Край Галактики. Трущобный Кот

Часть 15

03 августа 1 года, ночь

Мэд прыгнул вперёд, кувырком через голову. Стоящий напротив него толстяк почти инстинктивно нажал на спусковой крючок. Рой стальных шипов прошелестел над гопом, уйдя внутрь палатки. Там что-то загремело, а потом взорвалось. Но Мэда это уже не волновало. Перекат завершился прямо рядом с толстяком. Поднимаясь на ноги, гоп одной рукой перехватил ствол дробовика, задирая его вверх, а другой, сжимающей нож, полоснул поперёк живота стрелка.

Не слушая криков умирающего толстяка-лубасири, гоп рванулся дальше. Он не выбирал дороги, ориентируясь только на направление. И тут навыки веткурбо, подкреплённые многодневными упорными тренировками, сработали как нельзя лучше. Вместо того, чтобы двигаться в общем потоке, Мэд перепрыгивал столы с оружием, ввинчивался между наваленными ящиками и коробками, проскальзывал в узкие щели. Вслед ему звучали ругательства и крики одобрения в равной пропорции.

Дроны, сопровождавшие бегущего гопа неотступно, фиксировали, как вокруг Мэда меняется реальность. Он походил на моторную лодку, движущуюся по ровной глади озера в безветренную погоду. Равномерное хаотичное движение покупателей и просто праздно шатающихся граждан в момент столкновения с бегущим гопом нарушалось. По всему пути следования возникали возмущения, столпотворение. Ровный шум сменялся громкими криками, перемежаемыми треском игстрелов, ведущих неприцельный огонь.

Охотники не дремали. Как бы там ни было, даже здесь, в Серой Зоне, имелись те, кто знал об игре и награде за убийство гопа. Поэтому крики начали звучать не только за спиной Макса, но раздавались и спереди, и с флангов. Осознавшие, насколько близка к ним добыча, вооружённые головорезы кинулись к нему со всех сторон, не обращая никакого внимания на случайных граждан, попадающихся на пути.

Мэд увернулся от «дружеских объятий» кинувшегося на него лубасири, в падении проскользнув несколько метров. Затем одним движением гоп вскочил и услышал треск выстрела. В лицо брызнули тёплые капли крови. Стоящий перед ним чонкигешит упал навзничь, получив выстрел прямо в грудь. Стрелявший округлил глаза, поняв, что попал не в того, кого следовало. Но замешательство не должно было продлиться долго. Мэд швырнул в стрелка нож. Тот не был метательным, но бросок преследовал цель просто отвлечь врага, сбить ему прицел. Сам же гоп прыгнул вправо, перекатываясь кувырком. Выстрел! Не получив новых ранений, Мэд изо всей силы оттолкнулся ногами, прыгнув головой вперёд. Он врезался в стрелка, сбив того с ног. Гоп не попытался убить или оглушить врага. Времени на это не было. Он вскочил на ноги немедленно и побежал дальше.

Кольцо вокруг него сжималось. Всё чаще приходилось сворачивать, уходя от преследователей. Но далеко не всегда такая смена направления срабатывала. Иногда, повернув, Мэд просто был вынужден сражаться с другим охотником. И далеко не всякий раз более слабым. Только воспоминания о Ширен не давали опустить руки и сдаться.

Не всегда удавалось уйти без ущерба. На теле беглеца появлялись новые царапины, иногда даже глубокие, но наркотик действовал безупречно. Мэд знал, что потом за такую «неуязвимость» придётся расплачиваться, но сейчас он был благодарен волшебным химикатам, циркулирующим в его крови.

Когда на пути, расшвыряв не успевших убраться с дороги прохожих, встали сразу три громилы с большими окровавленными тесаками, Мэд понял, что здесь ему не пройти. Краем глаза он заметил слева открытую дверь небольшой лачуги, над которой висела какая-то вывеска. Не давая себе времени подумать, гоп кинулся туда. За спиной раздались крики и топот тяжёлых ног.

Внутри действительно обнаружился магазинчик. Но не оружия, а посуды! Вокруг на полках стояли всяческие чашки, тарелки, ложки и вилки были свалены блестящими горками. А прямо напротив входа, за прилавком, с широко открытым ртом и не менее широко распахнутыми глазами стоял хозяин. Высокий, нескладный лубасири с большими, торчащими в стороны ушами и бородавчатым носом. Одет торговец был в почти чистый белый костюм, долженствовавший, наверное, придавать ему статусность и вес в глазах возможных покупателей. Для Мэда же облик показался несколько нелепым. Гоп просто осознал, что загнал сам себя в ловушку. Второго выхода из магазинчика не имелось, а стены были слишком крепкими, чтобы попытаться пробить их, тараня собственным телом.

Не найдя ничего лучше, гоп схватил со столика две большие тарелки, сделанные из прочного пластика и украшенные росписью и отступил на шаг. Рёв стал оглушающим, а потом, толкая и пихая друг друга, в дверь начали протискиваться громилы с тесаками. Вблизи они выглядели ещё более жутко. Окровавленные фартуки, руки, покрытые вязью татуировок, бритые головы и сверкающие бешенством глаза. С раззявленных ртов капала слюна. Бессвязные ругательства смешивались в жуткую какофонию, не позволяя вычленить из этого шума отдельные слова.

Мэд швырнул тарелки одну за другой, попав в голову первому громиле. Одна из них разбила ему бровь, но тот даже не заметил этого. Он поднял тесак и рванулся вперёд, будто атакующий носорог. Гоп попятился, на ходу хватая подворачивающиеся предметы и швыряя их один за другим в надвигающуюся громадину. Однако, носорога не остановишь жалкой чашкой. Тесак со свистом опустился на голову Мэда, который только чудом успел увернуться, отскочив в сторону. Тесак врезался в прилавок и застрял. Громила тряхнул головой, непонимающе уставившись на него, дёрнул раз, другой, но безуспешно. Затем взгляд налитых кровью глаз поднялся на стоящего рядом гопа. Мэд понял, что в следующий миг смерть настигнет его. Шарящая по прилавку рука нащупала холодный продолговатый металлический предмет. Вилка!

Громила издал рык, оставив тесак и вытягивая громадные ручищи к горлу Мэда. Однако, гоп, чья кровь уже практически полностью состояла из чистого адреналина, действовал молниеносно. Пригнувшись, гоп сделал подшаг к противнику и нанёс точный удар снизу вверх. Острые зубья вилки пробили мягкие ткани горла, войдя глубоко под нижнюю челюсть. Крик сменился бульканьем, огромные руки схватились за горло, безуспешно пытаясь остановить хлынувшую кровь. Ярость в глазах сменилась недоумением, а потом и страхом.

Гоп развернулся ко входу. Там давка уже рассосалась. Два брата-близнеца убитого им только что гиганта стояли, неверяще глядя на своего приятеля. Мэд словно бы вживую слышал, как со скрипом проворачиваются шестерёнки в их головах.

— Возьмите! — услышал гоп дрожащий голос за спиной.

Макс, уже забывший о том, что за прилавком находится владелец магазинчика, похолодел на миг. Стоя спиной, он был такой лёгкой мишенью! Он повернул голову и обнаружил, что одетый в белоснежный костюм лубасири протягивает ему «Флуги». Это было так неожиданно, что Мэд на секунду превратился в соляной столп.

Рёв опомнившихся бугаев вернул гопу подвижность. Он схватил протянутое оружие, больше не заморачиваясь ни причинами, ни мотивами. Рванувшиеся к нему туши, раскидывающие в стороны посуду, встретил смертельный шквал игл. Убийственная мощь «Флуги» давно стала нарицательной. Пусть точность этого короткоствольного игстрела оставляла желать лучшего, но вот скорострельность компенсировала все эти недостатки. Тем более, в условиях, когда промахнуться было просто-напросто невозможно.

Звон бьющейся посуды, треск выстрелов, крики боли. Когда через две секунды боёк сухо щёлкнул, свидетельствуя о закончившихся в обойме боеприпасов, тишина больно ударила по ушам. Мэд опустил оружие, глядя на дело своих рук. Магазинчик был почти полностью разгромлен. Но туши бугаёв лежали на полу, в лужах собственной крови, вытекающих из множества отверстий, пробитых иглами.

— Я приношу извинения… — начал говорить гоп, но владелец его перебил.

— Спасибо! Давно хотел это сделать, но я просто торговец. Эти братья Херсина собирали дань со всех палаток поблизости. Грязные ублюдки! Спасибо!

Мэд неуверенно улыбнулся и положил игстрел на прилавок. Всё равно без игл от него не было толку. Мозг пытался придумать альтернативу выходить из магазинчика через тот же вход, но безрезультатно. На помощь снова пришёл торговец. Он откинул столешницу прилавка, открывая проход.

— Сюда! Здесь есть выход, я покажу!

В задней части магазинчика, куда за хозяином проследовал Мэд, действительно обнаружилась небольшая дверца, удачно скрытая от посторонних глаз. Наклонившись, он остановился на секунду, прежде чем уйти.

— Почему вы мне помогаете? — задал гоп мучающий его вопрос.

— Я поставил две сотни на твою победу. Так что постарайся добраться живым. Удачи!

Торговец закрыл за удивлённым Мэдом дверь. Окинув взглядом разгромленный магазин, лубасири довольно улыбнулся. Да, сегодня он понёс некоторые убытки. Но даже если ставка не выгорит, день всё равно удался. Эти ублюдки, что причиняли ему множество неудобств, лежали сейчас остывающими трупами.

— Кстати, надо бы посмотреть, что у них в карманах, — пробормотал торговец. — Не может быть, чтобы эти тугодумы держали деньги не при себе…

Погоня продолжалась. Прямой путь через Серую Зону превращался в движение по касательной. Мэд двигался по спирали, пусть медленно, но приближаясь к заветной границе Квартала Посредников. Количество охотников постепенно увеличивалось. Требовалось какое-то радикальное решение этой проблемы, иначе никакого везения не хватит.

Гоп выскочил в очередной переулок и обнаружил прямо на пути стоянку гравибайков. Их владельцы, судя по всему, находились в забегаловке неподалёку. Мэд подбежал к ближайшему транспортному средству, походящему на мотоцикл без колёс. Он раньше не управлял подобным, но выбирать не приходилось.

— Эй, ты чего задумал! — послышался окрик. — Прочь от моего байка!

Мэд не обернулся. Палец нашёл кнопку зажигания и вдавил её. Гравибайк взревел двигателем и рванулся с места так резко, что гоп едва не вылетел из седла. Пришлось покрепче вцепиться в руль.

Управление гравибайком для гопа походило на усмирение дикой лошади. Железный конь так и норовил вильнуть в сторону, рыская в самый неподходящий момент. Мэду пришлось до боли стиснуть зубы, чтобы при очередном столкновении со стеной или прилавком не откусить себе язык. Будь у Мэда больше времени, он бы снизил скорость, дал себе возможность получше освоиться. Но охотники, обнаружившие, что жертва пересела на гравибайк, тоже перебрались на транспорт, устремившись в погоню.

Мэд мчался по улицам Серой Зоны. Теперь нельзя было нырять в любой переулок или узкий проход. Приходилось придерживаться центральных, относительно широких проходов. Но даже так лавировать в потоке других машин и пешеходов оставалось крайне сложно. Гравибайк не мог подняться в воздух, чтобы пролететь над всеми преградами. Его антигравов хватало только на то, чтобы приподнять машину на полметра над землёй.

Это, по крайней мере, позволяло не обращать внимания не неровность дороги. Мэд мчался, уворачиваясь от встречных машин, бешено сигналя, чтобы все убирались с его пути. Но вскоре о сигналах пришлось забыть. За спиной послышался треск выстрелов, а вокруг засвистели стальные шипы. Обернувшись, Макс увидел, что его догоняет целая армада на гравибайках. Гоп вдавил газ до упора, бросая машину в сумасшедший полёт.

Не хватало только бьющей по ушам электронной музыки, чтобы происходящее стало похожим на погоню в каком-нибудь боевике. Мэд щурил глаза, из которых встречный ветер выбивал слёзы. Он даже не успевал сообразить, что делать, когда на пути возникало препятствие. Его тело реагировало инстинктивно, на чистых рефлексах. Недостаток опыта он компенсировал безрассудной храбростью, обусловленной желанием выжить.

Это была самая безумная авантюра, в которой Мэду приходилось участвовать. Даже прыжок на крыле с небоскрёба теперь показался бы ему детской шалостью. Но пока ему удавалось держаться в седле. Всё шло более-менее сносно. Ровно до тех пор, пока дорожная толчея впереди внезапно не рассосалась, открывая широкий и прямой проезд.

В первые секунды Мэд обрадовался, видя такой подарок судьбы. Но вскоре его зоркие глаза разглядели в тумане впереди причину. Дорога была перегорожена. Сваленные в кучу столы, машины, поставленные поперёк — самая настоящая баррикада высотой метра в полтора-два полностью закрывала проезд. Здания по краям теснились так близко друг к другу, что свернуть не представлялось никакой возможности.

Остановись и умри. Разгонись — и умри. Идеальный выбор для смертника. Хотя Мэд себя таковым, конечно, не считал. Тем не менее, сдаться он не мог. Вся его натура восставала против остановки. Поэтому Мэд выжал газ и бросил гравибайк прямо на преграду. Она вырастала на пути непреодолимой крепостной стеной. Более того, стоящие за ней охотники открыли огонь по летящему на них всаднику на стальном коне.

Время замедлилось. Звуки доходили до Мэда словно сквозь огромную толщу воды. Он просто перестал существовать в общем потоке времени, погрузившись в странный пузырь собственной реальности. Вспышки боли от попадающих игл вызывали лишь слабый дискомфорт, не способный отвлечь от главного. Пожалуй, даже если бы Мэд получил в эти мгновения смертельное ранение, то и тогда бы не остановился, продолжая нестись во весь опор к баррикаде.

Мир потемнел, поле зрение сузилось, оставив всё более суживающийся тоннель прямо перед гравибайком. Мэд весь сжался, готовясь к удару. Чувствуя распирающее его изнутри напряжение, гоп напрягал мышцы, чтобы не взорваться раньше времени. Костяшки пальцев побелели, лицо, с которого горячие клинки ветра пытались содрать всю кожу, обострилось, обретая черты железной маски.

Двадцать метров…

Пятнадцать…

Десять…

Взгляд зацепился за одну незамеченную ранее деталь в баррикаде. Руки рванули руль влево, одновременно вжимая клавишу, регулирующую мощность встроенных в байк антигравов. Инерция потянула вправо, но Мэд напряг все силы, удерживаясь в седле.

Гравибайк врезался в баррикаду и, пробив сваленные в кучу стулья и полки, взлетел по наклонно положенной столешнице, будто по трамплину. Приподнявшийся на максимально возможную для себя высоту гравибайк смог избежать основного «тела» баррикады, просто пролетев над ним.

Эти несколько мгновений полёта стали самым чудесным в жизни Мэда. Он стал невесомой пушинкой, несущейся на крыльях ветра. Реальность вокруг растворилась, оставив его наедине со вселенной. Молодой гоп забыл о том, как нужно дышать, став частью невероятно огромного пространства, став единым со всем, что окружало его.

Эйфория схлынула так же быстро, как и появилось. Мир обрёл режущую глаза чёткость, Мэд увидел, что гравибайк летит прямиком в стену здания. На этот раз увернуться или избежать столкновения было невозможно. Всё, что успел сделать гоп — это наклонить голову, попытавшись укрыться за приборным щитком гравибайка.

Столкновение стало страшным. Байк с седоком пробили стену. Как ни пытался Мэд удержаться, его вышвырнуло прочь с сиденья. Сбивая головой и руками какие-то не успевающие увернуться от него предметы, он пролетел ещё несколько метров, а потом упал на пол, покатившись кубарем. Падение было настолько сильным, что на мгновение гоп даже потерял сознание. Когда же оно вернулось, Мэда едва не парализовало страхом. Ему показалось, что уже прошло много времени. Слишком много! Он вскочил и охнул, почувствовав острую боль в правой ноге. Опустив взгляд, Мэд обнаружил глубокую рану чуть ниже колена. Каждый шаг вызывал новую вспышку, от которой хотелось упасть и закричать. Но падать было никак нельзя. Подавляя рвущийся наружу крик, гоп шагнул к окну.

Справа послышался шум. Мэд повернул голову и увидел, как входная дверь содрогнулась от мощного удара. Она выдержала, но стало понятно, что следующий может стать последним. Дожидаться, пока это случится, гоп не стал. Собрав последние силы, он прыгнул в окно.

Осколки прозрачного пластика посыпались дождём, а сам Мэд тяжело плюхнулся на дорогу. Падение выбило дух, отчего гоп едва не потерял сознание. Пришлось закусить губу, чтобы удержаться. С трудом поднявшись, гоп, раскачиваясь, направился вперёд. Они почти ничего не видел, перед глазами всё плясало и кружилось, кровь лилась по лицу, создавая дополнительные проблемы. Гоп двигался на чистом упрямстве.

Сильный удар между лопаток бросил его на землю. Боль оказала неожиданное воздействие. Зрение прояснилось, да и мысли в голове стали более ясными. Мэд перевернулся на спину и увидел надвигающегося на него головореза с жуткого вида топором в руках.

Страх овладел Мэдом. Он начал отползать, пытаясь увеличить дистанцию между собой и убийцей. Раньше, видя подобные сцены в фильмах, он всегда улыбался. Такое поведение казалось донельзя глупым и даже жалким. Только сейчас, сам оказавшись на месте жертвы, Мэд смог понять ситуацию в полной мере, прочувствовать до самых печёнок. Когда смерть смотрит тебе прямо в глаза, ты готов сделать всё, что угодно, лишь бы отодвинуть её приближение хоть на мгновение.

Мэд полз назад, заставляя измученное тело двигаться. Пусть такая паршивая, но эта жизнь была ему очень дорога в эти минуты. Даже воздух, отдающий вонью, казался лучшим из возможных. Каждый вдох пьянил не хуже крепкой одконы. Хотелось наслаждаться им бесконечно. Жуткая бородатая рожа оскалилась, демонстрируя жёлтые зубы. Головорез замахнулся, свет ярких фонарей отразился от блестящей стали топора и…

Прозвучавший выстрел практически прошёл мимо сознания гопа. Но появившийся на лбу бородача «третий глаз», откуда вытекла струйка крови, проглядеть было невозможно. Безжизненное тело рухнуло прямо к ногам продолжающего отползать Мэда.

— На территории Квартала Посредников запрещено любое насилие! — прозвучал громовой голос.

Мэд задрал голову и увидел выходящих из-за его спины стражей, одетых в блестящие доспехи. Дробовики в их руках показались ему священными жезлами, а сами они ангелами, стоящими на страже ворот рая.

— Этот человек — мишень! За него положена награда!

— Уйдите, или будете убиты! Вы знаете правила!

Мэд посмотрел на бандитов, что толпились всего в трёх шагах. Разномастно одетые, они держали в руках как игольчатое, так и холодное оружие. Их было намного больше, чем охранников. Но всякий из них знал, что будет за нарушение закона. И потому они просто стояли, не рискуя нарушить его.

Мэд упал на спину, глядя в грязно-жёлтое от смога небо. Слабость овладела им, но теперь это не имело никакого значения. Закрыв глаза, гоп начал тихо смеяться. Смех разносился над миром, превращаясь в торжественный колокольный звон, предвещающий наступление счастливого и совершенно точно долгого будущего. Будущего, где у него ещё остаётся шанс завоевать сердце самой прекрасной девушки во всей вселенной.

«Ширен, я приду за тобой. Обязательно приду…»