Князь Целитель 2

Глава 18

Мы с Евгенией продолжали изучать под микроскопом образцы тканей, взятых из основания рога, когда в лабораторию заглянул Олег Валерьевич.

— Господа, срочно в приёмное отделение, у нас проблемы, — он старался говорить спокойно, но я увидел смятение в его взгляде, подобного выражения лица я у него раньше не замечал.

Сообщив новость, целитель сразу убежал, а я вскочил со стула и побежал следом. Из приёмного отделения слышались странные звуки, нетипичные даже для массового поступления раненых. Такое впечатление, что привезли хор душевнобольных. Мои догадки оказались недалеки от истины.

В холле приёмного отделения находилось десятка три военных, среди которых ранены были не все. Смутило странное поведение — они ходили по холлу на четвереньках, ползали по-пластунски, упирались головой в стену или просто сидели на полу и раскачивались из стороны в сторону.

Объединяло их всех странное монотонное горловое пение, если это можно было так назвать. Каждый находился на своей волне и мычал в своей тональности. Общая картина могла бы соответствовать представлениям о каком-нибудь круге ада.

— И как тебе? — спросил внезапно оказавшийся рядом Анатолий Фёдорович. — Прекрасный хор, не правда ли?

— Не правда, — буркнул я, пытаясь понять, что с ними происходит, но даже нейроинтерфейс, фигурально выражаясь, разводил виртуальными руками, выдав с натугой заключение — «массовый психоз», и то под большим вопросом. — И что с ними произошло?

— Мы вот и пытаемся выяснить, — пожал плечами Герасимов. — Ничего внятного добиться пока не удалось. До кого достучались, говорят про какую-то надвигающуюся тень, про конец вселенной и прочую белиберду. Ты в глаза им посмотри, они словно конец света увидели или процесс размножения бесплотных демонов. Что-то произвело на них неизгладимое впечатление, но я, если честно, склоняюсь к мысли, что это была ментальная атака какого-то сильного существа из Аномалии.

— И вы уже знаете, что это за гадость? — спросил я, наблюдая за солдатом с забинтованной головой, который на четвереньках дошёл до стены и теперь пытался её продавить лбом.

— Не имею ни малейшего понятия, — вздохнул наставник, обводя взглядом взвод солдат с поехавшей крышей.

— И что с ними будем делать? — решил я уточнить, не бесконечно же любоваться этим безумием.

— Я, кажется, знаю, что делать, — сказала стоявшая рядом Евгения. — Мне нужно минут тридцать или сорок, и я сделаю один эликсир, который или снимет с них это состояние или хотя бы ослабит эффект.

— Тебе помочь? — спросил я.

— Нет, — покачала она головой. — Убирайте пока из них негативную энергию — это точно не будет лишним.

Девушка развернулась и быстрым шагом направилась в лабораторию.

— Давненько мной тут никто не командовал, — ухмыльнулся Герасимов. — Ну, ребята, чего стоим? Выполняем приказ нашего штатного алхимика! Можно, конечно, их психотропами накачать, но не уверен, что это поможет от этой заразы.

Мы вчетвером шагнули в толпу обезумевших пациентов. Выполнять очистку было не так-то просто. Попросить человека перестать ползать и замереть, я попытался, но эффект такой же, как если попросить пса стать лошадью.

Мой первый пациент ползал по полу и подвывал. Я положил ладонь ему на левую лопатку в проекции сердца и начал вливать целительную энергию, вытесняя негативную. Для этого мне пришлось на коленях перемещаться вслед за ним, потому что останавливаться он не собирался, и разговаривать с ним было абсолютно бесполезно.

Когда немалое количество энергии Аномалии из пациента ушло, он даже немного успокоился. Завывания превратились в тихие поскуливания и ползать он перестал, зато скукожился на полу в позе эмбриона. Теперь я хоть смог его нормально осмотреть. Серьёзных травм не было, лишь пара глубоких ссадин, которые я залечил за минуту.

Следующий стоял на четвереньках и таранил лбом стойку регистратуры, завывая после каждого удара. На окрашенной в нежно-салатовый цвет поверхности уже начали появляться кровавые отметки. Удаление негатива так же немного утихомирило бойца, но не вернуло в реальность. Он теперь сел на пол, прижавшись спиной к стойке, и смотрел безумными глазами в никуда, в параллельные миры. Множественные мелкие ссадины на лбу оказались единственными повреждениями, вскоре и их не стало.

Я оставил его подумать о смысле бытия и переключился на третьего, который делал вид, что пытается забраться вверх по стене. За этим хотя бы ползать следом не пришлось. Как и у других, в его организме было слишком много негативной энергии и большая её часть сконцентрирована в голове.

— Смотрю, ты уже понял, что тут дело не совсем обычное? — услышал я позади себя голос Анатолия Фёдоровича, когда начал очищать пациента от негативной энергии, приложив ладонь к его затылку. — Всё правильно теперь делаешь, посмотришь сейчас на эффект.

Я продолжал очищение и с интересом ждал результата. Сначала он перестал завывать и карабкаться. Когда я заканчивал, я услышал вполне отчётливо:

— Пить хочу, — хрипловато произнёс боец.

— Чуть-чуть потерпи, я сейчас закончу и принесу тебе попить, — сказал я, успокаивающим тоном.

Боец молча кивнул, продолжая держаться за стену, и я продолжил. Вскоре просьбы дать воды начали раздаваться по всему холлу разными голосами. Я обернулся и увидел, как Евгения насильно вливает из пробирки сиреневую жидкость в рот солдата, пытающегося от неё уползти. Тот резко перестал двигаться, замер и проглотил то, что попало к нему в рот. Выть он перестал сразу. Глаза ещё оставались безумными, но теперь не смотрели в пустоту, а были обращены на спасительницу.

— Воды, — прохрипел солдат. — Дай мне воды!

Прибежали два санитара, у одного в руках были два кувшина с водой, у второго несколько стаканов. Они под руководством заведующего начали раздавать воду нуждающимся.

Евгения продолжила вливать свой эликсир тем, до кого мы ещё не добрались, а потом и тем, кто уже был очищен от избытка негативной энергии. Сюрреалистическая картина из бредового сна начала таять. Теперь в приёмном покое находилось три десятка грустных и задумчивых солдат, которые сидели кто на полу, кто на скамейке и с выражением безразличия и подавленности смотрели прямо перед собой или наблюдали за нашими действиями. Некоторые снова просили воды.

— Это последствия мощного ментального удара, — сказала Евгения Георгиевна, подходя к Герасимову.

— Да я уж понял, — кивнул он. — Поэтому и сказал всем вливать целительскую энергию в голову пациенту. Так дело немного ловчее пошло.

— Но нам полностью их вылечить не удалось, — добавила Евгения.

— Это тоже понятно, — грустно улыбнулся Анатолий Фёдорович. — И мне почему-то кажется, что наши психиатры с такой болячкой не справятся.

— Психотропные препараты только ещё сильнее задавят их когнитивные способности, — кивнула Евгения. — Будет только хуже. Но выход есть, надо просто сделать соответствующий эликсир. То, чем я их сейчас поила, сделано наспех и лишь приносит облегчение, но, к сожалению, не снимает воздействие полностью.

— Компоненты для нужного эликсира имеются? — спросил у неё Герасимов.

— К счастью, да, но совсем немного, — покачала она головой. — Это как раз те травы, что Иван Николаевич принёс поверх списка. Я тогда не думала, что в них будет такая острая необходимость.

— Ну а как ты могла подумать? — ухмыльнулся Герасимов. — Такой концерт у нас здесь впервые, хоть госпиталь перепрофилируй.

— Забери тогда те травы, что я отложил себе, — сказал я.

— Ты уверен? — искренне удивилась она. — Но ты же хотел их продать, мог бы прилично заработать, это твои трофеи.

— Забирай, — улыбнулся я. — Мне хватает других трофеев, а дом я здесь покупать в ближайшее время не собираюсь.

— Блестящая самоотверженность, Ваня, — грустно улыбнулся наставник. — Глупо, но по-героически. Жертва, достойная почётной грамоты.

— Не совсем понимаю ваш сарказм, Анатолий Фёдорович, — сдержанно ответил я.

— А чего тут непонятного? — усмехнулся шеф. — Я вот не готов вложить собственные сбережения для спасения пациентов, а ты именно так сейчас и делаешь. Я не совсем понимаю, но всё равно горжусь тобой. Так что иди и помоги Евгении Георгиевне сделать столь необходимый теперь эликсир.

— Только там всё равно мало заготовок, чтобы сделать эликсир в достаточном количестве, — тихо произнесла Евгения, так и не тронувшись с места, когда я уже собирался стартовать в сторону лаборатории.

— Да как будто нам мало забот! — в сердцах воскликнул Герасимов, всплеснув руками. — И что ты предлагаешь?

— Надо как-то договориться с военными и сходить на территорию Аномалии для сбора ресурсов, — осторожно сказала она, словно боялась навлечь на себя гнев начальства. — Я составлю новый список.

Анатолий Фёдорович некоторое время пытался просверлить её взглядом, потом переключился на меня.

— Я попробую, — сказал я. — Но обещать ничего не могу, сами понимаете.

— Понимаю, — неохотно кивнул шеф, слегка уменьшив давление взглядом. — Ладно, идите варите своё адское зелье, а я пока буду думать, что делать с этой овощной лавкой.

Сказав это, Герасимов пошёл пытаться общаться с угомонившимися пациентами, а мы с Евгенией пошли в лабораторию.

— Сначала позвони, — сказала девушка, убирая рог со стола и составляя в ряд все необходимые баночки и колбочки с ингредиентами.

— Так и хотел, — ухмыльнулся я и достал визитку майора. Наконец-то она мне пригодилась.

Борис Аркадьевич ответил не сразу, но, когда взял трубку, бодро приветствовал меня.

— Ну что, Иван Николаевич, решили всё-таки к нам перейти? — в его голосе чувствовалась уверенность в том, что он обязательно получит положительный ответ.

— Не совсем так, — огорчил я его. — Мне крайне необходима ваша помощь.

— Излагай, — уже с меньшим энтузиазмом ответил майор.

Я рассказал ему о наших потребностях в ресурсах с территории Аномалии. Он выслушал меня молча и некоторое время безмолвствовал после того, как замолчал я. Я даже подумал, что связь оборвалась.

— Алло, вы меня слышите? — спросил я.

— Вань, ты же понимаешь, что «ловля бабочек» не входит в список боевых задач отряда быстрого реагирования? — тоном, читающего сказку дедушки, спросил он. — Мы же не сборщики какие-нибудь!

— Я прекрасно понимаю, но это же и в ваших интересах тоже, — возразил я. — Я же упоминал, что у нас теперь есть прекрасный алхимик и мы сможем обеспечить вас исцеляющими эликсирами в необходимом количестве. Те, что я вам отдал, были сделаны из собранных при участии ваших бойцом материалов и трав.

— Я-то всё это понимаю, — уже более спокойно ответил Федулов. — Это я тебе сейчас озвучил, что мне скажет начальство в ответ на такую инициативу. Причём это весьма смягчённый вариант.

— А вдруг они смогут войти в положение так же, как и вы? — предположил я.

— Я попробую, — вздохнул майор. — Перезвоню тебе.

Без намёка на прощание в трубке пошли гудки. Я убрал телефон в карман и сел за стол рядом с Евгенией. Она тут же подключила меня к работе. Пока она будет монтировать на столе перегонную станцию, я должен был сделать несколько настоев в определённой концентрации, что-то смешать, что-то растереть, что-то выпарить.

Работа шла полным ходом, когда дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель голову засунул Анатолий Фёдорович. Я уже вскочил со стула и собирался идти за ним в приёмное, когда он жестом велел вернуться на место и продолжать работать. Я кивнул и продолжил титровать вверенные мне растворы. Работы еще предстояло много и я старался не допускать ошибок, чтобы получить максимум из имеющегося.

По системе стеклянных трубок и змеевиков уже начали бегать смеси растворов, меняя свой цвет на каждом этапе. Поддерживая в системе нужную температуру, работали несколько спиртовок. Женя включила вытяжку на всю, но едкие испарения то и дело заставляли кашлять и щипали глаза.

Немного запоздало мы нашли пару респираторов, стало значительно легче.

— Вы тут хоть окно откройте! — возмущённо прокашлял снова заглянувший шеф. — Дышать же нечем!

Мы кивнули в два респиратора, дверь закрылась, и мы продолжили химичить, даже не пытаясь выполнить просьбу руководства. Зато любопытный нос Василия Анатольевича исчез из поля зрения практически мгновенно. Больше в лабораторию никто не совался, смельчаки закончились.

Когда с финального змеевика, обложенного льдом, капнула в колбу последняя фиолетовая капля, Евгения устало откинулась на спинку стула и собиралась уже снять респиратор, но я её остановил жестом. Я открыл настежь все окна. Лёгкий вечерний ветерок ворвался в помещение, заставив дребезжать вертикальные жалюзи и прогоняя остатки едких испарений.

— У-у-у! — прогудела довольным паровозиком Евгения, стащив надоевший респиратор. — Наконец-то.

— Всё вышло, как ты хотела? — спросил я, тоже сняв респиратор.

— Вроде да, — сказала она, улыбаясь и колыхая в колбе густую тёмную жидкость. Потом бросила взгляд на меня и из довольного он превратился в испуганный. — О Боже! Я тоже такая «красивая»?

Только сейчас разглядел на её лице отпечаток от респиратора по всему периметру. Взглянув в зеркало, убедился, что у меня то же самое. Только я просто потёр щёки и махнул рукой, а для девушки это была серьёзная проблема.

Из ящика стола на его поверхность перекочевала куча косметических средств, и по мановению руки алхимическая лаборатория превратилась в косметический салон. Я решил не мешать девушке приводить себя в порядок и направился в ординаторскую. А то еще попробуй что-то скажи — сразу врагом номер один станешь.

На креслах полулежали обессиленные ординаторы, на диване лицом в подушку лежал пластом Анатолий Фёдорович. Глядя на них, можно было подумать, что они только что разгрузили вагон с цементом.

— Предатель! — выдавил из себя едва приоткрывший один глаз Василий Анатольевич.

— С чего это вдруг я предатель? — поинтересовался я, стараясь говорить спокойно.

— Ты не пришёл на помощь, когда это так было нужно, — обессиленно пробормотал Василий Анатольевич. У него даже на возмущение энергии не осталось.

— Угомонись, Вася! — рыкнул оторвавший лицо от подушки Герасимов. — Что ты везде лезешь, где тебя не просят? Это я ему приказал заниматься эликсиром!

— Я не знал, — ещё тише пробормотал ординатор, тяжело вздохнул и снова закрыл глаза.

— Ну, вот и молчи! — буркнул Анатолий Фёдорович, со скрипом поднимаясь с дивана. — Нас тут реально ушатали, Ваня, — сказал он, качая головой. — Но я прекрасно понимаю, в отличие от некоторых, что, если не сделать этот несчастный эликсир, весь Каменск со временем превратится в Бедлам. Мы уже изо всех отделений повыгоняли пациентов, госпиталь теперь битком забит уставившимися в пустоту солдатами. Что там с эликсиром?

— Сделали, — коротко ответил я, присев на стул.

На столе стояла остывшая и совсем нетронутая картошка, тушёная с мясом. Значит, на ужин у них просто сил не хватило. Ну и зря, быстрее бы восстановились. А я как раз проголодался, поэтому подвинул одну тарелку к себе поближе и начал греметь ложкой. Видимо, издаваемые мной звуки раздразнили моих коллег, они охая и кряхтя поднялись со своих мест и тоже сели за стол.

Моя тарелка была уже наполовину пуста, когда я спохватился, схватил ещё нетронутую порцию и убежал в лабораторию. Вялый комментарий Василия Анатольевича на эту тему я не расслышал.

Женя так и сидела перед перегонной станцией и с апатичным лицом разливала густую фиолетовую жидкость по пробиркам. Я бесцеремонно поставил тарелку прямо перед ней, введя девушку таким неожиданным действием в ступор. Но стадия принятия продлилась недолго, она схватила ложку, буркнула «спасибо» и совсем не по-аристократически начала уплетать остывший ужин.

Я решил оставить её наедине с калориями и вернулся в ординаторскую, но стоило мне только снова взять ложку в руки, как в кармане зазвонил телефон. Это был майор, наконец-то.

— Операция подтверждена, завтра за тобой заедем в шесть, — коротким речитативом произнёс майор и сразу бросил трубку.

— В шесть утра? — спросил я у коротких гудков, потом вернул телефон в карман. — Глупый вопрос, не вечера же.

— Куда это ты опять собрался? — язвительно спросил оживший Василий Анатольевич.

— Вась, ну сколько тебе ещё раз говорить? Заканчивай! — раздражённо на повышенных тонах произнёс Герасимов. — Если тебе здесь не нравится, пойду к главному с прошением перевести тебя в какой-нибудь медпункт полка. Будешь круглосуточно впахивать, чтобы не было времени на глупые мысли и ненужные вопросы!

— Да всё, всё, молчу! — недовольно пробубнил Василий Анатольевич.

— Вот и молчи! — буркнул Герасимов, собирая ложкой со дна остатки картошки. — И молча пойдёшь сейчас потчевать новым варевом пострадавших от ментальной атаки солдат.

— Да за что? — возмущённо протянул Василий.

— А что, я один здесь проклятый? — всплеснул руками заведующий, случайно запульнув с ложки кусочек картошки в рожок люстры. — У нас уже не госпиталь, а овощебаза, надо освобождать койки!

Я молча уставился на люстру. Её бы тоже надо освободить от овощей по возможности.