Кодекс Охотника. Книга XXXVIII

Глава 9

Где-то в Многомерной Вселенной

Молодой командор Ордена Паладинов, бывший княжич Российской Империи, не спал уже несколько ночей. Сон не приходил — вместо него в душе нарастал гул, похожий на далёкий барабанный бой. Сначала он считал это «подарком» Света — отголоском прошлых битв, памятью о крови и огне, которыми его новый покровитель взял моду пичкать ими в любое время.

Нельзя сказать, что это было не нужно. Наоборот, память павших командоров открывала перед Андреем прошлое Ордена, готовя к его полному восстановлению. Но на этот раз, день ото дня, гул становился всё отчётливее, и наконец он понял: это не прошлое. Это зов!

И он не утихал, несмотря на ежедневные бои, которые он вместе со своими ребятами вел от рассвета до заката. Александр сказал — «тренируйтесь и качайтесь», но он не предупредил, сколько времени нужно этому уделить. А силы Инферно, казалось, были бесконечны. В отличии от шести Паладинов.

И хуже всего, что Повелитель Инферно, похоже, это почувствовал. Потому что с каждым днем битвы становились всё более яростными, а враги — всё более сильными. Если раньше, зачищая миры от вторжения Инферно, демоны-лорды встречались лишь в качестве командиров мелкой инфернальной ерунды, то сейчас они начали появляться уже целыми подразделениями.

А пару раз на поле боя даже мелькнули ближайшие помощники Дьявола. Генерал Белиал и адский демонолог Астарот явились, чтобы лично оценить своих новых противников. И, судя по всему, их ненависть к Свету в целом, и к Ордену Паладинов в частности, была равна ненависти самих Паладинов при виде орд Инферно.

Андрей был одновременно впечатлен и раздосадован. Это было выше его — при виде инферналов в нем просыпалась какая-то мистическая и неконтролируемая ярость. Она одновременно давала ему силы, позволяющие сражаться против воинов Инферно с удвоенной силой, а его заклинания выходили на новый уровень. Однако вместе с тем потеря контроля пугала его. Ведь уже не раз и не два его Паладины, увлекаясь боем, пробивались далеко внутрь порядков адских легионов, и вытащить их оттуда было той ещё проблемой. А во второй раз этим самым Паладином, ушедшим в неконтролируемый отрыв, была Света, его жена и мать его ребенка.

Эта ярость была похоже на ярость берсерков, и по его личному мнению совсем не соответствовала мудрым воинам Света, которыми они все и являлись. С этим нужно было что-то делать, и Андрей возносил молитвы Свету. Как умел. А умел он плохо. Ведь Александр их не знал, а Свет показывал лишь отдельные фрагменты, не дающие полной картины, и не получающие соответствующего отклика.

Такая динамика абсолютно не радовала молодого командора, а тут еще эти видения. Однако, когда он окончательно понял, что это не сон, а зов, все мгновенно изменилось.

Сначала тихий, почти неуловимый зов постепенно превратился в крик, раздавшийся прямо в сердце. Андрей, несмотря на дикую усталость, хотел, чтобы это наконец-то закончилось. Хоть как-то!

И он дождался.

Сегодня ночью командор резко поднялся с ложа — воздух вокруг него дрожал, как перед грозой. Кожу жгли искры, глаза ослепил белый Свет. И это уже не было сном. Это была явь. Это была связь.

Он увидел их. Сотни Паладинов, выстроенных на плацу крепости. Белые доспехи сияли, словно их окрасил сам Свет. В руках у них были мечи, в сердцах — вера, и даже на расстоянии он ощущал их дыхание и решимость. А затем он как будто оказался среди них.

Гремели доспехи. При каждом шаге скрипели ступеньки деревянного помоста. В полной тишине, нарушаемой лишь щебетанием птиц за стенами, могучий воин, чье лицо скрывал глухой шлем, поднялся на трибуну и остановился в самом её центре.

Полуденное солнце сияло ярко, лучи отражались от матовой поверхности стен, а ветер с гор приносил прохладу. Воин снял свой шлем, привычным жестом прижав его к бедру. На удивление, это был молодой мужчина, чуть старше самого Андрея. Чистовыбритое лицо, тяжелый подбородок, короткий ёжик стрижки, глаза… А вот в его глазах отражалась мудрость целых столетий, совсем как у его друга Александра, который оказался Великим Охотником Сандром и который прожил многие тысячелетия.

«Брат Август поможет!» — прогудел в голове у командора глубокий голос Света. Так вот это кто! Легендарный капеллан Ордена!

Лицо Августа оставалось невозмутимым, и наконец-то Андрей понял значение выражения — «каменное выражение лица». Казалось, мужчина в принципе не может испытывать никаких эмоций. Они давно пропали из его жизни, смытые потом и кровью. Лишь лёгкая хмурость на лице капеллана выдавала некоторое напряжение. Перед ним, на плацу, выстроились в идеальные ряды сотни воинов. Белоснежные доспехи сияли чистотой, шлемы покоились в руках, щиты блестели на солнце, мечи спали в ножнах. Молодые и пожилые мужи стояли неподвижно, словно высеченные из камня, и только их глаза горели решимостью и верой.

Август окинул их быстрым взглядом, кивнул своим мыслям и заговорил. Его голос, похожий на голос самого Света, словно удар грома, прокатился по крепости:

— Братья! Мы долго готовились к этому моменту! Мы прошли все препятствия, и стали сильнее! Едины! Каждый из вас доказал свою веру и преданность Ордену Паладинов! Вы — меч, спавший в ножнах! И этот час настал!

По рядам прошла волна гула. Воины подобрались, дыхание стало тяжёлым, и воцарилась та самая напряжённая атмосфера, что рождалась лишь перед великими походами.

— Я нашёл путь к нашему командору! — выкрикнул стоявший рядом с капелланом мужчина, но Август на трибуне не обратил на него никакого внимания. — Мы знаем, где он находится и в каком мире! Мы больше не одни! Мы обязаны идти к нему! Таков наш долг, наша клятва!

Земля в центре плаца задрожала. Перед воинами открылся портал — врата в Мёртвый Мир, откуда вёл путь к другим мирам, а за ними — дорога к молодому командору. Это всё Андрей понял в единый миг, как и то, что это было видение событий, происшедших какое-то время назад.

— Вперёд, братья мои! — поднял вверх Август огромный меч (Предвестник Зари — тут же услужливо нашептал Андрею Свет), и клинок загорелся в его руке. Паладины разом надели шлемы, вырвали свои мечи из ножен, и строй засиял сталью. — Пора исполнить долг! Дать бой Скверне! Встать плечом к плечу, рядом с потерянными братьями!

— За Свет! За Человечество! — рявкнули командиры.

Стройный рёв сотен глоток подхватил клич, и сама крепость, казалось, содрогнулась от этого единого звука.

— За Свет! За Человечество! — вторил им голос предводителя. — Пусть Скверна дрожит от нашей поступи! Мы идём! И ничто нас не остановит!

И тут же сквозь видение донёсся властный голос Августа, несущий клятву:

— Мы нашли тебя. Мы идём. Мы дадим бой Скверне. Мы дадим бой Инферно. Мы дадим бой любому врагу человечества. Мы встанем рядом!

Андрей рухнул на колени, не в силах справиться с нахлынувшей волной. Не слёзы — нечто сильнее. Это было пламя в груди, которое разгоралось всё ярче. Впервые за всё недолгое время, когда Свет сделал его своим избранником, взвалив на юношеские плечи непосильную ношу, он понял: он больше не один. Нет, у него были семья, друзья… Сандр, в конце-концов! Но бремя Ордена было его, и только его. И все «не-паладины» никак не могли облегчить его ношу. А брат Август сможет. Это Андрей знал точно! Свет нашел решение проблемы с неконтролируемой яростью. Капеллан поможет, для этого он и рожден. И если командор — это карающий меч Ордена, то капеллан — щит, прикрывающий спину.

Андрей поднял свой взгляд к небу. Небо раскололось молнией света, и в сердце трижды отозвались слова, повторённые сотнями глоток:

«За Свет! За Человечество! За братьев!»

Командор крепко сжал рукоять своего меча, чувствуя, как сталь ответила теплом, и прошептал:

— Я ждал вас. Я готов. Пусть весь мир обрушится на нас, мы выстоим. Вместе.

Пространство дрогнуло. Перед ним открылся зыбкий Разлом — дыхание иного мира, откуда пахнуло тем же ветром, что гулял по крепости Паладинов. Это был знак: братья уже в пути. И совсем скоро они встретятся.

— Ты отдал целую библиотеку Ордену?

— Ага…

— Просто взял и отдал?

— Угу…

— Бесплатно? То есть даром⁈

У меня сегодня какое-то чертово дежавю.

Женщины… Они похожи. Даже если одна из них — это Темная богиня, а вторая — моя любимая темная… тьфу ты, Золотая жена! Тёмная жена у меня другая, хах! А еще у меня есть дочь, темноте которой даже позавидуют сами боги, но это уже совсем другая история.

— Я тебя не понимаю Саша! — кажется, Аня искренне расстроилась. — Это же библиотека! Как ты сказал — с величайшими тайнами Мироздания! Можно было просто сделать так, чтобы она немного осталась у нас? Чисто почитать! Ты же знаешь, как я люблю читать! И времени у меня на это всё больше и больше, — Аня выразительно погладила выпирающий животик и показательно закряхтела.

Я ласково обнял жену и поцеловал ее в щечку.

— Ну, мне-то не затирай, дорогая! Мне кажется, что и в момент родов ты будешь держать свой ноутбук, а то вдруг копейка пролетит мимо нашего Рода!

— Это несмешная шутка! — с недовольным видом отстранилась от меня жена.

— Зато чистая правда! — пожал плечами я. — Ты главное — бабуле не говори, а то та еще мне весь мозг выест. Скажет, к примеру… — я попытался изобразить голос Сары Абрамовны. — Что же ты, поц, хотя бы копий не сделал?

— У-у-у-у!!! Копии!!! Саша!!! А ведь точно!!! — кажется, Аня собралась начать вырывать волосы у себя на голове.

— Ой, всё! — я быстро растворился в Тени. Не то, чтобы это мужское решение вопроса — так заканчивать беседу, но должны же быть у главы рода свои привилегии? И, вообще, не сильно ли я избаловал своих жен?

Я на секунду задумался, проявившись из Тени на берегу Байкала, на невысокой сопке над крутым обрывом, откуда открывался прекрасный вид на окрестные земли. Мои земли.

— Нет, не слишком, — ответил я вслух сам себе и тут же добавил в воздух. — Шнырька? Ты там где?

— Тутош-ш-шки… — привычно появился у меня на плече мелкий.

— Как там твоя романтика? Еще вставляет?

— Иди в ш-ш-шопу! — сразу надулся мелкий. — Вопщ-щ-щета я ещ-щ-ще не определился!

— Ладно-ладно! — поднял я руки в примиряющем жесте. — Не лезу я в ваши отношения!

— Ващ-щ-щета лезешь! — обвиняюще ткнул в меня пальцем Шнырька. — Не надо так!

— Не буду. Честно, — сказал я вполне искренне. — Мир?

— Мир, — фыркнул Шнырька и потряс мой протянутый указательный палец Мира. — Чего ж-ж-жвал?

— Да Беллатриса мне нужна, — задумчиво сказал я. — А я не могу её найти. Не видел?

— Видел, канеш-ш-шна, — снисходительно улыбнулся Шнырька. — По мирам ш-ш-шкачет… Как коза.

— Ясно, — кивнул я. — Но как только у нас снова появится, пусть меня найдет. Договор?

— Морош-ш-шенка?

— Вымогатель!

— Ш-ш-шам такой!

— Ладно.

— Тогда, конечно, договор!

Малой свинтил в Тень, а я снова задумался. Благо мне никто не мешал особо. Так, мелочи — слева отрабатывал перестроения в ближнем бою Первый Легион Земли, а справа гвардейцы с упоением испытывали какую-то новую приблуду Кренделя. Что-то похожее на небольшое орудие на двух колесах, размером со старую добрую сорокопятку. Вот только одним выстрелом они умудрились полностью уничтожить остов танка, что служил мишенью для подобных развлечений.

Гвардейцы и парень в грязном белом халате, который был не кем иным, как сам Крендель, радостно закричали и начали обниматься, и давать друг другу «пятюню». Я же про себя подумал две вещи. Первая — что, кажется, я нехило так продвинул прогресс на этой планете. Вот только в большинстве случаев — в военной сфере. А во-вторых — что я на новую мишень трачу чуть ли не больше, чем на само оружие. Надо отправить их на испытание в Равномерную, пусть на Хронике тренируются.

Собственно, именно по поводу других Вселенных я и обдумывал всякие странные мысли в последнее время. Это что получается? Фактически мне на откуп Кодекс отдал ВСЕ, МАТЬ ЕГО, новые Вселенные⁈ Он подталкивает меня к божественности? На Кодекс это точно не похоже. А иначе каким образом простой человек, хоть и Охотник, сможет справиться с таким «объемом работы»?

Я вон с Хроникой с одной вожусь, а сколько там ещё этих Вселенных⁈ Тем более, что моя интуиция говорит, что скоро к нам в гости пожалует бывший хозяин её и Эрании, Пустотного дракона. Коллекционером, кажется, они его называли. Судя по всему, он «держит» целую Вселенную, а у меня не хватает сил, чтобы выполнить обещание, данное Патриарху и воплотить Эранию со всеми детками!

Казалось бы, вот они братья! Протяни руку и прими помощь! Но Вселенная почему-то этому противится. Как так-то⁈ Михаэль, тот еще гад, снова куда-то свинтил. Он должен был знать, как сломать защиту Многомерной, без негативных последствий. А еще Архитектор, который носит имя Теодора.

Хмм… А ведь это идея. Архитектор не такой дятел… гхм… я хотел сказать отморож… опять не то. В общем, он как-то более ответственный. Ну, я так думаю. Что там у них после перерождения в жизни произошло — я понятия не имею. Уверен лишь в одном. Теодор всё также любит големов, а Михаэль — всё ещё ворует гусей, ну и издевается над другими, естественно. Интересно, он когда-нибудь откроет секрет, зачем делает это?

В общем, мне понятно, что ничего непонятно. И тут у меня в сознании возник голос Одина: «Господин! Нужна ваша помощь.»

Вот это поворот!!! Я мгновенно ухватил связывающую нас душевную нить, дабы увидеть, что такого могло там приключиться, чтобы мой гордый самурай попросил о помощи!

Связь дрогнула — и я словно шагнул в чужое тело. Тень души скользнула вглубь, и я открыл глаза уже не свои — глаза крысюка-самурая.

Передо мной простиралось поле смерти. Чернота тянулась до самого горизонта: бесконечные ряды костяных легионов. И это не легионы Неназываемого, кошмарить которого я и отправил эту троицу! Нет, от войск фонило энергией Костяного Скульптора. Фонило так сильно, что у меня сердце ударило с перебоем — неужели этот чёрт явился лично?

Войска двигались медленно, но неотвратимо — как лавина из гнили и ржавого железа. Копья из заострённых костей, щиты, обтянутые кожей, мёртвые лица с пустыми глазницами. А у меня по бокам стояли двое. И эти двое порадовали меня. Они, по крайней мере, не убежали.

Локи — в чёрном плаще, развевающемся, как тень за его плечами. Он улыбался, даже когда смотрел на мёртвые армии. И каждый раз, когда его улыбка становилась шире, в рядах нежити вспыхивал хаос: костяные воины начинали крушить друг друга, падать, кричать чужими голосами. Ложь и безумие, любимые игрушки бога Бога Обмана, обращённые в оружие. Он дорвался до своего любимого занятия — искажал сознание существ, что божественного, что смертного происхождения.

Морфей же был неподвижен, словно древо. В его руках сиял знакомым коричневым светом жезл, и каждое его слово было громом. Он не атаковал — он защищал всё троицу от атакующих заклинаний, которых в них неслось великое множество. Архиличи, что вели эту армию в бой, не скупились на «подарки». А костяные генералы вели армию вперед. И твари были всё ближе и ближе.

— Мы умрем с честью, господин! — прохрипел голос Одина прямо в моём сознании. — Это была великая честь служить вам!

Сандр почувствовал, как тело самурая стремительно двинулось вперед. Крысюк-самурай прыгнул, оставляя за собой лишь размазанный след. Катана сверкнула молнией, и в сторону полетели черепа и обрубленные конечности врагов. А затем вокруг самурая начали материализовываться призванные в бой души.

Морфей и Локи прикрывали его с флангов. Локи метнул взгляд — и сотня костяных воинов вдруг замерла, будто запутавшись в невидимых нитях. Морфей взмахнул жезлом — нежить потрескалась, как статуи из старого камня, и осыпалась прахом.

— Красиво! — одобрительно рассмеялся Локи.

— Не отвлекайся, — прорычал Один. Его клинок пел, разрезая тварей. — Впереди — Скульптор. Армия здесь всего лишь фон.

И тут земля содрогнулась. Из тумана вышли великаны — сшитые из сотен тел, руки-колонны, головы вросшие друг в друга. Каждый их шаг отдавался в земле, как маленькое землетрясение.

Морфей поднял свой жезл. Коричневый свет ударил в лица гигантов. Один шагнул вперёд и рванул клинок по дуге — белая линия рассекла чудовище от плеча до живота. Локи, усмехнувшись, бросил в другого гиганта иллюзию: тот вдруг увидел братьев-великанов врагами и начал рвать их на части.

Крысюк прыгнул на спину третьего и вонзил меч прямо в позвоночник, перерубая его. Я явственно ощутил запах гнили, жар крови, скрежет костей — будто это я собственноручно резал врага.

— Так, мой верный самурай, — первый раз за контакт я подал голос. — Вы — молодцы! Вы трое — просто красавчики! Но если с вами будет и мой огонь… Держитесь, твари!

Перед глазами Сандра-Одина раскрылось новое зрелище: в центре вражеского войска поднималась фигура самого Костяного Скульптора. Высоченный, костлявый, с лицом-маской в виде черепа, и в уродливой шляпе-цилиндре. Его пальцы шевелились, и тысячи мёртвых воинов повторяли этот жест. Пока это была иллюзия, но даже так моей команде с ним не справиться. Но теперь у них есть я.

— Вперёд, — тихо сказал я. — Сегодня я с вами. И сегодня Костяной услышит, что даже смерть — не вечна, когда ты решил напасть на Охотника.

И я открыл двери в свой Океан Душ…