Бедовый 10. Ларь

Глава 15

Перво-наперво мне надо было заручиться поддержкой лихо. Наверное, я самый великий подкаблучник среди тех, кто водит знакомство с нечистью, однако без Юнии я чувствовал себя каким-то неполноценным, что ли. Хотя я вообще не стеснялся. Разве есть что-то плохое в том, что за мужчиной стоит женщина и подает патроны? Пусть даже делая это с кислой миной и отпуская шуточки в твою сторону. Я давно понял, что слова — это одно, а действия — совсем другое.

Тот же Костян мог называть меня последними словами, но если что нужно, приедет, может даже чапалаха выдать, но в итоге будет стоять за тебя горой. Вот и Юния оказалась из той же породы. Мне жутко не везло в жизни на какие-то бытовые вещи, зато невероятно фартило с друзьями.

Правда, по возвращении домой меня ждал один сюрприз. Я успел на скорую руку позавтракать и обрисовать моей нечисти общую диспозицию. Даже уже был готов рвать когти, когда услышал негромкий храп из подпола.

— Это что?

— Ты, хозяин, головой не ударился? — участливо поинтересовался бес. И не дождавшись ответа, продолжил. — Сам же сказал, что этот неприятный во всех отношениях тип с нами жить будет. Вроде он для какого-то дела нужен.

— Все немножко поменялось. А когда ежовик вернулся?

— Да за полчаса до тебя. Никому и слова не сказал, юрк к себе. Очень я не люблю таких, некомпанейских.

— Гриша, ты любишь только водку и бесовок, — отмахнулся я.

А сам подошел к ведущему в подпол люку и откинул его, до сих пор не веря в произошедшее. На меня пусть и с некоторым опозданием, но все же уставилась пара настороженных и недовольных глаз. Нечисть напоминала откормленного таракана, который при включении света даже не подумал убегать.

— Здорово, ежовик, какими судьбами? — поинтересовался я.

— Так живу я тут. Пусть и служу нынче лешему, но ничего же не поменялось. Ты сам сказал, что мы теперь вроде квиты. Леший отпустил до ночи, вот я и пришел отсыпаться. Выгнать ты меня права не имеешь!

Что самое презабавное, он был прав. Я не мог провернуть подобное даже с помощью хиста. Когда я накладывал печати, ежовик находился внутри, поэтому автоматически попал в разряд моей «домашней нечисти». Просто мне казалось, что после всего случившегося мосты между нами окончательно разрушены. Выяснилось, что хрен там на постном масле. Ну вот, узнаю свое невезение, а то в какой-то момент даже боязно стало.

— Ладно, ладно. Мы в ответе за тех, кого подставили. Есть хочешь? Я там колбасы купил. Да и Гриша кое-чего настряпал.

Ежовик даже повел носом. Он сейчас очень сильно напоминал подобранную бродячую собаку. Гладить не давался, но вместе с тем голодный живот остро намекал, что надо как-то наводить мосты с новым хозяином. Точнее, хозяин у него теперь леший, а я лишь арендодатель. Но суть оставалась прежней.

— Ладно, — наконец сменила гнев на милость нечисть.

— Григорий, ежовика покормить, чаем напоить, на нервы не действовать. Мы с лихо поехали. Но и ты, — я уже обратился к колючей нечисти, — никого не обижай. У нас тут как у кота Леопольда — все должны жить мирно.

— Да я и не собираюсь, — ответил тот. — Поем и спать, всю ночь бродил, почти ноги стер.

Я уж не стал добавлять, что в ближайшее время под началом лешего, вполне возможно, таких ночей прибавится. Ежовик потом сам все поймет, чего ему настроение портить?

Грифониха ластилась до двери, явно намекая, что хочет упасть мне на хвост. Или просто прошвырнуться. Но я был неумолим.

— Чего сс… делать думаешь?

— Знал бы что, к Василичу не ехал.

Я прыгнул в машину, и Зверь завелся без всяких капризов. Оно и понятно, хоть у меня с невезением были стабильные отношения, но дополнительных факторов в виде откатов от зелья удачи не наблюдалось. А после замены бензонасоса автомеханики клялись, что ближайшие десять тысяч километров машина отбегает без проблем. Хотя, я по опыту владения Ласточкой знал, что загадывать в этом плане бесполезно. Более того, даже вредно. Стоит только вслух сказать, что машина в отличном состоянии, как обязательно что-нибудь выскочит.

В любом случае, пока все складывалось невероятно хорошо. По пути я зарулил в продуктовый магазин, и не просто скупил все, что можно было есть, но даже взял всяких заморских диковинок вроде ананаса и манго. Видимо, таким образом я пытался компенсировать свою вину за то, что фактически бросил старика. Потому что решать его проблему с сыном было действительно некогда.

— Мама! — со скоростью мощного шуруповерта врезался мне в мозг резкий и неприятный крик ребенка. — Но я хочу морскую свинку!

— Кирюша, но ведь нет в магазине свинок. Всех раскупили. Ты же сам видел.

— А я хочу!..

Я ожидал, что карапуз сейчас упадет и начнет бить ногами асфальт. На вид ему было лет шесть, мальчишка тер раскрасневшийся нос и успокаиваться не собирался. Они действительно удалялись от зоомагазина, располагавшегося по соседству. По всей вероятности, мать не обманула, правда заходили. Но пацан не унимался, включая сирену и вопя: «Хочу».

Вот тебе и цветок жизни. А Василич все убивался, что не смог присутствовать при таких концертах. Нет, чего-то я во всем это определенно не понимаю.

Всего через каких-то десять минут я уже заносил пакеты в знакомую квартиру. Здесь вроде бы все осталось на своих местах и вместе с тем будто бы что-то изменилось. Я запоздало понял, что это кикимора просто отдраила каждый уголочек до состояния «муха не сидела». Василич встретил меня с небывалым воодушевлением, что неудивительно. Он сейчас был в роли рядового пенсионера, которого забыли родственники.

А еще я заметил, что мной многострадальный компьютер, на котором и третий «Ведьмак» шел с определенными подвисаниями, — включен со свернутой иконкой браузера.

— Я тут от нечего делать в этом… в интернете всякое читаю, — стал оправдываться Василич. — Я еще с телефона научился.

— Это хорошо. Там много полезного.

— Ага, у меня от этих лавфаков «горячий нож для мороженого» или «замороженная зелень в формочках для льда» уже голова пухнет, — пожаловалась кикимора. — Насмотрится, а потом меня мучает.

— Всяко лучше, чем скука, — улыбнулся я. — Только не лавфаки, а лайфхаки. Звучит вроде почти одинаково, но смысл немножко разный.

А сам мысленно поблагодарил себя, что установил «автоплатеж» за интернет, и тот по-прежнему работал. Иначе Василич от тоски бы тут волком выл.

Что до правца, то визуально он сдал. Будто бы стал ниже ростом, больше сутулился и двигался намного медленнее, чем раньше. Правильно говорят: движение — жизнь. Сейчас же Василич был заперт внутри квартиры, без намека на солнце, вот тихонечко и хирел.

— Матвей, ну не надо было, — всплеснул руками правец. Он унес пакеты к холодильнику и уже разбирал покупки. — Марфа, иди отдыхай, я сам управлюсь и чайник поставлю. Тут не развернешься толком.

Я вздохнул, да у шестиметровых кухонь были свои недостатки. Зато когда ушла кикимора, я плотно притворил дверь. Не то чтобы я не доверял домашней нечисти старика, но тут чем меньше свидетелей, тем лучше.

— Считайте это оплатой за консультацию, Федор Василич.

— Что за консультация? — старик сел на табурет.

— История у меня тут приключилась.

Я поведал ему почти все. Почему почти? Не стал раскрывать завесы тайны над реликвией. Она как-то стала теперь «моей прелестью», как кольцо из знаменитого фильма. Зато про Нежизнь, Трепова и его делишки я рассказывал без всяких затруднений. Что называется, правду говорить легко и приятно. Особенно если она касается не тебя.

Василич думал долго, и по ходу дела он закрыл холодильник, налил чаю, поставил сахарницу с рафинадом, достал тарелочку с курабье, а сам все молчал, явно обмозговывая мой рассказ.

— Я не видел Нежизнь, лишь слышал ее отголоски в голосе наших богов, — наконец заговорил правец. — Я тогда был молод. И когда представился случай, сразу сбежал. Я не рубежник, потому не могу тебе ничего рассказать про ритуал. Единственное, по поводу чего можно говорить с уверенностью, — тебе надо заручиться поддержкой сильных рубежников.

Я даже вперед подался, как минимум ожидая сейчас какого-то божественного откровения.

— Надо поговорить с воеводой.

От разочарования я издал какой-то странный звук, по которому можно было легко определить степень моих неоправданных ожиданий. Чтобы получить подобный ответ, достаточно просто озадачить чат GPT. По полезности итог был бы одинаков.

— Вы, наверное, не услышали, Федор Василич. Наш воевода дружит с моей замиренницей, и они тоже очень за то, чтобы заполучить артефакт. И если выйдет поплясать на моих мертвых костях, это будет лишь дополнительным бонусом.

— Так отдай его им, — пожал плечами старик. — Ведь жизни людей стоят дороже какой-то зачарованной штуковины.

Я посмотрел на него так выразительно, что правец замолчал. Угу, отдай. Вот так вот просто. Сразу, как только заработаю достаточно денег, чтобы купить квартиру и забить ее банкнотами, а потом отдать ключ воеводе. То есть, я столько страдал, меня пытались неоднократно убить, мне удалось найти ответ, как достать реликвию, а теперь надо ее отдать.

Я думал, что это у меня очень плохие версии, но Василич переплюнул их все. Хотя оно и понятно, я сам виноват — не ввел полностью правца в курс дела, вместе с тем надеясь, что он найдет ответы на все вопросы.

— Ладно, забейте, сам что-нибудь придумаю.

Конечно, в этом я был совершенно не уверен. Мои светлые идеи всегда несли в себе нотку суицида.

— Матвей… а ты что-нибудь слышал о Рехоне?

— Слышал, вот, — я достал со Слова амулет. — Он просил вам передать. Говорит, остался от матери.

Губы старика задрожали, и он потянулся к предмету, но я быстро отвел руку.

— Я помню этот амулет, — проговорил правец. Слезы застыли в его глазах, вот-вот норовя покатиться по морщинистым щекам.

— Есть у меня подозрение, что это очередная уловка, — заметил я. — Я чувствую, что амулет зачарован. Вдруг Рехон решил отследить вас по нему и закончить начатое?

— Знаешь, Матвей, мы часто сеем камни, но удивляемся, что потом на их месте не всходит рожь. Каждый человек смертен. Правец, скуггец, чужанин, рубежник. Если мне суждено умереть от руки своего сына, потому что я не смог быть рядом…

— То я этого не допущу, — твердо сказал я. — Проверить мы, конечно, проверим. Но исключительно на моих условиях. Пойдемте прогуляемся, Федор Василич.

Старик торопливо кивнул и побежал собираться, даже чуть чашку с чаем не опрокинул.

— Могу поклясться, что этот сс… Рехон явится, как только амулет окажется у старика. И часа не пройдет.

— Посмотрим, — проговорил я.

Если честно, мне было даже непонятно, чего я хочу больше — чтобы иномирный кощей явился или наоборот.

Так или иначе, мы вышли на улицу, оставив кикимору в квартире. Что интересно, за Василича я не волновался. Я кощей, со мной Юния, даже если Рехон начнет безобразничать, его мы быстро осадим. Да и мне он сделать ничего не сможет, если не хочет нарушить договор. Что до меня… Лично я не хотел бы вредить Рехону на глазах у его отца.

Собственно, я сделал все то же самое, что и в прошлый раз. Пролил немного своей крови и повесил печать над правцем. После чего посадил его на детской площадке, а сам отошел подальше, к трансформаторной будке.

Архитектура Выборга в отличие от того же Питера могла свести с ума незадачливого туриста. Здесь вековые финские дома соседствовали со сталинскими зданиями, а уже рядом ютились панельки. Отличались и дворы. Питер славился своими «колодцами», Выборг в этом плане напоминал глухую провинцию, где едва наступили двухтысячные.

Нет, в последнее время до нас тоже докатились деньги из федерального бюджета, стал облагораживаться центр, принялись реставрировать памятники культуры, но вот дворы… дворы, в которых жили люди, по большей части остались теми же. Даже когда у нас поставили новую площадку для детей из пластика и дерева, рядышком продолжал стыдливо возвышался остов старых советских качелей, а вокруг буйным цветом росла сорная трава.

И вот посреди всего этого сидел правец. Рядом бегали детишки, но недолго. Я своим промыслом отвел их в сторону. Не потому, что мне не доставляло удовольствия слушать дикий ор (хотя и это тоже), а чтобы ненароком никто не пострадал.

— Сс… сколько ждать будем? — спросила лихо спустя минут десять.

Я хотел было сказать, что час, но осекся, потому что во двор въехала знакомая машина, за рулем которой сидел Рехон. Он теперь уже и водить умеет? Молодец, занимается, блин, самообучением.

— Я же говорила! — почему-то обрадовалась Юния. — Так что сс… тебя…

— Мы не спорили, — отозвался я. — Будь наготове, чтобы отвлечь его.

Было невероятное желание дотянуться до меча, лежащего на Слове. Так, на всякий случай. Если Рехон начнет буйствовать, выбора у меня не будет. Разрушить здесь несколько панелек я ему точно не позволю.

Зараза, тогда остро встанет вопрос с ларем, ведь Рехон мой напарник в этом нелегком деле. Вот что я за человек, сначала героически придумываю приключение, а потом не менее героически разгребаю последствия. Ну да ладно, нафантазируем что-нибудь. Сейчас главное — Василич. На худой конец возьму Ингу. Травнице все равно кого предавать, а войти в команду на первой линии ей точно будет интереснее, чем трястись в хвосте. Мне казалось, даже заемную способность русалки необязательно использовать.

Однако я не успел придумать все многоходовочки, которые придется применять после смерти Рехона, потому что случилось неожиданное. Иномирный кощей подошел к пассажирской двери, открыл ее и подал руку, чтобы из авто вылезла Зоя.

Вот теперь я уже окончательно растерялся и стал напоминать знаменитый мем с плачущим Серебряковым из «Левиафана». Рехон, как я и предполагал, обманул меня, чтобы найти отца. Но теперь вдруг привез сюда свою девушку. Чтобы что? Василич не рубежник, силу его Зоя забрать не сможет. Будет наблюдать за кровавой местью? Нет, люди, конечно, меняются, но что-то мне подсказывало, что не настолько. А судя по смущенному лицу Зои, она… стеснялась? Что тоже примерно такое же обычное явление, как метеоритный дождь.

Да и сам Рехон не торопился влететь в жир с двух ног. Он сразу заметил Василича, но не бросился к нему с криком: «Это тебе за мать!». А медленно, все так же держа Зою за руку, подошел к старику. Тот поднялся, не находя себе места от волнения. Федор Василич судорожно теребил полы рубашки и не сводил глаз с сына.

Они так и стояли друг напротив друга. Смотря, но не говоря ни слова. Даже вдалеке от них чувствовалось невероятное напряжение между этими иномирцами. Не знаю, когда мужчины начали бы разговаривать, если бы Зоя легонько не толкнула Рехона.

— Отец, — негромко произнес он.

— Сын, — осипшим голосом ответил Василич.

— Когда я узнал, что ты жив, то жил лишь мыслью о мести. Я очень хотел найти и наказать тебя за мои страдания, — кощей начал медленно, но постепенно говорил все быстрее, словно боясь, что у него не хватит духа сказать все, что он хотел. — Так было прежде. Но моя невеста убедила меня, что нужно уметь прощать. Она сказала, что я потерял мать, но не могу потерять отца. Это… сложно. Внутри меня еще горит что-то и противится, но я готов… готов принять тебя. Возможно, это произойдет не сразу, но я не хочу больше давать этой разрушающей ненависти топливо. Я хочу счастливо жить, как обычный человек.

У меня ком в горле встал. Нет, Рехон являлся законченным мерзавцем, на котором и пробы ставить негде. Но именно сейчас я был готов поклясться, что он искренен. Не существовало актеров, способных сыграть подобное.

— Спасибо, — сказал Василич. — Ты не представляешь, каким счастливым меня сделал. Вместе у нас все получится.

Старик стоял спиной ко мне, но я был уверен, что по его лицу сейчас катятся слезы. Я и сам замер, быстро хлопая ресницами, лишь бы не расплакаться.

— Познакомь меня со своей невестой.

— Это Зоя, — сказал Рехон.

— Здравствуйте, — покраснела та, которая мне когда-то сильно нравилась. Скажу больше, у меня и сейчас внутри расплылось нечто горькое и тягучее, похожее на застарелую обиду. Будто я должен был стоять на месте Рехона. Хотя я и понимал, что это глупо.

— Федор Васильевич. Так меня знают в этом мире. А давайте пойдем наверх, пить чай? Мне Матвей там столько всего купил. Матвей…

Старик обернулся, чтобы позвать меня, но удивленно открыл рот. Потому что я уже почти мгновенно переместился к концу дома. Слишком быстро для зрения обычных чужан. Единственный, кто меня мог бы заметить, — это Рехон.

— Ты машину во дворе ос… ставил, — наконец сказала лихо, когда я уже прочесал пару кварталов.

— Потом заберу.

— Думаешь, кощей и правда сс… изменился.

— Нет на свете таких вещей, с которыми бы не справилась Зоя. И если она решила, что Рехон станет ее женихом, то будет лепить его на свой лад, а он залезет под каблук.

— Сс… сильный и умный мужчина всегда подкаблучник, — мудро заметила Юния. — Ему нет смысла ничего доказывать своей женщине.

— Очень будем на это надеяться, — многозначительно ответил я.

— Ты чего-то придумал?

Я пожал плечами. Вообще у меня действительно родилось ощущение, что я нащупал нечто, незримо витающее в воздухе. Стоит лишь протянуть руку и схватить. Вот только что?