тех глаз, представшими перед моим взором в тот самый миг, как моя голова коснулась походного мешка, служившего мне подушкой. И слышал едва различимое шипение над самим ухом....

В городе мы пробыли еще один день и одну ночь, в течение которых я оказался предоставлен самому себе. Вернее, почти самому себе. Отпускать меня одного Иочи-сан не стал, предоставив сопровождающего (хотя, так уж получилось, что сопровождающим в итоге оказался я, особенно после того, как начал таскать все то, что тот умудрился приобрести у заморских торговцев). Зато мне представилась прекрасная возможность прогуляться, поглядеть на людей, посмотреть на диковинные вещи, привезенные из самых разных уголков земли. Все-таки, супермаркетов здесь не было, а шопинг для меня хоть и был, так сказать, не самым любимым занятием, но все же имел свое влияние. Хотелось на все поглядеть, что-то увидеть, притронуться к чему-то новому и неординарному. Как и прикупить что-то для личного пользования. Хотя бы какую-то полезную вещицу, навроде того же компаса, кстати, который, как оказалось, здесь производился и продавался, пользуясь заслуженной популярностью у путешественников, мореходов и прочих людей, связанных с дорогами. Или еще что-то вроде того.

Не сказать, что сам город мне понравился. Нет, в плане архитектуры, ухоженности и порядка он был довольно хорош, представлял собой достаточно приятное зрелище, особенно если смотреть на него со стороны, например с ближайшего холма, где располагалась наблюдательная башня. Вполне красивые дома, особняки, торговые лавки, склады, устроенные по довольно продуманному плану, удобные улочки, отлично смотрящиеся городские стены и ворота в город. Вполне приятные жители, одетые довольно просто, без изысков, но вполне практично и удобно, что также можно было засчитать в плюс. Воины, обеспечивавшие порядок, опрятно одетые и вооруженные однообразным оружием. Чиновники, не столь сильно выделяющиеся из толпы.... Однако удовольствие от всех этих 'плюсов' портил один единственный 'минус' - летняя перенаселенность, когда в город устремлялись караваны с северных частей страны, множество жителей ближайших городков и сел, толпы заморских купцов, команды их кораблей. В это время здесь было просто не протолкнуться. Что создавало массу сложностей и проблем, таких как расцвет криминала, давку, конфликты. В общем, было достаточно неудобно, и я это почувствовал на себе, когда вместе со своим 'сопровождающим' попытался пробраться утром от нашего временного убежища до ближайшего рынка. И ненароком просеял кошель с монетами, которые хранились у меня за пазухой. Понятия не имею, кто и как их вытащил, да и вытащил ли вообще, но после этого желание выходить 'в свет' пошло на убыль. Особенно в этот период ажиотажа. Даже, несмотря на небольшую компенсацию в виде перчаток из какой-то чешуи, доставшуюся мне практически бесплатно, за счет ловкости рук 'сопровождающего', который сначала загрузил меня всякой всячиной, а потом решил за это отблагодарить своеобразным способом....

Сны с той змеей стали просто систематическими. Малейшая дремота, расслабление на пару минут тут же порождали в голове тот образ, который словно преследовал меня. И в городе, и по пути обратно в Юки, и уже в самом дворце. Эта змея не выходила из моей головы, непрерывно стоя перед глазами, погружая окружающий меня мир в своеобразную иллюзию непрерывного едва заметного шипения, звучавшее в моих ушах.

Я надеялся, что это пройдет после хорошего отдыха в теплой комнате, при спокойном размеренном ритме жизни, которая протекала во дворце. Но проходило время, а образ не испарялся, оставаясь все таким же ярким. И что самое странное, стоило только мне вернуться к занятиям с наручами, как тут же возникла очередная иллюзия. Иллюзия чрезмерной реалистичности, когда шипение раздавалось в ушах не только во время сна, но и в активном состоянии, вроде выполнения каких-то дел, а образ змеи стал словно бы ощутим тактильно. Словно холодные кольца обвивались вокруг руки, шеи или же всего торса, заставляя пробегать мурашки по коже.

Почти месяц после первой иллюзии у меня не проходило чувство внутренней тревоги, и все больше находился в состоянии постоянного напряжения. Внутри меня день за днем формировался комок, на который день за днем нарастали все новые и новые слои странных и во многом неприятных чувств, влиявших на все: на сон, на самочувствие, на здоровье. Иногда меня беспокоили беспричинные страхи, по ночам возникали приступы паники, когда я буквально чувствовал, словно о мою кожу трется холодная чешуя извивающегося тела смертоносного существа. Бывало, что я не мог удержать вещи в руках из-за дрожи, иногда перехватывало дыхание, из-за чего я обессилено опускался на землю и долго переводил дух, пытаясь вернуть себе бодрость.

Не сказать, что я старался обходиться лишь своими силами. Помучавшись где-то неделю, обратился к Акейн-сан, которая долго выпрашивала у меня все подробности случившегося и последствия, слушала сердцебиение, рассматривала мои глаза, после чего посоветовала уделять больше внимания отдыху и 'прописала' очередную настойку, которая помогла заснуть и одновременно унять это противное ощущение внутри. Но, увы, эти настойки и советы оказались не слишком эффективны. Нет, толк от них был, мне и в самом деле становилось несколько легче после приема 'лекарства', но, как правило, оно очень быстро 'выветривалось', и в итоге все возвращалось на круги своя. Попытки же 'выловить' Мурата-сенсея успеха не принесли. Старика я ни разу так и не увидел, мои просьбы об аудиенции так и остались без ответа. То ли он был слишком занят, то ли вовсе не видел необходимости в нашей беседе.

Несмотря на разрастающийся ком внутри, я не прекращал занятия со своими наручами, предпочитая уделять им полное внимание, стараясь игнорировать оказываемый эффект. Причин этому было несколько. Во-первых, вкупе с настойкой, 'сеанс' с железом давал мне некоторое чувство успокоения и легкости (то есть постэффекты работы с наручами несколько перебивали негативные ощущения, бушующие у меня внутри). Ну и, во-вторых, этот металл казался мне чем-то, что было способно приоткрыть завесу тайны и наконец, помочь преодолеть возникшее кризисное состояние, перейдя на несколько иной уровень, нежели нынешний. Быть может, раскрыть 'силу' или хотя бы дать подсказки.

К концу лета состояние тревожности сменилось регулярной бессонницей. В сутки редко когда удавалось проспать хотя бы несколько часов, что крайне негативно сказывалось на моем самочувствии. Постоянная слабость, чувство сонливости, рассеянность, апатия, а вместе с тем еще и подхваченная простуда, ставшая хронической, превратились в мои спутники жизни, ни на шаг не отходящие от меня.

В те дни, когда снова подули холодные ветры, а редкие деревья начали терять листву под регулярно капающим дождем, мне стало не до тренировок. Странная болезнь, подкосившая мое здоровье, напрочь, лишила меня возможности не то, что бы учиться пользоваться моими наручами или же кунаем, но и вовсе загнало в постель. Сказалось все. Из-за потери аппетита и как следствие, недоедания, от меня снова остались кожа да кости, накатившая слабость не позволяла даже подняться на ноги.

Акейн-сан обеспокоившись моим состоянием еще в середине лета, теперь и вовсе забила тревогу. Меня прописали в той же комнате, где я восстанавливался после заточения в рамках испытания призраков, начали через силу кормить (откуда-то возникла тошнота), проводили сеансы укрепляющего массажа, давали успокоительные травяные отвары, а когда поняли, что это мне мало чем помогает, в ход пошли и вовсе радикальные методы. В числе которых, кстати, оказался прием, основанный на принципе 'лечить подобное подобным'. Придя к выводу, что вся эта болезнь стала нетипичной реакцией на столкновение со змеей во время путешествия, в первую очередь, связанная с крайне сильным психическим отклонением у меня в голове, что запустила механизм саморазрушения, Акейн-сан решила, что мне следует избавиться от первоисточника всей проблемы - страха перед этими пресмыкающимися. И для этого она нашла своеобразный способ. Устроила мне объятия со змеями, причем, в буквальном смысле. Попробуйте представить себе состояние человека, когда он только-только забывшись тревожным сном, наполненный кошмаром, в котором на его теле извивается холодная чешуйчатая тварь, и в какой-то миг, открыв свои глаза, он понимает, что ощущения были далеко не вывертом утомленного сознания, а самой что ни на есть реальностью. В моем футоне устроилась причудливейшая, и не побоюсь этого слова, огромная змея толщиной в мою руку и длинной во все мое тело с серебристо-серой чешуей, украшенную специфичным узором и янтарного цвета глазами с вертикальным зрачком. Она медленно извивалась на моей груди, пытаясь занять более удобное место на ней, одновременно смотря на меня своими глазами и время от времени выстреливая своим языком, 'нюхая' воздух....

Своеобразный контакт длился несколько часов. Большей частью запомнившийся мне тем, как внутри меня происходили какие-то процессы, не поддающиеся контролю и вызывающие определенные реакции со стороны змеи. На взрыв страха внутри меня она напрягалась, сосредотачиваясь для молниеносной атаки, на спокойные же эмоции реагировала легким расслаблением.

В те часы мы находились в состоянии постоянного зрительного контакта друг с другом. Непрерывно смотря в глаза друг другу, мне кажется, завязалась какая-то связь, которую я не в состоянии объяснить. Что-то глубокое, что-то таинственное, влияющее на меня, мой внутренний мир, на ощущение реальности. Кстати о реальности. В какой-то миг, я понял, что вместо пристального взгляда янтарных глаз вижу лишь морок, лишенный каких-то четких очертаний, образов или чего-то в этом роде. Лишь пустота. И невероятная легкость во всем теле....

Мурата-сенсей согласился со мной встретиться уже после того, как Акейн-сан констатировала восстановление моего здоровья до приемлемого уровня. Как только у меня появилась возможность самостоятельно передвигаться, а внешне я уже не походил на призрак, или же натянутый на кости прохудившийся мешок.

Сеанс со змеей, ставший полной неожиданностью для меня, в конечном счете, оказался наиболее эффективным. Уж не знаю, что действительно случилось, и был ли какой-либо эффект непосредственно от воздействия змеи, или сработали какие-то другие факторы, но факт оставался фактом: после контакта с хладнокровным хищником мне впервые удалось окунуться в глубокий омут беспамятства, который, как впоследствии выяснилось, продолжалось несколько дней. Впоследствии, именно это беспамятство стало своеобразным катализатором восстановления. Сон дал мне отдохнуть, а начавший пробуждаться после него аппетит оказался прекрасным стимулятором. А если еще и учесть резкое прекращение видений, то можно сказать, что я ступил на путь полного восстановления без всяких серьезных препятствий.

Встреча с учителем произошла уже практически в начале зимы, которая наступила после невероятно короткой осени, которая для меня, лежащего в постели, промелькнула как одно короткое мгновение. Чувствовалось дыхание морозов, землю уже покрывал тонкий слой снега, людей снова загнало в теплые дома, в которых денно и нощно поддерживали огонь, чтобы сохранить главное богатство этой страны - тепло - такое редкое и дорогое.

Мы встретились в том самом зале, что и раньше. Тот же полумрак, та же тень, скрывавшая фигуру старика, те же ощущения холода. С момента нашей последней встречи минуло больше полугода, но тем не менее, меня с того самого момента, как я вошел, не покидало ощущение того, что не было никаких долгих месяцев моего пресловутого поиска себя в этом дворце, странной болезни, не менее странного выздоровления. Словно наш разговор никогда и не прерывался, и холодная аура сенсея так и продолжала меня окружать все это время. Хотя нет.... Разница все же чувствовалась. Не знаю, слабость ли была тому виной, или еще что-то, но я нутром чуял, что в этой темной фигуре что-то изменилось, как в окружающем воздухе. Что-то неописуемо тонкое, практически незаметное, но достаточным для того, чтобы быть ощутимым.

Молчание перед разговором вышло долгим. Сенсей молчал, продолжая сверлить невидимым взглядом меня и от взгляда которого моя кожа покрывалась мурашками. Я же не осмеливался нарушать молчание. Даже несмотря на изрядно упавший страх за свою жизнь после болезни (после нее мне стало как-то безразлично на то, случиться со мной что-то или нет), меня все же пугал сам факт того, что старик мог неправильно меня понять и напомнить мне, кто я есть. А этого мне ой как не хотелось.

- Рано или поздно, все тайное становиться явным, - Мурата, наконец, прервал свое долгое молчание, заполнив своим голосом окружающее пространство.

Я невольно вздрогнул, услышав его, и даже попятился. Определенно, что-то изменилось. Сила голоса. Я чувствовал его! Кожей ощущал не просто холод его внешней ауры, но и твердый внутренний стержень, чья прочность, казалось, накладывалась вместе с этим голосом и демонстрировалась внешнему миру.

Старик сделал короткую паузу, после чего продолжил.

- Я о тебе, Широ-кун. Помниться, я говорил, что не знаю, кто ты такой и что из себя представляешь. И каким должен быть твой путь.... Тогда все было сокрыто в тумане. Я видел лишь смутные очертания, по большей части ведущие в никуда. А вот сейчас дело обстоит совершенно иным образом. И это занимательно.

- О чем вы говорите, сенсей?

Я не сильно понимал, о чем он говорил, и от этого несколько боялся того, что могло скрываться под его словами. С одной стороны вроде бы все ясно, а вот с другой....

- Удивительные вещи произошли с тобой в этом году. Наручи, которые были приобретены специально для тебя, должны были подтолкнуть тебя к выбору верного пути, или хотя бы развеять немного тот туман, что его покрывал, а в результате получилось нечто такое, что твоя жизнь едва не оборвалась. Но, тебе повезло. Эта странная связь со змеями помогла тебе побороть силу проклятого металла и восстановиться. И что еще важнее, удалось разогнать туман, покрывавший твою суть и разглядеть путь, который ты можешь пройти.... Ты понимаешь, о чем я говорю?

- Лишь отчасти. Выходит, работа с металлом и стала причиной моей болезни? А я думал, что тут во всем виноваты....

-...змеи? Вернее, та змея, на которую ты нажаловался Акейн-сан? Как бы ни так.

- Почему? Я ведь почувствовал себя плохо только после того, как увидел ее, а до этого со мной все было нормально.

- Поверь мне, юноша, это лишь твои предположения. Всему виной металл. А змеи.... Да, у них есть какое-то влияние на тебя, ведь в твоей крови отчетливо чувствуется 'запах' змеиного яда. Но не это влияние повлекло за собой болезнь. Всему виной металл.

И я, и он замолчали на несколько минут. Пока в моей голове упорно переваривалась информация, старик предпочел сидеть спокойно, наблюдая за мной, и как я чувствовал, едва ли не сканируя мое тело. Или еще что-то.

Винтики в моей черепной коробке упорно вертелись, мысли мелькали с огромной скоростью, тщательно отбирая полученную информацию и выстраивая в голове отчетливую картину всего того, что со мной произошло и могло произойти в будущем. Причем, к вариантам того, что могло произойти, вопросов было больше всего. Логика сенсея мне была отчасти ясна, но именно лишь отчасти. Я не мог догадываться, какие цели он мог преследовать, каковыми могли быть его намерения по отношению ко мне, и что могло меня ожидать в будущем.... Картина вырисовывалась несколько смутной, не хватало слишком многих деталей, чтобы разглядеть ее четче. Странный металл, змеи, яд в крови, болезнь, планы сенсея, призраки, я сам в этой круговерти.... Выстроить это в единую систему никак не получалось.

- Сенсей, что это за металл такой? Я так понимаю, он имеет отношение к тому, что Коджи-сама добывает в своей шахте?

Старик несколько мгновений продолжал молчать, пока все же не издал свой голос и не ответил на вопрос.

- Да, это тот самый металл, который добывает Коджи-сан в своей шахте. Вернее, тот, который удавалось выслеживать тебе, благодаря твоей сути. Особое железо, которые возможно найти лишь в наших горах, и лишь при помощи особых людей, способных чувствовать его силу. А сила у него велика. Ты ведь и сам понимаешь, в чем она заключается.

- Поглощение силы человека?

- Тут ты ошибаешься. Силу человека нельзя поглотить, потому что силы у человека, которую возможно поглотить, у него быть не может. Сила может быть поглощена лишь у тех, кто на людей похож чисто внешне.... Вижу твое удивление. Чему ты удивляешься, Широ-кун? Ты ведь не являешься человеком в обычном понимании этого слова. Также как и я, как и многие другие обитатели этого дворца.

- Я...понимаю.

- Металл способен поглотить лишь силу существа, кто ею обладает. И чем лучше он обработан и чем он чище, зависят его возможности. Мы изготавливаем из него свое оружие, мы превращаем его в цепи, чтобы сковывать ими своих врагов, в наших руках он становиться средством достижения наших целей. Еще одним способом применения этого железа является подготовка молодых призраков с потенциалом для пробуждения их способностей, для отделения семян от плевел.

- Поэтому вы и дали мне наручи? Чтобы я смог раскрыться?

- Отчасти да. Во всяком случае, это была основная причина. Хотя были и другие. Какие? Про это догадаешься сам. Как я и говорил, рано или поздно все тайное становиться явным.

- Подождите. Вы сказали, что вы изготавливаете оружие из этого металла. Как же им можно вообще пользоваться? Ведь сила поглощается постоянно.

- Есть немало способов это сделать. Но сейчас не время это обсуждать. Главная тема на данный момент - это ты, и то, что с тобой следует делать теперь, когда удалось найти вероятный путь твоего восхождения.

Я слегка напрягся. Становилось все интересней. Открытие того самого неведомого пути, который по сути помог бы мне начать работу над собой и самое главное, сенсею придумать способ моего обучения, являлось серьезным аргументом, говорящим об ожидаемом изменении моей жизни. Неужели меня все-таки будут готовить на роль призрака или же его подобие? Или же придумают что-то совершенно другое, мало вяжущееся с моими пожеланиями....

- Что вы имеете в виду под словом 'восхождение'?

- Восхождение из состояния псевдо-человека в состояние, превосходящее это понятие многократно. Дорасти до уровня призрака, накопить достаточный уровень возможностей, открыть для себя силу и развить ее в полной мере, и наконец, понять, где твое место в этом мире. Думаю, самое время приступить к этому.

- А у меня есть выбор?

- Не нужно задавать глупые вопросы, Широ-кун. Ты прекрасно понимаешь, что нет. Ровно также, как и нет выбора у ребенка, мечтающего стать птицей, но вынужденного быть человеком.

- Если только он способен стать человеком.

- Думаю, это не про тебя. Так что, мой друг, пора браться за тебя всерьез.

- Что меня ждет?

Мурата-сенсей несколько мгновений молчал, а потом я почувствовал, как вокруг меня изменилась температура воздуха. Обычная холодная аура обрела какую-то тяжесть, в воздухе повеяло настоящим зимним морозом. Перед глазами в короткий миг пронеслись смутные огоньки, слегка дезориентировав меня, после чего все вернулось на свои места.

- Сила. Важнейший аспект сущности любого призрака. Важно ею овладеть, и мы возьмемся за это. В ближайшее время.

- Вы будете учить меня?

- Нет. Учиться ты будешь всему сам. Я лишь укажу тебе путь. И помогу в самом начале. Ведь тебе все еще не хватает того, без чего нельзя приручить силу.

- Что это?

Вместо ответа я почувствовал, как холодная ладонь уперлась мне в грудь, а мгновение спустя меня поглотил оглушающий шум падающего водопада. Из легких выбило весь воздух, пузырьками понесшийся куда-то вверх. Немыслимая сила огромных масс воды унесли меня куда-то в бездну, сдавив со всех сторон невероятным давлением.

В моей голове раздался голос. Искаженный шумом в ушах, бешеным стуком моего сердца, гулкими звуками в водной среде, но, тем не менее, вполне узнаваемым.

- Есть только один путь. И ты прекрасно понимаешь, какой. Каждое мгновение на вес золота, С каждым стуком твоего сердца ты ближе к гибели. Не успеешь всплыть, вода заполнит легкие и бездна поглотит тебя. Бездна поглотит, и тогда уже никто никогда о тебе не вспомнит. Вперед.

Испытание! Либо вверх, либо смерть. И не важно, иллюзия это или нет!

Бездна тянула вниз, давление, сжавшее меня, становилось лишь сильнее, слабость в теле лишь росла, а невыносимое чувство нехватки воздуха уже сжимало груди, инстинктивно заставляя сделать глоток. Смертельный глоток.

Я не был в состоянии сделать хотя бы одно движение. Был беспомощен, лишен способности хоть что-либо сделать, что помогло бы мне выбраться отсюда или, быть может, развеять это страшное наваждение.

Тело судорожно пыталось брыкаться, шевелиться, оно дергалось от нехватки кислорода, некоторые мышцы свело судорогой. Больно, страшно, холодно....

Я инстинктивно сделал вдох. Вернее попытался это сделать. Но вместо того, чтобы открыть рот и зачерпнуть воду в легкие, рот так и остался закрытым, легкие все также жгло, невыносимая боль росла. Проклятье.... Пытка.....

Если не сделаю ничего, так и останусь в таком положении, продолжу испытывать страшную пытку, пока не умру. Черт! Нужно сделать что-то. Хоть попытаться направить тело вверх. Хоть как-то. Дотерпеть! Пока я еще жив.

Тот шаг дался мне невероятной ценой. Чтобы сделать первые движения руками и ногами я собрал в кулак всю свою волю, жажду жизни и отчаянное стремление прервать свои ужасные страдания. Отчаянно, каждую секунду преодолевая препятствия, как внешние, так и внутренние. Упорно, прикладывая все свои силы, которые были, и которые таяли каждую секунду....

Подъем показался мне кошмаром. Особенно последние его мгновения, когда казалось, что голова вот-вот прорвется сквозь водную поверхность и удастся сделать вдох.

Ледяной воздух буквально прорезал легкие в тот миг, когда заполонил их. Внутри словно что-то лопнуло, причем так, что я на какой-то миг снова ушел под воду. Перед глазами потемнело, тяжелую голову потянуло вниз, но справившись с собой, смог снова выбраться и выдохнув, сделал следующий вздох. Слегка успокоившись, и преодолев тяжелую головную боль, открыл глаза и тут же увидел, что нахожусь в темном зале, со стоящим передо мной человеком, сокрытым в тени, и чья рука упиралась в мою грудь. Мои колени подкосились и я рухнул на пол, принявшись тяжело дышать и чувствуя холодный пот, который уже покрыл все мое тело и пропитался в одежду.

- Что....кхх....что....это...хэ...б-было?

- Не совсем получилось, к сожалению. Ведь всплыть тебе удалось лишь после того вздоха. Но для начала и такой силы воли будет пока достаточно.

- Это...что...кх...была....было...испытание...

- Нет. Испытанием это не было. Это было помощью сбора всей твоей воли в кулак, для выживания. Помощь сработала. Ты смог. И сможешь, при ее помощи, овладеть силой.

- С-силой....

- Да. С завтрашнего дня. Сегодня с тебя станется. Отдохни, отдышись, отоспись. А завтра я жду тебя....