Бедовый 10. Ларь

Интерлюдия

Раньше Тугарин плохо переносил время бездействия. Он любил жить и жаждал движения. Но не теперь. Казалось, Нежизнь внезапно коснулась кощея, заразила его, и метастазы медленно расползались по всему телу без всякой возможности выздороветь.

Тимофей Валентинович мог весь день сидеть возле окна, глядя на выборгское Подворье. Ему хватало осознания, что именно сейчас все четко идет по разработанному им плану. Он представлял себя большим крупным пауком, разбухшим от крови жертв. Трепов сидел в середине гигантской паутины и с наслаждением смотрел на мелких мушек. Те дергались, шевелили лапками, жужжали крыльями, лелеяли надежду выбраться, еще не осознавая самого важного — они уже окончательно увязли в выделенном им секрете. Благоразумнее всего было бы перестать сопротивляться, но куда уж там.

Намного тяжелее давалось ожидание его подопечным. Агата и Виктор не обладали той мудростью, которую с годами обрел Трепов. Пусть девочка и была намного умнее недотепы. Все усложняло еще то, что Тугарин не до конца посвящал эту парочку в свои планы. Помнил старую европейскую присказку: что знают двое — знает и свинья. Потому подопечным казалось, что они медлят, напрасно выжидают, лишний раз перестраховываются, тогда как причина их тревог вот-вот выскользнет из рук.

Тугарину приходилось применять весь свой психологический талант, чтобы успокаивать эти буйные головы.

— Почему не перебить этих фурий? — волновался Виктор. — Они же банальные паразиты. Или и вовсе сообщить о них Илие. Пусть сам разбирается!

— Важнее, чем сведения, полученные врагом, могут быть лишь те сведения, которые ты хочешь, чтобы он услышал, — спокойно объяснял Трепов. — Пусть мальчишка думает, что находится в курсе наших планов.

— Хорошо. Только я не понимаю, зачем мы должны говорить об этой глупости про роддом?

Тугарин тяжело вздохнул. Нет, все-таки с девочками было намного легче. Мальчишки всю жизнь оставались мальчишками. Все им хотелось сделать быстрее, да резче.

— Ты слышал что-нибудь о максиме: «Разделяй и властвуй?».

Лантье кивнул. Все-таки он был относительно начитан.

— Многие приписывают ее римлянам, но в действительности впервые подобное выражение сказал Людовик XI. Правда, звучало оно как: «Разделять, чтобы царствовать».

Трепов замолчал, глядя, как Лантье нетерпеливо ерзает перед ним. Будто не мог спокойно посидеть и минуты.

— Разделить силы противника — искусство, а вот сделать так, чтобы он посчитал, что это его собственное решение…

Тугарин замолчал, довольный возникшей паузой. Он считал, что не надо заканчивать мысль. Будь перед ним равный, Трепов бы так и сделал. А этому пришлось все разжевывать.

— Мальчишка расскажет о ритуале воеводе. Рано или поздно. У Матвея не будет другого выбора. Нельзя быть в двух разных местах одновременно. А он непременно захочет и предотвратить ритуал, и завладеть реликвией. Бедовый хоть и думает, что хороший человек, но все люди одинаковы. Мы тщеславны и жадны по своей природе.

Агата, которая сдержанностью и мудростью всегда нравилась Тугарину, только сейчас подала голос:

— Вопрос лишь в том, убедит ли мальчишка воеводу плясать под его дудку?

— Знаешь, поначалу я невольно недооценивал этого выскочку. Я про пацана. Однако у него есть удивительный талант — своей простотой обводить остальных вокруг пальца. Думаю, все получится. Что еще, Агата? Я же вижу, ты сама не своя.

— Ритуал, — поджала та губы. — Так ли он нужен⁈

Тугарин подивился силе, которую встретил во взгляде Ильинской. Он не успел заметить, как из той упрямой девочки выросла эта волевая и непреклонная женщина. До определенной поры ему удавалось сдерживать ее. Однако еще несколько десятилетий, и, возможно, Агате окажется тесновато под крылом Трепова.

И понятно, что Ильинская боялась ритуала. Не только его сложной структуры, но и личности призываемого. Будь ее воля, Агата, конечно же, нашла иной выход из сложившейся ситуации.

Вот тут и начинались сложности, связанные с утаиванием большей части сведений от членов Ордена. Если с тем же Соловушкой, своим единственным другом, Тугарин мог говорить почти откровенно, потому что они преследовали общие цели, то для молодежи аргументы про вечную жизнь, вернее нежизнь, были странными. Потому приходилось придумывать новые отговорки, выкручиваться и искусно лгать.

— Не переживай, ритуал — лишь перестраховка. Конечно, я не собираюсь становиться одержимым по доброй воле. Мы обратимся к нему только в том случае, если что-то пойдет не так. К тому же, я внес в ритуал несколько корректив, с ними Царь царей не сможет завладеть моим сознанием.

Все это Тугарин говорил с легкой улыбкой, развалившись в кресле в самой естественной позе. И Агата поверила. Все поверили. Он слишком хорошо знал их, почти с младенчества. Подобно искусному музыканту, Трепов понимал, на каких струнах нужно играть, а какие лучше не трогать.

И его птички стали петь песенки про готовящийся ритуал в роддоме, приходя в кружало. Каждый день, все с более детальными подробностями на потеху фуриям. Трепов обнаружил их сразу, стоило ему прощупать хист вокруг.

Рубежники плохо определяли волшебную мелкую нечисть, в том числе этих паразитов, потому что уверились в собственном могуществе. Тугарин же знал, что никогда нельзя расслабляться. Тем более в месте, где его держат под домашним арестом. Он заглянул в выборгском Подворье в каждый угол, вынюхал все, познакомился со всей мало-мальски полезной нечистью. Потому и обнаружить фурий не представляло большой сложности. Скорее, это было самым логичным следствием его действий.

Трепов сразу понял, кто по доброте душевной подселил сюда нечисть. Даже искренне подивился смекалке мальчишки. Здесь бы действительно никто не смог их обнаружить. Никто посторонний.

Однако Бедовый наступил на свои собственные грабли. Он так и не мог стать нормальным рубежником — жестким, не терпящим поблажек. Вот и эту нечисть пожалел, как жалел всех остальных. И вместо того, чтобы передавить фурий, определил им другой дом.

Историю с роддомом Трепов придумал, еще не зная, воспользуется ли Бедовый услугами фурий. Тугарин очень надеялся, что мальчишка окажется чуть более разумным, чем видели его все остальные. И тот оправдал ожидания.

В том числе поэтому Трепов смотрел в окно. Из него открывался неплохой вид на ту часть Подворья, где располагалось кружало. Спал Тугарин мало, по-стариковски. Иногда подремывая прямо перед окном, а на ночь расставляя небольшие печати на движение. Почти игрушечные, такие и заметить сложно. Да и срабатывали они на каждый шорох, заставляя то и дело просыпаться.

Вот только предосторожность и тонкий ум Тугарина сыграли добрую службу. Мальчишка пришел. В час, когда его никто не должен был увидеть. И сел возле кружала, думая, что за ним не наблюдают.

Несмотря на возраст, хист помогал видеть далеко и четко. Тугарин заметил, как встопорщилась куртка Бедового. Значит, сработало. И, наверное, впервые за все время со смерти Соловушки — улыбнулся.

Тогда он поднял на ноги сонную Агату, потому что растяпа Лантье мог запороть все дело, и приказал проследить за мальчишкой. И вновь старику улыбнулась удача. А может, она попросту отвернулась от пацана. Тугарин знал, что сейчас не время для пустых рассуждений. Главное — дело. Так или иначе, в тот день он уверился в своих подозрениях, но ко всему прочему и узнал место, где обитает его враг.

Все последующие за этим дни помощники заканчивали подготовку к основному действу. Отчитывалась, как правило, Агата.

— Мы прошлись по всем зоомагазинам. Продавцы, конечно, были удивлены, но мы их придавили хистом.

— Эти чужане — мелкие сошки, — отмахнулся Тугарин. — Их и проверять никто не будет. К тому же, мы пока никого не убили. Этих животных хватит?

— Нет, слишком мало молодых особей. Я подняла свои связи в Петербурге…

Ильинская сделала паузу, и Трепов чуть заметно фыркнул. Знал, что та набивает себе цену для последующего вознаграждения. Агата до сих пор не представляла последствия их действий.

— Мой человек собрал все необходимое. В день перед кровавой луной все прибудет.

— Почему так поздно? — нахмурился Трепов.

— А как нам их здесь кормить? — пожала плечами Агата. — Еще передохнут раньше времени. На мне и так вся эта живность из зоомагазинов. Насквозь дерьмом провоняла.

Тугарин кивнул, понимая, что упустил это из виду. Несмотря на возраст, ум и опыт, нельзя предусмотреть все. И порой приходилось делать что-то в первый раз.

Теперь все было готово. Единственное, что сделал Трепов, перед самим лунным затмением наведался к своей старой приятельнице. С Травницей их связывал только долг последней, который та все порывалась выплатить любым возможным способом, однако Тугарин, как человек разумный, не торопился принять ее плату. Деньги — пыль, для рубежников уж тем паче. Чтобы убить какого-нибудь человека, пусть и незаметно, с помощью травок, имелись более простые методы. Да и не всегда у Инги получалось задуманное. Вон с той же Спешницей ничего не вышло, уж слишком берегла себя старуха — не пила чужого питья, не ела в незнакомых местах. Та неудача поставила Ингу в еще более зависимое положение.

— Хорошо живешь, — после клятвы о своих дружественных намерениях по отношению к хозяину дома, произнес Тугарин.

— Даже у черта на куличках можно неплохо обустроиться.

Трепов видел, что Травница нервничает. Собственно, многие, кто знал его истинную силу, немного дергались в присутствии кощея. Это лишь говорило о недюжинном уме Инги.

— Что там воевода? — устроился в кресле Тугарин.

— Ест, спит, управляет Выборгом, — бросила Травница.

Это была дерзость, причем неслыханная. Не будь Трепов сейчас здесь гостем, схватил бы мерзавку за горло. С другой стороны, это тоже говорило о много. Инга чувствовала, что за ней есть сила, которую можно противопоставить ему.

Тугарин знал, что Травница жадна и честолюбива не меньше, чем он сам. К тому же, ей было что доказывать. Сосланная сюда почти сто лет назад, еще до Большой войны, рубежница с ее талантами здесь действительно прозябала. Но не унывала, а лишь ждала собственного шанса. И ларь мог быть тем самым шансом.

Способна ли она предать Тугарина? Тимофею Валентиновичу даже не требовалось труда, чтобы ответить на этот вопрос. Никакими клятвами они связаны не были, лишь устными договоренностями. А те только слова. Рубежники часто отказывались от своих старых слов во имя новых целей.

Их связывала лишь только сила и слабость. Инга чувствовала себя зависимой от Тугарина. И прежде ее никто не мог защитить, ни воевода, ни князь. Так, по крайней мере, было раньше. Но, видимо, времена изменились.

Травница и сама поняла, что ее речь была чересчур резкой. Потому добавила уже мягче:

— Что ты хочешь узнать?

— Про его замыслы. Я слышал, что он узнал про ларь. Илия старый и опытный рубежник. К тому же, глава этих земель. Мне кажется, что он вправе посчитать, что реликвия должна принадлежать ему.

— Узнал, — нехотя признала Инга. — Но ничего конкретного у него нет. Ни местоположения, ни как завладеть реликвией. То знала только Спешница.

Она лгала. И Трепов почувствовал это сразу. Больше того, остался доволен. Нет ничего лучше знать, что маски наконец сброшены. Значит, Травница выбрала стороны проигравших. Пусть так, Тугарин ей все равно никогда до конца не доверял.

— Если что-то произойдет, ты же мне расскажешь? — поинтересовался он.

— В уплату долга? — спросила Инга с легкой усмешкой.

— Да, — неожиданно ответил Трепов, чем явно удивил Травницу.

Трепову было все равно. Пусть думает, что он настолько заинтересован в реликвии, что поставил на карту все. Что теперь не отступится и эта решимость затмевает ему глаза.

Последняя ниточка огромной паутины была сплетена. И мухи, которые считали, что видят пузатого паука и точно не попадутся в его лапы, оказались обречены.

За те несколько часов, которые оставались до ночи, он спал как не спал давно. Словно ребенок, весь день бегавший во дворе. И когда встревоженная Агата тронула его, Тугарин открыл глаза сразу, сдерживаясь, чтобы не улыбнуться.

Кровь в жилах бурлила, точно горячая лава, и требовала действий. Трепову приходилось унимать себя, чтобы не пуститься бегом к ларю. Он умылся и приготовился всего за пару минут, после чего они выбрались наружу. Трепов с Агатой сели в легковую чужанскую машину, а Лантье устроился за рулем грузовика.

Тугарин понимал, что все не просто под контролем, а идет ровно по прописанному сценарию. Словно фильм, который он уже когда-то смотрел. И вместе с тем все равно волновался как мальчишка. То, к чему он шел значительный отрезок своей жизни, сегодня должно было случится. С помощью реликвии Царь царей придет в этот мир. Во всем миры. Он устроит жатву, соберет урожай своих последователей и начнет заключительный поход. А Тугарин будет рядом с новым хозяином мира, одной из многочисленных дланей нежизни.

От мыслей про возможное будущее в груди разливалось приятное тепло. Трепов даже на мгновение подумал, а будет ли нечто подобное в существовании при нежизни? И тут же отбросил эти дурацкие мысли. Это все равно лучше смерти.

Подъехали они со стороны леса, где когда-то очень давно была проселочная дорога. И еще долго занимались приготовлением для путешествия. Лантье создал форму заклинания Саней — одного из производных телекинеза, а Трепов с Агатой складывали на нее, точнее будто просто клали в воздух клетки с животными. Те будто чувствовали скорое приближение смерти: кошки шипели, выгибаясь дугой, собаки скулили, рептилии словно окаменели, птицы втянули головы.

Трепов давно сталкивался с предубеждением, что человеческая жизнь дороже всех остальных. По его мнению, разница не было. Да, в том обществе, которые построили чужане, во главу угла они ставили себя. Однако для нежизни и ритуала — жизнь была жизнью. Даже самого крохотного создания. И в этом и заключалась особенная прелесть его замысла. Именно поэтому так легко удалось провести Бедового.

Из-за того, что они отправились в обход, идти пришлось долго. Больше всего кряхтел упитанный Лантье, который и тащил всех животных. Понятно, что хист забирал большую долю нагрузки, но какая-то ее часть все равно оставалась. И даже ее толстяк переносил тяжело.

Вышли они со задней части перелеска, в котором и находился дуб с ларем. Пришлось обойти деревья, чтобы увидеть вдали скорбное сухой остов ствола, который и служил прежде отметкой для нахождения ларя.

Тугарин долго выбирал место, примерно представляя, откуда прибудут те, кто и достанет ему реликвию.

— Почему не забрать ее самим? — чуть ли не ныл Виктор, по лицу которого градом катил пот.

— Проклятие, — ответил Тугарин. — Мне не удалось точно узнать, что кроется в нем. Но никто из открывших ларь не выживал. А так мы чужими руками разберемся с мальчишкой и его компанией и заберем реликвию.

Было видно, что Виктор не согласен и явно хотел спросить что-то еще, однако не решился. А к тому времени они и пришли.

— Вытаскивайте старых животных и убивайте, — ровным голосом произнес Тугарин. — Больше лейти крови, чтобы она смешивалась друг с другом и образовывала нечто вроде круга. Вот здесь, — он указал рукой. — А я займусь малышами.

Тишину ночи нарушил предсмертный вопль зверей, к траве опустился тяжелый, едва ли различимый обычным человеком дух смерти, недалеко, под землей, отзываясь на все это, заворочалось спящее существо.

Тугарин лишь отдаленно почувствовал его. И то на мгновение, прежде чем все затихло. Трепов списал это на возможные нарушения баланса мира перед грандиозным ритуалом и продолжил надрезать тела малышей, капая кровью на уже обагренную землю.

Агата орудовала спокойно, сосредоточенно, почти мастерски. Тогда как Лантье брезгливо морщился и временами отворачивался. Одна из собак его укусила и даже рванула прочь, но Виктор догнал ее заклинанием. После чего посмотрел извиняющимся взглядом на Тугарина. Так нашкодивший ребенок смотрит на отца. Тимофей Валентинович постарался унять накатывающую злость. Ничего, недолго осталось терпеть этого недотепу.

Когда все было закончено, Трепов оглядел измазанных в крови подопечных. Те предстали подавленными и даже усталыми. Оно и понятно, смерть — есть смерть. Только последним подонкам и извращенцам она приносит удовольствие. И даже если ты убил человека или другое создание десятки раз, каждый раз частичка твоей души все равно умирает с новой жертвой. Иное дело, когда число переходит на сотни. Как у самого Тугарина.

— Скоро они должны уже выехать, — сказал Тимофей Валентинович. — Самое время отправиться за грифоном.

Агата кивнула и пошла обратно, к машине. А Лантье торопливо засеменил за ней. Тугарин же скрылся среди желтой листвы, пытаясь унять необычайное воодушевление. Оставалось несколько часов до конца всего.