Лея Леса

Глава 11

Возвращаешься ты с работы, довольная жизнью, счастливая, и — здрасте-нате! У порога тебя встречают три человека.

Двое тебе преотлично знакомы. И ты за них искренне рада. Это Ирина Петровна и Лада Новицкие. Лада выглядит уже гораздо лучше, не такой землисто-серой, а уж как ее мать шикарно выглядит! Улыбка, взгляд…

Когда можешь больше не волноваться за своего ребенка, сразу так легче на душе становится… все, деточка больше не подсядет на наркоту. Никогда.

И это — счастье.

А вот третью женщину Таня раньше не видела.

— Добрый вечер?

— Танечка, здравствуй, — Ирина Петровна чуть в пояс не поклонилась девушке. Вовремя спохватилась. Но и кланялась бы, и ручки целовала… есть за что.

— Здравствуйте, Ирина Петровна. Все в порядке?

— Да, деточка. Все замечательно… спасибо тебе! Какое же вам спасибо…

Таня поежилась. Благодарности ей не нравились. Это ведь не она, это Салея. И вообще…

— Тань, — вступила Лада, понимая, что мать сейчас рассыплется в прелюдиях. — Это Ольга Ивановна.

— И что с ней не так? — подняла брови Таня.

Салея и бабушка сейчас дома. На диване валяются, какую-нибудь ерунду в интернете смотрят. И кошек гладят. И вообще…

Домой хочется.

— Танечка, у нее сын…

Таня только глаза закатила. Понятное дело, просто так ее поджидать не будут. Тем более, с таким видом. Умоляющим, беспомощным, жалким. Да, именно жалким. Когда надежды нет, и все же, как хочется на что-то надеяться… ну пожалей же Ты меня, Господи, помоги!

— А к нам позвонить было нельзя?

— Я заходила, спрашивала, — созналась Лада. — Салея сказала, что без тебя никаких решений принимать не будет.

Попросту — перевела стрелки на подругу. Вот паршивка!

Но злиться у Тани сил не было. И желания тоже. Да и чего тут?

— Заходите, — махнула она рукой, открывая дверь, — что с сыном-то?

— Да то же, что и со мной, — Лада выглядела откровенно несчастной. — Только еще хуже. Он геймер, ну и на наркоту подсел. Сначала играл в кайф, потом подсел на игры, начал энергетики пить, чтобы дольше продержаться, потом ему таблеточку посоветовали… ты ж знаешь, сейчас через интернет что хочешь заказать можно.

Таня догадывалась. Радоваться тут было нечему.

— Я поняла. Все дома?

— Мау, — сообщила Муська, приземляясь на разувающуюся Таню всеми своими килограммами.

— Совести у тебя нет, морда мохнатая, — сообщила ей Таня.

Кошка и не спорила. Нет. И не будет. К чему кошке совесть, ей бы колбаски…

Салея и бабушка вышли в прихожую, встречать гостей. Мгновенно стало тесно и даже немножко душно — в узком объеме оказались одновременно шесть людей, две кошки и скромный ротвейлер.

Ольга Ивановна молча встала на колени.

— Девочки милые… помогите. Пожалуйста! Я уже куда только не ходила… ему всего четырнадцать лет! Умоляю… ведь помрет мальчик.

Салея потерла лоб. Она сомневалась, и Таня озвучила ее ответ. Она-то это тоже понимала.

— Ольга Ивановна, у вас другой случай. Хорошо, допустим, ваш сын… как его зовут?

— Петенька.

— Он избавится от тяги к наркотикам. Но от игр так не избавишь. Это не сможем ни я, ни Лея. Это нереально. А значит, он опять на что-то подсядет. Уже не ради кайфа, а ради вот-вот, самой скорости… или не спать, или еще что придумает.

Ольга Ивановна кивнула.

— Я понимаю. Но хоть бы с наркотой справиться. А с играми этими, будь они прокляты во веки веков, я тоже знаю, что делать?

— Да? — удивилась Таня.

— У меня двоюродный брат — охотник. Я его попрошу, он Петеньку с собой возьмет. На заимку, на всю зиму.

— А это поможет? — удивилась Салея.

Таня покачала головой.

— Вряд ли. Приедет — и по новой начнет. Геймер — это не лечится. Игромания или лудомания, как это правильно называется. Нам в психушке таких показывают. Жуткая штука.

Салея вздохнула.

— Ладно. Давай ему хотя бы с наркотой поможем. А насчет этой мании… надо посмотреть. Вдруг что и придумаем?

Таня была только за.

Жалко человека. Не Петю, нет. Хотя и его тоже, чего там мозгов-то в четырнадцать? Раньше в этом возрасте и замуж выходили, и женились, а сейчас — штаны в шкафу по часу ищут. Беспомощные нежные орхидеи.

Акселерация-с…

— И вот ЭТО — последствия игрушек в компьютере?

Салея почти с ужасом разглядывала парня, который сидел перед монитором. Парень на девушек и вовсе не смотрел. Он на экране проходил по какому-то замку, и отвлекаться на каких-то девах? Вот еще не хватало!

Чучело? Монстр?

Да кто ж его знает… больше всего Петенька был похож на вампира. Бледный, красноглазый, немытый и нечесаный…

Таня уверенно кивнула.

— И похуже бывают. Этот хотя бы без памперсов.

— Зачем?

— Чтобы от компьютера пореже отрываться и в туалет не бегать.

Салея выразительно скривилась.

— Почему ему просто нельзя не давать денег на наркоту?

— Сам зарабатывает, — тихо пояснила Ольга Ивановна. — В этих играх можно как-то…

Таня в этот вопрос не вникала. Но вроде онлайн действительно можно заработать. Только надо знать и как, и где…

С этим мальчишкой Салея и церемониться не стала. Просто подошла сзади, положила ладони на виски — и крепко нажала.

Петя, как был, так на спинку кресла и повалился. Бессмысленным воняющим кульком.

Ольгу Ивановну девушки предусмотрительно отправили на кухню, чтобы под ногами не мешалась. Нечего ей тут, и так переживает — смотреть на человека страшно.

— Тань, посмотри. Вот я блокирую то, что дает удовольствие от наркоты.

— А от игр? Есть такой центр?

— В том-то и беда, что нет. Что можно придумать? Ты как считаешь?

Таня серьезно задумалась.

— Даже не представляю. Это как с телевизором, как с книгами… да, игры. Но это не лечится, наверное. Азарт убрать? Так у него тоже какой-то точки приложения нет… чтобы был центр азарта.

— Нет, — согласилась Салея. — Хотя кое-что я сделать могу.

— Что именно? — Тане было откровенно любопытно. Вот как можно с таким справиться? Заблокировать ребенку саму возможность садиться за компьютер? Так они сейчас везде и всюду. Учиться ему как-то же надо будет?

И работать потом…

— Я ему чувствительность повышу, — Салея манипулировала тонкими потоками в ауре. Если бы она не отрабатывала год за годом упражнения с мельчайшими токами силы, она бы сейчас точно не смогла такое сделать. Ювелирная работа. — Он сможет читать на компьютере. Слушать музыку. И все. Если будет что-то такое смотреть… у него через час так глаза разболятся, что ничего не поможет. Это надо с мышцами поработать и с нервами.

Таня подумала пару минут.

— Он и телевизор смотреть не сможет?

— Не больше часа. А потом надо будет минимум три часа отдыхать. Или вообще будет с ума сходить от боли.

Таня подумала, что это и не худший вариант.

— А на обычные вещи это никак не повлияет. По лесу ходить, на огороде, допустим, вкалывать…

— Нет. Только вот такое электронное мельтешение…

— Можно попробовать, — кивнула Таня. — Я про кошмары думала…

— Кошмары?

— Поиграл в игрушку — получи кошмарный сон.

Салея качнула головой.

— Нет. Так может и сердце не выдержать.

И она была целиком и полностью права. Таня кивнула, и просто наблюдала за тем, что делает подруга. Удивительно тонкая работа. Линии сил в ауре скрещивались, переплетались…

— Как ты думаешь, я так смогу? Когда-нибудь?

— Надеюсь. Но работать придется много.

Таня была не против. И работать, и работать…

— А Руслан?

— Я могу с ним сделать то же, что и с врачами. Сделать?

Таня кивнула.

— Если можно. Он неплохой…

— Он тебе нравится?

Таня пожала плечами.

— Не знаю. С Поповым все было просто, он яркий, броский… а Руслану было не до игрушек. Да и какой смысл? Просто гулять я не хочу, налюбовалась на мамашку, а серьезные отношения… это не для нас.

— Почему?

— У него семья богатая.

Салея только головой покачала.

— Танечка, сестренка, ты не представляешь себе, что такое даэрте! Ты уже сейчас можешь стать богаче отца Руслана. А если мой народ окажется здесь, на Земле… что может быть ценнее здоровья?

Таня глазами захлопала, как сова.

— Я как-то не подумала…

— Вот именно поэтому я тебя и люблю, — тихо сказала Салея.

Таня обняла ее.

— Я тоже… сестренка. Лея, ну неужели обязательно… с этой короной? Нельзя ее на кого-то перекинуть, или как-то… это так несправедливо! Почему ты должна погибнуть⁉ Почему⁉

— Ничего нельзя сделать, — Салея качнула головой. — Это закон.

— Несправедливо!

— Таня, уже сейчас я сильнее многих. Этот закон не дает появляться на свет самым страшным чудовищам.

— Ты не станешь чудовищем!

Салея пожала плечами.

Она подозревала, что станет. И может. И… и уже становится. Таня рядом, и это удерживает ее, поддерживает в ней человечность. А так бы…

Дубы? Которыми стали трое глупых сопливых мальчишек?

А червей не хотите? Или глистов?

Она могла бы. Или убить. Медленно и мучительно. Или сделать так, что дубы за год сгниют до трухи. Это несложно, есть множество древесных болезней.

Но Таня рядом.

И люди, которые просят ее помощи, вот, как этот мальчик…

И она остается сама собой. Пока еще… но сколько времени она сможет бороться? Сколько еще ей придется сдерживаться?

Салея не знала. Но до конца лета…

Это проще.

Это — намного проще.

Она потерпит. Уже совсем недолго осталось.

И Салея незаметно поправила зубец Дубовой Короны. На ее внутренней стороне потихоньку появлялись острые шипы, врастали в кожу… не больно, нет. Но и не снимешь.

Никогда.

До самой уже очень скорой смерти.

Полнолуние наступило быстро и незаметно. Таня и Салея выгуляли Гнома, но с собой в лес его брать не стали. Все же он городской пес. А там…

Кто знает, что будет — там?

Вряд ли Хранитель Леса спокойно воспримет ротвейлера, который попробует его загрызть.

Или сам ротвейлер спокойно отнесется к здоровущему медведю?

Это — не лайка. И не собака для охоты на медведя. Лучше не рисковать.

А девушки преспокойно доехали на автобусе до леса, потом еще прошлись пешком, и оказались на той же поляне, что и в прошлый раз.

— Раздеваемся, — скомандовала Салея.

— До трусов?

— Догола.

Таня смущаться не стала. Это — не эротика, это необходимость. Так что она сняла с себя все, даже серьги из ушей вытащила, сложила вещи аккуратной кучкой, чтобы на теле не было ничего постороннего. Посмотрела на Лею.

— Так?

— Да. — Салея тоже разделась догола, но ничуть не стеснялась. Стояла прямая и свободная, увенчанная Дубовой Короной.

— Что дальше?

Салея молча достала нож, самую обычную чашку…

— Вот это. Давай сюда руку.

Таня повиновалась.

Лезвие ножа аккуратно прошлось вдоль локтя, вскрыло вену, Салея собрала кровь в чашку. Повторила то же самое со своей рукой, даже не дрогнув.

Кровь у нее была не вполне обычной. Если с Таниной кровушкой все было ясно и видно, то у Салеи кровь была темной, почти черной. Такой оттенок бывает, если смешать красное и зеленое.

Таня поежилась.

Ей тоже больно не было. Такое странно-восторженное состояние, наверное, как под наркотой. Так и с пятиэтажки прыгнуть можно, и ноги переломать, и потом еще бегать и ничего не чувствовать.

Салея воткнула нож в землю — и над ним взвился зеленый язык пламени.

— Повторяй за мной. Это ритуальные фразы.

Таня кивнула.

— Моя кровь — твоя кровь.

— Моя кровь — твоя кровь.

— Мой народ — твой народ.

— Мой народ — твой народ.

— Мой Даэрте — твой даэрте

— Мой Даэрте — твой даэрте

У губ Тани оказалась чаша — и девушка отпила три глотка. Раньше бы ее стошнило от вкуса крови, но сейчас… она не ощущала ее. Что-то другое, хмельное, странное…

Салея тоже сделала три глотка — и поставила чашу на землю.

— Прими нашу жертву, Хранитель и скрепи клятвы.

Точно — магия.

Потому что как иначе ТАКОЙ медведина мог засунуть в чашку язык… она ему на коготь не налезет! Здоровый, как неизвестно что!

Но кровь он выпил.

И — торжествующе взревел. И лес ответил ему. Криками зверей и птиц, шумом листвы, треском деревьев… теперь Таня его понимала.

Он — счастлив.

Хранителю было тяжело одному, а сейчас у него появился шанс. И помощь пришла.

Его услышали. Он дозвался.

Салея подняла руку — и приложила ее к Таниной руке так, чтобы две раны соприкоснулись.

— Именем Даэрте!

Взлетел зеленый язык пламени, обвил кисти сплетенных рук — и угас.

И волшебство закончилось.

Две девушки стояли на траве и держались за руки. И все.

Или нет?

Раны не было. Шрама не было. Руку Тани, от запястья до локтя, покрывала сложная татуировка. Не синяя, нет.

Изящная, зеленовато-золотая сложная вязь, которая напоминала то об узоре листвы, то о волнующейся траве…

— Это…

— Навсегда, сестра.

И Таня счАстливо улыбнулась.

Навсегда…

Картина, достойная кисти Бориса Вальехо.*

*- художник, прим. авт.

Поляна в лесу, вековые деревья, громадный медведь, который раскинулся в зарослях высокой травы — и на него непринужденно облокачиваются две обнаженные девушки.

Салея не испортила бы картины художнику. И уши, и цвет кожи, и волосы — длинные, зеленые, сливающиеся с травой так плавно, что не отличить, где заканчивается одно и начинается другое.

Таня…

Здесь и сейчас она тоже походила на лесную дриаду. Той же прозрачной зеленью наливались прежде серые глаза. Светилась молочным цветом кожа, сияли волосы… темные? Может, и так. Но сейчас в них словно вплетались золотистые и зеленые нити. И было это красиво. И правильно.

— Хорошо, — тихо сказала Таня. — Действительно хорошо.

Салея кивнула.

— Теперь ты одна из даэрте.

— Я не похожа на вас.

— Это неважно. Деревья тоже все разные. Теперь ваша земля стала родной и мне. И ваш Лес меня принял.

— А ваш? Примет меня?

— Обязательно, — Салея смотрела в небо, на котором высыпали крупные чистые звезды. — Сама увидишь, когда мы будем на Дараэ.

Таня кивнула.

Она действительно начинала видеть.

И линии силы, пронизывающие мир, и их взаимосвязь, и ауры — намного четче, чем раньше…

— Мне придется делать упражнения.

— Да. И постоянно, — кивнула Салея. — Пока ты не освоишь полученное, тебе придется сложно.

Таня кивнула еще раз.

— Ты мне можешь показать что-то такое… с чего проще начинать?

Салея кивнула.

— Могу. Хочешь — попробуем почувствовать Лес?

— Как?

— Дай мне руку.

Таня повиновалась. Салея сжала ее ладонь — и мир начал таять, расплываться, уходить куда-то вдаль…

Она была человеком. Да, когда-то она была человеком.

И еще — она была Лесом.

Биоценоз? Система?

Какие странные и нелепые слова для такого древнего и мощного существа. Живого, разумного, чувствующего боль и знающего жизнь.

Лес безмятежен.

Он величав и спокоен, равнодушен и любопытен, дружелюбен — и опасен одновременно.

Он протягивает свои зеленые ладони, разворачивает их, мягко качает девушек, словно на громадных качелях. Он так рад…

Ему хорошо и спокойно, потому что рядом есть люди, которые его любят и понимают.

И…

— Салея?

По нервам словно ножом резанули.

Салея тоже выглядела встревоженной.

— Лесу плохо. Я это чувствую.

— И что мы будем делать?

— Попросим Хранителя доставить нас туда.

— К-как?

— В своем Лесу хранители почти всесильны. И могут открывать для нас лесные тропы… мы пройдем туда, где Лес кричит от боли.

— И что мы там будем делать?

Салея качнула головой.

— Не знаю. Посмотрим, что случилось, а там и решим.

Таня и не спорила. Лес…

Сейчас она уже не смогла бы развернуться и уйти. Это и ее Лес. И зеленая кровь в жилах пела и звенела, приветствуя новую… нет, пока еще не Хранительницу. Но Ее сестру, помощницу, женщину, которая может ей стать.

Власть — это ответственность. И Таня ее приняла.

Лесные пожары…

Песня была такая когда-то.*

*- фильм «Граница. Таежный роман». Исполняет Г. Трофимов, автора не нашла, прим. авт.

Только вот песня — это красиво. А пожар…

Это ужас.

Это бегущие во все стороны звери, обезумевшие от страха.

Это гибнущие деревья.

Это уничтоженный подлесок… пожар бывает низинный и верховой. И если огонь пошел поверху, перепрыгивая с верхушки дерева на соседнее — это страшно. Это не остановишь, не потушишь…

И гибнет Лес.

Гибнет, корчится, кричит от боли, умоляет о помощи… много ли надо, чтобы начался этот кошмар? Да практически, и ничего. Каждый год, каждый горят леса, каждый год корчатся от боли деревья, и не стоит говорить, что потом на усыпанной золой земле снова вырастут деревья.

Тем, кто гибнет в огне здесь и сейчас не станет от этого легче.

И стоит сказать о тех, кто грудью встает на пути огня. Кто борется, ищет, тушит, сбрасывает с вертолетов пену, бесстрашно летит чуть ли не в эпицентр пылающего ада, рискует жизнью, зачастую, за копейки…

И все равно — идет.

И усмиряет жестокого рыжего зверя.

А как часто огонь берет жизни пожарных взамен спасенного куска леса?

О таком не напишешь и не расскажешь. Но тот, кто видел лесной пожар, не станет бояться ада. Он уже побывал в его земном филиале.

Впрочем, Гена Суворов об этом не думал.

Он делал то, что нужно — боролся с огнем. Сбивал его с деревьев, кое-как держался… в костюме было жарко и душно, по лицу ручьями тек соленый пот… да, можно сбить верховой огонь пеной, но низовой-то останется.

И не дай Бог — пойдет на болота. Там же торфяники, которые могут тлеть годами…

Не допустить, не дать прорваться, стоять… а огонь все ближе и ближе. И рвется вперед… словно знает, что его ждет богатая пожива. Словно чувствует…

И что ему огнетушитель в руках человека, раскалившийся так, что его даже держать больно? Огонь шепчет, насмешничает, издевается…

Словно громадная змея сверкает бешеными рыжими глазами.

Осссстановить меня хочешшшшь, человечишшшка? Рассссмечталссссся….

Скоро, очень скоро у тебя закончатся и силы, и оружие. А я вечен, я бессмертен и практически неуязвим…

Гена только зубы стиснул.

Огнетушитель…

Дождя бы!

Ливень! Такой, чтоб смыло все к чертовой матери, чтобы промочило насквозь… вот где пожалеешь, что не существует облакопрогонников!*

*- старое русское название для колдунов, которые умели действовать на погоду. Умеют. Прим. авт.

Гена бы сейчас ничего не пожалел за такую помощь…

А это что такое?

Затрещали кусты так, словно через них зубр ломился. Остальные животные мелковаты… Гена напрягся.

Ну, зубр, не зубр, а те же лоси…

Тонна мяса с весьма своеобразным характером. Плюс рога и копыта. Звезданет — мало не покажется… если вовремя не увернешься, вмиг стопчут.

Гена напрягся, думая, в какую сторону бежать, но… на поляну вывалился медведь.

Лесник похолодел.

Вот это было куда как серьезнее лося. Лоси — глуповаты, а медведи… это самые умные и коварные таежные хищники. От лося ты хоть на дерево залезть можешь, а от медведя…

Он и за тобой залезть не поленится, и стряхнуть тебя может. Очень даже запросто.

Гена так растерялся, что даже не сразу заметил на спине у громадного, наверное, размером больше иного лося, зверя две женские фигурки. Сначала не заметил, а потом, когда они спрыгнули на землю…

— Лея?

— Пожар. Надо тушить…

— А как?

Гена молча упал мордой в лопухи.

Девушки просто не обратили на него никакого внимания. Пожар же! Где там смотреть, есть кто рядом, нет кого рядом… а вот он жадно впитывал каждую деталь их внешности. От зеленых волос до зеленых глаз…

Это — кто⁉

Фрики какие-то?

Но верхом на медведе?

Может, хиппи или кто там, и практикуют слияние с природой, но медведи точно не практикуют ничего подобного. Разве что скушать могут особо умных.

Хотя… тоже единение.

Нечто древнее, мудрое, сильное властно шепнуло: «замри и молчи!». И Гена повиновался. Жить хотелось…

Лесу было плохо, жарко, тошно… И Таня, и Салея ощущали эту боль, словно свою. Салея острее, Таня пока еще так не умела, но быстро училась. А сейчас…

— Что нам делать? Как?

Таня спрашивала не просто так. Ощущения были такие, словно ей половину внутренностей жгучим перцем натерли. Или она этого перца наелась, получив язву желудка с прободением. Больно же…

Страшно и больно.

Салея прикрыла глаза.

— Давай руку.

Таня повиновалась. И ощутила Лес так, как видела его Салея. Она тоже начинала, она делала первые шаги, но до такого филигранного контроля и владения своей силой, ей было далеко. Салея была мастером, Таня только делала первые шаги. И кровь тут не поможет, хоть ты банку выпей. Или вылей.

Сейчас Таня видела и пожар, и захваченное им пространство, и куда он распространяется… огонь — неразумен?

Может быть.

А может и не быть, недаром же был у индийцев бог Агни. *

*- бог огня в Индии, прим. авт.

Огонь рвался туда, где его не потушат. Он стремился к торфяникам, проникнуть под шкурку болота, нырнуть в глубокие ямы — и тлеть, тлеть, пока не получится вырваться на волю снова и снова, распуская по лесу огненные щупальца боли и отчаяния.

И что они смогут с ним сделать?

— Следи за мной. И если потяну силу — не сопротивляйся, — Салея не тратила времени на объяснения. Да и как можно рассказать такое?

Показать, ответить на вопросы, а уж потом…

Может быть, Таня и научится. Кто знает?

Салея потянулась разумом в верхние слои атмосферы, присмотрелась к воздушным потокам.

Да, так дождя еще неделю не дождешься, а то и больше. А им надо. Здесь и сейчас. И потому…

Ветер…

Да будет ветер. Вот этот, холодные, северный, который может принести к ним кучевые грозовые облака, который заставит их пролиться на пожарище…

Но сколько же нужно сил, чтобы договориться с ветром…

Таня почувствовала, что из ее тела уходит что-то незримое, но очень важное. Похолодели руки. Потом уши, губы… было страшно, но надо ведь остановить пожар?

Надо.

Она потерпит.

Гена с ужасом наблюдал за девушками. Сначала они просто стояли, держась за руки. А потом вдруг резко зашумели деревья. Мужчина поднял глаза к небу — и ахнул.

Ошалел.

Облака на небе крутились, словно их кто-то размешивал большой ложкой. Получался водоворот, и центр воронки, ее основание, если продолжить, находилось как раз над головами девушек. Или — они сами были оком урагана?

Гена не знал.

Но тучи набирали ход. Появлялись невесть откуда, резко похолодало, но он воспринял этот холод, как благо. А потом одна из девушек, та, что была ниже ростом, повелительно вскинула свободную руку вверх.

И начался дождь.

Тяжелые капли упали, побежали по щитку, закрывающему глаза, застучали рядом по листве, по траве…

Если бы Гена смог, он бы сейчас на колени упал и кланялся. Но сил хватило только перевернуться и смотреть в небо.

И понимать, что оттуда льет, льет, льет сплошным водопадом, серой завесой, стеной — и ничего лучше этой стены он не видел.

Что где-то садятся на поляны вертолеты, но их пилоты совершенно не злятся на оказию. Они просто счастливы — сегодня больше не придется бороться с пожаром, и никто не погибнет, и лес — цел. И это так восхитительно…

Огонь шипел где-то рядом, извивался, но куда ему было спорить и бороться? Он ругался, плевался искрами — и тихо угасал под натиском серых восхитительных струй, льющих с неба.

А куда делись девушки?

И медведь?

Гена перевернулся на живот, но найти их глазами уже не смог. Только ветки качнулись…

Рассказать?

А кому? И о чем? О том, что приехали две хиппи верхом на медведе, и одна из них вызвала дождь? Можно, конечно.

Тебя даже выслушают. Минуты три. Потом будут ржать, щупать лоб и тащить к врачу. Ясно же — перегрелся человек. Совсем мозги растерял. Или байки травит, вроде как про черную руку и красную простыню… теперь вот, про девушек на медведях. Потом будет про мальчиков на оленях.

Или вообще — а че так мелко?

Надо вдохновенно! Летело эта НЛО, а оттуда зеленые человечки ка-ак высунулись! Да как на лес пописяли…

И это еще не полный список издевок и насмешек, которые себе представил Гена. У него фантазия была богатая, так что…

Лучше помолчать.

Опять же… как лесник, Гена преотлично знал, что в Лесу всякое бывает. О многом и не расскажешь, а о чем-то и говорить не нужно. Не стоит. Или не поверят тебе, или полезут, куда не надо, да там и сгинут…

Ни к чему.

А еще — ему в Лесу жить. И по дорожкам ходить, и еще долго-долго… нет уж. Лучше — помолчать. Целее будешь.

Почему-то Гена был свято уверен, что ему дали увидеть.

Что это все было не случайно. Что две девушки могут еще ему встретиться. И это будет важно, и нужно, и очень-очень ценно. Но пока…

Чудеса, равно как и счастье, любят тишину.

Так что Гена откинул с головы капюшон, тут же вымокнув до нитки, подобрал огнетушитель — и потопал в сторону своей сторожки. Пусть темновато, и дождь как из ведра, и видно плохо…

И пусть!

До дома он доберется.

А вот спасенный Лес — это счастье. Настоящее. Без преувеличения.

И лес стоил даже небольшой простуды, которую-таки подхватил разгоряченный Гена, прогулявшись под проливным дождем. Он просто того стоил.

На поляне, куда вернулись девушки, дождя не было. Так вот странно, вокруг он льет, а над поляной словно кто-то зонтик держит.

Или что-то…

Подвинулись деревья, сомкнули кроны, защищая девушек от ливня, да так, чтобы и капелька лишняя на них не упала. Хранителей надо любить и беречь. И защищать.

А они, в свою очередь, помогут Лесу.

Медведь раскинулся на поляне, теплый, словно печка, и Таня, уже окончательно наплевав на все опасности, зарылась в его шерсть. Да и какие там опасности?

От него и медведем-то не пахнет!

Душицей пахнет, разогретой сосновой иглицей, смолой… такой очень лесной и летний запах. А медвежатиной — нет.

Ни капельки.

Закроешь глаза — и словно на громадном ковре лежишь. Живом и теплом.

Таня полностью расслабилась. Ощущения у нее были не из приятных. Словно после серьезного кровопускания. Или — трех рабочих недель подряд, без выходных и праздников. Такое у нее тоже бывало. Чуть не сдохла….

Ее наняли за пожилой бабушкой приглядеть, на всю ночь. И раз по шесть — восемь за ночь ее будили. Заработала она, конечно, очень много, хватило и на зимнюю обувь для себя и бабушки, и на лекарства, и на квартплату еще осталось. Но ощущения были — вот, как сейчас.

Упасть, уснуть и видеть сны.

— Лея, ты как?

— Я почти в порядке. Я быстрее восстановлюсь.

Таня только вздохнула.

— А я?

— А ты попробуй поспать.

— Домой надо…

— Бабушка потерпит. Я ей говорила, что мы раньше утра не вернемся, а то и к обеду. Лучше поспи здесь, так ты быстрее восстановишься.

— Да?

— Конечно. Лес тебя подпитает. Спи…

Таня послушно сомкнула ресницы. Не сильно-то ей и спорить хотелось… правда, спааааааать! Хотя бы пару часов.

Салея покосилась на младшую сестренку, которая крепко спала на спине хранителя.

Встала, потянулась.

Нет-нет, за мной ходить не надо, — шепнула она в мохнатое круглое ухо.

В глазах Хранителя загорались и гасли красноватые искры. И Салея знала — они такие же и в ее глазах. И есть причина.

Она у всего есть. В том числе и у лесного пожара.

Да, иногда случается.

Сухая гроза, удар молнии, или просто случайная искра… да, и так бывает. Если дерево долго тереть о другое дерево, можно добыть огонь. И такое в лесу тоже случается.

Не в этот раз.

Этот пожар устроили вполне осознанно. И Салея даже знала, кто именно. И знала — зачем.

Дурость?

Или мерзкие гнусные понты? Да кто ж его знает? Но Лес поделился сведениями.

Не с Таней, нет. Таня была еще маленькой, и не могла увидеть все то же, что и Лея. А именно — начало пожара.

Компанию молодых ребят, которые жарили шашлычки, купались в лесной речке, употребляли к пиву симпатичных девушек во всех позах…

А заодно — загадили всю поляну. Закидали все мусором.

И не затоптали за собой костер. Так, пописали в него перед тем, как уехать. И не обратили даже внимания, что угли-то остались горячими. И — не просто горячими.

Порыв ветра, неудачно упавшая ветка… много ли надо, чтобы случилась беда?

Мало, очень мало.

Салея видела этих существ так ясно, словно присутствовала при несчастном случае. И собиралась как следует поквитаться.

За что?

А за все!

Случайность? Бывает? Надо понять и простить? Увы, ярость застилала глаза дриады кровавой пеленой, туманила разум, толкала на безрассудные поступки. Та самая ярость, с которой она вонзила стекло в шею охранника. Ярость Дубовой Короны.

Кто сказал, что Лес — милосерден?

Может, Таня смогла бы помочь, но она спала. А Лея…

Лея не выдержала. Коснулась уха Хранителя, попросила поберечь сестру — и встала на лесную тропу.

Она знала, откуда приехали эти, с позволения сказать, люди. И где они отдыхают.

И даже — что сейчас делают. Может, если бы не это, она бы и стерпела. Попробовала хотя бы. Ладно… ограничилась обычной трепкой. Но парни сами на себя накликали беду.

Электросачок.

Удочка — это для лохов. Сеть — тяжелая, неудобная, да и навык нужен, чтобы ей работать. Это в книжках красиво пишется — и закинул он в море невод. А кто хоть раз этот невод из воды тянул…

Ох, нелегкая это работа.

Динамит?

Тоже неплохо бы, но вот беда! На коленке его не сделать без риска для этой самой коленки. И в магазине как-то прикупить сложно.

Совершенно у нас полиция не понимает человеческих нужд.

А уж как их не понимает лесничество! Не успеешь в воду динамитика бухнуть — найдут и такого навешают… вплоть до терроризма.

Как тут быть?

А вот!

Берется электросачок — и всплывает рыба в радиусе удара током. Вода-то в озере не дистиллированная. Ток проводит. Собирай тем же сачком, да и хвастайся.

А что потом озеро как отравленное, что дохлая рыба на дно опускается, что природа гибнет…

Это — тоже для лохов возражения!

Реальные пацаны понимают, что планета большая, на их век хватит. А потом — хоть оно травой порасти!

Компания из четырех молодых людей все понимала реально и конкретно. Сейчас они расположились у озера, попивали водочку, поглядывали на дом, в котором занимались их «уловом» две девушки облегченной морали, разговаривали о важном — телки, машины, бабки…

А куда спешить?

Сначала водочка, потом рыбка, потом девочки…

Они на заимке уже неделю отдыхали, и собирались продолжать в том же духе. Главное, чтобы водочки хватило.

Пьяному за руль нельзя? Это вам, лохам, нельзя, а реальным пацанам — можно!

Чего они точно не ожидали — это появления на берегу озера невысокой девушки. Почти девочки. С зелеными волосами.

Только вот ни у кого язык не повернулся пошло приколоться, или отпустить шуточку «ниже пояса». Куда там!

Салея выглядела так, что хотелось визжать и бежать. Зеленые глаза горят яростными огнями, волосы, не связанные никакими резинками и завязочками, шевелятся без всякого ветра, словно живые змеи, и становиться неважен рост, неинтересен возраст…

Как-то сразу доходит, что вот эта девушка тебя в тонкий пласт раскатает, одним только пальчиком.

— Эээээ… — глубокомысленно вякнул один из парней.

Им бы визжать, бежать… авось, Салея и не стала бы за ними гоняться. Но — не успели.

Просто не сообразили. Затуманенные алкоголем мозги не были способны генерировать какие-то импульсы кроме мычательных и плевательных. За что и поплатились. В ту же секунду.

Салея вскинула руку — и Лес вокруг парней ожил.

Взметнулись вверх травы и корни деревьев, оплели, притянули к земле, заткнули рты…

Сдвинулись сами деревья, закрывая всю компанию от посторонних глаз.

А крики и вопли… какие тут крики? Когда рот — и открыть-то не получается. Трава его забивает, душит, давит… не вырвешься, не крикнешь, не вымолишь милосердия. Да Салея и не сбиралась никого прощать.

Ей хватило одного движения даже не рукой — ресницами, чтобы водоросли выползли из воды, словно длинные склизкие змеи, обхватили поверженных врагов за ноги — и потянули в воду. Медленно и неотвратимо.

Вот вода дошла до колен, до пояса, вот она уже заливается в разинутые рты, в широко распахнутые от ужаса глаза, вот тела под водой перестают шевелиться…

Салея снова повела рукой, отпуская растения на свои места. Пусть живут, как им и положено. Посмотрела на озеро, на дом, в котором ощущалась жизнь, но… непричастная к происходящему.

Невиновная.

А если так — и забирать ее не стоит. Ни к чему. И чужого внимания она не ощущала.

Пусть живут.

Салея развернулась — и отправилась обратно. Туда, где мирным сном, на спине Хранителя, спала Таня. Дриада ничего не расскажет сестре, ни к чему. Таня будет переживать, нервничать.

А сама Салея ощущала себя намного лучше. И понимала, что происходит.

Если она не умрет, она превратится в Хранителя. Только не такого, как медведь, нет…

Безумного, страшного, нападающего на каждого, кто причинит хоть малейшее зло Лесу… нет, такого она для себя не хочет. И вспышки ярости все сильнее, и бороться с ними уже не хочется.

Иногда смерть — это лучший выход.

Когда спустя час, поджарившие рыбку девушки соизволили выглянуть наружу, они были весьма и весьма удивлены. Нигде не было и следа парней.

Костерок был, сачок валялся, водка, закуска, стопки…

Все на месте, а ребят нет.

Поиск и крики результатов не дали, потом уже более сообразительная догадалась заглянуть в воду. Побелела, позвала подругу… та прибежала и завизжала. И было отчего. Утопленники — зрелище не для слабохарактерных и тонких натур.

Вытаскивать они никого не стали. Вместо этого прыгнули за руль машины и помчались в город. Подальше от места происшествия. А кого еще могут сделать крайними?

Было шесть человек, четверо умерли, двое осталось… кто виноват?

То-то и оно.

И доказывай потом в полиции, что ты ни при чем! И как тут докажешь?

Впрочем, забрать все свои вещи и вообще все ценное, стереть отпечатки пальцев и бросить машину с открытой дверцей там, где не было камер, девушки догадались. И алиби себе обеспечить постарались.

Авось и пронесет?

Вдруг им повезет?

Как-нибудь да обойдется.

— Пап, мам, привет…

— Русик, — мама просияла и поцеловала Руслана в щеку. Сама встала, поцеловала, и никакой одышки. И никаких болей.

И улыбка…

Вот оно — счастье!

Руслан обнял маму за плечи и поцеловал в ответ.

— Как самочувствие?

— Восхитительно! Как учеба?

— Нормально, мам. Все пучком.

— Как девочки? Как Танечка, Лея?

— Отлично. Грызут гранит науки.

— Может, пригласишь их к нам на выходные? Шашлыки пожарим, отдохнем… я буду рада пообщаться и с ними, и с Таниной бабушкой? Русик?

— Присоединяюсь, — кивнул Даниил Русланович в ответ на вопросительный взгляд сына. — Приглашай, если захотят прийти. Буду только рад. Кстати, тебе никто из девушек не нравится?

Руслан пожал плечами.

— Я как-то не думал. А что?

— Если понравится, я тоже против не буду. Девчонки хорошие, это сейчас редкость.

— Пап, я…

— Рус, я все понимаю. И не до того было, и Таня не из тех девушек, что умеют себя показать, и Салея недавно в России. Но ты к ним все равно приглядись. Умная жена — великое благо. А в данном случае свекровь будет заранее счастлива такой невестке.

Руслан хмыкнул.

— А погулять?

— Если нужно — на здоровье, — пожал плечами Петров-старший. — Запрещать не буду. Но мне кажется, ты в меня пошел. И количеством качество не заменяешь.

Руслан задумчиво кивнул.

Есть такое. Да и не заменишь его. Не получится.

— Подумай. И приглашай девушек. Мы будем рады их видеть.

— Хорошо. Приглашу.

Руслан невольно подумал о Тане.

Салея — нет. Слишком она не такая, чуждая, неправильная. А вот Таня….

Она не красавица, не яркая, не броская, как та же Извольская. Но она умная, решительная, смелая, настоящий друг и надежная опора. Много это или мало?

Сложный вопрос для восемнадцати лет. Но Руслан над ним еще подумает. Обязательно.

— Шикарно выглядишь!

— Танечка, ты просто великолепна, — подтвердила бабушка.

Таня подтянула ремень на «черепахе». Действительно, Дарт Вейдер сейчас мог бы ей позавидовать. У нее тоже все черное, блестящее, хромированное, лакированное… и ей мотосбруя очень к лицу. Даже жалко, что не пригодится.

Мотоцикл Таня не понимала. В принципе. Вот машина — да, это интересно, это приятно, ты сидишь, она едет. А мотоцикл…

А если с ней что-то случится? С кем бабушка останется?

Да, в машине тоже может быть опасно, но машина все же надежнее. И пользоваться ей можно круглый год, а не только, когда дороги сухие и более-менее чистые. Нет, мотоцикл — не то.

А вот мечта…

Должна же быть у девушки своя большая любовь?

У Тани была.

Джип «Хаммер». Из самых-самых ранних, на военных мостах… кто видел, тот поймет. Это почти мирный танк.

Только вот стоит бешеных денег, достать его практически невозможно, а содержать тяжко. Тот самый белый слон из индийских преданий. Животное, может, и важное, и священное, но содержать такое — удавишься.*

*- Бирма, Камбоджа, Тайланд — там это было в обычае. Белый слон считался священным животным, но если император кому-то его дарил, то только с целью поиздеваться. Жрет слон как слон, а использовать его нигде нельзя — он белый. Считай — гарантированное разорение. Прим. авт.

— Салея, ты тоже выглядишь великолепно, — вернула Таня комплимент.

Зеленое шелковое платье стоило бешеных денег. И стоило каждой монетки.

Салея в нем выглядела восхитительно. И это еще мягко сказано. Платье, пошитое в стиле древнегреческого хитона, оставляло открытым одно плечо, мягко ниспадало к маленьким ступням, обволакивало, подчеркивало, окутывало невесомым зеленоватым облаком.

К нему не нужны украшения. Такое платье само по себе — украшение.

Дубовая корона начала раскрываться. И теперь на ней вместо почек были маленькие зеленые листики. Пока еще совсем крохотные.

— Красиво, — вздохнула Таня.

Салея промолчала.

Она знала. Если она не справится, Дубовая Корона станет алой. Но она должна. Просто — должна.

— Нам пора…

Таня принялась раздеваться, складывая сбрую в мешок. Не идти же так по городу? Ладно еще — комбинезон, можно оставить. А остальное надо снимать.

Но какие ж дорогие все эти мотоигрушки!

Глава 10

Ее величество даэрте ждали, как богиню. Да она и была ей — в какой-то степени. Первая близ престола Дараэ.

Тысяча даэрте были готовы. В любой момент соберутся и пойдут. У всех заплечные мешки с запасом всего самого-самого нужного, даже с продовольствием на первое время.

Все — мужчины, молодые, все вооружены, все готовы к чему угодно. Ее величество сказала, что опасности не будет?

Замечательно. Но с оружием-то оно надежнее, правда?

Когда открылся портал, старейшина Мирил едва за сердце не схватился.

Пришла!

Она — пришла!

И первым делом впился взглядом в Дубовую Корону.

Листочки. Пока обычные, зеленые, пока еще ничего страшного. Время еще есть.

Вслед за ее величеством из портала вышел… вышла… вышло — кто? Больше всего это было похоже на боевиков Командора. Все в черном, блестящем, какое-то… но ее величество улыбалась вполне весело и спокойно.

— Старейшина Мирил!

— Ваше величество! Я рад…

— Объявите сбор — и пусть первые добровольцы начинают проходить в портал. Знакомьтесь, это — Таня.

Черное и зеркальное в районе головы существа щелкнуло, забрало поднялось, открывая нежное девичье лицо. И глаза…

У нее глаза изначально были серыми. А сейчас серую хмарь окружал отчетливый искристо-зеленый ободок. И старейшина знал, почему это могло случиться.

— Ваше величество, — поклон Салее. — Ваше высочество, — поклон Тане.

Таня подняла брови.

— Лея?

— Ты считаешься моей сестрой по крови. Соответственно, высочеством.

Таня молча кивнула.

— Как я могу поговорить с ша-эмо? Я прибыла на переговоры?

— Ваше высочество, позвольте вас сопроводить? — предложил старейшина. Знак он уже подал, первые добровольцы уже мчались к порталу… вот, сейчас уже…

Первый даэрте влетел туда чуть не кубарем, вперед головой. Старейшина жестко подчеркивал, что НЕЛЬЗЯ задерживать ее величество. Ни на минуту.

Второй, третий…

Но их — тысяча. Время, на все требуется время.

Старейшина Мирил предложил Тане руку и повел ее к окраине села. Там была стоянка для кораблей ша-эмо.

— Ваше высочество, позволено ли мне будет задать вам несколько вопросов?

— Да, конечно, — махнула рукой Таня. — Спрашивайте, отвечу. Лея разрешила.

Старейшина подумал об излишней фамильярности с королевой, но…

Если ее величество не против, то кто он такой, чтобы рот открывать?

— На вашей планете есть леса?

— Да. И в них есть достаточно места для вашего народа.

— А как к нам отнесется ваш народ?

Таня пожала плечами.

— Сложно сказать. Везде есть свои дураки — и свои умники. Но внешне вы от нас практически не отличаетесь, Салея сказала, что мы отлично совместимы, так что — промолчите и сойдете за своих. Салея сказала, что даэрте не нужно государство, границы, какие-то установления… просто вы хотите жить спокойно. А это вполне реально в нашем мире.

— У вас нет войн?

— Есть. Но выкопать вас из тайги и отправить воевать? Вряд ли…

— Мы не боимся войн. Но сейчас речь идет о полном уничтожении народа даэрте.

— У нас это называется геноцид.

— Если называется — в вашей истории такое было?

Таня кивнула.

— Было, к нашему общему позору. Мои предки воевали на той войне, и существо, которое пыталось уничтожать целые народы, было убито. К сожалению, идеи всякой мрази бывают весьма живучи. Слишком уж это приятно — считать себя выше других не потому, что ты умный, добрый, или сделал что-то полезное. А просто — выполз на свет в нужной стране. Или принадлежишь к нужному течению, носишь на шее какую-то символику… мразь очень живуча. Увы.

— Таких надо давить с их идеями.

— Полностью с вами согласна. Но дуракам не докажешь.

Старейшина кивнул.

Это Таня думала, что с ней ведут светскую беседу. А на самом-то деле даэрте прислушивался к ней. К ее эмоциональному фону, к ее словам, искренности…

Девушка не врала. Или сама верила в то, что говорила. Это давало определенные шансы. И старейшина радовался.

Ему хотелось жить. И хотелось, чтобы жили его родные, близкие, его народ… если там есть шанс — им надо пользоваться. Потому что здесь их ждет только смерть.

Вот и стоянка для кораблей.

— Афигеть! Тысячелетний сокол!

Откуда было знать старейшине, что личный челнок Командора был ужасно похож на того самого «Тысячелетнего сокола» Хэна Соло? Разве что цвет черный.

Таня взирала на корабль с безмолвным восторгом. Правда же! Почти-почти!

Но кто б ее пустил на киностудию?

А тут все вживую! И настоящее! Просто — вау!!! А еще — ав-ав и мяу!

Долго ждать не пришлось. Вопреки всем киноканонам и фанонам — из «Тысячелетнего сокола» вышел Дарт Вейдер!

А что? Таня так Командора и восприняла! Весь в стильно черном, плащ развевается за плечами, разве что шлем немного другого фасона, но с фильтрацией.

Даэрте одно время пытались бороться с захватчиками с помощью дурманных веществ, вот и приспособились ша-эмо хоть как, но защищаться.

Двое людей остановились друг напротив друга. Таня задрала голову — командор был выше сантиметров на сорок. В полированном стекле мотошлема отразилась его черная маска.

— Командор Дарс Кет, — жестко представился мужчина.

Таня не отвела взгляда.

— Татьяна Углова. Представитель Российской Федерации на этой планете.

А что? Она тут одна, значит, она и представитель! Может, даже полномочный посол.

— И что вам нужно от этой планеты? Как представителю Российской Федерации?

— Все, — нагло ответила Таня. — Ресурсы. Растительные, ископаемые, человеческие, и как мне кажется, местные жители не будут против.

— Зато буду против я, — Командор понял самое страшное. Появились конкуренты.

Лакс, может, и почуял бы подвох. Но Лаксу пришлось солоно, за кляузы Командор ему устроил невеселую жизнь в «отстойнике», то есть в отделе кадров.

А что?

Все кадры, которые нужны лично Командору, у него уже есть. Сильно напортить Лакс там просто не сможет. А брать его с собой или доверять бывшему наместнику что-то важное…

Может, еще и гадюку на шею повесить? Для украшения?

— Вы пока ничего хорошего, кроме геноцида тут не устроили, — парировала Таня.

Страшновато было, конечно. Но был еще и оттенок нереальности. И…

Салея.

Вот за кого Таня могла порвать на тонкие ленточки и навязать макраме — так это за своих.

Да, за бабушку. И ротвейлера, и двух кошек. И сестру.

За мать — нет. Мать для нее была не своей, а — так. Где-то рядом. Но не своя, не любимая и вообще — ходит тут всякое, бабушку нервирует, прибить бы, да так бусе еще больнее будет.

А вот Салея…

Она бабушку вылечила. И для Тани стала родной. Поэтому девушка не испытывала ни смущения, ни сомнений. Перед ней был ВРАГ.

Враг, который обижал ее обожаемую сестренку, враг, которого надо было дурачить и морочить, а в идеале вообще бы прибить, враг — и точка!

Почти как на «неукротимой планете Пирр».*

*- Г. Гаррисон, Неукротимая планета. Прим. авт.

Убить врага? Не-ет, это слишком быстро и весело. Пусть поживет, помучается, в идеале, если его свои же под плинтус загонят! И Таня приводила в действие их с Салеей план.

— А вы из благотворительной организации? — парировал Командор. — Вы эту планету не удержите!

— Вы наши орбитальные комплексы видели? Нашу «Звезду смерти»? Еще как удержим, поставим тут четыре штуки — и вы Дараэ будете облетать почтительно, по большой дуге и с поклонами.

— Вы, юная дама, не видели нашу атаку, — парировал Командор. — И наш «Разрушитель».

Таня даже не фыркнула.

— Будем мериться — или договариваться?

Командор скрипнул зубами.

— Договариваться? О чем?

— Российская Федерация может выделить вам три процента от прибыли. Если вы не будете мешаться под ногами, — «благородно» предложила девушка.

Командора аж затрясло.

— Три. Процента?

— Ладно. Три с половиной, — согласилась Таня. — Хотя это вы нам платить должны.

— За что⁉

Вот где, где справедливость? Это — женщина! В морду ей не дашь, и шею сворачивать тоже нельзя, пока неясно, кто за ней стоит. Но какова наглость⁉

— Мы вас избавим от такой проблемы! Сколько вы уже на Дараэ? Лет двадцать? И все это время травите местное население и не получаете никакой выгоды! Решительно фу! Мы вот, прийти не успели, а нам уже рады.

Командор скрипнул зубами.

— Думаю, это ненадолго.

— Да что вы! Просто рядом с вами кто угодно сокровищем покажется! Ладно… четыре процента — за помощь!

Таня издевалась и торговалась.

Лея ждала, пока через портал не пройдет последний даэрте.

Потом коснулась старейшины Мирила, которому все это время рассказывала о своих делах на Земле и о ее укладе, о населении, обычаях, Лесе. Главное — Лесе!

— Вы все поняли, старейшина? Готовьте народ к уходу с этой планеты. Мы подготовим временные лагеря, а там и вообще сможем жить рядом с людьми.

— Мы не перестанем существовать, как народ? Ваше величество?

— Конечно, нет. И сходите, поторопите Таню.

Старейшина поклонился.

— Да, ваше величество. Я все сделаю, как вы прикажете.

Салея кивнула. И дотронулась до Дубовой Короны.

— Когда все закончится… позаботьтесь о моей сестре. Пожалуйста.

— Я все для вас сделаю, Ваше величество.

— Знаю, Мирил. И именно потому прощу, а не приказываю. Это не повеление королевы, а просьба воспитанницы. Пожалуйста.

И в зеленом глазу старейшины блеснула слеза.

Ваше величество…